Уходя, гасите светлых

Не поворачивая головы, девушка скосила на меня глаза, снова отвела взгляд и быстро протараторила:

– Тебя парни ищут в кладовых с мукой. Ты должен кое-что выслушать. Спускайся во двор, не то тебя спустят насильно.

По-моему, эта воинственная девушка не способна говорить без угроз. А такая милая была сначала. "Да, даэль, конечно, даэль…". Смеялась над моими шутками, улыбалась мечтательно. Хотя догадываюсь, какие мечты могли бродить в головке ненавистницы темных, когда одного из них она вела в западню. Уж я бы помечтал… М-м-м, а почему в кладовых? Хотя, что с них возьмешь, светлые…

А мне пора выбирать тактику. Есть два основных варианта поведения в этой компании, пока они не узнали меня таким, какой я есть. Либо я становлюсь истинным проводником, требующим подчинения, уважения, как ни смешно в моем случае, и не позволяющим себе никаких темных выходок, либо этаким шутом, которого никто не будет воспринимать всерьез и, соответственно, слушать. Последнее изобразить легче, да и контролировать светлых можно не только прямыми советами, но не лежит у меня к этому душа. Шут из меня получится мелкопакостливый, а я пакости делать не люблю… мелкие. Разлюбил после того знаменательного случая с короной Миреля, о котором писал Мроис. Задумка вообще принадлежала Сильрану, но исполнение было мое. Мне и в голову не пришло бы играть с людским королем, прибывшим к Властителю на какой-то праздник. В тот раз Сильран за мое согласие лишился своего лучшего артефакта-накопителя. Именно я накладывал иллюзию на цветочный горшок, так как всегда лучше управлялся с такой магией. Ну и досталось нам тогда… И это при том, что Мирель Добрый так и не успел надеть "корону", то есть то, что так выглядело. Кто-то из знати, обладающий даром Видения, вовремя предупредил… "Ваше величество, э-э-э… вы уверены, что желаете одеть ЭТО!" Видящие ведь не различают иллюзий, для него горшок изначально был горшком. И как только осмелился подойти?!

Наказание увеличилось вдвое, когда выяснилось, что настоящая корона украшает рогатый череп карликового дракона в музее.

Миреля не зря прозвали Добрым, нас он простил, а о том, где пропадала его вещь, к счастью, не узнал. Но память о наказании осталась… Теперь, если что-то задумываю, то масштабное, чтобы не жалко было отвечать за это. Я встряхнул головой, отбрасывая лишние мысли. И, приняв решение, мрачно плюнул с крыши на землю. Земля ответила потоком ругани в адрес "драных комков перьев", что разлетались над порядочными орками. Машинально перевел с оркского, и, щадя собственные нервы, решил не спускаться вообще. Подхватил одежду и, совершив короткий прыжок без разбега, повис на подоконнике собственной комнаты. Арния вскрикнула и отшатнулась. Позади нее стояла кровать, спинка которой, ударив под колени, заставила девчонку завалиться назад. Я, уже лежа животом на подоконнике, видел, как светлая, пытаясь удержаться, схватилась за свисающую ткань балдахина…

Не знаю, на чем та крепилась. Но потянулась за рукой, словно паутина, уводя за собой всю тяжелую материю, что там была, и укрывая девчонку. Успел заметить только круглые, с расширенными зрачками, зеленые глаза.

Поймал себя на самодовольной ухмылке. Тут кто-то что-то говорил про мелкие пакости? Так и быть, если они случайные, я не против.

Шевельнул мозгами и тут же стер ухмылку. Я теперь кто? Вот и следуем образу.

Едва прикоснулся к барахтающемуся клубку, пытаясь отыскать край, Арния завизжала. Не знаю, что она там подумала, но визжала качественно. У меня мигом заложило уши, в клыках засвербело. Морщась и, по возможности, фиксируя бьющееся под тканью тело, отыскал край, за который и потянул. Визг приобрел панические нотки и мне отчаянно захотелось запихнуть побольше ткани где-то в районе его источника. К сожалению, теперь я себе такого не мог позволить. Да и взялся уже, не бросать же на пол-пути.

В тот миг, когда из-под балдахина появилась взьерошенная Арния, я отступил, а девушка перестала визжать, уставившись на мое страдальческое лицо, дверь слетела с петель и в проеме появились светлые ГЕРОИ. Именно так, большими буквами. С обнаженным оружием, героически-возмущенными лицами, в белых от муки одеждах…

Из картины выбивалась только виновато-улыбчивая физиономия Варгота, что, вцепившись к дверную раму, загораживал проход своей невысокой фигурой. Заметив его обпаленные магией рукава, я перевел взгляд на валяющуюся посреди комнаты дверь. На ней, светлая на закопченном, отпечаталась фигура с раскинутыми руками.

Первой пришла в себя Арния, если так можно сказать. Мы все уставились на нее с одинаковым ужасом, слушая громкий, явно истерический, смех. Девчонка сидела на краю кровати, как я ее оставил, освободив, показывала пальцев на дверь и захлебывалась безумным хохотом.

Тогда я просто подошел и залепил ей пощечину.

Тишина оглушала. Только постукивали золотые монеты в столбике, которыми я поигрывал. Приговил Варготу. За моральный ущерб. Мои деньги, что у него на хранении, он, конечно, с моего согласия пускал в оборот, но и десяток золотых изниоткуда не берутся. Очень уж мне нравится, как он мне служит. В замок бы таких слуг…

Кто бы мне за одну ночь нашел четверку неплохих лошадей да пару женской одежды, если до ближайшего жилья несколько часов нормальной рыси.

Светлые заняли противоположную сторону стола, хотя по природе своей он был круглым. Так и сгрудились напротив плечом к плечу, позволяя мне вольготно расположиться на стуле, закинув ноги на сиденье другого и подперев голову рукой.

Снова сухо простучали монеты. Ароника, как самого слабонервного, слегка передернуло. Я скучающе зевнул и поменял положение ног.

– Кто-то хотел поговорить со мной?

Мрачный эльф легонько встряхнулся, сбрасывая вцепившихся в него, словно гоблины в золото, девчонки и монаха. Скрестил тонкие руки на груди:

– Ты прекрасно понимаешь, что не можешь быть главным, темный. Маг посмеялся над тобой в этом послании.

– Да-а-а? – протянул я, разглядывая ногти, – а клятва тогда тоже шуткой была?

– Ты клялся в том, что покажешь путь и защитишь в дороге, – терпеливо ответил ушастый.

– Принимающим клятву был маг, и если он счел, что для вашей безопасности необходимо сделать меня ведущим, значит, так и нужно.

– Этого не будет! – злое личико до сих пор молчавшей Арнии не теряло сильного румянца. Все вспоминает мою пощечину… Она сверкнула на меня глазами и толкнула локтем сидящего рядом Росса. Тот своей безразличной миной сильно напоминал меня и вообще, кажется, не слушал. Такому до сумеречных светил все вожаки и проводники, он просто никого не будет спрашивать. На тычок лишь поморщился и продолжил любоваться паутиной в углу.

– Я не одену женское платье! – кто о чем, а ушастый о смене пола. Ну и какая ему разница: люди, да и темные не отличат, если юбку напялит.

– Оденешь, завтра утром, когда отойдем отсюда подальше. Придется и остальным как-то изменить внешность, за нами наверняка уже погоня…

Я не торопился. Нашу, темную, погоню в скорости не обогнать, можно только обмануть. Если не использовать магию, это они почуют в первую очередь.

– …Арнию переоденем в мальчишку, – продолжил я, – монашку придется снять мантию, она слишком приметна, Куница…

Тут я, если честно, притормозил. Что можно сделать с Россом? Девчонки из него не выйдет, одежда у него итак неприметная, пусть что ли так остается?

Светлые от новой наглости опять застыли. Первым оттаял, конечно, эльф. И бросился на меня прямо через стол с явныо читаемым в глазах желанием придушить.

Я даже не дернулся. Просто промотал в голове все возможные варианты маскировки светлых, еще раз уверился, что других идей нет, и спокойно взглянул на бешеного.

Точнее, проводил глазами его сползающую на пол бездыханнную тушку. Наткнувшись на невидимую стену в пальце от меня, эльф, к моему величайшему удовлетворению, впечатался лицов и на какое-то время лишился сознания. Улыбаясь уголком губ, я перевел взгляд на оставшихся:

– Письмо – истинный приказ, значит, я теперь главный среди вас. Мои слова не обсуждаются, и вы не можете идти против меня, как подчиненные против босса. Передайте это эльфу, когда очнется. Лучше смириться…

Я встал и быстро поднялся на второй этаж. Деньги остались на столе, Варгот поймет, что это ему.

