Апельсиновый вереск. Дорога возврата

В первый раз она выбралась из Ареморики, потому что так велел альв. Он выполнил условия заключенной сделки и, отдав миру кровавую дань вместе с частичкой ее плоти, Этери покинула Приморское королевство. Как и хотела. Если она вернется снова, то Ареморика ее больше не отпустит. Прижмет к груди, крепко обхватит цепкими лапами, обездвижит и превратит в мраморную статую. Сделает все, чтобы присвоить ее душу. Снова поставит невидимое клеймо. Только в этот раз выжжет его у Этери на коже. Пути назад не будет.

Страшно? Ни капли. Этери подавила в себе страх, втоптала в землю, зарыла в темной могиле. Это ее будут бояться. Она заставит пожалеть каждого, кто манипулировал ею, каждого, кто причинил боль ее близким.

Она не перед чем не остановиться.

Когда Этери открыла глаза, то оказалась на самой вершине Сида. Именно здесь три месяца и три недели назад она растворилась в воздухе. Бесследно исчезла, заставляя дознавателей теряться в догадках. Здесь же исчезла мама. Почему она пропала? Где оказалась? И что с ней сейчас? Этери узнает ответы и, если понадобиться, будет выбивать их.

Она слезла со спины оленя, не совсем понимая, что ей теперь делать. Холм покрылся молодой травой, но на вершине гуляли северные ветра. Обхватив себя за плечи, Этери осмотрелась. В прошлый раз она перенеслась в Ареморику, коснувшись руки Элфи. На тот момент альв не владел волшебством, но почему-то все равно исчез. Должно быть, дело было не в нем. А в самом Сиде. Не зря про это место жители слагали столько легенд.

— Есть мысли? — криво усмехнувшись, спросила Этери у оленя.

“Глупая”, — читалось в его больших глазах. Он подошел к ней и боднул ее в спину, позади которой висел мешок.

— Ладно. Будем импровизировать.

Этери стащила со спины мешок и достала Экскалибур. Тряпку, в которую он был завернут, выбросила прочь. Лезвие меча призывно сверкнуло. Этери почти как наяву услышала голос Калеба. Насмешливый, детский, с растянутыми гласными.

“Не знаешь, куда идти? Спускайся ниже”.

Калеб часто повторял эту фразу. Этери вечно терялась в бесконечных коридорах и залах дворца, поэтому мальчишка выработал для нее правило. Спускайся вниз. Чем ниже спускаешься, тем больше шансов, что рано или поздно найдешь выход.

— А что? Это мысль.

Этери еще раз огляделась, сделала несколько шагов, замирая ровно посередине холма, а затем замахнулась мечом и вонзила его в землю. Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом земля задрожала с такой силой, что девушка потеряла равновесие и упала на одно колено. Каждая травинка колыхалась, а воздух вдруг уплотнился, застряв в горле. От меча начала расходиться длинная трещина. С каждым мгновением она становилась все шире и шире. Кажется, Этери не рассчитала силу и случайно расколола Сид пополам.

Она попыталась отползти назад, но новый толчок не дал ей этого сделать. Калеб полетел в расщелину, а Этери балансировала у самого края. Холм снова содрогнулся. Взмахнув руками, девушка упала вниз, но в последний момент успела ухватиться за край. Чисто рефлекторно.

“Ты же так хотела вернуться…”, — услышала она в своей голове женский распевный голос. Он был низким, с шипящими нотками, ласковый и слишком завораживающий.

“Хотела”,— подумала Этери. Не только земля дрожала вокруг, но еще и небо. Тучи озарила новая вспышка молнии, а затем послышался яростный раскат грома.

К краю, за который она хваталась из последних сил, как ни в чем не бывало, подошел олень. Он странно посмотрел на нее и прыгнул вниз, захватив с собой ее мешок.

“Тогда за что цепляешься?”,— с холодным любопытством поинтересовался голос.

Цеплялась Этери вовсе не за край расщелины, а за свое прошлое. Обыденное, скучное, ничем не примечательное. Она схватилась за него, потому что, как и любому другому человеку, ей было сложно сознательно расставаться с собственным спокойствием.

Но…

Она вспомнила их. Тех, ради кого оказалась здесь. На этом, будь он трижды проклят, холме.

Прошлое нужно уметь отпускать.

И Этери отпустила, безмолвно полетев вниз. А в ее голове звучал потусторонний смех, приглушенный раскатами грома.

иная временная нить — шесть сотен гердрат от трубящего рога

Черное небо было бездонным, глубоким, как сама тьма, с россыпью мерцающих звезд. Его словно припорошили блестками, заставили сиять, переливаясь серебристыми искрами. Этери падала на землю, будто бы была одной из этих звезд. Но вместо того, чтобы загореться, ослепив своим пламенем небосклон, она продрогла до костей. Холодный поток воздуха заморозил ее кожу. Руки покраснели, а губы потрескались. Ресницы и кончики золотых волос покрылись белоснежным инеем.

Этери летела вниз и думала о том, что во время первого перемещения она падала не с такой большой высоты. Она чуть не утонула, но чудом смогла выплыть на берег.

В этот раз Ареморика пытается убить ее другим способом. Падение с такой высоты человек не переживет, а Этери, как не прискорбно, все еще считала себя человеком.

Попытавшись развернуться в воздухе, она увидела землю. Совсем рядом. Зажмурилась, приготовившись к сильному падению и звуку ломающихся костей. Но вместо этого ее руки вдруг обхватили покрытую серым мехом шею. Этери распахнула глаза. Она сидела верхом на прекрасном создании. Широкие крылья с черно-алым оперением были такими большими, что на секунду закрыли Этери обзор. Из обрубленных рогов оленя росли лиловые цветы с острыми лепестками и желтой сердцевиной. А на пепельной шерсти виднелась руническая вязь.

Олень взмахнул крыльями, и они поднялись в небо.

Этери выдохнула. Изо рта вылетела белая дымка пара. Они определенно находились в одном из лесов Приморского королевства. Высокие коренастые деревья покрылись тонкой коркой льда и внушительным слоем снега.

Королевство превратилось в прекрасный заснеженный сад. От жгучего холода плечи Этери содрогались. Она обняла себя руками, стараясь согреться, но не могла пошевелить замерзшими пальцами.

Сколько времени прошло в Ареморике? Авалона рассказывала, что время здесь течет иначе, по другим законам. Когда империя вторглась в королевство, стоял жаркий летний день. С тех пор прошло явно больше трех месяцев.

От этой мысли Этери стало не по себе. Стало холодно не только телу, но и сердцу.

Олень мягко парил в небе, пока совсем близко перед лицом Этери стремительно не пролетело существо. Оно зависло в воздухе, внимательно взглянув на девушку.

— Добро пожаловать домой.

Альв. Светло-пшеничные волосы аккуратно убраны назад, нечеловеческие глаза, отливающие благородной сталью, пронзают насквозь. Он был раздет по пояс, и одного взгляда на альва хватило, чтобы содрогнуться от новой волны ледяного ветра.

— Бальфур? — посиневшими губами спросила Этери. Она вспомнила его имя. Когда с помощью Калеба ее воспоминания вернулись, она записала в дневник все имена, которые слышала в Ареморике.

Бальфур и Тавин. Два альва, встретившие их у ворот, ведущих в Карлеон. У Бальфура не было затылка, а лицо Тавина изуродовал широкий шрам. Они фейри. Идеальные и в то же время уродливые создания богини Дану. Их ненавидят, презирают, хотят истребить. В отместку фейри играют с людьми, издеваются и убивают.

Вражда двух народов, которая никогда не закончится.

— Его величество король Нижних Сид Элфи Серокрылый ожидает вас, — безразлично сказал Бальфур и, взмахнув крыльями, словно сотканными из тончайшего шелка, ушел вправо.

Разумный олень (хотя, Этери уже сомневалась, что это был олень) направился вслед за ним.

Этери сжалась, стараясь не думать о дьявольском холоде, заползающем в ее душу. Они летели не более пятнадцати минут, но щеки, губы и нос, Этери практически не чувствовала.

— Как вам удалось приручитьшэнга? — спросил Бальфур, когда они подлетали к цепи невысоких заснеженных холмов.

Этери едва смогла повернуть голову. Она не сразу поняла, что он говорит об олене, на спине которого вдруг выросло два сильных крыла.

— Я не приручала, — прошептала она, стуча зубами от холода. Когда они уже прибудут на место?!

Бальфур вновь одарил ее внимательным, ничего не значащим взглядом и прежде чем приземлиться рядом с широким круглым колодцем, возвышающимся на холме, сказал:

— Шэнг, существо мира мертвых никогда не позволило бы оседлать себя какому-то человеку, — в каждом его слова скользило ра

внодушие, но Этери видела, что его раздражает ее незнание.

Олень… вернее шэнг, мягко приземлился рядом с Бальфуром. Этери не слезла, а скатилась с его спины, упав в большой искрящийся сугроб. Кое-как отряхнувшись от снега и не переставая дрожать, она подошла к Бальфуру, который ожидал ее рядом с каменным колодцем.

— Опять прыгать? — с кислой миной спросила Этери.

Бальфур ей не ответил, лишь перемахнул через каменный борт и скрылся во тьме. Вздохнув, Этери обернулась. Шэнг держал в зубах ее походный мешок с вещами и не сводил с нее заинтересованного взгляда. Девушка поспешила забрать его, перекидывая через плечо.

— Не хочешь со мной? — усмехнулась она. Еще секунда, и она превратиться в ледяную статую.

“Откажусь”, — стремительно пронесся в ее голове настолько низкий голос, что Этери вздрогнула. Ее глаза широко распахнулись.

— Умеешь говорить?

“А тебя только это смутило?”.

Этери поджала губы, а шэнг склонил голову. Если бы олени могли ухмыляться, то он бы обязательно это сделал.

“Мое имя Элиаш. Уверен, мы еще встретимся, моя королева”, — сказал шэнг и склонил перед ней голову.

Перед ней преклонилось существо мира мертвых. Этери решила, что это не такой уж и плохой знак, перелезла через борт колодца, чтобы снова сигануть в неизвестность.

В этот раз летела она недолго и поймал ее Бальфур. Поймал, чтобы тут же поставить на ноги с таким видом, словно он держал в руках гниющее насекомое.

Этери никогда бы не подумала, что под холмом может находиться настолько огромное помещение. Через весь темный зал, в котором они находились, тянулись ряды коринфских колонн. Пол был устелен черно-белой аккуратной плиткой, а под высоким потолком находилась высеченная из камня цвета слоновой кости люстра. Более сотни зажженных свечей мягко освещали зал.

В конце зала располагались массивные входные двери, а рядом охраняющие их альвы. Как и Бальфур, они были раздеты по пояс, в широких безразмерных штанах и босые. Один из них, с красными глазами, моментально оказался рядом с Бальфуром и шепнул ему что-то на ухо. Этери успела заметить, что вместо ног у него были козьи копыта. Альвы могли выглядеть как люди, но заложенная природой уродливая сущность все равно отпечатывалась на их внешности.

— Его величество сейчас занят. Мы подождем его в этом зале, — сказал Бальфур, когда альв скрылся.

В Этери вспыхнуло чувство противоречия. Она прекрасно помнила, кому обязана своей временной амнезией. И хотя Элфи всего лишь выполнил условия сделки, но сделал это вопреки ее желаниям. Они могли ведь расторгнуть ее. И Этери не пришлось бы возвращаться. Она спасла бы Иэна и Авалону, а потом…

Что было бы потом, она додумать не успела. Экскалибур появился в ее руке, хотя она и не призывала его.

— Уберите железо, — впервые на лице Бальфура промелькнула иная эмоция, помимо заинтересованности.

Опасение.

— Я должна увидеть его, — сказала Этери, сжимая пальцами рукоять меча. Она чувствовала прикосновение маленькой ладони Калеба, и от этого становилось спокойнее.

— Я же сказал…

— Отведи. Меня. К нему, — ледяным тоном, не терпящим возражений, повторила она. В мутных глазах Этери мелькнуло бешенство, которое она с трудом, но сумела сдержать. Чем ближе она была к Элфи, тем отчетливее вспоминала, почему он ее так раздражал. И если она не увидит его сейчас, не поздоровится всем.

— Хорошо, — после секундной заминки произнес Бальфур.

В углу зала, который Этери окрестила про себя “Темным”, находилась неприметная дверца. Она располагалась за тяжелой портьерой. Открыв дверь ключом, Бальфур кивнул в сторону узкой лестницы, ведущей вниз.

— Идите.

Этери сделала шаг, и дверь за ее спиной захлопнулась. Послышался щелчок. Ну да, конечно. Она усмехнулась. Вместо страха в ней проснулось любопытство. Быстро оказавшись внизу, Этери поняла, что попала в еще один огромный зал. Но рассмотреть его как следует не успела.

Внимание девушки привлекло дерево. Его корни, еще слабые и молодые, уходили в землю. Светло-зеленый ствол напоминал гибкое женское тело, а на изящных веточках распускались белоснежные цветы с ярко-красной сердцевиной. Они шелестели на ветках, будто переговариваясь нестройными звонкими голосами.

Этери подошла ближе. Рядом с деревом стояли невысокие деревянные качели. Они медленно раскачивались, хотя ветра в этом месте не было. Почему посреди помещения цветет дерево? Оно было необычным, не таким, как любое цветущее дерево. Величественно расправив ветви, оно приветливо зашелестело цветами.

— Ее зовут Илайна, — раздался над ее ухом низкий мужской голос. Тот самый голос, к которому Этери тянулась с непреодолимой силой.

Удивительно, но сейчас она не ощущала ничего подобного. Ведь не альв заставлял трепетать ее сердце, а цепочка с апельсиновым вереском, которая когда-то украшала его шею. Этери тогда ошиблась и решила, что испытывает теплые чувства к альву. Но что она на самом деле испытывает к нему? Невольное восхищение, от которого ее тошнило. Он умел обставить все таким образом, чтобы все вокруг остались в дураках. Ему ничего не стоило сказать несколько слов, дернуть за пару ниточек и выйти победителем.

