Три еврейских путешественника

В помянутом выше предисловии говорится, что р. Вениамин во время своего странствования записывал все, что виделили что слышал от людей достоверных, имена которых известны во всей Испании. На этом основании в сочинении р. Вениамина, как справедливо замечает Ашер, легко различаются две части, из которых в одной он говорит о том, что видел сам, а во второй – что слышал только от других; ибо в начале путешествия, от Сарагосы до Багдада, приводит имена представителей еврейских общин, с которыми встречался почти в каждом из посещенных им городов. За Багдадом же указания эти прекращаются, и за исключением имен двух раввинов и двух князей мы других не встречаем. Это дает повод предполагать, что вторую часть своего труда р. Вениамин написал в Багдаде со слов других еврейских пилигримов, которых он легко мог встретить в столице халифата.

Некоторые признаки указывают на то, что описание путешествия раби Вениамина дошло до нас не в полном виде, так же точно, как и путешествия р. Петахии Регенсбургского и венецианца Марко Поло. Следя за путем р. Вениамина по карте, можно заметить значительные скачки и пропуски многих достойных внимания предметов. Путешественник наш подробно описывает только десять городов, о других же двухстах городах едва вскользь упоминает; приводит имена двух только свидетелей, от которых на пути получил сведения, и притом лиц, вопреки предисловию, едва ли известных в Испании[49]; ничего не говорит о торговых сношениях Германии, хотя упоминает о Регенсбурге и многих других городах, в которых сосредоточивалась торговля всей страны.

Несмотря, однако, на некоторые погрешности и недостатки в описании путешествия р. Вениамина, сочинение это все-таки остается замечательным и интересным памятником древности, изобилуя любопытными сведениями о положении трех четвертей известного в то время света. Автор первым из европейцев пишет подробно о секте ассасинов в Сирии и Персии, о торговле с Индией; упоминает о Китае и об опасном плавании по Индийскому океану: одним словом, представляет такие сведения, каких никто до него и долго спустя после него не приносил из отдаленных стран света. Поэтому немудрено, что над комментариями и переводами этого сочинения трудились многие ученые.

Текст путешествия р. Вениамина напечатан в первый раз в Константинополе в 1543 году, издательство Сончино; потом в Ферраре в 1556 г., издательство Авраама Ушке; в Фрейбурге в 1583 г., издательство Сифрони, и др.

Сочинение это существует в следующих переводах.

На латинский язык: 1) Ария Монтана, Антверпен, 1575 .; Лейден, 1633 г.; Гельмштедт, 1636 г.; Лейпциг, 1764 г.; 2) Константина Амперера, с еврейским текстом, Лейден, 1633 г.

На французский язык: 1) в собрании путешествий Бержерона XII–XV вв., Гаага, 1735 и 1775 гг.; 2) в сочинении Филиппа Баратье, Амстердам, 1784 г.; 3) в собрании путешественников по Азии, Париж, 1830 г.

На голландский язык: Жана Бора, Амстердам, 1666 г.

На еврейско-немецкий язык (идиш): Арбиха, Амстердам, 1691 г.; Франкфурт-на-Майне, 1711 г.

На английский язык: 1) в собрании путешествий: Пурчеса, Лондон, 1625 г; С. Гарриса, 1744 и 1748 гг.; Р. Герронса, 1784 г.; Пинкертона, 1804 и 1814 гг. и 2) в сочинении Авраама Ашера: перевод с еврейским текстом. В 2 томах. Лондон, Берлин, 1841 г.

Для перевода на русский язык сочинения р. Вениамина мы руководствовались эльзевирским[50] изданием К. Амперера (еврейский текст с латинским переводом, Лейден, 1633 г.).

Книга странствий раби Вениамина блаженной памяти (1)

Вступление

Сочинение это составлено из рассказов одного человека из земли наваррской, по имени раби Вениамин, сын Ионы, из города Туделы.

В своем странствовании он посетил весьма многие отдаленные страны, как он объясняет это в своих рассказах, и в каждом месте, где был, он записывал все, что видел или слышал от людей достоверных, имена которых известны во всей Испании. Также он упоминает о некоторых великих и знатных людях, которых он встречал в разных местностях, возвратившись же, он все эти записки привез с собою в Кастилию в 933 году (2).

Вышеупомянутый р. Вениамин был человек разумный и весьма ученый. Сколько ни испытывали его и как ни проверяли его рассказы, всегда они оказывались верными и правдивыми, ибо он был любитель истины. Вот начало его рассказов.

Р. Вениамин, сын Ионы блаженной памяти, сказал: вышел я сначала из города Сарагосы, спустился по реке Эбро к Тортосе, а оттуда шел два дня до Таррагоны, старинного города, построенного древними исполинами и греками: подобной постройки нет во всей земле испанской; лежит этот город при море. Оттуда два дня пути до Барселоны, где живет благочестивая еврейская община, состоящая из людей умных и образованных и таких высоких представителей, каковы р. Шешет, р. Шеальтиэль и р. Соломон, сын р. Авраама, сына Хасдая блаженной памяти. Барселона город небольшой, но красивый и лежит также на берегу моря. Сюда стекаются купцы с товарами из разных стран и городов: из Греции, Пизы, Генуи, Сицилии, Александрии Египетской, из земли израильской и сопредельных с нею стран. Оттуда полтора дня пути до Жероны, где находится небольшая еврейская община.

Далее три дня до Нарбонна, города, служащего издревле центром, из которого еврейское вероучение распространяется по всем странам; здесь живут люди весьма ученые и высокопоставленные, и во главе их: во-первых, р. Калонимос[51], сын великого князя[52] р. Тодроса блаженной памяти, ведущий свое родословие от дома Давидова, – он владеет многими домами и поместьями, пожалованными ему властителями той страны в вечное и потомственное владение, так что никто их у него отобрать не может; во-вторых, р. Авраам, ректор академии, р. Махир, р. Иуда и другие многие ученые мужи. Евреев числится там ныне до трехсот человек. Отсюда четыре фарсанги (3) до г. Безье. Здесь общество ученых, во главе которых стоят: р. Соломон-Халафта и р. Иосиф, сын Нафанаила блаженной памяти. Далее, в двухдневном расстоянии от Безье, находится Гар-Гааш (4), называемый Монпелье, удобный торговый пункт, лежащий в двух фарсангах от моря; сюда стекаются для торговли эдомитяне и измаильтяне (5) из стран: Алгабрии (Португалии), Ломбардии, области великого города Рима, из всей земли египетской, израильской, греческой, французской, испанской и английской, словом, купцы всех наций, посещающие Геную и Пизу. Здесь проживают многие ученые и высокочтимые мужи, и во главе их: р. Реувен, сын р. Тодроса, р. Натан, сын Захарии, р. Самуил, местный раввин, р. Шелемия и р. Мордухей блаженной памяти. Между ними есть весьма богатые и благотворительные люди, оказывающие заступничество и покровительство всякому, кто к ним обращается за помощью. В четырех фарсангах от Монпелье находится город Люнель, где есть благочестивые общины израильтян, проводящие дни и ночи в изучении закона. Здесь же некогда учил рабену[53] Мешулам, великий раввин блаженной памяти, a теперь находятся там пять его сыновей, все люди весьма ученые и богатые, a именно: р. Иосиф, р. Исаак, р. Иаков, р. Аарон и р. Ашер-аскет, который отказался от всех мирских дел, занят день и ночь изучением закона, постится и вовсе не ест мяса; он большой знаток Талмуда. Кроме них, там живут раввин Моисей, шурин Ашера, р. Самуил, хазан (6), р. Соломон, коген[54], и р. Иуда, врач, сын Тибона Испанца[55]: кто бы ни приходил сюда из дальних стран для изучения закона, они всех их содержат и обучают; расходы же на пищу и одежду учащихся во все время пребывания их в училище употребляют из общественных сумм. Все эти лица поистине мудрые и благочестивые люди, строгие блюстители божественных заповедей и заступники всех своих братьев, близких и дальних. Здешняя еврейская община состоит приблизительно из трехсот человек. Да хранит их Господь! Люнель от моря в двух фарсангах. Отсюда в двух же фарсангах Бокер, большой город, в котором евреев до четырехсот человек. Там есть большая еврейская иешива (7), управляемая великим раввином р. Авраамом, сыном р. Давида блаженной памяти, знаменитым по своей деятельности, мудрости и знанию Талмуда и Св. Писания (8). К нему приходят из отдаленных стран учиться закону Божьему и в доме его находят приют и училище, причем неимущих он снабжает всем нужным из собственных средств, так как сам очень богат. Из других живущих здесь евреев замечательны своею ученостию: р. Иосиф, сын р. Менахема, р. Бенвенист, р. Вениамин, р. Авраам, р. Исаак, сын р. Моисея блаженной памяти. Отсюда в трех фарсангах находится г. Ногрес, или так называемый Бург (город) Сен-Жиль (9), где общество еврейское, около ста человек, состоит из людей ученых, во главе которых р. Исаак, сын р. Иакова, р. Авраам, сын р. Иуды, р. Елеазар, р. Исаак, р. Моисей и р. Иаков, сын раввина р. Леви блаженной памяти. Это есть место, куда стекаются для поклонения богомольцы с разных островов и из отдаленных стран света. Город расположен в трех милях от моря, на самом берегу великой реки Роны, которая омывает всю область Провансальскую. Там живет глава местных евреев р. Аба Мари, сын р. Исаака блаженной памяти, управляющий имениями графа Раймунда.

Отсюда в трех фарсангах лежит г. Арль, где около двухсот израильтян, и во главе их: р. Моисей, р. Тоби, р. Исаия, р. Соломон, р. Натан, раввин, и р. Аба Мари, благословенна память его.

От Арля три дня пути до Марселя. Это город величайших раввинов и ученейших людей в мире (10). Еврейское здешнее население, состоящее из трехсот человек, делится на две общины: одна имеет свое пребывание внизу, на берегу моря, другая хотя также на прибрежье, но наверху, в крепости. Там же находится большая иешива. Ученые мужи р. Самсон, сын р. Анатолия, брат его р. Иаков и р. Леваро суть представители верхней общины; а представители нижней общины суть р. Иаков Перпиано, богатый человек, р. Авраам, зять его р. Меир, р. Исаак и еще другой р. Меир блаженной памяти. Этот приморский город славится своею торговлей.

От Марселя отправляются на кораблях в Геную – город, лежащий на морском берегу, и прибывают туда в четыре дня пути. Там живут только два еврея, братья: р. Самуил, сын Килама, и брат его, из города Сабаты[56], люди очень хорошие. Город окружен каменного стеною, не имеет единовластного повелителя, а управляется сенаторами, которых граждане выбирают по своему произволу. У всех граждан устроены в домах башни, с вершины которых они, в случае распри, ведут между собою войну. Генуэзцы – властители моря: они строят лодки, называемые галерами, на которых отправляются повсюду для грабежа и добычи и все награбленное и добытое привозят в Геную. Они ведут войну с пизанцами, и от них до Пизы два дня пути. Это очень большой город, в нем насчитывается до десяти тысяч башен, построенных над домами, и жители пользуются ими в случае междоусобной войны. Пизанцы отличаются храбростию, не имеют царя или князя, а управляются избранными из среды себя сенаторами. Живет здесь около двадцати евреев, и во главе их: р. Моисей, р. Хаим и р. Иосиф. Город не окружен каменной стеной и от моря находится на расстоянии четырех миль, но корабли приходят с моря и возвращаются по реке, которая протекает в самом городе. Отсюда до Лукки четыре фарсанги. Город этот большой, в нем до сорока человек евреев, из коих главные: р. Давид, р. Самуил и р. Иаков.

От Лукки на расстоянии шестидневной ходьбы находится великий город Рим, столица царства эдомского[57]. Там около двухсот евреев, все люди весьма почтенные, никому не платят подати, и некоторые из них состоят на службе при папе Александре (III), который есть главный начальник и представитель эдомской религии. Между ними находятся мужи высокоученые, и из них главные р. Даниил и р. Иехиэль, служащий у папы главным распорядителем его двора и имущества, юноша красивый, умный и образованный; он внук р. Натана, сочинителя книги «Арух» (11) и толкований к ней; кроме двух упомянутых лиц, во главе еврейского общества здесь состоят еще: Иоав, сын раввина р. Соломона, р. Менахем, ректор академии, р. Иехиэль, живущий за Тибром, и р. Вениамин, сын р. Шабтая блаженной памяти.

