Помоги проекту - поделись книгой:
Вводный отдел. Необходимость образования пастыря
Прежде чем приступить непосредственно к чтению лекций II–го курса по Пастырскому богословию, хочется вспомнить слова двух выдающихся церковных деятелей Русской Православной Церкви: архиепископа Иннокентия (Херсонского) и профессора Я.К. Амфитеатрова.
Первый говорит к учащимся духовной школы такие слова: «Еще малое время свет есть с вами (Ин. 12,35), спешите пользоваться в простоте сердца всем тем, что видите и слышите, не увлекайтесь самомнением и не придавайтесь излишним вопросам, не тратя напрасно времени, коего для нас осталось весьма мало»[1].
«Не в том дело, говорит проф. Я.К. Амфитеатров, чтобы много учиться, но чтобы много делать. Если мы хоть третью долю исполним того, что учим, о чем рассуждаем, и то время не потеряем. Если же, напротив, будем познавать и не исполнять, то время уйдет без пользы. Лукавые дни хитро, неприметно, как тать, один за другим убегут, и мы только в вечности узнаем, что учили, имели время, годы, но как употребили это драгоценное время, с пользой ли?»[2].
Эти слова двух выдающихся учителей можно суммировать в один многозначительный девиз, имеющий к нам самое близкое отношение. Девиз этот следующий:
Спешите, спешите, друзья, пока не поздно, к познанию истины Христовой и не только спешите познавать, но и делать.
Предыдущий круг лекций по Пастырскому богословию, предложенный студентам I–го курса Духовной Академии, главным образом, касался вопроса раскрытия идей ветхозаветного пастырства, пастырства Христа Спасителя, Его святых Апостолов и святых отцов. Пастыреначальник основа пастырства. И Его образ на протяжении почти двух тысяч лет всегда чаровал сердца лучших людей несравненной красотой Своего Небесного облика. И бесконечно счастлив тот, кто нашел для себя в образе Пастыреначальника идеал высокой святости, чистоты, любви, послушания и других пастырских добродетелей.
Таким образом, если в I–ый курс Пастырского богословия входило освещение идеального образа пастыря, то программу Пастырского богословия II–го курса можно кратко определить такими словами: это подготовка кандидатов священства к пастырскому служению и первые шаги пастыря на приходе.
Раскрытию вопроса подготовки к пастырству предпошлем Вводную лекцию, в которой раскроем вопрос о необходимости образования для пастыря Церкви. Образования общеморального, или церковного, и богословского.
Идеал христианского пастыря навеки дан в Лице Господа Спасителя. Возвысится ли кто за поисками высшего идеала к звездам небесным, сойдет ли в глубины морские другой подобной чарующей красоты Небесного облика, как у Спасителя, не найдет нигде. В Первопастыре Христе открывается совершенство пастырей, живительный элемент их сознания, образец жизни и сама жизнь их. Самые имена Господа, как читаем в одной рукописи XI века, говорят о способах пастырского подражания Ему. Он Помазанный елеем, Назорей. Он Спаситель, как образец милосердия, посвященный Богу от чрева Матери, пример возвышенного созерцания духовного мира и Созидатель спасения людей (Мф. 1,16; 2,23; 1,21,25; Лк. 1,32). Он Эммануил, безотлучно пребывающий с пасомыми день и ночь; Сын Человеческий, как похожий на нас с наших лучших сторон (Мф. 1,23; 8,20); Чистый, как девственная лилия полей; Смиренный, как приниженная фиалка; Любящий, как алая роза, по слову Премудрого; «Я сад шипковый во Иерихоне» (Сир. 24,15).
Таковы должны быть и пастыри Христовы. Свет их деятельности и настроения пусть не может открыться во всем полуденном блеске, но может разгораться тихо, как утренняя заря. Служение Господа и пастырей воссозданию человечества раскрывается в 10–й главе Евангелия Иоанна и у евангелиста Матфея в словах Господа к Апостолам: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4,19). И сюда же относятся евангельские изречения: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то, что Я сделал вам» (Ин. 13,15). «Я вас избрал и поставил, чтобы вы шли и принесли плод и чтобы плод ваш пребывал» (Ин. 15,14).
