На пределе

— Отвали, Прокопенко. Сам знаешь, что из меня женщина, как из тебя балерина, — промямлила она, сонно перевернувшись на бок и по-детски уложив свои ладони под щёку.

Честно говоря, ответа не понял. Просто продолжил гладить мягкие волосы, мрачно размышляя о собственной жизни. О том, как многое хотелось бы изменить. О том, что ничего не могу изменить.

Если бы мог, отказался бы от Тани. Но она так преданно меня любит, что остаётся, несмотря на то, что я не могу иметь детей, хотя очень хочу. Одного обследования хватило, чтобы знать наверняка: у меня никогда не будет ни дочери, ни сына. Таня пыталась исправить ситуацию, всё же она фармацевт, и на диетах особых держала, и добавки какие-то пить заставляла… Но всё это пустое.

Вздохнул и снова посмотрел на Лизу.

— Что я здесь забыл, а?

На этот раз не ответила. И правильно. У меня самого не было чёткого ответа.

Я так и просидел до самого рассвета, размышляя о собственной жизни. Мысль за мыслью, уверяясь, что выхода из этого дерьма нет. Нужно просто плыть по течению и не оглядываться, на тех, кого могу утянуть вслед за собой.

Когда сквозь облака стали пробиваться первые бледные лучи, я подтянул девушку ближе к себе. Даже не проснулась. Внимательно рассмотрел её лицо, после чего пошарил по карманам джинс и вытащил оттуда ключи с брелоком от мазды. Ключа от машины не было. Желание? Наиболее вероятно. Перехватил поудобнее и поднялся с лавочки, направляясь к нужному подъезду. Квартира на пятом этаже, вот только я никак не мог подобрать ключ к замку.

Даже нахмуриться не успел, как мне дверь открыл заспанный парень, которого видел в день похищения Виноградовой. Муж? Усмехнулся, вспомнив, как жадно меня целовала эта девчонка, пока мы ехали сюда.

— Какого?..

— Заткнись, — шикаю я, и нагло вношу девушку через порог. — Куда?

«Муж» указывает пальцем на дверь комнаты, куда я прохожу не разуваясь. Дверь напротив была открыта, и я заметил на двуспальной кровати блондинку, натянувшую одеяло до самого подбородка.

Нахмурился, но внёс Лизу. Взгляд невольно выхватил угловой диван, в центре которого была полка с фотками этого парня и Лизы в обнимку. Не одна фотка, а несколько подряд.

Всё же муж. Муж, который беззастенчиво изменяет. И Лиза хороша, раз целуется по пьяни с первым встречным. Твою мать, откуда это желание унести девушку подальше от этого придурка?

Положил её на диван, сжимая зубы.

— Какого хрена ты с ней делал, ублюдок?! — вдруг взрывается он, а я в свете лампы отмечаю тёмно-фиолетовый засос на её шее.

И он ещё спрашивает, держа в собственной постели другую бабу? Вот кретин!

Я разворачиваюсь ровно в тот момент, когда мне в лицо летит кулак. Ей богу, сработал на автоматизме! Я, честно, не хотел. После удара стряхнул боль с собственных костяшек, глянул на отлетевшего идиота, который не ценит то, что у него есть, и молча ушел, оставляя безумие этой ночи позади.

Я не скоро забуду её. Более того, я не скоро захочу забыть. Запру воспоминания в чертогах своей памяти под амбарный замок, и буду доставать в самые сложные периоды жизни, чтобы вспомнить, как может быть хорошо. Просто, чтобы удержаться на плаву. В последнее время мне действительно не хватало чего-то такого. Какого-то псевдо-якоря, который сможет удержать от ошибки на задаче.

Домой вернулся, когда было уже совсем светло. Открыл железную дверь, разулся, прошел в комнату, где спала Таня. Посмотрел с минуту на её красивое безмятежное лицо, а после ушел в душ, чтобы смыть с себя запах другой. Запах той, что в какой-то миг свела с ума одним только своим прикосновением мягких губ и тихой просьбой.

От этого воспоминания реакция тела почти мгновенная. Ледяная вода и сжатые до боли зубы, чтобы успокоится.

Не сейчас, Стагаров. Сейчас о ней думать нельзя.

После душа лёг на кровать, обнял Таню и поцеловал в затылок. Никакой тебе щемящей нежности, никакого ускоренного биения сердца. Никогда такого с ней не было. Зато всегда спокойно и стабильно.

— Вернулся? — спрашивает сонно.

— Угу.

— Как мальчишник?

— Как мальчишник, — отвечаю устало. — Все пьют, все веселятся. Ничего нового, Тань.

— А стриптизёрши? — спросила сквозь хорошо различимую улыбку в голосе.

— Не было. Стас слишком любит Нюту, чтобы позволить себе подобное поведение по отношению к ней.

— Ну-ну, — хмыкнула и замолчала, погладив мою ладонь. — Спи, Слав. Скоро вставать.

Спать не хотелось. Хотелось думать. Много думать, но этого делать было нельзя. Ведь я, как любой обученный человек начну просчитывать варианты, что рано или поздно приведёт к приведению в исполнение.

Чуть крепче обнял Таню и закрыл глаза, погружая нетрезвый мир во тьму.

Глава 3

Три дня спустя

Бескровные губы и стеклянный взгляд, направленный прямо на меня. Достаточно молодая девушка лежала посреди зала собственного дома. Следов насильственной смерти нет, но я точно знаю, что она умерла от укола в шею шприца с неизвестным веществом. Судмедэксперт уже заканчивал осмотр тела на предмет других следов, но пока ничего не обнаружил.

Я же осматривала обстановку на наличие улик. Первым делом, когда вошли в глаза бросились две чашки с допитым из них кофе и пакетированным зелёным чаем. То есть либо до смерти, либо на её момент в квартире находился гость, с которым она беседовала. Наиболее вероятно, что именно он убийца, поскольку отсутствие отпечатков пальцев на чашке с чаем говорило о том, что следы заметали. Очень бы, конечно, хотелось, чтобы убийца где-то просчитался, но это маловероятно.

Натянув резиновые перчатки, я подобралась к серванту, где хранились какие-то папки с документами. Там оказался полный набор, включая свежую копию трудовой книжки. Просмотрела все записи и поняла, что Селезнёва Антонина Григорьевна работает начальником отдела кадров в торгово-развлекательном комплексе. Информация, полученная от соседей, подтвердилась. Жаль только никто не видел, кто именно приходил к убитой в гости.

— Лиз, тебя там Прокопенко просит.

Я обернулась и посмотрела на младшего лейтенанта Давлатова, отводящего глаза от тела. Он новенький в ОВД. Мне крайне редко приходилось работать в этой команде, поскольку именно на этом участке редко случаются преступления связанные с моим профилем.

— Сейчас.

Я сложила все документы обратно в папку и пошла к выходу. Женька ожидал меня с побитым видом уставшей собаки, что неделю таскалась по улицам в поисках еды.

— По делу? Если нет, то я сейчас занята, Прокопенко.

Друг вытащил из портфеля синюю папку с бумагами и протянул мне.

— Тут новая оперативная информация от Потапова. Ваклонский сказал, чтобы ты изучила внимательно и сделала выводы.

Я нахмурилась, не понимая, что происходит. Взяла папку и открыла. И прямо с первых строк погрузилась в какой-то ад. Сводки, доносы, протоколы допросов за последние два дня, фото с камер видео наблюдения… И во всём этом кошмаре, убитая была главной фигуранткой, что означало, что концы опущены в воду.

— Когда? — поднимаю я глаза на Прокопенко, — уже понимая, что неизбежное случилось.

— Уже, Лиз. Торговый комплекс в центре на набережной. Семеро вооруженных и заминированные выходы. Всё ОВД на ушах. Сворачивайтесь здесь и поехали. Там Ваклонский рвёт и мечет. Связь недоступна — всё заглушили в радиусе трёхсот метров. Я в машине подожду.

Я судорожно выдохнула и кивнула, чувствуя, как горлу подступает паника. Обернулась и направилась обратно в зал, где лежало холодное тело. Цепким взглядом оглядела всё, подошла к серванту, снова перебрала папки, проверила ящики, шкафчики, осмотрела ковёр на наличие инородных предметов и очень удивилась, когда под столом нашла золотую запонку с красивым камушком в оправе.

В руки не взяла. Сначала должен отработать фотограф.

— Ребят, тут улика, — сказала и продолжила осмотр.

Всё тело дрожало. На данный момент я едва ли могла себя контролировать, потому что чувствовала свою вину. Из-за меня могут погибнуть люди. Нет, не то, чтобы я где-то накосячила. Я просто вовремя не сделала свою работу. Вчера была слишком занята поисками информации о деле погибших девушек, что были связаны с группой бывшего отсидка Лихачёва. Была задача собрать на него данные, а ведь я могла бы присутствовать на допросе, если бы знала о его проведении Потаповым. Сукин сын, мог бы и сообщить, так нет же! И чего только добивался, спрашивается?!

Я не могла не думать об этом. Мрачно перебирала чужую сумочку и заставляла мозг активно работать. Вчерашний допрос одного из наркодилеров явно указал на новую структуру, которую мы не могли проследить до верхушки. Ваклонский очень многое сделал, чтобы вскрыть её, как нарыв, но никто из агентов не мог назвать и одного имени, невзирая на близость главаря группировки, как не могли назвать конкретных их целей помимо сбыта небольшой партии наркотиков в народ. А тут… Взяли, да поздно. Исходя из его слов, они на полученные от наркотиков деньги закупали оружие. Автоматы, гранаты. Наркотики привозил некий курьер по кличке Видимый, которого в действительности видели лишь единожды. Он же и увозил оружие. Вся связь односторонняя, на данный момент оборванная, что не радовало.

Каким боком тут убитая? Убитая была начальником отдела кадров, она же вполне могла устраивать на работу в торговый центр людей, которые не будут вызывать подозрений, чем пользовался тот, кто был связан с группировкой, поскольку именно для него скупалось оружие, которое на данный момент пользуют люди, захватившие здание на набережной. И именно на неё были доносы, и именно она поддерживала связь с одним из членов той самой группировки. А вернее, некогда являлась любовницей Корыстылёва, сбежавшего с деньгами, а после найденного нами за городом в заброшенном доме с перерезанным горлом.

И тут интересное дело. Любовника нет, а дела у Селезнёвой с ними продолжились, хотя никто из дилеров в глаза её не видел. Значит, был кто-то ещё. Кто-то, кто знал ситуацию со стороны, возможно именно он убрал единственного свидетеля, который был способен ткнуть в него пальцем. Ну, кроме тех, которые сейчас находятся там.

Мда.

Я сложила все вещи в сумку, ещё раз проверила смартфон и отдала спецам. У меня сейчас просто нет ни на что времени. Когда ребята закончили, а тело вывезли из квартиры, я махнула рукой и ушла. Женька ждал внизу на своей старенькой тойоте. Когда села в машину, заглянула в его глаза. Там плескалась такая же тревога.

Обсуждали обстановку тихо и вдумчиво. Мне всё время казалось, что я упустила из виду какую-то деталь. Ещё раз изучила содержимое папки, но это не дало никаких результатов. Когда доехали до оцепления, я едва понимала, что происходит, будучи погруженная в собственные мысли. Предъявили пропуск и свободно въехали на территорию, правда скорость была ниже некуда из-за понаехавших фургонов всевозможных военных оттенков.

Когда вышла из машины сразу заприметила парочку, которую невозможно было пропустить. Арестов и Ваклонский стояли, тихо что-то обсуждая. Справа от них стоял раскладной стол с картой, рядом с которым собрались несколько групп спецназа «Альфа» и начальники различных служб, начиная с ЖЭКа, заканчивая городским архивом. Народу было много и от этого делалось дурно, потому что вокруг царила неразбериха.

Но первым, к кому я подошла, был полноватый мужичок, который работал со мной в одной группе. Потапов, не сразу обратил на меня внимание, зато Ваклонский увидел. Мой непосредственный начальник понимал, что я собралась сделать. Понимал, осуждал, но останавливать не собирался.

— Виноградова? Что ты?.. — удивился Потапов.

Однако закончить вопрос он не успел. Смачный удар расквасил придурку нос, вынудив свалиться на задницу и зажать его рукой, чтобы остановить кровь.

— Виноградова, ты совсем из ума выжила?! — заорал, привлекая внимание всех, кто находился рядом.

Придавать огласке случившееся не собиралась, но и спускать на тормозах тоже. Мы вообще-то изначально с Потаповым не очень сошлись характерами. В первое время он смеялся над моими далеко не женственными манерами и старался уколоть побольнее. У него это успешно получалось. Но поскольку я натура с тонкой душевной организацией и явными признаками непомерного чувства справедливости, часто давала сдачи в виде физической расправы, за то была частым гостем на ковре.

— Да пошел ты, — сплюнула, разворачиваясь к Ваклонскому.

— А я бы ещё и рапорт накатал, — хмыкнул Женька и хлопнул меня по плечу, полностью поддерживая мой поступок.

— Виноградова! — рявкнул Всеволод. — Не время сейчас личные отношения выяснять! Бегом доклад делать! А ты, Потапов, подойди ко мне.

Я только хмыкнула, мельком взглянув на Арестова и завидев какую-то странную усмешку на мужественном своевольном лице. И чего ухмыляется? Можно подумать в ситуации есть что-то весёлое.

Проходя мимо спецназовцев в полном обмундировании, ощутила на себе пристальный взгляд, буквально прожигающий душу до дна. Замерла удивлённо, обернулась и едва ли не пропала на месте.

Пронизывающий, всепоглощающий. У меня будто тоннельное зрение открылось, отгораживая остальной мир от мужчины в форме. Душа вздрогнула. А он всё смотрел, словно тоже никак не мог перевести свой взор. И было в этом взгляде что-то знакомое. Что-то такое, отчего сердце забывало, как стучать, а низ живота стянуло ну просто адским спазмом возбуждения. И мурашки… от макушки до самых пяток. Жар, озноб и прочие прелести взбунтовавшихся гормонов.

Что за?..

— Ты чего, Мелкая? — донеслось до меня, как сквозь вату. — Приведение увидела?

Я обернулась на Женьку, едва ли способная вообще мыслить. Голова кружилась, пальцы дрожали. Откуда такая страшная реакция? Что за хрень? Никогда в жизни ничего подобного не испытывала.

Сглотнула гулко, ещё раз посмотрела на такого же замершего мужика и отвернулась от греха подальше.

— Ничего, Прокопенко, — просипела, сама удивляясь собственному голосу. — Просто показалось что-то.

Женька хмыкнул, а после приобняв за плечи повёл ко временному штабу. Нас ожидал долгий подробный доклад и длительное обсуждение дальнейших планов нашей работы.

«Духи» не выставляли никаких требований до глубокой ночи. Все разработки просто огнём горели на стадии обсуждения штурма или достижения договорённостей. Везде полный переполох, несмотря на чёткое следование предписаниям. Однако штурмовики не могли действовать без отмашки оперативного штаба, а те в свою очередь не желали рисковать, искали другие способы противодействия захватчикам.

Мы пытались понять мотивы. Просто дружно ходили по улице и обсуждали это, звонили своим источникам, пробивая информацию, мучили агентов, возможно, кто-то что-то мог бы вспомнить. Переписывали схемы, структуры, поднимали наработки. Ведь никогда не бывает так, чтобы не оставалось зацепок. Кто-то да должен был оговориться, проколоться на мелочи.

Да только, как не шерстили, так ничего и не всплыло. А к четырём часам утра была дана отмашка идти на штурм. Всем подразделениям было приказано приготовиться. Вот после этого на нас словно погрузилась атмосфера всепоглощающего ужаса. Не тревоги, нет. Глядя на бойцов, собравшихся в группы, и умолкнувших глядя друг на друга, я неожиданно поняла, что меня от макушки до самых пяток колотит. Именно колотит. Там ведь люди, которые могут быть в самом лучшем случае напуганы. Но больше всего было страшно за ребят. Раньше, я как-то не особо беспокоилась о тех, кто выходил на задержание подозреваемых. Это их работа, и никто не сделает её лучше. К тому же, трудно воспринимать их, как людей, когда ты даже не видишь лиц. Но этот взгляд… он не отпускал.

— Елизавета Виноградова?

Я обернулась и окинула Арестова взглядом. Статный мужчина в форме, выглядел довольно бодро, несмотря на то, что начинало уже светать. Уверена, он на ногах, как и я, со вчерашнего утра.

— Чем могу, Пёрт Николаевич?

Я особо не обрадовалась его компании. Всем известно, что Арестов хитёр, как старый лис, и лучше держаться от него подальше. И как только Ваклонский от него такой безоговорочной преданности добился? Нет, я знаю, как, но всё равно в голове не укладывается.

— Хотел с вами поговорить, Лиза.

— О чём?

— О том нравится ли вам ваша работа, команда?

Я нескромно уставилась на него, пытаясь осознать вопрос.

— Вы что? Хотите предложить мне место в?..

Арестов усмехнулся, и прислонился на капот старенькой Женькиной тойоты, посмотрев вперёд.

— А что вы так удивляетесь, милая? Ваклонский в вас давно уже надёжного человека разглядел, а мне из-за некоторых событий в штабе нужен свой человек, — он повернулся и посмотрел весьма красноречиво. — Свой в доску человек. А вы же ему, как дочь родная.

Помимо того, что и так была в ужасе, сейчас ещё и растерялась. Что мне там делать? ФСБ — это слишком сильно для такой, как я, несмотря на то, что Арестов предлагает мне место потеплее. Куда теплее того, на котором он сам сидит. Не то, чтобы я не думала о своём будущем, но виделось оно мне не в столь специфичном месте, как служба безопасности. Да и привыкла я уже на своём месте.

— Я не тороплю, Лиза. Вволю подумайте. В конце концов, у нас не только места теплее, но и привилегии значительно лучше.

Я поджала губы и промолчала. Привилегии-то лучше, но вот жертвенности требуют они куда больше. С такой работой е только паранойю заработать можно, но и расстройство личности на уровне.

Арестов ушёл, а смешанные чувства остались. Я понимала, что Ваклонский уже знает о предложении. Он и сам не раз намекал на помощь с поиском «работы», если понадобится, но вот подкат от ФСБ я не ожидала.

Пока зевала, не заметила, как ушли бойцы. Только потом, озираясь по сторонам, поняла, что уже началось.

И это была самая страшная операция за всю мою практику.

О том, что происходит внутри самого здания мы знали, потому что люди, оказавшиеся в заложниках, рискуя собственной жизнью, звонили и включали видеосвязь. Если изначально мы считали, что их всего семеро, то позже выяснилось, что это далеко не так. Само здание состояло из трёх этажей. «Духи» распределились так, чтобы контролировать весь торговый центр. Не менее пяти человек на этаж. Выходы заминированы и нет никакой возможности выбраться наружу.

Я не знаю, какую тактику избрала группа «а», о таком никто не распространяется, но то, что они пошли нестандартным путём — факт. Через две минуты после начала, к выходам пошли группы сапёров, а машины скорой помощи стремительно подготавливались для приёма пострадавших.

В шесть утра, когда на улице царила тишина, а все сотрудники правоохранительных органов замерли в ожидании, внутри начали раздаваться узнаваемые очереди хлопков. Меня трясло, как никогда, а перед внутренним взором только эти зелёные глаза.

— Господи, хоть бы с ребятами всё нормально было, — шепчу, ничего не замечая вокруг.

— Будет, Лиз, — слышу неожиданный ответ Женьки. — Представляешь, у кого-то из них сегодня свадьба.