Наши на острове

Когда мы прошли мимо очередного контейнера, которого из-за мусора и видно-то не было, Боря, увидев моё удивление, с иронией сказал:

– Эмигранты – козлы, что с них взять? – и через секунду добавил: – Англосы так не живут. Впрочем, они вообще здесь не живут. Свалили за город и наживаются на нас, эмигрантах.

Моё прибытие отмечали аж до двух часов ночи. Петрас, который вечером должен был отправиться на работу, и тот успел выпить два чисто символических гранёных стакана водки, запив её крепким и горьким «Нокаутом».

– Больше не могу, ребята, а то унюхают, – заявил он с видом очень делового и ответственного человека.

И ушёл на работу весь раскрасневшийся, как прикуриватель от машины.

Ричка, который также должен был идти на работу вечером, в связи с создавшейся форс-мажорной ситуацией с лёгкостью изменил свои планы и, позвонив в агентство, искусно наврал, что заболел.

Боря заявил, что до утра ещё далеко и что он успеет проспаться.

Ну а у Артура с Мишей вообще были выходные, так что пили всё и по полной программе.

К десяти вечера у всех пировавших развязались языки, они ожили, взбодрились, подобрели. Начали вспоминать разные жизненные истории и заводить разговоры на задушевные темы.

Часам к двенадцати ночи Боря дошёл до овощной кондиции, и Артур с Мишей посоветовали ему идти спать, потому что завтра на работу. Боря безропотно подчинился, напоследок, правда, тяпнув из горла грамм триста водки.

Ричи же, как только Боря уснул, молча удалился к себе на веранду и, закрыв поплотней дверь, погрузился в мир сайтов знакомств.

Таким образом, часам к двум ночи за столом остались я, Артур и Миша. После очередной баночки «Нокаута» ребят потянуло на разговоры о политике. С ностальгией вспомнили жизнь в СССР. Начали признаваться в любви к России и вообще всему русскому. Заговорили о ценах на нефть и что вода скоро будет дороже золота.

Перешли к теме заговоров, рептилоидов и ануннаков, и я решил откланяться. О рептилоидах и ануннаках я знал мало, поэтому, согласившись с ребятами по всем пунктам и договорившись с Артуром, что завтра он меня поводит по агентствам в поисках работы и какого-нибудь жилья, потому что перспектива жить в гостиной с проспиртованным Борей меня не привлекала, я удалился.

Вот таким обычным и банальным способом мы отметили моё прибытие. Тревога по-прежнему не покидала меня и, даже будучи изрядно пьяным, я переживал, тревожился и долго ворочался, пытаясь уснуть.

Снова в девять утра предательски громкий звонок будильника. Во рту противно и горько, сушняк жуткий. Приоткрыв правый глаз, я, щурясь, посмотрел за окошко. Погода была замечательная, щебетали птички, дул лёгкий ветерок. Окно было приоткрыто, но не пахло ни летом, ни теплом, да вообще ничем, кроме носков Петраса. Одинокий работяга-паучок, скрутив жертву в кокон, волок её куда-то за раму. Ещё минут пять я наблюдал за ним и, лишь когда он скрылся из вида, опомнился и вернулся в реальность.

«Столько народа в доме, наверняка душевая будет занята», – подумал я и угадал. А так хотелось почистить зубы и умыться, но ничего не поделаешь. Так с зубной щёткой и пастой в руках я и пришёл в гостиную.

Обитатели дома уже давно встали и вялые сидели, пялясь в ноутбуки. Петрас ещё даже и не ложился. Бори нигде не было видно, его видавший виды диванчик одиноко пустовал без хозяина в углу гостиной. Вечный проглот Ричи успел сожрать полкурицы и теперь тихо сидел у себя на веранде.

– Всем привет, – сказал я и поднял правую руку.

Ребята нехотя оторвали взгляды от ноутбуков и покивали головами. Один только Миша тоже махнул мне рукой.

В гостиной стоял резкий запах перегара, табака и какого-то дыма неизвестного происхождения.

Я молча подошёл к кухонному столу, налил себе из фильтра в стакан около литра холодной воды и залпом выпил.

«Полегчало», – подумал я и уселся на свободный стул подле стола.

– Ну что, готов покорять агентуры? – спросил Артур, поставив на паузу какой-то то ли фильм, то ли клип.

– А то, – быстро и с вымученной улыбкой ответил я, переживал я страшно, но решил не подавать виду. – Только вот зубы почищу и душ приму, хорошо?

– Да-да, конечно, не спеши, – ответил Артур и через секунду добавил: – Только поедим где-нибудь в городе, ок?

По его интонации я понял, что выбора он мне не оставляет.

– Хорошо, – покорно ответил я.

Как раз в этот самый момент из душевой снова выходит потасканная девушка, окидывает нас пристальным взглядом, дарит нам воздушный поцелуй, кокетливо говорит:

– Чау, парниши, – и уходит восвояси.

И снова никто на это особо не отреагировал, только Миша нехотя поднял руку.

Я же, воспользовавшись внезапно освободившейся душевой, привёл себя в порядок и, как говорил Артур, был готов покорять агентуры. Я тщательно причесался, намарафетился, надел свои лучшие обновки, специально дожидавшиеся такого случая, вылил на себя литр парфюма и весь такой блестящий и благоухающий предстал перед Артуром.

Он строго осмотрел меня с головы до ног и так же строго сказал:

– Лишнее это. Здесь такого не ценят. Здесь чем проще и скромнее, тем лучше. Это у нас там уважают шмотки, золото и всякую типа крутую хрень. А здесь это не актуально, им нужна физическая сила и покорность. А как ты выглядишь, дело третье.

Но не назад же мне переодеваться, и мы, долго не рассусоливая, вышли из дома.

Задумали пойти пешком, чтобы по дороге быстро ознакомиться с достопримечательностями города и зайти в кафедральный собор, который славился своей красотой и убранством.

– Сначала пойдём в ПМП. Потом в «Интер», а если и там неудача, то напоследок зайдём в «Витал», – уверенно сказал Артур, перечислив все основные агентства по трудоустройству, имеющиеся в городе.

Я полностью положился на него, он внушал мне доверие и придавал так необходимой мне сейчас уверенности своей рассудительной речью.

Пройдя около километра и выйдя из района через мост, мы очутились в самом центре. Центр разительно отличался от того района, где мы обитали. Здесь так и веяло богатством и шикарностью. Что ни здание, то архитектурный шедевр. От всего этого великолепия у меня закружилась голова и захватило дух, похмельный мозг не успевал переваривать поток визуальной информации и запоминать всё происходящее. Вокруг была абсолютная чистота и никакого приторного запаха забегаловок с быстрой едой. Хотя каких-то приятных летних запахов и здесь не присутствовало.

– Есть очень хочешь? – зевая, спросил Артур, поглядывая на часы в телефоне. – Или по дороге зайдём в кафедралку, а потом поедим?

– Давай зайдём.

– Ок, – на английский манер ответил Артур и показал рукой, куда сворачивать.

Пройдя ещё метров триста через центр, мы зашли в арку, за которой открылся вид на огромную площадь и тот самый шикарный кафедральный собор. Красивый, огромный, ухоженный, как с открытки, любо-дорого смотреть.

– Мда-а-а, – лишь протянул я и тут же начал делать фото на телефон.

– Красиво? – поинтересовался Артур, завидев меня с открытым ртом.

– Ага, очень. С нашим вильнюсским даже не сравнишь.

– Ну так Вильнюс к тому же столица, не забывай, – отвечал Артур, и был прав.

Собор и правду оказался хорош, что снаружи, что внутри. Словами и не опишешь, насколько он прекрасен, хотя, по словам Артура, в масштабах Англии он не столь значителен.

– У них такие есть соборы и дворцы, – разглагольствовал Артур, – такой величины, что наш карлик по сравнению с ними. Вот что значит, государство никогда не вело войны на своей территории. – И тут же саркастично добавил: – А только грабили и обсасывали колонии столько столетий. Хотя правильно делали, для своего народа старались. Умные, хитрые, адекватные люди. – И был снова чертовски прав. – У туземцев золото на библии выменивали и на это же золото строили.

– А мы? – вдруг захотел я поддержать разговор.

– А мы, – строго перебил меня Артур, – выиграли мировую войну и с голыми жопами приехали к ним на заработки. – И грустно вздохнул.

Затем с лицом озабоченного часового снова посмотрел на время в телефоне и, сказав «Нам пора», зашагал к выходу. Я за ним. Через пару минут мы снова оказались в центре, и я обратил внимание, насколько это оживлённое место. Кого здесь только не было.

И серьёзная, строго одетая публика, и праздношатающиеся, асоциальные на вид личности, и пожилые, и молодёжь сновали туда-сюда. Центр кишел, как муравейник, где каждый занят своим делом. Было довольно много попрошаек, которые разительно отличались от наших, восточных. По крайней мере их лица не выражали агрессии или безысходности. Хотя печать усталости и безразличия всё же присутствовала почти на каждом бездомном, щетинистом лице, которое нам в этот день повстречалось. Положив подле себя головные уборы, куда надо было бросать деньги, они пели, плясали, что-то быстро и много говорили на английском, но к людям нагло не приставали, а скорее рассчитывали на снисходительность и щедрость людскую.

Ещё один нюанс, на который я обратил внимание, – это отсутствие попрошаек женского пола, вроде наших типажей: бабульки на вокзале со стаканчиком в руках, у которой чёрные маклеры отжали квартиру; или просто посинелых от одеколона женщин, от которых почему-то вдруг разом все отказались, а государство о них забыло.

– А ведь наша страна когда-то достигала даже большего уровня развития в социальных вопросах, у нас бомжей вообще не было ни одного. Помнишь? – спросил я Артура.

Он улыбнулся:

– Это что, при Советах, что ли?

– Ну да… И что с людьми стало? – грустно произнёс я.

– