Варнак (СИ)

Дальше ждать не имело смысла, да и расстояние снизилось до десяти метров, поэтому осторожно поднявшись, стараясь не шуметь, со всей силы метаю копьё, в спину стоявшего ближе ко мне волка, который отвлекал девушку. Не дожидаясь результата, подхватив щит и меч, бросаюсь к ним. Раздаётся визг, и один из волков получает копьё в заднюю ляжку, заставив того упасть и завизжать, пытаясь вырвать застрявшее в заднице копьё, зубами.

Один из волков, нападавших на девушку, отскакивает в сторону, а вот второй уже набросился на девушку и завязалась драка. Ещё два развернулись в мою сторону, но не спешили нападать, а пятый, раненный до этого, только переправлялся через ручей. Бросаюсь вперёд, нацелившись на одного из ближних волков, но ожидая, что броситься на меня именно второй, поэтому, когда моя цель отпрыгивает в сторону и отбегает, резко разворачиваюсь и протыкаю брюхо волка мечом. Меч засел глубоко, и сразу вырвать его не удалось, да и падая, волк увлекает меня за собой, подставляя мою спину другому волку. Именно поэтому не задумываясь отпуская меч и развернувшись, пытаюсь вытащить мачете, при этом прикрываясь щитом.

Меня сбивает с ног, но оружие уже в моих руках и я, падая, успеваю рубануть волка по задней лапе. Сразу вскакиваю и осматриваюсь, девушка из последних сил, борется с волком, подставив под пасть руку, а я рад этому, так как один из волков занят и у меня есть время расправиться с другими. На секунду замираем, друг напротив друга, время опять немного замедляется, и волк медленно распрямляется в прыжке, а я, выждав, делаю полшага в сторону, рублю по его шее, когда он пролетает мимо и скалит зубы в мою сторону. Удар вышел хорошим, мощным с оттягом, разрезающим плоть, как и положено рубить таким оружием, поэтому я не смотрю на него, а сразу разворачиваюсь к новой опасности. Последний волк бросается со спины, но повреждённая нога, не даёт ему возможности сделать прыжок и он не дотягивается до меня, подставляя свою шею, чем я и пользуюсь, рубанув мачете. В это время, волк, нападавший на девушку, отскакивает в сторону и бросается на меня.

Пытаюсь встретить его ударом мачете, но он ловко уворачивается, поэтому мы кружим так несколько минут, но вот он резко разворачивается и бросается прочь, а я метаю мачете ему в спину, тут же выдёргивая топор, так, чтобы он не увидел этого, ведь этот зверь не так прост, как может показаться. Как и ожидал, он ловко уворачивается и тут же двумя длинными и мощными прыжками сокращает расстояние и нацеливается на моё горло, прикрытое щитом. Вот только я резко опускаю руку с топором вниз и изогнувшись телом, вкладываю в удар всю силу. Когда лапы волка уже касаются щита, ему в брюхо прилетает удар топором, прорубившим его и застрявшем там.

Волк падает и хрипя, пытается дотянуться до меня, но удар был настолько сильным, что почти весь топор, скрывается внутри разрубленного бока. Сделав пару шагов, он заваливается, а я быстро осмотревшись, замечаю, что девушка, довольно молодая и очень испуганная, со страхом смотрит на меня.

Первым делом иду к своему мечу и выдернув его из затихшего трупа волка, начинаю подходить к каждому и добиваю их одного за другим. Затем собираю оружие и останавливаюсь рядом с девушкой, разглядывая её. Одета, как и я в робу, которую выдают каторжникам, значит явно моя соседка, только вот почему без оружия и откуда у неё следы избиения на лице. Уж такие травмы, точно не от волков, а явно дело рук человека, а возможно, и не одного. Если за мной послали ещё наёмников, а ведь после пропажи одного и ещё с проводником, направят как минимум троих, возможно, пятерых. Не найдя меня, они очно попробуют наведаться к соседям, чтобы спросить про меня, а учитывая, что девушка довольно симпатичная, понятно, что ничего хорошего её не ждёт. Судя по тому, как она боится, то ожидает от меня подобного и сейчас, что бы я ни говорил, она будет воспринимать меня как угрозу, да и по глазам видно, что она не рада встречи со мной, хотя должна понимать, что я спас её от страшной смерти, быть живьём сожранной волками.

Приняв решение, разворачиваюсь и подхожу к одному из волков, после чего приступаю к снятию шкуры. Ночи хоть и не очень холодные, но волчья шкура точно не помешает, хотя бы прикрыть одну из стен шалаша, чтобы не сильно дуло. Опыт уже есть, поэтому управляюсь за двадцать минут, иногда поглядывая на девушку, которая так и сидит у дерева, пытаясь перевязать свои раны. Но раз не просит, помогать я не буду, тут каждый сам решает, и навязываться я не буду, а то ещё меня потом во всём обвинят или ещё хуже, попытаются сесть на шею, и этого мне точно не нужно. Содрав шкуру, направляюсь к ручью, где очищаю её и промываю как могу, затем мою оружие и чищу его песком. Следом иду к рюкзаку и привязываю содранную шкуру, которая весит довольно немало. Убираю мачете в кожаные ножны, топор за пазуху, перед этим подровняв копьё и беру в одну руку щит, а во вторую меч и не глядя на девушку, направляюсь вглубь леса.

Успеваю пройти метров пятьдесят, как слышу крик девушки,

— Эй, ты так и бросишь меня тут?

В нём слышится столько возмущения, что я вначале замираю на месте, а потом уверенно иду дальше.

— Да стой ты, помоги мне, одна я не справлюсь.

Я иду дальше, но она опять кричит,

— Пожалуйста, помоги мне, в долгу не останусь.

Последнее слово она произносит намного тише, а я останавливаюсь, смотрю на неё, изображая сложность решения, продолжить идти дальше или вернуться.

— Помоги, у тебя ведь есть свой дом, мне нужна защита и еда, пока я не поправлюсь.

Приходится развернуться и с явной неохотой, которую, как мне кажется, удаётся неплохо изобразить, подхожу к ней, остановившись рядом и оперившись о копьё, осматриваю её.

Левая рука разодрана очень сильно и если сейчас девушка ещё держится, то завтра она не сможет ей даже пошевелить. Не удивлюсь, если потребуется наложить шину, как бы кость ни пострадала, да и нужно зашить, слишком много крови и до моего дома мы можем не дойти. На правой руке, видны множественные прокусы, что-то же не очень хорошо, а ещё есть следы укусов на ногах, как и явно сломанный нос, который уже не кровоточит.

— Что смотришь? — с вызовом возмущается девушка и пытается прикрыть разорванные штаны.

— Думаю, зачем мне такая обуза? Ты ранена, и, судя по всему, завтра уже не сможешь встать, левую руку надо в лоток уложить, да и возможно зашивать. Уже к вечеру, будет лихорадка, и не факт, что ты её переживёшь, а значит, все усилия, которые я на тебя потрачу, будут впустую. Оружия у тебя нет, и заплатить ты ничем не сможешь, так зачем мне такой груз на мою шею? — спросил я, посмотрев прямо в глаза.

— Я могу отблагодарить тебя, ну ты понимаешь, — тихо сказала девушка, опустив глаза.

— И что мне это даст? Как поможет выжить в этом Диком лесу, населённым мутантами, желающими напиться человеческой крови и вкусит его плоть? Чем близость с тобой, поможет мне в выживании?

— Ну как? Все же мужики хотят этого, или ты по мальчикам? — изобразив ухмылку, спросила она.

— Секс, не самое главное, ради чего стоит рисковать своей жизнью и вешать такую обузу себе на шею, да и ты немного не в моём вкусе, поэтому, раз ты ничего не можешь предложить дельного, я пошёл, — сказав, развернулся и направился на восток.

— Да что же с тобой не так, постой, дай подумать, голова не соображает.

Я останавливаюсь, опираясь на копьё, груз за спиной нелёгкий, а идти мне ещё немало.

— Я отработаю, сто горошин за помощь.

Делаю три шага, удаляясь.

— Да стой ты! Скажи чего хочешь, если не поможешь, сдохну тут. Оружие у меня забрали, горошины тоже, дом разграбили, да и не дойду я дотуда, верно, ты сказал. Да и до деревни, одна уже не дойду, тем более там бандиты шляются, нарвусь на них, прибьют, еле сбежала, чуть меня не… — недоговорив, замолчала девушка.

— Хорошо, я возьму тебя, если поклянёшься отслужить мне пять лет, или пока не закроют срок каторжника. Как уйду на поселение, ты свободна. Клятва на магии, — добавил я в конце, вспомнив, что слышал о таком в этом мире, но что именно, не помню.

Тут девушка сразу не ответила, явно задумавшись, что меня порадовало, значит, её решение будет взвешенным.

— Я согласна, только никакого интима.

— Это сама решай, я к тебе первым не полезу.

— Хорошо, я Ронина Виктория Викторовна, клянусь своей магией, что буду служить этому человеку пять лет или до тех пор, пока с него не снимут статус каторжника, — сказала девушка и протянула мне руку. Повинуясь импульсу, пожал её и тут наши руки засветились и вспыхнули маной, а меня пронзила сильнейшая боль, от руки до моей груди.

— Что с тобой? — удивившись, спросила она.

— Каналы разрушены, и ядро уничтожено, — ответил я.

— Вот вляпалась, так ты не маг? Чёрт, клятва уже принята, вот чёрт, во что я вписалась. Как ты вообще выжил тут? Ты сумасшедший? Как ты сюда попал, — стала засыпать меня вопросами недовольная девушка.

— Так, все вопросы потом, нам до моего дома идти ещё пятнадцать километров, и надо успеть до темноты, побереги силы на потом. Дай осмотрю раны и надо их промыть, — сказал я и тут вспомнил про зелье малого исцеления в моей сумке.

Достав его, кинул ей и сказал, присаживаясь,

— Выпьешь, после того как я кое, что поправлю.

— Что поправишь? — не поняла она.

Схватив её за нос, резко дёрнул, вправляя его и делая ровным.

— А-а-ах, ты-ы-ы идиот, — закричала она и из её глаз, полились слёзы.

— Пей.

Девушка молча вырвала пробку зубами, так как левая рука уже почти не шевелилась и выпила весь флакончик, в котором от силы столовая ложка зелья, после чего закрыла глаза и откинулась назад, зажмурившись и сжав губы.

Пришлось прождать минут десять, пока раны не затянутся и ей не станет намного легче. Единственное, что пол лица, превратилось в синяк, зато раны все затянулись, хотя опухлость и не спала.

— Почему ты не сказал сразу, что у тебя есть зелье? Я бы купила его у тебя и всё на этом? — тихо спросила девушка, лёжа с закрытыми глазами.

— Да мне и самому может пригодиться. Ты не забывай, что там, в деревне, оно стоит сколько-то горошин или рублей, а здесь, в Диком лесу, ему цена, человеческая жизнь. Поэтому изначально, тратить его на тебя не собирался, — ответил я.

— А почему передумал?

— Во-первых, у меня ест ещё одно, а во-вторых, без него ты не дойдёшь, а тащить тебя ещё то удовольствие, ты девчонка не худенькая, а я уже подустал.

— Это ты что сейчас сказал? Что я толстая? — чуть не крича, сев спросила она возмутившись.

— Заметь, ты сама это сказала, — ответил я, отходя на один шаг от неё, а то её глаза недобро заблестели, да и рука метнулась к поясу, где раньше явно было оружие.

— Ах ты, да знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? — возмутившись с трудом, вскочила девушка.

— Вижу, тебе лучше, — строго сказал я, убрав улыбку, осмотрел её с ног до головы и добавил, — Тогда пошли, путь неблизкий и постарайся не отставать и не оставлять следов, чтобы по ним нас не нашли. Про камни Силы, надеюсь, не надо говорить?

Развернулся и пошёл вперёд, смотря под ноги.

Мы отошли, метров на сто и я понял, что даже после зелья, девушка ещё очень слаба, да и раны толком не зажили.

— Держи, постарайся не оставлять явных следов, — сказал я и передал ей копьё, чтобы она опиралась на него при ходьбе.

— Благодарю, — тихо ответила она и мы отправились дальше.

Девушка еле держалась на ногах и через час, пришлось сделать привал. С собой у меня было немного мяса, и я поделился с ней, как и водой, а через двадцать минут, продолжили путь.

До моего дома на дереве добрались уже в сумерках, с трудом найдя звериную тропу, по которой я шёл до этого. Надо продумать систему ориентиров, чтобы не заблудиться в лесу, а то это чревато большими проблемами. Если первые двадцать километров, границы участка поселения, были обозначены ленточками на деревьях, то вот дальше, никаких ограничений не было.

Поднять девушку наверх, оказалось не так просто, как могло показаться. Левая рука у неё распухла, да и одна из ног, поэтому пришлось ей помогать. Разжигать костёр на земле я не стал, чтобы не привлекать внимания, хотя дубовая роща, с одной стороны, была прикрыта мелкими деревьями, а с трёх других сторон, плотным ельником, но я решил не рисковать.

Мне пришлось уступить своё место девушке, а самому расположиться с краю, где должен быть очаг. Холодное мясо, без соли, которую я экономил, было неплохо на вкус, особенно после такого перехода. Девушка ела молча, не задавая лишних вопросов, а вот меня обуревало любопытство, поэтом у я, выбрав момент, задал вопрос.

— Как ты оказалась в каторжниках? — спросил я.

Девушка сразу не ответила, и я уже думал не ответит, но через пять минут она сказала,

— Моя мать была прислугой, у дворянского рода Ворониных, однажды, баронский сынок, вернувшись пьяным с гулянки, затащил мать в свою постель и изнасиловал её. Ему за это ничего не было а, а вот мать, забеременела мной. Когда он об этом узнал, то избил её очень сильно, но тогда вмешались его родители, а вот мать слегла и так пролежала, до самых родов, после чего, не пережила их и померла. Меня воспитывала кухарка, а после семи лет, отдали в школу для благородных девиц, где я обучалась на отделении магии, ведь барон был сильным магом, а мать была простолюдинка. Об этой истории я узнала, когда мне было шестнадцать, но ничего сделать тогда не могла, сам барон уехал в Европу с посольством. В девятнадцать, когда я закончила обучение, мне сделали документы на фамилию Ронин, как байстрюку. Это незаконнорождённый ребёнок от аристократа, которого решают взять в род, только вот я не стала мириться с тем, что этот ублюдок сделал с моей матерью и дождавшись, когда он вернётся в поместье, дождалась, когда он напьётся, и проникла в его спальню, после чего отчекрыжила ему хозяйство. За это меня хотели убить, но спасло то, что меня уже официально взяли в род, да фамилия не полностью Воронина, а только Ронина, но это практически аристократка, да и магией я владею. В итоге, убить меня не дали, но был суд и меня сослали в варнаки, на пять лет, с правом на возвращение в род. Только вот возвращаться я точно не хочу, — рассказала девушка.

Жаль, уже было темно, и я не мог, наблюдать за её мимикой, но и так было видно, что девушка не врёт. Тут становится понятно и её странное отношение к мужской половине общества. Похоже, мне будет с ней не так просто, как я рассчитывал и уж точно не стоит намекать ей на более близкие отношения.

— Ладно, давай спать, завтра будет много дел, — сказал я, укладываясь на краю помоста.

Спасибо за коментарии, лайки и приятные бонусы.

Глава 8

черновик

Ночь прошла спокойно, вот только проснувшись, понял, что девушку бьёт лихорадка, а раны воспалились, вероятно, волки были не такими и простыми, и их укусы ядовиты. Раны воспалились, а девушка даже не просыпалась, вот только что делать и как ей помочь не стал. Первое, что пришло на ум, — посмотреть в тетради, которую я купил. Перелистнув несколько листов, нашёл, раздел, где говорилось о лечении и возможных последствий от ран обитателей Диких зон. Как оказалось, все животные, попав в Дикие земли и вкусив кровь мутировавших животных, со временем приобретают различные магические способности. Раны от них могут быть отравленными, особенно у хищников. Тут предлагалось несколько вариантов лечения и самым простым, это кровь магических тварей, а заодно и свежее мясо. В себе они содержат большое количество маны и способны нейтрализовать действие враждебной магии.

Перекусив холодным мясом, занялся разминкой, потратив полчаса и разогрев мышцы, проверил своё снаряжение, подправил наконечник копья и направился к ближайшему камню Силы, который был метрах в тридцати от моего дома.

Действовал по отработанной схеме, прикрывшись щитом и взяв копьё на изготовку, а меч воткнул рядом в землю, чтобы с лёгкостью подхватить его. Пнул камень ногой и тут же осмотрел всё вокруг себя, сразу заметив противника. Огромного лося с двумя витыми рогами, направленными вверх и длиною почти метр.

Успеваю метнуть копьё и схватить меч, после чего отскакиваю в сторону, а острые наконечники рогов, чиркают по щиту, с лёгкостью вспарывая кожу, как скальпелем. В конце успеваю рубануть по крупу лося, нанеся небольшую рану, а вот копьё, было отбито рогами и сейчас валялось в десяти метрах. Сразу отступаю к соседнему дереву и жду следующую атаку, которая следует без задержки. Приходится огибать ствол сосны, чтобы увернуться от острейших рогов, но лось преследует меня и какое-то время, мы играем в догонялки. Я не могу его нормально атаковать, а он не может достать меня из-за дерева. Понимая, что так я проиграю, в один момент, приседаю, пропуская рога выше себя, и рублю мечом по нагам, со всей силы, подрубая одно из них.

Раздаётся рёв раненого животного, а я уже отскочил и стал обходить его, чтобы напасть сзади. Лось пытается встать, но я ещё раз рублю по задней ноге, подрубая и её, ну а дальше не составило большого труда добить его. Сразу достаю приготовленную кожу, в которую и собираю кровь. Набирается почти полтора литра., часть переливаю в котелок и лезу на своё дерево.

На удивление, кровь девушка пьёт в запой, как только первые капли попадают ей в рот и выдувает почти литр, но глаз так и не открывает, лихорадка ещё не отступила, но постепенно она успокаивается и даже по ощущениям, спадает температура. Всё это происходит за двадцать минут, но сидеть рядом у меня нет времени, нужно заняться разделкой лося. Мяса много не бывает, поэтому спускаюсь вниз и первым делом, снимаю шкуру, которая потребуется на щит, так как старая пришла в негодность и болталась кусками. Следом занимаюсь рогами, и используя топор, выламываю их из черепа, после чего тщательно осматриваю. Рога на удивление невероятно прочные и острые, ударив одним из них по щиту, с лёгкостью пробиваю его. Отличные наконечники для копья, способного пробить любую шкуру, что очень порадовало.

Дальше занимаюсь разделкой и, достав печень, съедаю половину, с трудом останавливаясь, чтобы оставить половину Виктории. Тело охватывает жар, что свидетельствует о воздействие магии на мои каналы, жаль, нельзя выяснить, насколько сильный прогресс в этом деле. Время, когда мясо животного ещё содержит в себе ману, ограничено парой часов, поэтому возвращаюсь в дом и, нарезав печень маленькими кусками, начинаю скармливать её девушке. Как и с кровью, она сразу начинает её есть, проглатывая и практически не пережёвывая, а под конец, открывает глаза, после чего почти минуту смотрит на меня, а затем выхватывает правой рукой остатки и запихивает себе в рот.

— Доброе утро. Есть ещё почки и сердце, свежие, полчаса, как освежевал, будешь?

— Буду, — тихо произносит она и я спускаюсь за ними, после чего Виктория продолжает поглощать мясо, практически не пережёвывая, но зато ей явно становиться лучше.

Меня это порадовало, так как отдавать ей оставшееся зелье малого исцеления не хочется. Оставив девушку одну, занялся разделкой и копчением мяса, благо опыт уже есть, да и ямы копать не нужно, только немного подправить. Тут вспоминаю, что горошины я с кабанопегасов так и не забрал, поэтому, оставив мясо коптиться, отправился к месту, где они оставались, костеря себя за свою забывчивость. Нет, я, конечно, вспоминал, пару раз, когда уже засыпал, но думал это сделать позже, так и забыл в итоге. К моему удивлению, горошины были на месте, только вот выглядели странно, они были крупнее стандартной горошины в три, а то и в четыре раза. Возможно, что лёжа в остатках раскрошенного камня силы, они продолжили расти, а ведь про такие я ничего не слышал, но думаю, они будут более ценные, чем обычные горошины, поэтому нужно будет спросить об этом у моей сожительницы. Забрав горошины и убрав в карман, я направился к тому месту, где убил лося. Горошина нашлась, под мелкими кусочками лопнувшего камня, только вот забирать её я не стал, а закопал поглубже и прикрыл сверху мусором и ветками, чтобы не бросались в глаза. Если такие горошины стоят дороже, то будет несложно добыть их в лесу, но нужно посмотреть, возможно об этом есть в книге, ведь не я один такой умный, наверняка уже кто-то находил подобные горошины, размером с перепелиное яйцо.

К обеду, пока я занимался копчением, девушка сама смогла спуститься с дерева и отправилась в ближайшие заросли ельника. Вероятно, организм уже переварил часть пищи и требовал справить естественные потребности. Выйдя, она спросила,

— Где тут можно вод взять?

— если пить, то во фляге, если для других нужд, тут в пяти минутах есть мелкий ручей, можно там.

— Отведёшь?

— Пошли, — ответил ей и проводил к ручью.

Сам ручей был с ладонь, шириной, но я уже сделал небольшую запруду, чтобы было можно спокойно набирать воду и умываться, а чуть ниже ещё одну, где я чистил шкуры. Оставив девушку одну, отправился к дому, занимаясь копчением мяса и приготовлением шашлыка. Кашу опять приберёг, понимая, что достать её смогу нескоро.

Девушка вернулась почти через час, но успела умыться и привести себя в относительный порядок. Она молча уселась рядом на кусок небольшого ствола и стала наблюдать, как я готовлю шашлык.

Через полчаса, я протянул ей один из шампуров, а второй взял себе и принялся есть, стараясь не обращать внимания на неё. Минут через пять, она спросила,

— Я тебе совсем не интересна? Не хочешь ничего узнать обо мне, кто я, что я?

— Ах да, у меня есть вопрос, что ты скажешь про это? — спросил я, достав две большие горошины и кинув одну из них девушке.

— Что это? — удивлённо спросила она, явно ожидая другого вопроса.

— Вот я и хочу у тебя узнать. Нашёл на месте, где убил двух мутировавших кабана, забыл сразу забрать, а через пару дней они немного подросли.

— Забыл забрать? Ты вообще нормальный? Тут ради одной горошины могут убить, а ты просто забыл забрать? Я вот вообще не знаю, как дальше быть, оружия нет, а десять горошин, что я добыла, забрали бандиты, которые, кстати, искали тебя, — сказала девушка, посмотрев на меня с вопросом.

Я молча снял с пояса мачете в ножнах и бросил их девушке.

— И что я за это буду должна? — подозрительно спросила она, пытаясь прикрыть рваные штаны, с

— Ничего, ты ведь служишь мне, а значит, я должен заботиться о тебе, поэтому, можешь не переживать, я помогу закрыть твой долг по горошинам. Лучше скажи, что это такое и сколько они стоят?

— Ты странный. Я же не твой вассал, а клятва, наоборот, обязывает мне служить тебе совершенно бесплатно, ты даже кормить меня не обязан.

— В первую очередь ты человек и относиться я к тебе буду так же, как хотел бы, чтобы относились ко мне. Понятное дело, что спасал я тебя с холодным расчётом, что ты будешь помогать мне, так как уже понял, что в одиночку тут выжить очень тяжело. Так что по поводу горошин.

— Их принимают с коэффициентом, один к трём, так как редко кто будет ждать два-три дня, пока они вырастут. Практически никто из каторжников не забирается в такую глушь, а значит, риск, что их найдёт кто-то другой, очень велик, поэтому предпочитают не рисковать. Если горошина пролежит пять дней, то превратиться в камень силы, при этом не в одиночный, а сразу в несколько, что затруднит его разрушение. Именно поэтому никто не хочет рисковать и стараются собирать горошины сразу, — ответила девушка.

— Значит, мы будем собирать их через три дня, сегодня и завтра занимаемся заготовкой мяса, а послезавтра выдвигаемся на зачистку местности, — рассказал я о планах.