Город Рим состоит из двух частей, разделяющихся между собою рекою Тибром. Одна часть по эту, другая по ту сторону Тибра. В первой части находится большой храм, называемый Св. Петром в Риме, где был некогда дворец великого Юлия Цезаря. Там много таких своеобразных зданий и построек, которые отличаются от прочих таковых в целом мире. Город этот, считая как населенную, так и опустевшую часть оного, занимает пространство двадцати четырех миль. Там восемьдесят дворцов восьмидесяти царей, именами славных, называвшихся императорами, начиная с Тарквиния (12) и кончая Пипином, отцом Карла Великого, который первый покорил себе Испанию, отняв ее у измаильтян[58]. Вне города находится дворец Тита, которого триста сенаторов отказались принять за то, что он не исполнил их приказа: взял Иерусалим только по прошествии трех лет, тогда как было повелено взять его в два года. Там же возвышается, наподобие храма, дворец императора Веспасиана, громадное здание весьма массивной постройки; далее дворец императора Гальбы, заключающий в себе триста шестьдесят покоев, по числу дней в году, и имеющий в окружности три мили. В древности, во время междоусобной войны в Риме, в этом дворце было убито более ста тысяч человек, кости которых висят там и поныне. Царь, желая увековечить и передать потомству память об этой древней войне, приказал изваять из мрамора ее изображение, поставив людей на лошадях в доспехах и в боевом виде, отряд против отряда. Там же видна подземная пещера, где находят царя и царицу, сидящих на тронах, и с ними около ста человек вельмож и приближенных, и все это, набальзамированное медицинским искусством, сохранилось по сей день. В Риме есть церковь Св. Иоанна у ворот латинских, где у алтаря стоят две медные колонны – произведение царя Соломона блаженной памяти, и на каждой из них вырезаны слова: «Соломон, сын Давидов». Живущие там евреи сказали мне, что ежегодно в девятый день месяца ава (13), на колоннах этих выступает пот большими каплями. Там же находится пещера, в которой Тит, сын Веспасиана, спрятал сосуды Святого храма, привезенные им из Иерусалима. В горе, на самом берегу Тибра, есть другая пещера, где погребены десять еврейских праведников, казненных римским правительством (14). Пред Латеранским собором стоят изваяния Самсона с копьем в руке, Авессалома, сына Давидова, и царя Константина, основателя города, который по его имени назван Константинополем. Конная его статуя вылита из меди и покрыта позолотой. Есть много в Риме и других зданий и замечательных предметов, но перечислить их все невозможно.

От Рима четыре дня пути до Капуи. Это большой город, построенный царем Каписом (15), весьма красивый; но вода в нем нехороша и почва гибельна для здоровья. Здесь живет около трехсот евреев, между которыми есть великие, всеми уважаемые ученые, и во главе их р. Конпасо, р. Самуил, его брат, р. Закен и раввин р. Давид, которого зовут Принципалом. Отсюда я отправился в Пуццуоли, иначе Сорренто (16), большой город, построенный Адраазаром (царем Сувским)[59], бежавшим от страха пред царем Давидом блаженной памяти. Но выступившее некогда из берегов море покрыло две части этого города, и по настоящее время видны площади и башни, бывшие в средине города. В том месте из глубины морской бьет ключ, дающий целебное масло, называемое петролеумом, которое жители собирают с поверхности воды и употребляют в лекарства. Там же из недр земли, на берегу моря, струятся горячие воды, над которыми устроены две ванны, и всякий, кто в них купается, получает облегчение от болезни и исцеление. Все больные из Ломбардии съезжаются сюда летом.

Отсюда на расстоянии пятнадцати миль дорога идет под горами; построена она римским царем Ромулом, основателем города Рима, из страха перед Давидом, царем израильским, и его военачальником Иоавом (17). По этой же причине он сделал постройки как наверху [гор], так и под горами, где стоит Неаполь. Это весьма укрепленный город, лежащий на берегу моря, построен греками. В нем живет около пятисот евреев, и между ними р. Хизкия, р. Соломон, р. Илия Коген и р. Исаак блаженной памяти, уроженец горы Гор (18).

От Неаполя однодневный переход до города Салерно, где есть медицинская академия для эдомитян и до шестисот израильтян, между которыми особенно замечательны по своей учености: р. Иуда, сын р. Исаака, р. Мелхиседек, великий раввин из города Сипонта, р. Соломон Коген, р. Илия Грек, р. Авраам из Нарбонна и, наконец, р. Тамон. Город этот лежит на берегу моря и со стороны материка окружен каменною стеною, а над ним, на вершине горы, возвышается сильно укрепленная цитадель. Отсюда полдня пути до Амальфи, где живут около двадцати евреев, и между ними р. Хананель, врач, р. Елисей[60] и благородный Абуалгид. Все христианское население этой земли занимается исключительно торговлей, для которой и отправляется в разные страны. Здесь земли не возделывают, а покупают все на наличные деньги, потому что все живут на высоких горах и вершинах скал. Впрочем, плоды у них в изобилии; все склоны гор покрыты виноградниками, оливковыми деревьями, огородами и садами. Никто с здешними жителями в войне соперничать не может.

Отсюда один день до Беневенто. Это большой город, расположенный между морем и высокой горой. В нем общество евреев, состоящее человек из двухсот, из коих главные: р. Калонимос, р. Зарах и р. Авраам. От Беневенто два дня пути до Мельфи, в Апулии; это библейская Пула (19); там около двухсот евреев, и во главе их р. Ахимаац, р. Натан и р. Цадок. Отсюда один день пути до Асколи, где евреев до сорока человек, между коими главные: р. Контило, р. Цемах, его зять, и р. Иосиф. От Асколи два дня до города Трани, лежащего на берегу моря; сюда собираются все странники, отправляющиеся на поклонение в Иерусалим, потому что в этом городе весьма удобная гавань. Еврейское общество здесь состоит приблизительно из двухсот человек, и во главе их р. Илия, р. Натан Проповедник и р. Иаков. Город хороший и большой.

Отсюда один день до города Микилас ди Бари (20); это некогда большой город, разрушенный Вильгельмом, королем сицилийским; поэтому там нет ни евреев, ни христиан. Далее полтора дня пути до Таранто; здесь начало земли калабрийской; местное население – греки. Город большой, в нем считается до трехсот евреев, между коими есть много людей ученых, и во главе их р. Мали, р. Натан и р. Израиль. Отсюда один день до Бриндизи, города, лежащего на берегу моря; там около десяти человек евреев, все красильщики. Далее в двухдневном расстоянии Отранто, город, лежащий на берегу Греческого[61] моря; там до пятисот евреев, и во главе их р. Менахем, р. Калев, р. Меир и р. Мали. Отсюда два дня пути морем до острова Корфу, где живет один только еврей, р. Иосиф. Здесь оканчиваются сицилийские владения (21).

От Корфу двухдневный переезд морем до земли Левато (22), где начало царства Мануила, царя греческого[62]. Там селение того же имени, в котором около ста евреев, из них главные р. Шелахия и р. Аркулис. Отсюда два дня пути до Ахилона (23), где около десяти евреев, и во главе их р. Шабтай. От Ахилона полдня пути до Натоликона (24), лежащего на берегу морского залива. Далее один день переезда морем до Патра (Патрас), города греческого царя Антипатра, одного из четырех царей, царствовавших после Александра [Македонского] (25). В Патре большие здания древней постройки; живут там около пятидесяти евреев, и во главе их р. Исаак, р. Иаков и р. Самуил. От этого города полдня морского перехода до Лепанто; там, на берегу морском, живут около ста евреев, из коих главнейшие: р. Гизри, р. Шалом и р. Авраам блаженной памяти. Отсюда полтора дня перехода до Кореша (26); здесь, на горе Парнасе, живут одни только евреи, около двухсот человек, сеют и жнут на своей собственной земле; во главе их стоят р. Соломон, р. Хаим и р. Иедая. От Кореша три дня до большого города Коринфа, в котором до трехсот евреев, из коих главные: р. Леон, р. Иаков и р. Хизкия. В трехдневном расстоянии от Коринфа лежат Фивы[63], город обширный; в нем около двух тысяч евреев[64], которые считаются во всей Греции лучшими мастерами шелковых и пурпуровых одежд. Среди них есть и ученейшие люди, знатоки Мишны и Талмуда[65], великие в поколении своем, и во главе их: великий раввин р. Аарон Кути, брат его р. Моисей, р. Хия, р. Илия Тиратино и р. Иактан. Подобных им ученых нет во всей Греции, за исключением Константинополя. От Фив один день пути до Аргирфу (27); это большой город на берегу моря, куда съезжаются купцы со всех сторон. Там считают до двухсот евреев, и во главе их р. Илия Псалтери, р. Эммануил и р. Калев. Отсюда в расстоянии одного дня пути Ябустриса (28), город, лежащий также на берегу моря; там до ста евреев, и во главе их р. Иосиф, р. Самуил и р. Нетания. От Ябустрисы также один день пути до Робеники, где до ста евреев, и во главе их р. Иосиф, р. Елеазар и р. Исаак. Далее также один день пути до Синон-Потамо (29), где живет до пятидесяти евреев, и во главе их р. Соломон и р. Иаков. Здесь начинается Валахия (30), обитатели которой, называемые валахами, живут в горах; они легки как серны, спускаются со своих гор для грабежа и добычи в страну греческую. Никто не может взобраться к ним, чтобы вызвать их на войну, и ни один царь не может покорить их своей власти; они не строго соблюдают уставы христианской веры и называют друг друга еврейскими именами. Иные говорят даже, что они некогда были евреи и звали последних своими братьями; поэтому, когда им попадаются евреи, они только грабят их, а не убивают, как поступают с греками, и что, наконец, у них собственно нет никакой религии. Отсюда два дня пути до Градиг[66], города разрушенного, в котором очень немного жителей, как греков, так и евреев. От Градиг два же дня пути до Армило[67]; это город большой, приморский и торговый, служащий рынком для венецианцев, пизанцев и генуэзцев и для всех других купцов, туда приезжающих. Страна обширная, где живет до четырехсот евреев, и во главе их раввин р. Шило, р. Иосиф, парнас [68], и р. Соломон, главный раввин. Отсюда однодневный переход до Бисины (31), где около ста евреев, и во главе их раввин р. Шабта, р. Соломон и р. Иаков. Далее два дня морем до города Салуски (32), основанного царем Селевком, одним из четырех царей греческих, наследовавших после Александра [Македонского]. Город очень большой, в нем около пятисот евреев, и между ними раввин р. Самуил, коего дети известны своею ученостию; сам же он состоит, под непосредственною властью царя, правителем над всеми живущими в этом городе евреями. Здесь же находится зять р. Самуила, р. Шабтай, р. Илия и р. Михаэль. В этом городе евреи терпят большое стеснение и занимаются ремеслами. От Салусок два дня пути до Метриси (33), где около двадцати евреев, и между ними р. Исаия, р. Махир и р. Элиав. Отсюда двухдневный переход до Дармы, где около ста сорока евреев, и во главе их р. Михаэль и р. Иосиф. Далее один день пути до Канистоли (34), где находится до двадцати евреев. От него три дня морского пути до Абиро, лежащего на берегу моря.

От Абиро пять дней пути, между горами, до великого города Константинополя; это столица всей земли иаванитов (35), называемых греками, и резиденция императора Мануила. Под его державою управляют страною двенадцать князей, из коих каждый имеет свой дворец в Константинополе и кроме того несколько дворцов и замков в разных местах империи. Во главе их стоит первый министр, второй – главный правитель царского дома, третий – начальник гражданской части, четвертый – предводитель войска, пятый – министр финансов, остальные носят подобные же имена (36). Город Константинополь имеет в окружности восемнадцать миль и состоит из двух частей, из которых одна омывается морем, другая лежит на суше. Город расположен на двух морских рукавах, из коих один от русского моря [Черного], другой от испанского [Средиземного]. Купцы стекаются сюда со всех сторон: из Вавилонии, земли сеннаарской[69], Мидии, Персии, всего Царства Египетского, земли ханаанской, Царства Русского, Венгрии, земли печенегов, Болгарии, Ломбардии и Испании. Город очень шумный по причине множества товарохозяев, приезжающих сюда морем и сухим путем, так что подобного города, за исключением великого измаильского Багдада, нет во всем свете. Здесь находится храм Св. Софии и живет греческий Папа, так как греки не согласны с вероучением Папы Римского. Алтарей в этом храме столько же, сколько дней в году, и там собрано сокровищ на такую громадную сумму, что сосчитать невозможно; ибо сюда приносится ежегодно дань с островов, замков и городов всей греческой земли: подобного богатства, как в этом храме, нет ни в одной церкви всего мира. Внутри храма Св. Софии колонны из золота и серебра, люстры также серебряные и золотые и в таком количестве, что пересчитать нет средств. В городе есть место царского увеселения, вблизи стен дворца, называемое ипподромом, где ежегодно, в день рождества Иисуса Назарянина, царь устраивает большое зрелище; там, в присутствии царя и царицы, представляются, посредством магии, изображения всех живущих на земле племен и народов. Туда же выпускают на травлю зверей, как-то: львов, медведей, леопардов и диких ослов, также и различных птиц. Подобного увеселительного зрелища нет во всем мире. Царь Мануил воздвиг для своего царского престола большой дворец на берегу моря, кроме дворца, построенного его предками, и назвал его Влахернским (37).

