Жена-попаданка для графа Зотова

Девушки затянули заунывные песни о нелёгкой женской доле. Агафья расплела мои волосы, тщательно расчесала их. Затем раздела меня и повела в парилку. Я долго сидела на полке, распаривая тело, при этом девушки не переставали петь. Правда, им быстро наскучили заунывные мотивы, и певуньи сменили репертуар, перейдя к более к весёлым песням, с романтическими историями о любви.

Помолвочное кольцо на пальце быстро нагрелось. Побоявшись его уронить на дощатый пол, в котором зияли чёрные щели, я сняла украшение и оставила его на узком подоконнике.

Агафья уложила меня на полку и от души отхлестала березовыми вениками. Я такой спа-процедуры никогда ещё не проходила. Девушка профессионально пропарила меня, все косточки прогрелись, и я разомлела от жары. Потом она натёрла мне кожу каким-то ароматным маслом, ополоснула прохладной водой, завернула меня в простыню и вывела в предбанник. Вдохнув свежий прохладный воздух, я ощутила небывалую лёгкость во всём теле, словно заново родилась. Через пару минут я надела сорочку и халат, и горничная снова причесала мои влажные волосы.

Мне налили в большую кружку квас, и я от жажды выпила всё, ощущая необычный вкус, щекочущий язык. Напиток оказался ядрёным, и приятное расслабление растеклось по телу. Еда оказалась вкусной и сытной, я наелась от души. Такими темпами скоро в Софьины платья не влезу.

После трапезы девушки быстро убрали всё со стола. Матрёна принесла из бани широкий деревянный таз с водой.

— Первое гадание на лебёдушку, — таинственным голосом произнесла она, протягивая мне двух маленьких восковых лебедей. — Вот вам нож, сделайте на крыльях рисунок — это будете вы, а тот барин, — она указала на второго лебедя.

Я провела кончиком острия по крыльям фигурки, рисуя волнистые линии. Матрёна отпустила лебедя-графа в таз, затем я отправила в плавание свою лебёдушку.

— Помешайте воду, — вкрадчиво шептала женщина.

Опустив руку в таз, я закружила фигурки в водоворот. Матушка и девушки с любопытством наклонили головы над тазом, наблюдая, как лебеди плывут по импровизированному озеру. Я затаила дыхание, не представляя, что покажет нам эта пара. Когда сила движения стихла, лебёдушки примкнули друг к другу боками, вместе покачиваясь на воде.

— Хороший знак, — облегчённо вздохнула Екатерина.

— Будете жить душа в душу, — радостно выдала Матрёна свой вердикт.

И я невольно улыбнулась. Хоть не верю в гадания и приметы, но почему-то опасалась — вдруг узнала бы что-то плохое про своё будущее, особенно если дело касалось графа.

Следующее гадание снова было на воске. Я растопила в ложке кусочек над свечой и быстро вылила жидкий воск в тот же таз с водой.

— Так, посмотрим, на что это похоже, — с видом знатока Матрёна начала крутить таз, вглядываясь в корявую застывшую фигурку. — Какая жизнь вас ждёт в супружестве, барышня?

Я тоже во все глаза смотрела на чуть корявый прямоугольник с закруглёнными углами и не могла понять, что это, пока служанка не двинула таз, развернув прямоугольник.

— Книга, — посмотрела я на Матрёну.

— Книга? — удивлённо повторила она. — Нет, похоже на сундук. Будете жить в достатке. Ну, теперь я спокойна за барина. Всё у вас будет хорошо.

А я смотрела на фигурку и видела в ней раскрытую книгу с ажурными краями. Интересно, что бы это значило? Боже! О чём я думаю? Это же просто гадание и ничего больше.

— Давайте теперь узнаем, сколько деток у вас родится, — выдала вдруг Агафья.

— Нет. Хватит гаданий, — поспешила я отказаться. — Поздно уже, мне выспаться надо.

— И то верно, — поддержала меня матушка. — Сколько бог даст детей, столько и будет. Расходиться пора.

На том и порешили. Екатерина взяла с тумбы светильник, и мы вместе покинула баню, оставив прислугу прибираться после девичника.

Уже в спальне, когда сидела перед трюмо, я решила смазать руки глицерином и заметила, что кольца на пальце нет. Я оставила его в бане у окна. Проклиная свою забывчивость, решила не оставлять это дело до утра. Я верила в порядочность слуг — но вдруг оно упадёт на пол и закатиться в щель? Доказывай потом, что ты его там в самом деле оставила. Такую вещь я не имела права потерять. Бежать за Агафьей? Она, наверное, уже спит вовсю, не хочется будить её.

Собравшись с духом, я взяла светильник и вышла из комнаты. Во дворе было тихо, даже ветерок не шелестел листьями. На небе зависла неполная луна, чуть освещая путь. Остановившись на секунду, я подняла голову и увидела россыпь серебряных звёзд. От такой красоты у меня дух захватило, и по коже побежали приятные мурашки. В современном городе такого неба не увидишь.

Добравшись до бани, я заметила, что в оконце парилки мерцал огонёк. Наверное, горничные забыли свечу в бане. Я без задней мысли вошла в тёмный предбанник и дёрнула ручку на себя, открыв дверь в парилку.

Воздух вышибло из лёгких от представшей мне картины, и я замерла как вкопанная. Обнажённый широкоплечий мужчина, чуть сгорбившись, чтобы не задевать потолок головой, стоял ко мне спиной, натирая мускулистые плечи мыльной мочалкой. Взгляд мой невольно скользнул вниз по упругим ягодицам и стройным ногам. Всё это произошло за секунду.

Мужчина обернулся на скрип двери, и его брови взметнулись вверх от удивления.

— Софья? — замер граф.

— Простите, — пискнула я и захлопнула дверь.

Выскочила из предбанника, словно взгляд жениха ошпарил меня. Боже! Я видела в бане обнажённого Константина! Как же он прекрасно сложен! У меня перед глазами стояла его фигура со смуглой кожей, покрытой капельками воды. Сердце часто билось в груди и никак не хотело успокаиваться, дыхание стало прерывистым.

Кусая губы, я стояла на улице и не знала, что делать. Кольцо надо забрать, а там граф моется. Подождать, когда он выйдет? Какого чёрта он там вообще делает ночью? А как же мальчишник? Выпивка и девочки, танцующие канкан?

Я твёрдо решила дождаться его, была не была. Подумаешь, голого жениха увидела. Софья, может, и кисейная барышня, но я-то нет, хотя некоторую неловкость испытывала.

Через пять минут дверь в предбаннике скрипнула, и оттуда вышел граф в длинном халате, опираясь на трость. Даже в лунном свете я отметила его трезвый взгляд.

— Вы ещё здесь, Софья? — чуть удивлённо посмотрел он на меня.

— Простите, Константин Александрович, — опустила я глаза, — не думала, что в бане кто-то есть. Я нечаянно оставила там кольцо, хотела забрать. Вы случайно не видели его?

— Случайно видел, — мужчина шагнул ко мне и, вынув руку из кармана, протянул перстень. — В следующий раз снимайте его дома, прежде чем отправляться в баню.

— Конечно, спасибо, — пролепетала я, пытаясь взять украшение.

Граф ловко перехватил мою ладонь и не торопясь надел кольцо на безымянный палец. Этот простой жест показался мне таким интимным и нежным, что сердце зашлось в бешеном ритме.

— Спасибо, — сбивчиво проговорила я, смущаясь от волнения. Вдруг его пальцы коснулись моих распущенных волос на плече, и граф убрал прядь мне за спину, проведя рукой по всей её длине.

— Софья, завтра мы станем мужем и женой, —в голосе у него появились хриплые нотки. — Когда мы будем наедине, называйте меня просто по имени, как я вас сейчас назвал.

— Хорошо, Константин, — пролепетала я, вдруг разомлев от простого прикосновения. Мне хотелось прижаться щекой к его широкой ладони и потереться о неё, словно кошка. Ноздри щекотал знакомый аромат полыни, исходящий от мужчины.

— Пора возвращаться, — его голос вырвал меня из секундного ступора.

— Да, конечно, — вздохнула я и направилась к дому.

Граф, держа светильник в руке, проводил меня до комнаты. Войдя внутрь, я услышала, как рядом хлопнула дверь. Луна в окне заполняла спальню серебристым светом. Мой взгляд упал на смежную дверь, которая вела в покои будущего супруга. И мне вдруг захотелось, чтобы однажды она открылась с той стороны.

Глава 16.Венчание

Утром меня разбудила Агафья. Радостная, довольная она ворвалась в комнату, открыла шторы и защебетала, словно птаха.

— Барышня, просыпайтесь. Пора! Через два часа венчание. Весь дом уже на ногах. Граф уехал в церковь. Матушка ваша проснулась, тоже собирается. Маленькая барышня рвётся к вам. Пустить её?

— Конечно, — кивнула я, садясь в постели. После бани я спала как младенец, крепко и без сновидений, зато чувствовала себя отдохнувшей.

Вскорости Матрёна принесла на подносе лёгкий завтрак. И как только я с ним покончила, в комнату ворвалась Маша, а за ней вошла и Екатерина Николаевна.

— Софья! — кинулась малышка обниматься. — Можно я поеду с тобой в одной карете?

— Можно, — улыбнулась я, разглядывая девочку. Она уже успела нарядиться в розовое кружевное платье.

— Барышня, не мешайте мне готовить Её Светлость в венчанию, — строго посмотрела Агафья на маленькую хозяйку. — Нам ещё столько сделать нужно.

Мария послушно села на стул, улыбаясь, и стала наблюдать за горничной, как та водит гребнем по моим длинным волосам, а потом долго укладывает их в красивую причёску. Агафья сделала мне лёгкий макияж, припудрив лицо и нанеся румяна.

Затем меня затянули в корсет, но я потребовала ослабить шнуровку. Не хватало ещё в обморок грохнуться в церкви от недостатка кислорода. На что Агафья фыркнула, бросив замечание: «Ладно, барышня, вы и так тростиночка».

Когда меня облачили в подвенечный наряд, я встала перед большим зеркалом, разглядывая себя. Белоснежное платье подчёркивало талию, а неглубокое декольте выгодно обрамляло грудь. Всё же Дарья Ефимовна прекрасная швея, учла все достоинства и недостатки моей фигуры.

— Господи! Софья Андриановна, какая же вы красивая! — всплеснула руками Агафья.

— Правда? — подмигнула я Маше, которая сидела с открытым ртом.

— Очень, — с придыханием ответила малышка. — Я таких красивых невест ещё не видела.

— А многих ты видела? — ухмыльнулась я, понимая, что вряд ли она была на чужих свадьбах.

— Ни одной, но ты очень красивая, Софья, — улыбалась она по-детски наивно.

— Правда, дочка, ты очень красивая, — заверила меня матушка, подойдя ко мне. В её руках я заметила небольшую икону.

Горничная, увидев образ, перекрестилась и тут же покинула комнату, уведя за собой Марию и оставив меня с Екатериной наедине.

— По традиции я должна благословить свою дочь перед венчанием и передать нашу семейную реликвию — икону Божьей Матери, — сдавленным голосом произнесла матушка, и в её глазах заблестели слёзы. — Прошу тебя, София, прими моё благословение. Я искренне желаю тебе счастья. Надеюсь, невидимая нить, что связывает тебя с моей дочерью, передаст ей часть этой благодати. Граф Зотов хороший человек, он точно не обидит тебя. Будьте счастливы. Если честно, я надеюсь, ваш брак рано или поздно превратится в настоящий и я понянчу внуков.

— Спасибо, матушка, — я склонила голову. Меня крайне растрогала речь Екатерины. Женщина трижды перекрестила меня, сдерживая слёзы, и подсказала, что мне тоже следует осенить себя крестом, что я и сделала.

— Пора, — облегчённо выдохнула матушка.

До церкви мы ехали в закрытой карете. Я жутко волновалась и старалась отвлечься разговорами. Маша щебетала, возбуждённая предстоящим событием, и радовалась от души. Хорошо, что Александра Антоновна поехала в другой карете, а то бы она сейчас высказала девочке, что нельзя так себя вести благовоспитанной барышне.

Когда карета остановилась, я взглянула на матушку.

— Всё будет хорошо, не волнуйся, — вздохнула она, улыбаясь.

Дверца открылась, и я увидела жениха. Граф был великолепен в белом парадном мундире с золотыми пуговицами и эполетами. Голову его покрывала фуражка, на руках красовались идеальной белизны перчатки. Одной рукой он держал букет нежно-розовых цветов.

— Вам идёт белое платье, Софья Андриановна, — жених напряжённо улыбнулся и протянул руку, помогая мне выйти из экипажа, а затем вручил букет.

— Благодарю, — волнуясь, выдохнула я и обхватила локоть офицера, как спасительную соломинку. Рядом с графом я чувствовала себя увереннее.

В светлой просторной церкви нас встретили немногочисленные гости. Чета де Граве стояла недалеко от аналоя в качестве свидетелей — нарядные, улыбающиеся. Анна Андреевна в бордовом платье и шляпке выглядела миниатюрной рядом с грузным мужем, одетым в парадную форму.

Мы вместе с женихом вошли в церковь, перекрестившись перед входом. Ароматы восковых свечей и кадила заполнили храм тяжёлым воздухом. Вдохнув полной грудью, я порадовалась, что не стала туго затягивать корсет.

Протяжно запел хор, и я словно потерялась во времени: священник в праздничном облачении монотонно читал молитвы, я держала венчальную свечу, пытаясь разобрать слова, часто крестилась и поглядывала на невозмутимое лицо графа — для него это было как будто обычное действо, а не венчание.

Молитвы, прикладывание к иконам, обмен обручальными кольцами, выученные клятвы, данные друг другу. Потом мы стояли на рушнике пред аналоем, а поручители держали венцы над нашими склонёнными головами; следом неспешное хождение по кругу, держась за руки. Ладонь у Константина была сухая и тёплая, а вот моя непривычно холодная.

Долгая, напряжённая и одновременно трепетная церемония оказалась для меня нелёгкой. Я осознавала, что теперь нас разлучит только смерть, ведь это венчание, а не обычная регистрация в ЗАГСе.

Когда священник объявил, что жених может поцеловать невесту, я забыла, как дышать. Наконец-то наши глаза встретились, и моё сердце пропустило удар. Граф наклонился, его тёплые губы ласково коснулись меня, но только на мгновение. Я даже не успела как следует почувствовать вкус его манящих губ, как целомудренный поцелуй прекратился.

Как во сне, я вышла из церкви, держа под локоть теперь уже мужа. Вот и всё, теперь я для всех графиня Зотова. Репутация Софьи восстановлена, можно выдохнуть и жить дальше.

Нас обсыпали рисом и лепестками цветов, пока мы шли до открытой кареты. Толпа зевак и нищих собралась у церкви. Граф достал кошель и кинул горсть монет побирающимся. Затем мы сели в экипаж и поехали домой. За нами следовали несколько карет с гостями. Прохожие кланялись и с любопытством разглядывали нас. Таким манером мы неспешно прокатились по центральным улицам Омска.

У порога при входе в дом нас встретила Александра Антоновна, держа в руках настоящий каравай с солонкой на вершине, как и положено, ведь матушка у графа давно умерла.

Праздничный обед проходил в саду и удался на славу, повара расстарались. Гости ели и пили вдоволь. Приглашённый квартет из военного оркестра играл весёлые мелодии, развлекая гостей. Вальс молодых мы с мужем танцевали на деревянном настиле. Граф держал меня крепко, умело ведя в танце, так что я даже не запнулась о какую-нибудь неровную доску. Правда, движения наши были неспешными и немного не в такт из-за хромоты мужа.

«Горько!» гости кричали нечасто, но наши поцелуи ничем не отличались от того, что был в церкви: сухие, короткие и безэмоциональные, как штамп, который оставлял один и тот же оттиск на моих губах.

Я старалась улыбаться и уделять внимание каждому гостю и под конец вечера абсолютно вымоталась морально и физически. Когда гости начали расходиться, я с облегчением вздохнула. Не думала, что мне будет настолько тяжело. Проводив последнего гостя, мы с графом направились каждый в свои покои. Сегодня я даже не навестила Машу перед сном. Александра Антоновна строго-настрого запретила девочке находиться на празднике поздно вечером и увела её в детскую. Но ничего, завтра мы с ней будем готовиться к отъезду в Дивное.

Агафья появилась следом за мной и принялась готовить меня ко сну — я бы сама не смогла снять платье и расшнуровать корсет. Когда я оказалась в одной кружевной сорочке, девушка принесла из гардеробной белый пеньюар, тот самый, что прислала портниха.

— Барышня… ой простите, барыня. Вы ведь уже замужняя, — заулыбалась горничная, протягивая мне халатик. Я нехотя накинула его на плечи и подпоясалась. Зачем? Ведь всё равно сейчас просто лягу спать, но Агафья об этом не знает. Она думает, что наш с графом брак настоящий, значит, и первая брачная ночь будет, как полагается.

Пока девушка разбирала мою причёску, я ловила её заинтересованный взгляд в зеркале: глаза блестят, щёки румяные. Наверное, слуги отмечают втихую свадьбу хозяина и устроили на кухне посиделки после того, как гости разъехались.

— Ох, Софья Андриановна, и не страшно вам совсем? — не выдержала она вдруг и смущённо улыбнулась.

— Почему мне должно быть страшно? — не поняла я её намёка.

— Ну как же… первая брачная ночь с мужем… — улыбалась горничная, вынимая шпильки, — а вы даже не волнуетесь.

— Волнуюсь, просто виду не подаю, — пожала я плечами. Не ожидала, что прислуга проявит внимание к моей личной жизни.

— Всё будет хорошо, я уверена. Хозяин мужчина опытный, знает, что делать. Не то что мой Василий, — хмыкнула она, — я у него тоже первая была. Так мы с ним до утра промучались, пока получилось — волновались так оба.

Я изогнула бровь, посмотрев на отражение горничной. Не ожидала от неё таких откровений. Она расплела последний локон, аккуратно расчесала мои волосы щёткой.

— Всё, оставляю вас, барыня, — широко улыбнулась она. — Как проснётесь, приду вам постель заменить. Доброй ночи.

Она склонила голову и поспешила удалиться из комнаты. Я снова посмотрела на себя в зеркало. За неделю я здорово изменилась, стала выглядеть лучше, свежее, и щёки мои уже были не такие впалые. И всё больше отражение напоминало прежнюю меня.

Вздохнув, я встала и подошла к окну. В саду царила тишина, только луна и звёзды безмолвно светили в чёрном небе. Интересно, граф уже спит? Или, может, книгу решил почитать перед сном?

Вдруг тихие шаги раздались в комнате, и моё сердце дрогнуло. Я спиной ощутила, как позади меня встала мощная фигура, и лёгкий аромат полыни окутал пространство.