Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Он сделал шаг назад, и его сородичи последовали его примеру. Затем никси развернулся, подошел к Хагалазу и что-то прошептал ему на ухо. Мужчина внимательно взглянул на Авалону. Он оставался все так же смертельно спокоен. Аврелия махнула рукой, и фейри удалились, оставив после себя приятную прохладу.

— Фейри никогда не лгут, — задумчиво почесал подбородок Хагалаз. — Ты чиста. У тебя доброе сердце и светлая душа. А такие люди не способны на предательство, — сделал вывод он.

Облегчение оказалось настолько сильным, что девушка пошатнулась.

— Сейчас тебе придется сделать выбор, — выступила вперед Аврелия. Она подошла к будущему дьерду и, мягко обнимая ее за плечи, повела вдоль нестройных рядов всадников. Авалона уловила исходящий от женщины резкий аромат дорогих духов. — Выбери себе достойных воинов, ведь с ними тебе придется связать свою жизнь.

— Я уже выбрала.

Они вернулись в центр. Слева от Авалоны возвышался Хагалаз, а справа Аврелия. Рядом с ними, в своем полупрозрачном одеянии она почувствовала себя голой. Ей не хватало ее доспеха, который, казалось, уже давно прирос к коже. Когда она ощущала сталь, то была защищена. Стопы заледенели, а руки сотрясала мелкая дрожь. Авалона не хотела казаться слабой. Она выпрямилась, и хотя хэлла на голову ниже Хагалаза и Аврелии, сейчас она была на высоте.

Время объявлять имена.

— Фонзи Баррад.

Фонзи сделал шаг вперед. Он не казался удивленным, и Авалона прекрасно знала, почему. На его лице появилась высокомерная ухмылка, направленная почему-то в сторону Пожирателя Душ. Иэн не заметил ее, гипнотизируя спину Авалоны. Девушка чувствовала, как зудят лопатки, и поняла — он ждет. Ждет, когда она объявит следующее имя.

— Фейт Келли.

Девчонку почти вытолкнули из строя. От страха она начала пятиться назад. Фейт сгорбилась, отчего казалась еще меньше, чем была. Быть выбранным дьердом — честь. Но не для нее.

— Кевин де Хэльд.

Кевин решительно шагнул, принимая новый статус как данность. Он, как и всегда, казался воинственным, но Авалона разглядела в его глазах смешинки.

Последнее имя. Всадники зашептались. Чье имя прозвучит следующим? Ее выбор уже обсуждали, и многим он пришелся не по душе. Но после следующего имени в зале воцарилась гробовая тишина.

— Иэн Пожиратель Душ.

Мужчина шагнул вперед. Но зуд так и не оставил хэллу в покое. Напротив, он лишь усилился.

— Подойдите, — велел хьенд Кадоган.

Всадники пересекли зал, замирая напротив Авалоны.

“Пора”, — подумала она.

— Я — Авалона Кэрролл, всадник, носящий имя мечника Авалона Чернеющая Сталь, клянусь защищать и оберегать свой боевой отряд, пока сердце мое не перестанет биться. Пока моя душа светла, а помыслы чисты, я буду верой и правдой служить Империи Сион и правящей власти. Я не отступлюсь и не убегу до тех пор, пока моя жизнь и воля принадлежат империи. Да будет так.

Иэн опустился на одно колено, склонив голову. Фонзи, Фейт и Кевин последовали его примеру.

— Да будет так, — произнесли они.

В тот же миг горло Авалоны сдавило, как от жесткой хватки и она поняла: клятва не пройдет для нее бесследно.

Этери

Олень постучался в панорамное окно. Желто-коричневые глаза не сводили бездумного взгляда с Этери. Она стояла в нескольких шагах от окна, находясь по другую сторону стекла, держала в руках глиняную кружку с ароматным кофе, а с ее плеч свисал флисовый плед. Темные очки-прямоугольники съехали с переносицы. Этери поправила их нервным движением. Олень начал бить копытом по веранде, отошел назад и снова стукнулся лбом о стекло. Его рога были обрубленными, а серая шерсть казалась припорошенной пеплом.

За всю свою жизнь в доме в лесу девушка не раз встречала лесных обитателей. Охота — одна из ее слабостей. Лицензированное охотничье ружье всегда находилось под рукой, но в этот раз Этери даже и не подумала о том, чтобы пристрелить пытающегося вломиться к ней в дом оленя. Странное поведение зверя ее насторожило.

Этери стянула очки и хмуро взглянула на него. Олень замер, прислушиваясь к крику пролетающего мимо косяка птиц и неотрывно рассматривая затуманенные глаза девушки, а затем стремительно бросился бежать в чащу. Тяжелый вздох был единственным шумным звуком в доме.

Так происходило всегда. Ее бояться. Животные чувствуют исходящую от нее энергетику смерти, а люди страшатся ее взгляда. И пока люди боятся Этери, она боится их.

Этери потерла уставшие глаза, сложила очки, убирая их в чехол, и одним глотком осушила кофе. Все, на сегодня достаточно странностей. Пора ложиться спать, хотя она так не любила это делать.

Прежде чем забыться беспокойным сном, девушка долго ворочалась. Она никак не могла забыть таинственного незнакомца из книжной лавки. Казалось, даже сейчас каждый миллиметр ее тела будто бы сканируется его тяжелым взглядом. За ней наблюдают? Ощущения слежки и тревоги не покидало ее с того самого момента. Этери поплотнее укуталась в теплый плед, свернулась комочком и уснула.

Каждые три дня она видела одно и то же сновидение, которое, словно заезженная пластинка, повторялось снова и снова. Это длилось на протяжении многих лет, и при желании Этери могла бы пересказать его наизусть. Сначала она появлялась на лесной опушке. Высокие деревья-гиганты шелестели яркой зеленой листвой, а неподалеку тишину леса нарушало журчание ручейка. В воздухе искрила мощная энергия. Будто бы сотни электрических зарядов пронзали ее кожу.

Этери никогда не принимала участия во сне и даже не хотела в нем появляться, но какая-то непреодолимая сила заставляла ее раз за разом окунаться в одни и те же события. Вот из маленького, сложенного из кирпича домика выходит молодая девушка, немного моложе самой Этери. Ее распущенные волосы цвета вороньего крыла блестят в лучах далекого солнца. На ее простом хлопковом платье искусно вышиты цветы сирени. Девушка улыбается и протягивает руки к проплывающим мимо облакам, не замечая позади чей-то пристальный взгляд, от которого даже Этери становиться жутко. — Я же обещал, что найду тебя, любовь моя. — Низкий властный голос заставляет ее вздрогнуть. Она тревожно оборачивается, замечая мужчину, скрытого в тени вечнозеленого дуба. Мужчина отталкивается от ствола дерева и медленно бредет к замершей девушке. Он высок, крепко сложен. Короткие золотые пряди волос убраны назад. У него острый подбородок и резкие черты лица, о которые можно порезаться. Глаза словно теплое летнее небо, но в них не чувствуется глубины, только застывший голод и алчный блеск. — Элена, — произносит он мягко, подбираясь все ближе. — Елена, — машинально поправляет она, все еще не сходя с места. — Что вам от меня нужно? Этери чувствует ее растерянность и замешательство, но не страх. Она не боится этого мужчину. Просто опасается. — Я пришел задать вопрос. — Мой ответ “нет”, — отвечает она, не раздумывая. — Ты не услышала сам вопрос, — тихо смеется он. Этот смех пробирает до самых костей. — Полагаю, он не изменился с нашей последней встречи, — она делает шаг назад, но мужчина ловит ее руку, не желая отпускать, — пока существуют все звезды, от Мориона до Небесной Дивы, я никогда не стану вашей женой. — Почему? — вкрадчиво спрашивает он, сжимая руку девушки чуть сильнее. Высвободиться у нее не получается. — Кого ты пустила в свое сердце, Элена? — Я предана только самой себе, — с вызовом отвечает она, — но замуж за вас не пойду. — Причина в любви? Ты ведь не любишь меня так, как люблю тебя я? — Верно. Но причина не в этом, — она подошла ближе и положила руку на его шелковую рубашку. Туда, где должно биться сердце. Любого, кто посмел бы провернуть подобное, сразу ждала расплата. Этот человек слишком высоко ценил свою жизнь. Но от ее рук он готов погибнуть, — вы мните себя героем, но ваше сердце черно. Я вижу в нем только смерть и мглу. Она брезгливо отдергивает руку, отряхивая ее, будто испачкавшись. И мужчину это задевает. На его лице написана ярость, а голубые глаза темнеют от неконтролируемых эмоций. Он хватает Елену за волосы, силком притягивая к себе, и шепчет в губы, обжигая жарким дыханием — Ты принадлежишь мне по праву. По губам девушки алым, словно спелая вишня, проскальзывает мимолетная улыбка, но тут же исчезает. Она знает, что он имеет в виду, и если следовать условностям — он прав. Но она никогда им не следовала. — Вам принадлежит все, но не моя воля, — отвечает она, и не думая вырываться. — Вы самонадеянный и жалкий. Вы трус, заполучивший власть. Но власть не есть любовь. Вспомните об этом в следующий раз, когда будете звать меня замуж. — Следующего раза не будет! — рычит он и, не обращая внимания на сопротивление, целует Елену. Возможности отстраниться нет. Одна его рука крепко прижимает ее к себе, а другая болезненно удерживает волосы. Собственнический поцелуй наполнен ядом, он словно оставляет на ее губах несмываемую метку«мое». Холодные губы мужчины грубы, как и он, они не хотят слышать чужую волю. А Елена, осознав свое бессилие, пытается вложить всю свою ненависть, скрытую в душе. И он чувствует ее презрение, которое только распаляет его чувства сильнее. Он хочет обладать этой женщиной, а значит, получит ее.

Под босыми ногами хрустел выпавший на веранду снег. Стопы покраснели, холод жадной рукой хватал ее за ноги. Этери поправила очки и потуже завязала халат. Задумчивый взгляд был устремлен в самую глубь леса. Дьявол, а ведь она думала, что избавилась от этого сна навсегда. Навязчивое сновидение не давало ей покоя уже давно. Оно начинается и заканчивается одинаково. Не меняется ни место происходящего, ни герои, если их так можно назвать.

Сон приходил к ней раз в три дня, и недавно эта цепь была нарушена. Этери спокойно спала целую неделю, без страха вновь увидеть яростный взгляд златовласого мужчины.

Но вот это снова повторилось. Стоило ей закрыть глаза, как грань реальности начинала размываться. Привычная жизнь ей уже не принадлежала. А когда наступало утро и Этери просыпалась, то ее собственный мир казался не таким уж и значимым. Глупости? Может быть и да.

Вдалеке зашуршали ветви лиственницы. Снег осыпался, создавая белоснежную полупрозрачную стену. Этери прищурилась. Если это вчерашний олень, то во имя всех святых и божественных сил она пристрелит его!

Этери скрылась в доме и через мгновение вновь появилась на веранде, но уже с ружьем в руках. Стараясь не обращать внимание на потерявшие чувствительность ступни, она прицелилась. Снег громко хрустел в лесной тишине. Олень направлялся прямо к дому Этери Фэрнсби, как будто нарочно желая расстаться с жизнью.

Холод был жутким, но рука Этери не дрогнула. В тот миг, когда из-за дерева появилась фигура, девушка была готова нажать на спусковой крючок, но, к счастью, вовремя поняла, что к ней крался вовсе не олень.

— Какого дьявола! — яростно выкрикнула она.

Из-за лиственницы вышел тот самый незнакомец. Этери выдохнула с облегчением, радуясь, что вынужденная привычка носить очки даже дома ее спасла. Очки защищали не только людей от сердечного приступа, но и ее саму от полной потери зрения. Ее глаза были чувствительны к свету, смотреть на яркий белый снег было для нее сродни пытки. Нервным движением Этери схватилась за дужку.

Незнакомец из книжной лавки остановился, с удивлением разглядывая ружье. Он сменил строгий костюм на утепленную куртку и джинсы, а вот кашемировый шарф в клетку по прежнему украшал его шею. Парень наступил на ветку, и та разломилась пополам. От резкого звука, птицы, сидящие на ветвях ели, взметнулись вверх, улетая прочь.

— Что вы делаете? — с интересом спросил незнакомец.

— А вы, — Этери опустила ружье, — что делаете около моего дома?

Он загадочно улыбнулся. Быть может, слежка, которую она чувствовала все это время, образовалась не на пустом месте?

— Прогуливался в окрестностях, — он сделал несколько едва заметных шагов. Этери покрепче сжала в руке ружье, и незнакомец остановился. — У вас очень красивые пейзажи.

— Вы не местный, — произнесла она то, о чем уже догадывалась раннее. — Послушайте мистер…

— Элфи де Флуа.

— Мистер де Флуа, не знаю, откуда вы, но в Хоу-Хэле местные жители не привыкли ранним утром обнаруживать у себя на пороге незнакомых людей. Тем более вы вторглись на частную территорию.

Дом Этери хоть и не был огражден, но территории ближайших окраин принадлежали семье Фэрнсби. Приемный отец Этери, мистер Джон Фэрнсби, сколотил состояние на имеющейся у него недвижимости. Как шутила иногда Лилит, еще немного и Джон завладеет всем городом. В ее словах была доля правды.

— Вы с каждым гостем настолько приветливая? — в его голосе девушка уловила раздражающие ее смешинки.

— Вы не мой гость. Я предупредила, мистер де Флуа. До свидания.

Она развернулась, съедаемая горечью и раздражением, когда в спину ей прилетела до боли знакомая фраза:

— До скорой встречи.

Этери закусила губу и обернулась. Незнакомца из книжной лавки в лесу уже не было.

Вынужденный рождественский ужин в особняке семьи Фэрнсби состоялся через несколько дней. Несмотря на конец декабря, Этери не чувствовала того рождественского волшебства, что посещало ее каждый год. В этот раз все было иначе. Тревога смешанным комом поселилась в ее сердце, стоило увидеть родные стены особняка Фэрнсби.

Захлопнув дверь автомобиля, девушка направилась к арочному входу, поддерживаемому колоннами. Она обогнула фонтан из ракушечника, представляющий собой композицию из шести маленьких танцующих фей. Прежде чем подняться по узким ступенькам в дом, она расправила несуществующие складки на черном платье в пол, убрала выпавшую из высокого пучка прядь и взяла в руку дверной молоток.

Раздался глухой стук.

Обычно ей открывал Ренди, их дворецкий, но в этот раз в дверном проеме появился Джон.

— Привет, детка, — тепло улыбнулся мужчина. Его седые волосы были аккуратно уложены назад, борода подстрижена. Вместо привычного костюма на нем красовался теплый свитер со снеговиком, брюки и домашние тапочки.

Этери бросилась ему на шею, крепко обнимая. В детстве она верила, что его присутствие рядом избавит ее от любых невзгод. Рядом с Джоном она снова становилась маленькой девочкой. Он гладил ее по длинным волосам, и девушка ощущала знакомый аромат древесной смолы и табака. В его объятиях было так тепло…

— Я очень рад, что ты приехала, — сказал он, отстраняясь и пропуская Этери в дом.

— Боюсь, ты единственный рад мне по-настоящему, — усмехнулась она.

Девушка сняла утепленное пальто, отдала его Джону и прошла в гостиную, именуемую Малым залом. В углу, рядом с высокой, украшенной елью, расположились музыканты, играющие джазовую рождественскую музыку. На диванчиках и креслах с бокалами в руках восседали смутно знакомые люди. Сколько бы Этери не вглядывалась в их лица, она не узнавала своих многочисленных родственников, с которыми виделась раз в год.

Этери не любила привлекать к себе внимание, поэтому предпочла удалиться в другое, менее людное место. В столовой усердно сервировали стол, официанты бегали с бокалами, вилками и ложками в руках. Пока она пробиралась к лестнице, ее несколько раз чуть не сбили. Выдохнула Этери, только когда поднялась на второй этаж, направляясь туда, где находилась библиотека. Все же среди книг она чувствовала себя в разы лучше, чем среди людей. Но не успела она подойти ближе, как услышала знакомые голоса, доносящиеся из-за закрытых дверей.

— Вы хотя бы понимаете о чем говорите? — строгий голос матери Этери узнала сразу. Лилит была чем-то недовольна.

— Да. А вы? — услышав второй голос, Этери замерла. Опять он. Что этот человек забыл здесь? В доме ее родителей? По открытой спине девушки пробежали мурашки. — Вы понимаете, о чем я?

— Честно говоря, не совсем, — голос Лилит стал удаляться. Этери предположила, что она опустилась в свое любимое кресло, стоящее возле камина. — Вы узнали обо мне из старых газет? Я думала, ту статью уничтожили много лет назад. Джон лично обращался в издательства.

Они разговаривают о появлении Лилит посреди озера… Но откуда незнакомцу из книжной лавки известно об этом случае? В свое время об этом судачили на каждом шагу, но шумиха быстро сошла на нет. Этери с трудом удалось найти сохраненные кусочки газет в библиотеке особняка, они были тщательно спрятанные внутри книг. Она потратила на это несколько лет и не могла понять, как об это узнал он? Этери помрачнела.

— Скажем так, я был очевидцем тех событий, — он помолчал, а потом вдруг спросил. — Ваши перчатки, миссис Фэрнсби. Почему вы носите их?

Лилит носила перчатки потому что, как и Этери не любила привлекать внимание, а отсутствующая фаланга безымянного пальца, очень часто бросалась людям в глаза. Но этот парень ничего не знал об этом. Просто не мог знать.

— Они прекрасно дополняют наряд. Вам так не кажется?

— Мне кажется, вы юлите. Миссис Фэрнсби, вы можете мне не верить, но мне известно намного больше, чем вы думаете.

— Неужели?

— И гораздо больше, чем знаете вы сами. Почему красивая молодая девушка появилась посреди Туманного озера? Почему она пребывала в беспамятстве? Почему была беременна… — тут он ненадолго замолчал и только через пару секунд продолжил, — и не помнила отца собственного ребенка? Вы не совсем обычная женщина, Лилит. И ваша дочь тоже.

— Довольно! — прервала его мама. Ее голос дрожал от ярости. — Кто вы такой?

В библиотеке воцарилась тишина. Этери привалилась спиной к стене, чувствуя лопатками холод травертина. Лилит всегда умела задавать правильные вопросы. Она делала это так, что любой цепенел не в силах солгать. Мистер де Флуа не должен был стать исключением.

Но…

— Я ваше прошлое.

Этери нервно выдохнула, широко распахнув глаза.

— Если вам будет интересно, я буду ждать вас завтра в полдень на верхушке Сида. Не опаздывайте.

Несколько маленьких шагов, скрип двери и Этери оказалась в библиотеке. На нее устремились две пары глаз. Небесно-голубые глаза матери и равнодушно холодные мистера де Флуа. В один момент равнодушие исчезло, а его место заняла приветливая улыбка.

— Мисс Темные Очки? — весело спросил он. В этот раз Элфи красовался в обтягивающих брюках, старомодной рубашке с рюшами, а его шею обматывал черный платок. Он опирался на белый зонтик-трость, а из под его рубашки снова пробивался теплый свет. Этери ощутила уже ставший привычным аромат сладких апельсинов и полевых трав.

— Незнакомец из книжной лавки? — Этери прищурилась. — Вы преследуете меня и мою семью?

— Вы знакомы? — как Этери и предполагала, Лилит восседала в кресле, вальяжно положив руки на подлокотники и откинувшись на мягкую спинку.

— И вам счастливого Рождества, мама, — с долей иронии произнесла Этери.

— Мы столкнулись в городе, — вмешался мистер де Флуа. — Случайно.

— Случайно? — возмутилась Этери.

— Именно, — улыбнулся он, уголками губ.

— Вы… — начала злится девушка, но договорить не успела. Ее перебила Лилит.

— Мистер Элфи де Флуа наш гость, Этери. Будь сдержаннее, — она поднялась с кресла. Пышная юбка ее нежно-голубого платья зашуршала. Лилит выглядела намного моложе своего возраста. Они с Этери были похожи скорее на сестер, нежели на мать и дочь. Вот и сегодня Лилит превзошла саму себя. Аккуратный, не вызывающий макияж, волосы, уложенные в объемные локоны, платье из легкого шифона. Этери с удивлением обнаружила, что рядом с мистером де Флуа мама смотрелась гармонично. Будто бы из старой сказки. — Я подумаю над вашим предложением, — сдержанно сказала она ему.

Этери с подозрением покосилась на мать. Подумает? Чтобы Лилит Фэрнсби оставила в разговоре недосказанность? Прямолинейность матери иногда сильно раздражала, но нельзя не отметить, с каким талантом она в редких случаях уходила от ответа.

— Вы не голодны? — обратилась Лилит к мистеру де Флуа. — Как насчет ужина?

— С удовольствием, — приторно улыбнулся он.

Она вернула ему улыбку и, стуча каблучками, направилась к выходу. Элфи последовал за ней, но Этери схватила его за рукав рубашки. Ткань из жесткого материала смялась. Парень остановился, медленно опустил голову, разглядывая маленькую аккуратную ручку Этери, и вопросительно вскинул бровь.

— Не знаю, кто вы и откуда взялись, но мне не нравится то, что вы ошиваетесь рядом с моей семьей.

— Приму к сведению.

Кровь прилила к лицу Этери. Он разговаривал с ней спокойным тоном, с нотками снисхождения, словно считал маленьким несмышленым ребенком.

Вдруг Элфи улыбнулся и оторвал ее руку от своей рубашки, не спеша отпускать. Прикосновение обожгло запястье. Легкое касание почему-то отозвалось болью.

— Вы напуганы, — не вопрос, утверждение. — Люди часто боятся неизвестности, но вам не стоит переживать, дорогуша. Скоро все встанет на свои места.

Мистер де Флуа наклонился и коснулся губами тыльной стороны ее ладони, заставив испуганно замереть на месте. Затем развернулся и, опираясь на зонтик-трость, вышел из библиотеки.