Колонны с капителями в нем покрыл он чистым золотом и серебром и на них изобразил как все сражения, бывшие в древности до него, так и те, в которых он сам участвовал. Царский трон свой он сделал из золота и драгоценных камней; большую золотую корону повесил на золотых цепях над самым местом царского сиденья; в этой короне такие алмазы, что никто не в состоянии определить их стоимости; при них ночью нет надобности в свечах, ибо при помощи этих драгоценных камней, издающих сильный свет, можно хорошо видеть все предметы. Есть там многие и другие интересные вещи, но все их трудно перечислить. Сюда свозятся подати, собираемые ежегодно со всей земли греческой, и потому целые башни наполняются шелковыми тканями, пурпуром и золотом. Подобных зданий и богатств нет ни в одной стране мира. Говорят, что сбор налогов с одного этого города простирается ежедневно до двадцати тысяч золотых; они берутся с лавок, рынков и с приезжающих как морем, так и сухим путем купцов. Греки, жители этой земли, весьма богаты золотом и драгоценными камнями. Они носят шелковые платья, поверх которых надевают вышитые золотом разноцветные ткани; когда они едут верхом в этом одеянии, то имеют вид царских детей. Эта обширная страна богата наилучшими всякого рода произведениями земли: хлеба, масла и вина там в изобилии, – словом, во всем мире нет нигде подобного богатства. Жители этой страны вообще весьма сведущи в греческой литературе. Едят и пьют каждый под своей виноградной лозой и смоковницею своею[70]. Они нанимают воинов у всех языческих народов, которых называют варварами, чтобы вести войну с султаном, царем тогармов, именуемых турками; сами же они не имеют никакой воинственной наклонности и, подобно женщинам, лишены сил к отражению неприятеля. Собственно в Константинополе нет евреев, они высланы за морской канал, и назначенное им местожительство окружено софийским рукавом моря, чрез который им позволено переправляться единственно для торговли с городскими жителями. Там находится до двух тысяч евреев-рабанитов и до пятисот караимов (38), и первые, вообще весьма ученые люди, отделены от последних особою оградою. Во главе рабанитов стоят: раввин р. Авталион, р. Овадия, р. Аарон Куспо, р. Иосиф Саргено и р. Элиахим, Парнас. Между евреями есть мастера шелковых изделий и много купцов, людей весьма богатых; но там никому из евреев не позволено ездить верхом, кроме одного р. Соломона, египтянина, царского медика. Через его покровительство евреи получают значительное облегчение в своем изгнании; ибо они терпят здесь большое угнетение и сильную ненависть, особенно от кожевников, вырабатывающих кожи, которые выливают нечистую воду на улицу перед дверями еврейских домов, чем их и грязнят. Место, где евреи живут, называется Пера.

От Константинополя два дня морского пути до Родосто, где еврейская община состоит приблизительно из четырехсот человек, и во главе их р. Моисей, р. Авиа и р. Иаков. Оттуда два дня до Галлиполи; там около двухсот евреев, и из них главные: р. Илия Капид, р. Шабтай Малый и р. Исаак Мегас – греческое megas значит большой, почтенный. Отсюда два дня до Калеса (39), где около пятидесяти евреев, во главе которых р. Иуда, р. Иаков и р. Шемая. Далее также два дня пути до Митилены, одного из морских островов, на котором еврейские общины живут в десяти местах. Затем три дня морского пути до острова Хика [Хиоса], где около четырехсот евреев, и во главе их p. Илия, р. Теман и р. Шабтай. Здесь растут деревья, из которых добывают мастику (40). Оттуда два дня до острова Самоса, на котором около трехсот евреев, и во главе их р. Шемария, р. Овадиа и р. Иоэль. На всех этих островах много еврейских общин.

От Самоса три дня морского пути до Родоса, где около четырехсот евреев, из коих главные р. Аба, р. Хананель и р. Илия. Далее четыре дня до Допроса[71], где есть община евреев-рабанитов. Кроме того, там находятся и другие евреи – кипрские минеи, или эпикурейцы (41). Израильтяне предают их анафеме везде: они оскверняют канун субботний и соблюдают канун воскресный. Оттуда два дня пути до Корикуса (42), начала земли эдомской, называемой Арменией. Здесь же начинается владение Тороса, обладателя гор, царя Армении (43), и простирается до области дуков[72] и до земли тогармов, которые называются турками. Оттуда два дня пути до Мальмистрасса (44); это библейский Фарсис, лежащий на море (45). До сих пор простирается царство иаванитов, называемых греками. Отсюда два дня до великой Антиохии (46), лежащей на реке Нир, на потоке Иабок, который стекает с гор Ливанских, в земле Хамат. Этот великий город построен царем Антиохом. Над городом возвышается большая гора, окруженная каменной стеной; на вершине горы источник, которым заведует особый приставник и пускает воду подземными трубами во все дома почетнейших жителей города. С другой стороны город окружен рекою. Этот сильно укрепленный город состоит во власти рыцарей поатевинских (47), исповедующих папскую веру. Здесь живет около десяти евреев, занимающихся производством стекла; во главе их р. Мардохей, р. Хаим и р. Измаил. От Антиохии два дня пути до Лега, то есть Лаодикеи, где до двухсот евреев, и между ними р. Хийя и р. Иосиф. Отсюда два дня до Гевала[73], или древнего Ваал-Гада[74], у подножия горы Ливанской.

Вблизи Гевала живет народ, называемый хашишины (48), который не принимает учения Магомета, а признает своим пророком некоего Канбата: ему эти горцы во всем повинуются на жизнь и на смерть. Зовут его шейх Аль-Хашишин: он их старейшина, и его приказания исполняются всеми безусловно. Место его жительства город Кармос [Кадмос]: это [древний] Кедемоф[75], в земле Сихона. Означенные горцы питают друг к другу неограниченное доверие, следуя правилам своего старейшины. Этих людей все страшатся, потому что они готовы убивать даже властителей, если приказано это сделать (49). Земля их обнимает пространство восьмидневной ходьбы. Они ведут войну с эдомитянами, которых зовут франками[76], и с властителем Триполи, иначе Тараблуса Сирийского (50). В недавнее время, в Триполи было землетрясение, причем много туземцев и евреев было погребено под развалинами обрушившихся домов. В то же время подобное землетрясение было и во всей земле израильской, где погибло более двадцати тысяч человек. Отсюда один день пути до другого Гевала[77]; это Гевал Аммонитский (51); там около ста пятидесяти евреев. Город этот состоит во владении семи генуэзских патрициев и их князя Иулиана Ембриако[78] (52). Здесь недавно нашли место, где было капище аммонитян и в нем мерзость сынов Аммона[79] [идол Молоха] на троне, сделанном из камня и покрытом позолотою, a также фигуры двух женщин, сидящих по правую и по левую сторону трона; a пред идолом – жертвенник, на котором приносились жертвы и совершались курения во времена аммонитян. Здесь двести евреев, во главе которых р. Меир, р. Иаков и p. Симха. Город лежит на берегу моря земли израильской. Отсюда два дня пути до Бейрута или [древного] Берофа[80], где живет около пятидесяти евреев, и во главе их р. Соломон, р. Овадия и р. Иосиф. Далее один день пути до Сайда, или [древнего] Сидона[81]; это большой город, в котором живет до двадцати евреев. Близ него, на расстоянии около десяти миль, живет народ, который ведет с сидонянами постоянную войну. Это дугзиины[82], которых называют погаными[83] и неверными: у них нет никакой религии; живут на высоких горах, в расщелинах скал; не имеют ни царя, ни князя, который бы над ними властвовал, свободно гнездятся в своих ущельях, простирающихся до горы Ермон, на расстоянии трехдневного пути. Погрязшие в прелюбодеянии, они берут в жены своих же дочерей. У них есть один праздник в году, когда все мужчины и женщины собираются вместе на пиршество и тут меняются между собою женами. Они утверждают, что душа, выходящая из тела благочестивого человека, входит тотчас же в тело ребенка, который в этот момент рождается; если же умирает нечестивый, то душа его вселяется в тело собаки или другого животного. В этом мнении выражается их глупость. Евреи хотя и пользуются любовью дугзиинов, но между ними не живут, а приходят из них на время только ремесленники и красильщики, для работ или торговли, и, кончив свое дело, тотчас же возвращаются домой. Дугзиины чрезвычайно проворны, необыкновенно легко бегают по горам и высотам, и никто не в состоянии вести с ними войну.

Отсюда один день до Нового Тира. Город весьма красивый, с очень удобным в средине города портом, в который корабли входят между двумя башнями. Ночью сборщики пошлин протягивают цепь между обеими башнями, так что никто не может выйти из порта ни на лодке, ни другим путем, чтобы снести что-либо со стоящих там кораблей. Во всем мире нигде нет подобного порта. В этом красивом городе до четырехсот евреев; между ними много ученых талмудистов, и во главе их: р. Эфраим из Египта, судья, р. Меир из Каркасона и р. Авраам, глава всей общины. Тамошние евреи имеют собственные корабли, и среди них есть мастера, вырабатывающие самое лучшее стекло, известное под названием тирского, очень ценимое повсюду. Здесь же находится отличная пурпуровая краска. Кто взойдет на стены Нового Тира, тот может увидеть оттуда древний венчанный[84]

Тир, погруженный в море и отстоящий от Нового Тира на расстояние брошенного камня. Если бы кто вздумал выехать в море на лодке, тот увидал бы башни, площади, улицы и дворцы на дне морском. Новый же Тир город торговый, в который стекаются из всех стран купцы.

От Тира один день до Акры, или Акко[85], города, бывшего в пределах колена Асирова; здесь начало земли израильской. Акко лежит на берегу великого моря и имеет обширную гавань для всех, которые по обету отправляются в Иерусалим морским путем. Перед городом протекает река, поток Кедумим (53); Там около двухсот евреев, и во главе их р. Цадок, р. Иафет и р. Иона блаженной памяти. Отсюда три фарсанги до Нифаса – это древний Гар га-Хефа (54), лежащий на берегу моря, а с другой его стороны возвышается гора Кармель, у подножия которой множество могил израильтян. В этой же горе пещера пророка Илии, там два эдомитянина построили церковь во имя Св. Илии блаженной памяти. На вершине горы видны следы жертвенника, восстановленного пророком во дни царя Ахава[86]. Место этого жертвенника в окружности занимает до четырех локтей. У подножия горы течет поток Киссон[87]. В четырех фарсангах отсюда Кефар-Нахум (55), [что значит] Деревня утешения, там источник вод на Кармеле. Далее шесть фарсанг до Кесарии; это Гад Филистимский[88]; там живут до десятка евреев и двести кутеев (56); это евреи самарийские, называемые самаритянами. Город этот пышный и очень красивый, на берегу моря, построен и назван Кесарией в честь Императора – Кесаря[89]. Оттуда полдня пути до Како, это [древний] город Кеила[90]; там нет евреев. Далее чрез полдня же встречаем Саргорг, библейский Луз (57), здесь живет один только еврей, красильщик. В однодневном пути отсюда находится город Себаст, [древняя] Самария[91]; там и теперь еще видны следы дворца Ахава, царя израильского. Город этот, некогда сильно укрепленный, стоит на горе, имеет много водных источников. Земля кругом изобилует водой, богата садами, парками, виноградниками и оливковыми деревьями. Евреев там также нет. От Себаста две фарсанги до Наблуса – это древний Сихем, в земле Ефремовой[92]; здесь также нет евреев. Город расположен в долине между горами Гаризим и Гевалом; в нем живет около ста кутеев, соблюдающих один закон Моисеев и называемых самаритянами. Священники у них из потомства Аарона, первосвященника, блаженной памяти, и потому зовут их Ааронидами. Они ни с кем не вступают в брак, как только между собою, чтобы не смешаться с народом. Эти священники, по своему закону, приносят жертвы и совершают всесожжения в своем храме на горе Гаризим, как написано в законе Моисеевом: «произнеси благословение на горе Гаризим»[93]. Они утверждают, что именно здесь и есть храм святой. Они возносят всесожжения в день праздника пасхи и прочие праздничные дни на жертвеннике на горе Гаризим, воздвигнутом из тех камней, которые сложили дети Израиля при переходе через Иордан[94]. Самаритяне говорят, что они происходят от колена Ефремова; в их области находится могила Иосифа Праведного, сына праотца нашего Иакова, блаженной памяти, как сказано: «и кости Иосифа, которые вынесли сыны Израилевы из Египта, схоронили в Сихеме»[95]. У самаритян не достает трех букв: гей, хети айн [96]; буквы гей – в имени нашего праотца Авраама (Аврагам), и потому у них нет славы (год); буквы хет — в имени нашего праотца Исаака (Ицхак), и потому у них нет милосердия (хесед); и наконец, буквы айн – в имени нашего праотца Иакова (Иаков), и потому у них нет смирения (анава). Все эти три буквы заменяются одною – алеф, чем и доказывается, что самаритяне не происходят из рода Израилева; ибо знают закон Моисея, за исключением означенных трех букв. Они тщательно оберегают себя от нечистоты прикосновения к трупам, костям убитых и могилам. Носимую ими ежедневно одежду они снимают с себя, отправляясь в свой дом молитвы, омываются водой и затем надевают другое платье. Так делают они каждый день. На горе Гаризим ключи и сады, а гора Гевал[97] суха, как камни и скалы, и между ними в долине лежит город Сихем. Отсюда четыре фарсанги до горы Гильбоа[98], которую христиане называют Монте-Гелбой; это очень сухая местность. Далее в пяти фарсангах лежит долина Аиалонская[99], которую христиане называют Валь-де-Луна. Отсюда одна фарсанга до горы Мория (58) к Гран-Давиду, т. е. к [древнему] великому городу Гаваону[100], в котором нет евреев.

