Княжич варяжский

— Он же Дерзкий, — хмыкнул Поджар. — И посадник княжий Прокуй к нему благоволит. И Хвалибор за него стоял.

— Нет более Хвалибора, — буркнул Левота. — Сгинул. И кого, по-твоему, Неревский конец новым тысяцким кричать станет?

— Тебя, старший? — предположил Поджар.

— Меня. А для того что нам надобно?

— Деньги.

Поджар очень хорошо понимал, как устроен Господин Великий Новгород.

— Его человек здесь Прибысл, — сказал он. — Своежира брат. Грудята с Хвалибором его до соломинки обобрали. А он, вишь, снова поднялся.

— Негодный человек этот Прибысл, — заметил Левота. — Белозерские его брата убили. Этот Дерзкий, говорят, и убил. А Прибысл под него лег. Припугни его, а потом прикорми, и будет он за нас.

— Не будет, — покачал головой Поджар. — Говорили с ним уже. Не поддается.

— Ужель не боится тебя? — удивился Левота.

— Боится, но… — Поджар пошевелил пальцами.

— Что?

— Дерзкого он боится больше. Не договоримся.

— Это если Дерзкий — будет, — усмехнулся Левота. — А если нет?

— Дерзкий хоть и годами юн, но воин, говорят, изрядный, — возразил Поджар. — И дружина с ним немаленькая.

— Так и плачу я тебе немало! — раздраженно бросил Левота. — Придумай как. В постель он тоже с полусотней гриди ложится? Придумай, как его скинуть. И поторопись. Люди донесли: сюда он едет. В Ладоге уже. Сделай, чтоб он по дороге потерялся. Стрелка найми, чтоб его где-нибудь на ночевке достал.

— Ты не понимаешь, боярин, — покачал головой Поджар. — Он воин. Варяг. Да еще с дружиной. Кабы такого можно было одной стрелой исподтишка взять, у нас бы князей не осталось.

— Так двух стрелков найми! — сердито потребовал Левота. — Хоть десяток! Мне этот сопляк хитромудрый в Новгороде не нужен! Чтобы каждый чужак с тугой калитой нам, коренным, торговлю портил? Не бывать такому!

— Ты господин, — слегка поклонился Поджар. — Ты велишь, я делаю. Но за такое дело пяти гривен будет маловато.

— И сколько ты хочешь? — прищурился Левота.

— Пятьдесят!

— Что⁈ — взвизгнул Левота. — Да за такие деньжищи я его сам прибью!

— Ну сам так сам, — тут же согласился Поджар. — Я могу идти, боярин?

— Стоять! — гаркнул Левота. — Двадцать!

— Пятьдесят, — покачал головой Поджар. — И это не мне — людям. Мне ты и так платишь. Но за меньшее на такое дело они не пойдут. Юнец этот с белозерским князем в родстве. И Олег Киевский на него виды имеет. Так что нужны люди проверенные, умелые. И они есть. Но дать им надо столько, чтобы сразу из наших мест убрались, потому что искать их будут очень старательно, а если найдут…

— Выдашь меня? — злобно прищурился Левота.

— Не понадобится, боярин, — спокойно ответил Поджар. — Все знают, чей я человек.

— Так, может, их после дела… тоже за Кромку? — предложил Левота. — Мертвые помалкивают.

— Так-то да, только нет у меня такой ватаги, чтобы привалила тех, кто способен Дерзкого в погребальный костер определить. И еще: знаю, о чем ты подумал, боярин. Не стоит. Я тебе еще пригожусь.

— Так я и не думал, — Левота немного смутился. Ненадолго. — Дашь им пять гривен задатка, — сказал он. — Остальное — когда дело сделают.

— Не пойдет, — возразил Поджар. — Все серебро сразу.

— Ага! Уже! Чтоб они с ним и сбежали!

— Не сбегут, — твердо произнес Поджар. — Я с них клятву возьму.

— Глупости! — фыркнул Левота. — Нет такой клятвы, чтобы пятидесяти гривен стоила!

