И будет день

— Да… Да… Это я… — ответил Джаясекара, чувствуя непонятное смущение.

— Ваш друг просил передать вам это письмо.

Обе руки у девушки были заняты: в одной она держала пачку книг, а в другой — яркий зонтик. Она положила книги на край стола, извлекла из-под обложки одной из них листок бумаги и протянула его Джаясекаре. Это была записка от Викрамы Джаясинха, друга Джаясекары, который учился на последнем курсе в университете Видйодая. Викрама просил Джаясекару помочь девушке, которая принесет записку. Джаясекара усадил посетительниц и спросил, чем он может быть полезен.

— Мне нужна копия свидетельства о рождении.

— Ну, это пустяки. Сегодня или в крайнем случае завтра вы ее получите.

— Мне, вообще-то, еще неделю ждать можно. Но я подумала: а вдруг не успею? Вот и пришла пораньше…

Пока Джаясекара разговаривал с девушкой, ее подруга, мрачная толстушка, сидела с безразличным видом рядом, положив пачку книг на колени.

— Теперь пойдем на первый этаж, — сказал Джаясекара, поднимаясь со стула.

Там Джаясекара раздобыл бланк для заявления и помог девушке заполнить его. Заявление он отнес одному чиновнику, которому не раз оказывал услуги — чиновник пописывал короткие рассказы в газеты, а Джаясекара их перепечатывал, — и тот сразу же занялся этим делом.

— Сегодня вечером копия будет готова, — сказал Джаясекара.

— Так скоро! — воскликнула девушка. — Если вам не трудно, господин Джаясекара, оставьте копию у себя, а я приду за ней завтра утром.

— Хорошо. В какое время вы придете?

— В девять.

— Прекрасно.

Они немного помолчали.

— А вы ведь дочь господина Гунапалы Викрамаараччи из Наттандии, не так ли? — нарушил молчание Джаясекара.

— А вы откуда знаете? — Девушка удивленно подняла брови.

— Не удержался и прочел ваше заявление, — раскрыл причину своей осведомленности Джаясекара, и они оба весело рассмеялись.

— И имя у вас красивое, — продолжал Джаясекара. — Амарасили Праджапати Викрамаараччи. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за мое любопытство?

— Нисколько. Однако вы все хорошо запомнили, — кокетливо заметила Амарасили.

Джаясекара действительно запомнил все — не только имя девушки, но и год и место рождения, имя ее матери и отца.

— До завтра, господин Джаясекара, — продолжала Амарасили. — Большое вам спасибо за помощь.

— Не стоит благодарности. До завтра. — И Джаясекара посмотрел прямо в глаза Амарасили.

Около двери Амарасили оглянулась, и их глаза встретились вновь. Джаясекара помахал девушкам вслед и побежал к себе наверх, перепрыгивая через две ступеньки сразу.

— Что это за краля? — осведомился Дхармасена у Джаясекары, едва тот переступил порог комнаты.

— Дочь моего дяди, — небрежно бросил Джаясекара.

— И, конечно, принесла записку от тети. Да так разволновалась, что никак своего двоюродного брата узнать не могла, — ехидно заметил Дхармасена. — А лакомый кусочек… — На лице у Дхармасены заиграла сальная улыбка. — И что-то совсем не по-родственному ты перед ней юлил.

Дхармасена был большим любителем скабрезностей, и, опасаясь, что он сейчас оседлает своего любимого конька, Джаясекара заспешил к своему месту.

— И что вы нашли в ней хорошего? — скорчила гримасу и пожала плечами Карунавати, когда Джаясекара поравнялся с ее столом. — Ни кожи, ни рожи.

Джаясекара сел за стол, заправил в машинку чистый лист бумаги, но не сразу смог снова приняться за работу — перед его мысленным взором стояло лицо Амарасили. Девушка приглянулась ему, и Джаясекару охватило сильное желание познакомиться с ней поближе, поухаживать за ней. Но возможно ли это? В университете царили не очень строгие нравы, и почти у каждой студентки был свой дружок. А такая красивая девушка, как Амарасили, наверняка не могла пожаловаться на отсутствие внимания со стороны молодых людей. Но даже если никто пока и не завоевал ее благосклонности, какой интерес мог представить для нее, студентки университета, простой стенографист. Правда, Джаясекаре показалось, что, когда при прощании они встретились взглядами, в ее глазах сверкнула искорка живого интереса, но вполне могло статься, это было просто игрой его воображения. И весь тот день на работе и дома мысли Джаясекары нет-нет да и возвращались к Амарасили.

Ночью Джаясекаре приснился тревожный и неприятный сон. Он сидел на своем рабочем месте и, как обычно, стучал на машинке. Внезапно в комнату вошла Амарасили и стала угощать его чем-то вкусным. Но при одном взгляде на еду Джаясекару охватила тошнота, все вокруг задрожало и расплылось, и он очутился в саду, посреди которого стоял старинный двухэтажный дом. Трава была покрыта крупными каплями росы, а кусты вокруг усыпаны необыкновенно красивыми цветами. Джаясекара знал, что из-за кустов вот-вот появится Амарасили. Но она все не шла и не шла, и Джаясекару стало охватывать беспокойство. «Вероятно, она в доме», — решил Джаясекара. Однако когда он подбежал к дому, то увидел, что все окна и двери наглухо заколочены и проникнуть в дом невозможно. Его охватил ужас. Если он сейчас же не попадет в дом, то произойдет что-то ужасное. Джаясекара стал бегать вокруг дома, в отчаянии колотя кулаками по стенам, и… проснулся. Было еще темно, и, поворочавшись немного с боку на бок, он снова заснул.

Несмотря на ночные кошмары, проснулся он в бодром настроении. Сознание того, что сегодня он опять увидит Амарасили, наполняло его радостным ожиданием, он умылся и побрился тщательнее, чем обычно. Затем облачился в самый лучший костюм и, прежде чем выйти из дома, долго вертелся перед зеркалом.

В управлении он первым делом отправился в отдел, ведавший регистрацией рождений, и забрал копию свидетельства для Амарасили. Усевшись на свое рабочее место, рассеянно глядя на разложенные на столе бумаги, он принимался было печатать на машинке, но тут же останавливался, чтобы посмотреть на часы, которые висели в их комнате на стене. А когда время подошло к девяти, Джаясекара, услышав шаги на лестнице, ведущей на их этаж, каждый раз вздрагивал и застывал в напряженном ожидании.

9.45. Не в силах усидеть на месте, Джаясекара подошел к одному из сослуживцев — посоветоваться по какому-то пустяковому вопросу, а затем подошел к окну и стал смотреть на улицу. Она была наполнена шумом. Внизу непрерывным потоком двигались легковые автомобили, грузовики, автобусы, мотоциклы. Уличные торговцы уже разложили на тротуарах свой товар и громкими криками зазывали покупателей. Внезапно кто-то тронул Джаясекару за руку и произнес: «Сар!» Джаясекара обернулся — перед ним стоял Сиридиэс, помощник стенографиста, а около стола Дхармасены он сразу же увидел Амарасили с подругой.

— Джая! — завопил Дхармасена так, словно Джаясекара находился бог весть как далеко. — Пришла дочка твоего дядюшки!

Несколько молодых служащих прыснули со смеху. Джаясекара, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, схватил со стола копию свидетельства и вышел с девушками в коридор.

— А я жду вас с самого утра, — искренне признался Джаясекара. — Боялся, что вы уже не придете.

— Да мы по ошибке сели не в тот автобус и поехали в сторону Мараданы. Мы, правда, вышли на первой же остановке, но нужного автобуса, как нарочно, долго не было, и мы пешком вернулись к глазной поликлинике.

В тот день на Амарасили было простенькое платье из голубого ситца с мелкими цветами, и она показалась Джаясекаре еще очаровательней, чем накануне. У подруги же Амарасили, обрядившейся в желтую кофту и ярко-красную мини-юбку — это при ее-то полноте, — был до смешного нелепый вид.

Джаясекара передал Амарасили копию свидетельства о рождении.

— Огромное вам спасибо, господин Джаясекара. — Амарасили признательно улыбнулась. — Если бы не вы, я бы не меньше месяца прождала.

— В таком случае это событие стоит отметить. Давайте выпьем по чашечке чаю, — набравшись смелости, предложил Джаясекара. — Я как раз собирался устроить себе небольшой перерыв.

Амарасили быстро взглянула на свою подругу. Та скорчила недовольную гримасу. Но Амарасили приняла приглашение Джаясекары:

— Мы с удовольствием выпьем с вами чаю.

Они направились в закусочную «Некта». «Только бы никто из начальства не хватился меня, — с опасением подумал Джаясекара. — А то мне это чаепитие может дорого обойтись». В закусочной «Некта» было тихо и прохладно. Джаясекара усадил девушек за столик, который стоял прямо под вентилятором, и поспешил к прилавку. Он взял три больших куска шоколадного торта и три чашки чаю.

— Вы же нас на чай пригласили. О торте и речи не было, — упрекнула Амарасили Джаясекару, когда тот с подносом подошел к столику. — В таком случае по счету должны заплатить мы.

— Этого я не могу допустить, — возразил Джаясекара. — Во-первых, если вы заплатите, это можно будет рассматривать как взятку должностному лицу за оказанную им помощь. А во-вторых, я уже за все заплатил.

Он протянул тарелку с кусками торта сначала Амарасили, а затем ее подруге. Краешком глаза он заметил, что Амарасили украдкой внимательно смотрит на него.

— Мы с вами друг друга знаем, — обратился к Амарасили Джаясекара, взяв с тарелки последний кусок торта, — а со своей подругой вы меня не познакомили.

— Мою подругу зовут Читра Марасинхе. Мы с ней двоюродные сестры. Она дочь младшего брата моего отца. Читра не особенно разговорчивая.

Читра никак не прореагировала на то, что ее представляют молодому человеку, и с каменным выражением лица в два приема расправилась с куском торта. «Ей бы следовало называться не Читра Марасинхе, а Читра Угрюмосинхе», — подумал Джаясекара.

— А у меня есть удивительная способность, — между тем игриво продолжала Амарасили. — Мне достаточно посмотреть в лицо человеку, чтобы все о нем узнать. Хотите в этом убедиться, господин Джаясекара?

— Ну что ж, посмотрим, посмотрим, — согласился Джаясекара.

— Ваш отец умер, когда вы еще учились в колледже…

— Да, это так.

— В школе вы учились очень хорошо. А как закончили, сразу же пошли работать, чтобы оба ваши брата и сестра смогли получить образование…

— Неужели на моем лице так уж все и написано? Не Викрама ли вам рассказал?

— Да, я встретилась вчера с Викрамой. — улыбнулась Амарасили. — И сказала ему, что вы были очень любезны и помогли мне, а Викрама рассказал о вас.

— А вы дружны с Викрамой? — спросил Джаясекара не без тайного намерения выяснить, есть ли у Амарасили избранник. И хотя слово «дружны» само по себе нейтрально, он произнес его так, что Амарасили сразу же догадалась, в чем дело.

— Мы просто учимся в одной группе. Вместе ходим на занятия.

«Может быть, у нее есть кто-нибудь другой?» — подумал Джаясекара, но прямо спросить об этом не решился.

— Амарасили, нам пора, — пробасила вдруг Читра, чем несказанно удивила Джаясекару, который решил, что так ее и не услышит.

— Да, нам пора. — Амарасили поднялась со стула. — Большое спасибо за чай и за торт.

— Если вам нужно будет напечатать что-нибудь на машинке, приходите ко мне, — предложил Джаясекара.

— Непременно приду, — ответила Амарасили, и они втроем вышли из закусочной. Как раз в это время к остановке подкатил автобус, идущий в Махарагаму, и Амарасили и Читра побежали к нему. Джаясекара смотрел вслед, надеясь, что Амарасили помашет на прощание рукой, но едва девушки поднялись в автобус, как он сорвался с места и исчез за поворотом.

На следующий день после чаепития в «Некта» Джаясекара поспешил к Викраме и прямо-таки замучил его расспросами. То, что он узнал, и обрадовало, и огорчило его. Хотя за Амарасили ухаживали многие, постоянного друга у нее не было. Всем претендентам она говорила, что обещала своим родителям соединить свою судьбу с тем, кого они выберут для нее сами, и свое обещание сдержит. Затем последовало несколько встреч — у Викрамы и, словно случайно, в университете. А один раз Амарасили пришла к Джаясекаре на работу и попросила его перепечатать заявление. Вскоре они стали назначать свидания, и чувство взаимной симпатии, искоркой пробежавшее между ними при знакомстве, переросло в нежную и преданную любовь. Дело шло к тому, что Амарасили все больше забывала об обещании, данном ею родителям. Однажды она призналась Викраме: «Вот не думала, что со мною может такое приключиться. Меня влечет к Джаясекаре какая-то неведомая сила, и сопротивляться ей я не могу. Ни за что не расстанусь с Джаясекарой». Любовь вошла в их жизнь так же быстро и неожиданно, как иногда распускается цветок лотоса: еще вчера поверхность водоема выглядела уныло и однообразно, а сегодня ее украшает божественно прекрасный цветок. Джаясекара и Амарасили не могли и дня прожить друг без друга. Особенно им нравилось встречаться в закусочной «Некта». Нередко Джаясекара, закончив работу, спешил к университетской библиотеке, откуда выпархивала Амарасили, и они долго гуляли по улицам, ничего вокруг не видя и не слыша.

И как часто прекрасный цветок лотоса срывает чья-то грубая и бесцеремонная рука, так и в любовь Джаясекары и Амарасили грубо и бесцеремонно вмешались другие люди. Амарасили скрывала от родителей, что встречается с Джаясекарой, и умоляла Читру молчать по крайней мере до поры до времени. Но Читра из ревности и зависти — Джаясекара не допускал другой мысли — обо всем рассказала родителям Амарасили. Словно палку сунули в осиное гнездо! На Амарасили посыпались угрозы и упреки, оскорбления и увещевания. Грозили и Джаясекаре. «Если тебе дорога жизнь, то оставь мою сестру в покое, — брызгая слюной, кричал в лицо Джаясекаре брат Амарасили, Лесли. — Скорее в море ее утоплю, чем соглашусь, чтобы она стала женой жалкого и поганого писаришки!» Столько злобы, ненависти и презрения было в словах Лесли, что Джаясекара запомнил их навсегда. Мало того. Против Джаясекары состряпали ложное обвинение, и несколько дней он провел в полицейском участке, прежде чем друзья выручили его.

Однако все угрозы и запугивания привели к тому, что любовь их стала еще крепче и они острее почувствовали, что не могут друг без друга жить. Несмотря на препоны, Джаясекара и Амарасили продолжали встречаться. Но после экзаменов родители Амарасили забрали ее домой, и это положило конец их встречам. На помощь страдающим влюбленным пришел Викрама со своими друзьями. Они сочинили Амарасили письмо, в котором говорилось, что ей срочно нужно явиться в университет, и, когда Амарасили приехала в Коломбо, в том учреждении, где работал Джаясекара, по специальному разрешению был зарегистрирован их брак. Молодые затем уехали в Бадуллу и провели там две недели.

«Это было неземное блаженство, — рассказывал мне Джаясекара. — Амарасили пошла против воли родителей, чтобы остаться со мной. Мы жили словно во сне. Особенно мне запомнился один день. Мы пошли в парк погулять, и там нас застал дождь. Взявшись за руки, мы побежали по высокой мокрой траве и укрылись под каким-то навесом. Амарасили положила руки мне на плечи. Капельки дождя на ее лице собирались в тонкие струйки. Она счастливо улыбалась, а ее глаза нежно и преданно смотрели на меня».

4

Каждый раз, как Джаясекара вспоминал о своей встрече с Амарасили и о любви, которая пришла к ним, в его сердце вместе с чувством безмерного счастья закрадывались грусть и горечь. Да, невзирая на яростное сопротивление родственников Амарасили, они поженились. Однако родители Амарасили и особенно Лесли по-прежнему относились к Джаясекаре с недоброжелательностью и презрением. «Жалкий поганый писаришка». Эти слова до сих пор отзывались обидой в сердце Джаясекары. Но с другой стороны, Лесли вызывал у него чувство жалости. Каким же надменным, спесивым, пустым и глупым должен быть Лесли, чтобы так оскорбить человека! Да и кто такой этот Лесли? Недоучка, который даже с помощью репетиторов — а на них его отец ухлопал уйму денег — не смог окончить среднюю школу. Ни деньги, ни влияние отца не помогли Лесли найти работу в частном или в государственном секторе. От безделья Лесли повел такую разгульную жизнь, что отец поскорее услал его на самую дальнюю плантацию кокосовых пальм. Его единственная обязанность заключалась в том, чтобы отправлять в Коломбо кокосовые орехи, когда на них повышался спрос. На радостях, что Лесли занялся хоть каким-либо делом, отец подарил ему автомобиль. Лесли почувствовал себя настоящим господином и стал еще больше задирать нос. Джаясекара же считал, что у него есть гораздо больше оснований гордиться. Когда он пришел на работу, то умел печатать только на сингальской машинке. Но затем поступил на политехнические курсы и, занимаясь после работы, освоил английскую стенографию и научился печатать на английской машинке. Пусть он занимает в жизни и не совсем завидное положение, но добился он его своими стараниями и трудом.

После возвращения из Бадуллы они поселились в комнате, которую Джаясекара снимал в пансионе. Заработка Джаясекары им хватало. Поскольку по случаю своего бракосочетания они ограничились скромным обедом в одном ресторанчике и пригласили лишь друзей да некоторых сослуживцев Джаясекары, то в долги они не залезли. К тому же гости надарили им так много вещей, необходимых в домашнем обиходе, что, когда они сняли домик в Раттанапитии — к тому времени Амарасили уже была на четвертом месяце, — им оставалось купить только мебель. Домик, который они сняли, был неважный. Но благодаря стараниям Амарасили через неделю после переезда обе комнаты их нового жилища сверкали чистотой и выглядели очень уютными. Приведя в порядок дом, Амарасили принялась шить приданое для первенца.

По мере приближения родов Амарасили стала жаловаться на плохое самочувствие. Джаясекара несколько раз возил ее к врачу, но тот не нашел в ее состоянии ничего необычного. Джаясекара привез из деревни свою мать, чтобы она взяла на себя хлопоты по дому.

Наступил праздник весак. Джаясекара и Амарасили сходили в храм, возложили цветы, зажгли лампады и возвратились домой. Вокруг царила тишина. В небе величественно плыла полная луна. Джаясекара приладил между двумя пальмами бамбуковый шест и повесил на него несколько восьмиугольных фонариков, обтянутых розовой бумагой. Эти фонарики они мастерили втроем. На оба столба забора он положил доску, а его мать и Амарасили расставили на ней плошки. После того как зажгли фонарики и плошки, они втроем уселись на ступеньках крыльца. Амарасили сидела рядом с Джаясекарой, и ее рука покоилась между его ладонями. Вдруг Амарасили пожаловалась на недомогание и вошла в дом, чтобы прилечь и немного отдохнуть. Мать Джаясекары быстро приготовила отвар из плодов бэвиля и чеснока.

— Я думаю, что Амарасили лучше отвезти в больницу, — шепнула она сыну, отозвав его в сторонку.

Джаясекара пулей выскочил из дома и минут через пятнадцать вернулся на такси. Тем временем мать Джаясекары приготовила все, что могло понадобиться Амарасили в больнице. Амарасили уже не жаловалась на недомогание, а корчилась от боли. И все же до такси решила дойти сама. Когда Амарасили, поддерживаемая Джаясекарой, спустилась во двор, она остановилась и некоторое время молча смотрела на дом, а потом заплакала, словно прощалась с чем-то очень дорогим ее сердцу. А затем повернулась и, опираясь на руку мужа, побрела к такси.

Джаясекара и его мать отвезли Амарасили в родильный дом «Да Зойса». По дороге Джаясекара нещадно корил себя за то, что вырвал Амарасили из привычной среды и стал причиной ее разрыва с родителями, особенно с матерью, которую Амарасили очень любила. И будь ее мать рядом, насколько бы спокойнее и легче было сейчас Амарасили! К тому времени, когда они приехали в родильный дом, боли утихли. Старшая сестра, которая приняла Амарасили, сказала, что, прежде чем начнутся роды, еще пройдет немало времени, и велела Джаясекаре идти домой, а его матери разрешила остаться. Но Амарасили, схватив Джаясекару за руки, умоляла старшую сестру разрешить остаться и ему.

— Пожалуйста, успокойтесь, — мягко уговаривала ее сестра. — У нас есть кому о вас позаботиться — здесь и врачи, и медсестры. Для страхов нет никаких оснований. Все будет хорошо. А ваш муж утром вернется.

Кое-как утешив Амарасили, Джаясекара вышел из родильного дома, сел на автобус и поехал домой. Войдя во двор, он увидел, что некоторые фонарики и плошки погасли, и Джаясекара в его тревожном состоянии счел это за дурной признак. Он вошел в дом. Там было пусто и тихо. Он походил из угла в угол, а потом присел на кровать, где валялись вещи Амарасили — следы спешки, с которой его мать собирала все нужное для невестки. Оставаться одному в доме было выше его сил — чувство тревоги и беспокойства за Амарасили вновь погнало его в родильный дом.

Когда Джаясекара выходил из переулка на улицу, ему повстречался господин Сатарасинхе. Господин Сатарасинхе читал лекции в педагогическом колледже. Его постоянно обуревали различные проблемы, и своими мыслями он делился с первым встречным, независимо от того, хотели его слушать или нет. Господин Сатарасинхе отличался резкостью и независимостью суждений и никогда не боялся высказывать свою точку зрения. Джаясекара испытывал к нему искреннее расположение, и ему всегда было приятно, когда утром по дороге к автобусной остановке он встречался с господином Сатарасинхе. Сейчас господин Сатарасинхе стоял около забора и, поблескивая толстыми стеклами очков, высматривал потенциального собеседника, или, говоря точнее, слушателя.

— Куда это вы на ночь глядя, господин Джаясекара? — В голосе господина Сатарасинхе звучали радостные нотки.

— Амарасили отвезли в родильный дом. Сейчас я иду туда.

— Когда же вы ее отвезли?

— Сегодня вечером.

— С божьей помощью все будет хорошо.

— Мне только показалось, что в последние дни Амарасили часто думала о своей матери и как бы снова переживала свою ссору с ней, — поделился своими сомнениями Джаясекара.

Как-то Джаясекара рассказал господину Сатарасинхе о том, как они с Амарасили поженились, и встретил полное понимание и сочувствие.

— Конечно, очень важно, что у человека на душе. Но если беременность протекала нормально и мать физически здорова, то и роды пройдут нормально.

— Да, это так. — Простые и искренние слова господина Сатарасинхе приободрили Джаясекару.

— Сейчас как раз праздник весак, и если у вас родится сын, ему надо будет дать имя Сиддхартха, — заявил господин Сатарасинхе.

— Разве можем мы, простые миряне, назвать своего ребенка одним из имен Будды?

— Кто это вам сказал, что Сиддхартха имя Будды? Имя Будды — Гаутама. «Сиддхартхой» называли тех, кто стремился быть похожим на Будду. Это наши буддистские монахи все напутали. Правильное объяснение дал Мартин Викрамасинхе. А они теперь на него нападают. — Господин Сатарасинхе нашел подходящую для себя тему и постепенно входил в раж. Джаясекара поспешил остановить его, пока это еще было возможно:

— Меня в родильном доме ждет мать. Она забыла дома одну вещь, и я должен ее привезти.

Господин Сатарасинхе, который не успел высказать и десятой части своих мыслей по затронутому вопросу, схватил Джаясекару за рукав, пытаясь удержать его силой, но, вспомнив, какая причина заставила Джаясекару выйти из дома в столь поздний час, со вздохом отпустил его.

В родильном доме Джаясекаре удалось через привратника послать записку своей матери, и она вышла к воротам.

— Пока ничего. Врач осмотрел Амарасили и сказал, что поскольку это первый ребенок, то роды могут затянуться.

— Мама, я буду здесь, а ты время от времени выходи ко мне и говори, как там у вас дела.

— Шел бы ты лучше домой и ложился спать.

— Домой я не пойду, а приду сюда снова в двенадцать часов. Скажи Амарасили, что я здесь.