От Гаваона три фарсанги до Иерусалима; это маленький город, окруженный тремя каменными стенами, и весьма многолюдный: там якобиты, сирийцы, греки, григориане и франки – собрание всех языков и народов. Там есть красильный дом, который ежегодно отдается царем на откуп евреям, с тем чтобы никто не занимался крашением в Иерусалиме, кроме одних евреев. Их там двести человек; живут они под башней Давида, в конце города. В стенах этой башни сохранилось от древних времен около десяти локтей фундамента, построенного нашими предками; остальное все сделано измаильтянами. Во всем городе нет здания крепче башни Давидовой. Там же находятся два госпиталя: в одном из них помещаются все приходящие сюда больные и получают все, что им нужно, как при жизни, так и после смерти. В другом доме, называемом госпиталем Соломона – потому что это был прежде дворец, построенный этим царем, – помещаются четыреста всадников (59) и каждый день выезжают на воинское упражнение, кроме тех всадников, которые являются сюда из земли франков и других земель христианских, по возложенному на себя обету, и живут здесь год или два, до исполнения сего обета. Там есть также большой храм, называемый Сепулькро[101], где гробница того мужа[102], к которому все давшие обет идут на поклонение. В Иерусалиме четверо ворот следующих названий: врата Авраама, врата Давида, врата Сиона и врата Иосафата; последние прямо против здания древнего храма Иерусалимского. На месте, где был сам Святой Храм, стоит ныне Темпло-Домино [103], над которым Омар бен аль-Хаттаб построил огромный и чрезвычайно красивый купол[104]. Туда иноверцы не вносят ни крестов, ни образов, a являются только для совершения своей молитвы. Против этого здания на западной стороне находится стена, остаток стены Святая Святых в древнем Храме, называемая вратами милосердия; перед этой-то стеной, на площадке, евреи собираются для молитвы. В Иерусалиме есть здание, построенное царем Соломоном из громадных камней под конюшни; здание чрезвычайно солидное, подобного которому нет во всем свете.

Там виден также и поныне пруд, где резали жертвенных животных, и все евреи пишут там на стене свои имена. При выходе из ворот Иосафатовых встречается [так называемая] Пустыня народов[105], на которой находятся: памятник Авессаломов, гробница царя Иосии и большой источник вод Силоамских, при потоке Кедрон, и над этим источником большое здание постройки времен наших праотцев; но там очень мало воды. Большая часть жителей Иерусалима употребляют дождевую воду, которую они собирают в цистерны в своих домах. Из долины Иосафатовой восходят на гору Елеонскую, которую отделяет от города только лишь эта долина. С горы Елеонской видно Содомское море[106]; от него в двух фарсангах – соляной столб, в который была обращена жена Лотова[107]. Проходящие стада хотя и облизывают этот столб, но [соль на нем] опять нарастает до прежнего объема. Отсюда же видно все окрестное пространство и поток Ситтим, до самой горы Нево[108]. Пред Иерусалимом лежит гора Сион, на которой нет других зданий, кроме одного христианского алтаря. Также близ Иерусалима находятся три древних кладбища евреев, где они хоронили некогда своих покойников; на одной из гробниц есть надпись. Но христиане разоряют памятники и берут от них камни для постройки домов своих. Иерусалим окружен большими горами. На горе Сионской погребены члены дома Давидова и цари, после него царствовавшие; но гробниц их нельзя найти. Пятнадцать лет тому назад обрушилась стена храма на Сионской горе. Патриарх приказал священнику восстановить храм и сказал: возьми камни из древней стены Сиона и отстрой ими храм. Так и поступил священник, нанял за известную плату рабочих до двадцати человек, которые и стали вынимать камни из фундамента сионской стены. Между этими рабочими были два задушевных друга, и однажды один из них сделал другому угощение, после чего они отправились на работу. Когда смотритель спросил их: «Почему вы пришли так поздно?» – они отвечали: «Тебе все равно; мы сделаем свое дело в то время, когда товарищи наши будут обедать». Начав затем вынимать камни, они под одним камнем нашли отверстие, ведущее в пещеру, и сказали друг другу: «пойдем посмотрим, нет ли там сокровищ». Войдя в пещеру, они шли все далее и далее, пока не достигли большого портика, построенного на мраморных колоннах и украшенного золотом и серебром. Там они нашли стол, на нем золотой скипетр и золотую корону. Это была гробница Давида, царя израильского. По левую ее сторону такая же гробница Соломона и далее гробницы других царей иудейских, здесь погребенных. Там были также сундуки запертые, и никто не знал, что в них находится. Когда эти двое рабочих хотели войти внутрь портика, то внезапно поднявшийся из отверстия пещеры бурный ветер повалил их на землю, и они лежали как мертвые до вечера. Затем поднялся другой ветер и человеческим голосом закричал им: «Встаньте и выйдите отсюда». Испуганные, они поспешили выйти, пришли к патриарху и все подробно ему рассказали. Патриарх позвал к себе р. Авраама Хасида[109], аскета Аль-Константини, который был один из оплакивавших Иерусалим; рассказал ему все слышанное от вышедших из пещеры двух рабочих. Р. Авраам, отвечая ему, сказал, что это действительно гробницы дома Давидова и царей иудейских. На другой день послали за означенными рабочими, но нашли их лежащими в постели, и они со страхом сказали: «Мы больше туда не пойдем, ибо Господь, видимо, не хочет никому показывать это место». Потому патриарх приказал заложить вход в пещеру и скрыть это место от людей навсегда. Р. Авраам Хасид сам рассказал мне всю эту историю.

От Иерусалима две фарсанги до Вифлеема Иудейского, называемого просто Вифлеемом; невдалеке от него, в полумиле расстояния, находится гробница Рахили, на перекрестке дорог[110]. Этот памятник составлен из одиннадцати камней, по числу детей Иакова[111]; над ним купол на четырех колоннах, и все евреи, проезжающие мимо, записывают имена на камнях памятника. В Вифлееме живут двенадцать евреев красильщиков. Эта земля изобилует реками, колодцами и ключами. Оттуда шесть фарсанг до Хеврона. Древний Хеврон, стоявший на горе, уже разрушен; нынешний же Хеврон[112] находится в долине на поле Махпела[113], и в нем большой храм во имя святого Авраама, бывший, во время владычества измаильтян, еврейской синагогой. Христиане сделали здесь шесть могил и назвали их именами: Авраама, Сарры, Исаака, Ревекки, Иакова и Лии; говорят всем путешественникам, что это гробницы патриархов, и собирают деньги. Если же явится еврей и даст денег привратнику пещеры, то ему отворяют железную дверь, сделанную еще во время праотцев, и он спускается вниз с зажженною свечою в руках; но ни в первой, ни во второй пещере не встречает ничего; в третьей же действительно находит шесть лежащих одна против другой могил: Авраама, Сарры, Иакова, Ревекки, Исаака и Лии, с соответствующими надписями. На могиле Авраама надпись гласит: «это могила Авраама, блаженной памяти, праотца нашего». Такая же надпись на могиле Исаака и на всех прочих. В пещере зажигается лампа, которая горит день и ночь над могилами. Там же видны бочки, наполненные костями израильтян; евреи привозили сюда своих покойников и кости своих предков, складывали и оставляли их там (60). В конце поля Махпела стоит дом праотца нашего Авраама, благословенна память его, и перед домом источник.

Других домов здесь строить не дозволено, из уважения к памяти патриарха. Оттуда пять фарсанг до Бет-Габерина; это древняя Мареша[114], здесь живут только трое евреев. Отсюда в пяти фарсангах находится город Торон де лос Кабальерос[115]. Это библейский Сунем[116]; там живут триста евреев. Далее в трех фарсангах Св. Самуил Силомский. Это древний Силом[117], отстоявший в двух фарсангах от Иерусалима. Когда эдомитяне отняли Рамлу, древнюю Раму[118], из рук измаильтян, то нашли гробницу Самуила близ иудейской синагоги; они отрыли гроб и увезли его в Силом, где и выстроили над ним большой храм, который называется храмом Св. Самуила Силомского и поныне. Далее в трех фарсангах город, лежащий на склоне горы Мория, Пезипуа (61).

Это древняя Гива Саулова[119], или, что то же Гива Вениаминова[120]; евреев здесь нет. Оттуда три фарсанги до Бет-Ноби, это древняя Номва, город священников[121]. Там посреди дороги находятся две скалы Ионафана, из которых одна называется Боцец, другая Сене[122]; здесь живут только два еврея красильщика. Отсюда в трех фарсангах Рамас, древняя Рама[123]; там еще сохранились со времен наших предков остатки каменной постройки, как значится из надписей на камнях. В этом некогда большом городе живут только три еврея. Там находится большое еврейское кладбище, имеющее до двух миль в окружности. Отсюда в пяти фарсангах Иаффа, это древняя Иоппия[124], лежащая на берегу моря, и там один только еврей красильщик. Далее три фарсанги до Эблина, древней Иавнеи[125] (62). Там еще видно место, где прежде была большая школа, но евреев там нет. Здесь граница колена Ефремова. От Эблина в двух фарсангах Палмис, древний Азот[126], некогда город филистимский, ныне в развалинах; евреев в нем нет. Отсюда в двух фарсангах Аскалон (63), который есть собственно новый Аскалон, построенный священником Ездрою на берегу моря и первоначально называвшийся Бенибра; он стоит в четырех фарсангах от развалин древнего Аскалона[127]. Новый Аскалон большой и красивый город; сюда стекаются для торговли со всех сторон, так как он лежит на границе земли египетской; в нем около двухсот евреев-рабанитов, во главе которых р. Цемах, р. Аарон и р. Соломон; там же около сорока караимов и до трехсот кутеев[128]. В средине города имеется колодезь, называемый Бир-Ибрагим-Аль-калиль [129], выкопанный еще во времена филистимлян. Далее за Аскалоном город Сангорг, или Луд (64), а отсюда полтора дня пути до Зарзины, это древний Изреель[130]; там большой источник и живет один еврей красильщик. Три фарсанги отделяют Зарзину от города Сефури, древнего Циппори. Здесь гробницы: рабену Га-Кадоша (65), р. Хийи из Вавилонии и пророка Ионы, сына Амафиина; они все похоронены в горе, где много и других могил. Оттуда пять фарсанг до Тивериады (66), лежащей на Иордане, который здесь принимает название озера Киннерефского[131]; выходя отсюда, Иордан стремительно течет по морю равнины и, образуя водопад при подошве Фасги[132], вливается в Содомское, или Соляное море. В Тивериаде около пятидесяти евреев, и во главе их р. Авраам, астроном, р. Мухтар и р. Исаак. Здесь бьют из недра земли горячие ключи, называемые термами тивериадскими, а по близости синагога Халева, сына Иефониина, и кладбище еврейское, где похоронены р. Иоханан, сын Закая, и р. Ионатан бен Леви. Все это в Нижней Галилее. От Тивериады два дня пути до Тимина, древней Фимнафы[133], где гробница Самуила праведного и многих других израильтян. Отсюда один день до Ишта, это [прежний] Гуш-Халав, где до двадцати евреев (67). В шести фарсангах отсюда Мерон, прежний Мероноф[134], где, в близлежащей пещере, могилы Гилеля и Шамая и двадцати их учеников; также могилы р. Вениамина, сына Иафета, и р. Иуды, сына Батиры (68). Далее в шести же фарсангах Альма, где до пятидесяти евреев и большое еврейское кладбище. Отсюда полдня пути до Кадеса, это Кедес Неффалимов[135], находится на берегу Иордана, где могилы р. Елеазара, сына Араха, другого р. Елеазара, сына Азарии, а также Хуни Га-Маагала, р. Симеона, сына Гамалиила, р. Иоси, галилеянина, и р. Барака, сына Авиноама; евреев здесь нет. Отсюда один день пути до Белиноса (69), это [библейский] Дан[136]; в нем есть пещера, из которой вытекает Иордан и на расстоянии трех миль оттуда сливается с потоком Арнон, выходящим из пределов моавских. Там пред пещерою видно поныне место, где стоял истукан Михи[137], которого боготворили некогда даниты, а также находятся следы алтаря, воздвигнутого Иеровоамом, сыном Наватовым, для поклонения золотым тельцам[138]. Здесь граница земли израильской со стороны западного моря[139].

От Белиноса два дня пути до великого города Дамаска, начала царства Нуреддина, царя тогармов, называемых турками (69а). Город весьма большой и чрезвычайно красивый, окружен со всех сторон каменною стеною. Окрестности его изобилуют садами и рощами на пространстве до пятнадцати миль. С этой страной ни одна страна в мире не может сравниться в плодородии. С горы Ермона, при подошве коей стоит город, стекают сюда две реки: Амана и Фарфар[140]; из них Амана протекает в средине города; воды ее, посредством деревянных труб, проведены в дома знатнейших жителей, а также на улицы и площади. Значительная торговля привлекают сюда торговцев из разных стран. Река же Фарфар течет между садами и рощами вне города и обильно орошает их своими водами. В Дамаске есть одна синагога для измаильтян, называемая Гомаа Дамесек. Подобной постройки нет во всем свете; говорят, прежде это был дворец Бен Гадада[141]. Там магическим искусством сделана стена стеклянная, в которой столько отверстий, сколько дней в солнечном году; солнце каждый день является в одном из отверстий и проходит по двенадцати градусам, соответственно числу часов дня, так что каждый в течение дня может по этому узнать, который час. Во дворце находятся обделанные в золото и серебро ванны таких размеров, что в каждой из них три человека разом могут купаться. В средине дворца повешено ребро исполина, длиною в пять пядей, шириною в две, принадлежавшее одному из древних царей гигантов, по имени Абкамазу, как начертано на его надгробном камне, где сказано также, что он царствовал над всем миром. В Дамаске живет до трех тысяч евреев, и между ними есть люди весьма ученые и богатые. Там имеют местопребывание ректор академии израильской (69б), по имени р. Ездра, брат его Шалом, председатель суда, р. Иосиф, пятый член академии, р. Мацлиах, блюститель порядка и проповедник, р. Меир, краса ученых, р. Иосиф ибн Пилат, ученый секретарь академии, р. Геман, парнас, и р. Цадик, медик. В городе считается еще около двухсот караимов и до четырехсот кутеев. Все они живут между собою в мире, но только не вступают одни с другими в брак. От Дамаска в расстоянии одного дня лежит Гилеад, древний Галаад[142]: там около шестидесяти евреев, из коих главный р. Цадок; город обширный, почва изобилует источниками, садами и рощами. Оттуда полдня пути до Салхата, древней Салхи[143], и от него полдня пути до Баал-Бека, древнего Ваалафа[144], построенного Соломоном в долине Ливанской для дочери фараона[145]. Тамошний дворец построен из громадных камней, длиною в двадцать пядей и шириною каждый в двенадцать; между камнями нет никакой смазки, почему и говорят, что постройка эта могла быть произведена только руками Асмодея. Пред городом выходит из земли источник, который протекает среди города, в виде большой реки, по берегам которой расположены мельницы, сады и рощи.

Тадмор[146] также построен в пустыне Соломоном из подобных же громадных камней; город окружен каменною стеною, лежит в пустыне, вдали от населенных мест и отстоит от упомянутого выше Ваалафа на четыре дня пути. В Тадморе живут около двух тысяч евреев, храбрых в бою. Они воюют с христианами и арабами, подвластными Нуреддину, и помогают соседям своим измаильтянам. Во главе живущих здесь евреев стоят: р. Исаак Грек, р. Натан и р. Узиэль.

Отсюда полдня пути до Кариатина, это древний Кириафаим[147], там живет только один еврей красильщик. Далее один день пути до Хамы, древнего Хамата[148], лежащей на берегу Иабока (70), у подножия горы Ливанской. В недавнее время этот город подвергся страшному землетрясению, причем в один день погибло пятнадцать тысяч человек, осталось только семьдесят, и во главе их р. Ола Коген, шейх Абу аль-Галев и Мухтар.

Отсюда полдня до Шиги, это древний Хацор[149]; от него в трех фарсангах Ламдин. Далее два дня пути до Халеба [Алеппо], или Арам Цовы (71), и это резиденция царя Нуреддина. Находящийся в средине города дворец окружен чрезвычайно высокою каменною стеною. Здесь нет ни источников, ни рек; жители пьют дождевую воду, которую каждый из них собирает в своем доме в цистерну, называемую алгуб. В Халебе считается около полутора тысяч евреев, и во главе их р. Моисей аль-Константини, р. Израиль и р. Сет. Отсюда два дня до Балеца, древнего Пефора[150], на реке Евфрате, где теперь видна башня, которую Валаам, сын Веоров, – да исчезнет его имя![151] – построил для показания часов дня. В городе около десяти евреев. От него полдня пути до Кала-Габера, это древняя Села-Мидбара[152]. Город этот удержали аравитяне в то время, когда турки овладели их землею и прогнали их в пустыни. Здесь до двух тысяч евреев, и во главе их р. Цедекия, р. Хийя и р. Соломон. Оттуда один день до Ракки; это древний Халне[153]. Город лежит на границе, отделяющей землю сеннаарскую от царства тогармов; здесь около семисот евреев, во главе которых стоят р. Закай, р. Надив слепой и р. Иосиф. Там по сие время существует синагога, построенная Ездрою Софером, когда он возвращался из плена вавилонского. Отсюда два дня до древнего Харрана[154], где живет до двадцати евреев. Здесь также синагога, построенная Ездрою, а на том месте, где был дом нашего праотца Авраама, нет ныне никаких построек; измаильтяне чтят это место и ходят туда молиться. Далее через два дня пути встречается исток реки Эль-Кабур, древнего Хавора[155], который протекает по земле мидийской и впадает в реку Гозан; здесь до двухсот евреев. Оттуда два дня до Низибина (72). Это город большой, обильно орошаемый реками и источниками; в нем до тысячи человек евреев. Далее два дня пути до города Гезир-бен-Омар, построенного на острове посреди реки Тигра[156], у подножия горы Арарата, на расстоянии в четыре мили от того места, где остановился ковчег Ноев. Омар ибн аль-Хаттаб снял ковчег с вершин двух гор и выстроил из него мечеть для измаильтян. Вблизи ковчега существует по сие время синагога Ездры Софера, куда в девятый день месяца ава приходят евреи из города молиться. В городе Гезире до четырех тысяч евреев, и во главе их: р. Мовхар, р. Иосиф и р. Хийя. Отсюда в двух днях пути лежит город Аль-Моцал[157], это древний Ашшур Великий (73); в нем до семи тысяч евреев, и во главе их: р. Закай, князь из рода царя Давида, и р. Иосиф, именуемый бархан аль-фалак [158], астроном царя Зинеддина, брата Нуреддина, царя Дамасского. Здесь начинается Персидское царство. Помянутый город весьма обширен еще с древних времен, расположен на берегу Тигра и соединяется мостом через эту реку с древнею Ниневиею, от которой хотя остались одни развалины, однако там видно еще много деревень и населенных мест. Ниневия отстоит на расстоянии одной фарсанги от города Арбала[159] и лежит на берегу Тигра. В Ашшуре же существуют три синагоги пророков: Авдия, Ионы, сына Манафиина, и Наума Елкосеанина. Отсюда три дня пути до Рахавы, это древний Реховоф[160], на берегу Евфрата; в нем до двух тысяч человек евреев, и во главе их: р. Хизкия, р. Эгуд и р. Исаак; город очень большой, весьма красивый и укрепленный, обнесен каменною стеною и окружен садами и рощами. Отсюда один день перехода до города Каркесии, это древний Каркамис[161], также на берегу Евфрата; там до пятисот человек евреев и во главе их: р. Исаак и р. Эльханан. Далее в двух днях пути город Аль-Юбар, это Пумбедита в Негардее (74); здесь до двух тысяч человек евреев, из коих много ученых, и во главе их раввин р. Моисей и р. Элиаким. Здесь находятся гробницы р. Иуды и р. Самуила и против них две синагоги, выстроенные этими учеными пред смертию. Там же могилы р. Бостеная, князя и главы изгнания (75), р. Натана и р. Нахмана бар Папы. Отсюда пять дней до Харда, где до пятнадцати тысяч евреев, и во главе их р. Закен, р. Иосиф и р. Нафанаил. Далее два дня до Акбара[162], города, выстроенного Иехониею, царем иудейским; там до десяти тысяч евреев, и во главе их р. Иегошуа и р. Натан.

Отсюда два дня пути до Багдада: это чрезвычайно большой город, столица и резиденция калифа[163], эмира аль-муминина [164], из фамилии Аббасидов[165], который ведет род свой от пророка [Магомета]; он глава веры измаильской, и все измаильские цари преклоняются пред ним; он имеет у магометан такую же власть, какою пользуется папа у христиан. Дворец его посреди Багдада имеет в окружности три мили, и в нем большой парк, состоящий из всех существующих в мире сортов деревьев, как фруктовых, так и неплодоносных; там же всевозможные роды зверей, а в средине парка пруд, наполняемый водами реки Тигра. Когда калиф вздумает доставить себе удовольствие прогуляться и потешиться, то ему устраивают ловлю рыбы в пруде и охоту на птиц и животных в парке. После чего он возвращается во дворец со всеми своими министрами и придворными вельможами. Имя этого великого государя Аббасид Ахмед[166]; он очень расположен к евреям, и многие из них состоят у него на службе. Он владеет всеми языками, основательно знает Св. Писание и не только читает, но и пишет на библейском языке; он положил себе пользоваться в жизни только тем, что производит трудом собственных рук своих, а потому работает коврики и кладет на них свой штемпель, затем чрез своих приближенных продает их на рынке, а знатные люди их покупают, и на вырученные за это деньги он ест и пьет. Это человек чрезвычайно добрый, верный своему слову, ласковый и приветливый ко всем встречным. Измаильтяне не могут видеть его лица. Путешественники, идущие из дальних стран на поклонение в Мекку, в земле Аль-Иемен, если желают представиться ему, то подходят ко дворцу и взывают: «Владыко наш, свет измаильтян, сияние закона нашего, удостой нас лицезрения твоего». Но он не обращает на слова их внимания; тогда являются к нему приближенные и слуги и говорят: «Владыко наш, удостой твоим приветствием людей, пришедших издалека; и они жаждут укрыться в тени твоего величия». Тогда калиф берет полу своей одежды, опускает ее в окно, и находящиеся внизу пришельцы ее целуют; после того один из приближенных говорит им: «Идите с миром, ибо владыка наш, свет измаильтян, милостиво ниспослал вам свое благоволение и мир». Выслушав из уст вельможи слова приветствия и мира от царя, которого почитают наравне с самим пророком, странники с радостию расходятся по домам. Целуют полу царской одежды также его братья и родственники, из коих каждый имеет особое помещение в царском дворце; но они ходят закованные в железные цепи и состоят в жилищах своих под надзором стражи, из опасения, чтобы они не взбунтовались против великого царя. Был случай однажды, что братья восстали против него и хотели выбрать из среды своей другого царя; почему состоялся указ заключить всех царских родственников в оковы, чтобы они не возобновляли мятежа. Несмотря на это, каждый из них пользуется большим почетом в своем жилище. В их распоряжение отданы целые города и деревни, откуда управляющие привозят им дань, и так они едят, пьют и веселятся во все дни своей жизни.

В большом царском дворце многие комнаты украшены золотыми и серебряными колоннами и драгоценными всех сортов камнями. Царь только однажды в год выходит из своего дворца, именно в праздник, называемый рамадан (76). К этому дню из дальних стран съезжаются, чтобы иметь случай видеть царя. Он является верхом на муле, в царских одеждах, сотканных из золота и серебра; на голове его тюрбан, украшенный драгоценными камнями, которым нет цены, а сверх тюрбана черное покрывало, которое служит выражением смирения, как бы так говоря каждому: «взгляни на все это земное величие и помни, что оно в день смерти покроется вечным мраком». Царя сопровождают верхом на конях, в великолепных одеждах, все вожди измаильские, как-то: князья Аравии, Мидии, Персии и Тобота[167], страны, лежащей на расстоянии трех месяцев пути от Аравии. Процессия эта идет от дворца до мечети, находящейся близ ворот на Басру; это главная в столице мечеть. И все идущие за процессией мужчины и женщины одеваются в шелковые и пурпуровые платья; на всех улицах и площадях группы людей, которые играют на разных инструментах, поют и пляшут пред великим царем, называемым калифом, и, приветствуя его, громким голосом восклицают: «Благо тебе, наш владыко и царь». Сам же он, целуя полу своей одежды и поддерживая ее рукою, как бы отвечает тем на приветствие. Таким образом едет он до двора мечети и там, взойдя на деревянный помост, с высоты его объясняет народу закон. Тогда встают измаильские мудрецы, совершают молитву за царя, прославляя его величие и благочестие, и отпускают его; прочие же присутствующие возглашают все: «Аминь». Затем калиф, благословив народ, собственноручно закалывает приведенного ему нарочно для того верблюда, что и составляет их пасху. Разрезав жертву, он раздает ее части вельможам, которые в свою очередь рассылают их другим, чтобы все могли вкусить от жертвы, закланной священною рукою царя, и это всем доставляет большую радость. По совершении обряда царь выходит из мечети и отправляется один пешком по берегу Тигра до самого дворца, а вельможи в виду его плывут на лодках, пока он не войдет во дворец. Калиф никогда не возвращается домой прежним путем; дорогу же по берегу реки, по которой он идет обратно, стерегут целый год, чтобы никто не мог попирать ногами следы ног его. После этого калиф более уже не выходит из своего дворца в течение всего года. Это человек праведный и благочестивый. Он выстроил дворец по ту сторону реки, на берегу одного из рукавов Евфрата, который протекает в другом конце города. Также построил он здесь большие дома, рынки, гостиницы для бедных больных, которые и приходят сюда лечиться. Там около шестидесяти аптекарских лавок, которые снабжаются лекарственными материалами и всем нужным от царского дома, на счет которого содержатся, а также и лечатся прибывающие сюда больные, пока не выздоровеют. Там есть еще другое большое здание, называемое дар аль-марафтан[168], в которое заключают всех умалишенных, находимых в течение лета, держат их закованными в цепях до тех пор, пока они не придут в сознание; тогда их освобождают и распускают по домам. Всякий месяц царские ревизоры посещают эту больницу и кого находят выздоровевшим, того немедленно отпускают.

Так поступает великий калиф из чистого сострадания ко всем прибывающим в Багдад, как больным, так и умалишенным; ибо он человек благочестивый и делает все с добрым намерением. В Багдаде находится до тысячи евреев; живут они в мире, пользуются полным спокойствием и даже большим почетом под правлением такого великого монарха. Между ними есть замечательно умные и ученые люди, главы академий, постоянно занимающиеся изучением закона Моисеева.

В Багдаде десять академий[169]; глава самой главной из них есть р. Самуил бен Али; старшина левитов – глава второй академии; р. Даниил – начальник третьей академии; р. Елеазар Хавер – начальник четвертой академии; р. Елеазар бен Цемах, рош га-седер[170], ведущий род свой прямо от Самуила-пророка блаженной памяти, – он и братья его умеют петь псалмы теми же самыми напевами, какими они пелись левитами во время существования Св. Храма, – это глава пятой академии; р. Хасадия, пеэр га-хаверим[171], начальник шестой академии; р. Хагай, князь, глава седьмой академии; р. Ездра начальник восьмой академии; р. Авраам, называемый абу-тагир[172], начальник девятой академии, и р. Закай, сын Бостеная, бааль га-сиум[173], начальник десятой академии. Все эти начальники называются общим именем батланим[174], так как они ни чем иным не занимаются, кроме общественных дел. Они разбирают тяжбы всех евреев, живущих в этой стране, каждый день в неделе, кроме второго дня, или понедельника, когда все они собираются к р. Самуилу, главе академии Геон-Иаков[175], который вместе с начальниками прочих академий разбирает тяжебные дела всех являющихся в этот день просителей.

