Адвокат вольного города.9

— Страшные какие.

— Это да.

— Я всё равно их боюсь. И они пока не знают о моём существовании.

— Это Ваше право, можете продолжать от них скрываться. Так что, могу я Вас нанять?

— Плату возьму сигаретами и сахаром.

— Тогда аванс Вы уже получили.

— Какие задачи будут?

— Есть бумага? Надо нарисовать карту местности и описать, что тут происходит, какие звери живут, погода, природа и так далее.

— Бумаги нет, градусника тоже нет. Могу описать цикличность миграции волков.

— Бумагу я Вам привезу. Ладно, Николай, увидимся.

Не стал показывать лохматому чудику свою магию, забрал Тайлера, и, отойдя в сторону моря, активировал Шило, но, к лёгкому разочарованию детектива, не вернулся в Кустовой, а попал в стойбище Юбы.

— Привет, Олег!

Шулер из бывших каторжников сидел перед костром и неторопливо помешивал какое-то варево.

— И Вам не хворать, босс.

— Чем занимаешься?

— С большим трудом купил по спекулятивной цене ингредиенты для каши и варю. Не думал, что мне так понравится готовить. Но, когда постоянно хочется жрать, то это прямо культ какой-то.

— Как в целом обстановка? Англичан не стало больше?

— Степняки приезжают, уезжают. Юба ускакал на охоту.

— Британцы за ним не последовали?

— Нет, это было бы чересчур даже для них. Но, могу тебе сказать, что они обустраиваются, рядом с юртой начали строить примитивный, но всё-таки дом. Когда и мы начнём, босс?

— Да что я против, хочешь, строй. Что с меня? Разрешение на строительство, стройматериалы?

— А что я тут делаю? — напомнил о себе Тайлер.

— Давайте по порядку. Олег.

— Да? — встревожился он. — Опять хотите меня услать к чёрту на кулички?

— Тут дело более тонкое. Довожу до твоего сведения, что я всех бойцов трёх взводов переселил.

— Четвёртый где?

— Сбежал и объявлен вне закона поименно, документы поданы в прокуратуру. Но вопрос не в этом.

— Восстание закончено. Кто теперь прикрывает Ваши земли, граф?

— Никто, но тебя это не должно беспокоить. Я хочу, чтобы ты определился, чего ты хочешь дальше?

— А у меня есть выбор?

— Представь себе, есть. Я могу отпустить тебя. Собственно, и так не держу.

— Ну и куда я пойду? Ваша сиятельство… или как там, сияние? В общем, мне некуда идти.

— Это как раз твои проблемы. Если ты не уходишь, то на выбор, можешь остаться тут, как мой представитель, хотя вид у тебя непрезентабельный. А можешь воссоединиться со своими друзьями.

— С кем? Бывшими коллегами?

— Да.

— И где они? Ну то есть, Вы как-то забыли упомянуть, насколько фешенебельное то место, куда вы их «переселили»? Это номера в отеле «Риц» в районе Вандомской площади Парижа? Или они сидят на льдине, обнимают белого медведя, доедают последнюю ездовую собаку и вспоминают, как позволили себе гавкнуть на будущего барина?

— Нечто среднее. Они в каганате. Сидят на бережке реки. Хотя, какой к черту сидят? У них лопаты и топоры, они строят себе землянки и прочие не самые уютные жилища, у них есть ограниченный запас круп и муки для пищи, которую они готовят сами, и мясо в их каше только если они сами кого-то убьют.

— Ну, лучше, чем на каторге. Абсолютизированная свобода. Однако, выражаясь картёжным языком, я пас.

— Не хочешь к ним? А как же дружба?

— У меня нет друзей, барин. Если подумать, между всеми этими вариантами… А могу я спросить, вернуться на ротную базу в землях Кустового точно нельзя?

— Точно, — подтвердил я.

— Тогда я, с Вашего позволения, останусь тут. Мне, конечно, надо табака, сахара, мне надо оружия какого-то… А то степняки меня совсем не уважают.

