Три богатыря (фанфики)

— Хотя, а что удивительного? Вы же такие же — как и он! Ни помощи от вас, ни пользы никакой! Мы тут, значит, пашем целыми днями. То стирка, то готовка эта, то уборка. Отпуск, называется. Ну никаких условий для нормального отдыха. А зато вы хорошо устроились на всём готовеньком-то! Лежат, понимаешь, целыми днями на пляже или под пальмами. Ну, лежите, лежите. Смотрите, как бы вам не пожалеть потом об этом! — Настасья в ярости развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

— Настасья! — дёрнулся было вслед за ней Добрыня, но Илья остановил его, положив руку на плечо, — Погоди... Пусть остынет маленько... Пойдёмте лучше кокосами этими займёмся.

* * *

— Съездили, называется! Отдохнули! — раненой тигрицей металась по лагерю Настасья. Алёнушка и Любава с сочувствием смотрели на неё, при этом не переставая вешать сушиться постиранное бельё.

— Что дома бесконечная уборка, готовка и стирка, что здесь — то же самое! И никакой помощи от мужиков наших! Всё отдыхают от трудов своих ратных! А мы как дома белого света не видим, так и здесь. Ну и какой смысл тогда от отдыха этого?!

— Так мы же их и не просили, в общем-то, — робко подала голос Любава, — А попросили бы, глядишь и помогли бы.

— А сами они догадаться никак не могут, что помочь не мешало бы? — взвилась Настасья, — Хоть раз подошли бы, спросили, не нужна ли помощь какая. Нет, девочки, вы как хотите, а я так больше не могу. С этим надо что-то делать.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась Алёнушка, устало садясь на лавку.

— А вот что...

— Подожди, мужья идут, — перебила её Любава, — Несут, вон, что-то.

Подойдя ближе, богатыри свалили на землю целую гору кокосов, в два человеческих ростах.

— Ну, как-то так... — отряхнул ладони Илья Муромец.

— Погодите, братцы. У меня ещё один остался. Щаз я его... — Алёша взмыл в прыжке, с переворотом в воздухе, и на самую макушку горы водрузил последний кокос.

— Вот теперь — порядок, — гордо произнёс он, приземлившись на обе ноги.

— Ну и куда нам столько? — раздраженно произнесла Настасья, — Вы хоть представляете, как их тяжело чистить? Опять работы нам подкинули?

Богатыри молчали, ошарашенно переглядываясь.

— Насть, ну ты же сама говорила, что кокосы нужны? — произнёс наконец Добрыня.

— Говорила, — согласилась она, — Но не целую гору же?? Нескольких штук было бы вполне достаточно. А еще я говорила, что ананасы с бананами тоже нужны. Но про них вы почему-то не вспомнили!

— Да что ж такое-то! И то тебе не так, и эдак! Поставила бы уже конкретную задачу, мол, нужно то, то и то. И мы бы все сделали как положено. Опять мы тебе не угодили! — вспылил Добрыня.

— А может, я устала каждый раз говорить, что сделать нужно? Может, мне хочется, что бы ты хоть иногда голову включал и сам что-нибудь делал, без моих напоминаний! — уперев гневно руки в боки, произнесла Настасья, — Да, девочки? Вы же согласны со мной? — Алена с Любавой неуверенно кивнули ей.

— Ну и отлично! Вот прямо сейчас и приму своё решение! — так же пошёл на принцип Добрыня, — На берегу сегодня переночую! И без ужина твоего обойдусь! Пойдёмте, братцы. Я смотрю, нам не рады здесь сегодня, — он молча развернулся и пошёл в сторону пляжа. Илья с Алёшей молча переглянулись и пошли следом за ним.

* * *

— Караул! Беда! Пропали! — разорвал утреннюю тишину вопль Юлия. Он примчался к куче веток и листьев, на которой спали богатыри, и принялся их будить, подскакивая то к одному из них, то ко второму, то к третьему, пытаясь их растормошить, но всё было бесполезно. Сон у них был воистину богатырский.

— Да вставайте же... — пыхтел Юлий, уже не сдерживаясь лупя их копытами.

— Упал — отжался... — сквозь сон пробормотал вдруг Илья Муромец.

— Сейчас отведаешь силушки богатырской... — так же сквозь сон подхватил Алёша.

— Да как же это? Да что же это такое? — Юлий аж сел, — Я значит, для вас же стараюсь, помочь хочу, а вы мне ещё угрожать будете? Там жен ваших украли, а вы тут спите!

— Как это, украли?! — сели все трое разом. Они переглянулись, вскочили на ноги, и, не дожидаясь ответа Юлия, побежали к лагерю. Юлий поскакал за ними.

— Погодите! Да дайте рассказать-то! — задыхаясь на бегу выдохнул он. Но его уже никто не слышал.

В лагере царил полный разгром. Вещи валялись как попало. Отдельно в стопке стояла не мытая посуда. Давно уже высохшее белье сиротливо болталось на верёвке. Пока Добрыня с Ильёй молча осматривали лагерь, Алёша пробежался по округе, во всю мощь грудной клетки зовя Любаву, а потом, не успокоившись на этом, залез на самую высокую пальму и с её вершины осмотрел окрестности. Жен было не видно.

— Да что же это, братцы... Да как же это... — возмущённый и растерянный он встал перед друзьями, — Неужто и вправду, похитили?

— Подожди. Не торопись с выводами, Алёша, — Добрыня продолжал хмуро осматриваться, — Может они просто погулять отошли?

— Или искупаться! — с надеждой подхватил Илья, — Да мало ли куда они могли пойти по делам каким?!

— Да вы чего? Совсем что ли с дуба рухнули? — подал голос Юлий, наконец отдышавшийся после непривычной для него скачки, — Какое — гулять? Какое — купаться?! Посуда не помыта — раз! Бельё не снято — два! И самое главное, завтрак не приготовлен — три! Вы когда это видели, что бы ваши жены уходили куда-то, не сделав сначала всё это? И при этом, ещё такой бардак оставив! Да не бывает такого! Тут явно дело не чисто... Ну ничего, беру расследования в свои руки... То есть, копыта. Хотя, а как я могу что-то взять копытами? В общем, в зубы, короче! — Юлий суетливо пробежался по лагерю, заглядывая под каждую вещь, в каждую щель, принюхиваясь, как сыскная собака. Отодвинув валявшуюся на земле сковородку, он к чему-то пригляделся и наконец торжествующе завопил, — Ага! Я так и знал, что они тут замешаны! Ну всё, виновник найден! — он уселся на пятую точку и торжествующе уставился на богатырей.

Друзья молча подошли к нему и взглянули на землю, где отчётливо виднелся след голой ступни. Даже для их жен след был маловат. Скорее он был похож на след ребёнка, или... дикаря.

— Так что же это получается, братцы? Неужто и впрямь туземцы наших жен уволокли? — озадаченно чесал голову Алёша, — Ну я им сейчас задам! Отведают силушки богатырской! — он уже собрался побежать к деревне дикарей, но Добрыня остановил его, положив руку на плечо.

— Погоди, Алёша. Не горячись. Тут разобраться надобно.

— Да что тут разбираться? Что тут разбираться то? — возбужденно подскочил Юлий, — Всё ясно же! Дикари это, больше некому! Я сразу понял, что доверять им нельзя.

— Да, но зачем это им надо? Для чего им наши жены могли понадобиться? — продолжал недоумевать Добрыня.

— Зачем, зачем... За тем! — огрызнулся Юлий обиженный недоверием, и тут его осенило, — Неужто, сожрать хотят?! — он аж замер, — Точно! Вспомните, к ним же как ни зайдёшь — они вечно едят что-нибудь. То овощи, то фрукты, то траву какую-нибудь, а вот мяса я не видел у них ни разу. Оголодали поди, вот и... Так что ж мы стоим?! Спасать же надо! — засуетился Юлий, пытаясь сообразить, куда бежать.

— Как это — сожрать? — опешил Алёша, — Кого сожрать? Мою Любавушку — сожрать?! — он решительно сбросил руку Добрыни со своего плеча и побежал к деревне. Юлий, высунув язык, поскакал за ним. Илья с Добрыней переглянулись, пожали плечами и быстрым шагом отправились следом за ними.

* * *

Когда Илья с Добрыней пришли в деревню туземцев, то увидели, что Алёша уже успел согнать всю толпу на площадь и перед ней теперь выступал Юлий, активно размахивая копытами.

— ...ну нельзя. Нельзя есть людей только потому, что они другого цвета кожи! И лошадей нельзя! Особенно — лошадей! Мы же все с вами одной крови, все собратья по разуму! Ещё господь наш всемогущий завещал нам всем возлюбить ближнего своего как самого себя и назвал чревоугодие смертным грехом. Давайте уже возлюбим друг друга и отринем прочь все эти кровавые предрассудки и традиции! Не поддадимся же греху чревоугодия!

— Да погоди ты Юлий со своей любовью! — не выдержал наконец Алёша, — Пусть они мне Любавушку мою отдадут сначала, и тогда уже возлюбляй кого хочешь!

— Вот вечно ты мешаешь мне культуру в массы нести! — Юлий бросил раздраженный взгляд на Алёшу, — Ну нельзя же так сразу! Людей подготовить надо, настроить на конструктивный диалог, так сказать. А ты хочешь вот так сразу бухнуть, мол, отдавайте мне мою Любавушку!?

— Ну да? А чего тянуть-то? Ой, да ну тебя, сам спрошу! — сердитый Алёша отодвинул Юлия в сторону и сделал шаг к толпе. Толпа дружно шагнула назад. На месте остался лишь какой-то дедок, который слегка замешкался и не успел вовремя среагировать. Увидев, что он остался один на один с надвигающейся угрозой, он заметался, попытался вклиниться обратно в толпу, но та стояла монолитным строем и не пустила его внутрь. Дедок горестно махнул рукой и обречённо повернулся к грозному Алёше и бухнулся на колени перед ним.

— О, великий воина! Не еша меня! Я старый и невкусныя! Одни жилы да кости осталися, да. Мяса нету совсем, однако. Возьми лучше кого из молодых и сочных! — он махнул рукой в сторону толпы, толпа испуганно сделала ещё шаг назад.

— Да вы что, сдурели что-ли? — ошарашенно спросил Алёша, — Не собираюсь я никого есть! С чего вы взяли, что я тут вас есть собираюсь?

— Ну а зачема ещё наса сюда сгонять было? Чтобы самого вкусного выбрать, а как иначе? Я тебе большой секрета скажу, — дедок оглянулся на толпу, подошёл ближе к Алёше, и громко зашептал, — У сына нашего вождя, Мумумбы, есть жена — Мапату. Её бери. Она больша-а-а-я. Во! — развёл он руки широко в сторону, — И тебе хватит, и друзей угостишь, — кивнул он на Добрыню с Ильёй. Тех аж передёрнуло при мысли о подобном угощении.

— Да не нужна мне чья-то жена! — отчаянно завопил Алёша, — Мне мою надо!

— Ты свою жену хочеша съесть? — удивился дедок, — Я помнить её. Маленькая, худенькая. Там же одна кожа да костъ? Что тама есть? Бери Мапату, однако. Её тебе на долго-о-о хватит. От твоей толку совсем мало-мало будет. Разве что кости погрызть.

— Да не собираюсь я никого есть! — взорвался Алёша, не выдержав подобного издевательства. Испуганный дед аж присел от крика, — И грызть не буду! Жену мне мою верните, а то отведаете сейчас силушки богатырский! — он взмахнул кулаком, и вся толпа испуганно присела вслед за дедом.

— Подожди, Алёша, не горячись, — похлопал его по плечу подошедший Добрыня, — Так ты их напугаешь только. Тут по другому надо. Уважаемый! — обратился он к старику. Тот даже сначала обернулся посмотреть, кого это так культурно назвали, но не увидев никого, достойного такого обращения, сообразил, что это ему сказали, и горделиво выпрямился.

— Я слушать тебя, о могучий воина!

— Мы ищем своих жен. Сегодня утром они пропали. Не заходили ли они к вам? Может их видел кто-нибудь из ваших?

— Нета, сёдни не видели. Да? — повернулся он для подтверждения к своим сородичам. Те усиленно закивали головами, — Боимся, мы их, однако. Это сильно могучими воинами быть надо, чтобы жен таких усмирить смочь. К ним тут Нагамуто мало-мало ходил прошлую ночь, так они его шибко-шибко поколотили и громко-громко кричали, что мы и здеся их слышали. Больше не хотим мы туда ходить к ним, да.

— Так. А за что побили-то? Неужто что-то дурное замышлял он? — грозно нахмурил брови Добрыня.

— Нета-нета! — испуганно замахал руками дед, — Нет дурного! Помочь хотел он им, однако. Шёл мимо, видит — гора большая из кокосов. Дай, думает, помогу. Тяжело же им кокосы с горы такой доставать? Ну и полез наверх. А гора возьми, и рассыпайся. Он один-два кокоса взял, на место хотел положить, конечна. А тут жены ваши и проснулись. Решили, что он украсть хочет. Эта... Недоразуменье вышла. Да. Не так понять они его. Вот и побили, шибко-шибко. Болеет теперь тама лежит, сильно-сильно, — махнул он рукой в сторону одного из домов.

— Алёша, сходи, проверь, — кивнул Добрыня на дом. Алёша молча направился туда. Через пару минут он вернулся обратно.

— Жен там нет. Действительно, кто-то лежит, в тряпки весь замотанный. Один нос торчит.

— Мда. Ситуация, — задумался Добрыня, — Прощеньица просим. Ошибочка, видать, вышла.

— Мало-мало ошибочка, да, — закивал головой как болванчик дед, — Больше такую ошибочку Нагамуто не будет делать. А то мы тогда много-много поколотим его, да.

— Не съедите хоть? — решил напоследок уточнить Алёша.

— Нета-нета. Не скушаем. Ближнего же надо возлюбить шибко-шибко, Юлий сказал. Как можна кушать тогда?

— А. Ну да, — ничего не понял Алёша, но всё же кивнул, и поспешил вслед за друзьями, которые уже шли к воротам.

— Вот не верю я им... — ворчал Юлий, оглядываясь на ходу назад и подозрительно смотря на туземцев, — А если врут, собаки такие?

— Не врут, — усмехнулся Добрыня. Илья согласно кивнул.

— Да почему вы так думаете?? — не успокаивался Юлий.

— Да потому, что с ними бы и одна моя Настенька справилась. А уж втроём они бы точно их всех разогнали. Да и не стали бы они с нами связываться. Незачем. Не едят они мясо. Я, пока вы с Алёшей речи толкали, присмотрелся. Костей никаких не видать разбросанных. На заборе черепов даже животных не висит. Зато кожуры от всяких фруктов полно валяется и скорлупы от орехов.

— Да, но... Кто же тогда? — задумался Юлий, — Тут на острове и нет то больше никого. Ну не из моря же похититель пришёл? Хм... Минуточку... Из моря... — тут его вдруг осенило, — А если это опять Морской царь их украл?

— Да зачем ему? Он же тогда нашел себе жену? — удивился Илья, а Добрыня вдруг посмурнел.

— Нашёл-нашёл... — проворчал Юлий, — Ты её видел же. Страшная такая. С вашими женами-красавицами и не сравнить. Вдруг разлюбил он её? И о Наст... о женах ваших вспомнил, — вовремя спохватился Юлий, глядя на мрачнеющего на глазах Добрыню. Тот вдруг остановился как вкопанный, секунду подумал, и решительным шагом направился к морю. Алёша с Ильёй понимающе переглянулись, и поспешили следом.

— Вы куда это? В море, что ли? Я, пожалуй, вас на берегу подожду, вещи постерегу лучше. А то мало ли... — в панике засуетился Юлий, вспомнив о своём прошлом печальном опыте посещения морского царства. Богатыри лишь отмахнулись в ответ и зашли в море. Юлий развернулся, чтобы идти в лагерь, посмотрел на тропический джунгли, сообразил, что идти ему придётся в одиночестве, а ещё возможно и дикарей встретит, и тут же развернулся обратно к морю и с воплем поскакал следом за богатырями, — Подождите меня!!!

* * *

Юлий догнал богатырей, когда они уже добрались до дворца морского царя и застыли у него под окнами, к чему-то прислушиваясь.

— Ну наконец-то! Догнал... Немного подождать не могли, что ли?! — немного отдышавшись, начал громко возмущаться Юлий, — Меня, между прочим, чуть акула не сожрала, пока я вас искал, а вы...!

— Тише! — недовольно бросил ему Добрыня, продолжая к чему-то прислушиваться!

— Чего это вы? — не понял Юлий, подошёл поближе и прислушался. Во дворце явно кто-то скандалил и то и дело доносился звук разбивающейся в дребезги посуды.

— Нет! Только не эту вазу, прошу тебя Брунгильдушка! Это память о бабушке.... — Дзинь!

— О боги! За что мне это всё?! — донёсся горестный вопль.

— Я поклялась твоей матери, что...!

— А-а-а! Я не могу это больше слышать!

— Ну что? Идём спасать? — глянул Илья на Добрыню. Тот лишь молча кивнул, и они пошли ко входу. Юлий опасливо засеменил следом. Стража на входе во дворец, узнав богатырей, даже не попыталась их остановить. Добрыня решительно распахнул двери и они вошли внутрь и пошли на шум.

Во дворце морского царя стоял полный разгром. Весь пол был устлан какими то осколками, отчего каждый шаг богатырей сопровождался жутким хрустом. Сам царь испуганно сжался в комочек на своём троне и с тоскливой обречённостью смотрел на жену, которая задумчиво вертела в щупальцах какое то блюдо. Они были так увлечены собой, что не обратили ни малейшего внимания на вошедших. Пауза затягивалась. Обычно на подобных встречах разговор начинал Добрыня, но тут и он как будто воды в рот набрал, молча глядя на супружескую пару.

— Чего стоим, кого ждём? — не выдержал наконец затянувшегося молчания Юлий и стал бесцеремонно пробиваться вперёд из за спин богатырей, — Да пропустите же меня! Столпились тут, понимаешь, на самом проходе! — он вывалился наконец из за спин богатырей и с грохотом рухнул на пол, споткнувшись об ногу Алёши.

— О, право слово, не стоило падать ниц передо мной. Простого приветствия вполне достаточно было бы. У нас всё таки прогрессивное царство. К чему все эти условности между нами, мой старый друг?! Как там тебя... Галий... Улий... А, вспомнил! Юлий! — явно был польщён морской царь, с одобрением глядя на Юлия. Брунгильда замерла, глядя на вошедших, не выпуская блюдо из щупалец. Морской царь перевёл взгляд на богатырей.

— Что привело вас ко мне, друзья мои?

— Здравствуй, царь морской, — откашлявшись начал Илья, поняв, что Добрыня на диалог не настроен, — Дело у нас к тебе...

— Государственной важности! — перебил его Юлий, вскочив, наконец, на ноги.

— Государственной? — явно обрадовался царь, — Брунгильдушка, дорогая, извини, но нам придётся прервать нашу беседу. Государственные дела не могут ждать!

— Хорошо, — величественно кивнула та, — Я подожду. Но не думай, что я забуду об этом разговоре! — с высоко поднятой головой она удалилась из комнаты. Царь облегчённо украдкой выдохнул.

— Что, тяжела жизнь семейная-то, царь-батюшка? — усмехнулся ему Илья.

— Ой, и не говори... эмм.. Как там тебя... Ах да! Илья, — царь устало присел на кресло, — Совсем жизни не стало. И день и ночь, и день и ночь — и пилит и пилит, и пилит и пилит. То то не так, то это. То не то делаю, то почему не делаю, то делаю рано, то поздно, то лучше бы вообще ничего не делал. У меня уже голова кругом идёт! — вырвался у него вопль души, и он схватился двумя руками за голову.

— Да тоже мне проблему нашли! — как всегда бесцеремонно влез в беседу Юлий, — Детей вам надо! Да побольше! И проблемы этой не станет. Ей совсем не до тебя будет.

— Думаешь? — с сомнением спросил Царь.

— Да конечно! Можешь даже не сомневаться в этом! — отмахнулся от него копытом Юлий, — Это же давно всем известный способ, который безотказно действует уже множество поколений. Заводишь пару-тройку детей, и жене не до тебя будет. Целыми днями детьми будет занята. Ты нам лучше другое скажи, — тут он перешёл на доверительный шёпот, — У нас тут жены пропали, нигде найти не можем, думаем, может похитил кто... Случаем не твоих рук дело?

— Да ты что! — возмущённо замахал руками царь, — Да на кой они мне? Тут и одной-то с головой хватает, а если к ней ещё три добавятся, то я вообще с ума сойду! А чьи жёны-то пропали? Ваши? — вопросительно глянул он на богатырей.

— Наши... — печально выдохнули все трое.

— Счастливчики... — не менее печально выдохнул царь, — Эх, если бы моя на недельку пропала куда-нибудь, ух как я счастлив был бы! Надо будет опробовать предложение Юлия насчёт детей... Может, действительно поможет? — задумчиво пробормотал он.