Магия Лизы

Свою накидку я сняла и повесила на руку: оставлять ее нигде не хотелось, но и ходить в верхней одежде было неудобно. Подойдя к дверям зала, я заглянула в щель между двойными створками. Сейчас в зале находилось несколько десятков человек — аристократы и некоторые нетитулованные богачи нашего города. Императора я не видела, но зато чету Морроу разглядела недалеко от двери. Решившись, я приоткрыла дверь и вошла в зал. Пробираясь вдоль стены, стремясь буквально слиться с ней, я почти дотронулась до плеча рэна Грегори, когда вдруг что-то случилось.

Где-то в глубине зала раздался шум и рычание. Толпа ахнула, и все гости в одну секунду расступились к стенам, включая Морроу с женой: он встал впереди, закрыв ее своим телом. В результате я оказалась в центре событий, застыв от ужаса и не веря своим глазам, перед которыми разыгрывалась пугающая сцена.

Я увидела Кристиана, замершего в боевой стойке, готового защитить себя от… Я посмотрела налево. Дарен Роксвел, точнее, ощерившийся полузверь-получеловек, угрожающе рычал на императора. Я охнула, и Дарен повернул голову в мою сторону. Его глаза горели желтым светом, а лицо исказилось в диком оскале, потеряв человеческие черты.

А дальше произошли сразу три события: Роксвел перетек в волчью форму целиком; Морон, закончив плетение атакующего заклинания, выпустил его в сторону оборотня; моя магия опять взорвалась в защитной истерике: я вскинула руки и выпустила сверкающий поток в сторону Дарена. После этого оставалось лишь наблюдать, как Кристиан, который благодаря моему вмешательству получил отдачу от своего заклинания, полетел на стену и стек по ней с лицом, полным изумления. Судя по всему, в этот раз его заклинание не обладало серьёзной разрушительной силой, так как упав на пол, он даже не потерял сознание, а просто тряс головой. Я ловила ощущение дикого дежавю и магического отката. Паралич всего тела не позволял сдвинуться с места, поэтому я наблюдала, как вервольф тянет носом, смотрит голодным взглядом и идет ко мне, но не сделала ни одной попытки убежать. Всю картину целиком я при этом не видела, но очень четко отмечала отдельные детали: Гриншоу проверяет состояние его величества; волк делает резкий рывок ко мне; рэн Грегори и несколько солдат набрасывают на вервольфа сетку, обездвиживая его; зеленые искры мечутся по моим рукам и, затухая, прячутся под кожу. Похоже, для моего сознания, все это оказалось чересчур — оно предпочло покинуть меня, и я упала в спасительный обморок.

* * *

Просыпаться было тяжело, сознание набегало волнами. Несколько раз я будто выныривала из глубины забытья, а потом вновь уходила на дно. Наконец, я достаточно пришла в себя, чтобы почувствовать жесткий матрас, на котором лежала. Где я? А хочу ли я знать? Ответ очевиден. Глаза я не открывала, восстанавливая в голове события, которые привели меня, судя по всему, к очередным неприятностям. Мне было больно вспоминать, я видела огромного черного волка с янтарно-желтыми глазами. Он доминировал в моих мыслях, не пуская в память другие подробности.

— Рина Элизабет Веррона, я знаю, вы уже в сознании, — я вздрогнула, услышав мужской голос рядом с собой, который произнес мое настоящее имя. Что ж, тайное стало явным. Кажется, я даже почувствовала облегчение. Резко открыла глаза в желании увидеть своего разоблачителя. В лучах скудного дневного света, проникающего через небольшое окошко под потолком серого каменного мешка, в котором я находилась, я увидела райса Гриншоу. Хм, я предполагала, что это будет кого-то из ищеек или следователей императора. Память ударила по нервам — император!

— Райс Гриншоу, что с его величеством?

— С учетом вашего с ним прошлого мне удивительно видеть волнение на вашем лице. Или это надежда на то, что Кристиан погиб?

— Нет, я не хотела бы. Что с ним?

— Он жив, немного оглушен, но сейчас уже в порядке. Заклинание, которое он направил на Роксвела, не было смертельным, он все же считает его другом. Магия против верфольфа! Тьма, чем думал Морон? Впрочем, на тот момент Дарен еще был не в полной трансформации, могло получиться. Вы знали, что Дарен первый вервольф, который закончил королевскую академию? Кристиан, Николас и Дарен довольно близки.

— Откуда я бы могла все это знать, — приподнявшись в попытке сесть, пожала плечами я.

— Ну да, знать вы не могли. Пешка в руках судьбы.

— Зачем вы здесь?

— У вас магическое истощение. В попытке защитить волка, вы истратили свой немалый магический резерв. Магии было столь много, что в ратуше расцвели почти все цветы в горшках. Послушайте, Элизабет, вам надо бежать.

— А где я? — не очень логично отреагировала я.

— Вы в местном отделении жандармерии, вас поместили в камеру временного содержания. Посчитали очень опасной, а потому нашли единственную камеру с антимагической защитой, — мужчина невесело ухмыльнулся и продолжил:

— Подумать только, первая женщина-маг в истории Крайда, и сразу под следствием за нападение на императора. Вы прославитесь, рина Веррона. Скоро начнутся допросы, они осознают, что события десятилетней давности тоже ваших рук дело и вас отдадут на опыты в лучшем случае. А в худшем — уничтожат как доказательство уязвимости императорской династии.

— Так они еще не знают, кто я? Откуда же вы тогда …?

— Я еще тогда понял, десять лет назад, что вы магичка. Я вижу вашу суть, Элизабет. Но я не стал говорить прошлому императору о вас, позволив обвинить герцога Веррона. Так что вы мне должны за спасение вашей жизни.

— Или я могу и вас ненавидеть за смерть отца.

— Его убили бы в любом случае. Рионар Морон, отец Кристиана, всегда считал герцога опасным. Веррона мог претендовать на власть и так глупо сам дал повод себя уничтожить.

— А что вчера…

— Не вчера. Вы находитесь тут уже двое суток, — перебил лекарь. — Я не мог вас привести в чувство раньше, это было не в моих силах.

А у меня вдруг в голове всплыла еще одна картина недавних событий — Дарена в волчьем обличии уносят, запутанного в какой-то сетке.

— Рэн Роксвел в порядке? — я с замиранием сердца я ждала ответ.

— О, да. Он в порядке. Все, абсолютно все — в порядке, а вот для вас скоро начнутся тяжелые времена. Поэтому я еще раз повторяю — вам надо бежать.

Я пребывала в сомнениях. Все эти годы я скрывалась, но меня и не искали. А если и искали, то как-то лениво, угрозы я не представляла, просто была дочерью опального герцога, ну и родственницей императорской семьи, если подумать. А вот сейчас скрываться будет тяжело. Потому что искать будут. Как преступницу, как небывалую зверушку, как подопытный материал. Однако сейчас на языке вертелся мой главный вопрос:

— Райс Гриншоу, а вам зачем нужен мой побег?

— А вот это, девочка, тебе знать не обязательно. Считай, я взял тебя под опеку еще восьмилетнюю и продолжаю заботиться.

Что-то мне не верилось в доброту этого человека. Но на данном этапе он был прав, меня сейчас если и не убьют, то запрут как можно дальше и крепче. Поэтому в моих интересах продлить свободу как можно дольше. В любом случае, я ничего не теряю.

— Вы поможете мне сбежать, рис Гринщоу?

* * *

Гриншоу ушел. Вечером он обещал прийти и вывести меня под пологом невидимости. Я не боялась других визитеров: Гриншоу заверил императора, что еще как минимум сутки я буду без сознания. Мне оставалось дождаться вечера и осуществить план побега. Судно капитана Прайса должно было отплывать на следующий день; я надеялась, что, по крайней мере, здесь удача будет на моей стороне.

Несколько часов до прихода лекаря я провела в своих мыслях, которые были далеки от побега, страха за свою жизнь или свободу. Я пересматривала в голове весь сюжет нашего общения с Дареном Роксвелом новыми глазами. Он — оборотень. Это приводило меня в тихое отчаяние. По сути, ничего не изменилось — у нас нет и не было будущего. Но теперь эта мысль стала как-то совсем очевидной, словно приговор. Да-да, я знаю: фантазировать о каких-то мифических отношениях в ситуации, когда жизнь катится в бездну, — это безумие. Но чувства к Роксвелу стали частью меня; я не гнала их, а проживала, запрятав в дальний уголок души. Мне даже казалось, что после всплеска эмоций я начала ощущать свою магию, которая отзывалась теплом в груди при мыслях о Дарене. Все это было новым, и мне нужно было время, чтобы осмыслить происходящее. Но мне нравилось ощущать все это — в такие моменты я казалась себе такой же, как и все. Немного влюбленная, погруженная в мечты о мужчине, юная девушка, а не придавленная превратностями судьбы жертва, барахтающаяся бесцельно в водовороте жизни.

Я встала и походила по камере, стряхивая нервное оцепенение. Гриншоу оставил мне кувшин с водой и ужин. Аппетита не было, но воду я выпила, заставив себя проглотить и кусок хлеба. Лекарь пришел, как и обещал. В руках у него был плащ, который он накинул на меня. Я спросила, как он объяснит мой побег, на что мужчина пожал плечами и ответил, что ничего объяснять не будет, император и придворные маги вполне могут предположить, что я вылетела в окно или просочилась сквозь стены. Никто не знает, кто я и на что способна моя магия.

— Идемте, я провожу вас до экипажа, он доставит вас на постоялый двор. Там вы встретитесь с двумя наемниками, они сопроводят вас в одно место, где вас никто не найдет.

Я кивнула. Я не собиралась ему признаваться в том, что у меня свое видение побега. Доверять до конца этому мужчине я не могла, как, собственно, и никому во всем мире. Мимо охраны мы прошли спокойно, они привыкли к лекарю, который уже несколько раз навещал меня в камере. Я шла с ним рядом невидимая, с грустным весельем вспоминая, как пытала Роксвела, накрыл ли он пологом невидимости нас на полигоне. Кто ж знал, что из нас двоих магия парадоксальным образом есть только у меня. Судьба порой очень иронична.

Возле кареты Гриншоу снял невидимость, помог мне забраться во внутрь и еще некоторое время смотрел вслед экипажу. Для меня начиналось самое сложное. Карета двигалась в нужном мне направлении, выезжая из центра в сторону порта. Видимо, постоялый двор находился не в самом хорошем районе города. Я приготовилась и приоткрыла дверцу, чтобы выскочить из кареты при удобном случае. Предоставлен он был довольно скоро: через проезжую часть пробегала свора собак, возница натянул поводья и в гневе что-то закричал. Я же, не теряя времени, прыгнула, впечатавшись сапогами в грязь почти по самые колени и чудом не упав в нее лицом. Прижавшись к стене какого-то ветхого дома, вдыхая запах нечистот и нищеты, я наблюдала, как карета продолжила свой путь. Я же, осмотрелась и, более-менее сориентировавшись на местности, направилась к сараю Сальмы. Солнце почти село, когда я сменила свой облик и вновь стала Питом. А еще через полчаса я была в порту.

Глава 8

Я отгоняла от себя мысль, о том, что запасного плана на случай, если я не увижу «Покорителя морей» на причале, нет. Но судно было на месте, его высокие мачты я увидела издалека и выдохнула с облегчением. Оставалось на него как-то взойти. Рядом с кораблем никого не было, задрав голову я пыталась разглядеть на палубе людей, но в темноте это было невозможно. Прислушавшись, я ничего не услышала, кроме шума волн, бьющихся о причал. Подойдя поближе, поняла, что удача все еще со мной: трап не был убран. Поблагодарив от души судьбу, я решила на свой страх и риск подняться на палубу. Поднимаясь, я цеплялась за деревянные рейки, занозя руки, и радовалась, что в темноте моя неуклюжесть и гримасы боли не видны. Не была я похожа сейчас на проворного парня. Когда, наконец-то, забралась наверх и как куль с мукой свалилась на палубу, кто-то поднял меня как котенка за шкирку и закричал:

— Охохо! Какую крысу я поймал, — щербато улыбнулся бородатый матрос.

— Не тронь меня, я к капитану Прайсу, — как можно более низким и грубым голосом гаркнула я.

— Ну, раз надо, тогда иди. Найдешь его каюту — повезет, не найдёшь — пойдешь в трюмные крысы, — загоготал мой новый знакомый. — Потеряешься, зови боцмана Краппа. Глядишь, и приду на помощь.

Мне дважды повторять не пришлось. Я рванула по наитию в кормовую часть, где, как я предполагала, находятся каюты. На юте я увидела несколько дверей и осталось только угадать, какая из кают принадлежала капитану. Но тут и без интуиции было все понятно: на одной из дверей кривыми буквами было накарябано: «Капитан Прайс», а ниже: «Не беспокоить, пока акулы не начнут обгладывать ваши кости». Чувство юмора капитана я оценила. Решив, что мои неприятности сравнимы с атакой акул, я забарабанила в дверь.

— Какого шторма! Я же просил! На корм рыбам захотели? — раздался рык из-за двери.

— Капитан Прайс, это я, Пит Смит!

— Какой, в бездну, Пит, какой Смит… — новый крик, а потом тишина. Видимо, капитан вспомнил, дверь резко распахнулась, и я практически рухнула в его объятия.

— Хей, салага, держи себя в руках, я не люблю обниматься! — уже спокойнее воскликнул Прайс. — Явился? Повезло, успел. Отходим на рассвете. Мы как раз закончили ремонт и погрузку. Деньги принес?

Я протянула мешочек с заранее отсчитанными сребрушками. Капитан забрал, на удивление, даже не пересчитав.

— Пошли, покажу твое спальное место. — Он подвел меня к самой дальней двери на юте, открыл и мы зашли в маленькую каюту, где помещались койка, умывальник, стол с табуретом, и ведро. На столе стоял магический светильник, разгоняя тьму помещения. Немыслимо. Эта каюта стоила не сребрушку, за такую каюту платили не менее золотого. Я думала, что мое место будет в общем кубрике, не иначе, а тут такая роскошь. Прайс словно услышал мои мысли:

— Других пассажиров на эту каюту нет, так что пользуйся, малец. Я попрошу притащить тебе с камбуза что-нибудь пожевать, — с этими словами он покинул мое пристанище.

Я огляделась. Каюта действительна была по-настоящему дорогой. В ней имелся еще один магический предмет — ведро, которое оказалось ночным горшком, было с самоочисткой. Почему капитан так щедр? Впрочем, если в этом есть какой-то подвох, я узнаю это в свое время. Через минуту раздался стук, за дверью стоял парень, почти мальчик. Он что-то буркнул, протянул мне бутыль, сверток с едой и был таков. Мой поздний ужин состоял из жареного мяса, хлеба, сушеных фруктов и воды. Проглотив все до крошки, я сполоснула лицо водой из умывальника, упала на койку и забылась тяжелым сном.

Меня кружило в стремительном полете куда-то вниз, дыхание сперло, ком тошноты подступал к горлу. Через пару секунд полет закончился, и я бухнулась на что-то мягкое. Оглянулась, справляясь с неприятными ощущениями. Вокруг был лес, а я сидела на поляне, примяв собой траву. Солнце приятно согревало мое лицо, ветерок доносил одуряющие запахи леса, среди которых особенно выделялся один. Очень знакомый. Хвойно-малиновый. Ко мне приближался огромный черный волк, бесшумно ступая лапами. Я не шелохнулась, слушала звон насекомых в траве и бешенный стук своего сердца. Кажется, я, пристально, не мигая, смотрела на зверя. Он подошел ко мне, приблизив свою морду к лицу. Я откинулась назад, опираясь на руки и наслаждалась ощущением мощи, которая исходила от волка. Страха не было, было желание погрузить руки в черный мех. Я подняла правую, чтобы погладить, но волк легонько толкнул меня головой, заставив распластаться на спине. Вдруг по телу зверя пошла легкая рябь, я прикрыла глаза, потеряв возможность сосредоточиться на чем-то. В то же мгновенье я почувствовала тяжесть на теле, открыла глаза и встретилась с огненным блеском глаз под черной челкой. Удар сердца и взгляд, поджигающий кровь. Еще удар — губы Дарена прикасаются к моим. Удар — язык мужчины творит безумие в моем рту. А дальше руки, губы, язык, стоны. «Не беги от меня, родная!», — стон-вздох. «Больше не надо бежать, ты моя», — горячие руки на моем теле. «Я не могу без тебя», — мольба. Тело мужчины обнажено, провожу руками по мощным плечам, веду их к запястьям, на которых бугрится вязь проступающих вен… «Мой», — рычу я и просыпаюсь, падая с койки.

— Что происходит? — прошептала я спросонья и поняла, что судно качает, а я лежу на полу своей каюты. Ухватилась рукой за кровать и с усилием поднялась на ноги. В каюте было довольно светло, два круглых окошка позволяли рассветному солнцу проникать во внутрь. Глянув в одно из них и увидев только морскую гладь, я поняла, что корабль отошел от берега. Ойкнув, выскочила из каюты на палубу и поняла, что мы оставили Трокс, который виднелся вдалеке по правому борту. Разглядеть порт еще было возможно, а вот человеческие фигуры отсюда выглядели как черные точки. И все же я знала. Он был на берегу. Я чувствовала, как связь между нами словно нить — натянулась и тащит обратно.

— Дарен, — прошептала я в никуда. Ветер унес это имя и попытался стянуть с меня шапку, которую я натянула до самых глаз. Длинные волосы для мужчин не были редкостью, вот и у капитана коса. Но если я вытащу свою гриву, за парня меня уже никто не примет. Огляделась по сторонам: матросы бегали по палубе, ставили паруса, выправляя корабль и кладя его на курс, на меня никто не смотрел, и я решила еще немного постоять на воздухе.

— Малец, ты чего это тут? — капитан ударил меня по плечу. — Пошли, пассажир, будем завтракать да знакомиться.

Капитан привел меня в свою каюту, которая на поверку оказалась кают-компанией. Здесь был небольшой закуток, где спал капитан. В центре помещения стоял большой стол, а в углу — еще один небольшой, заваленный бумагами, картами и письменными принадлежностями. В каюте находилось несколько кресел и фрагменты такелажа: цепи, тросы и канаты, свитые в большие катушки или просто лежащие в беспорядке. Среди нас, кроме капитана, находились еще несколько человек, которые с недоумением рассматривали мою тощую и бедно одетую фигуру. Однако капитан Прайс, похоже, и не замечал всеобщего замешательства.

— Это наш второй пассажир Пит Смит, — как ни в чем ни бывало сообщил он. Затем он указал на седовласого невысокого мужчину в мундире торгового флота.

— А это первый помощник капитана, старина Каспер Флинт. Рядом с ним второй помощник, Марис Вольт, — Прайс ткнул в мрачного мужчину с рыжими волосами и бородой, в которой было заплетено несколько косичек. Вольт глянул на меня и еле заметно кивнул. Капитан собирался еще что-то сказать, но его перебил и вступил в разговор третий мужчина:

— Позвольте представиться, Максимилиан Кросс, корабельный инженер, приезжал в Трокс по запросу императора для оказания помощь в строительстве военного флота. Сейчас, я такой же пассажир, как вы, райс Смит. Но моя каюта справа.

— Приятно познакомится. Я просто Пит. Наемный рабочий, — раскрыла я часть своей заготовленной легенды.

Обращалась я ко всем, но смотрела на Кросса. Возможно потому, что он единственный не выказывал пренебрежения, а, возможно, из-за его внешности. Мужчина был красив. Высокий обладатель сильного тренированного тела, которое было облачено в легкий костюм, состоящий из бежевого сюртука с серебряным шитьем и светлых брюк. Белоснежная рубашка была расстегнута на несколько верхних пуговиц, открывая цепь с кулоном в виде какого-то животного. На длинных тонких пальцах было надето несколько перстней, но это смотрелось очень мужественно, без намека на вычурность. Грация и мощь, властность и сила. Его лицо выдавало интеллект и жизненный опыт. Волнистые каштановые волосы едва достигали подбородка и были уложены в идеальный хаос. Умные серые глаза, прямой нос и неожиданно пухлые капризные губы. В какой-то момент я поняла, что пялюсь на мужчину и отвернулась.

Пока мы обменивались любезностями, матросы накрыли на стол. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Будь я Элизабет Шалле, то была бы со всеми на равных. Рина Элизабет Веррона стала бы элитной гостьей. А вот Пит Смит весьма не к месту стал обладателем такой дорогой каюты и введен в круг респектабельных людей. Но сейчас на повестке была проблема иного рода: я не понимала, как мне есть за столом. Наброситься на еду, как и положено простому парню?

Мы расселись. По обе стороны от меня заняли свои места капитан и Флинт. Прямо напротив — Кросс, и Вольт — чуть левее. Кросс первый приступил к еде, подмигнув мне, он как ни в чем не бывало взял ложку, зачерпнул ею похлебку и начал есть как заправский матрос. Я расслабилась и тоже принялась за еду. Капитан по-своему понял причину моего напряжения и во всеуслышание заявил:

— У нас тут все по-простому, малец. Греби ложкой, да набивай пузо.

Я поперхнулась. Мне постоянно казалось, что капитан излишне нарочито демонстрирует свою близость к народу, пугая меня своей энергичностью. За столом завязалась беседа.

— Сколько нам идти до Галласа? — спросил Кросс.

— Да, как всегда, если непогоды не случится, то семь дней. Могли бы идти вдоль берега, пришли бы за пять дней, но в двухстах ли начинаются рифы, приходится углубляться в море и огибать их. Потому и лишних два дня, — ответил Флинт.

— Штормы часто случаются? — опять поинтересовался пассажир.

— Да как повезет. Вот аккурат, когда рифы огибаем, бывает. А тут в прибрежной зоне почти всегда тихо, — вступил в диалог капитан.

— Мы возле берега? — не выдержала и задала вопрос я.

— Так, а зачем нам далеко в море-то? Отошли на двадцать ли от берега и идем себе. Так безопаснее. Так что, если захочешь на сушу, ныряй да плыви, — пошутил Флинт.

Ничего остроумного в голову не пришло, поэтому просто буркнула:

— Не доплыву.

— Вы живете в Фасире? — вдруг подал голос Максимилиан Кросс, обращаясь ко мне.

— Да, там мои родители. В Крайд на заработки ездил.

— Зря ты уезжаешь, сейчас рабочая сила в Троксе очень пригодится, — вдруг прервал молчание Вольт и огладил свою бороду.

— Мать болеет, — не стала углубляться в подробности я.

Во время всего разговора Кросс поглядывал на меня, отчего мне было неуютно. Серые внимательные глаза, казалось, смотрели в душу. А я никого не хотела туда впускать.

Наконец, завтрак закончился. Капитан и помощники обсуждали какие-то текущие дела, а я решила вернуться в каюту.

— Вы умеете читать? — спросил меня Кросс, внезапно оказавшись рядом. — На судне скучно, я взял несколько книг, могу предложить и вам.

— Умею, конечно. Но…, — я хотела возразить, что книжек не надо. Ну вряд ли парень-работяга увлекается чтением. Но Кросс мягко подтолкнул меня в сторону своей каюты и открыл дверь. Формально я не была сейчас девицей, поэтому не убежала, хотя очень хотелось.

— Райс Кросс, я, пожалуй, обойдусь, да и не настолько я хорошо читаю, — начала было я, но Кросс не дал мне отвертеться.

— О, ну тогда тем более. Я могу вас научить.

Да что он такой назойливый, в самом деле. Не найдя аргументов, вошла в каюту. Она была раза в три больше моей, богато обставлена. Мне даже как-то полегчало, так как я поняла, что мое спальное место все же действительно самое простое. И возможно только мне кажется королевским.

На столе возле окна лежала стопка книг, я подошла посмотреть названия.

— Не уверен, что они подойдут для чтения юной девушке, но можно что-то подобрать, — вдруг сказал Максимилиан.

Я замерла, судорожно оценивая свое положение. В целом, все не так плохо. Кросс понял, что я женщина. Однако, сейчас это уже не важно. Судно никто разворачивать не станет. Но все же я не знала, как реагировать на его разоблачение.

— Что вы…, — начала я, но мужчина перебил меня:

— Давайте пропустим ту часть, в которой вы убеждаете меня в том, что вы мужчина, а я доказываю, что вы девушка. В конце концов, не так уж сложно в этом убедиться. — Он стремительно подошел ко мне, я не успела опомниться, как он стянул с меня шапку и как-то очень ловко вытащил шпильки, которыми крепились мои волосы под ней.

Локоны густыми волнами рассыпались по плечам, я охнула, а мужчина протянул руку и с восхищением в глазах провел подушечками пальцев по моему лицу.

— Я видел, что вы прекрасны, но вы превзошли самые смелые ожидания. Эти тряпки скрывают такую благородную красоту, — бархатистый тембр его голоса окутывал и ласкал.

Я как завороженная смотрела на него, а в голове вдруг возник образ других восхищённых глаз и других жадных рук. Я прервала зрительный контакт и отошла в сторону.

— Я бы попросила не дотрагиваться до меня. Да, я женщина, а потому придерживайтесь общепринятых норм поведения, райс Кросс, — с раздражением процедила я.

— Хм, а вы умеете показывать зубки. Люблю строптивых женщин, это такая редкость. Вы не простолюдинка, не удивлюсь, если вы рина. Как ваше имя? Не могу же я называть вас Пит, в самом деле, — промурлыкал Максимилиан, вновь приближаясь ко мне. Я отступила еще на шаг и уперлась спиной в шкаф.

— Вы можете называть меня Маргарет, — зачем-то назвала имя своей матери.

— Маргарет…? — сделал паузу Кросс.

— Просто Маргарет, — не стала придумывать себе родовое имя я.

— Ну хорошо, пусть так. В конце концов, не важно, какая у вас фамилия. Вы ценны сами по себе, а родовое имя вы в любом случае смените после замужества.