Честная игра

— Ты посылаешь меня? — Люди инстинктивно хотели угодить Адаму. Чарльзу лучше удавалось уничтожать и подчинять, но не так хорошо удавалось уговаривать и очаровывать.

— Нет, — сказал его отец. — Это было бы глупо. Я отправляю Анну. Ты поедешь с ней и станешь ее охранять. Я отправил дела и все, что мне известно, на ваши электронные адреса.

И вот теперь Чарльз идет по отелю, преследуя двух федеральных агентов, держа в каждой руке по картонной подставке для кофе, вместо того чтобы убивать непослушных оборотней. Он знал, что они федеральные агенты, потому что только мужчины, которые были напарниками, двигались бы так близко друг к другу. Язык тела говорил о том, что у них нет отношений, так что это означало военных, федералов или копов.

Поскольку они направлялись в том же направлении, что и он, Чарльз предположил, что случайно наткнулся на двух федералов, с которыми они с Анной должны встретиться.

Внезапно ему пришла в голову мысль, что он получает удовольствие, преследуя федералов по коридорам старого элегантного отеля, особенно потому что они понятия не имели, что за ними охотятся. Это позабавило его.

Если бы он не проиграл пари Анне, ему бы никогда не представился такой шанс. Кто бы мог подумать, что сотрудники службы безопасности аэропорта будут так беспокоиться о нем, что не заметят, как Анна пронесла бутылку воды через контрольно-пропускной пункт? Если бы Анна проиграла, то пограничники просто выбросили бы ее бутылку с водой.

Чарльз сам виноват, что проиграл пари.

Возможно, Сэмюэль хотел подшутить над ним, когда сказал, что выражение его лица отпугивает людей, потому что один из работников отеля, бросавший на Чарльза обеспокоенный взгляд, внезапно расслабился и весело улыбнулся.

Чарльз мог победить Анну. Ему не следовало издавать негромкое рычание в нужный момент, чтобы отвлечь всех, когда Анна бросила пластиковую бутылку через сканеры в чей-то рюкзак. На самом деле никто его не слышал, просто у всех волосы встали дыбом, пока братец волк смеялся над дерзостью своей пары.

Анна не только осталась невредимой, но и отвлекла его, пока ее обыскивали и прогоняли через сканеры. И именно этого она и добивалась. Его Анна была умной женщиной, но не позволила ему отказаться от выплаты по проигрышу.

Когда служба безопасности, наконец, пропустила Чарльза в аэропорт, Анна ждала его, уютно устроившись на скамейке. Она победоносно подняла бутылку с голубой водой, а затем выпила ее до последней капли. Именно Анна предложила подкрасить воду, чтобы он не подумал, что она просто поменяла бутылки. Хотя она бы никогда не обманула его при заключении пари.

Он наблюдал за ней, когда она глотала жидкость, и это было странно эротичное и волшебное зрелище, нечто такое, что не могло существовать в той же вселенной, что и смерть, которая преследовала его во сне. Пусть призраки отступили ненадолго, но он получил больше свободы, чем у него за всё последнее время. И это хорошо.

Чарльз не против проиграть своей паре, хотя то, что он оставил Анну одну разбираться с федералами, пока сам ходил за кофе, не обрадовало его волка. Но он знал, что Анна может очаровывать даже птиц на деревьях, так что несколько федералов, которым нужна их помощь, не доставят ей никаких хлопот. Никто не собирался причинить ей вред. По крайней мере, до тех пор пока они не включатся в охоту ФБР.

Бран считал, что Чарльзу было бы полезно поохотиться не только на оборотней, а на что-нибудь по-настоящему злое. Он надеялся, что отец прав, как часто бывало.

Итак, Чарльз последовал за парой федералов по коридору в комнату, где он и Анна должны встретиться с небольшой группой людей. Перед ним не полевые агенты ФБР, потому что ни один из них не заметил его, хотя Чарльз и не особо прятался. В отделах внутренней безопасности и КНСО, как правило, больше офисных крыс, чем в ФБР. Мужчины говорили тихо, но оборотень мог их услышать, и Чарльз беззастенчиво прислушивался.

— Ты уверен, что это безопасно? — нервно спросил блондин. Он выглядел так, словно только что закончил колледж. — Я имею в виду оборотней, Пэт. Во множественном числе.

— Они сотрудничают с нами, — сказал мужчина постарше. Чарльз услышал акцент уроженца Новой Англии, который немного смягчился после долгой работы где-то на юге. Пэту было чуть за сорок, и он двигался уверенно. — Они будут вести себя прилично, потому что должны.

