Пунктирные линии

Поездка в Калифорнию занимала один уик-энд. Возвращение в город, где мы провели детство, было совсем другим делом. В Темекьюле остались счастливые воспоминания о ранних годах, о счастливой жизни, которую мы с Арией вели до того, как наши родители погибли в автокатастрофе, когда нам было по десять лет. После этого я могла бы пересчитать по пальцам одной руки счастливые воспоминания. Темекьюла была полна призраков, и хотя они все еще звали меня время от времени, я бы не поехала туда даже с Августом в качестве моего верного спутника.

Эта поездка была заключительной. Речь шла о Карсоне. Этого было достаточно.

Я вцепилась в руль, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле, когда проезжала знак на государственной границе. Калифорния.

Мой желудок скрутило, а на висках выступили капельки пота. Я сделала глубокий вдох, пропуская его через нос, а затем через рот. Вдох и выдох. Вдох и выдох, Клара. Как учил меня Карсон много лет назад, когда стал свидетелем одной из моих панических атак.

Их не было уже много лет.

У меня дрожали руки, когда зазвонил телефон. Я потянулась за ним на пассажирском сиденье, проверяя, спит ли Август. Меня всегда поражало, что он может проспать все, что угодно.

— Привет, — ответила я, нисколько не удивившись, что звонит моя сестра. Независимо от того, были ли это отношения между близнецами или сестрами, мы обычно чувствовали настроение друг друга, даже находясь за тысячи миль друг от друга.

— Привет. — Ария зевнула. — Ты в порядке?

— Нет, — призналась я. — Это сложнее, чем я думала.

— Ты в Калифорнии?

— Да. — Я судорожно выдохнула. — Я смогу это сделать, правда?

— Ты сможешь. Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

— Нет, ты.

Ария помогла нам обеим пережить самое трудное время в нашей жизни. В то время как я была подавлена смертью наших родителей, она помогала нам двигаться дальше. Десятилетняя я, на несколько недель впала в кому, в основном из-за шока. Какой ребенок не сломался бы от такого горя? Ария. Может быть, это было потому, что я нуждалась в ней, и она оставалась сильной. Она поддерживала меня в трудную минуту, пока туман горя не рассеялся.

Тогда я поклялась никогда больше не сдаваться. Будучи ребенком, я сдержала это обещание, данное самой себе. Став взрослым и родителем, я поняла, что потерпеть неудачу — это не вариант.

Ария думала, что я смогу совершить это путешествие, и она была права. Я смогу это сделать.

Конечно, она не знала, что случилось с Карсоном. Возможно, если бы она знала правду, то дала бы мне другой совет.

— Как у тебя дела? Как Трейс? — спросила я, желая сменить тему, на которой можно было бы сосредоточиться.

— У нас обоих все хорошо, — в ее голосе слышалась улыбка, и до моего слуха донесся тихий писк. — Он ест грудь. Думаю, ему нравится его имя.

— Потому что оно идеально. — Бродерик Кармайкл Третий. Трейс. На то, чтобы дать ребенку имя, у них ушло больше пяти дней, но, когда я позвонила вчера вечером из отеля, чтобы узнать, как дела, Ария и Броуди с гордостью объявили, что его имя Трейс.

— Как поездка? — спросила Ария.

— Все в порядке. По словам Августа, она займет целую вечность.

Ария рассмеялась и снова зевнула.

— Я тебя отпущу. Вздремни, если сможешь, хорошо?

— Таков план. Броуди заснул около часа назад. Как только он проснется, мы поменяемся.

Я была рада, что он есть у нее. Я была рада, что она есть у него.

Возможно, именно то, что я увидела, как моя сестра влюбилась в моего друга, стало последним толчком, побудившим меня отправиться в это путешествие. Когда-нибудь, возможно, я захочу любви. Я хотела, чтобы мужчина обнимал меня по ночам. Я хотела мужчину, который стал бы хорошим примером для Августа. Я хотела мужчину, с которым я чувствовала бы себя желанной.

Пока я не справилась с прошлым, я всегда задавалась вопросом. Я всегда сравнивала.

Я всегда думала о Карсоне.

— Позвони мне, когда приедешь, — сказала Ария.

— Позвоню.

— Сфотографируй Карсона с машиной, если сможешь. Я думаю, Лондин хотела бы это увидеть.

— Хорошая идея. Я тоже думаю, что она бы хотела, — сказала я. — Люблю тебя.

— Люблю тебя. Пока.

Когда я закончила разговор, беспокойство, которое я испытывала ранее, уменьшилось. Так всегда было с моей сестрой. В трудные дни мы были рядом. Так было всю нашу жизнь.

Был хороший шанс — даже больше, чем хороший, — что я вернусь домой с разбитым сердцем. И она будет рядом, чтобы помочь мне исцелиться.

Я могу это сделать.

Пути назад уже нет. «Кадиллак» и так простоял в моем гараже слишком долго. Возможно, все было бы проще, если бы не история с передачами. В каждой поездке, которую совершал этот «Кадиллак», кто-то из моих друзей находил свою любовь.

Лондин познакомилась с Бруксом в Западной Вирджинии, когда у него спустило колесо.

Джемма вернулась в Монтану и обнаружила, что ее ждет Истон.

Кэтрин и Кэш полюбили друг друга на сонных шоссе между Монтаной и Орегоном.

Ария приехала в Аризону и поняла, что ненависть, которую она питала к Броуди, на самом деле была привязанностью.

У меня не было иллюзий, что эта поездка приведет к серьезным переменам в моей жизни. Я ожидала, что стану единственной женщиной, которая вернется домой одна. Месяцы подготовки к этой реальности не помогли мне смириться с этим.

И все же был проблеск надежды, который я глубоко похоронила. Он смешивался со страхом, потому что, в отличие от моих друзей, я не отправлялась в неизвестность, ничего не подозревая.

Я точно знала, кого ищу.

Изменилась ли его улыбка? Улыбался ли он так, как раньше? Боже, я надеялась на это.

Я надеялась, что, что бы ни случилось с Карсоном за последние двенадцать лет, его улыбка не потускнела. Потому что в мои самые темные ночи, когда призраки покидали границу Калифорнии и перемещались в Аризону, именно воспоминание об улыбке Карсона прогоняло их прочь.

Это и мой сын.

Август пошевелился, моргая отяжелевшими веками, просыпаясь.

— Привет, приятель.

— Мы уже на месте?

Я грустно улыбнулась ему.

— Нет, еще нет. Но мы уже близко.

Он откинулся на спинку кресла, его глаза все еще были сонными, а щеки румяными.

— Мамочка?

— Да? — Мое сердце сжималось каждый раз, когда он называл меня мамочкой. Один из его школьных друзей в прошлом году сказал Августу, что он называет свою маму мамой, а не мамочкой. С того дня я стала мамой, за исключением тех редких моментов, когда он все еще был моим маленьким мальчиком.

— Как ты думаешь, мы сможем поплавать, как только доберемся туда? — спросил он.

— Наверное, не сразу, — сказала я. — Сначала нам нужно заехать к моему другу домой. Помнишь?

— О, да. Это займет много времени?

— Нет, не слишком много.

— Тогда мы сможем увидеть океан, верно?

— Да, тогда мы сможем увидеть океан.

Август зевнул, но сел прямее. Из его глаз пропал туман ото сна, и он устремил взгляд в окно, на заросли шалфея и песок, окаймлявшие шоссе.

— Как ты думаешь, что страшнее, акула или лев?

Этот мальчик никогда не узнает, как я была благодарна ему за его вопросы. Он никогда не узнает, что благодаря ему я не теряла самообладания. Он не давал мне сойти с ума. Он помогал мне двигаться вперед.

— Это зависит от обстоятельств. Это акула-молот или тигровая акула?

— Акула-молот.

— Лев.

Он кивнул.

— Я тоже так думаю.

Вопросы продолжались до тех пор, пока дорога не оказалась забита машинами и «Кадиллак» не застрял в пробке. Август был готов вылезти вон из кожи, когда мы добрались до окраин Сан-Диего.

Мы остановились пообедать, и Август съел заслуженный «Хэппи Мил» в «Макдоналдсе». Затем, заправившись на заправочной станции, мы снова отправились в путь вдоль побережья. После того, как мы проехали город, воскресный поток машин двинулся в обратном направлении, большинство людей возвращались домой после поездки на выходные.

В тридцати милях от Элирии открылся вид на океан, и я решила свернуть между штатами на более тихое шоссе, идущее вдоль побережья. Август широко раскрытыми глазами смотрел на голубую воду и волны, сверкающие под ярким июльским солнцем.

— Давай сделаем кое-что веселое, — сказала я Августу, нажимая на тормоз, чтобы мы могли выехать на дорогу.

— Что? — Он подпрыгнул на сидении, а потом у него отвисла челюсть, когда я наклонилась, чтобы опустить откидной верх. — Круто!

Мы оба рассмеялись, когда я вырулила на дорогу. Руки Августа взметнулись в воздух, его волосы, нуждавшиеся в стрижке, взъерошились на соленом ветру.

Ему нужен был солнцезащитный крем. Он должен был носить солнцезащитные очки. Но на протяжении тридцати миль веселье было важнее, чем быть ответственной матерью каждое мгновение каждого дня. И я не хотела делать ничего, что могло бы испортить улыбку на его лице.

Мне нужна была эта улыбка, когда нервы начали сдавать, скручивая внутренности и затрудняя дыхание. Поэтому я уперлась коленом в руль и подняла руки.

— У-у-у!

— У-у-у! — закричал Август вместе со мной.

Его смех был бальзамом для моей души, и я впитывала его, напоминая себе, что эта поездка была и для Августа. Это были его летние каникулы на берегу океана, то, чем он мог похвастаться в свой первый осенний день в первом классе.

Отпуск. Мы исследуем побережье океана. Мы купим ненужные сувениры и будем объедаться мороженым. Мы весело проведем время, а потом отправимся домой. Броуди вызвался предоставить свой самолет, чтобы избавить Августа от двухдневной обратной поездки на арендованной машине.

Ограничение скорости снизилось, когда мы проехали знак «Добро пожаловать в Элирию».

Я сглотнула.

Мой телефон звякнул, сообщая, как проехать по городу к адресу, который я указала несколько дней назад. Вдоль главной дороги выстроились яркие магазины. Впереди дорогу переходила пара человек с досками для серфинга в руках. Через каждые несколько кварталов появлялись таблички, указывающие людям где пляж.

Позже я познакомлюсь с этим очаровательным городом, но в данный момент я сосредоточенно смотрела вперед, внимательно прислушиваясь к навигации. Когда я свернула на боковую улицу, я была так взволнована, что даже не удосужилась осмотреть окрестности.

И вот мы на месте. Адрес Карсона. Пункт назначения был слева от нас.

Я притормозила перед белым оштукатуренным домом с арочными окнами и терракотовой крышей. Дорожка, ведущая к входной двери, была выложена плиткой того же насыщенного карамельно-коричневого цвета, что и глина. Две маленькие пальмы возвышались над зеленым двором, а сбоку от дома был гараж.

Я завернула за угол и припарковалась на подъездной дорожке. Стук моего сердца был таким громким, что я едва расслышала вопрос Августа.

— Мама, это все?

Мне удалось кивнуть, когда я заглушила двигатель и отстегнула ремень безопасности. Затем я посмотрела на дом. Как я доберусь до входной двери? Возможно, мне следовало сначала позвонить. Карсона, возможно, даже не было дома. Если нет, то, думаю, мы вернемся позже.

Но это определенно был его дом. Я перепроверила номер рядом с дверью гаража.

— Я могу выйти? — спросил Август, уже отстегивая ремень безопасности.

— Конечно. — Мне нужно, чтобы он был со мной.

Я выбралась из машины и на нетвердых ногах подошла к нему, чтобы помочь выбраться. Затем, держа сына за руку, я встала на подъездной дорожке и подставила лицо солнечным лучам. В воздухе слышался нежный шепот океана. В нос ударил запах соли и моря.

Ария много лет жила на побережье Орегона, и, хотя запах был похожим, в воздухе Элирии чувствовалось что-то более сладкое.

Карсон всегда говорил, что хочет быть поближе к океану. Он хотел научиться серфингу. Я была рада, что это желание сбылось.

Звук открывающейся двери привлек мое внимание, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть высокого темноволосого мужчину, выходящего на улицу. Коротко подстриженная борода оттеняла его рельефную челюсть. На нем были шорты-карго цвета хаки, низко сидящие на узких бедрах. Его зеленая футболка обтягивала широкую грудь и подчеркивала силу бицепсов. Он был босиком.

Карсон.

У меня екнуло сердце.