Вещей набралось немало. А моих – раза в два больше, чем у любого из светлых. Можно подумать, это я заранее собирался в путешествие и уже в последний момент прихватил светлых, не иначе как для развлечения. Все из-за того, что я постоянно шляюсь по Империи и часто не могу предугадать, где окажусь на следующее утро. Вот и устраивал в разных местах страны такие перевалочные пункты. Оставлял деньги, снаряжение, оружие, кое-какие артефакты, иногда даже лошадь. У Варгота такого барахла было больше, потому что через него я много чего заказывал и оно оседало здесь, порой даже не побывав у меня в руках…

Я затянул последний ремешок на левом запястье. Обожаю эти метательные конструкции, гением был тот кузнец, Хаос ему Серебряным лесом…, в широких рукавах незаметно, но достаточно одного движения кистью под особым углом, и противник – нашпигованная иглами подушка. У меня таких два, на правую руку и на левую. В замке остались еще на предплечья и на бедра ножны с выскальзывающими лезвиями от этого же мастера, жаль, не знал, что понадобятся. Зато здесь обнаружились неплохие клинки. Парные. Я по такому набору не самый лучший в замке, но кое-что умею. Еще больше положительных эмоций вызвал кожаный костюм наемного убийцы. Вот уж удобная штука, хотя я никогда не использовал его по прямому назначению. Правда, сразу сник, вспомнив, с кем путешествую. Нельзя привлекать внимания. Или наоборот… как говорит один мой знакомый паж, "пришить карманы поверх рукавов". Положить скрываемое на вид? Вместо того, чтобы перебежками двигаться по лесам, как должно беглецам, вылезти всем на глаза так, чтобы аж зарябило…

Риск, но если оправдается… я долго буду смеяться!

День прошел удивительно спокойно. Гордые светлые не давали даже повода что-либо сказать, видимо, так не хотелось услышать от меня какие-либо указания. Едва я спешился, приведя компанию на лесную полянку, разбежались по делам, словно сговорились заранее. Арния за хворостом, эльф – за водой, как самый чуткий на уши и способный отыскать ручей, Росс – разводить костер из подручных средств, а монашек – собирать постели изо мха и сухой травы. На меня никто не смотрел, презрительно игнорируя, хотя я встал посреди поляны. Не знал, что делать самому. Очевидно, они так и хотели, стараясь нащупать мою совесть, которой вообще-то не существовало. Думали, почувствую себя наглым рабовладельцем, угнетающим бедных деток, и раскаюсь. Возможно, светлый бы так и сделал, я же самодовольно улыбнулся и… отправился чистить лошадей. Эти растяпы сняли сбрую, а растереть животных забыли.

Готовила Арния. При моем приближении она так напрягалась и начинала косить глазами, пытаясь контролировать перемещения, что я обеспокоился ее здоровьем. Так ведь и глазки сломать можно. И мне не подойти к котлу, а значит, не бросить туда кое-какие полезные светлым травки. Проделав по поляне с десяток кругов, изображая праздношатающегося под взглядами трудящихся, я понял, что это становится подозрительным, и уселся у костра. И тут же услышал несколько сдерживаемых вздохов облегчения. Похоже, сегодня не суждено выполнить первый пункт плана, но так даже лучше. Команда относится ко мне еще слишком враждебно, а значит, неожиданные изменения станут чересчур заметны.

Улегся и накрылся плащом, не обратив внимания на недоуменные взгляды светлых. Они, голодные до дрожи в руках при виде еды, только собирались разливать похлебку по мискам и, очевидно, не поняли, почему я отказываюсь с ними есть. Именно ЕСТЬ? Или, может, С НИМИ?

Какое-то время царила зловещая тишина, меня, наблюдающего за компанией из-под ресниц, сверлили злобные взгляды, а потом началось. Повинуясь жесту Мензориуса, поднялся Ароник, сделал над котлом несколько пассов и, обернувшись к вопросительным лицам, пожал плечами. Встал сам эльф, осторожно, на кончик прутика, подцепил каши, лизнул с зажмуренными глазами, какое-то время постоял, как статуя, а потом расслабился. На эльфов яды не действуют. По крайней мере, большинство. Но они способны их почувствовать. Похоже, меня посчитали отравителем, хотя я так и не смог подойти к котлу.

