Уходя, гасите светлых

Я вздохнул и закатил глаза, отвечая сам себе:

– Значит, мы будем всю ночь играть в карты, а утром придет добрый ученик мага и спасет беднягу, – и опрокинулся на постель, не снимая сапог. Хлопнула, закрывшись, дверь. Не буду раздеваться, пока не принесут банные принадлежности… О! Меня словно драконьим хвостом огрело: полотенца и белье принесет Мирья! Позже заглянет Арилса, как обычно проверяющая, не нужно ли постояльцам еще чего-нибудь. А на дверях заклинание! Ночка, похоже, не будет скучной…

Светлые ввалились утром без стука. Я и не сомневался в их воспитании! Первым вошел монашек, которого пустили в мое темное логово не иначе как по ошибке. И потому увидел он больше других. Я со сна не сразу вспомнил, что нужно прикрыть девушек. Все-таки вид двух полуобнаженных красоток мог порядочно шокировать непривычных. А посмотреть было на что. Мирья лежала на моей груди, забросив одну ногу мне поперек живота. Светло-русые волосы разметались по подушке, закрыв ее лицо и смешавшись с моими черными. Арилса прижималась спиной к другому моему боку, выгнувшись, словно кошка, и обернувшись в мою руку, будто та была доспехом. Голову она доверчиво запрокинула мне на плечо.

Парень потерял дар речи. Ноги ему, похоже, тоже отказали. Потому что монашек с неестественно быстро краснеющим лицом оступился, сумев удержаться лишь за подвернувшийся косяк двери.

– Мирья, Арилса, посторонние в комнате…, – пробормотал я хриплым со сна голосом. Голова была тяжелой, словно я вчера закончил недельное празднование собственного дня рождения, как это обычно бывало.

Мирья сразу проснулась, привыкшая к тому, что я могу вскочить посреди ночи, затребовать лекаря или еды на неделю вперед, и уехать с какой-нибудь подозрительной личностью. Обычно я обращался с такими вопросами к ней, как к особо доверенному лицу хозяина. Закуталась в одеяло, предварительно стащив его с меня, благо я не люблю спать совсем без одежды. А вот Арилса знала племянника Властителя в моем лице гораздо меньше. И потому мне пришлось будить девушку, нашептывая ей на ушко всякие глупости. Ароник, застыв в дверях, то бледнел, то краснел, беззвучно хватая ртом воздух. Не знаю, как скоро он мог бы прийти в себя, но тут в коридоре раздался голос трактирщика:

– …Да, светлый господин, пропали. Они, конечно, девки глупые, но сбегать с музыкантами точно не стали бы. Помогите, не ведаю, что делать…

Мирья, заслышав знакомый голос, подхватилась на ноги, бросаясь к валяющемуся на полу платью. Только сейчас она заметила монашка и смущенно ахнула. Тот едва ли не по стенке сполз на пол.

– Ч-ч-что… это? – прошептал он.

Именно этот момент выбрали остальные мои светлые спутники, чтобы посетить скромную келью меня любимого. Я успел подняться с постели и укрыть за широкой спиной так и не достигшую платья Мирью. Несомненно, приятно было ощутить себя спасителем, если бы не онемевшая в дверях компания.

– Не могли бы зайти позже, ребята? – хмуро попросил я, стягивая волосы в хвост. Мирья за спиной напряглась, прижимаясь ко мне и смущенно глядя на гостей поверх плеча.

Первым пришел в себя трактирщик.

– Милорд, это вы?! – с восторгом выпалил он, подавшись вперед и, сам того не заметив, отпихнув эльфа.

– Я, Варгот, я. Снова путешествую, как видишь, и пользуюсь твоим гостеприимством…, – у меня не было настроения разговаривать, но нужно было дать светлым время, чтобы прийти в себя.

– Как я счастлив! Но как я мог вас не заметить вчера? Господа…, – он покосился назад, не зная, как можно обозвать в моем присутствии светлых, но болтливость победила вежливость: – Господа сказали, что везут какого-то преступника, но они, вероятно, ошиблись… – тут он разглядел за моей спиной испуганное личико Мирьи, огляделся, уже зная, что искать. И, конечно, увидел закутанную в одеяло Арилсу.

– Так вот они где! А я уж боялся, милорд, что сбежали. Они у вас были! Только заспались, глупые, совсем, сейчас я их прогоню, чтобы не мешались.

– Не стоит, Варгот, – я хмуро глянул на трактирщика и тот захлопнул рот, поняв мое настроение. – Просто господин маг, что сопровождает меня, поставил на дверь сдерживающее заклятие, и ни один грабитель не смог бы ускользнуть от меня без его разрешения. Так нужно, – с нажимом добавил я. Варгот не дурак и понимает, для чего на самом деле нужны подобные заклятия. Лучше, если он будет молчать об этом.

