Но почему же, несмотря на явные противоречия теократической идеи и на бесчисленное множество неудачных попыток осуществления царства божьего в его земных пределах, человек в желаниях и конкретных действиях вновь и вновь стремится к теократии? Надо полагать, причин этому множество и большинство из них связано с реальными условиями жизни людей. Теократия может выступать в качестве реакции на несовершенства социального бытия, неразрешенности национально-религиозных проблем государства. Ее возникновение и развитие может стимулироваться поиском лучших моделей политического управления и выбором традиционных институтов власти и религиозно- правовых механизмов ее обеспечения. Данному выбору могут способствовать укорененность традиционно- религиозных образцов в нормативно- ценностной системе общества, а также архетипические особенности национальной психологии, в основе которой могут лежать теократические мыслительные формы. Обо всем этом и других предпосылках возникновения теократий и квазитеократических режимов уже сказано и еще будет говориться в книге. Здесь же хотелось затронуть и метафизический аспект данной проблемы.
Думается, на философском уровне причина существования теократий и теократических идей может быть понята, исходя из сущности самого человека. В природе людей заложено неистребимое желание возвыситься до максимального состояния совершенства и свободы, которое имеет место в описанных "священными книгами" событиях царства божьего. В реальной, земной жизни, сопряженной с отношениями власти, господством одних и подчинении других, проявляется отдаленность, отчужденность людей друг от друга. Власть, как постоянный атрибут человеческого общества, всегда порождает насилие и несвободу, лишая таким образом человека истинной, сущностной основы, видящейся в равенстве, любви и свободе высшей "райской жизни". Теократия является своеобразной попыткой преодоления власти и обусловленного ей отчуждения человека. Очень точно выражает суть теократических мотивов С.Н.Булгаков, когда пишет: "И, однако, является онтологически правым и глубоко обоснованным стремлением к преодолению власти, — не к безвластию, которое сулит анархия, но к сверхвластию: одно голое отрицание власти пусто и мертво, как и всякое отрицание. А сверхвластие есть не что иное, как боговластие, теократия, которая и есть онтологическое ядро власти, а потому и скрытое ее здание. Как все в мире, и власть стремится "себя перерасти": она тоскует по теократии" 19. В качестве попытки преодоления принудительной силы родового коллектива рассматривал иудейскую и мусульманскую теократию М.Бубер: "Парадоксом всякой первичной и непосредственной теократии является то, что она отвечает "жестоковыйности" (непокорству) человеческой личности, стремлению человека не зависеть от другого человека, но отвечает ей не во имя свободы, а во имя покорности Высшей силе" 20.
И не найти, наверное, в культурном наследии человечества идеи более возвышенной и предельной, чем идея бога, а в политико-правовой истории — идеи более дерзкой и самонадеянной, чем идея теократии. Человек, желая иметь всю полноту свободы и счастья сегодня и сейчас, добивается результатов прямо противоположных: в теократии, как показывает историческая практика, нередко осуществлялись крайне жесткие, бесчеловечные формы господства и подчинения. Можно предположить: пока живы люди, а значит, и все внутренние противоречия человеческой натуры, будут предприниматься и попытки создания на земле, а может, и на других пространствах вселенной царства божьего.
Сноски:
1. Трубецкой Е. Религиозно-общественный идеал западного христианства в V веке. Ч.I. Миросозерцание Блаженного Августина. М., 1892.С.52, 161.
2. Августин Аврелий, еписк. Иппонийский. О граде Божием: В 22 к.: Репр. изд. / Блаженный Августин. М., 1994. Т.II. С.222.
3. Там же. Т.I. С.275.
4. Там же. Т.I. С.116.
5. Там же. Т.III С.67.
6. Трубецкой Е. Указ. соч. С.229.
7. Там же. С.266.
8. Петрушевский И.П. Ислам в Иране в VII–XV веках. Курс лекций. Л., 1966. С.151.
9. См. об этом: Анекштейн А.И. Анри де Сен-Симон. Его жизнь и учение. М.-Л., 1926. С. 186–187, 222–223.
10. См. об этом: Lang B. Указ. соч. C.19.
11. История политических и правовых учений: Домарксистский период: Учебник / Под ред. О.Э.Лейста, М., 1991. С.391.
12. См. об этом: Трубецкой Е. Политические идеалы Платона и Аристотеля в их всемирно- историческом значении // Вопросы философии и психологии. 1890. № 9.
13. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994. С.128.
14. Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995. С.262.
15. Исаев И.А. Рецидив теократической утопии: церковь и феодальная государственность в расколе // Историко-правовые вопросы взаимоотношений государства и церкви в Истории России: Сборник научных трудов ВЮЗИ. М., 1988. С.111.
16. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. С. Соловьева. М., 1909. Т.1. С.568.
17. Бердяев Н.А. Указ. соч. С.262.
18. См.: Венгеров А.Б. Теория государства и права. Ч.II. Теория права. М., 1996. Т.II. С.17.
19. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. С.338.
20. Бубер М. Указ. соч. С.197.
Глава вторая. Государственно-правовая характеристика теократии
1. Понятие теократического государства
Традиционно специфика организации и осуществления государственной власти раскрывается в юридической науке через категорию "форма государства". Следуя традиционному пониманию, многие ученые видят в теократии форму государства. Данная точка зрения содержится в Большой и Исторической советских энциклопедиях, а также в работах некоторых зарубежных исследователей 1. По мнению автора, с данным утверждением нельзя согласиться. Форма государства представляет собой взятые в целостности три комплекса отношений: форму правления, форму государственного устройства и политический режим. При определении государственной теократии как формы государства возникает резонный вопрос: какие из составляющих формы государства обуславливают его теократичность? Думается, что определение государственной теократии как формы государства должно указывать как минимум на один из параметров формы государства, т. е. на форму правления, или форму государственного устройства, или политический режим. Отождествление же теократии просто с формой государства не выявляет качественной, политико-правовой определенности теократического государства и ведет к бессистемному, эклектичному перечислению его признаков. В то время как проблема теократического государства состоит именно в определении его видовых, типических свойств.