Подскочила оскорбленная в лучших чувствах Арния, чье творение заподозрили в непригодности, пусть без ее вины, зачерпнула целую ложку и, пока никто не успел ничего сделать, засунула в рот. Однако переборщила. Каши оказалось слишком много, и девчонка глухо закашлялась, нарушив так лелеемое светлыми молчание. Зашипел что-то нецензурное Росс и отправился колотить непутевую сестренку по спине. Голодный Ароник, взиравший на происходящее с философским спокойствием, воспользовался моментом и тихонько черпал похлебку прямо из котла. Мензориус, тоже сначала бросившийся на помощь девушке, заметил это слишком поздно и, подскочив к парню, наградил его крепким подзатыльником…

И это светлые. Копошатся и огрызаются, словно щенки волчицы в корзине.

Я устало вздохнул и прикрыл глаза. Спать хотелось немилосердно. А это гнетущее молчание целый день, пусть и от щенков, достанет даже темного. Будь я один, взялся бы что-нибудь напевать или подыскал бы в трактире попутчика. Не то, чтобы так любил поболтать, но живое существо рядом требуется. Наследие Властителей. Из-за которого наш род считают принадлежащим к вампирьему. Мы всегда могли питаться чужими эмоциями, отрицательными или положительными, потому всегда окружали себя множеством людей и нелюдей, доводили обычно хладнокровных эльфов… У тех, как у бессмертных и владеющих необычной магией существ, своя, особая сила чувств. Не скажу, что мои светлые весь день ничего не чувствовали, но таким количеством холодной ярости, опаски и недоверия я насытился еще в первые часы, остальное же время пришлось закрываться, иначе набранная сила утекла бы вместе с остатками солнечной. Чужие эмоции я чувствую только когда пустеет магический резерв и этим, к счастью, отличаюсь от магов-природников.

С такими мыслями я сомкнул веки и уснул.

…Кровь… Я смотрю, как густая, темная кровь тяжелыми нитями тянется за пальцами. Липкая ладонь скользит по рукояти меча. На языке привкус металла, а кожу лица стягивает засохшая корка. Я провожу рукой по лицу, частично стирая чешуйки сухой крови, частично размазывая свежую. Слипшиеся сосульки волос, почерневших, кажется, еще больше, облепили лоб и шею.

Кровь везде… Ее запах, чуть сладковатый, отдающий железом и солью окутывает меня облаком, все вокруг покрыто темной, маслянисто поблескивающей пленкой. Тяжелые капли срываются с клинка и падают на влажную землю. Это единственный звук, что нарушает мертвую тишину. Мертвую во всех смыслах. В душе пусто, как в гулкой пещере, мыслей нет, я механически переставляю ноги, оскальзываясь на мокрых камнях и едва замечая это. Обрывки плаща волочатся позади, собирая грязь. Землю вокруг покрывают мертвые, окровавленные тела и ошметки одежды неопределенного цвета. От тишины звенит в ушах. Мне кажется, что это мухи уже слетаются на пиршество… Да, так и будет. Скоро сюда потянутся и падальщики покрупнее. И буду рвать, истекая ядовитой слюной, тех, что еще недавно бегали и смеялись, тех, что полчаса назад кричали в ужасе, встречая смерть от клинка темного…

Учитель, что ты сделал? Ты, тот, кто учил меня не доверять никому, и кому я верил, как самому себе… Ты, с улыбкой обещавший мне сегодня важный урок. Разве мог я знать, седлая коня, что ты подготовил? Я просто не верю…

Их пришлось убить. Из милости. Для того чтобы спасти хотя бы души. Ты хотел отдать их демонам… Ты, говоривший, что нет глупее тех, кто имеет дело с тварями Хаоса. Ты, веривший, что не темные служат Тьме, но Тьма и Хаос подчиняются темным. И чертивший сегодня пентакль посреди этой деревни.

Ты принес сюда Хаос. А я стоял и смотрел, не в силах пошевелиться, скованный ужасом и непониманием. И лишь когда твой жертвенный нож перерезал горло первой крестьянки, что покорно пришла на Зов с пустыми невидящими глазами, я увидел во взгляде твоем истинное безумие…

Свежая жертва наполнила рисунок силой, и он налился белым свечением. Сила тьмы серой дымкой потекла по земле, покрывая инеем камни. Они трескались, как от жара, холод превращал дыхание смертных, пришедших, как овцы на зов пастуха, в белые облачка пара…

Твои короткие темные волосы с прядями седины, не прикрытые капюшоном, казались светлее лиц смертных, утративших всякое выражение.

– Что ты делаешь? – крикнул я, но тьма поглотила звук, и, кажется, откликнулось хохотом множества голосов. Но ты прочел мои слова по губам. И сумасшедшая усмешка изогнула тонкие губы. Серые глаза посветлели, приобретая яркость серебра, ты вбирал силу, а трава под твоими ногами высыхала, осыпаясь тленом прямо на глазах. Меня толкнула в грудь холодная волна силы, прошла сквозь стоящих вокруг пентакля смертных, лишая их остатков воли. Отныне они принадлежат Хаосу, и живые тела – лишь вопрос времени. Однако ты, похоже, не собирался ждать, пока люди умрут сами. Снова взялся за ритуальный клинок.

Кровь брызнула на рисунок пентакля, исчезая в сером тумане выливающейся силы. Из дымки медленно проявлялся демон. Я еще не видел его жуткой рожи, но уже заметил болтающийся между передних лап медальон. Звезда Смерти. Твоя Звезда Смерти…

Может, я никогда так и не узнаю, каким образом она оказалась в лапах одного из сильнейший демонов Хаоса, но в тот миг я понял, что отныне ты потерян для меня. Как и смертные… И взялся за меч.

Кровь залила пентакль. Но я не дарил ее Хаосу, напитал ненавистью к тому, что отобрало у меня единственное, что я ценил.

Пусть твоя цель была иной, я принял этот урок. И вобрал силу всех смертей этой ночи.

А ты исчез. Вместе с демоном. Я даже не видел этого, потому что едва поднял меч, как демон вскинул руку и длинным желтым когтем указал на меня. И ты зеркально повторил его жест. Тогда смертные повернулись ко мне лицами и синхронно сделали шаг вперед, оскаливаясь несуществующими клыками…

Кровь… Тишина, нарушаемая лишь звуком моих спотыкающихся шагов. И далеким перестуком копыт.

Я стоял посреди залитой кровью площади и безразлично смотрел на Властителя. Рядом с ним остановил жеребца мой отец, но я едва его заметил. Мне сейчас все было безразлично. Слишком много силы, много смерти, слишком много чужой боли…

Кровь капала с промокших краев плаща. Под взглядами темных я впервые почувствовал, насколько потяжелела ткань, пусть даже изрезанная мною самим в пылу боя с Одержимыми. Расстегнул фибулу, позволяя упавшему плащу накрыть тело лежащего у ног человека. На лице его застыл ужас. Ничто теперь не говорило о том, кем он был раньше. И как бросался на меня, не чувствуя пронзающего тело клинка, кусаясь, впиваясь в тело вырастающими прямо на глазах когтями. Запах крови перебил даже зловоние тварей Хаоса, от них не осталось и следа, сбежавших из тел смертных в момент смерти.

Я повернулся к застывшим Властителю со свитой спиной и медленно заковылял к центру площади. Там ты стоял в последний момент…

Позади кого-то вырвало. Уж не Властителя, точно. Слабонервная у него охрана, однако. Я

остановился посреди погасшего пентакля. Здесь стоял демон. И тела вокруг наименее подвержены опознанию. Я не смогу объяснить твое исчезновение, и темные наверняка решат, что одно из этих тел – твое, потому что следы твоей ауры еще висят в воздухе. И от них совершенно не пахнет безумием… Как от меня сейчас.

– Взять его!

Короткий приказ – и на меня падает несколько обездвиживающих заклятий. Мог бы стряхнуть их, словно мусор, с такой насыщенностью силы смерти. Но в том и дело, что мне по-прежнему все равно. И потому я запрокинул голову к небу и безумно расхохотался, выплескивая накопившийся ужас. А потом пропустил заклятия сквозь защиту и, как подкошенный, рухнул на землю, так и не выпустив из рук меча…

Этот сон-воспоминание не снился мне уже около полугода. И я надеялся, больше не повторится. Как оказалось, зря. Немного усталости, компания враждебно настроенных личностей под боком – и вот результат: судорожно сжимающая рукоять меча рука, бешено колотящееся сердце и знакомый солоноватый привкус на языке. Я был благодарен светлому, разбудившему меня, как родной матери. И смысл его слов казался почти добрым, а поведение в последнее время – ласковым до неприличия.