Р. Даниил, сын Хасдая, называемый реш-галута [176], имеет родословные акты, доказывающие происхождение его от царя Давида. Евреи называют его адонену, рош га-гола[177], a измаильтяне именуют сайидна бен-Дауд [178], и он имеет неограниченную власть над всеми общинами израильскими во владениях «повелителя правоверных», владыки измаильтян (77). Так завещал калиф и своему потомству и вручил князю изгнанников печать для утверждения власти его над всеми живущими во владениях калифа еврейскими общинами. Он приказал также всем израильтянам и евреям и всем народам своего царства вставать пред князем и ему кланяться, под опасением наказания ослушника ста ударами. Когда же князь едет на поклонение к царю, то сопровождают его всадники из евреев и других наций, кричат впереди его по-арабски: «Амилу тарик ли-сайидна бен-Дауд», что значит: «Дайте дорогу господину нашему, сыну Давида!» Сам он едет тоже на коне, в шелковой вышитой одежде, с высоким на голове тюрбаном, на который накинут большой белый платок, a сверху цепь.

Власть князя изгнанников распространяется на все еврейские общины следующих стран: земли сеннаарской, Персии, Хорасана, Сабы, или Иемена, Диарбекира, всей Месопотамии, земли Кут[179], жители которой обитают на горах Араратских, земли Алании, окруженной горами и не имеющей другого выхода, кроме Железных ворот[180], построенных Александром [Македонским], жители которой называются аланами, земли Сикарии[181], всех стран тогармских[182] до гор Асны, страны гергенов до реки Гихона[183], они же древние гергесеи[184] и исповедуют веру христиан, и далее до границ земли Тибета и Индии. Живущие во всех этих землях еврейские общины получают от одного только князя изгнанников разрешение назначать в синагоги раввинов и хазанов[185], которые и должны являться к нему за получением рукоположения и права на должность, и по этому случаю приносятся ему дары, а также известный ежегодный налог со всех концов света. Во владении князя изгнанников находятся многие большие гостиницы с рощами и садами в Вавилонии; кроме того, он имеет обширные поместья, доставшиеся ему по наследству и которые у него никто отнять не может. В Багдаде он содержит гостиницы для евреев, получает определенную годовую подать с рынков и с торговли вообще, кроме того, что приносится ему из отдаленных стран, так что князь очень богат. Притом же он очень ученый человек, знаток Святого Писания и Талмуда и гостеприимен: за столом у него ежедневно обедают много евреев. Во время назначения в должность князя изгнанников расходуются огромные суммы на подарки калифу, князьям и вельможам его, и это в тот именно день, когда калиф рукоположением своим утверждает его в должности. После чего его сажают во вторую[186] царскую колесницу и везут, при звуках барабанов и флейт, из царского дворца в его собственный дом, где он в свою очередь возложением рук утверждает в должностях глав и членов академий.

Багдадские евреи вообще люди ученые и весьма богатые. В Багдаде двадцать восемь еврейских синагог, частью в самом городе, частью в Альфереке, предместье по ту сторону Тигра, который разделяет город на две части. Главная синагога главы изгнанников состоит из мраморных разного цвета колонн, украшенных золотом и серебром. На этих колоннах начертаны золотыми буквами стихи из псалмов. К святому ковчегу[187] всходят по мраморным ступеням, около десяти, из коих на верхней обыкновенно помещается глава изгнанников с другими князьями из дома Давидова. В области багдадской город собственно имеет в окружности три мили. Страна изобилует пальмовыми рощами и садами, так что подобной ей нет во всей земле сеннаарской. Сюда съезжаются купцы со всех сторон для торговли; здесь же имеют пребывание ученые по всем отраслям знания: философы, маги и люди, занимающиеся всякого рода чародействами.

От Багдада два дня пути до Гигиагана; это библейский Ресен[188], большой город. Здесь до пяти тысяч евреев и большая синагога, близ которой погребен…[189], а ниже его могилы пещера, где похоронены двенадцать учеников его.

Отсюда один день пути до развалин древнего Вавилона, площадь которых занимает пространство тридцати миль. Там доселе еще существует разрушенный дворец Навуходоносора[190], в который, однако, все боятся входить, за множеством гнездящихся там змей и скорпионов. На пространстве двадцати миль оттуда живут до двадцати тысяч евреев, которые совершают свои молитвы или в синагоге, или в верхней горнице Данииловой, в древнем здании, построенном самим пророком, блаженной памяти. Здание это выстроено из тесаного камня и кирпича, равно как синагога и дворец Навуходоносора, a также раскаленная печь, в которую некогда ввержены были [отроки] Анания, Мисаил и Азария[191]. Остатки этой печи известны всему свету. Далее в пяти милях Хилла (78), где до десяти тысяч евреев и четыре синагоги: одна из них р. Меира, при которой он и погребен; там же похоронены р. Зеири, сын Хамы, и р. Мари; в этой синагоге евреи ежедневно совершают свои молитвы. Оттуда до башни Смешения языков (79) четыре мили; выстроена она из кирпича, называемого лагур[192], длина ее в основании около двух миль, ширина 240 локтей, а длина 100 канн[193]; сделанные между каждыми семьюдесятью локтями дорожки вели к ступеням спиральной лестницы, по которой можно было подняться на самый верх башни; отсюда открывалось пространство на протяжении двадцати миль, так как страна вокруг обширная и плоская; но небесный огонь, упавший на эту башню, разрушил ее до основания. Отсюда полдня пути до Нафахи, где до двухсот евреев и синагога р. Исаака Нафахи, пред которой он и погребен. Далее три фарсанги до синагоги пророка Иезекииля, блаженной памяти; находится она близ реки Евфрата[194]; на месте синагоги построены шестьдесят башен, и пространство между каждыми двумя башнями занято синагогой; в преддверии синагоги ковчег со священными книгами, а за синагогою гробница Иезекииля, сына Вузиева, священника[195]. Над гробницею огромный великолепной работы купол, построенный Иехониею, царем иудейским, пришедшим сюда с тридцатью пятью тысячами евреев, по освобождении его из темницы Евилмеродахом[196]; место это лежит между Ховаром и другой рекой [Евфратом]. Иехония и все пришедшие с ним написаны на стене: Иехония во главе, Иезекииль в конце. Место это считается по настоящее время малым Святилищем, к которому стекаются из дальних стран для молитвы; в особенности начиная с Нового года[197] до Дня очищения[198] здесь устраиваются большие празднества. Приезжают глава изгнанников и начальники академий из Багдада и раскидывают шатры на поле, занимающем пространство двадцати двух миль. Являются также купцы из Аравии, и бывает большое стечение народа, называемое Праздником урожая; тогда достают большую книгу из написанного пророком Иезекиилем, и из нее читают в День очищения. На гробнице Иезекииля горит день и ночь неугасимая лампада, с тех пор, как зажег ее сам пророк; огонь поддерживают поныне, меняя светильники и прибавляя масла. Там же большой принадлежащий святилищу дом, наполненный книгами, между которыми есть книги времен Первого и Второго Храма Иерусалимского. Кроме того, всякий умирающий бездетным жертвует свои книги в это хранилище. Евреи, приходящие сюда на поклонение из Персии и Мидии, приносят в синагогу пророка Иезекииля молитвы и обеты как от себя, так и от своих соотечественников. Также дети вельмож измаильских являются сюда молиться, из особого благоговения к пророку Иезекиилю, блаженной памяти. Они называют это священное место дар-малиха[199], и вообще все аравитяне приходят сюда для молитвы. Не более как в полумиле расстояния от синагоги находятся гробницы Анании, Мисаила и Азарии, и над каждой гробницей большой купол. Во время войны никто на свете, ни между евреями, ни между измаильтянами, не смеет прикасаться к священной гробнице Иезекииля с враждебным намерением. Оттуда три мили до города Аль-Коцонат (80); в нем около трехсот евреев и гробницы: раб Папы, раб Гуны, раб Иосифа Сини и раб Иосифа бар Хамы, и пред каждой гробницей синагога, где евреи каждый день совершают молитвы. Далее в трех фарсангах Ейн-Сафта, где гробница пророка Наума Елкосеянина, блаженной памяти. Затем один день пути до деревни Лапрас, где гробницы р. Хасдая, р. Акивы и р. Доса. Оттуда полдня до деревни Га-мидбар; там живут р. Давид, р. Иуда, р. Кобриа, р. Сехора и р. Аба. Затем один день пути до реки Лега, где находится гробница блаженного царя Седекии и над ней большой купол. От реки Леги такое же расстояние до города Куфы (81), где находится великолепно построенная гробница царя Иехонии и синагога пред ней; евреев там до семи тысяч. От Куфы полтора дня пути до Суры; это тот самый [упоминаемый в Талмуде] город Мата-Мехасия, в котором прежде имели местопребывание князья изгнанников и главы академий. Здесь находятся гробницы: Шериры, сына его рабену Гая, рабену Саадии из Файюма, р. Самуила бен Хофни Га-Когена (82), и пророка Софонии, сына Хусии, сына Годолии[200], и многих представителей изгнания, князей из дома Давидова, президентов различных академий, живших здесь до разрушения города. Отсюда два дня пути до Шаф-иатива (83); там находится синагога, которую евреи выстроили из земли и камней, принесенных из Иерусалима, и называют Шаф-иативской [синагогой] в Негардее. Оттуда полтора дня пути до Ильнабара[201], или иначе Пумбедиты, на берегу реки Евфрата; здесь до трех тысяч евреев и синагоги р. Раба и р. Самуила (84), их школы и гробницы.

Оттуда, через пустыню страны Саба, называемой иначе Аль-Иемен и лежащей на север от земли сеннаарской, двадцать один день пути до места, населенного евреями, которые известны под именем Рехавитов [детей Рихава][202], или людей Темы[203].

Тема большой город, столица их владений и резиденция главы их князя р. Ханана. Вся страна имеет протяжение шестнадцатидневного пути, лежит между северными горами и имеет много больших и укрепленных городов. Живущие здесь евреи не подчинены никакому из иноплеменных народов. Они пускаются для грабежа и добычи в дальние страны, до самых пределов владений аравитян, своих соседей и союзников. Эти аравитяне живут в пустыне, в шатрах, домов не имеют и в свою очередь делают набеги в страну Аль-Иемен для грабежа и добычи; но евреев боятся, так же как и другие их соседи. Некоторые из евреев занимаются, однако, земледелием и скотоводством, ибо земля их очень обширна. Они дают десятину со всего, что имеют, своим мудрецам и ученым, которые постоянно сидят в школах, а равно бедным соотечественникам и отшельникам, или аскетам, оплакивающим Сион и Иерусалим; это люди, которые ни мяса не едят, ни вина не пьют, одеваются в черное, живут в пещерах или бедных хижинах, постятся всю неделю, кроме субботы и праздничных дней, и непрестанно просят у Господа милосердия изгнанным израильтянам, дабы Он сжалился над ними, ради Великого Своего Имени[204]. Так же и все евреи, живущие в городах Теме и Тилимасе, где считается их до ста тысяч человек, с князьями своими Хананом и братом его Салмоном, один раз в году, в течение сорока дней, ходят в разодранной одежде, постятся и молятся обо всех евреях, живущих в изгнании. Князья эти происходят по прямой линии от царя Давида, блаженной памяти, что доказывается их родословною, и спорные вопросы в делах веры посылают на разрешение главы изгнанников. В стране, которой главный город Таннай, считается до сорока городов, двухсот деревень и ста замков, с населением до трехсот тысяч евреев. Таннай очень укрепленный город, в нем сеют и жнут, ибо он простирается на пятнадцать миль в длину и столько же в ширину; в нем дворец князя Салмона. Город очень красив, с многочисленными садами и рощами. Тилимас также большой город, сильно укреплен, лежит между двумя высокими горами: в нем до ста тысяч жителей, из коих много людей ученых, образованных, и между ними есть очень богатые. В трех днях пути от Тилимаса город Хайбар. Живущие там евреи утверждают, что они происходят от колен Рувима, Гада и половины колена Манассиина, плененных Салманассаром, царем ассирийским[205], и что, пришедши сюда, они построили все эти большие и укрепленные города. Они ведут войну со всеми царствами, сами же никому не доступны, ибо до них надобно идти восемнадцать дней по пустыням и ненаселенным местам, так что никто в их страну проникнуть не может. Хайбар весьма большой город; в нем до пятидесяти тысяч израильтян, и между ними много людей очень ученых и еще более воинственных, ведущих войну с жителями Сеннаара, северных стран и соседней земли Аль-Иемен. За последнею уже начинается царство Индийское.

От еврейских владений до реки Виры, в земле Аль-Иемен, двадцать пять дней пути. Здесь живет до трех тысяч израильтян. Оттуда на расстоянии семи дней лежит Назет[206]; там до десяти тысяч евреев, и между ними р. Недаин. От Назета пять дней до Боцры[207], лежащей на берегу Тигра; в ней живет до двух тысяч евреев, из коих много людей ученых и богатых. От Боцры два дня пути до реки Самуры (85), составляющей границу земли персидской; здесь до полутора тысяч евреев и гробница священника Ездры Софера, который здесь скончался на пути из Иерусалима к царю Артаксерксу. Над могилой евреи выстроили большую синагогу, а измаильтяне с своей стороны мечеть в знак своего благоговения к Ездре, из-за которого любят и евреев и приходят сюда молиться.