— Для тебя, может, и нет, а для других — есть, — так же твердо ответил Поджар. — И поспеши с деньгами, боярин. От Ладоги до Новгорода по зимнему времени пять поприщ. А то и четыре, если поторопиться.

Глава 5. Среди своих

Окрестности Новгорода. Княжье городище

В Новгород на ночь глядя не поехали. Сергей решил отложить до завтра. Места для дружины Сергея в княжьем городке хватило с избытком, старши́на тут была сплошь варяжской, а здешний сотник Бирич и вовсе в троюродном родстве с теткой белгородского князя. Приняли как родных и даже услугу оказали: послали отрока в Новый город к тамошнему Сергееву представителю Прибыслу с сообщением от Вартислава: приезжай.

Прибысл ждать себя не заставил: уже по темноте прискакал. Как раз к вечерней трапезе поспел.

И немедленно огорошил: Хвалибор усоп. Взялся подчиненным пособить — вытолкать застрявший в яме воз — и надорвал сердце.

Вот делать ему было нечего, неревскому тысяцкому, как челяди помогать.

Но что есть, того не обернуть.

— И что теперь? — спросил Сергей.

— Будут нового тысяцкого выкликать, — вздохнул Прибысл. — Боярина Левоту.

И еще раз вздохнул.

— Говори! — потребовал Сергей.

— Что, прямо тут? — удивился купец.

— Тут даже лучше, — заверил Сергей.

Вокруг пел-гудел дружинный пир. Шум-звон-грохот. Сидели они почетно: гридь Сергея вперемешку со здешней. Дальше соседа никого не слышно.

— Ты, главное, не кричи, — посоветовал Сергей.

Он очень сомневался, что Прибысл знает что-то тайное и опасное.

Но как оказалось, кое-что купец все-таки знал. Причем из первых рук. Из собственных. Потому что с неделю назад, как только похоронили Хвалибора, к Прибыслу заявился человек Левоты и без обиняков предложил Прибыслу кинуть Сергея. Разумеется, был послан: Сергей умел разбираться в людях и их верности. Однако ясно было, что, если Левота станет тысяцким Неревского конца, многим, в том числе Прибыслу, станет неуютно.

— А кто он вообще этот Левота? — спросил Сергей. — Откуда взялся?

Оказалось — не взялся. Коренной новгородец. Сам боярин и боярский сын. Тесть его тоже тысяцкий, только Людина конца. И наверняка оттуда тоже прибегут, когда тысяцкого выкликать будут. Пусть это и неправильно, но когда свара начнется, уже и не разобрать будет, кто вопит и чьи кулаки машут. Да и у самого Левоты среди неревских поддержка немалая, заметил Прибысл. Из тех, кого Сергей знает, Грудята.

Сергей помрачнел. Вот не добили змеюку в свое время. Не захотел Сергей с наместником Прокуем ссориться, и очень зря, выходит.

— А он, Левота, уже и гадить начал. Послухов пустил, что, мол, у меня товар негодный. Убытков от того немного, торговля наша в самом Новгороде не сказать что велика, а с кем торгую, все меня знают. Однако урон чести. И твоей тоже, потому что и тебя в тех слухах поминают.

Ожидаемо. Надо полагать, черный пиар и осмысленная речь появились у человечества одновременно.

— А кто кроме Левоты? — спросил Сергей.

— Боярин Радила.

Этого Сергей тоже знал. Даже кое-какие общие связи с ним имел. Радила был подходящей кандидатурой.

— Только не потянет он против Левоты, — вздохнул Прибысл. — Он с Хвалибором вечно бодался. Так что люд, что за Хвалибора был, вряд ли за него кричать станет. Вот если бы не Левота, тогда да, тогда бы он первым был.

Однако, ситуация.

Сергей задумался. Новгород ему нужен, а вот недружественный тысяцкий на облюбованном конце — нет.

— А как у этого Левоты с наместником княжьим?

Прибысл покачал головой:

— Не знаю. Но о том, чтобы ссорились, не слыхал.

С Прокуем Перятычем Сергей не враждует, но поддержку получит вряд ли. С наместником они не друзья, и на чьей стороне тот окажется, неизвестно. То есть известно. На своей. И немного на княжьей. Однако даже будь здесь великий князь Олег… С ним тоже все непросто. Сергей, конечно, неплохо развился за эти три года, но до серьезной фигуры не дорос. Так, шахматный конёк на свободном выпасе.

— Надо бы мне с ним поговорить, — сказал Сергей задумчиво.

— С Левотой?

— Ага. Сделаешь?

— Попробую… — не слишком уверенно ответил купец. — Только это… Ты с ним поосторожнее. Коварный он.

— Я тоже не зайчонок. — Сергей усмехнулся. — Все, Прибысл, ешь, пей, веселись. О делах наших завтра поговорим.

Левота, значит…

— Что задумчив, Дерзкий? — К Сергею подсел Машег. — Пиво не нравится?

— Пиво? Нет, годное пиво. А дело такое…

И пересказал другу услышанное от своего новгородского представителя. Машег должен знать. Он тоже в процессе участвует. И родня его. Если цепочка здесь, в Новгороде, оборвется, убытки будут у всех. Нагадить им просто: поджечь что-нибудь, или крышу на складе продырявить, чтоб меха подмочило.

На такое, конечно, можно ответить взаимностью. Вот только позиция коренного новгородского боярина в городе посильнее, чем у белозерского варяга.

— Что думаешь? — спросил Сергей.

— А что тут думать? — удивился хузарин. — Если кто-то хочет тебя убить, убей его раньше.

— А он хочет меня убить? Уверен?

— Не попробует, не узнаем! — ухмыльнулся Машег.

Тоже верно.

Сергей выбрался из-за стола, уклонился от пары предложений выпить и не без труда отыскал Прибысла. Не без труда, потому что купец решил заняться армреслингом с одним из местных гридней и высмотреть его через головы столпившихся вокруг зрителей удалось не сразу.

Прибысл победил. Нельзя сказать чтобы честно, потому что гридень, довольно молодой кривич, был настолько пьян, что опрокинулся навзничь, пытаясь выбраться из-за стола.

— Эй, княжич, а давай-ка ты со мной так!

Еще один местный авантюрист.

— С тобой хёвдингу невместно! — раздался из-за плеча Сергея рык с сильным нурманским акцентом. — Со мной давай!

Скегги Безбородый, один из свеев, примкнувших к Сергею во Франции.

Хорошая шутка[3]. Нет, с ростом волос на лице у Скегги все было в порядке. Просто так вышло, что борода у блондина-свея росла черная, что, как он считал, не слишком красиво, и бороду брил. Ну как брил… Соскребал периодически, что наросло. Раз в пару недель примерно. На взгляд Сергея, перманентная черная щетина свея тоже не украшала. Хотя еще больше свея портил скандальный нрав. Но Безбородый был крепким хирдманом, почти равным Грейпу. Если бы не скверный характер, Сергей бы его сразу в хольды определил. И характер — был и свей его немедленно продемонстрировал.

— Если ты меня победишь, получишь вот этот перстень! — сообщил Скегги, сдергивая с пальца и бросая на стол серебряный перстенек граммов на десять. — Согласен?

— Ага! — Гридень тут же забыл о Сергее.

— А если я тебя… — Скегги сделал паузу. — … Тогда возьму тебя…. — Недвусмысленный жест и хохот.

И без того красное от выпитого лицо гридня совсем побагровело.

— Я убью тебя, нурман! — Он попытался выхватить меч, но тот остался на стойке у входа. Как раз на такой случай.

— Тихо оба! — крикнул Сергей, которому совсем не улыбался конфликт с Олеговыми дружинниками. — Это шутка была! Ты что ж думаешь, я в дружину мужеложца возьму? Скегги! Молчи! — Он придавил свея «взглядом воеводы». — Хочешь померяться силами — давай! И перстень забери! Нечего тут богатством хвалиться!

И притянул лохматую голову свея поближе, негромко:

— Знаю, поддержать меня хотел, спасибо. Но не обижай здешних. Мы их гости.

Ага, есть понимание. И кивок.

Свей сцапал перстень, надел.