Предпочтительными в данной связи являются суждения, трактующие теократию как самостоятельную форму правления, либо как один из видов монархии или республики. Наибольшее распространение как в отечественной, так и в зарубежной западной науке получила точка зрения, в соответствии с которой под теократией понимается разновидность монархии. Так, по мнению К.Шмитта, особенность теократической монархии состоит в том, что глава государства получает авторитет ни от кого другого, а только от бога и управляет по подобию бога 2. Аналогичных взглядов придерживаются и другие исследователи 3.
Внешне теократия и монархия очень похожи. Такие признаки, как бессрочное, юридически безответственное и единоличное правление, сильно сближает их между собой. Однако характерный для монархии наследственный порядок замещения верховной власти является для теократии не только не обязательным, но по существу неприемлемым институтом. С точки зрения теократического идеала, наследование власти недопустимо вследствие того, что ее суверенным обладателем является бог, который и имеет исключительное право решать вопрос о передачи правления. Глава теократического государства считает себя преемником бога либо его ближайшего последователя и, поэтому не может завещать верховное руководтво своим потомкам. Да и откуда им взяться у теократических лидеров, олицетворяющих авторитет веры, если последняя в некоторых случаях предусматривает обет безбрачия?!
Наследование верховной власти, встречающееся в Древнем Египте, в Сасанидском царстве, в Саудовской Аравии не является для теократии правилом. Немало знает история примеров ненаследственных теократий. К ним можно отнести Папскую область, Ватикан, государство Тибет, Иран и ряд других государств. Следует добавить, что и наследственные теократии имеют свои особенности, которые не позволяют вести речь, собственно, о монархическом правлении, поскольку в таких государствах важную роль играет духовенство, ограничивающее самостоятельность царя, в том числе и в вопросах властепреемства. Примером этому может служить Древний Египет.
Религиозные каноны относятся к монархической власти как к заблуждению, как к вынужденной необходимости. Когда старейшины Израиля приходят к пророку Самуилу с просьбой "поставить над ними царя", тот отговаривает их и, обратясь к богу, получает следующий ответ: "…Послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но Меня, чтоб Я не царствовал над ними" 4. О недопустимости рассмотрения теократического правления в качестве разновидности монархической власти утверждают теоретики ислама. В соответствии с представлениями о суверенной и всеобъемлющей власти Аллаха, монархии, когда-либо существовавшие в истории исламского общества, расцениваются мусульманскими богословами как отступление от норм религии и осуждаются. Вот, например, что по этому поводу говорил великий теократ современности имам Аятолла Хомейни: "Ислам объявляет монархию и наследование власти неверными и необоснованными. Пророк призывал разрушить монархические формы правления… Истинным монархом является только Аллах и Он не нуждается в партнерстве" 5.
Мусульманская политико-правовая мысль в вопросе типологии теократического государства представляет особый интерес, поскольку в центре ее внимания находится концепция халифата, являющегося, как уже было сказано, моделью исламского теократического государства. В исламоведении нет единого мнения по вопросу государственно-правовой определенности халифата. Часть ученых, анализируя сущность халифата и сравнивая его с известными формами правления, относит халифат к разновидности парламентской или президентской республики. По мнению египетского политолога Сулеймана Мухаммеда ат-Тамави, организация власти в халифате полностью соответствует принципам парламентаризма, а правовой статус халифа, осуществляющего функции главы государства и правительства, близок к положению президента в республике 6. Подавляющее же большинство мусульманских исследователей склоняются к мысли, что халифат, как монархия и республика, является самостоятельной формой правления. Думается, что с этим положением следует согласиться. Государственная теократия существенно отличается от известных форм правления и не может отождествляться ни с одним из ее видов. Различия между теократией, монархией и республикой проводятся по одинаковым основаниям, а именно: по способам формирования и характеру компетенции высших органов государственной власти, по источнику государственного суверенитета и особенностям ответственности главы государства. Теократия, таким образом, должна занимать, как минимум, однопорядковое положение с монархией и республикой.
Процедура формирования верховной власти в теократическом государстве не сводится ни к монархическому наследованию, ни к республиканскому избранию. Она многовариантна. Разнообразие способов передачи прерогатив правления в теократическом государстве обусловлено рядом причин. Во-первых, в соответствии с религиозными воззрениями отношения между человеком и богом носят глубоко интимный личностный характер. Получение власти от бога (а именно это обстоятельство выступает основанием легитимности теократической власти) не может быть подтверждено прямо никем, кроме самого божественного преемника. Даже если и происходит непосредственное общение бога с человеком, то окружающие отстранены от него, в силу чего невозможно объективно определить, является то или иное лицо действительно ставленником бога или между ним и богом нет никакой связи. Часто общение божественного избранника и бога происходит во сне, что подчеркивает скрытность и таинственность богочеловеческой связи. По преданию, Мухаммеду бог являлся неоднократно во время сна. Первый раз — в пещере, находившейся в пустыне, во второй — в саду. Благословение на утверждение в мире христианской религии в виде креста с надписью "Сим побеждай" римский император Константин получил также во сне. О богоизбранности теократических лидеров можно догадываться лишь на основе косвенных доказательств, подтверждающих их сверхчеловеческие возможности и способности совершать чудеса. В Библии говорится о том, что Господь Бог, вручая Моисею религиозно-политическую власть, в качестве подтверждения богоизбранности наделяет его даром творить чудеса: "И отвечал Моисей и сказал: а если они не поверят мне, и не послушают голоса моего, и скажут: "не явился ли тебе Господь?" И сказал ему Господь: что это в руке у тебя? Он отвечал: жезл. Господь сказал: брось его на землю. Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него. И сказал господь Моисею: простри руку твою и возьми его за хвост. Он простер руку свою и взял его; и он стал жезлом в руке его. Это для того, чтобы поверили, что явился тебе Господь…" 7. Для большей убедительности Бог наделяет Моисея способностью мгновенно заражать и лечить руку от проказы, а также превращать воду в кровь. "Если они не поверят тебе и не послушают голоса первого знамения, то поверят голосу знамения другого" 8. Богоизбранность Мухаммеда и Константина также находила подтверждение в обладании ими дара творить чудеса, например, одерживать крупные военные победы, расценивавшиеся современниками как божественные знамения.
