Опасный ангел (СИ)

В среду я уже его издалека видела, к тому же наслушалась разговоров в офисе, пока мыла полы. Поэтому знаю, что этот тридцатишестилетний красавец спортивного телосложения и есть владелец «Туран-софта». У него дочка от первого брака, пацан — от второго, а прошлым летом родились девочки-двойняшки Катя и Таня. Вот как много можно узнать, пока бегаешь по кабинетам с ведром и тряпками.

Второй мужчина немного старше, ему, наверное, уже сорок. Он массивный, широкий — почти такой же мощный, как Халк, который тусуется с моей мамой. Бизнесмен пристально меня рассматривает, но всего мгновение, а потом снова утыкается взглядом в какую-то схему.

— Добрый вечер. Я вместо тёти Тани… — сообщаю Вадиму Михайловичу.

— А тётя Таня у нас…

— Ваша уборщица! Она не смогла прийти. Можно я здесь помою? Только ваш кабинет остался.

— Вадик, отпусти девочку, некогда. Один день обойдёшься без уборки.

— Щас! А мне потом пылью дышать. Нет уж. Как тебя зовут, солнце?

— Валерия, — отвечаю смущённо и пытаюсь поправить волосы. Я уже упахалась, на лбу выступила испарина.

— Валерия, начинай. Только давай побыстрее.

— Хорошо, я вас не задержу.

А кабинет-то размером с футбольное поле!

Мужчины возвращаются к своим бумагам, а я начинаю отжимать швабру специальным приспособлением, но слышу, как позади открывается дверь. В кабинет кто-то входит.

— О, Данила, ты вовремя, — говорит Вадим Михайлович, и я холодею.

*************

Мои прекрасные читатели, спасибо, что вы со мной! Очень ценю ваше внимание!

Полезная информация:

Вадим Михайлович — главный герой книги

ОПАСНАЯ БЕРЕМЕННОСТЬ

Также он появляется в романах:

ОПАСНАЯ ПОМОЩНИЦА

ОПАСНОЕ ОБЕЩАНИЕ

4

ЛЕРА

Нет, нет, не надо! Неужели это Ангелов?! А я в таком виде — растрёпанная, взмокшая… Да ещё и в роли уборщицы…

Медленно оборачиваюсь, молясь, чтобы это был какой-то другой Данила. Но нет, судьба надо мной издевается: на пороге кабинета стоит Ангелов и сверлит меня хмурым взглядом. В руках у него сумка с ноутбуком.

Меня бросает то в жар, то в холод, руки трясутся, от стыда горят уши. Вроде бы, я не занимаюсь ничем позорным, однако сейчас готова провалиться сквозь землю. Умираю от унижения, а презрительный взгляд мажора гвоздями заколачивает меня в пол.

Кинув на диван куртку, Данила подходит к столу, за руку здоровается с мужчинами:

— Вадим, привет! Здравствуйте, Демьян Андреевич. Вы к нам надолго?

— Нет, сейчас всё обсудим, и я сразу обратно в Москву.

— Ясно. А эта что тут делает? — Данила недовольно кивает в мою сторону.

Я сжимаюсь, как от удара, и совсем теряюсь. В ногах такая слабость, что того гляди свалюсь рядом с ведром. Но в то же время из глубины души поднимается протест. Ещё мгновение — и я возненавижу этого высокомерного нахала.

— Старик, ты чего так грубо? — удивляются бизнесмены, но ответа не получают.

Мой обидчик молча расчехляет ноутбук, открывает его, и через секунду трое мужчин обо мне забывают. Они начинают сыпать терминами, которые звучат для меня полной абракадаброй. Но, в целом, улавливаю суть происходящего: Демьян Андреевич заказал программное обеспечение для одного из своих заводов, а Вадим Михайлович и Данила занимаются разработкой.

Вредный мажор учится на факультете информационных технологий, значит, в «Туран-софте» ему самое место, это его профиль. Удивительно, конечно, что Данила вообще работает. Учитывая доходы его отца, он мог бы забить и на учёбу, и на работу. Прожигал бы молодость в ночных клубах.

Однако Данила не бездельник, он хорошо учится, не сомневаюсь, что успел стать продвинутым айтишником. На сайте универа отмечается, что он с командой студентов делает крупный проект для города, а ещё разработал какую-то крутую программу.

Умный! Но ведёт себя как скотина.

Что я ему сделала плохого? Откуда такое пренебрежение?

— Вон там под столом пропустила, — вдруг замечает Данила, оторвавшись от ноутбука. — Некачественно моешь. Халтуришь.

Сейчас я готова его убить, жаль, что нельзя шваброй треснуть! Да что он ко мне привязался? Я не халтурю, а просто устала. К тому же, стыжусь того, что приходится ползать с тряпкой под ногами у троих мужиков. Я сейчас как голая посреди многолюдной площади.

— Данька, ты чего к девочке цепляешься? — улыбается Демьян Андреевич. — Понравилась она тебе?

— Вот ещё, — сквозь зубы роняет мажор. Но успеваю заметить, как он дёрнулся от этого вопроса.

Данила снова прилипает к экрану ноутбука. И правильно!

Пялься в свой код, а за мной следить не надо!

Закончив уборку, прощаюсь и тихонько покидаю кабинет. Даже и речи нет, чтобы в присутствии мажора попросить у Вадима Михайловича денег. У меня просто язык не повернётся…

Некоторое время стою в коридоре, сражаясь с собой. Может, заглянуть в кабинет и вызвать директора? Смелости не хватит. Придётся снова уйти ни с чем. А ведь я уже представляла, как забегу в супермаркет у дома и куплю всяких вкусняшек — яблоко, грушу, шоколадку.

Днём мама написала, что приготовила на ужин спагетти с сыром. Это шикарно, конечно, но только если мамуля снова не устроит застолье. Если опять приведёт собутыльников и на кухне будет пьянка, я туда даже не зайду, а значит останусь без ужина.

Прислонив швабру к стене, топчусь у директорского кабинета. Расстроенная, жалкая… Нерешительно посматриваю на дверь, а на глазах уже выступили слёзы — злюсь на себя, но в первую очередь на Данилу. Если бы он не явился и не начал кривить физиономию, я бы обязательно попросила Вадима Михайловича мне заплатить, и сейчас бы стала богачкой…

Внезапно из кабинета появляется Демьян Андреевич. Накидывая на ходу куртку, он устремляется к лифту, но резко тормозит.

— А ты чего домой не идёшь, малыш? — спрашивает ласково. Смотрит, как на ребёнка, с высоты своего роста.

— Мне ещё… не заплатили… — выдавливаю чуть слышно и мучительно краснею.

— Так зайди обратно, — кивает на дверь. — Что ж ты сразу не сказала?

Мотаю головой и вдруг признаюсь:

— Не могу! Там… Данила. Мы учимся вместе… в одном университете…

По лицу бизнесмена видно, что мои внутренние метания ему понятны. Наверное, он заметил, как бедно я одета и как сильно меня смутило появление надменного мажора.

— Сколько тебе должен заплатить Вадим? — Он лезет в куртку за бумажником и достаёт пятитысячную. — Так нормально? Бери.

Изумлённо смотрю на красную банкноту и испытываю приступ дежавю. В понедельник мне предлагали такие же купюры, однако этого бизнесмена и близко нельзя сравнивать с жирными боровами из ресторана. Те смотрели на меня с жадной похотью, и это было отвратительно…

— Что вы! Я не возьму! Мне нужно всего девятьсот!

— Ты же студентка? Истратишь остальное на учебники. — Демьян Андреевич берёт меня за руку и вкладывает купюру в ладонь, причём делает это настолько уверенно и безапелляционно, что у меня не хватает духа сопротивляться…

Через полчаса, убрав инвентарь и одевшись, я вприпрыжку бегу к остановке. Заметает метель, сугробы блестят под фонарями, как горы драгоценностей. Не обращаю внимания на ледяной ветер и на то, что кроссовки моментально промокли. Сердце поёт, ведь в сумочке лежит невероятное богатство — пять тысяч.

Какой милый этот приезжий бизнесмен! Бывают же люди!

Остановка ярко освещена, однако до неё ещё надо добраться. Прохожих на улице совсем нет — мороз, да и времени немало, половина десятого. Снежинки покалывают щёки острыми иголками, лицо ужасно замёрзло, а пальцев на ногах уже не чувствую, надеюсь, не отвалятся, пока доеду до дома.

Внезапно прямо передо мной выныривают из белой мглы двое парней. Вырастают, как из-под земли. Сердце суматошно подпрыгивает прямо до горла. Выглядят незнакомцы так, что сразу становится ясно — эта встреча ничего хорошего мне не сулит. Настоящая уличная гопота, от них разит перегаром, рожи страшные…

Один из парней молча хватает меня за шкирку, как котёнка, и рвёт со спины рюкзачок. Второй лезет в карманы пуховика.

— А-а-а-а-а! — пытаюсь закричать, но захлёбываюсь собственным криком, так как сразу же получаю оплеуху.

— Заткнись, дура, а то изуродуем, — шипит грабитель. — Давай телефон, деньги.

А вокруг, как назло, ни души! С проезжей части вряд ли видно, что происходит на тротуаре — метель окутала всё снежным занавесом. Но даже если кто-то и заметит, то вряд ли остановится.

Я не хочу отдавать телефон, новый мне не купить, а жить без него невозможно. И с пятитысячной, свалившейся на меня как чудесный подарок, я тоже не готова расстаться.

Всхлипываю, вырываюсь, кручусь вокруг своей оси. Отпихиваю от себя их лапы, изо всех сил цепляюсь за лямки рюкзака… Силы, конечно, неравны.

И в тот момент, когда отчаяние накрывает с головой, и я уже почти проигрываю битву, у бордюра с пронзительным визгом тормозов останавливается автомобиль.

Это машина Данилы.

Мажор в мгновение ока выскакивает из спорткара, а в следующую секунду мои обидчики разлетаются в стороны. Жуткий мат оглашает вечернюю улицу, даже стены домов покраснели. Вертикальное положение гопникам удаётся принять всего на секунду — Данила снова отправляет в сугроб и того, и другого.

Как ловко у него это получается! Я с восторгом наблюдаю за дракой. Недаром девчонки, видевшие Данилу в спортзале, восхищались им. Всего полчаса назад меня возмутило поведение мажора, но сейчас он мой герой.

Грабители убегают с разбитыми мордами и без добычи. Мой старенький телефон и драгоценная пятитысячная им не достались.

Зато хорошо досталось от Данилы.

— Ты в порядке? Садись в машину, я тебя отвезу, — командует отрывисто. — Шевелись.

Пренебрежительный тон приводит в чувство, действует на меня, как ушат ледяной воды. Хоть Данила и остановил машину, чтобы броситься на помощь, он всё тот же надменный тип…

Отряхиваю пуховик и джинсы — налётчики успели хорошенько повозить меня по снегу — и гордо заявляю:

— Спасибо, Данила, но я на остановку. Сама доберусь.

— Ты не слышишь? Садись в машину.

Смотрит так, будто собирается прибить. Зелёные глаза зло блестят, он похож на волка, готового вонзить клыки мне в горло… Возможно, у Данилы до сих пор в крови гуляет адреналин, он выиграл бой, одержал победу. Поэтому сейчас ему нельзя возражать.

Ну, хорошо. Мне же лучше.

Иду к синему спорткару, усаживаюсь на переднее сиденье. Меня окутывает знакомый запах кожаного салона и мужского парфюма, нотки мускуса и хвои будоражат обоняние. Сразу вспоминаю, как в понедельник жалась на заднем сиденье и выслушивала оскорбления Ники.

Не знаю, где живёт Данила, наверняка, в центре, там самые фешенебельные здания. А наш дом находится в старом районе на отшибе города. Вероятно, моему спасителю придётся сделать большой крюк. Но он же сам предложил подвезти, о чём мне переживать?

Данила не глушил мотор, поэтому автомобиль сразу срывается с места.

— Ты теперь всегда будешь попадаться мне на глаза? — предъявляет мажор. — Ты постоянно влипаешь в истории, да? То на обочине замерзаешь, то тебя грабят.

Почему он нападает?! Мне и так досталось сейчас!

— Ехал бы себе дальше, — огрызаюсь тихо. Обида тягучим киселём заливает внутренности.

— Угу. А тебя бы тут прибили.

То есть, я виновата в том, что благородному принцу пришлось меня спасать! Я его вынудила это сделать!

М-да…

Полчаса мы едем молча, я украдкой посматриваю на сильные руки Данилы, на его точёный профиль, словно вырубленный из мрамора. Какой же красавчик, чтоб ему пусто было!

— У тебя губа разбита, — вдруг замечает он, на миг оторвавшись от дороги. Мы мчимся по проспекту, украшенному электрическими панно и гирляндами.

— Знаю. Один из этих ударил.

Мажор прищуривается, краешек рта дёргается — можно подумать, ему доставляет мучение мысль, что я только что получила по лицу.

Но я-то понимаю, что ему и дела до этого нет. Просто подсознание готово расшифровать любой жест Данилы в мою пользу. Хочется придумать сказку и поверить в неё…

Осторожно трогаю нижнюю губу кончиком языка и тут же ловлю ещё один пронзительный взгляд мажора. Явственно ощущаю, что воздух в салоне сгущается и тяжелеет, как перед грозой, и вот-вот заискрит разрядами.

В голове всплывает фраза Демьяна Андреевича: «Что ты к девочке цепляешься? Понравилась?»

К сожалению, москвич ошибся. Я не нравлюсь мажору, я его раздражаю. Он злится, что два раза подряд пришлось меня спасать. Сидит за рулём с таким хмурым видом…

За окном мелькают улицы, горят витрины. Я никак не могу поверить, что сегодня наши пути с Данилой опять пересеклись, да ещё и так эпично. От волнения внутри всё ходит ходуном, а в ушах до сих пор раздаётся звук глухих ударов — это Ангелов лупит гопников.

Как же лихо он с ними разделался! Так технично раскидал парней, вроде даже не прилагая усилий.