Добрый Пастырь Христос (Ин. 10,11) - высший Первообраз пастырей. Он идеал их, показывающий, какова должна быть всякая живая пастырская личность. Спаситель в Себе указывает пастырям общее направление их служения, как и Апостол сказал: «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Фил. 2,5).
Подражание пастырей Господу должно начинаться с самого приготовления к пастырской деятельности. Спаситель пред великим пастырским подвигом, как говорят пасторалисты[3], всегда пребывал в молитве, посещал синагоги и храм, эту колыбель и кормилицу веры Израиля. Он еще в детстве поражал всех глубиной чувства и богатством Своего духа, например, во время беседы с иудейскими старцами в Иерусалимском храме (Лк. 2,46). Повиновение Его родителям обнаруживало Его самоотречение и смирение. Он имел потребность глубокого покоя для углубления в Себя, любил уединение и, как истинный человек, образовывал Свой характер в отражении искушений (Лк. 4,13).
Созерцая природу, Он из видимых картин благости Божией извлекал пищу для духовной мысли. Глубокое знание людских радостей, скорбей и нужд, прозревание всюду промысла Жизнеподателя, работа над Своей человеческой природой, подготовляли Его к прохождению Своего пастырского служения, причем, духовное возрастание у Него шло в гармонии с телесным развитием.
Таким образом, идеально–прекрасная Личность Первопастыря Христа раскрылась, если можно так выразиться, в обстановке внутреннего самосозерцания, вскрытия и уяснения высшего смысла природы и жизни и среди молитвенных бесед с Небесным Отцом.
Серьезное приготовление к пастырству современных пастырей должно, в подражание Господу, выражаться приобретением соответствующих знаний, душевной чистоты, жертвенности и близости к Богу. «Высокий уровень требований подготовки кандидатов на иерархическое положение, говорит проф. А.С. Павлов, основывается на представлении важности целей, для осуществления которых предназначено церковно–общественное служение, и этот уровень требований поднимается с каждой иерархической степенью»[4]. Сведущий в теории пастырства легче приобретает опыт, глубже наблюдает окружающую жизнь, тщательно работает над собственной личностью и пастырскими трудами отражает свет практики на всю теорию.
Необходимость обдуманного и зрелого приготовления к пастырству видна на Апостолах Христовых. Допущенные по призванию к теснейшему внутреннему общению с Господом и составляя Его «свиту», они не тотчас сделались «ловцами человеков». Более трех лет они были со Своим Учителем, слушали Его, приглядывались к Его жизни, пользовались Его доверием и руководством. Апостольский сонм вначале несовершенно отражает свойства Учителя, но после мало–по–малу проникается Его чудесным влиянием и поддается Ему. Нрав Апостолов становится мягче, речь умереннее, поступки более отрешенными от себялюбия. Как ласточки, нашедшие лето, или как замерзшие почки под влиянием теплых лучей весеннего солнца, они раскрывают свою природу около Господа для более полной пастырской жизни. Значение притчей им было объяснено со стороны Господа, и они называли Учителя именем «Равви», что значит «Учитель жизни».
Из книг Священного Писания, как из глубины морской, мы прежде всего должны извлекать жемчужины знания и богатство наблюдений над человеческой природой, проясняя истину для самих себя. Теоретическая подготовка исследованием Писаний может, с помощью благодати, вывести на свет Божий много хорошего в нашей жизни. А плохое мы обязаны оставить через борьбу с собой, покаянно оплакав свои грехи и твердо решившись более не грешить.
Знания у всякого пастыря должны быть не самоцелью, а средством к нравственному улучшению. Все дела свои он должен относить ко Христу, мысленно поставляя их на Его одобрение. Идеальный образ Христа ему следует иметь пред очами всегда и благоговеть пред Ним. Подчинивший своей воле личные грубые инстинкты и научившийся играть на многосложном инструменте собственной души у себя дома, пастырь овладеет им и в чужом собрании. Он откроет в себе молитвой и словом Божиим сферу добрых мыслей и расположений в любой обстановке. Наконец, наблюдение в природе величия, премудрости и силы Божией и непосредственное изучение жизни в людских бедах, болезнях и при религиозных подъемах еще более содействуют приготовлению к пастырству.