— Ты же не думаешь, что они разозлятся, потому что я увязался за тобой? Предполагалось, что там будешь только ты. Пять человек. Двое из ФБР, двое из Национальной безопасности и один из нас.

Значит, они из КНСО, подумал Чарльз. По словам Брана, от них должен быть один и двое человек из Министерства национальной безопасности. Кто-то поиграл мускулами и изменил правила. Братец волк решил, что Чарльз чувствует себя слишком расслабленно, чтобы учить их хорошим манерам.

— Легче просить прощения, чем разрешения, — сказал Пэт, открывая дверь в комнату, в которой они собирались встретиться. — Не так ли, Лесли?

— Один из вас может уйти, — холодно произнес женский голос. — То, что ты больше не в ФБР, Пэт, не должно означать, что ты разучился считать. Пять. Это просто. Ты можешь сжульничать и пересчитать пальцы на руке, если нужно.

— Очень смешно, — бросил Пэт, закрывая за собой дверь. Чарльз остановился, чтобы послушать, прежде чем войти. — Держу пари, что никому на самом деле нет до этого дела. Когда появится оборотень? Я думал, в записке сказано, что ровно в восемь.

— Я не против шести человек, — сказала Анна, и братец волк еще больше расслабился, услышав веселье в ее голосе. — Пять было просто для того, чтобы сократить количество.

Чарльз знал, что она в безопасности. Анна была оборотнем, и если не смогла бы справиться с людьми в этой комнате, значит, он обучал ее неправильно. Но все же братец волк более счастлив, слушая непринужденные нотки ее голоса.

Чарльз посмотрел на дверь и понял, что с занятыми руками открыть ее будет непросто. Возможно, ему бы это все же удалось, но имелся другой способ.

Он знал, что призраки никуда не делись. Но искушение слишком велико. Прошло так много времени с тех пор, как он прикасался к ней, а братец волк так соскучился. Почти так же сильно, как и сам Чарльз.

Поэтому он разорвал путы, которые связывали волка, и сказал мысленно так мягко, как только мог: «Открой дверь, пожалуйста. И кому-то придется выпить кофе в отеле, поскольку я принес напитки только для пяти федеральных агентов».

Дверь резко распахнулась, и Анна посмотрела на него, ее лицо выглядело совершенно серьезным, а глаза блестели от слез.

«Ты говорил со мной».

Но с ее стороны их связывало нечто большее, чем слова, она всегда щедро делилась с ним своими чувствами. Анна подарила ему прилив облегчения, которое почти скрыло глубоко укоренившуюся печаль и боль от того, что он ее отталкивал. Чарльз знал, что причинял ей боль, но это было меньшее из двух зол. Он защищал ее от того, что происходило с ним. Знание того, что он прав, не означало, что не разрывался на части и не сожалел о своих действиях.

— Я не возражаю против кофе в отеле, — сказала она вслух, ее голос был немного хриплым.

Чарльз боялся, что причинит ей гораздо большую боль, прежде чем все это закончится.

Он закрыл глаза и, наклонив голову, коснулся своим носом ее, наслаждаясь ощущением ее кожи. Братец волк хотел утащить ее подальше от всех этих незнакомцев и найти ближайшую пустую комнату, где он мог обнять ее и никогда не отпускать. Чарльз хотел попросить прощения за то, что причинил ей боль, но это подразумевало бы, что он мог поступить по-другому в той ситуации. Чарльз никогда бы не позволил уродству своей жизни запятнать Анну.

Вместо этого он сказал кое-что глупое.

— Моя жена будет пить какао, которое я ей принес. — Он посмотрел мимо нее на собравшихся в комнате. За исключением двух мужчин, за которыми он шел, все остальные сидели за столом. Должно быть, это Анна дала им указания, потому что все они выглядели напряженными и смущенными. Сидеть, когда кто-то другой стоит, может быть позицией власти и способом сказать: «Я настолько уверен в себе, что смогу сломить тебя, даже не вставая». Но когда в комнату входит монстр, все хотят быть на ногах. А Чарльз был большим монстром.

Анна поступила умно, проинструктировав людей, потому что Чарльз был раздражен из-за двух мужчин, все еще стоящих за спиной Анны.

Он встретился взглядом с младшим агентом из КНСО. Парень опустил взгляд и невольно отступил назад, угодив братцу волку. Чарльз улыбнулся агенту, обнажив зубы.

— Ты сам напросился туда, куда тебя не приглашали. Ты можешь пить кофе в отеле.