– Как пожелает милорд, – откликнулся он. – Но если вам понадобится… что-нибудь, я всегда готов помочь, – выразительный взгляд не оставлял сомнений в том, какую именно помощь мне предлагают. Быструю и вооруженную.

Ненавязчиво вытянув застывшего Ароника за дверь, Варгот захлопнул ее перед носом у остальных. Долго же они думают… Даже Куница застыл с круглыми глазами, аж посмотреть приятно.

Когда спускался по лестнице, едва не полетел через ступеньки, наткнувшись на уничтожительные взгляды светлых. Они сидели за пустым столом и явно были очень голодны. Варгот, стоящий рядом, конечно, завел свою обычную песню. Мол, без милорда нельзя начинать есть. Вот когда милорд изволит спуститься и почтить своим присутствием…

Что мешало светлым прикрикнуть на трактирщика, как делали то орки в углу, да получить, наконец, завтрак, не представляю. Должно быть, тот самый хваленый свет. Я не сдержал кривую усмешку: точно не стал бы жертвовать собственным желудком лишь для того, чтобы носить белые одежды. Присмотрелся к компании и понял, что не все так плохо. Одного можно спасти! Куница шипел в сторону трактирщика что-то явно неблагожелательное. И рожу такую состроил… Видно, что человек – люди всегда лучше приспосабливались к окружению, думаю, монашек тоже не молчал бы, глядя в стол, если бы был менее робким. С Арнией все ясно, девчонка и есть девчонка. А уж эльфийской смазливой физиономией можно было бы суп замораживать, что я немедленно высказал вслух. Мензориус одарил меня презрительным взглядом и демонстративно задрал нос. Я только хмыкнул, заметив, как сжались в кулаки тонкие пальцы. Молод он еще, очень молод. В переводе на человеческие годы младше меня будет.

– Неси! – кивнул я Варготу, и тот исчез. Через некоторое время я имел удовольствие лицезреть пораженные физиономии светлых. Того, что натащил на наш стол в честь моего приезда трактирщик, хватило бы накормить с десяток прожорливых оборотней-гурманов. Одного только мяса семь видов, не говоря о превосходном эльфийском вине и свежих пирогах.

Светлые накинулись, словно не ели неделю, изредка бросая на меня странные взгляды. Должно быть, жалели, что вчера оставили меня без ужина. Страшно представить, чем потчевал их верный Варгот.

– Дружище, – я жестом показал налить еще вина и хитро глянул на трактирщика, что стоял около моего стула, готовый к любым приказаниям, – хватает ли внесенных мной ранее средств, чтобы оплатить этот скромный завтрак?

Ароник рядом поперхнулся недожеваным мясом, и я дружески похлопал его по спине, помогая прокашляться. Парень кивнул, поднял на мгновение глаза и, увидев миролюбивый оскал "спасителя", отшатнулся, вывернув на колени эльфу миску с подливой.

Мензориус застыл с недонесенной до рта ложкой и в наступившей тишине я вдруг услышал явственный зубовный скрежет. Острые кончики ушей стремительно покраснели, и прежде чем эльф поднял голову, я поспешил отвернуться.

– Вам хватит еще на полжизни, даже если вы будете занимать все комнаты в моей гостинице, милорд, – Варгот старательно сохранял серьезное лицо. – Кроме того, вам пришел ваш заказ и письмо от…, – короткий взгляд на светлых, -…вашего знакомого.

Я мигом посерьезнел. Через Варгота обычно заказывались непростые вещи, но я, честно говоря, уже подзабыл, чего ждал в последний раз. А письмо вообще поражало. О том, что я часто бываю именно в этом трактире и доверяю местному хозяину, знали немногие.

Обернувшись к Варготу, я кивнул, взглядом выразив тревогу, что зародилась в душе.

Сверток появился на столе буквально через мгновение, очевидно, человек предчувствовал мою реакцию.

– Что это? – требовательно спросила Арния, оторвавшись от кружки и забыв даже о зажатом в руке пирожке, с которого капало варенье. Я не обратил на нее внимания, разворачивая прилагавшийся свиток, и девчонка обиженно засопела. Зато Куница не стал разводить этикет и просто подтянул сверток к себе. Шустрый парень, уважаю. В конце концов, ничего страшного не будет, если он посмотрит, я обычно не заказываю ничего с магической защитой, предпочитаю накладывать сам…

Письмо было написано тайным языком моего детства, о котором знали всего три существа в этом мире. Я сам, Сильран и Мроис, тогда еще ученик, а теперь жрец храма Крови. Мы с детства таскались везде вместе, и если в какой-то пакости обнаруживалась вина одного, то смело можно было наказывать и других. Не было таких секретов кого-либо из триады, что не знали бы другие. Собственный язык, а точнее, письменность, мы выдумали совместными усилиями для передачи друг другу секретных посланий с почтовыми птицами, когда кого-то из нашей троицы в наказание запирали. Вслух прочесть эти значки было невозможно, но не для того они и делались. И вот теперь в груди что-то невольно дрогнуло, когда мозг начал автоматически переводить знакомые закорючки.

"Верной тени тебе, Горасса! – писал Мроис, используя такое же личное приветствие, придуманное во времена, когда главной нашей проблемой была возможность вовремя скрыться, затаиться в темном уголке после очередной шалости. – Желал было спросить о делах, но не сомневаюсь, что ты всегда найдешь местечко потеплее и помягче, – на мгновение оторвавшись, я вспомнил огромный кулак природника и скептически поморщился. – У меня тоже все неплохо. Смертные необычайно доверчивы и приняли меня без особых подозрений. Считают, что сосланный королевский лекарь, к несчастью, я один раз не сдержал язык и вспомнил тот случай с Мирелем и его короной… Хорошо ты тогда постарался, качественная иллюзия. Только в рассказе я выдал тебя за наследника и не упоминал, что именно скрывалось под мороком. Местные каждое утро приносят на крыльцо свежее молоко. Тут у них так заведено, оплачиваю раз в неделю. Пришлось завести кота, чтобы было куда девать, представляешь…? – тут друг изобразил стилизованную кошачью физиономию с надутыми щеками. Вампир всегда имел слабость к рисованию и не упускал возможности приукрасить послание. Я представил себе отчет главному жрецу храма, выполненный в таком же стиле, и хмыкнул, вызвав любопытный взгляд Ароника. Арния и Лосс никак не могли совладать с завязками на свертке, и потому внимание монашка пока было незанятым. Эльф старательно изображал равнодушие, уже которую минуту пережевывая один кусочек овоща. Однако боковым зрением я видел, как блестят белки скошенных на письмо фиалковых глаз. Думает, наверное, что на языке Хаоса…

Зашуршала разворачиваемая материя и в руках Арнии под непонимающими взглядами осталась… фиоль! Похожий на лютню удлиненный инструмент со звучанием, подобным гитарному. Простая, совершенно без украшений, с неаккуратно торчащими завитками струн у колок.

Ненадолго задержавшись на инструменте, вопросительные взгляды светлых обратились на единственного, кто теоретически мог что-то сказать. И натолкнулись на мой, не менее ошалелый… Это еще что?!

– Ты играешь? – как-то робко спросил Ароник. Очевидно, у него в голове не укладывалось, что такая личность вообще может знать об искусстве.

Я промолчал, старательно перепахивая залежи памяти. Чтобы я купил таким образом музыкальный инструмент?! Да еще такой? Ничего, кроме артефактов, я у этих контрабандистов обычно не брал, да и те старался испытать при продавце или же НА продавце, чтоб заранее не подсовывали всякий хлам. И вдруг фиоль! В конце концов, не зря ведь получает свое золото наш придворный мастер музыки, он лучший по инструментам во всей империи.

Правда, после того, как я попытался заказать у этого гения гитару в форме подробной женской фигуры, отношения у нас как-то не заладились…, но я уж точно не опустился бы до покупки какого-то потертого старья с облупившимся лаком. Она же наверняка краденая. Нет, все-таки они что-то перепутали. И узнают об этом, едва я отвяжусь от светлых…

Мою зловещую улыбку никто не заметил, так как все устали ждать ответа и снова обратили внимание на Арнию, которая поудобнее взяла фиоль и, возведя глаза, тронула струны. Вдохновенный лик мигом сменило искаженное страданием лицо. Эльф сжался на стуле, в ужасе закрыв уши, нас с Ароником, как ни странно, только передернуло, отчего поглядели друг на друга с одинаковым недоверием, а Росс лишь поскреб в затылке, недоуменно нас всех разглядывая. Вот уж кому тролль на ухо наступил…

– Настроить нужно, – страдальчески прохрипела Арния. Дребезжащий, режущий уши звук, казалось, еще висел в воздухе.

Я вздохнул и, сложив недочитанное письмо, засунул его за пазуху. Что-то не верится, что смогу прочитать еще хоть строчку спокойно. Со светлыми не соскучишься. И кто недавно жаловался дяде на скуку, а, Горасса? Не ты ли? Дождался…

За угловым столом взбудораженные звуками орки ритмично застучали по столу рукоятями кинжалов, требуя музыки. Для них разницы нет, что скрип, что грохот, лишь бы под него можно было шагать. Удивительно непривередливые и веселые ребята, за что их и любят. Я бездумно пялился на весельчаков, очнувшись лишь тогда, когда один из них откровенно мне подмигнул… Э-э-э… Как это понимать? Что он имел в виду, рожа немытая?! Все благодушное настроение как водой смыло.

Около стола орков как всегда изниоткуда возник Варлок. Что-то заговорил, поясняя и показывая на наш столик. Все орки разом обернулись и уставились… конечно, на меня! Не на светлых же, которые от такого внимания порядком занервничали, им любоваться! Я загрустил. Только начался путь, а уже проблемы. Если бы рядом были одни люди, еще ладно, не так странно, но ведь Мензориус – эльф! Не поймет этого разве что слепой вампир… и то, пока не распробует. А темный и эльф, сидящие за одним столом, и почти, я говорю ПОЧТИ, не косящие друг на друга с отвращением, случай просто невозможный. С целой командой любопытных наемников, если пристанут, мне без магии не справиться, а рассчитывать на светлых с их железками…

Тем временем орки, слушая трактирщика, заухмылялись, заставив побелеть всю светлую компанию, загалдели друг другу, тыкая в нас толстыми пальцами. Что Варгот им такое сказал, хотел бы я знать… Тем более что мой знакомый серокожий опять подмигнул и поднял над столом пузатую бутылку, зазывая меня испробовать ее содержимое. Мне захотелось встать и лишить его возможности вообще моргать. Есть у нас при дворе один блаженный тип, называющий себя бардом, у которого этот жест выглядит несколько… двусмысленным, и почему-то мишенью своим морганиям он любит выбирать меня. Подберется так тихонечко, когда поблизости никого нет, и вкрадчиво так, ласково спросит: "Горасса, а ты розы любишь?" От неожиданности рявкнешь в ответ что-нибудь грубое, а он жеманно подберет губки, словно фрейлина какая, и, обиженный, удалится. И никакого соблюдения этикета, ко всем обращается на "ты", одно слово, блаженный. А потом стоишь перед троном Властителя, принимаешь очередной нагоняй вместе с наследником, а этот сидит у его ног с флейтой, улыбается и подмигивает, едва скучающий взгляд на него упадет, и снова улыбается, приторно так…

Вот у меня теперь рефлекс на такие действия, но если перед избиением барда останавливало его неприкосновенное положение и то, что дядя расстроится, то за орка не держало ничего, кроме количества его соратников.

Я кивком поблагодарил дружелюбного нелюдя и, приложив два согнутых пальца правой руки над сердцем, показал, что выполняю задание и, к величайшему моему сожалению, не смогу сейчас составить им компанию. Тот окинул взглядом моих чересчур бледных подопечных и что-то забормотал дружкам. Как ни странно, орки притихли и перестали на нас пялиться. За моим плечом возник Варгот, и тихо пояснил на мой вопросительный взгляд:

– Урэк*хон предлагает присоединиться к отряду, милорд. Они сейчас свободны и готовы принять любой ваш заказ, несмотря на присутствие ушастого.

Первой мыслью был отказ. Светлые не одобрят. Второй – "а кто их будет спрашивать?". Третьей – "глупеешь, Горасса, глупеешь. Непросто дается общение со светлыми героями". Четвертую я высказал Варготу так, чтобы слышал только он:

– Следовать на расстоянии, чтобы могли прийти на помощь, но светлые не знали об их присутствии. Пять золотых каждому по прибытии на границу, – вот так. И мне будет спокойнее. В конце концов, помогут отвязаться от компании, когда выполню Клятву, мне же была обещана только жизнь. И добавил уже громче: – Приготовь обычный комплект, Варгот. Еды на…, – взглядом пересчитал сидящих, -… на четыре человека и одного меня. Одеяла, теплые плащи…

Светлые перестали коситься на орков и теперь подозрительно смотрели на мою скромную персону. Мол, чем это я так отличаюсь от них, что необходима отдельная еда.

– …моя сумка с эликсирами, тот предмет, что я оставлял тебе в прошлый раз, и два закрытых женских платья, с мерками…, – окинул наметанным взглядом фигуру Мензориуса, потом – проходящую мимо Арилсу, которую светлые после увиденного наверху презрительно игнорировали, -… как на Ари.

Улыбнулся краснеющей девушке и, не сводя с нее глаз, быстро добавил:

– Нет, три платья. Последнее на заказ из оливкового эльфийского шелка, какое она захочет. Не срочно, – и последнее, уже обычным голосом: – сотни три на расходы в несколько кошелей и чехол для этого, – кивок на фиоль в руках застывшей Арнии.

– Что это значит? – прошипел вскочивший эльф, заметив мой недвусмысленный измеряющий взгляд. И правильно истолковав смысл заказа.

– Ты слишком заметен, – я поднял бровь, – нужно тебя замаскировать. Люди в компании с темным совершенно обычное дело, но ты здесь, словно прыщ на заднице.

Подобное сравнение, высказанное с невинной улыбкой, заставило задохнувшегося эльфа на какое-то время забыть о цели вопроса, но он титаническим усилием сдержался и процедил, гордо выпрямившись:

– Я не надену женское платье.

– Тогда придется связать тебя и везти, как пленного.

Мензориус какое-то время зло сверлил меня взглядом, потом, что-то вспомнив, вдруг просветлел лицом. Ехидно улыбнулся, и у меня екнуло в сердце. С чего это он? Не пахнет ли паленым?

Тем временем, эльф нарочито медленно вытянул из-за пазухи сложенное вчетверо письмо с печатью… печатью Листа мага земли! Демоны Хаоса, как я мог забыть о природнике?! Не заметить его отсутствия? И где он?

– Мастер сказал передать это тебе утром, здесь указания на предмет того, как ты должен действовать, и что тебе вообще позволено, темный…, – ушастый явно наслаждался каждым словом и моим вытягивающимся лицом. Остальные светлые тоже вдруг повеселели, глядя на меня со злорадством и ожиданием. В то же время, они косились и на письмо, явно мечтая узнать, в каких выражениях меня будут опускать. Эльф бросил послание на стол:

– Читай!

Опасливо разломив печать, я развернул бумагу. Перед глазами замельтешили заковыристые эльфийские руны. В глазах словно поплыла дымка. Светломагический язык, гоблины его разорви… И клятва не даст ослушаться. Наверняка все планы дракону под хвост!

Какое-то время я тупо перечитывал первую строчку, не в силах сосредоточиться и вникнуть из-за направленных на меня ожидающих взглядов. Потом дело пошло легче…

… И я, недолго продержавшись, сполз на пол от хохота.

"Остаешься за главного, Горасса. Мне необходимо закончить здесь еще кое-какие дела, но, возможно, я вас еще догоню. Ребятам нужна нянька, что будет удерживать их от глупостей и ненужных подвигов до границы. Арния считает себя великой мстительницей, ищет одного темного, что уничтожил ее деревню. Следи, чтобы не сбежала раньше времени. От Ароника можно не ждать неожиданностей, он хороший мальчик, сделает все, как я говорил. Мензориус отправлен с нами в счет своего Познания Мира, думаю, ты догадываешься, насколько он молод и полон предрассудков. Росс в опеке нуждается не слишком, смотри только, чтобы не завяз в игорном доме и не влез в сомнительное дело. В общем, следи за порядком. Это и есть твои основные обязанности. У границы вас встретят в трактире "Красный конь", сдашь ребят с рук на руки человеку со знаком мага земли, что найдет вас там. Если его еще не будет, подождете. Ароник даст карту, посмотришь план города, после выполнения задания будешь выкручиваться сам. Унесешь ноги, твое счастье. Не сумеешь, сам виноват…"

Светлые недоуменно наблюдали за моей истерикой. Невозмутимый Варлок тем временем приказывал убрать со стола посуду и приготовить наших лошадей. Орки уже с пивом, глядя на меня, понимающе ухмылялись. До чего могут довести светлые!

Наконец, я успокоился и смог более менее осмысленно действовать. То и дело прочищая горло, оторвал от письма полоску текста до момента, где говорилось про няньку, остальное тщательно сложил и спрятал к письму от Мроиса. Невозмутимо протянул обрывок светлым, приложив для подтверждения написанного сломанную печать, и быстро вышел, с трудом заставляя себя держать серьезное лицо. Но уже около выхода снова не выдержал и, почти вынеся плечом дверь, вылетел во двор, сотрясаясь от беззвучного хохота. Нянечка…

Смех исчез, едва я прошел по двору к конюшне. Очевидно, выветрился, как и образы ошарашенных лиц светлых. И на первый план выступила проблема… Точнее, ПРОБЛЕМА, прежде ненавязчиво зудящая где-то в пятой опорной точке.

Я помогаю светлым. Светлые крупно нагадили темным. Я – темный. И меня уже видели в компании светлых. Я этим самым светлым, будь они трижды драконом переварены, помогаю!