Подобные способы божественного избрания теократических лидеров, вследствие их мистического характера, можно назвать сакральными. Они существенно отличаются от принципов формирования монархической и республиканской власти. Сегодня к сакральным способам избрания главы верховной власти следует отнести процедуру замещения поста Далай-ламы и выборы Римского папы "по вдохновению". После смерти "великого ламы" при помощи предсказаний и гаданий, на основе определенных примет отыскивается новорожденный, появившийся на свет не ранее чем через 49 дней и не позже чем через один год после кончины Далай-ламы, который и является, по мнению верующих, его очередным воплощением. Мальчик воспитывается монахами как будущий духовный наставник Тибета и, достигнув зрелого возраста, приступает к религиозно-политическому руководству. Согласно каноническому праву Римской католической церкви, выборы Папы считаются состоявшимися "по вдохновению" в том случае, если кардиналы на конклаве единогласно заявляют о кандидатуре Верховного Первосвященника. В этом случае, как считается, на кардиналов снисходит божественная благодать, которая и позволяет без особых затруднений решить вопрос властепреемства папы.
Во-вторых, многовариантность порядка избрания теократического правителя обуславливается тем, что процедура передачи полученной от бога власти никак не регламентируется религиозными текстами. "Первая и основная проблема, перед которой стоит харизматическая власть, — писал М.Вебер, — это проблема преемника власти" 9. Если для легитимности монархической власти достаточно ее наследования, для республиканской — избрания, то легитимность теократической власти опосредуется особыми процедурами, которые, по мнению участников теократических отношений, гарантируют ее богоизбранность и правомерность. В процессе исторического развития теократии было выработано несколько способов замещения верховной власти. Все они связаны с государственно-правовыми традициями политического боговластия и берут свое начало, как правило, в практике самых авторитетных теократических лидеров, считающихся богами, представителями богов, либо заместителями божественных наместников.
Наиболее распространенный путь приобретения верховной власти в теократическом государстве — это выборы. Институт выборов связан с традициями родоплеменного самоуправления и является в теократическом государстве наследием первобытнообщинной демократии. В соответствии с принципом выборности — "аш-шура", разработанным в рамках концепции халифата суннитской и хариджитской ветвями ислама, формируется власть в мусульманских теократических государствах. На тайное голосование выносится вопрос о замещении поста Верховного правителя Государства Града Ватикан.
В то же время, выборы главы теократического государства нельзя расценивать в качестве свидетельства республиканского характера теократической власти. В формировании республиканских органов представительства участвует большинство населения государства, а в избрании теократического лидера лишь часть общества, его духовная элита. В мусульманских государствах — это муджтахиды, факихи, в Ватикане — кардиналы, в государственном Тибете поиском преемника Далай-ламы занимались монахи. Хотя теория халифата и предусматривает в качестве одного из способов замещения высшей государственной власти выборы халифа общиной (уммой), но под этим не подразумевается голосование населения за одного из претендентов на пост главы государства, как это происходит в республиках. Данные выборы больше напоминают простое согласие верующих на управление общиной определенным лицом. Следует учесть и то, что исламские богословы под уммой понимают не только совокупность верующих мусульман, но и внепространственные, вневременные связи между правоверными. По мнению богословов, воля народа в полной мере не может отразить интересы уммы. Лучше с этим могут справиться лишь религиозные лидеры, поэтому выборы халифа общиной заменяются волеизъявлением религиозных лидеров.
Следующим способом замещения должности главы теократического государства является наследование власти, осуществляемое посредством ее завещания (когда преемник назначается правителем), либо в форме автоматического перехода властных полномочий законному наследнику. Данная процедура формирования высшей власти сближает теократическое государство с монархическим, но в то же время не сводит к нему. Как уже отмечалось ранее, наследование — далеко не единственный и не самый распространенный путь приобретения теократического лидерства в государстве. К тому же, наследование теократической власти имеет ряд особенностей. В данной связи следует опять обратить внимание на мусульманскую концепцию власти. Так, шиизм предусматривает наследование верховной власти, признавая законным лишь правление потомков Мухаммеда и его зятя Али. Однако данный порядок передачи власти отличается от процедуры наследования в монархических государствах. С точки зрения шиитской религии, "божественная благодать" и право на руководство теократическим государством (имамат) переходит от одного члена рода к другому не вследствие личного усмотрения, а изначально предопределены пророком и сохраняются у его потомков через Али. Предусматриваемое суннитской правовой доктриной назначение халифом своего преемника, также сближающее теократическую власть с монархической опять-таки имеет свою специфику. Это назначение должно подкрепляться одобрением всей общины. Наследование власти в так называемых мусульманских монархиях часто на практике опосредуется санкцией религиозных авторитетов. Так было, например, в Саудовской Аравии в 1964 году, когда король Фейсал получил власть формально от своего предшественника после решения 12 ведущих улемов. Между монархией и теократией существуют и другие, более значимые отличия.
Многообразие способов формирования власти в теократическом государстве влечет его отождествление исследователями то с монархией, то с республикой, в то время как данный признак, на наш взгляд, должен рассматриваться в качестве самостоятельной характеристики теократического государства.
Различным образом в монархии, республике и теократии решается вопрос о компетенции высших органов государственной власти. В республике и конституционной монархии действует принцип разделения властей. В теократии же вся полнота власти концентрируется в руках политического лидера, обладающего правом заниматься исполнительно-распорядительной, законодательной и судебной деятельностью. Но теократию не следует причислять к разновидности абсолютной монархии, так как глава теократического государства в своих действиях ограничен религиозными канонами и за их нарушение может нести ответственность. Власть абсолютного монарха нормативно и институционально не ограничена.
Монархия, республика и государственная теократия различаются между собой по источнику государственного суверенитета. В первом случае, носителем полноты государственной власти является монарх, во втором — народ, в третьем — бог. Суверенитет бога — существенный элемент теократической государственности, который получил свое закрепление в Основных законах многих теократических государств. Конституция Ирана определяет, что управление делами государства и всей мусульманской общины вечно и постоянно находится в руках двенадцатого имама. В Саудовской Аравии суверенитет бога проявляется в том, что Основным законом здесь является книга божественных откровений — Коран. Также производна от божественной власть главы Ватикана. По нормам канонического права в Римском Епископе "пребывает служение, особым образом вверенное Господом Петру, первому из Апостолов, и подлежащее передаче его преемникам" 10.
Весомым аргументом в пользу того, что теократия не является разновидностью ни одной из известных форм правления служит также качественный состав ее органов власти. В теократическом государстве функции законодательства, суда, а иногда и верховного руководства осуществляют религиозные лидеры. Как правило, они входят в состав совещательного органа при главе государства (Консультативный Совет при монархе в Саудовской Аравии, Совет экспертов при Руководителе в Иране и т. д.), а в некоторых случаях глава государства одновременно является лидером духовенства (Иран, Ватикан, государство Тибет и т. д.).
Приведенные доводы наглядно свидетельствуют в пользу того, что государственная теократия не является ни монархическим, ни республиканским правлением. Теократию следует считать самостоятельной формой правления. Подобная ее трактовка в гораздо большей степени соответствует действительности, нежели отнесение теократии к одному из видов монархии или республики. Но в целом необходимо признать и данное определение теократии неудовлетворительным, так как оно, ограничиваясь выражением порядка образования высших органов власти, не вмещает все своеобразие теократического государства, в том числе религиозно-правовую регламентацию общественных отношений и основные направления деятельности властных институтов по реализации религиозно-правовых предписаний.
Нельзя, на наш взгляд, свести государственную теократию и к другому структурному компоненту формы государства — политическому режиму, что нашло отражение в ряде научных работ 11. Так, по мнению К.В.Арановского, теократия — разновидность политического режима, характеризующегося принадлежностью реальной власти духовным лидерам, либо непосредственно божеству и регулированием общественных отношений религиозными предписания и канонами 12. В определении государственной теократии исследователь совершенно верно указывает на ее признаки. Но если учесть, что перед этим в числе главных критериев, определяющих понятие политический режим, он выделяет правовой статус личности, характер отношений субъекта власти с обществом и входящими в его состав меньшинствами, а также степень централизации управления территории, то получается, что даваемое им определение одного из видов политического режима не соответствует родовому понятию политический режим. Авторское определение теократии как политического режима очень напоминает определение теократии как формы государства, но с учетом еще одного признака — регуляции общественных отношений религиозными предписаниями. Если принять во внимание и те признаки, которые, по мнению автора, характеризуют собственно политический режим, то окажется, что и они не исчерпывают понятие теократического государства. Последнее подразумевает под собой не только специфические приемы и способы осуществления государственной власти, особый правовой статус личности и особый характер отношений между государством и обществом, но и охватывает собой функции, социальное предназначение власти, а также систему органов и нормативных средств, при помощи которых реализуется теократическая власть, что ускользает от анализа государственной теократии как политического режима. Теократическое государство — понятие по своему логическому объему более широкое, чем политический режим, поэтому его нежелательно относить к одной из разновидностей последнего. Если мы это сделаем, то наложим ограничения на исследование государственной теократии, не выразив ее основных признаков. Определение государственной теократии через категорию политический режим может оказаться для нее прокрустовым ложем. Косвенное подтверждение данной позиции можно найти в работах В.Е.Чиркина, который, хотя и не дает определение теократическому государству, однако выделяет одновременно теократическую монархию, полуфеодально-теократические государственные режимы, а также монотеократическую систему органов государства 13.
Из этого не следует, что в типологии государственной теократии надо отказаться от понятия теократический режим. Оно несет в себе определенную смысловую нагрузку и может использоваться в государственно-правовой науке, в частности, для выявления в теократическом государстве демократических или антидемократических признаков. На освещении данного аспекта теократического государства необходимо остановиться более подробно.
Такие структурные компоненты теократической государственности, как суверенитет бога, централизация и обожествление власти, духовный элитизм, моноидеологизм находятся в явном противоречии с демократическими началами власти и свидетельствуют о противоположном характере теократической власти. Однако, при отнесении теократического государства к антидемократическим и оценке его, с точки зрения общепризнанных международно-правовых стандартов, как невысоко развитого, необходимо избегать экстраполяции признака слабого развития ко всей социально-культурной системе теократического государства. Следует иметь в виду, что политический режим — категория, характеризующая, главным образом, политическую сферу. При помощи данного понятия невозможно оценить состояние жизни общества в целом. К сожалению, часто бывает, что во взглядах на теократическое государство превалирует априори негативное отношение, которое опирается не на комплексный анализ всей социально-исторической действительности данного вида государства, а на оценку лишь его политической системы. Точка зрения, согласно которой государства оцениваются сквозь призму демократичности и антидемократичности, сформировалась на Западе. На протяжении столетий демократическое устройство государства и общества было здесь одним из главных объектов политико-правовых исследований. Начиная с эпохи Нового времени демократия утвердилась в сознании многих западных мыслителей как наилучшая форма социально-политической жизни. Примерно с этого же момента рассуждения о теократии приобрели крайне негативный смысл. Просветители, осуждавшие опеку католической церкви, отождествляли политическое боговластие с произволом и тиранией. По мнению Руссо, теократия, становясь "исключительной и тираничной, делает народ кровожадным и нетерпимым, так, что он только и дышит, что убийством и резней, и думает, что совершает благочестивое дело, убивая всякого, кто не признает богов" 14. Для Фихте теократия представлялась следствием ограниченности взглядов и слепой веры 15. Гегель полагал, что в теократическом великолепии личность заглушается в бесправии 16. В настоящее время идея демократии является на Западе общепризнанной ценностью, авторитет которой незыблем и отношение к теократии осталось прежним.
Теократия же охватывает собой не только политическую сферу, но и отношения культуры, права, религии, этики, отчасти экономики. Теократия — культурно-исторический феномен. В системе культуры отдельных народов, например, тибетских или мусульманских, теократии принадлежит одно из центральных мест, поскольку религия, определяющая смысл и направленность теократических властеотношений, является главным компонентом культуры. По выражению Пауля Тиллиха, "религия — субстанция культуры" 17. Теократические институты обуславливают дух, национальный характер того или иного народа и поэтому не могут не проявляться в его политической системе. Они воспроизводятся людьми из поколения в поколение путем усвоения верований, идеалов, стандартов поведения и наследования всего предшествующего образа жизни. На архетипические свойства религиозно-политических структур обратил внимание А.Б.Зубов. По его мнению, образцы харизматической власти древневосточных народов Египта, Месопотамии, Индии, Китая и других в силу их глубокой укорененности в коллективном сознании, в определенных вариациях унаследовались современными народами и воспроизводятся ими вновь "пусть даже в не до конца осознаваемых формах… как коллективное подсознательное…" 18.
Культурные нормы и ценности организуют людей, обеспечивают целостность и единство общества, формируют чувство принадлежности к одной группе, ориентирует представителей культуры на солидарность, доверие, взаимопонимание. Как первостепенное звено культуры того или иного народа, теократия выступает смыслообразующим фактором общественного порядка, программой социальной деятельности, культурно-ценностной матрицей цивилизации, связующей воедино личность, социум, всемирно-исторический процесс, природу и космос. На ценностной шкале отдельных обществ она объективно занимает более высокое место, чем какие-либо иные политические ценности. На Востоке, как правило, демократические институты власти, если и рассматривались, то не были постоянным объектом научного интереса. Они изучались в привязке с иными проблемами государственного устройства и не являлись, как на Западе, признанными ценностями. Здесь вырабатывались иные модели организации и функционирования государственной власти, в том числе и теократические. Аксиологический потенциал теократической модели власти на Востоке не меньше, чем у идеи демократии на Западе.
Затрагивая вопрос об аксиологических основаниях теократии и демократии, нельзя обойти стороной проблему значимости общественных идеалов для государственной практики. Не являются ли разделяемые сегодня нами и западным обществом либеральные ценности демократии, прав человека, правового государства сродни теократическим ценностям? Безусловно, содержательно они диаметрально противоположны. Но занимаемое ими в обществе место и выполняемые функции очень похожи. В период Нового времени на Западе произошла резкая переориентация целей общественной жизни. На смену религиозным идеалам пришли демократические и либеральные ценности. Особенно ярко это проявилось в творчестве Руссо и в событиях Великой Французской революции. Однако они при всем отличии демократических ценностей от теократических они в общем-то принимаются современным обществом так же, как и в прошлом теократические: мы просто в них верим, считаем их высшими ценностями и устанавливаем массу табу на возможность их пересмотра. Государство и общество не могут обойтись без идеологии. Для существования общества и государства как таковых в принципе не важно, какие это будут идеалы — теократические или демократические, главное, чтобы они были.
Глубокая укорененность теократической модели власти в культуре общества, думается, не является барьером на пути его демократических преобразований. Демократия, как наиболее приемлемая в настоящих условиях форма политического руководства, может быть реализована в последующем и в теократических государствах, причем без нарушения их культурно-исторической, цивилизационной самобытности. Для того, чтобы общество и государство следовали традиционно-религиозным образцам и сохраняли свою культурную идентичность, государству не обязательно быть теократическим. Ранее уже отмечалось, что религиозные предписания, содержащиеся в главных религиозных источниках, в т. н. "священных книгах", практически не регламентируют сферу политико-властных отношений и вопросы политического руководства в теократическом государстве решаются исходя из установившихся еще в древности традиций и моделей отправления власти. Освещая концепцию халифата, Л.Р.Сюкияйнен пишет: "…Мусульманское право знает очень немного норм Корана и сунны, регламентирующих властные отношения. Эти источники не содержат конкретных предписаний, регламентирующих организацию и деятельность мусульманского государства или определяющих его сущность. В них прямо не говорится… ни о монархии, ни о республике, ни о демократии, ни о деспотии, ни о теократии" 19. Абстрактный характер выражения немногочисленных религиозных норм, регулирующих государственное управление и содержащихся в "священных книгах", позволяет легитимно устанавливать различные формы и режимы правления, в том числе и демократические.
Кроме того, народовластие имеет исторические и национально-культурные параметры, определяемые менталитетом и цивилизационными стереотипами конкретного народа. В каждой исторической эпохе, в различных цивилизациях идеи народовластия и боговластия преломлялись, обретая свой особый национально-культурный облик, причем таким образом, что в демократических государствах легко обнаруживаются элементы теократии, а в теократических — демократии. Примером государств, где сочетаются теократия и демократия, служат Израиль и Ливан. В них система народного представительства, идеологический плюрализм и многопартийность, соседствуют с религиозно-политическими структурами. Так, в Израиле последние существуют в виде раввинских судов, состоящих на довольствии государства, поселковых советов и муниципалитетов, в институте религиозных браков и в слиянии религиозного и государственного образования. Все это свидетельствует о потенциальных возможностях теократических государств двигаться по пути совершенствования, приспосабливая многовековые культурные традиции с современными условиями политической жизни.
В связи со сказанным, следует иметь в виду, что политические процессы, происходящие сегодня в Чечне и Тибете, требуют более взвешенного и осторожного подхода. Думается, что с признанием государственной целостности, в первом случае — России, а во втором — Китая, следует предоставить народам данных образований широкую возможность использования традиционных религиозных и обычных норм в урегулировании социальных отношений. Надо полагать, что связь правовой системы метрополии с правовой системой теократического образования в ее составе не всегда должна основываться на принципе верховенства федерального законодательства. В областях семейной, обрядовой и бытовой жизни, т. е. в тех сферах, которые и выступают главным объектом религиозного регулирования, приоритет может быть отдан религиозно-правовым нормам. Гармонизация правовых систем теократий с общегосударственным законодательством сложна и требует учета интересов обеих сторон, поскольку это вопрос не только права, но и религии, культуры, и всего образа жизни народов теократических образований.
В то же время, теократию не следует отождествлять с наиболее развитыми формами демократии. Такой подход встречается в работах мусульманских мыслителей. Аятолла Хомейни, например, писал: "Исламское правление не может быть тоталитарным или деспотичным, оно конституционное и не волей народа, а лишь Кораном и традициями пророка" 20. В числе достоинств демократическое. В этой демократии, однако, законы устанавливаются, возвышающих мусульманское правление над западными моделями парламентаризма, теоретики ислама отмечают ограниченное нормами религии законотворчество, не допускающее произвола и бесправия со стороны власти, неопределенность срока избрания халифа, обеспечивающее стабильность и преемственность государственного строя, участие в органах представительства специалистов-законоведов, гарантирующее от некомпетентности и непрофессионализма в правотворчестве и государственном управлении. Мусульманский государствовед ар-Рейис утверждает, что исламская модель демократии содержит в себе известные Западу принципы народного правления, обеспечения индивидуальных прав и свобод, разделения властей, гармонично сочетая их с материальными, духовными, религиозными и гуманитарными интересами людей 21. По мнению Мухаммеда Камель Лейла, мусульманская демократия выше и прогрессивнее любой другой, поскольку в ее основе лежат морально-духовные принципы 22.
Думается, что мусульманская демократия, о которой пока можно рассуждать как о теоретической модели власти, — одна из специфических разновидностей народовластия, а не его высшая форма. Она отличается от иных типов народовластия лишь своеобразием источника, пределов и целей власти. Если традиционное понимание демократии связывает суверенитет власти с нацией, то исламская демократия основывается на представлениях о суверенитете Аллаха и мусульманской общины. Суверенитет Аллаха воплощается в предписаниях Корана и сунны. Их нормы обязательны к соблюдению и ни при каких обстоятельствах изменению или отмене не подлежат. Фактически суверенитет Аллаха устанавливает пределы компетенции и полномочий любых органов власти, в конечном итоге ограничивая народное волеизъявление. Ограничения народного волеизъявления связаны также с представлениями о суверенитете мусульманской общины. Вследствие того, что умма имеет не пространственное (государственно-территориальное) измерение, как нация, а религиозное, выявление ее волеизъявления практически неосуществимо. Целью мусульманской демократии выступает обеспечение духовно-религиозных интересов людей, причем связанных с их существованием в мире земном и небесном. Мусульманская модель демократии представляет собой, таким образом, ограниченное народовластие.
Вследствие того, что понятие теократическое государство по своему логическому объему шире категории "политический режим", можно вести речь также и о видах политического режима в теократическом государстве. Применительно к теократическому государству можно говорить как о наличии, так и об отсутствии в нем демократических или антидемократических признаков, в том числе авторитарных, тоталитарных, деспотических и других. В современных теократических государствах могут проявляться такие элементы демократии, как участие народа в выборе органов власти и местного самоуправления, практическая реализация принципов социальной справедливости, равенство перед законом и судом, обеспечение социально-экономических прав и свобод личности. К антидемократическим признакам относятся: нарушение свободы мысли и слова, свободы совести и вероисповедания, преследование за инакомыслие, отсутствие гласности, многопартийности и реальной оппозиции. Однако практика теократических государств показывает, что процесс становления демократических институтов при главенстве в политике религиозных ценностей и норм очень долог и сложен.
Сноски:
1. См.: Блюнчли И. Общее государственное право. Т.1. Вып.2. М., 1866. С.248;
Моль Р. Энциклопедия государственных наук. СПб.-М., 1868. С.244.
2. Schmitt C. Verfassungslehre Carl Schmitt. Berlin, 1954. S.284.
3. См. об этом: Drechsler H. Theockratie. Gesellschaft und Staat. Lexikon der Politik. Baden-Baden. 1979. S.678.
4. Библия. Кн. 1-я Царств. 8; 7.
5. Аль-Хомейни, Рухолла Мусави. Исламское правление / Аятолла Хомейни. Алматы: Атамура, 1993.С.21.
6. Сюкияйнен Л.Р. Концепция мусульманской формы правления и современное государствоведение в странах Арабского Востока // Социально-политические представления в исламе. История и современность. М., 1987. С.57.
7. Библия. Исход. 4; 1–5.
8. Там же. 4; 8.
9. Weber M. Religionsoziologie. Berlin, 1928. S.728.
10. Цит. по кн.: Юркович И. О народе Божием. М., 1995. С.59.
11. См. об этом: Арановский К.В. Курс лекций по государственному праву зарубежных стран. Екатеринбург, 1995. Ч.1; Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. А.Я.Сухарев. 2-е изд., доп. М., 1987.
12. Арановский К.В. Указ. соч. С.171.
13. См. об этом: Чиркин В.Е. Основы сравнительного государствоведения. М., 1997. С.124, 170, 181.
14. Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре, или Начала политического права. [Отрывок из "Исповеди"] / Пер. Френкеля. Под ред. и с предисл. А.К.Дживелегова. М., 1906. С.199.
15. Фихте И.Г. Сочинения: В 2 т. / Сост. и примеч. В.Волжского. СПб., 1993. Т.II. С.370.
16. Гегель Г. Философия права. М., 1990. С.375.
17. Тиллих П. Избранное: Теология культуры. М., 1995. С.266.
18. Зубов А.Б. Харисма власти. От современности к древности: опыт архетипической реконструкции // Восток. 1995. № 2. С.94.
19. Сюкияйнен Л.Р. Концепция мусульманского государства: доктрина и реальность // Критика буржуазных политических и правовых концепций: Материалы теоретического семинара по проблемам зарубежных стран. М., 1984. С.97.
20. Цит. по: Политическая система в Исламской Республике Иран // Развивающиеся страны: основные тенденции социально-политической эволюции. Иваново, 1993. С.70.
21. См. об этом: Сюкияйнен Л.Р. Концепция мусульманской формы правления и современное государствоведение в странах Арабского Востока // Социально-политические представления в исламе. История и современность. М., 1987. С.63.
22. Там же. С.63.
2. Теократическое государство как система религиозно-политических властеотношений
На наш взгляд, все многообразие религиозно-политических отношений, складывающихся в теократии на различных уровнях власти можно отразить, лишь воспользовавшись другой категорией. Наиболее адекватным пониманием государственной формы теократии является ее определение в качестве системы государственной власти. При таком подходе существенно обогащается само понятие государственной теократии, так как в основе подхода лежит более емкая матрица государственно-правовых отношений, позволяющая учитывать все разнообразие свойств политического боговластия, в том числе форму его правления и политический режим. Меняется также и взгляд на само государство, которое рассматривается в виде целостности, образованной различными, главным образом властными, связями между элементами государственности. В соответствии с системным пониманием государственной формы теократии, теократичность государственности обусловлена не столько особенностями организации высших органов государственной власти, сколько способами связи между элементами государственной целостности.
Не менее значимым преимуществом системного подхода к определению государства является его ориентация на реально существующие властные отношения. В отличие от понятия "форма", обозначающего нечто статичное, застывшее, понятие "система" подчеркивает динамику, взаимодействия и акцентирует внимание на действительном характере государственных связей. Можно утверждать, что понятие система государственной власти тождественно понятию государственная практика. Оно очень приходится к месту там, где есть расхождение между формально закрепленными и реально существующими правилами организации и деятельности государственной власти. В научной литературе для выражения подобного несоответствия иногда используются термины "юридическая" и "фактическая" конституции. Понятие система государственной власти для этих целей является более предпочтительным.
В лучшей мере системный анализ государства позволяет проводить подход к понятию государства, выработанный А.Б.Венгеровым. В соответствии с этим подходом, государство представляет собой политическую, территориальную и структурную организацию власти 1. Государственно-властные взаимодействия можно выделить, таким образом, в относительно обособленные комплексы отношений: политические, территориальные и организационно- структурные. Деятельность государства направлена также на обеспечение регулятивных и охранительных связей общества. В теократическом государстве, главным образом, под воздействием религиозного фактора указанные отношения претерпевают определенные модифицикационные изменения. В наибольшей степени религиозное влияние испытывают на себе организационно- структурные и регулятивные взаимодействия. Первый вид связей характеризует элементный состав государственной власти, ее механизм, а второй — нормы, ценности и идеалы, интегрирующие и регулирующие социальные взаимодействия в процессе осуществления государственной власти. Регулятивные связи, в свою очередь, в зависимости от особенностей регулирующего воздействия можно подразделить на идеологические (ценностные) и правовые. Рассмотрим теократическое государство как систему государственной власти и начнем с исследования регулятивных связей.
Единство ценностных ориентаций, установок и взглядов, объединенных в религиозную идеологию, приводит к тоталитаризации теократических властеотношений. Между обществом и государством в теократии не существует различий: они сливаются. В теократическом государстве осуществляется всеобъемлющий духовно-политический контроль над жизнедеятельностью каждого индивида. Всепроникающая религиозно-правовая регламентация общественных отношений, идеологизация и огосударствление всех сторон социальной жизни, государственный монополизм в сфере распространения информации ставит теократическое государство в один разряд с тоталитарным. Программы социальной деятельности и функции государственной власти в теократии определяются как условиями социально-экономической и политической жизни общества, так и необходимостью реализации религиозно-правовых предписаний. В религии концентрируются все интересы и ценности теократического общества. Взгляды и ориентации, не связанные с господствующим вероучением, для теократии неприемлемы и пресекаются. Слияние религии и политики несет в себе большое количество недостатков, выражающихся, в конечном итоге, в нарушении как политических, так и религиозных прав и свобод человека. Но в сфере государственной оно может приносить некоторые преимущества. Сильные позиции на мировой арене современных теократических государств — Ирана, Саудовской Аравии, Ватикана — находят объяснение не в одних материальных возможностях данных государств. Они обусловлены также их положением в качестве политических центров отдельных вероучений.
Поддержание строгого единства взглядов и убеждений ведет к существенным ограничениям в области основных прав и свобод, к отсутствию политического плюрализма и многопартийности. Значительные нарушения прав человека происходят в области свободы мысли, совести и вероисповедания. В Иране установлен законодательно определенный перечень религий, которые граждане могут исповедывать наравне с мусульманством. К ним отнесены: христианство, иудаизм и зороастризм. Другие вероучения запрещены под угрозой наказания. В Саудовской Аравии и Омане деятельность любых немусульманских религиозных объединений преследуется властями, а в законодательстве свобода совести не упоминается вообще 2. Под запретом в теократических государствах находится также атеизм. Подобная практика предоставления преимуществ одной религии за счет ограничения других нарушает многие положения основных международно-правовых актов в сфере свободы совести, вероисповедания и создания религиозных объединений, в частности, нормы Всеобщей декларации прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах, Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений и ряда других документов.
Интересы господствующего вероучения проявляются в религиозном цензе на занятие многих высших государственных должностей. Во всех теократиях правом быть главой государства обладают лишь представители доминирующей религии. Следуя религиозным догмам, теократическая власть создает неравенство в правовом статусе мужчины и женщины. Последние лишены избирательных прав, им запрещаются браки с иноверцами, для них создаются юридические барьеры в профессиональной, научной и творческой деятельности. Существующие в теократическом государстве ограничения прав человека по религиозным критериям создают потенциальные условия внутриполитической напряженности и не способствуют его интегрированию в систему международных отношений.
Особенности второго вида регулятивных связей в системе теократической власти — правовых, заключены в самом характере правового, а точнее религиозно-правового, регулирования. Религиозные предписания по смысловому контексту не однозначны. Они рассчитаны на многоуровневое, полибытийное восприятие окружающей действительности. Адекватное представление о цели и содержании религиозных норм может сложиться лишь на основе глубокого и всестороннего осмысления всех догматов веры. Причем интерпретация божественных откровений выходит за рамки привычного одномерного миросозерцания и рассчитана также на активизацию иррациональных структур человеческой психики. Выбор индивидами поведения, соответствующего религиозным образцам, затруднен и применительно к одной ситуации может быть различным, в том числе и греховным. Более того, стремление подчинить поведение людей религиозной власти вносит определенную коррекцию в восприятие религиозных норм. Каноны, не соответствующие теократическим образцам, остаются в теократии "мертвой буквой" и не применяются. Нормы же, отвечающие теократическому стремлению, приобретают в политическом боговластии повышенную значимость. Отвлеченный характер религиозных положений позволяет широко толковать их содержание, а также усматривать теократический контекст там, где он явно отсутствует. Например, под "джихадом" можно подразумевать ведение военных действий по защите и распространению мусульманской религии, а можно — и внутреннее совершенствование личности на пути к богу. Христианское положение "всякая власть от бога" истолковывается в теократии как признание политического главенства церкви, но оно может пониматься и как оправдание социальной ценности и значимости института власти. Религиозно-правовое регулирование общественных отношений, вследствие нечеткости и многозначности общеобязательных предписаний или, выражаясь точнее, из-за их низкого, с точки зрения юридической техники, качества, потенциально содержит в себе предпосылки противоправного поведения и может приводить к конфликтным ситуациям.
К числу отрицательных свойств религиозно-правовой регламентации общественных отношений относится обусловленный отжившими историческими условиями архаический характер некоторых религиозных норм. Использование части вероисповедальных предписаний потеряло на сегодняшний момент всякую актуальность, а осуществление некоторых из них противоречит как сложившимся в современной человеческой цивилизации образцам поведения, так и нормам международного права. Гарантировать их "молчание" никто не может, так как теократия не содержит в себе механизмов отмены, либо изменения богоустановленных норм. Употребляемые в теократическом государстве в качестве главных регуляторов общественных отношений религиозно-правовые средства, таким образом, могут не только создавать потенциальные возможности антиобщественной, противоправной деятельности, но и стимулировать, поощрять ее.
Религиозные нормы в своем большинстве обращены к внутренней, духовной жизни человека и направлены на его самосовершенствование. Использование в качестве главных регулятивных средств замкнутых на внутренних проблемах человеческого бытия религиозных норм обусловливает в конечном итоге низкий уровень развития теократического государства. Внешняя деятельность людей, связанная как с необходимой социально-политической, так и с природно-преобразовательной активностью, не имеет в теократии актуальной значимости. Правомерное поведение в теократическом государстве, в отличие от светского, не есть социально активное поведение. Поглощенность реализацией религиозно-правовых предписаний, индифферентно относящихся к вопросам экономики, политики, науки и культуры, не может стимулировать развитие данных сфер социальной жизни. Правовая система теократического государства не относится к числу прогрессивных, т. е. отвечающих социально-экономическим потребностям общества. Для теократического государства характерно экстенсивное существование. Религиозно-правовые средства вследствие того, что они именно религиозные, т. е. связующие два противоположных плана бытия, неспособны по своей природе рационально, логически непротиворечиво и исторически адекватно определять поведение людей. В усложняющейся жизни они просто не смогут выполнить стоящие перед ними задачи регулирования общественных отношений.
В социально-историческом плане теократическая концепция власти противостоит технократической. Всеобщее благоденствие и счастье, являющиеся конечными целями развития как первого, так и второго типа обществ, достигаются абсолютно противоположными способами. В технократии совершенствование социальных отношений и самого человека осуществляется посредством постоянного расширения индустриального производства, повышения производительности труда и улучшения организации управления. Движущей силой организации власти и общественного развития в целом здесь выступает наука, основывающаяся на рационализированном знании и ценностях "производства-потребления". Технократия, в отличие от теократии, утверждает веру не в бога, а в человеческий разум. Технократическая жизнь мыслится как неизменный прогресс технической оснащенности общества, стремление человека к искусственной машинной цивилизации.
Но религиозно-правовую регламентацию общественных отношений не следует трактовать исключительно как негативную, а технократическую организацию власти — как неоспоримое достижение человеческой мысли. Теократическое устройство, оставаясь оппозиционным тотальной индустриализации, избавляет природу и общество от многих негативных последствий воздействия техники. Более заботясь о моральном состоянии людей, политическое боговластие в лице религиозных императивов ставит прочные барьеры на пути пагубных изменений среды обитания человека. В далекой исторической перспективе нельзя с полной определенностью говорить о том, что гуманней и способствует выживанию человечества: теократия с ее многочисленными табу, тенденциями консервации общественного развития и ориентированностью на духовно-нравственный аспект взаимодействия людей или технократическое общество, положившее начало бесконечной гонке создания все более автономизирующейся техники с ее механизацией и обезличиванием человека, грозящими обернуться гибелью всего живого.
В качестве положительных сторон религиозно-правовой регламентации общественных отношений следует выделить относительно низкий уровень совершения правонарушений. Специалисты в области мусульманского права отмечают устойчивость правомерного поведения в тех государствах, где главная роль в регулировании социальных связей принадлежит шариату. Так, Л.Р.Сюкияйнен пишет: "Религиозные стимулы оказываются настолько сильными, что в отдельных сферах общественных отношений нормы мусульманского права исполняются практически без вмешательства государства, поскольку случаи нарушения исключительно редки" 3.
В социальном плане устойчивость правомерного поведения определяется высоким уровнем знания и авторитетностью религиозно-правовых норм. На протяжении длительного периода религиозные нормы остаются в теократическом государстве неизменными. Из поколения в поколение они передаются как основополагающие принципы человеческой жизни, превращаясь в максимы индивидуального и общественного сознания. Глубокое усвоение религиозно-правовых норм обусловливается совпадением целей государства, взявшего под охрану данные нормы, и остальных участников теократических властеотношений, воплощающих религиозно-правовые предписания в действительность. Высокий уровень правовой информированности населения, его заинтересованность в соблюдении религиозно-правовых норм создают благоприятные предпосылки действенности права в теократии. В этом отношении светскому государству есть что позаимствовать у теократического.