В четырех милях оттуда Хузестан; это древний Елам[208], большая область, которая ныне не вся обитаема и частью опустошена; там среди развалин видны еще остатки древнего столичного города Шушана (Суз)[209], с дворцом царя Артаксеркса, большим красивым зданием древних времен. Там до семи тысяч евреев и четырнадцать синагог, из коих пред одною находится гробница пророка Даниила, блаженной памяти. Река Тигр[210] разделяет город на две половины, соединенные между собою мостом; в одной части города, обитаемой евреями, находятся рынки, лавки, производится вся торговля и живут зажиточные люди; на другой же стороне все бедняки: там нет ни рынков, ни торговли, ни садов, ни огородов. Это обстоятельство возбудило в последних зависть; они были уверены, что все благосостояние живущих за мостом зависело от того единственно, что блаженный пророк Даниил похоронен на их стороне, потому стали домогаться, чтобы гроб Даниилов был перенесен к ним; но когда другая сторона воспротивилась и не хотела этого позволить, то между соседями возгорелась война, которая длилась до тех пор, пока не утомила обе стороны и они пришли к такому, соглашению, чтобы гроб Даниила поочередно находился один год по одну сторону реки, а другой – по другую сторону. Условие это соблюдалось верно с обеих сторон и продолжалось до появления царя Санигара Шах-бен-Шаха[211], который властвовал над всеми персидскими царями, в числе сорока пяти, и держит их в повиновении. Он по-арабски называется султан аль-парс аль-кабир[212]. Царство его простирается от Самуры до города Самаркута, до реки Гозан (86), до области Нисбор[213], по всему течению р. Гозан до индийских городов, до гор Хафтон[214] и далеких стран Тибета, в лесах которых водятся животные, дающие мускус. Вообще владения его занимают пространство четырех месяцев и четырех дней пути. И вот однажды этот великий властитель Санигар, царь персидский, пришел сюда [в Сузы] и, увидев, как гроб Даниила переносят с одного берега на другой и при этой процессии массы народа – евреи и измаильтяне – толпятся на мосту, спросил: «Что это значит?» И когда ему все подробно объяснили, он сказал: «Такого неуважения к гробу пророка Даниила я допустить не могу, а лучше измерьте равное пространство между обоими берегами и, вложив гроб в стеклянную раку, повесьте его на железных цепях на самой средине моста и на том месте постройте синагогу для всех людей, так, чтобы кто ни вздумал, еврей ли, или нееврей, мог приходить сюда молиться». И по сие время рака Даниила висит на мосту. Причем царь повелел, чтобы рыбаки на расстоянии целой мили, вверх против течения и вниз по течению, не смели ловить в реке рыбу из уважения к пророку Даниилу.

Оттуда три дня до Робадбара, там около двадцати тысяч евреев, и между ними много людей ученых и богатых, но все они живут в большом стеснении.

От Робадбара дня два до реки Вант, где около четырех тысяч евреев. Оттуда четыре дня до страны Мулхат, население которой не следует учению Магомета, живет на высочайших горах и находится в подчинении у старца, что живет в земле хашишинов[215]. Четыре еврейских общины живут среди них и ходят вместе с ними на войну. Народ этот под властию царей персидских не состоит, так как живет на высоких горах, откуда спускается лишь для грабежа и добычи и затем снова скрывается в своих горах, где на него никто нападать не может. Евреи же, здесь живущие, занимаются науками и находятся в подчинении у вавилонского главы изгнанников.

В пятидневном отсюда расстоянии Ария, где до двадцати пяти тысяч евреев; они составляют начало тех общин еврейских, которые живут на горах Хафтон (87), где их насчитывается более ста. Здесь же начало земли индийской. Хафтонские евреи потомки тех, которые поселены здесь ассирийским царем Салманассаром, в первое пленение[216]; говорят языком таргумским[217] и имеют в среде своей много людей ученых. Они живут близ г. Амарии[218], на расстоянии одного дня пути от персидской границы, состоят под владычеством персидского царя, который и собирает с них подать через своих подчиненных. Ежегодная подать, платимая во всех измаильских странах лицами мужского пола от пятнадцати лет и старше, составляет один золотой амири, равняющийся одному с третью золотому мараведи[219].

Ровно десять лет тому назад, как появился там один человек, по имени Давид Альрой (88), родом из города Амарии, ученик р. Хасдая, главы изгнанников, и р. Али, начальника академии Геон-Иаков в Багдаде. Он был очень сведущ в законе Моисеевом, в постановлениях раввинов, в Талмуде и во всех светских науках, равно знал язык и литературу измаильтян и все сочинения по части магии и чародейства. Этот человек вздумал восстать против царя персидского, собрать всех евреев, живущих на горах Гафтон, идти с ними воевать против иноверцев и взять Иерусалим. Явив себя пред евреями в ложных знамениях, он сказал им: «Господь послал меня завладеть Иерусалимом и освободить вас из-под власти иноверцев». Некоторые из евреев поверили ему и стали звать его «наш Мессия». Царь персидский, услыхав об этом, велел позвать к себе Альроя, и когда он предстал пред ним смело и безбоязненно, спросил его: «Точно ли ты царь Иудейский?» На что Альрой отвечал утвердительно: «Да». Тогда царь приказал немедленно взять его и посадить в тюрьму, где содержатся государственные преступники до конца их жизни; в городе Дабестане, расположенном на берегу великой реки Гозан. По прошествии трех дней, когда царь сидел и беседовал с своими министрами и вельможами о возмущении против него евреев, вдруг Давид Альрой предстал пред ним, высвободившись из тюрьмы сам, без всякой посторонней помощи. Когда царь, увидав его, спросил: «Кто тебя сюда привел и кто освободил тебя?» – Давид отвечал: «Моя мудрость и мое искусство, почему я не боюсь ни тебя, ни твоих слуг!» Царь тотчас закричал: «Схватите его!» Но слуги отвечали: «Да мы его не видим, а слышим только его голос». Когда царь сам не мог надивиться его мудрости, Давид обратился к нему и сказал: «Вот я иду своей дорогой». По выходе его сам царь пошел вслед за ним, а за царем отправились все его вельможи и слуги и дошли до берега реки. Там Давид вынул свой платок, разостлал его на поверхности воды и стал на нем переправляться. В эту минуту все царские слуги видели, как он переплывал на платке реку, и погнались за ним в лодках, но не могли догнать и затем решили, что подобного ему чародея нет во всем свете. В этот день Давид, силою шем га-мефораша (89), прошел расстояние десяти дней и прибыл в г. Амарию, где и рассказал евреям обо всем с ним случившемся, а они все дивились его мудрости. После этого персидский царь послал к властителю всех измаильтян, калифу багдадскому, просить его переговорить с князем изгнанников и начальниками еврейских академий, чтобы они отклонили Давида Альроя от подобных поступков; в противном случае он, царь, истребит всех евреев, живущих в его царстве. А как в то же время еврейские общины в Персии сильно бедствовали, то и они в свою очередь написали главе изгнанников и всем представителям академий в Багдаде письма такого содержания: «Неужели вы допустите, чтобы мы и все еврейские общины в царстве погибли на ваших глазах; удержите же этого человека, чтобы не была пролита кровь неповинная». Тогда глава изгнания и представители академий написали Давиду следующее: «Знай, что не наступило еще время нашего искупления и знамений наших мы не видим[220], ибо не своею силою крепок человек[221]. И так мы приказываем тебе не продолжать предпринятого тобою дела; если же не послушаешь, то отлучен будешь от сонма Израилева». Вместе с отсылкою к Альрою этого письма копии с него были отправлены к Закаю, князю евреев в земле ассирийской, и живущему там же р. Иосифу астроному прозванному бархан аль-фалак, с тем, чтобы они с своей стороны обратились также к Альрою. Действительно они написали ему особые письма, в которых увещевали и предостерегали его; но на все это он не обратил никакого внимания и продолжал приводить в исполнение свой преступный замысел, до тех пор пока не явился Зинеддин, царь тогармский[222], вассал царя персидского. Он отправил послов к тестю Давида Альроя и предложил ему десять тысяч золотых с тем, чтобы он секретно убил своего зятя. Тот согласился и исполнил это таким образом: пришел к Давиду Альрою ночью и убил его в постели во время сна, чем и были уничтожены все предприятия его зятя. Однако этим не был утолен гнев царя персидского на евреев, живущих в горах и в остальных его владениях. Почувствовав это, евреи обратились к своему князю изгнанников с просьбою прийти к ним на помощь и защитить их пред царем. Князь действительно явился к царю, которого и успел умилостивить словами мира и покорною мольбой с присоединением подарка в сто талантов золотом. Таким образом гнев царский был укрощен и страна успокоена.

От помянутых гор десять дней пути до Хамадана; это бывший главный город Мидии; здесь до пятидесяти тысяч евреев и пред одной из синагог гробницы Мардохея и Есфири. Оттуда четыре дня до Дабаристана (90) на реке Гозан; там около четырех тысяч евреев. Далее, в расстоянии семи дней пути, находится большой город Исбаган[223], столица и царская резиденция; город этот занимает пространство двенадцати миль; в нем живет до пятнадцати тысяч евреев. Здешний наместник раввин Шалом заведует, по полномочию князя изгнанников, евреями во всех городах персидского царства.

От Исбагана четыре дня пути до персидской земли Шипаз[224], где около десяти тысяч евреев. Оттуда на расстоянии семи дней пути стоит на берегу реки Гозан большой город Гина[225]; в нем до восьми тысяч евреев; город торговый, в который съезжаются с товарами купцы всех на свете наций; расположен на обширной равнине. В расстоянии пяти дней пути лежит на границе персидского царства большой город Самаркут[226]; в нем до пятидесяти тысяч евреев, между которыми есть люди ученые и богатые. Начальствует над этой общиной князь р. Обадия. Оттуда четыре дня до области Тобота[227], в лесах которой добывается мускус.

Далее на расстоянии двадцати восьми дней находятся горы Нисбор (91) на реке Гозан. Некоторые евреи, живущие в Персии, но уроженцы этих мест, говорят, что города нисборские населены потомками четырех колен израильских: Дана, Завулона, Асира и Неффалима, выселенных Салманассаром, царем ассирийским, в первое пленение, согласно написанному: «и поселил их в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских»[228]. Земля их занимает пространство двадцати дней пути; в горах у них есть города и местечки, и окружает их с одной стороны река Гозан. Они не состоят под властию какого-либо народа, но управляются своим начальником, которого зовут раби Иосиф Амаркела, левит. Между ними много ученых. Здешние евреи сеют, жнут, ходят на войну чрез пустыню в землю Куш[229] и находятся в союзе с соседним народом, который живет в пустыне, поклоняется ветру и называется кяфир аль-тюрк[230]. Люди эти ни хлеба не едят, ни вина не пьют, а питаются сырым мясом, как оно есть, невареным. На лице у них носа нет, а вместо него две небольшие скважины, чрез которые они дышат, едят они всех животных, без различия чистых от нечистых, и очень расположены к израильтянам.

Ровно шесть лет тому назад вторглись они с многочисленным войском в Персию, взяли город Рей, перебили всех жителей, забрали все их имущество и ушли в свои пустыни (92). Ничего подобного в течение многих лет не случалось в Персии, и царь персидский, услыхав об этом, в страшном гневе сказал: «Во время моих предков никогда орда эта не смела являться сюда из пустыни; поэтому я пойду и сотру их с лица земли». Тотчас же приказом по всему царству царь повелел собрать войска и отыскать проводника, который бы показал дорогу к месту жительства врагов. Такой человек нашелся и сказал царю: «Я покажу тебе, где они живут, ибо я один из них». Царь же со своей стороны дал слово обогатить его, если он сдержит свое обещание. Когда же царь спросил, на сколько времени нужно заготовить провизию на дорогу чрез эти громадные степи, проводник отвечал: «Возьмите с собой хлеба и воды на пятнадцать дней, ибо на пути не найдете никакой пищи, пока не достигнете неприятельской земли». Так царь и сделал: войска отправились и шли по пустыне пятнадцать дней, но никого не встретили; между тем из взятой провизии оставалось очень немного, так что люди и скот начали умирать. Тогда царь, потребовав к себе проводника, спросил его: «Где твое слово, которым ты заверил нас, что мы найдем неприятеля?» Проводник отозвался, что он сбился с дороги; царь разгневался и велел отрубить ему голову, а по войску отдал приказ, чтобы тот, у кого есть остаток провизии, поделился со своими товарищами. Таким образом они съели все, что у них было под рукою, даже и своих вьючных животных, и шли еще тринадцать дней по пустыне, пока не добрались до гор нисборских, где жили евреи. Пришедши сюда, войско тотчас же расположилось лагерем по рощам и садам, близ источников, текущих по берегу реки Гозан. Тогда было время созревания плодов, и они съели и истребили все, что могли, но ни одна живая душа не выходила к ним навстречу. Они же видели на горах города со множеством башен, и царь приказал двум из слуг своих отправиться туда, спросить, какие люди живут там на горах, и добраться до них, каким бы ни было путем, в лодке ли, или вплавь через реку. Посланные нашли огромный мост, на котором возвышались башни с запертыми воротами, а в конце моста, с другой стороны, увидели большой город и начали с моста кричать. На зов их вышел к ним кто-то и спросил их, кто они и что им нужно. Посланные же не поняли его, и лишь когда явился переводчик, знавший тот и другой язык и повторил им вопрос, тогда они сказали: «Мы слуги царя персидского и пришли от него узнать, кто вы и кому подвластны?» Тот отвечал им: «Мы евреи; над нами нет ни царя, ни князя из инородцев, но у нас есть свой князь – еврей». На вопрос же персов о сынах Гуза из племени кяфир аль-тюрк, еврей отвечал: «Они наши союзники, и кто желает им зла, желает зла нам самим». Затем оба посланные, возвратившись к царю, рассказали ему обо всем подробно, что его чрезвычайно испугало, и когда на другой день евреи прислали ему сказать, что они готовы на войну с ним, царь отвечал: «Я пришел не с вами воевать, а с врагами своими кяфир аль-тюрк, а если вы вздумаете напасть на меня, то я отомщу вам тем, что истреблю всех евреев в моем государстве. Я знаю, – прибавил царь, – что вы сильнее меня в этой стране; но вы будьте благосклонны, не нападайте на меня и не препятствуйте мне воевать с моими врагами кяфир аль-тюрк и продайте мне столько съестных припасов, сколько окажется нужным для меня и для моего войска». Евреи, посоветовавшись между собою, пришли к заключению, что ради евреев, живущих в персидском государстве, им следует согласиться на предложение царя; почему они впустили его со всем войском в свой город, где он и пробыл пятнадцать дней, и евреи оказывали ему всевозможные почести, а между тем послали дать знать обо всем своим союзникам кяфир аль-тюрк и предупредить их о предстоящей опасности. Вследствие чего последние заняли горные дороги массою войска, состоящего из всех обитателей пустынь, и когда персидский царь выступил против кяфир аль-тюрк в поход, они напали на него на дороге и нанесли такое поражение персидскому войску, что сам царь принужден был бежать домой с немногими оставшимися воинами. При этом один всадник из свиты царя обманом увез с собою тамошнего еврея по имени р. Моисей и, прибыв в Персию, сделал его своим слугою. Однажды, когда стрелки в присутствии царя, упражнялись в стрельбе в цель, оказалось, что такого искусного стрелка, как Моисей, между ними не было. Царь через переводчика спросил о его личности. В ответ на это Моисей рассказал ему все, что с ним случилось, и как всадник увез его обманом. Царь тотчас же даровал ему свободу, приказал облачить его в богатую одежду из шелка и тонкого льна, одарил его драгоценными подарками, причем сказал ему: «Если ты обратишься в нашу веру, то я осыплю тебя милостями, сделаю тебя богачом и управляющим моим царским домом»; на что Моисей отвечал: «О владыка мой царь, я никак этого сделать не могу». Тогда царь послал его в Исбаган, в дом наместника тамошнего еврейского общества раввина Шалома, который впоследствии выдал за него замуж дочь свою. Все это мне рассказал лично сам Моисей.

Из этой страны возвратился я в землю Хузестан, лежащую на берегу Тигра, откуда река эта, спускаясь, впадает в Индийское море, близ острова, называемого Киш (93). Остров этот имеет протяжение шестидневного пути. Тамошние жители не занимаются земледелием. На всем острове нет реки, а только один источник, так что жители должны пить дождевую воду. Сюда приезжают с товарами купцы из Индии и с островов и останавливаются здесь для торговли. Также купцы из земли сеннаарской, Аль-Иемена и Персии привозят сюда шелковые и пурпуровые платья, лен, пеньку, коноплю, хлопчатую бумагу, пшеницу, ячмень, рис, чечевицу, разного рода снеди и всех сортов овощи, чем и торгуют между собою. К этому индийцы со своей стороны привозят множество пряностей. Сами же островитяне служат маклерами между приезжими купцами и этим только промышляют. Евреев здесь до пятисот человек.

Отсюда десять дней морем до Катифа[231], где до пяти тысяч евреев. Здесь добывается жемчуг таким образом: в 24-й день весеннего месяца нисана, когда дождь падает на поверхность воды, моллюски поглощают дождевые капли, запирают их в свои раковины и опускаются на дно морское; а в половине осеннего месяца тишри приходит сюда несколько пловцов, которые с помощью канатов ныряют в глубину, вытаскивают наверх раковины, вскрывают их и вынимают из них перлы.

Отсюда в семидневном расстоянии Гулам (94), где начинается царство поклонников солнца. Это потомки Хуша[232], звездочеты; они все чернокожи и честные торговцы. Когда приезжают к ним купцы из далеких стран и вводят корабли свои в гавань, то к ним являются три царских писца, записывают имена приезжих и представляют их самих царю, который берет на себя сохранение в целости их собственности, оставленной ими на открытом месте без присмотра; а на рынке постоянно сидит особый надзиратель, к которому всякий, нашедший где бы ни было потерянную вещь, должен принести оную, и потерявший, если укажет приметы потерянного предмета, получает его обратно; такой порядок соблюдается во всем владении этого царя. От праздника Пасхи до Нового года, в продолжение всего лета, там стоит страшнейшая жара, так что с третьего часа дня люди прячутся в домах своих до самого вечера; затем – выходят, зажигают свечи по всем улицам и рынкам и занимаются своим делом всю ночь, не будучи в состоянии работать днем по причине чрезмерной жары. В этой стране растет перец; все жители сажают его в поле, кругом города, и каждый знает свой садик. Перцовые деревья низки, и перец первоначально бывает белый, но когда его снимут и положат в сосуды, обольют горячей водой, а затем высушат на солнце, чтобы сделался крепким, то он приобретает черный цвет. Здесь же произрастает корица, имбирь и много других разного рода пряностей.

Жители этого острова покойников своих не хоронят, а бальзамируют их различными специями, кладут в корзины и накрывают простынями. Каждое семейство хранит своих отдельно. Когда мясо и кости высохнут, трупы становятся похожи на живых людей, так что потомки могут узнать каждого из своих предков и всю свою родню за сколько угодно лет назад. Так как они поклоняются солнцу, то у них повсюду кругом города на расстоянии полумили высокие капища, куда они по утрам и спешат встречать солнце; ибо в каждом капище устроен каким-то волшебным способом солнечный диск, который каждый раз, при восхождении солнца, начинает вертеться со страшным шумом; тогда все, как мужчины, так и женщины, выступают с кадильницами в руках и кадят фимиам божеству своему. Такой существует у них исстари бессмысленный обычай. Между жителями этой страны, во всех городах, находится не более ста евреев, и они так же, как и туземцы, чернокожи. Все они люди добрые, верные блюстители своего закона, держатся Пятикнижия Моисеева и пророков, немного Талмуда и уставов его[233].

Отсюда двадцать два дня пути до островов Кинраг (95), жители которых, называемые дугбиинами, поклоняются огню; между ними двадцать три тысячи евреев. У дугбиинов жрецы везде, где есть капища, посвященные их идолам, и все они замечательные чародеи во всех родах волшебства, так что подобных им нет во всем мире. Пред жертвенниками их капищ находится глубокий ров, где каждый день постоянно горит огонь, называемый елагута, сквозь который они проводят детей своих и в этот же огонь бросают своих покойников. Даже некоторые из знатнейших жителей страны дают обет сжечь себя заживо, и когда такой изувер заявляет своим домашним и родным, что он дал обет броситься живым в огонь, то ему отвечают и говорят: «О, блажен ты, и благо тебе!»[234]. Когда же настает день исполнения обета, устраивают ему большой пир; после чего он, если человек богатый, едет верхом, если же бедный, идет пешком до края рва и бросается прямо в огонь, а родные его в это время поют, бьют в барабаны и пляшут, пока тот совсем не сгорит. По прошествии трех дней после сего двое из старших жрецов капища приходят в дом умершего и говорят его детям: «Приведите в порядок жилище ваше, ибо сегодня явится к вам отец ваш и даст наставление, что вам должно делать». При этом берут свидетелей из горожан. И вот является сатана в образе сгоревшего. Навстречу ему выходят жена и дети и спрашивают, как ему живется на том свете. На это он им отвечает: «Пришел я к своим товарищам, но они не хотели принять меня к себе, пока я не исполню обязательств относительно как домочадцев моих, так и соседей». После того он отдает приказания, распределяет имущество свое между детьми и требует, чтобы они заплатили тем, кому он должен, и взыскали бы с тех, кто должен ему. Когда свидетели подтвердят письменно его распоряжения, он уходит, и более никто уже его не видит. Такою-то ложью, обманом и морочением со стороны жрецов народ этот укрепляется в своих суевериях и воображает, что подобного ему нет на всем свете.

Отсюда, чтобы дойти до земли Цин[235], нужно сорок дней пути, и это крайний восток. Некоторые говорят, что туда есть морской путь, по которому можно достигнуть так называемого замерзающего моря, и что там господствует созвездие Орион, часто воздымающее такие бури, что ни один мореходец не может управлять своим кораблем по причине чрезвычайной силы ветра; а когда ветер загоняет корабль в замерзающее море, то он уже никак оттуда выбраться не может, и экипаж, израсходовав всю свою провизию, умирает голодною смертию. Таким образом погибло много кораблей. Но люди придумали спасаться из этого гибельного места следующим способом. Корабельщик берет с собою телячьи шкуры, и если ветер загоняет его в замерзающее море, то он, захватив с собою нож, влезает в шкуру, зашивается в нее, так чтобы вода не могла проникнуть, и в таком виде кидается в море. Видит это большой орел, так называемый грифон, и принимая плавающее тело за животное, спускается с высоты, хватает его своими когтями, несет на сушу и опускает где-нибудь на горе или в долине, с тем чтобы растерзать свою добычу. В то время человек мгновенно убивает орла ножом и, высвободив себя из шкуры, идет отыскивать какого-либо населенного места. Очень много людей спаслось такою хитростию.

Оттуда до Гингалы (96) три дня сухим путем, а на проезд морем требуется пятнадцать дней; там находится около тысячи евреев. От Гингалы до Хулана[236] семь дней морского пути; евреев там нет. Далее до Забида[237] двенадцать дней; евреев там очень мало. Отсюда восемь дней пути до Индии, которая на материке (97), и называется Бедан, иначе Аден, что в Фалассаре[238]. Там высокие горы, на которых живет множество евреев, никому не подвластных. У них свои города и башни на вершинах гор, откуда они спускаются в страну Гамаатон, именуемую Ливией и состоящую под владычеством эдомитян (98). Жители этой страны называются ливийцами. Евреи с ними воюют, грабят их и с добычей уходят в свои горы, где никто нападать на них не может. Многие из евреев, живущих в земле аденской, приходят в Персию и Египет.

Оттуда до страны Асуан двадцать дней пути пустынею Саба, по берегу реки Фисон[239], вытекающей из земли Куш[240], в которой царствует султан абиссинский. Некоторые из обитателей этой земли подобны животным во всех отношениях: едят траву, растущую по берегам Фисона, ходят по полям голые и, не имея свойственных человеку понятий, сожительствуют со своими сестрами и даже с кем попало. Страна их чрезвычайно жаркая. Когда асуанцы приходят к ним для грабежа и добычи, то приносят с собою хлеба, пшеницы, изюма, фиников и все это разбрасывают по дороге. Жители являются на эту лакомую приманку, и асуанцы без труда забирают их в плен и привозят для продажи в Египет и другие соседние с ним царства. Это и есть черные невольники из потомства Хамова[241].

От Асуана до Хелуана[242] двенадцать дней пути; там около трехсот евреев. Отсюда отправляются купеческие караваны и идут пятьдесят дней по пустыне, называемой Аль-Цахра[243], до Завилы, или библейской Хавилы[244], находящейся в земле Гана. В этой пустыне целые горы песку, и когда подымается ветер, то песок засыпает иногда караваны и заживо погребает людей и животных. Но те, которые избегают этой опасности, везут с собою железо, медь, разного сорта плоды, овощи и соль и вывозят в обмен золото и драгоценные камни. Местность эта лежит на западе от земли Куш, называемой иначе Аль-Хабаш[245].

От Хелуана тринадцать дней пути до города Куц, где начинается царство египетское; в нем около тридцати тысяч евреев. В пятидневном оттуда расстоянии Файюм, библейский Пифом[246]; в нем до двадцати евреев, и там еще видны следы древних зданий, построенных нашими предками[247]. Далее четыре дня пути до Мицраима (99). Этот огромный город лежит на берегу реки Нил, или Аль-Нил; в нем около двух тысяч евреев и две синагоги: одна для евреев палестинских, называемых аль-шамиин, и другая для евреев вавилонских, называемых аль-иракиин[248]. Те и другие евреи несогласны между собою относительно разделения Св. Писания на отделы и главы; ибо вавилонские евреи распределяют Пятикнижие [для чтения] по разделам (паршиот), на каждую неделю по одному, так что в течение года прочитывается у них все Пятикнижие, как это делается во всей Испании; а евреи палестинские не следуют этому обычаю, а разделяют (для чтения же) каждый отдел на три главы (седарим) и таким образом оканчивают чтение Пятикнижия не ранее, как чрез три года. Однако же у тех и других евреев издавна установлено правило собираться всем вместе на общую молитву как в праздник Симхат-тора, так и в праздник Матан-тора[249]. Между этими евреями живет р. Нафанаил, князь князей, глава академии и начальник над всеми еврейскими общинами в Египте, от которого зависит назначение раввинов и канторов в синагогах (99a). Он состоит также министром при великом государе, живущем в своем дворце, в Цоане египетском (100). Это столица арабов и резиденция повелителя правоверных Али бен Абу Талиба[250].