– Ароник спит, – шепот эльфа раздался в ночи, словно гром. По крайней мере, для меня. Похоже, до сих пор он старательно молчал, чтобы нужные, или наоборот, ненужные личности уснули.

– И что? – пробурчал Росс.

– М-м-м? – Арния из-под одеяла.

– Самое время его… того, – звук рассекаемого ладонью воздуха. В ночной тишине только на слух можно было читать каждое движение эльфа. Обожаю ночь…

– Ароника?! – ужаснулась девушка, выпутываясь из одеяла.

– Его…, – просвистел сквозь зубы эльф, указывая… тут и думать нечего на кого!

Задумчивая тишина. Протяжный крик ночной птицы, стрекот насекомых, запах горелой каши… Пока светлые вечером разбирались с вымышленными ядами, котелок так и оставался на огне.

– А при чем тут Ароник?

– Он владеет магией и не даст ничего сделать. Слушает своего учителя даже в мелочах. И не понимает, что сейчас маг ошибся, – яростный шепот эльфа был прерван разнесшимся по лесу воем. Темная гончая. Спустя мгновение за ним прозвучали далекие вопли с явным оркским акцентом.

Снова тишина. Я ощутил на шее щекотку, как бывало обычно от чужих пристальных взглядов.

– Может, разбудить? – дрожащим голосом предложила Арния, – он наверняка знает, кто это.

– Кто, и так ясно. Орки со своими ручными волками. И удивлюсь, если они гонятся за нами не по его приказу.

– Что? Но ведь клятва…

– А он сам и не причинит нам вреда. Просто в нужный момент отойдет в кустики по делам – и готово. Чужими руками.

Я подавил вздох. У эльфа все мысли в одном направлении. Трудно с ним будет.

А ребята мои серокожие – молодцы. Не отстают. Это при том, что передвигаются наемники исключительно на своих ногах. Не зря армия Властителя почти полностью состоит из орков. Выносливы и непривередливы, сильны… Из темных магов составляют только отряды специального назначения, вампиры же, присоединившиеся к нам недавно, вообще работают в тылу.

С парочкой гончих они справятся. Урэк*хон шли за нами, а гончие – по нашему же следу. Вот и встретились, судя по вою. Насчет этой погони можно уже не беспокоиться, тем более, что за полчаса до привала я слегка отстал от отряда и принялся старательно посыпать собственному коню хвост порошком Орхова цветка. Хвост – потому, что дальше не добрасывал, а спешиваться не хотелось, Орхов – потому, что наши милые, взращенные на сыром мясе и плетях, собачки, итак не отличающиеся уравновешенным характером, станут от нее совсем неуправляемы и подвержены простейшим инстинктам.

Честно говоря, с этой травкой я подложил оркам громадного дохлого дракона, ведь теперь именно им собачек успо… упокаивать.

Вот только светлые об устранении угрозы не знают, а уверять их, что следующая за нами группа серокожих, клыкастых и вооруженных личностей, по слухам балующихся людоедством, присутствует для их же безопасности… Да легче убедить их, что я – заколдованная эльфийская принцесса, и пасть в объятия Мензориуса.

Представив эту картину, я неожиданно расхохотался в голос, заставив всю команду, и бодрствующую ее часть, и спящую, выпучить глаза. Сел, потому что смеяться лежа было неудобно и, подавляя веселье, вытер выступившие слезы. На эльфа было боязно смотреть, я боялся, что снова не сдержусь.

– Собираемся, – натужно выдавил, пытаясь отдышаться.

– Ты – псих! – проговорил презрительно он. В глазах исчезал испуг.

– А ты не знал? – деланно поразился я, наконец, подняв взгляд и, тут же сменив тон, повторил: – Собираемся! Убить меня всегда успеете, а вот унести ноги…

– Ты все слышал, – прошелестела Арния в ужасе. Похоже, приказа никто так и не заметил.

Сорвавшись с места, мгновенно оказался рядом с девушкой и рывком выдернул ее из одеял, обхватив за пояс. От неожиданности она пискнула и покачнулась. По лицу мне скользнули пахнущие костром и сухой травой волосы. Невольно вдыхая этот запах, я склонился к ее ушку и прошептал, не сдерживая злой усмешки: