Помоги проекту - поделись книгой:
Этот Воробей вам не капитан
Часть № 1 ПРОЛОГ
– Капитан, это слишком рискованно! – предупредил главный пилот перед тем, как исполнить приказ. Он должен был направить судно в облака Юпитера. Космолёт двигался во тьме в сторону рассвета.
На мостике стояла мёртвая тишина. Он был изолирован от внешнего космоса. Вся информация по навигации была выведена на экраны и трёхмерные проекторы. Освещение мостика было обеспечено химически активной лентой. Такие светились по сотне лет и не тускнели. То есть, вполне могли пережить век космолёта.
– Рискованно, – согласился капитан Воробьёв. – Всё в нашей работе рискованно. Заходим в облака с неосвещённой стороны. Всем приготовиться.
Это был совсем молодой и перспективный капитан. Буйный нрав так и кипел в двадцатидевятилетнем мужчине. Он был упрям, суров и решителен. Всегда гнул свою линию. Тем и прославился. Всего за год на посту капитана уже успел попить крови пиратам. Но опыт разбора пиратов на запчасти был и раньше. До этого он два года служил заместителем капитана на тяжёлом крейсере «Гагарин». Перспективного и инициативного паренька быстро рассмотрело командование флота Земли. Для начала ему доверили старый разведывательный космолёт «Королёв». Боевую единицу уже собирались пустить на списание, однако почему бы не отдать её рискованному мальчишке? Авось выйдет что-то толковое. Это была стандартная проверка молодняка на руководящих должностях. Выживет, доверят судно посерьёзней.
Волосы капитана были светло-русые. Глаза горели зелёным. Бороду не носил. Волосы были зачёсаны таким образом, чтобы чуб не падал на лоб.
Форма офицеров была серая. Она состояла из особого материала и была многофункциональна. Экипировка была напичкана всеми необходимыми для пребывания в космосе технологиями. В том числе, одежда имела вшитые щитки, предусмотренные для минимизации травм.
Все, за исключением капитана, носили одинаковые – серые экипировки. На форме капитанов были предусмотрены тёмно-синие нагрудники. Трудно сказать, для чего они были предусмотрены. Дополнительной защиты они не обеспечивали. Также, выкрашенный нагрудник не являлся знаком различия. Может когда-то в них и был смысл, но уже никто его не помнит. Нагрудники скорей стали традицией.
Знаками различия служили татуировки на правой скуле. Последние сорок лет звание обозначалось определёнными символами. Для флота почему-то было важно было, чтобы офицеры носили их на теле. Вне космических заданий на форме были предусмотрены классические погоны, образца двадцатого-двадцать первого веков прошлой эры.
– Всем приготовиться! – дублировал команду зам капитана. Он отличался от всех остальных своей блестящей макушкой. Он был чуть старше капитана, однако никогда не подвергал авторитет Ильи. Не в его правилах было обсуждать командование, даже если он осуждал методы достижения цели.
Вдруг, послышался шум.
– Капитан, корпус может деформироваться, – доложил по внутренней связи главный инженер. Сообщение прошло с помехами.
– Следи, следи за разгерметизацией. Если хоть где-то появится утечка… – приказал молодой капитан.
– Есть! – едва различимо прошипели помехи.
– Мне не нравится эта затея. Это безрассудно, – вознегодовал один из присутствующих офицеров. Его звали Дмитрий Чисторот. Это был повидавший кровь и боль старый вояка. Он всегда негодовал, когда капитан Илья Воробьёв вытворял что-то опасное. С каждой командировкой его идеи становились всё опасней и рискованней. Чего только стоил патруль через гравитационную яму. Да ещё на старом то космолёте. Но патрулирование среди облаков газового гиганта было уже за гранью.
– Другого выхода у нас нет. Нам нужно определить маршруты пиратов, – не обращая внимания на Чисторота отмахнулся Воробьёв.
– Мы и так представляем их маршруты.
– Но поймать мы их не можем!
– Как вы объясните командованию помятый корпус «Королёва»? – прошипел Чисторот.
– Цель оправдывает средства, – отмахнулся капитан.
Тут офицер вскипел. Он был гораздо старше капитана и прослужил намного дольше. Систематическое неуважительное отношение к нормам безопасности и халатное отношение к приказам старшего руководства порядком надоели старому вояке. А сегодня прибавилось ещё и пренебрежение имуществом флота. Такого военный старой закалки спустить не мог.
Чисторот схватил выскочку за ворот, расстёгнутой экипировки. Вырвал Воробьёва из капитанского кресла и… И почувствовал на себе силу более молодого и подготовленного бойца. Он так и не понял, как Воробьёв освободился из его хватки. Спустя секунду, лицо Чисторота встретилось с ребристым полом мостика. Офицер вырвался, попытался вскочить, но нарвался на молодой тяжёлый кулак. Раза три нарвался. А может и все четыре.
– Слушай, выскочка! – взорвался старый офицер. – Ты тут только потому, что твой брат...
– Капитан тяжёлого крейсера? – усмехнулся Илья.
– Человек конторы! – злобно процедил старший офицер.
Капитан Воробьёв встал на ноги. Стоит отметить, стойка у него была величественная. Илья недовольно фыркнул. Его старший брат не заслуживал осуждения. Он выпрямился над Чисторотом и, глядя ему в глаза, процедил:
– Мы все тут смертники! Нас берут на эту службу, как расходный материал, ибо космос – это верная смерть. Тебе ли не знать, что с командировки нас обратно не ждут? Тебе ли не знать, что между нашей работой и опасностью стоит знак равенства? Сколько у тебя инвалидностей от перегрузок?
Офицер промолчал.
– Что, посчитать не можешь? Вот лично у меня парочка наберётся! – голос молодого капитана был как никогда суров. – И раз уж мы все одинаковое пушечное мясо, почему я капитан, а не ты? Отвечай, пустышка!
– Пошёл ты! – рявкнул Чисторот, продемонстрировав окровавленный оскал. – Посмотри на этих людей! Их погубят не космос и не пираты, а ты! Своими безрассудными и безответственными поступками.
На мостике повисла тишина. Все смотрели на происходящее. Коллектив знал, что лучше не лесть в драку двух львов. Тем более, никто не хотел бы брать на себя ответственность за бунт.
– До сих пор не погубил, – демонстративно сказал капитан, смотря сверху вниз на поверженного бунтаря.
– Потому что тебе слишком часто везёт. Вот только на везении успех не вечен. Попомни моё слово, щенок, сегодня удача от тебя отвернётся, – злобно прорычал Чисторот, пережёвывая собственный окровавленный язык. – И мы все станем тому горе-свидетелями.
– Ты можешь сойти, – процедил Илья. Он посмотрел на разбитую костяшку. Его уже не интересовал этот конфликт.
Чисторот поднялся на ноги и гордо поднял разбитый нос.
– Капитан? – растерянно обратился старший пилот.
– Доклад! – сказал Илья, садясь в кресло капитана.
– Вам стоит это увидеть собственными глазами.
Пилот вывел изображение с тыльных камер на экран. Капитан Воробьёв оторвал взгляд от своего зама и посмотрел. Сначала, он увидел красивейший в жизни рассвет. Свет от изображения на экране отразился в его зрачках. Ради восхода солнца в неспокойных облаках Юпитера стоило прожить эту бессмысленную жизнь. Среди них стал вырисовываться силуэт.
– Вот как они скрываются! – хищно воскликнул капитан. – Вот почему наши приборы их не обнаруживают.
– Это что, тяжёлый крейсер? – ужаснулся зам капитана Плесецкий.
– Он родимый! Пираты угнали его восемь циклов назад.
Настроение капитана заметно улучшилось. В глазах загорелся азарт. Он смог сделать то, на что ни у кого не хватало ни ума, ни духа.
– Как пираты удерживают тут такие тяжёлые объекты? Они нас видят? – забеспокоился Плесецкий.
– Нет, – уверенно отмахнулся Воробьёв. – Юпитер глушит всё. Даже нашу внутрибортовую связь.
Вдруг, в облаке пониже показался горб другого крейсера. Он парил таким образом, чтобы облака его скрывали. За дальним облаком блеснул ещё один корпус.
– Погодите, это же... – воскликнул пилот.
– Крейсер «Титов»!
– А вон там «Шэньчжоу»!
– Но оба этих крейсера считаются без вести пропавшими, – удивился зам капитана.
– Поздравляю, друзья! – хищно, но в то же время напряжённо улыбнулся капитан. – Сегодня мы выявили место дислокации пиратов.
– Везучий гадёныш, – злобно процедил Чисторот.
ГЛАВА 1: УВОЛЬНЕНИЕ
Для адмирала Виктора Смелова это была обычная прощальная речь. Очередная, ничего не значащая для него прощальная церемония. На самом деле он не понимал зачем всё это нужно. Сам он никого не терял. Точней, у него не было тех, кого он может потерять. Его всегда беспокоило лишь собственное «Я». Прощальную речь он считал посредственной, изжившей себя формальностью. Зачем прощаться с теми, чьих тел так и не обнаружили. Единственное, что удивило адмирала это количество прибывших на конкретно взятое прощание.
Он прибыл на полигон, где уже построился личный состав. Почти все незадействованные в командировках офицеры стояли на взлётном полигоне и мокли под дождём в ожидании прощальной речи. Как минимум две тысячи человек. Пасмурная погода и сверкающая молния вдалеке нагнетала жуткую атмосферу.
Адмирал Смелов, не без помощи помощников, поднялся на специально подготовленную трибуну и стал зачитывать прощания. Он не знал этих капитанов. Не знал офицеров, чьи имена перечислял. Вдруг, ему попалась знакомая фамилия. «Воробьёв?» – удивился Смелов.
– …Капитан Илья Александрович Воробьёв… – зачитал адмирал одну из фамилий. Одну из многих.
Адмиралу казалось, что он недавно видел его. Он припоминал, что того Воробьёва зовут Андрей. Неужели так быстро умер? Или однофамилец? Ну, умер и умер, какая разница? Жаль конечно, но ничего… Не он первый, не он последний. Капитанов нынче пруд пруди. Правильная агитационная работа внушила людям, что служба во флоте верх самого престижного престижа. Десятки лет лучшие ученики планеты ещё со школьной скамьи мечтают попасть в ряды флота. Мечтают, проходят мучительный отбор, а потом умирают. Никто не знает зачем, никто не знает за что. И чьи интересы губят лучших из людей…
Отчитав свою ежемесячную прощальную речь, Виктор Смелов захлопнул папку с именами и бросил её помощникам. А сам, немедля ни секунды, понёс своё выпирающее пузо в служебный автомобиль.
Личный состав стал расходиться. Вскоре разошлись все, кроме одного капитана. Андрей Воробьёв стоял словно статуя и смотрел в сторону трибуны. Мерзкий мелкий дождь набрался смелости и таки стал ливнем.
Решение было принято, оставалось только сделать первый шаг. Сегодня он обещал себе подать рапорт на увольнение. Капли дождя грустно отлетали от траурной церемониальной формы. Эта ткань не пачкалась и не мокла.
– Капитан, – обратился молодой офицер, он подбежал, странное поведение капитана. – С вами всё в порядке?
– Я больше не капитан, – поморщился Андрей. Он сорвал с себя китель и со всей силы бросил его на мокрый асфальт. После чего уверенным шагом направился в штаб. А китель остался лежать на асфальте капитанским погоном вверх.
***
– Капитан Воробьёв, я понимаю, вы лишились брата, но зачем так рубить с плеча? – возмутился начальник отдела кадров.
– Решение окончательное! – настаивал на своём Андрей.
– Вы понимаете, что разорвав контракт, вы не сможете вернуться на службу?
Андрей не желал вступать в спор. Он знал, всё что будут ему навязывать. Знал, как будут пытаться удержать на месте. На самом деле, не так-то просто подготовить нового капитана для тяжёлого крейсера.
– Решение окончательное! – снова процедил Воробьёв пугающей интонацией. Настолько пугающей, что горе-кадровик невольно сглотнул.
– Согласно действующему законодательству, вы ещё полгода обязаны...
– Не полгода, а два месяца отработать, – проворчал Андрей. – И за эти два месяца я отгуляю заслуженный отпуск!
– Понимаете, – растерялся кадровик, – за годы моей практики, по собственной инициативе ещё никто не увольнялся из флота. У нас не было такой практики.
– Что ж, я первый, – с явным безразличием к проблеме кадровика ответил Андрей.
– Знаете, отпуск не плохая идея. Годовой оплачиваемый отпуск.
Воробьёв на выдержал и подобно горилле ударил двумя руками по интерактивному столу кадровика. По экранам пошла трёхмерная волна.
– Ладно-ладно! – испуганно заверещал кадровик. Он был кабинетным работником и чистой ярости никогда не видел. Все, кто не видел космоса – трусы. Капитан Воробьёв это знал и ловко этим воспользовался.
***
Спустя два дня тяжёлый крейсер «Леонов» был передан другому капитану. А капитан Воробьёв отправился в заслуженный отпуск. Конечно, перед этим его помучили. Сначала он сдавал тест на психологическую дееспособность. Потом следовала череда бесед с вышестоящим руководством. Каждый адмирал считал своим долгом пригласить капитана и провести профилактическую беседу. Все они, как умели, отговаривали от ухода из флота. Предлагали вкусные на их взгляд должности. Конечно, не самим же им умирать от рук пиратов и жестокого космоса. Эти адмиралы давно забыли о том, что такое космос. Максимум выходили на орбиту, ради каких-нибудь мероприятий. Некоторые из них, такие как Смелов были сыновьями предыдущих адмиралов. Такие с детства были воспитаны присваивать себе чужие заслуги. Все они верили, что эти заслуги результат их руководства. Все они верили в то, что без них флот не протянет и года. Все они считали себя незаменимыми, а по факту именно они были якорем и без того тонущего корабля.
Андрей Воробьёв больше не мог на это смотреть. Точка кипения достигла своего пика. Последняя беседа проходила с его непосредственным начальником – адмиралом Смеловым. Сначала он умолял остаться, а потом, когда Воробьёв уже откланяться, воскликнул:
– Мы тебя уволим!
– Чего? – едва не засмеялся Андрей.
– Уйдёшь с позором. Ибо нормальный капитан, никогда не покинет флот! Никогда не оставит свой крейсер. Как человек чести пойдёт с ним ко дну.
Тут Андрей не сдержался. Слова того, кто не был ни в одной космической миссии, были столь абсурдны, что стоили возмущений:
– Ты гнусный трус, адмирал Смелов!
После чего капитан злобно рассмеялся. Этот смех был ментальной пощёчиной для адмирала с говорящей фамилией.
– Ты боишься, что капитаны начнут уходить вслед за мной! Ну хорошо. Давай, уволь меня с позором. У тебя и так вся спина в плевках...
Конечно, Андрей хотел выразиться гораздо грубей, однако мундир ему этого не позволял. Пока не позволял…
Адмиралу впервые в карьере ответили грубо. Обычно все, в том числе и капитаны дрожали перед ним. А Воробьёв так вообще никогда голоса не подавал. Был как верный пёс, делал то, что ему говорят. Адмирал никогда не наблюдал такой дерзости в свой адрес. Никто не смел называть его трусом. Особенно в лицо. Смелый почувствовал свою слабину. Пока её не почувствовал нижестоящий в должности, адмирал рявкнул, едва не сорвав голосовые связки:
– Пошёл вон!
– Даже не знаю, зачем приходил, – нагло прыснул Воробьёв.
Покинув штаб, бывший капитан прыгнул на свой спортивный мотоцикл, накинул шлем и нарушая все существующие правила дорожного движения покинул город. Больше в Гофале его ничего не держало. Его страшно раздражал этот старый мегаполис. Столица земли больше не имеет для него никакого значения.
Он ехал и не видел дороги. Сейчас, нейро-имплант гнал мотоцикл. Он выехал на широкую восьмиполосную трассу, проходившую через густой хвойный лес. Движение было тяжёлым, но не для мотоцикла. Водородный движок и манёвренность позволяли резко объезжать идущие автомобили.
Перед глазами капитана стоял образ женщины, которую он упустил. Каждую ночь ему снится её улыбка, её смех и огонь в её карих глазах.
– Я всё исправлю, Карина, – твердил он себе. – Обещаю! Я всё исправлю. Я верну тебя домой.
Опасным манёвром он объехал автопоезд и выжал газ на максимум. Он ехал около пятисот километров в час при разрешённой скорости двести пятьдесят. Такая скорость была предусмотрена для тех, кто отдавал управление ИИ-импланту. Однако, имплант капитана был гораздо более продвинут и совершен чем те, которыми пользовались на Земле. Он позволял капитану гораздо быстрей реагировать. Для тех, кого обгонял, он казался лихачом.
Через несколько часов он приехал в Москву, где был промежуточный пункт назначения. Он припарковал мотоцикл у дворца спорта имени какого-то бойца двадцать первого века прошлой эры. Андрей помнил только его имя — Фёдор.
Бывший капитан снял шлем и забежал в здание. Подойдя в зал самбо, он взглядом окинул занимающихся детей.
Поделиться книгой: