Доброе лицо зла

– Извините, задержался. – Покровский перевел дух. – Я ведь из дома сейчас, было время доехать. Поговорил со Светланой, она ровно в пять позвонила, как и было обещано. И двинулся к вам, но на Кутузовском угодил в пробку. А рассказывать особенно нечего.

– Ага! – довольно произнес Гуров, перебивая Виктора. – Раз было время добраться до дома, значит, твой железнодорожный маршрут оказался совсем коротким, ты даже до Подольска не доехал. Я так и предполагал. Смотри, вот схемка. В какой точке тебе позвонили, сможешь показать? Да, с кодовой фразочкой про гуляющих сирен. Где ты пакет с деньгами сбросил? Точное время ты засек?

Виктор Алексеевич тяжело вздохнул перед тем, как ответить. Он старался справиться со своим волнением.

– Я-то, может быть, и не засек бы – слишком был дерганый, стресс, знаете ли, все из головы как сквозняком выдувает. Хорошо, что «Нокиа» – игрушка умная. Она время вызова автоматически засекает и отправляет в память.

Покровский достал из кармана плоскую коробочку мобильника, раскрыл ее, вызвал меню.

– Вот. Четырнадцать двадцать три. Запись? Само собой, имеется. Как договаривались. Сейчас прослушаете. Хотя – что там слушать? Теперь место. Его можно точно по времени звонка рассчитать, но, если навскидку… До какого там Подольска – я даже до платформы Бутово доехать не успел, как позвонили, дали сигнал на сброс. Дай-ка, Лев, свою схемку поближе. Та-ак. Приблизительно здесь. Электричка прошла переезд через Варшавское шоссе, и почти сразу по обе стороны негустой лесочек потянулся. Вот тут и… порадовали меня звоночком. Я подождал три минуты, согласно полученным указаниям, – в голосе Покровского послышалась горькая ирония, – и вышвырнул пакет в форточку. Народа в вагоне было немного, так что никто не заметил.

«Кроме того человека, который следил за тобой специально!» – мысленно прокомментировал Гуров.

– Так, бабулька какая-то посмотрела, как на сумасшедшего. Я, когда пакетик швырял, понятное дело, внимательно озирал пейзаж. И от форточки отошел не сразу. Но никого рядом с насыпью не увидел. Чего и следовало ожидать, не полные же они кретины. Да, вот здесь это историческое место, – закончил Виктор и указал почти что на центр изображенного Львом овала.

Гуров довольно подмигнул Станиславу: мол, видишь, дружище, здесь я угадал.

Затем они втроем внимательно прослушали первую запись, сделанную продвинутым мобильником Виктора Алексеевича. И еще раз, благо «разговор» отличался исключительной лаконичностью. Неизвестный: «Сирены вышли на бульвар». Виктор Покровский: «Принято». Поклонникам шпионских романов от такого диалога только восторженно замурлыкать остается! Качество записи оставляло желать лучшего, сотовый телефон все же не относится к студийной аппаратуре, но некоторые предварительные выводы о личности неизвестного можно было сделать. Именно предварительные: запись еще попадет в экспертно-аналитический отдел Управления, где ее раскатают «по науке». Голос неизвестного подвергнется частотному анализу, амплитудному анализу, будет построено его графическое отображение. Много чего еще будет сделано! Самое же главное заключается в том, что человеческий голос так же уникален, как отпечатки пальцев или рисунок радужки, и теперь неизвестного можно будет по голосу опознать. Правда, в суде такая идентификация доказательством до сих пор не является, отстают юристы от научно-технического прогресса. Есть еще такая мелочь: прежде чем опознавать и идентифицировать, неплохо бы пресловутого неизвестного отловить! Вот так-то…

А если опять же навскидку, полагаясь только на собственные уши, опыт и здравый смысл, то получалось, что дурацкую фразу про сирен сказал молодой мужчина, по всей видимости – русский. Потому что никакого акцента в его голосе не слышалось. И не с юга России, у тамошних уроженцев выговор очень характерный. Мужчина не страдает заболеваниями носоглотки, он не гнусавил и не придыхал насморочно. Возможно – москвич. У москвичей часто в конце фразы тон голоса чуть поднимается, для внимательного уха это заметно.