Большинство людей не поняли бы, что ему нужно было установить главенство, братец волк хотел знать, что Анна в безопасности. Но подчинившись его приказу, они установили иерархию. Ничего страшного, что они сочтут его глупым, решил он. Они с Анной могли бы поиграть в маленького умного полицейского и тупого большого полицейского. И играть с федеральными агентами было намного проще, чем пытаться разобраться с тем, что Чарльз причинял Анне боль.

Ей следовало выбрать кого-нибудь другого. Асила. Кого угодно. Но мысль об Анне с кем-то другим привела братца волка в приступ ревнивой ярости.

«Для меня нет никого, кроме тебя», — быстрый ответ Анны напомнил ему, что он решил оставить связь между ними открытой. Он не знал, сколько она почувствовала от него, но ему нужно взять себя в руки.

Чарльз прошел мимо Анны и поставил подстаканники на стол. Достав для Анны единственный стаканчик без кофе, он вручил его ей, наблюдая, как все сидят совершенно неподвижно и опустив глаза, за исключением агентов КНСО. Анна провела хороший инструктаж.

Анна обошла стол и села на стул, рядом с пустым местом. Чарльз приподнял бровь, и агенты КНСО заняли свободные стулья по другую сторону стола. Он встал за стулом Анны.

— Это мой муж Чарльз, — сказала всем Анна, скрестив руки на груди. — Возможно, было бы неплохо еще раз представиться, раз уж мы все здесь. Я Анна.

— Специальный агент Лесли Фишер, — сказала чернокожая женщина с умными глазами и твердым голосом. — Отдел по борьбе с насильственными преступлениями, ФБР.

— Специальный агент Крейг Гольдштейн, — сказал стройный мужчина лет пятидесяти. — Прикреплен к Бостонскому отделу по борьбе с жестокими преступлениями, потому что я знаком с этим серийным убийцей.

Чарльз кивнул агентам ФБР. Прошлое Фишер ему было известно, потому что он проверил все данные бостонского отдела. О Гольдштейне ему предстоит узнать больше.

— Джим Пирс, — сказал единственный мужчина в комнате, который улыбался Чарльзу. — Национальная безопасность. Меня послали собрать информацию.

Чарльз догадывался кого пошлют из Министерства внутренней безопасности, потому что у них было всего восемь человек, специализирующихся на сверхъестественных вещах, и у него были досье на них всех.

«Политический карьерист», — мысленно сказал он Анне, улыбнувшись Пирсу в ответ. Лицо Пирса стало намного менее счастливым, и он отодвинул свой стул на несколько дюймов назад. — «На пути к государственной должности. Как ты думаешь, мне стоит поработать над своей улыбкой?»

Анна посмотрела на него и нахмурилась.

«Веди себя прилично», — мысленно сказала она. Но он прочел ее веселье в ее глазах.

— Доктор Стивен Сингх, — сказал второй агент из Национальной безопасности.

«Старомодный патриот», — сообщил Чарльз Анне после обмена кивками с доктором. — «Он официально классифицирует фейри и оборотней как террористов. Они оба здесь не потому, что хотят помочь поймать серийного убийцу. Пирсу нечего добавить. А Сингх умен и может быть полезным, даже если его не волнует преступление».

Агенты КНСО были интереснее. Он знал о КНСО не так много, поскольку это было еще более новое агентство, чем Национальная безопасность, и возникло когда оборотни раскрыли себя. Несмотря на финансирование и разрешение правительства, их роль заключалась в «сборе и распространении информации о нечеловеческих и измененных человеческих группах и индивидуумах», что оставляло им большую свободу действий. У них было два главных офиса, по одному на обоих побережьях, они разъезжали по стране, занимаясь в основном уголовными делами, в которых были замешаны фейри, оборотни или что-то еще, что казалось им странным.

Бран считал агентов КНСО безобидными, поскольку у них не было полномочий кого-либо арестовывать. Чарльз был менее оптимистичен, поскольку они были одним из правительственных учреждений, обязанных всегда быть вооруженными, а у них были пистолеты с серебряными пулями. У него были файлы на многих их сотрудников, но он решил посмотреть, кого они прислали, прежде чем освежить свою память.

Старший из двух агентов тщетно пытался встретиться с ним взглядом, затем довольно пристально уставился на Анну, отчего у Чарльза волосы на загривке встали дыбом, и братцу волку он тоже не очень понравился.

— Патрик Моррис, — сказал он. — Специальный агент КНСО.

— Раньше работал в ФБР, — сказала Фишер с холодным неодобрением, которое говорило о том, что любой, кто решил уйти из ФБР, был дураком.

— Лес Хойтер, — сказал молодой человек, и внезапно все стало интереснее.

«Хойтер — ребенок с плаката КНСО, — сказал Чарльз Анне. — Его отец — сенатор от Техаса. Если у кого-то из КНСО берут интервью в прессе, в трех случаях из четырех это Хойтер».

Чарльз считал, что это одна из причин, по которой люди, как правило, не воспринимают КНСО серьезно.

Он должен был сразу узнать Хойтера, но вживую тот выглядел иначе, не таким крепким, впечатляющим или симпатичным, а более серьезным. От него пахло нетерпением, как от охотничьей собаки, идущей по следу. Чарльзу стало интересно, кто вызвал у молодого человека прилив адреналина — оборотни или серийный убийца.

Тем не менее, он умел хорошо скрывать свои эмоции. Чарльз сомневался, что кто-либо из людей в комнате заметил бы, как Лес Хойтер рад был находиться здесь. Чарльз никогда не был человеком, но считал, что это все равно что постоянно ходить с затычками в ушах и носу.

Гольдштейн огляделся.

— Народ, давайте начнем. — Он посмотрел на Чарльза. — Человек, который организовал эту встречу, сказал мне, что трое оборотней вряд ли могли стать жертвами по чистой случайности. По его словам, оборотней просто не так уж много. Он предположил, что три жертвы означают, что наш убийца нацелился на оборотней, и предложил изложить вам всех жертв с самого начала, мистер Смит. Мы хотим выяснить, что вы думаете, прежде чем я начну задавать вопросы. А потом я расскажу вам, что мы знаем об этом деле, и был бы признателен за помощь.

Чарльз скрестил руки на груди и прислонился к стене, сосредоточив внимание на Анне, всем своим видом показывая, что она здесь главная.

Это была работа Анны, если бы Чарльзу пришлось иметь с ними дело, они, скорее всего, испугались бы и сами начали отстреливать оборотней.

— Кто организовал встречу? — резко спросил Хойтер.

Гольдштейн повернулся, посмотрел на молодого человека, и вежливо сказал:

— Понятия не имею. Человек, который позвонил мне, не назвал себя, просто предложил мне записывать их советы. Поскольку это будет полезно, я так и сделал.

«Бран», — подумала Анна.

«Скорее всего, — согласился Чарльз. — Или Адам Хауптман».

Анна встретилась взглядом с Хойтером и пожала плечами.

— Я знаю, кто организовал нашу встречу с нашей стороны. Но понятия не имею, кто организовал с вашей.

Гольдштейн достал свой ноутбук и подключил его к видеосистеме в комнате. Потом откашлялся.

— Агент Фишер, не могли бы вы закрыть дверь, пожалуйста? Некоторые из этих снимков не очень хорошие. Я бы не хотел пугать какую-нибудь бедную горничную.

Дверь заперли, Гольдштейн снял очки и протер их, пока агент Фишер выключала свет. Когда он снова надел очки, то выглядел важным, легкий намек на слабость, возраст и безобидность исчез. Всего на мгновение агент Гольдштейн был человеком, который охотился на других, затем аура слабости вернулась, как будто он снова надел удобную старую рубашку.

— Мы называем нашего субъекта… — Он сделал паузу. — Так в ФБР называют «неизвестного преступника», это кажется немного более профессиональным и менее истеричным, чем «убийца», и более взрослым, чем «плохой парень». Этот субъект известен как «Охотник на крупную дичь», потому что в течение первых двух десятилетий все убийства происходили во время традиционного охотничьего сезона. Первое известное нам убийство произошло в 1975 году, хотя, учитывая изощренность убийств, вполне вероятно, что он убивал раньше. — Он посмотрел на Анну, у которой, должно быть, изменилось выражение лица, и сказал: — Да. Мы абсолютно уверены, что этот убийца — мужчина.

Он нажал кнопку, и на большом экране телевизора появились две фотографии. На первой была школьная фотография девочки китаянки. Она улыбалась фотографу, а в ее волосах была ярко-оранжевая лента. Вторая фотография была очень зернистой и показывала обнаженное тело, голову, скрытую в тени, и белую простыню или одеяло, наброшенную на бедра.

— Карен Юн Хао было четырнадцать. Ее похитили из ее спальни в…

Чарльз пропустил голос мужчины мимо ушей, он вспомнит, что сказал агент Гольдштейн позже, если понадобится. Сейчас он сосредоточился на лицах, ища подсказки, людей, которых он знал, жертв, которые были из стаи.

В первый год убийца похитил четырех девушек с интервалом в неделю. Молодые азиатки, не старше шестнадцати и не младше двенадцати. Он держал их у себя, насиловал и пытал до тех пор, пока не был готов взяться за следующую жертву. ФБР считало, что он убил одну жертву непосредственно перед тем, как заняться следующей, хотя, возможно, это было совпадение. Как только сезон охоты закончился, он прекратил убивать. Первый год он орудовал в Вермонте, второй — в Мэне, где он пробыл несколько лет, затем в Мичигане, Техасе и Оклахоме.

«Он организованный», — подумал братец волк, готовясь к погоне. Хороший охотник берет только то, что ему нужно, когда ему это нужно, и их добыча была хорошим охотником. Жертвы убийцы постепенно менялись на протяжении многих лет: азиатки девочки и девушки, а затем, в Техасе, мальчик-подросток, который тоже был азиатом. Мальчик был первой жертвой, подвергшейся содомии, но после него подверглись все, как мужчины, так и женщины. На следующий год после этого жертв было одинаковое количество девушек и мальчиков. Затем только мальчики. После этого убийца добавил чернокожую девочку-подростка.

— Похоже, он ищет идеальное блюдо, — тихо сказала Анна, не обратив внимание на испуганный взгляд доктора Сингх, потому что не отводила взгляд с экрана. — Он начал в семьдесят пятом. Может быть, он был ветераном Вьетнама?

— Жертвы — азиаты, — сказал старший агент ФБР, выглядевший еще более хрупким, чем раньше. — Большинство из них не были вьетнамцами. Но некоторые люди не видят разницы или им все равно. У полиции уже была такая теория до того, как в начале восьмидесятых к ней впервые подключилось ФБР. Субъект был бы не единственным, кто вышел бы из этой войны с желанием убивать.

— Настали времена, которые испытывают души людей, — сказал Анна мягким голосом, и Чарльз понял, что она вспоминает другого солдата ветерана.

— ФБР потребовалось более пяти лет, чтобы вмешаться? — спросил Хойтер.

Гольдштейн терпеливо посмотрел на агента.

— Ближе к десяти. Во-первых, полиции потребовалось некоторое время, чтобы понять, что они ищут серийного убийцу, учитывая, что он орудовал в разных штатах. Во-вторых, ФБР не занимается делами о серийных убийцах. Мы вспомогательный персонал, а не основное подразделение.

Он нажал кнопку, и появилось новое фото.

— Вот тут-то и появилось ФБР, это было до меня. Впервые я взялся за это дело новичком в 2000 году. В 1984 году "Охотник на крупную дичь" вернулся в Мэн. Первая жертва в том году — восемнадцатилетняя Мелисса Сноу.

Чарльз узнал жертву, ей не было восемнадцати. Следующей жертвой был чернокожий парень, незнакомец. Он не знал третью жертву, еще одну десятилетнюю азиатку.

Братец волк решил, глядя на нежное радостное личико, что они найдут убийцу и уничтожат его. Детей нужно защищать. Чарльз согласился, и призраки несправедливо казненных, преследовавшие его, отошли дальше.

— Это были единственные три жертвы, которые мы нашли в том году, и после этого года количество тел, которые мы находили, начало меняться. В 1986 и 1987 годах мы нашли три тела. В 1989 году их было два. В 1990 году снова три трупа, и так до 2000 года, когда кое-что изменилось, но я расскажу об этом через минуту. Мы не думаем, что он изменил способ убийства. Недельный интервал между первой жертвой и следующей кажется вполне определенным. Поэтому мы думаем, что он начал прятать тела в менее доступных местах.

В этой группе жертв Чарльз узнал двух из трех. Он также отметил, что фотографии с места преступления были лучшего качества, а это значило, что ФБР привлекло лучшего фотографа или просто камеры стали лучше.

Гольдштейн сказал:

— В 1984 году две жертвы соответствовали предыдущему выбору нашего субъекта. Начиная с 1985 года в жертвах нет явных закономерностей. Мужчины и женщины, молодые и взрослые. Он все еще похищает, насилует и пытает их в течение недели, прежде чем отправиться за следующей жертвой. — Он показал собравшимся лицо каждой жертвы. Чарльз заметил, что Гольдштейн не сверялся со своими записями в поисках имен, а если и обращался к своим заметкам, то только чтобы удостовериться, что все правильно сказал. — На следующий год он приступил к охоте в сентябре.

Чарльз знал троих жертв из 1985 года и всех найденных в 1986 году.

«Останови его, — сказал он Анне, решив, что выбор жертв не был случайным совпадением. — «Это важно. Вернемся к тому первому году, когда ФБР впервые начало участвовать в охоте».