Он король фейри. Элфи Серокрылый.

Повернувшись, Этери взглянула в его бесстыжие глаза. Она больше не тонула в них, только цепко рассматривала. Элфи не изменился ни на дюйм. Остался таким же притягательно красивым, безупречным, и со стороны казался идеальным. Иссиня-черные волосы были забраны в высокий хвост, и только несколько прядей небрежно выбивались. На плечи была накинута расшитая серебряными нитями черная рубашка. Она была расстегнута, и альв не спешил прикрыться. На ногах широкие штаны с большими карманами, и так же, как и его подданные, Элфи не носил обувь.

Он смотрел на нее своими хитрыми лисьими глазами, в которых то и дело взрывались искорки. Руки в карманах, плечи расслаблены, на губах играет легкая полуулыбка.

— Когда альв умирает, — продолжил Элфи будничным тоном, — то возвращается в свое изначальное состояние. Сливается с природой. Илайна была королевой Верхних и Нижних Сид до меня. Дожив свой век, она обратилась в древосэко.

Альв замолчал, одарив Этери выразительным взглядом. Во время рассказа он увлеченно рассматривал ее так, будто с их последней встречи прошли годы.

— Мне не нравится твое молчание.

Этери мрачно усмехнулась, сделала плавный шаг, подходя ближе, и со всего размаху залепила ему звонкую пощечину, да с такой силой, что на его щеке заалел след от ее руки, а голова дернулась в другую сторону. В эту пощечину она вложила весь свой гнев и боль, которую испытала, потеряв воспоминания. Каждая строчка в дневнике отпечаталась на его щеке.

— Признаюсь, ты единственный человек, которому я позволяю бить себя, — с той же улыбкой, потирая щеку, произнес Элфи. — Если ты обижена на меня за то, что я вернул тебя домой, то зря. Мы заключили сделку, и я должен был выполнить свою часть.

— Нет! — резко оборвала его девушка. — Это за то, что ты посмел умолчать о своих истинных целях. За то, что использовал и выставил дурой. А еще за кратковременную амнезию.

— Отставить, — тихо, но угрожающе сказал альв. Этери сначала не поняла, что слова предназначались не ей. Элфи смотрел поверх ее головы куда-то вверх. Подняв голову, она увидела, что зал, представляющий собой форму квадрата, оказался самым нижним этажом здания. А выше, выйдя к резным мраморным перилам, возвышались альвы с арбалетами. Они расположились вдоль всей площади квадрата второго и третьего этажа, и арбалеты, все до единого, были направлены на нее. Еще чуть-чуть и Этери получила бы деревянный болт в сердце. — Я сам разберусь.

После его слов альвы убрали оружие, коротко склонили головы и скрылись в дверях второго и третьего этажей.

— Вообще-то я ждал благодарности, — скучающим тоном выдал Элфи.

— Благодарности? — опасно прищурилась Этери.

— Да. Я ведь только по твоей просьбе вызволил из дворца всадников, — услышав о Иэне и Авалоне, Этери замерла, а ее сердце застучало чаще, — А мог этого не делать.

— Ты правда помог им? — не в силах поверить, переспросила она.

— Я никогда не лгу, — усмехнулся альв.

Вновь окинув Элфи недоверчивым взглядом, она улыбнулась уголком губ. Кто бы мог подумать, что своенравный и эгоистичный альв выполнит ее просьбу. Ведь на самом деле ему не было до них никакого дела. Этери знала, что и ее он держит при себе лишь как ценную пешку. Между ними часто возникали разногласия и споры. Страх и ненависть короткими электрическими разрядами пронзали ее кожу. Но, закрыв глаза на все недостатки альва, Этери было рядом с ним спокойно. Она больше не боялась, что он может причинить ей вред. Напротив, чувствовала странное тепло в его чернеющих глазах.

Элфи навсегда останется в ее памяти, как тот, кто открыл ей глаза на правду.

И лишь поэтому, в знак благодарности Этери приложила сжатую в кулак ладонь к сердцу и склонила голову.

— Ты клянешься мне в верности? — оживился Элфи.

— Не обольщайся. Считай это вместо “спасибо”. А извиняться за пощечину не буду, — со смешком сказала она, выпрямляясь.

Элфи усмехнулся, а потом вдруг подхватил ее на руки. За его спиной материализовались тончайшие серые крылья, на поверхности которых словно клубился дым. Оттолкнувшись ногами, он взлетел, чтобы приземлиться на площадке самого последнего, пятого этажа.

Поставив Этери на ноги, альв сделал короткий жест рукой, и стражники, охраняющие резные каменные двери, расступились.