– Скорее всего, курит, – добавил Крячко. – Слышится чуть заметная хрипотца, это характерно для курящих. Дым на голосовые связки влияет. Я сам маленечко хриплю. Нет, ну какие мы молодцы! В момент установили, что пожилые грузинки и якутки с аденоидами нас не интересуют. А также иностранные некурящие шпионы и шпионки с бруклинским акцентом. Младенцев обоего пола, несомненно, можно смело исключить. Впечатляющее достижение, чего там! Я на радостях тоже закурю.

Гуров рассмеялся: «друг и соратник» в своем амплуа, не может не подхохмить. Даже Виктор Покровский слабо улыбнулся, хоть ему было не до веселья.

– Теперь давай послушаем твой разговор со Светланой, – обратился к Покровскому Лев.

Вторая запись, сделанная «умной игрушкой», тоже оказалась короткой, разговор отца с дочерью занял не более трех минут. Вызов от Светланы прозвучал ровно в семнадцать часов, похитители были точны. Прослушали запись дважды. Покровский слегка побледнел: снова и снова слышать голос попавшей в беду дочери ему было нелегко. Гуров, подождав с минуту, вопросительно посмотрел на Виктора.

– Это, бесспорно, Светлана. Не имитация, будь среди похитителей сам Максим Галкин. Светка, точно! Ее голос я ни с каким чужим не перепутаю. Говорит, как вы видите, в реальном времени, отвечает на мои вопросы о самочувствии, повторяет названное мной число. Знаете, старый трюк: я называю первое пришедшее в голову число и прошу его повторить. Знать, что это будет семьдесят семь, похитители заранее не могли, потому не могли принудить Светлану заранее надиктовать ответ на магнитофон. Значит, запись исключена. Кроме того, обратите внимание на фразу в самом конце: «Спасибо за привет из дома, только платье все равно жалко». Такую фразу предварительно не запишешь, да и кто, кроме нее, мог про это платье знать?

– Я как раз хотел поинтересоваться, что эта загадочная фраза означает, – обратился Гуров к Виктору. – Какое платье?

– Красное, – усмехнулся Покровский. – Красивое, дорогое. Это случайно получилось. Как дошло дело до того, чтобы перевязать пакет с деньгами оговоренной красной ленточкой, обнаружилось, что у меня дома такой ленточки или шнура нет! Что делать? Не к соседям же идти, красную тряпочку просить – решат еще, что у меня с головой проблемы. А в каких лавках красными ленточками торгуют, я, ей-богу, не знаю. Меня время поджимает, и нервы, сами понимаете, на взводе. Заглянул в шифоньер, а там Светкино красное платье, нарядное такое. Недолго думая, взял ножницы и отчекрыжил от подола по кругу требуемый лоскут. Несколько раз обмотал пакет, завязал бантиком. Светланка лоскуток и признала.

– Стоп! – сказал Станислав. – Признала, говоришь? Хм… Пока лоскуток был несколько раз перекручен вокруг пакета, да еще завязан… Не больно-то его признаешь! Некая абстрактная тряпица. Вот когда тряпица расправлена – тут другой коленкор. Интересный момент просматривается: значит, снимали ленточку при ней, получается, что она распакованный пакет видела. Странно…

– Действительно… – согласился Гуров, с уважением поглядев на заметившего очередную несообразность «друга и соратника». – С чего бы похитителям распаковывать добычу при жертве? Жадность мозги затуманила? Ладно, отложим пока в копилку странностей. Теперь перейдем к инструкциям, которые озвучила Светлана.

Инструкции отличались краткостью и четкостью. Завтра в двенадцать дня Покровскому позвонят и скажут, что делать дальше. Но вот комментарий Светланы к этим сухим фразам вызвал у Виктора Алексеевича некоторое удивление. И не только у него. Смысл того, что сказала Светлана, был ясен, но вот зачем она это сказала?

– Вы сами слышали. Она произнесла следующее: «Папа, отнесись к тому, что услышишь, со всей серьезностью. Не бесись сразу, не упирайся рогами в землю, подумай. Очень может быть, что моя жизнь зависит от того, как ты поступишь!» Можно еще раз прослушать. Так вот… – Покровский нахмурил брови. – Я все-таки смею надеяться, что неплохо знаю свою дочку. Само построение фразы – совершенно не ее. Она бы ту же мысль выразила по-другому. Такая густопсовая вульгарщина, как «упираться рогами в землю», Светланке просто бы в голову не пришла. Вывод: фразу ей заранее продиктовали, заставили заучить и произнести после того, как она оповестит меня о завтрашнем звонке. Вопрос: к чему бы такие сложности? Зачем похитителям лишний звонок, к чему особо подчеркивать его серьезность? Чем больше звонков, тем, вообще говоря, больше риска для них. В этот раз номер мобильника, с которого сообщили о прогулке сирен, не определился. Тот, с которого в пять звонила Светлана, – тоже. Следовало ожидать, что они предпримут соответствующие меры. Но все-таки некоторый риск засветиться сохраняется, и с каждым новым звонком он растет. Что мешало им принудить Светлану передать мне то, что они собираются потребовать, во время нашего сеанса связи? Как в первый раз, с видеокассетой?

– Вижу одно объяснение, – после непродолжительного размышления высказался Гуров. – Похитители придают завтрашнему звонку и тому, что за ним последует, исключительное значение. Поэтому решили подстраховаться, оказать на тебя через Светлану дополнительный нажим. Чтобы ты был посговорчивее. Это настораживает: своим сегодняшним поведением ты продемонстрировал, что послушно идешь у них на поводу. Чего ж им еще?! Чем они собираются тебя ошарашить? Во всяком случае, чем-то таким, чего Светлане знать не надо. Поэтому они не стали использовать Светлану для передачи информации. Кстати, мне в этом видится очень обнадеживающий нюанс. Раз похитители не желают, чтобы Светлана что-то узнала, значит, они не намерены ее ликвидировать. Иначе им было бы все равно.

– О чем-то она все-таки знает, – уточнил Виктор Алексеевич, которому рассуждения Гурова о «нюансе» пришлись очень по душе, хоть полностью не успокоили. – Или догадывается. Потому что голос у нее по-настоящему взволнованный. Я вам больше скажу! Тогда, в первый раз, когда я смотрел и слушал ее на видеокассете, Светланка была спокойнее! Точно она что-то очень тревожное сегодня узнала, а сказать мне об этом не может.

– Ну-у… – протянул записной скептик Крячко. – Это тебе только так кажется. Как ты мог различить такие тонкие оттенки ее настроения за трехминутный разговор? И картинки не было. Как тут сравнивать?

– Я все-таки ее отец, – сердито возразил Покровский, – вот и различил. Картинка, представь себе, тоже имеется. Видимо, она заранее попросила тех, кто ее охраняет, сфотографировать ее в конце нашего разговора и переслать картинку мне. Для пущей убедительности. Может быть, паршивцы сами догадались: все, дескать, в порядке. Вот, смотрите сами. Не то она перепугана чем-то, не то шокирована. Выражение лица тревожное, и глаза…

Он вновь щелкнул клавишей на панельке мобильника. На маленьком экране высветилась фотография Светланы Покровской. Хорошая, кстати, фотография – увеличить, распечатать и хоть сейчас на выставку фотопортретов. На первый взгляд, ничего такого особо тревожного во внешности Светланы не замечалось. Ну, не сказать, чтобы лицо девушки лучилось радостью, так она ведь не на пикнике с подружками!

Лев и Станислав переглянулись.

Что померещилось Покровскому? Душа не на месте, беспокоится за дочурку, вот и накручивает себя?

А если не померещилось?

– Светлана попросила, и ей пошли навстречу, – произнес Гуров с какой-то странной интонацией. – Экие покладистые похитители… Что ж… И такое бывает! Давайте считать наши сегодняшние посиделки законченными, ничего более существенного мы пока не высидим. Встретимся завтра, здесь же, в два часа. К тому времени Виктор уже будет знать новые требования похитителей, да и у нас, глядишь, появится что-то перспективное. Ты, Витя, не обижайся, что мы только слушали тебя в четыре уха, а сами ничего не рассказали. Мы не секретничаем, просто пока нечего. Посмотри вот, кстати, ты этого парня раньше встречал?

Он достал из кармана своего спортивного пиджака фотографию Пугачева, которую двумя часами раньше Крячко, по просьбе Льва, получил по e-mail из паспортного отдела по месту жительства Сергея. Протянул фотографию Виктору.

– Встречал, а как же! Я вам про него рассказывал, он к Светлане несколько раз в гости заходил. Когда с компанией, когда один.

– «Цыганистый тип»? – уточнил Гуров и победно взглянул на Стаса: видишь, опять я угадал!

– Ну да, – кивнул Покровский. – Он. А при чем…

– Да ни при чем, скорее всего, – успокаивающе перебил его Гуров. – Но встретиться с ним мне бы хотелось. Это, понимаешь ли, вроде как неформальный лидер у «Детей тумана», есть некоторые основания так считать. Может быть, в разговоре с ним появится какая-нибудь зацепка. Что-то видел, что-то слышал, что-то привлекло его внимание… У нас с зацепками неважно, поневоле где угодно рыться начнешь. Впрочем, побеседуем об этом завтра, я как раз собираюсь утром его дома навестить. Встретимся в два – поделюсь впечатлениями. А сейчас давайте разбегаться. Нет возражений? – Лев сознательно сворачивал разговор. Он не хотел, чтобы его – непонятно почему обострившийся! – интерес к Сергею Пугачеву был неправильно воспринят Виктором, который сейчас стал обостренно чувствительным, точно сверхчуткий сейсмограф. Да и пану Крячко не стоило давать лишний повод для ехидства.

Возражений не последовало.

– Ты ведь на машине, Витя? – спросил Гуров. – Отлично… А меня Станислав на «мерсике» подбросит, хватит с меня на сегодня прелестей московской подземки. Посматривай на всякий случай, не прицепился ли к тебе «хвост». Хоть это маловероятно, нет смысла. И успокойся, сбрось нервное напряжение. Советую: как доберешься до дома, выпей грамм сто пятьдесят коньяку. Есть у тебя такой напиток?

– Найдется, – проворчал Покровский. Ох, как не хотелось Виктору Алексеевичу сейчас оставаться одному, в тихой пустой квартире, где все напоминает о дочке. – Я, когда ехал сюда на встречу с вами, проверялся. Не было «хвоста». Или ставили его профессионалы суперкласса, но в такое я не верю. До завтра, друзья! Удачи вам!

– Взаимно! – откликнулся на традиционное пожелание «друг и соратник». – А относительно коньяка Лева прав. Но лучше – двести грамм.

Тихо пофыркивая мотором, черный «Мерседес» преклонного возраста двигался по Пятницкой в сторону набережных. Вечерело. Воздух, врывавшийся в приоткрытые окошки машины, становился прохладнее, свежее и все сильнее пах цветами.

– Витю успокаиваю, а у самого на душе маетно, – вдруг пожаловался Гуров. – Дурацкий день. Ни черта толком не сделали! Хоть бы одна ниточка… И дело какое-то дурацкое, печенкой чую. Нет, в Управление ехать не стоит, хоть и договаривались с Петром. Давай встречу с Орловым перенесем на завтра, нечего зря языками молоть, я ему позвоню сейчас, чтобы не ждал. Хорошо, что хоть не подводим начальника, он все равно раньше восьми из кабинета не выходит, покуда свою пичугу не накормит. У Капитана Флинта последнее кормление по расписанию в девятнадцать тридцать. Хорошо живется канарейке, никаких тебе похищений… Да-а, забуксовали мы с тобой, дружище!..

Станислав лишь понимающе хмыкнул в ответ. Нечем хвастаться!

– Бывают моменты, – мрачным голосом продолжил Гуров, – когда я начинаю подозревать, что ошибся с выбором профессии.

– Это что! – жизнерадостно отозвался Крячко. – У меня бывают моменты, когда я в этом твердо уверен!

Знал бы Гуров, какой поганый сюрприз готовит им завтрашнее утро…

Глава 13

Пугачев, перепуганный вечерним разговором, докопался-таки до истоков протечки! Правда, механизм этой протечки оставался для Сергея неясным, непонятно было и то, с какой стати скромный и не сующий нос не в свои дела парень – Петенька Забалуев – стал интересоваться известным дачным поселком и его обитателями. Не иначе дура Машка попросила в припадке ревности… По крайней мере Иконникова, когда Сергей разбудил ее ранним утренним звонком – не было еще семи! – отпираться не стала. Лишь буркнула злобно: «Да, я знаю все про тебя, кобелина проклятый, и про твою драную выдру. Откуда? Догадалась. Такая я вот догадливая! А добрые люди подтвердили. Кто, спрашиваешь? Тебе не все равно?! Ах, все вру-ут? Клевета, значит, наговоры?! Черта лысого, а не клевета. Петька мне врать не станет. Я-то вас, сладенькие мои шалунишки, своими глазами не видела, а вот он, Забалуев… Ох, устрою же я тебе, Серж, веселую житуху. И выдре твоей рыжей!»

И бросила трубку.

Дура, трижды дура, что тут скажешь?!

А глупость, как известно, самая прилипчивая зараза.

И вот обозленный, издерганный Сергей Пугачев совершил серьезную ошибку. Не стоило пересказывать этот телефонный разговор Волчонку. Особенно с упоминанием фамилий… Нужно было хотя бы до субботы подождать!

…Часовая стрелка еще только подходила к восьми, когда в скромной однокомнатной квартире на Малой Грузинской встретились два человека. Начальник и подчиненный. Вячеслав и Святослав. Почти тезки.

– Вот что, милейший, – начал без долгих преамбул Волчонок, – ты, надеюсь, не запамятовал, из какого дерьма я тебя вытащил?

– У меня хорошая память, – послышалось в ответ.

– И то, что я еще немало добра тебе сделал, ты ведь тоже не забыл?

– Не забыл. Я ведь знаю, как ты напоминать умеешь.

– Пришла пора платить долги, Святослав! Да и деньги тебе не помешают, ты же хочешь заработать? Очень, кстати, неплохо заработать – ты меня действительно знаешь, я не мелочен. Во всех смыслах… – Губы Волчонка растянулись в улыбке, но глаза остались холодными, как ноябрьская водичка в Битце или Чертановке. – Немедленно, прямо сейчас, отправишься по адресу…

Инструктаж длился не более пяти минут. С каждым словом своего шефа Святослав Катенин мрачнел все сильнее и сильнее.

– Зачем тебе это? – тусклым голосом спросил он, выслушав до конца.

– Так надо. Не задавай лишних вопросов. Не корчи из себя невинную девочку, мне ли не знать, сколько крови на твоих руках. И помни: я могу уничтожить тебя в любой момент. Ты сгниешь на нарах, за «колючкой», стоит мне только захотеть. Тебе все понятно?

– Да.

– Так выполняй! Здесь недалеко, управиться ты должен быстро, ты же не с такими справлялся… И помни: никакого огнестрельного оружия! Все должно выглядеть как результат нападения хулиганов. Даю тебе полтора часа, после чего жду звонка. Вернешься сюда и отзвонишься мне.

…Спустя сорок минут после этого разговора по лестнице своего подъезда, держа на поводке крохотного тойтерьера, спускался Петр Забалуев – симпатичный темноволосый парень лет двадцати в синей джинсовке и спортивных шароварах. Прогулка с Чапой – дело святое!

Живи Петя не на третьем этаже, а повыше, судьба его, возможно, сложилась бы не так печально. Но не вызывать же лифт на третий этаж…

Петя с Чапой успели спуститься на полтора пролета, когда на площадке между первым и вторым этажами к Забалуеву шагнул крепкий, очень коротко стриженный мужчина с холодными глазами.

– Это ты Забалуев?

– Допустим. Дальше что? – Петя не любил нахальных типов.

То, что последовало «дальше», Забалуеву в лютом кошмаре не примерещилось бы!

Неизвестный резким движением выбросил вперед правую руку, в которой что-то тускло сверкнуло. Петя ощутил сильный удар в грудь, отлетел к стене подъезда, от неожиданности выпустив поводок.

«Что это?! – молнией мелькнуло в мозгу. – Да ведь он меня ножом!..»

Но и Катенин был предельно удивлен! Никуда его жертва не должна была отлетать, Святослав бил точно в сердце. Сейчас Петр Забалуев – точнее, его труп – должен был безвольно повиснуть на ноже, а затем рухнуть к ногам Катенина!

А нож отскочил, словно ударил не в живое тело, а… Во что?!

Меж тем все объяснялось просто: под джинсовкой на Забалуеве была надета кольчуга.

Нет, это была отнюдь не мера предосторожности. Петя вовсе не предполагал, что кто-то может накинуться на него с ножом. Кольчугу эту Петр долго и кропотливо сплетал из стальных колечек, закончил только позавчера и теперь носил под одеждой почти не снимая, чтобы привыкнуть к своему новому доспеху.

Обычная, кстати, практика среди «Детей тумана». Хорошая «историчная» кольчуга – штука тяжелая, до десяти кило может потянуть, и чтобы двигаться в ней легко и свободно, нужно к кольчуге привыкнуть, потаскать ее на себе с недельку.

Петя был не только защищен кольчугой, он был, как ни странно, даже вооружен! В кармане его джинсовки лежал небольшой ножик, точная копия короткого французского ножа тринадцатого века – и по форме, и по материалу. Эту копию любовно смастерил сам Забалуев и очень этим гордился. На холодное оружие ножик совершенно не тянул, хотя бы по длине клинка; Петр использовал его как перочинный.

Сейчас, осознав, что происходит, Забалуев одним движением вскочил на ноги и выхватил из кармана свое оружие. Он не баран, чтобы позволить какому-то психу так вот, запросто, себя зарезать!

Но положение у Забалуева все равно оставалось тухлым! Катенин был в полтора раза тяжелее Пети, был обучен приемам рукопашного боя, и – самое главное! – Святославу Катенину уже доводилось убивать людей.

Потом, много позже, Гуров не раз задавался вопросом: почему Забалуев не позвал на помощь? Не закричал, к примеру, «Караул!»? Растерялся? Постеснялся? Решил, что справится сам?

Не справился.

Опомнившись от мгновенного изумления, Катенин бросился вперед, к Забалуеву. У Святослава оружие было не в пример серьезнее Петиного «историчного» ножичка: обоюдоострый семидюймовый кинжал, очень похожий на эсэсовские кинжалы времен Второй мировой. Те самые, с гравировкой «Gott mit Uns».

Наискось, снизу вверх, Катенин резанул Петра по животу. Снова безрезультатно, только сталь взыкнула о сталь. Но, если б не кольчуга, кишки Забалуева уже валялись бы на грязном полу подъезда.

Теперь уже ударил Забалуев. Точнее, просто ткнул своим ножиком вперед из длинного выпада. Был бы в руках у Пети меч или, еще лучше, шпага, как у мушкетеров Дюма, очень опасный выпад бы получился. А так Святослав отбил удар, отвел руку Забалуева в сторону. И тут же, сменив хват с прямого на обратный, ударил сам. Катенин понял: в корпус бить без толку, корпус чем-то защищен, – и теперь он целил в голову.

Петр спассировал левым предплечьем, уклонился, но сила удара была такова, что его вновь швырнуло на стенку.

Тут бы Забалуеву и конец: на возврате снизу Святослав достал бы его, но…

Но в этот момент в схватку вмешалась Чапа. До крохотной собачки дошло – на хозяина нападают, и трехлетняя тойтерьерша, всего-то с небольшую кошку величиной, храбро бросилась в атаку. Последнюю в своей жизни. Прыжок – и маленькие зубы собачки сомкнулись под левой коленкой Святослава.

Острая неожиданная боль пронзила ногу Катенина, он рефлекторно глянул вниз, на свою коленку, рубанул кинжалом по черному тельцу, развалив собачку почти напополам. Но, умерев мгновенно, Чапа челюстей так и не разжала! Она спасла хозяина от смертельного удара, приняла его на себя, на секунду выбив Святослава из ритма схватки.

Секунда в такой ситуации – это очень много. Петру Забалуеву хватило! Он, не мудрствуя лукаво, использовал импульс, отразивший его от стены, и повторил свой выпад.

Он попал! Лезвие ножика по рукоятку вошло в живот Катенина. Хоть нож был коротковат, но, окажись удар направленным в грудь, все бы на этом и закончилось. Фатально для посланца Волчонка… Но не судьба была Святославу Катенину умереть в подъезде Петиного дома, хоть смерть уже дышала холодом в его спину.

Катенин сдавленно охнул от острой боли, но профессиональная выучка взяла свое. Он ловким движением перебросил кинжал в левую руку, на прямой хват. И Петя Забалуев, не ожидавший атаки слева, не успел уклониться.

Широкий размашистый удар! Кинжал свистнул, резанул, рассекая горло самым кончиком.

Петя упал. Он судорожно зажимал рукой распоротую гортань, но вокруг его головы быстро расползалась багровая лужа, кровь Пети смешивалась с кровью его храброй собачки. Забалуев задрожал, судорожно выгнулся и затих. Его глаза остекленели. Святослав Катенин все-таки выполнил задание своего шефа.

Только сам Катенин дожидаться Петиной смерти не стал, он знал: его удар поставил точку, после таких не выживают. Надо было срочно позаботиться о себе: проникающее ранение в живот очень опасно! Если в ближайшие час-полтора он не получит квалифицированной медицинской помощи, то вскоре отправится догонять свою жертву по дорожке, с которой никто не возвращался. Его доконает либо внутреннее кровотечение, либо перитонит.

Рукопашный бой на ножах стремителен и скоротечен, язык просто-напросто не поспевает за событиями. Любое описание значительно дольше и скучнее происходящего в реальности… Так и в этом случае: вся схватка на площадке между первым и вторым этажами не заняла и полутора минут. Человек сигарету выкурить не успеет!

…Святослав пушечным ядром вылетел из двери подъезда, метнулся к своей синей «девятке». Кровь лениво сочилась сквозь прижатые к ране пальцы, редкими каплями пятнала асфальт. Боль в животе нарастала, металась раскаленным комком, перехватывала дыхание. Он в любую секунду мог потерять сознание, но держался на злости, на нервах, натянутых до предела, на адреналиновой волне, гуляющей по его жилам.

И не подумал оглушенный болью и злостью Катенин о том, что его тачку могли засечь жильцы дома, что его поспешный отъезд, пятна крови на асфальте и труп на межэтажной площадке непременно свяжут в единое целое, а там и выйти на него – дело техники. Его сейчас заботило только одно: добраться до берлоги, залечь, позвонить шефу. Пусть выручает, ведь он все же выполнил приказ!

Меж тем синюю «девятку», сорвавшуюся с парковочной площадки рядом с домом как на пожар, заметили и запомнили аж трое человек! Один из троих, пенсионер с четвертого этажа, как раз вышедший на балкон подышать свежим воздухом, даже запомнил номера.

Труп Пети был обнаружен через пять с небольшим минут. Еще через десять минут на место преступления прибыла бригада сыскарей из райотдела. Личность убитого, в руке которого был зажат небольшой окровавленный ножичек, установили мгновенно – Петю хорошо знали соседи по подъезду. Не прошло и получаса, как была установлена личность наиболее вероятного кандидата в убийцы, здесь помогли показания пенсионера. Районщики связались с ГИБДД, и там быстро нашли в своих базах владельца синей «девятки» с означенным номером.

Катенин Святослав Александрович. Домашний адрес – такой-то. Работает старшим охранником в ООО «Артемида».