Короче, мне грозит по возвращении очень теплая встреча. Прямо-таки испепеляюще-теплая… Ни отец, ни дядя поблажек не устроят, наоборот, еще и добавят сверху за мышление не тем местом…

Как это, Горасса а*Шартезо из рода Властителей повелся на такую ловушку! Тот, у кого при дворе репутация неуловимой сволочи, что выскальзывает из самой узкой лазейки, а если таковой нет, прогрызает собственными клыками, оставляя ядовитый след. И попался на красивые зеленые глазки. Да никто просто не поверит!!!

Даже по взгляду Сильрана, а он мне вроде друг, ясно: ему и в голову не пришло, что я затесался среди светлых случайно, скорее он поверил в мой глобальный заговор с Серебряным лесом…

Меня аж передернуло от таких мыслей и я поскорее выбросил из головы глуповато-восторженное лицо себя "осветляченного" в белом балахоне.

…Все это говорит о том, что я сильно влип, не буду уточнять куда, и нужно срочно искать способ реабилитации. Иначе моей жесткой, годами шлифованной репутации закоренелого темного конец. Одно дело быть сволочью, и совсем другое – предателем.

Итак, что сейчас является самой крупной проблемой в родной Империи? Правильно, лишение темных силы Сердца. Это следствие. А причина – четыре надменные рож… личности, оставшиеся изображать мыслительный процесс в обеденном зале, и пятая, застрявшая где-то по пути и наверняка продолжающая гадить "подлым темным". А если еще точнее, причина в маленьком артефактике, перекрывшем поток силы от Сердца Хаоса. Что я могу здесь сделать?

Артефакт-то почти у меня под носом, я видел его в руках Росса. Маленькая такая штучка, размерами не превышающая мою Звезду Смерти, а вреда несравненно больше. Вот бы получить его в руки… да узнать принцип обратного действия.

Только клятва не позволит. А светлые, прямо скажем, не горят желанием выложить мне все свои жутко секретные знания. Силовые методы дознания, то бишь пытки, исключаются – гоблинова клятва, магические – смотри выше, что остается?

Только добиться каким-то образом добровольного рассказа. А кому светлые могут рассказать что-либо важное? Только тому, кому доверяют. Безнадежно… Мне нужно стать этим кем-то. Влиться в группу. Хотя… может, попробовать?

От сумасшествия этой идеи приятно защекотало где-то под горлом. Губы невольно растянулись в усмешке: почему бы и нет?!

Пока я не слишком выказывал силу и хоть какую-то волю. Разве что когда завалил вампира, в остальном был тряпкой, которой тот же эльф с садистским удовольствием вытирал по пути полы и стены замка. И это устраивает в некотором роде. Светлые не принимают меня всерьез… Но с другой стороны, мне придется стать тверже из-за той роли, что навязал природник. И нужно будет как-то балансировать между этими крайностями, следить за собственным поведением, которое было головной болью очень многих в родном замке. Видимость власти над светлыми может незаметно сбить с толку и я начну вести себя, как… ну…, в общем, как дома. А подопечные этого явно не поймут. Или наоборот, слишком хорошо поймут, найдут для себя подтверждение гнусности темных в самых простых словах и действиях. Я ведь не предугадаю в каких… Мышление светлых, как говорил дядя, прямолинейно, как летящий троллий топор. И так же поражает своей простотой и… наивностью, если не хуже. Они смотрят только на начало и на следствие, причины же с легкостью опускают, предпочитая судить обо всем по внешним признакам. Допустим, предупредительное отношение ко мне Варгота и его радостная физиономия при виде меня могли быть поняты светлыми, как давно заслуженное уважение и любовь народа. НО! Я темный. Это – внешний признак. А значит, одно из двух: либо я очень хорошо и давно ему плачу, либо он сам по себе крупная сволочь и при виде себе подобного испытывает глубокие родственные чувства.

То, что правда состоит частично из первого, второго и того, что именно я когда-то помог превратить засаленный клоповник с протекающей крышей в солидную дорогую гостиницу и исправно поставляю новых клиентов из числа молодого поколения знати, им просто не может прийти в голову. Как, впрочем, и я не вспомню, что за блажь на меня тогда нашла, как не вспомнил в то похмельное утро, выслушивая сбивчивые благодарности.

Ладно, вернемся к нашим ба… светлым. Хм… Я не могу влиться в группу, потому, что темный. Ведь светлые – хорошие, темный – гад. Значит, нужно исходить от обратного: перестать быть сволочью… внешне. Изменять себе я не собираюсь. Что для этого нужно?

Судьбоносный вопрос я задал вслух, обращаясь к сосредоточенно жующей лошадиной морде. Морда на мгоновение замерла, поставив уши торчком, фыркнула мне в лицо теплым воздухом и продолжила хрумкать овес. Делала она это с таким аппетитом, что я даже слюну сглотнул, вспоминая о завтраке. Ведь при светлых почти ничего не сьел. Все эти послания, музыка, орки… И спал от силы часа четыре. Не так уж мало для одного раза, но ведь и предыдущие две ночи было не больше. Совсем загоняли меня, бедного, вернусь из этой дикой поездки – заберу кое-какие вещи и на отдых в золотой город Хальт*кун. Кунийцы – народ веселый, нелюбопытный, гостям рады, особенно, если у тех в карманах не пусто. Давно хотел там побывать. Тем более, что дядя собирался посольство отправлять для заключения каких-то торговых договоров. Пристроюсь к кавалькаде, через портал, пара дней пути по горячим янтарным пескам пустыни, а там… Прекрасные юные танцовщицы с телами смуглыми и гибкими, как кожаная плеть, острый запах специй и экзотических фруктов, тяжкий дух благовоний, что, как говорят, умеют пробуждать самые тайные желания…

На землю меня вернули отнудь не благовониями. Не замечающий моей неподвижной фигуры у стойла в самом конце конюшни парень с тележкой навоза, резко повернул в ближайший закуток, и меня обдало аммиачным духом, аж глаза заслезились. Я зажмурился и судорожно выдохнул отравленный воздух, чувствуя, как действительно пробуждаются тайные желания… Таких оригинальных сцен расправы я даже своим старым врагам после трех бутылок оркской колючки на спор не придумывал. Однако конюх оказался счастливчиком: у меня не было ни воздуха, ни желания искать его по закоулкам и стойлам. Проскочив зловонное место, я смог, наконец, вдохнуть, неимоверно осчастливившись этим, и на радостях простил всем, кому должен. Но мечты, мечты развеялись. К счастью. Невовремя расслабился.

Выходить из конюшни не хотелось. Здесь я чувствовал себя почти как дома. В хорошем смысле! Любил еще маленьким посидеть в деннике отцовского жеребца Рогра. Вот уж где никто меня не искал, и мысли не допускали, что во время какого-нибудь светского приема сын лучшего темного стратега и военачальника может дремать в парадной одежде, зарывшись в солому, рядом с полудиким жеребцом. Рогр, как ни странно, меня не трогал, хотя конюхи постоянно ходили покусанные и каждый раз, когда требовалось почистить коня, бросали жребий. Может, понимал, что я еще маленький, а может, видел отношение ко мне отца и считал, что нуждаюсь в защите. Вот и сейчас, хотя Рогра здесь не было, я чувствовал себя спокойнее, как в детстве, когда направленных в спину кинжалов было гораздо меньше и они еще не были так отточены. Даже запах конюшни, от которого наши дамы едва не падают в обморок, добавлял уюта. Я подошел к поилке и, оперевшись локтями на край, заглянул в темное зеркало воды. В неверном утреннем свете, освещающем конюшню, едва узнал себя в бледном, мрачном существе с растрепанным хвостом черных волос и темными провалами вместо глаз. Вампир, как есть вампир… причем голодный. И ЭТО должно вызывать доверие светлых?! Проблемка. Где-то я слышал любопытную рекомендацию: "Будь проще и люди к тебе потянутся". Поведение я немного представляю и симитировать смогу, но с моей вечно ухмыляющейся физиономией оно как-то не смотрится. Если на время забыть о своем вампироподном виде и сделаться "проще"…

Хаос! Я отшатнулся от воды и сплюнул на пол. Такой идиотского вида я у себя еще не замечал. И, надеюсь, другие тоже. Наверное, эта рекомендация действует только у людей, хотя с трудом верится, что даже они тянутся к идиотам.

Нужно срочно привести себя в порядок. И выйти из конюшни. Как бы мне не было противно, но теперь у меня на шее сидят четверо светлых, с которых нужно пылинки сдувать… до того, как прибудем на границу. А там мне никто не помешает вернуть все долги. Я не злой, у меня просто хорошая память и чувство долга.

Оранжево-розовое зарево на востоке обещало жаркий день. Утро же было прохладно-свежим с зарождающимися нотками тепла. Самое время для тренировки. Убедившись, что во дворе еще никого нет, я оперся ногой о поленницу, другой нащупал трещину поглубже в бревенчатой стене сарайчика, подтянуться немного и… р-раз!… я на плоской крыше! Не первый раз использую это местечко. Высоко, просторно, никто не видит, солнце в первую очередь бросает сюда свои лучи. И сейчас уже добралось, позолотив край крыши. Я снял темно-алую рубашку, ощутив на коже исчезающую прохладу, распустил волосы, что накрыли спину почти до пояса и вернули часть тепла. Скинул сапоги и подкасал штаны. Желательно, чтобы как можно больше кожи видело солнце и ветер. Снял бы и штаны, но все-таки прохладно. Так, теперь сесть на пятки, уперевшись коленями в поверхность крыши, положить руки перед собой ладонями вверх… Устойчиво и удобно, чтобы не полететь вниз. Вообще-то рекомендуется сесть, скрестив ноги, но эта поза не дает лично мне спокойствия. Ну не чувствую я себя уверенно, если не могу в любой момент вскочить и выхватить меч. Хотя не всегда я хожу с большим клинком, обычно хватает скрытых метательных механизмов на запястьях и заспинных ножен с кунийским кинжалом. Итак, закрываю глаза, отдавая сознание иным органам чувств…Шепот далекого леса, пиликает какая-то пичуга под крышей, переругиваются куры на заднем дворе, не зная, что уже приговорены к вечернему супу… Так, это постороннее, отбрасываю! Запах речной воды и горький дух от испаряющейся под солнцев осевшей за ночь на бревнах влаги. Неизменный привычный дух конюшни, запах свежих опилок, которые… которые…

Не выдержав, я чихнул, распахнув глаза и нарушив всю концентрацию, если она и была. Пора завязывать с запахами. Неподалеку цветет майрис, который называют Веселой травкой, и если я продолжу усиливать обоняние, скоро полеты с крыши не покажутся мне таким уж опасным и болезненным занятием. Кстати, нужно бы нарвать, пока цветет, в моем наборе майриса нет, а светлые явно нуждаются в повышении настроения. Особенно эльф. Перворожденные от спиртного почти не пьянеют, а вот подобные вещи… любопытно будет посмотреть на действие и откроет множество возможностей в будущем. Потянув носом, я определил направление и, запомнив ориентиры, снова закрыл глаза. Солнечные лучи уже падали на лоб, а я еще не собрался. Итак, осязание. Шершавая и чуть влажная повержность крыши под босыми ногами быстро нагревается. Жесткая ткань штанов, к которой прикасаюсь тыльной стороной ладоней, легкие прохладные касания ветра к открытому телу…

Я перечислял все органы чувств, каждый раз превращаясь в одно ощущение, сливаясь с ним и на мгновения переставая существовать, как личность. Казалось, это должно занимать часы, но пролетало за мгновения. Темных учат этому упражнению почти с того времени, как они начинают твердо стоять на ногах. И в первые месяцы учителя действительно сидят с подопечными не один час.

Солнечные лучи коснулись опущенных век и я, уже какое-то время просто сидящий без движения, распахнул глаза. Жгучий свет ожег зрачки и… превратился в мягкое тепло. Я расслабленно откинул голову, наслаждаясь им и зная, что сейчас мои глаза, обычно темные, напоминают два солнца. Немногим известно, что не только от Сердца зависит наша сила. Мы способны также собирать ее из окружающего, хоть и понемногу. Если до того, как светлые прикрыли Сердце, я мог полностью восстанавливать резерв силы за пару часов, то сейчас мне без подобной природной подпитки потребовалась бы неделя. Каждый темный сам подбирает себе эти природные источники и, бывает, кто-то до конца жизни не знает, что именно быстрее всего восполнит ему резерв. Кто-то наполняется силой от близости воды, кто-то – от прикосновения к камню определенной породы, а кто-то никогда не узнает эйфории единения, так как его сила сокрыта в соке экзотического цветка, что не растет на родине. Мне повезло, мои источники почти всегда перед глазами – я мог питать резерв силой небесных светил.

Солнечный свет уже освещал меня по пояс, когда позади что-то хлопнуло и прозвучал странно приглушенный голос Арнии:

– Если ты решил спрятаться и переждать наш уход, темный, то можешь не надеяться, тебя снимут оттуда и пинками погонят впереди отряда!

Сдержав невовремя проснувшиеся охотничьи рефлексы, я медленно поднялся с колен и обернулся. Крышу эту выбрал еще и потому, что сюда выходило только одно окно – окно моей комнаты, которую я поспешил занять и в этот раз. Но я не учел, что с приходом в мою жизнь светлых любое личное пространство превращалось в проходной двор. И теперь в окне моей комнаты стояла, старательно не глядя в мою сторону, Арния.

– Так уж и пинками? – не убирая с лица упавших прядей и прищурив глаза, я пережидал, когда погаснут в зрачках отблески солнечного света. Резерв заполнился едва ли на четверть, я так и не смог нормально сосредоточиться, да и времени особо не было. Кстати, чего это светлая так разрумянилась? По лестнице что ли вверх-вниз носилась от потрясения?