Некогда посещение Иерусалимского храма Господом Спасителем в 12–летнем возрасте вызвало в Нем мысль о храме, как о доме Отца Его (Лк. 2,469). Здесь именно по человечеству Господь явил Свое стремление служить спасению мира. Охваченный и воспламененный мыслью о Своем призвании, Господь забыл об окружающем, почувствовал непреодолимое побуждение заниматься деятельностью Своего Отца и быть в Его доме в сознательно–свободном подчинении Своей воли воле Отчей. Замечательно, что всю Свою пастырскую деятельность Господь Спаситель изводил из Своего внутреннего «Я», руководствуясь тем, что Ему представлялось должным.
Особенный труд следует приложить кандидату священства к приобретению прямолинейных религиозных убеждений. Колебания воли пасомые прощают своему пастырю при его немощах, но измену убеждениям никогда. Равно и суд Божий и суд личный требует от каждого из нас всегда быть человеком идеи. Условность, подчиняющаяся разным порывам по часам дня и попускающая за молитвой злоречие, цинизм, пренебрежение верой и т.п., в пастырстве недопустимы. Ему никогда нельзя маскироваться неверием, но следует неизменно быть «железной стеной и медным столпом» (Иерем. 1,179) в неизменном соблюдении Закона Божьего. Уклонения свои от воли Божией он обязан оплакивать горько. Взгляд на пастырство, как на внешнюю профессию, лишает хиротонисуемоего обновления благодатью священства. Сделавшись пастырем, он изнесет из своей души пасомым одни сухие диалектические доводы о необходимости добродетели и гибельности порока, но мало кто из слушателей от проповедничества его подвигнется к исправлению. Неуклонно же верный пастырским идеалам до хиротонии создает в себе целостный характер без фанатизма и холодного эгоизма и вырабатывает верный духовный вкус и чутье для оценки жизненных явлений.
На поле пастырского служения и руководства он будет в полном смысле слова «устами Божиими» (Лк. 21,15).
До сих пор мы говорили о необходимости образования для пастыря общецерковного или нравственного. Теперь следует хотя кратко коснуться образования богословского (школьного).Нужно ли пастырю это богословское образование? Мы говорим, что не только нужно, но и необходимо. Если в святоотеческие времена (IV-II века) богословское образование нужно было для служителей Христовой церкви, то в наши дни, дни огромного развития всех видов науки, искусства и мысли человеческой, особенно необходимо для пастыря Церкви иметь это богословское знание.
Святой апостол Петр говорит:: «Будьте готовы всякому требующему от вас отчета в вашем уповании дать ответ» (1 Петр. 3,15).
Общественный уровень развития требует от пастыря должной высоты его личности, иначе его никто не будет уважать, в обществе будут называть его невеждою, отсталым человеком и вообще таким, с авторитетом которого совсем не стоит считаться. Вот почему ревнителям веры и благочестия не стоит считаться с затратой времени и сил, но все это приносить к алтарю богословского образования на пользу нашей Святой Церкви и во славу Божию.
Пастырская подготовка должна выражаться в некоторой постепенности в усвоении пастырских обязанностей, начиная с низших и простейших. «Прежде всего, говорит святитель Григорий Богослов, нужно сделаться достойным Церкви, а потом уже алтаря, и прежде достойным алтаря, а потом уже председательства»[5].
Скорое продвижение по степеням священства святитель категорически осуждает, как вносящее беспорядок в церковный строй, как поругание церковного чина, как самоуправство и происки в церковно–общественной жизни.
Говоря о богословской подготовке наших учащихся, хочется упомянуть о двух принципах богословствования, о которых немало говорили в прежнее время в нашей Московской Духовной школе.
Первый принцип чисто православный, так называемый, «верующий разум», который вводит в Церковь, воцерковляет человека в церковную жизнь, живет с ней одним духом (здесь разум подчиняется вере).
Второй принцип «разумная вера» неправославный путь, который, наоборот, выводит из Церкви, разделяет человека с Ней. Этот путь богословствования стремится обосновать веру на доводах разума, то есть, самую веру подчинить рассудку, поставить её под анализ разума человеческого. Это весьма опасный путь, его можно назвать просто богоборческим путем. Он весьма вреден при изучении всех богословских наук, а также и богословия пастырского.
Оговоримся, то отсутствие в учебном плане нашей школы науки Педагогики вынуждает нас затрагивать некоторые вопросы, например, методики образования, которые относятся к её компетенции. Это несколько перегрузит наш курс содержанием, но зато сделает его более понятным и легким для усвоения.
