Где же ты, счастье…

— Ты это серьезно? Хорошо подумала?

— Абсолютно. И подумала хорошо.

— Ты не поверишь, а я влюбилась! — с замиранием в голосе произнесла Аня и посмотрела на Зорину в ожидании реакции.

— Ничего себе… Когда только успела? Вот это новость! Помню, в институте у тебя было увлечение, но тогда ты так восторженно не сообщала об этом. Вижу, чувства тебя переполняют.

— Мы познакомились еще до того, как умерла твоя бабуля. Тебе было не до меня, и я не нашла подходящего момента рассказать. Все случилось так неожиданно, до сих пор не верится.

— Теперь давай подробней. Кто он?

— Родион. Красивый, умный и, кажется, богатый.

— Ух ты! Где же ты такого нашла? Три в одном, — улыбнулась Зорина.

— Он приходил к нам в офис, заказал рекламу, и я ему понравилась. Тогда мне показалось, что он бизнесмен. Такой весь из себя крутой. Реклама была очень дорогая. Теперь, когда я побывала у него дома, поняла, что реклама нужна была его отцу, а он просто ему помогал.

— Ты уже и дома у него была? — округлила глаза Зорина.

— Да, совсем недавно. Неделю назад.

— Аня, а сколько ему лет?

— Точно не знаю. Наверно, мы ровесники. Или он чуть-чуть старше. Не спрашивала.

— В такие годы не могут быть богатыми.

— Здрасте, — развела руками Аня, — а ты? Ты же богатая.

— Так я благодаря отцу и бабушке. А сама еще ничего особенного не заработала. Это все наследство.

— И у него наследство.

— Ясно. Ну это тоже неплохо. Главное, чтобы человек был хороший.

— Зоренька, хороший. Он очень хороший.

— Так ты даже точно не знаешь, сколько ему лет. Как можешь судить?

— А как ты себе представляешь? Я познакомилась и должна сразу спросить: «Сколько тебе лет, дорогой?»

— Ну, не знаю. У меня маленький опыт в таких делах, но хотелось бы сначала все знать о нем, а уж потом идти к нему в гости.

— Я так и знала, что ты будешь меня корить. Ты же правильная. Просто не понимаешь чувств, когда будто под гипнозом идешь за ним, слушаешь и не можешь оторвать глаз от его лица, тела… Зоря, а какой у них дом… — мелодичным голосом протянула Аня. — Три этажа, много комнат… бассейн… Родители уехали за границу покупать недвижимость, а этот оставят ему.

— И ты сразу поверила?

— Зорина, хватит! Почему я должна не верить? Ты его не видела, поэтому так говоришь.

— Хорошо, хорошо, больше не буду задавать таких вопросов. Рассказывай дальше.

— Представляешь, я ему сказала, что у моей подруги такой же дом, и он меня ничем не удивил. Это я специально так говорила, чтобы не решил, будто я ничего в жизни не видела. Ведь в наше время не так много состоятельных людей. Ты меня прости, но он был удивлен, что у меня такая богатая подруга, и сразу притих. Но главное, Зоренька… — подруга загадочно посмотрела на девушку и, таинственно понизив голос, сказала: — Я в этот день потеряла девственность. И сразу скажу, что нисколечко об этом не жалею.

— С ума сошла! — всплеснув руками, подруга уже хотела было упрекнуть в необдуманном поступке, но передумала и добавила: — А вообще-то мы уже взрослые. Наверно, пора, правда? Смотри, только не залети, — предостерегла Зорина.

— Уф, ну хотя бы в этом плане поддержала, а то я думала, сейчас набросишься на меня.

— Я не знаю этого молодого человека и его намерений. Надеюсь, ваши чувства взаимные.

— Вот-вот, я тоже не знаю. О любви ни слова, — вздохнула Аня, — а я бы ему тысячу раз сказала, что люблю.

— Анька, ты сумасшедшая! Ничего не знаешь о нем, а сразу в постель… А если он бабник?

— Началось… Я же сказала, что влюбилась, потеряла голову в его объятиях. Вот когда ты влюбишься, я припомню твое высказывание о сумасшествии.

— Ты совсем как Артем. Предлагает руку и сердце, а о любви ни слова. Но я хоть не любила его. И совершенно спокойно дала ему от ворот поворот. А ты влюбилась по уши и не контролируешь себя.

— Да, влюбилась. Мне уже двадцать пять. И счастлива, что отдалась любимому мужчине, а не кому попало. Только вот после той встречи он уже неделю не звонит. Я вся извелась. Чего только в голову не приходит. Однажды позвонила, так он был недоступен. Может, что случилось?

— Ладно, ты не расстраивайся, — решила успокоить подругу Зорина, видя, как у той глаза налились слезами. — Только не строй пока планов, а то еще больнее будет. Мы его вычислим.

— Как это? — встрепенулась Аня и вопросительно посмотрела на Зорину.

— Потом расскажу. А теперь отвлекись от своей любви и послушай меня. Пойми, мне тоже не с кем поделиться. И я просто в ужасе от происходящего.

Зорина не успела начать рассказ, как в комнату постучала Марта. Вошла в кабинет с подносом, на котором стояли две чашки с горячим чаем, а на стеклянных блюдцах — пирожные невероятной красоты, фигурно нарезанные лимон, киви, апельсин, мандарин, в центре фарфоровой вазы — веточки винограда. Все это казалось таким красивым и аппетитным, хоть пиши натюрморт. Пирожные были украшены маленькими розочками разных цветов и зелеными веточками из крема.

— Марта, как вы умудрились сделать такие маленькие розочки, с горошину? — восторженно воскликнула Аня.

— Для меня это дело привычное. Приходи когда-нибудь, научу.

— Спасибо. Уже не терпится их съесть!

— Приятного аппетита. Не буду вам мешать.

Марта бесшумно вышла из комнаты, прихватив пустой поднос, и закрыла за собой дверь.

— Зорина, повезло вам с домработницей.

— Да, это бабуля ее нашла. Марта давно у нас работает. На нее можно во всем положиться. Да и что тут говорить, она стала членом нашей семьи.

— Да, у богатых свои привычки…

— Аня, пойми, я другой жизни не знаю.

— А я знаю. Поэтому стремлюсь быть богатой.

— Стремишься — значит, будешь.

Аня откусила пирожное и сделала глоток чая.

— М-м-м, как же это вкусно.

— А я пока не хочу. Ты ешь, я буду рассказывать.

— Угу, слушаю, — жуя, ответила подруга.

— Бабушка перед смертью пыталась мне рассказать что-то тайное из своей жизни. Но было уже поздно, и мы отложили разговор на следующий день. А ночью она умерла.

— Какой ужас! — доедая пирожное, произнесла Аня.

— Но до этого она успела показать мне одну древнюю тетрадь.

— Ух, как интересно, — поставив чашку на столик и устремив взгляд на подругу, замерла Аня.

— Я тогда не придала большого значения этой тетради. Несколько старых склеенных пожелтевших листов были похожи на книгу. Я ее пролистала. Страницы исписаны разными чернилами, ровным, почти каллиграфическим почерком. Единственное, что бросилось сразу в глаза, это описание рецептов приготовления каких-то микстур. Там даже описание личной жизни моих предков, что-то вроде дневника. Представляешь, я прочла несколько строк и поняла, что моя бабуля владела магией. Уж не знаю какой, черной или белой, но, очевидно, хотела передать навыки мне. До этого я ничего не знала об этом. Решила прочитать все, но отложила на потом.

— Ну ты даешь! Я бы первым делом прочла. Это же любопытно.

— Может, — утвердительно сказала Зорина.

— Послушай, как мне известно из исторической литературы, колдуньи были в XV–XVII веках. Я когда-то читала, что женщина становится ведьмой, заключив договор с дьяволом. Но сейчас-то мы понимаем, что почти все можно научно объяснить. Я считаю, что это были душевнобольные люди. А в наше время просто мошенники, — пыталась объяснить Аня подруге.

— Я так не считаю. «Ведьма» — от слова знать, ведать. Это женщина, обладающая магическими способностями и знаниями. Моя бабуля не была душевнобольной, это точно.

— Разве ты не видела в интернете сайты, предлагающие «продать свою душу дьяволу»? Это же безумство! Нормальный человек не будет предлагать такие вещи.

— Согласна. Но бабуля мне сказала перед смертью, что это энергоинформационная структура. Не каждый может получить ее.

— Ничего себе… Бабуля твоя — научный сотрудник. Действительно, не скажешь о больной душе.

— Вот и я о том же. Ей девяносто один год, а она рассуждала, будто ей и сорока нет. Я ведь тоже отнеслась с недоверием, списывала на старость, причуды. Аня, мне страшно. А если и во мне где-то прячется этот дар? А ведь бабуля так и сказала, но я не хочу его развивать.

— Почему?

— Я где-то читала, что в народе разделяли ведьм на две категории — «от рождения» и «ученых». Прирожденная ведьма могла появиться на свет, когда ребенка в утробе матери прокляли. «Ученая» ведьма набирает свои сверхъестественные силы от другой ведьмы или от черта, в общем, от нечистой силы. Отличаются они тем, что прирожденная может иногда исправить причиненный вред, а ученая никогда этого не сделает. Даже поговорка есть: «Хуже ведьма ученая, чем прирожденная».

— Господи, Зорина, куда ты окунулась? Ты, бизнес-леди, умная, начитанная, талантливая, — и в магию…

— Я же и толкую, что не хочу никакого колдовства. До смерти бабули я ничего этого не знала, даже не могла представить. Поверь мне. А сейчас наваждение какое-то. Только прошу тебя, не делись ни с кем моей тайной.

— Никогда. Да и зачем? Если и есть в тебе этот дар, то не думаю, что будешь им пользоваться. На бабуле колдовство и закончится.

— Я тоже так считаю.

— Вот ты рассказывала, а я вспомнила Гоголя «Вий», Панночку в гробу. Помнишь? Мне было страшно читать. Кто знает, может, и правда, так было когда-то.

— Конечно, помню, это одна из самых мистических повестей. Писателя еще при жизни называли монахом, шутником и мистиком, в его творчестве переплелись фантастика и реальность. Мы-то понимаем, что такого не может быть. Но Панночка была ведьмой. Думаешь, моя бабуля будет ко мне приходить?

— Зорина, сейчас таких людей называют экстрасенсами, или они обладают гипнозом. Но я не знаю, как они умирают, куда попадают их души…

— В том-то и дело, что бабушка не экстрасенс и не гипнотизер. Она могла видеть и читать мысли, так и у меня сейчас иногда получается непроизвольно. А еще многое другое. Но ты не подумай, что я могу прочесть все мысли у людей. Это трудно, требует напряжения и внутренних эмоций.

— А давай попробуем прочитать мысли Родиона, а?

— И как ты это представляешь?

— Я приглашу его к тебе в гости.

— Нужно подумать. И попробовать проверить себя. Прошлой ночью бабуля будто приходила в дом и хотела со мной поговорить. Я даже не поняла, наяву это или мне приснилось.

— Ужас какой! Я бы с ума сошла от страха.

— Так мне и было страшно. Особенно, когда я в доме совсем одна. Поэтому и решила тебе рассказать.

— Зорина, ты будешь колдуньей?

— Ты что, с ума сошла? Нет, конечно. Я не хочу, но что-то со мной происходит не по моей воле. Конечно, я никогда не буду этим заниматься, но знаю, что могу. Понимаешь, могу. И я боюсь этого.

— Есть же люди, которые могут загипнотизировать другого. Может, ты владеешь гипнозом? Только сама еще этого не понимаешь, так как никогда не применяла это к людям.

— Аня, это не гипноз. Это что-то сверхъестественное. Я могу читать мысли. Нет, не читать… Просто получается так, что я знаю, о чем человек думает. Не все, конечно, но часть мыслей могу уловить.

— Ничего себе. Ну-ка, скажи, о чем я сейчас думаю.

— Посмотри на меня и не двигайся, — сказала Зорина.

Аня стала пристально смотреть подруге в глаза. Девушка несколько минут молчала, потом громко рассмеялась.

— Что? Что такое?

— Сейчас ты хочешь в туалет и думаешь о том, как бы скорее туда пойти.

Аня расхохоталась, да так, что схватилась за живот и вскочила с кресла.

— Ой, ой, я сейчас не выдержу и что-то со мной произойдет. Ведь я действительно смотрела на тебя и думала об этом. Потому что о другом уже думать не могла.

Зорина смотрела на нее и тоже еле сдерживала смех. Аня с хохотом выбежала из кабинета, а подруга подумала: «Наверно, зря я решила сейчас рассказать ей о тетради. Она не воспримет серьезно информацию, которую я частично до нее донесла. Больше ничего не скажу, ведь я еще не все прочитала».

Когда Аня вернулась в комнату, ее лицо сияло от счастья.

— Зорина, представляешь, выхожу из туалета, а телефон в сумочке разрывается. Я быстро сбежала с лестницы в холл, достала мобильный и чуть не упала в обморок от радости. Это был он. Он позвонил мне только что! Представляешь, сам! И я убегаю сейчас к нему. Извини, что так быстро ухожу, но ты не представляешь, какая это радость для меня.

— Ладно, беги. Ты же как солнышко сияешь. На лице все написано, — улыбнулась подруга.

— Я обязательно тебя познакомлю с ним, — оправдывалась по пути Аня. — Как-то некрасиво с моей стороны получилось, ты только начала рассказывать о своей тайне, а я ухожу. Мне безумно интересно. Но пойми, пожалуйста, я давно его не видела, не могла отказать…

— Не беспокойся, все нормально. Спасибо, что пришла. А я сейчас еще поработаю над картиной.