— Будет тебе оружие. И раз уж ты тут остался, оставлю тебе кое-какой инструмент, чтобы ты обустраивал нашу стоянку. Времени у тебя до хрена.

— Мне бы что-то более творческое.

— Ты что, певец? — с сомнением спросил я.

— Почему сразу певец? Я рисовать умею.

— Хм. А если я тебе дам блокнот для рисования, нарисуешь портреты степняков, карту местности, подъезды к стойбищу и вообще, местные виды.

— Нарисую. При условии, что меня будут снабжать хотя бы чем-то полезным и я мог бы обменивать это у степняков на самое необходимое.

— Договорились. Теперь Тайлер.

— Что? — недовольно спросил детектив. — Вы меня тоже хотите сослать в эту жопу мира? Я чем-то прогневал тебя, Аркадий?

— Наоборот. Я хочу, чтобы ты стал министром внутренних дел каганата.

— Чего???!!! — вскочил детектив.

— Согласен, задача трудная. Для решения этого вопроса, для начала, я перевезу сюда твой самогонный аппарат. И снабжу тебя громадным запасом алкоголя.

— Ну…. Если это так нужно для общего дела.

— Да. Степняки, как ты и без меня знаешь, способны пить. А ты вотрёшься к ним в доверие по своему фирменному методу, чтобы заработать какой-то авторитет. Обживёшься тут, а я уговорю Юбу назначить тебя министром.

— Полиция?

— Главный полицейский каганата.

— Небось ещё и единственный? Я не стану патрулировать тут вымощенные конским каштаном дорожки.

— Это и не нужно.

— Ну участковый, только размер участка с две Швейцарии. Тоже такая себе перспектива.

— Министры и этим не занимаются. Тут главное, чтобы этот пост не заняли англичане. А степняки тысячи лет жили без всякой полиции, они от этой концепции далеки.

— Допустим, я буду считать это внедрением, временно операцией под прикрытием. На какой срок надо побыть министром? Только не надо мне абстрактного — обучишь себе преемника, бла-бла-бла.

— Зарплата министра четыреста рублей в месяц. Плюс снабжение продуктами тебя и Олега, плюс бухло, только смотрите не превратитесь в спившихся бомжей.

— Ты мне для этого зелье дал? Чтобы удар алкоголя держало?

— Да.

— Ловко ты с темы про срок соскочил.

— Ну, давай на три месяца, с даты назначения. А потом вернёмся к этому разговору.

— Ладно, я пока пьяный, то не могу с тобой спорить. Только вот ведь беда, я трезвею прямо на глазах.

— Хорошо, что я с собой взял десять бутылок коньяка. А аппарат доставлю завтра же.

— Тогда давай располагаться. Чей это вообще фигвам?

— Вигвам.

— Фиг вам!

— Это вообще юрта. Условно говоря, это ставка русско-кустовского народа. И она предоставлена нам Юбой.

— Это тем жмотом, которого на акции нефтянки кинули?

— Ну да, он местный монарх.

— Вот как? То-то я погляжу уровень требований к министрам не велик. Ну, какой монарх, такой и министр внутренних дел. Что смотрите, босс, доставайте коньяк, я свой карьерный рост обмою. Олег, ты употребляешь? По капельке?

— Обижаешь!

— Ну, тогда за знакомство! Меня, кстати, Тайлер зовут.

Глава 3

Колонизаторы

Сегодня уже никуда не перемещался, к себе или в Кустовой я не упрыгал, остался здесь, решил чуть-чуть прогуляться и осмотреться.

Тайлер и Олег остались варить кашу. Бытовые условия тут сложные, ничего нет, посуды нет, инструментов нет, вообще ничего кроме того, что я доставил им.

И среди прочего я забыл им привезти рюмки.

Могло ли это их остановить?

Черта с два! Оказалось, тут кругом валяется полным-полно вываренных и высушенных ветром костей животных.

Олег (а судя по всему, его можно называть ещё и Шулер, он мастерски и не совсем честно играл в карты и даже показал нам пару карточных фокусов) притащил откуда-то прямую монолитную кость не то местного жвачного, не то монстра, они вместе отпилили от неё цилиндр и под моим ошалелым от такой бодрости взглядом выдолбили большую часть сердцевины и получились грубые массивные рюмки, которые они тут же наполнили трехлетним дагестанским коньяком.

Глядя на то, как быстро они осваиваются, я подумал, что Тайлеру, в сущности, всё равно где бухать, ведь лишённый цели, он вообще уходит только в этот фоновый режим алко-стелс, а так хоть польза будет.

Теперь, скинув рюкзак, я поправил свою куртку и походные, но сравнительно приличные брюки и отправился на другой конец стойбища.

Стойбище по определению временный лагерь, и оно действительно напоминало лагерь индейцев в книжках.

Бродили, каждый по своим делам, люди. Трава была вытоптана, но по окраинам лагеря паслись стреноженные кони, где-то вдали мычали коровы. Юрты стояли, на первый взгляд хаотично, но немного зная степняков, было ясно, что они группируются по родовым и клановым признакам и все одинокие юрты — это как мы, не представители местных кланов, а группы стоят в центре и занимают место относительно друг друга и великого кагана смотря по тому какие отношения, дружеские, родственные или враждебные.

Группа юрт могла состоять из трёх, а могла и из тридцати юрт, причем размер и состояние у них будет разное. А вот заборов и стен местные не знали. Не было тут такой концепции.

Стойбище располагалось в долине между живописных, но в этой части Алтая, невысоких гор, по краю стойбища тёк полноводный быстрый ручей.

Местные суровые зимы, которые для разнообразия могли усиливаться приходящими с гор холодными потоками воздуха и внезапными осадками, отличались суровостью и резкой сменой погоды. Зато место под стойбище выбрано безопасное, тут не бывает селей, до сюда не могут дойти лавины, а ручей не настолько большой, чтобы внезапно выйти из берегов, вызвав подтопление.

Несмотря на то, что юрта — это, по сути, разборное жилище, зимы она выдерживала и дарила сравнительный комфорт.

Стоянка Юбы тут была постоянно, то есть часть его шатров и юрт не снималась никогда. Но это не означало, что он не брал ещё юрты и не двигал, куда хотел, в том числе, как показывает практика, далеко за пределы своего каганата.

Предполагалось, что когда тому или иному клану становилось тут скучно, он снимался и уходил. Учитывая, что местные знали горы и долины, как свои пять пальцев, идти им было куда. При этом часть потенциальных иных стоянок и хлебных с точки зрения охоты и рыбалки мест имели собственника, то есть клан, который считал эту территорию своей. Туда без разрешения «хозяина» не совались. Но большая часть долин была никому и даром не нужна.

В стойбище Юбы было что-то порядка трёхсот юрт. Ну, пересчитывать я не стал, но порядок такой. В одной юрте мог жить один человек, могла и семья из пятнадцати разного возраста человек, причём не сказать, чтобы они чувствовали себя неуютно из-за тесноты, скорее наоборот, им было тепло, а все бытовые вопросы решались для одного жилища, а не для многих.

Если считать, что в среднем в одной юрте пять человек, но получается, что в лагере обретается полторы тысячи жителей.

Многие юрты были украшены грубо нашитыми символами, примитивный геральдикой. Очень часто встречались те или иные тамги, то есть одиночный сравнительно сложный вензель и изображения зверей. Надо сказать, что среди местных особо почитался волк, медведь, тигр, крупные травоядные и хищные птицы. Это наблюдение навело меня на необходимость вывесить и свою нашивку.

Дальше от центра и по одной-две стояли юрты одиноких охотников, путешественников, представителей других территорий или таких как мы, вовсе чужаков.

Стойбища бывали родовыми, то есть принадлежащими клану, в данном случае это был сам Юба, а бывали «общими», такими, как то стойбище, куда я попал когда-то после вынужденного путешествия по Изнанке.