Период подготовки пастыря к пастырскому служению мы рассмотрим по следующим пяти главам:
Глава I. Образование в Духовной школе;
Глава II. Воспитание в Духовной школе;
Глава III. Задачи учащихся в последний год обучения.
Глава IV. Пастырское призвание.
Глава V. Избрание и посвящение на пастырское служение.
Глава I. Образование в духовной школе
1. Задачи высшей духовной школы
Духовная школа с её задачами и конечными целями всегда предъявляет к своим деятелям требования в высшей степени серьезные и важные, налагая на них бремя неустанного труда и подвига. Но в истории школьной жизни бывают времена и эпохи, когда эти требования выдвигаются самым ходом дела с особенной силой и настойчивостью.
Жизнь требует животворного и зиждительного луча света, чтобы все укрепилось и установилось в своих естественных границах и чтобы бурное течение жизни, нашедши свое русло, принято зиждительное и правильное движение. Животворного света этого и ждут все, как везде и всегда, от школы. Но не чувствуется ли при этом каждому из нас, что верные чада Церкви Христовой ждут его, главным образом, от нашей духовной школы Академии, которая призвана приготовлять передовых пастырей и деятелей в устроении Царствия Божия на земле. И не бьется ли священным благоговейным трепетом сердце каждого из нас учащих и учащихся в этой школе от сознания этого высокого призвания и соединенной с ним великой ответственности пред Богом и людьми?
Что же это за животворный свет, которого ждут верующие люди от высшей духовной школы, который от неё должен исходить и который составляет коренное зиждительное начало жизни личной, семейной, церковной, общественной.
Это свет Божественной истины, свет Евангелия, свет Христов. «Доколе Я в мире, Я свет миру», говорит Господь.
Для обыкновенных занятий повседневной жизни, для твердости, уверенности и устойчивости в своих движениях и вообще для правильного течения своей деятельности человек нуждается в свете. «Кто ходит днем, тот не спотыкается, говорит Господь, потому что видит свет мира сего. А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (Ин.11, 90). Из этого подобия следует уразуметь и значение света Христова для устроения дел нравственного миропорядка, как главнейшей основы и трудности, и благоустроенности человеческой жизни. «Доколе Я в мире, Я свет миру».
Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Великое зло не знать Писаний»[6]. Отсутствие твердой устойчивости в идеалах и возвышенных стремлениях, а иногда даже и совершенное отсутствие их не говорят ли нам сами собой, что мы живем иногда ощупью, ходим в потемках и нередко спотыкаемся. О даровании и усвоении нашему духу этого–то животворного света и о насаждении его в наших сердцах и должно нам в духовной школе более всего заботиться.
Но этот свет Божественной истины не только светит, просвещает ум и обогащает ведением, но и животворит, согревает и сердце и служит источником истинной жизни. И проявляется он не в отвлеченном богословском знании, но в плодотворной христианской деятельности на началах самоотверженной любви. В истинном свете, по Апостолу, пребывает только тот, кто любит Бога и брата своего. А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза (1 Ин. 2,91).
Тертуллиан, говоря о значении Слова Божия, пишет: «Слово Божие питает нашу веру, надежду, и более всего успевает между нами благочестие»[7].
В этом основа зиждительной силы света Христова Слова Божия для жизни человеческой, но в этом же и вторая задача истинного богословского просвещения.
Вот какие высокие требования налагает на учащихся и деятелей высшей духовной школы их призвание и задачи их святилища науки. Они должны стремиться к тому, чтобы по мере сил своих усвоять себе свет Христов и быть достойными носителями этого истинного света Евангельского, просвещающего всякого человека, приходящего в мир. «В Евангелии все, всеОсобенно 25 глава от Матфея», сказал архимандрит Дионисий Шамбо (за три минуты до смерти)[8].
Наш образованный пастырь призывается трудиться в современном обществе верующих людей. В обществе действуют, с одной стороны, «силы идей», с другой, силы животного инстинкта и человеческих страстей. Над ними тяготеют наслоения протекших тысячелетий, сила традиций и вековых установлений. Человек бесценная личность, все более теряет себя в круговороте жизни, как щепка, несомая полноводьем. В вынужденном беге за колесницей времени он постоянно теряет в себе духовную опору. И между тем в человеке имеется стремление к истинному свету Христову.
Уравновесить первое состояние, дать прочность и мир душе обязанность духовной науки, долг образованного пастыря. Он знает, что сохранение и углубление свободы духа личности происходит при свете Христовой истины, в лаборатории церковного изыскания, где святоотеческое учение находит личность огражденной внутренним миром во всей ее совокупности.
Высшая духовная школа должна дать миру такого пастыря, который был бы полезен и нужен везде, который мог бы правдиво и ясно указать людям на существование иного, чем привычный, жизненного плана; рядом с чисто мирским, житейским наличие духовно–реального Божьего плана, который является не отвержением первого, а осмысливанием и возвышением и освящением его. Эта задача подобна той, которая стояла в 1–м веке пред Апостолом языков, поклонявшихся «Богу неведомому» привести к Богу ведомому. Начертать в душе человека имя Божие есть дело всей жизни пастыря. Но надо лишь дать себе ясный отчет, что верующее общество не есть некая абстракция, а работа пастыря в нем; не алгебраическая задача, решаемая по готовым формулам, а сама «сырая» жизнь во всей ее сложности и многогранности. Это обширный резервуар «плавающих душ», требующих к себе нежного внимания. Эти люди сами, пожалуй, не приблизятся к пастырю. Нет. Их нужно терпеливо звать, побуждать, искать. Идти же за «пропавшими овцами» надо особенно туда, где они растеряны, где они неудовлетворены, обессилены. Словом, звать всех, кто только захочет просветиться светом истины Христовой.
И вот пред лицом современного такого человека пастырь должен быть на высоте своего положения. Он должен быть укрепленный духом, истиною, мудростию, терпением, любовью, правдою. Он обязан стоять на уровне современной ему науки, например, быть в какой–то степени в курсе достижений философии, истории, экономических наук, биологии, космологии и психологии. Должен быть знаком с литературой мировой и отечественной и с другими отраслями науки и искусства.
Пастыри, образование которых не превышает семинарского курса, к тому же и не одаренные талантом убедительности, мало преуспевают в своем деле. Батюшки–простачки, пусть даже и высокой духовной жизни, вызывают только снисходительную улыбку у современного человека. И это печальная правда. Высшая духовная школа должна дать Церкви высококвалифицированного пастыря, умеющего свободно ориентироваться в современных условиях жизни, с успехом вести свое пастырское дело, мужественно выйти на «распутия дорог» и каждого звать на «пир Господина»[9].
В выполнении этой великой миссии «кроткие, как голуби и мудрые, как змии», они, однако, никогда и никак да не посмеют поступиться хотя бы и малой частью православного благовестия. Твердость в открытом и правдивом исповедании истины Христовой, отрицание всякого вероучительного компромисса да будет внутренним велением сердца пастыря. С полным знанием дела, умело и умно он должен отвечать каждому человеку.
Для приобретения верных чад Церкви пастырь должен избегать и всякой лести, всякого человекоугодничества, в которое нередко впадают, например, сектанты.
Рассказывают случай, бывший в 1954 году. Один западный проповедник, произнося поучение, неожиданно прервал слово и торжественно объявил, что футбольная команда этого города победила своих противников, с чем он и поздравляет своих слушателей. Сюда ничего нельзя прибавить кроме совершенного изумления…
Пастырь есть все для всех, по мысли святого апостола Павла, но с непременным сохранением своего церковного сознания. Тогда он, как «духовный», поймет и всякого «душевного» и окажет великую пользу людям.
Пастырю предстоят и религиозные рационалисты, полуверы, протестанты всех оттенков, от новых ариан до монофелитов; пантеистические идеалисты, гностики–теософы, адвентисты–врачеватели, баптисты «свободные» экзегеты, протестанты–индивидуалисты, иудеи, мусульмане, буддисты; все мыслящие и уставшие мыслить, все, сколько их ни есть на арене жизни. Они все тугоплавкий инертный материал для пастыря. Он же сам, в большинстве случаев, и его встреча с людьми объект подозрительного недоверия или презрительного высокомерия он чужак для этого мира. И вот стать «своим», быть признанным людьми, снискать к себюе внимание и уважение трудно. Для первых шагов в этом направлении он должен положиться на силу Христову. Абсолютно аполитичный, всегда лояльный гражданин и слуга своего Отечества, верный патриот, он может рассчитывать на успех своей работы. Не для стяжания чести и похвалы, но да святится имя Отца Небесного в людях, да светит истинный свет Сына Его в них, согревает сердца их Дух животворящий. Задача грандиозна. Это, по сути дела, преображение людей, «осоление» их, воцерковление, каковое совершается всегда Церковью.
Практические средства пастыря, поодерживаемого его старшими и младшими собратьями, многообразны. Установление живой связи с Богом путем непрестанной молитвы и молитвы церковной; связь молитвенная с Божией Матерью, ангелами, святыми; добрые отношения с клиром, своими сослуживцами, братьями–верующими, общественная церковная молитва, молитва келейная, молебны, акафисты (нараспев) и другие средства, которые могут помочь в пастырской работе.
Принцип один не презирать никого «от малых сих», не презирать, не осуждать, как и совсем неверующих, так и фанатически–болезненно настроенных, не отбрасывать никого. А главное, не падать духом при «непосильной трудности» дела. Всегда помнить, что Пастыреначальник Господь наш всегда с нами, как ближайший и всесильный Помощник и Покровитель во всяком деле, к Его славе творимом.
Каким же принципом влекутся люди в духовную школу? Каждый из них по–своему призывается Богом. И эти зовы он слышит в течение всей своей жизни, каждый раз по–разному отвечая на них. Эти зовы испытали и те, которые находятся сейчас с духовной школе.
Что роднит их здесь? Роднит их религиозная настроенность, вера в Бога, сознание своей греховности и потребность спасения. Укрепить свою веру, глубже постичь пути к духовно–нравственному возрождению, войти в любовь Христову, вот один из мотивов, влекущих всех их в духовную школу. Этот мотив может быть назван религиозным мотивом или принципом[10].
Но влечение к духовной школе есть одновременно влечение к самой Церкви Христовой, подающей благодатные средства к духовному возрождению и возрастанию в любви
Христовой (Еф. 4,16). Возрастать в этой любви и тем содействовать «созиданию Тела Христова, делу служения Церкви» (Еф. 4,12) - вот второй мотив, который может быть назван мотивом церковности или церковным. Возрастание любви к Церкви есть возрастание любви к каждому отдельному человеку. Подать руку помощи духовно нуждающемуся человеку, вызволить его из пучины неведения, поставить твердо на камне веры третий принцип, который можно назвать нравственным принципом. Этот последний принцип особенно ставит молодого студента непосредственно на пастырский путь, определяя степень близости его души к душе другого человека.
Если первый (религиозный) принцип может исходить из чисто субъективных причин больше углубиться в знание и укрепить себя на камне веры, также и второй (церковный) принцип быть полезным Церкви в Ее непосредственном целом, то третий принцип (нравственный) определяет чисто объективные цели юношеской души, цели высоко–благородные, светлые, даже жертвенные. Они ставят юношу непосредственно к душе ближнего, зовут его к подвигу борьбы за каждую человеческую душу, как ценность абсолютную.
Нравственный принцип наиболее отвечает специальному призванию, призванию пастырскому и является поэтому решающим принципом.
Таким образом, три принципа: религиозный, церковный и нравственный–а) укрепляться на камне веры,
б) подготовиться к достойному служению Церкви и
в) стать ближе к каждой душе и спасти эту душу–определяют жизненное призвание верующего юноши, побуждая его постучаться в двери духовной школы.
Духовная школа призвана помочь осуществить указанное двуединое призвание школы. Чем и как она достигает этого? Она достигает это двумя способами: через богословское образование и через систему религиозно–церковного воспитания.
Вначале скажем о богословии вообще, а затем и о богословском призвании.
2. Что есть богословие вообще?
Богословие является словом о Боге, свидетельством о внутреннем опыте, но не является наукой о том, что некто другой узнал о Боге. Иначе сказать, богословие, по словам святителя Григория Богослова, не является познание о Боге, но знание Самого Бога[11].
Если наше познание богословия не идет далее теоретического познания, если мы только способны после стольких–то лет обучения знать, что говорило о Боге то или иное лицо, пусть оно и святое, то мы еще не подошли в сущности к самым истокам богословия. Богословие является знанием Бога, таким знанием, которое мы слышали не от других, но сами пережили; это такое знание, которое мы могли бы передать другим как опыт, как жизнь, как вдохновение, как верный путь в вечную жизнь.
В этом блаженном состоянии, в этом исступлении, когда человек вырывается из своей ограниченной природы, в этом священном ужасе, в этом поклонении за пределами слов и переживаний совершается то неизъяснимое, о чем пишет и святой апостол Павел (1 Кор. 2)[12].
Область опытного богословия область таинств. По–гречески таинство означает молчать. Молчать в том смысле, что это виденное, созерцаемое нельзя передать никаким словом. Отсюда понятно, почему наша Православная Церковь стоит за все семь таинств. Где нет таинств, там нет Церкви, нет истинного Богопознания, нет истинного богословия. Таинство это область, где надо разуть сапоги, здесь область «купины неопалимой», той, которую видел Моисей в пустыне.
Таким образом, богословие это, прежде всего, жизнь, личный религиозный опыт, тайна, созерцание, глубокое молчание с высоким неизъяснимым переживанием.
Теоретическое же богословие (вне живого опыта), это простое собирание сведений о том, что до того в течение двух тысяч лет говорили другие о Боге. В этом кроется огромная опасность для наших юных богословов–студентов. В таком богословско–теоретическом процессе можно потерять Самого Бога. Ибо познание Бога только одним умом ведет не к приближению к Нему, а к отдалению от Него, ведет неизбежно к самому страшному к отрицанию Бога.
Не следует также забывать, что истинное богословие не может быть вне чистоты сердца. Сказано, что только «чистые сердцем Бога узрят» (Мф. 5,8). Чистый сердцем гораздо легче усваивает себе всю систему православных догматов, в которых выражены те или иные истины богословия. Он этими догматами не тяготится, они его не связывают, не «консервируют» его человеческое мировоззрение, как говорят некоторые. Наоборот, глубоко пережив все догматы, один за другим, которые родились извнутри опыта, которые выражены в определенные формы, он наш студент богословия и сам почувствует в себе непреодолимую жажду опытно изучать богословие, опытно познавать тайны Богообщения.
Своим собственным сердцем пережить истину жизни в Боге и потом другим уверенно сказать, что Он, действительно есть, задача наших богословов.
Если так (опытно) изучать богословие, если так будет раскрываться пред нами Сам живой Бог, тогда мы сможем другим сказать истинное слово о Боге, тогда можно стать истинными богословами. О таковых же говорят, что эти люди особые, это такие люди, которые знают Самого Бога, ибо они живут Им, и Он в их сердце.
А теперь выясним, что такое богословское образование вообще.
Богословское образование есть, по существу, просвещение ума светом истины Христовой[13]. Оно есть восприятие и усвоение учащимся под руководством преподавателей этой истины, выражающейся в богословских предметах, изучаемых в школе. Существенной особенностью этих предметов является общность внутреннего смысла их содержания. Этот внутренний смысл концентрируется вокруг двух стержневых пунктов: Бога и человека, и их взаимоотношений с точки зрения спасения человека.
В какие бы детали тот или иной богословский предмет ни входил, на какой бы основе (исторической, догматической, богослужебно–литургической и пр.) ни раскрывал свое содержание, он, по существу, раскрывает один и тот же вопрос: как под водительством Божиим в недрах Церкви Христовой когда–то спасался верующий человек и как должен он сейчас спасаться, чтобы осуществить на земле свое великое назначение и подготовиться к будущей жизни.
Казалось бы, этот животрепещущий вопрос должен приковывать внимание учащегося к каждому богословскому предмету и к каждой богословской книге. Но что, однако, часто встречается?
Под влиянием ли недостаточности духовного опыта и богословской неподготовленности самих учащихся, под влиянием ли многочисленности богословских предметов, сложности их содержания и сухости (в учебниках) изложения, под влиянием ли каких–либо других причин, но часто наблюдается отсутствие живого интереса у учащихся к тем или иным богословским предметам, а отсюда и недостаточное глубокое и действенное усвоение их.
Правда, изучение любой науки дело не всегда интересное и легкое. Недаром существует народная пословица, что только «плод науки бывает сладок, а корень горек»[14]. Не является исключением и богословская наука, если она изучается формально, рассудочно, как школьный обязательный предмет того или иного класса или курса.
Как это изучение протекает в школьной практике? Нередко та или иная богословская наука захватывает юношу сразу при начале изучения, нередко оживляет и заинтересовывает его в самом процессе более или менее длительного изучения, но, однако, чаще всего она полностью открывает свое лицо духовному взору учащегося в конце ее изучения. Тут–то и обнаруживается тот сладкий «плод», который ждет каждого юношу в конце пути по усвоению богословских предметов.
Основной интерес к богословским наукам должен пробуждаться из недр собственного духа учащегося, из насущной нужды его в познании путей Промысла Божия к спасению человека, из его жажды постоянного общения с Богом, проливающего Свой животворный свет на занятия богословскими науками. Если этот внутренний интерес к познанию пробужден, и душа озарена жаждой богообщения, тогда трудности при усвоении богословия уменьшаются и увеличивается положительное значение изучения. Это происходит потому, что при наличии интереса облегчается более живое и глубокое усвоение содержания науки, воздействие ее на всю психику учащегося. Тем самым усиливается не только образовательное, но и воспитательное значение ее.
Обычно школьное богословие упрекают в том, что оно таит в себе опасность замены знания реального знанием отвлеченным, рассудочно–сухим, формальным, схоластическим[15]. За богословскими выводами и обобщениями забывается ученик, до этих выводов не доросший. Этот ученик приучается слишком легко рассуждать о тайнах бытия Божия, о путях спасения, не имея достаточно к тому духовного опыта и знаний. Тем самым ему грозит опасность надмеваться умом и черстветь сердцем. Авторитет богословской учености в этих школах нередко заменяет авторитет святости, и на суждение ученых богословов охотнее ссылаются, чем на учение святых отцов Церкви. К нашей печали много горькой правды во всех этих упреках. И с указанными явлениями следует вести соответствующую борьбу.
Вопрос об изучении богословия серьезный и важный вопрос. В него входит исследование не только психологии восприятия и усвоения того или иного богословского предмета, но и методика его изучения, что также необходимо знать учащемуся.
3. Методика изучения богословских наук
Первым исходным пунктом православного богословия является Слово Божие. Наше богословие в своем существе основывается на Священном Писании и учении святых отцов Церкви. Нет богословской науки (кроме исторических), в которой тексты из Священного Писания не имели бы решающей роли. Проникнуть в смысл этих текстов и взаимную связь их, значит овладеть наукой в самой ее основе. Но это проникновение, особенно при первом чтении текста не легко дается.
Вероучительные и нравоучительные тексты Священного Писания пронизаны Божией премудростью и силой. И эта премудрость и сила улавливается не столько умом, сколько целомудрием и чистотой сердца (Мф. 5,8), и духовным опытом юноши. И тогда текст, внутренне воспринятый, легко закрепляется в памяти, то есть, в сфере ума и сознания.
Но нередко бывает и так, что текст не открывается учащемуся в своем внутреннем смысле, и потому, сокрытый для сердца, он создает затруднение и для ума, побуждая его к рассудочно–сухому запоминанию. В этом случае ум учащегося видит в тексте только одну голую мысль, ради доказательства которой этот текст, как ему кажется, и приводится. Так, если автор учебника, рассуждая о вере, приводит какой–либо текст Священного Писания о вере, то ученик и видит в нем не больше чем аргумент о вере, подтверждающий всего лишь мысль самого автора учебника. А между тем, каждый текст, как было уже сказано, не просто аргумент, а целое Божие откровение с движением своей собственной мысли и силы.
Спрашивается, что может помочь нашему учащемуся проникнуть в это внутреннее «ядро», чтобы обогатиться его сокровенной мыслью и силой содержания?
Слово Божие это своего рода Атом, который содержит в себе невероятную силу. Только Атом духовный, Божественный. Разве не этим «Атомом» создан весь мир видимый и невидимый? Точнее даже назвать Слово Божие «Всемогущим Атомом» в полном смысле этого слова. И вот, чтобы видеть и вместе почувствовать сердцем силу этого Атома, надо «расщепить» его, как теперь выражается ученый мир. Какие же имеются способы, методы этого расщепления?
Поделиться книгой: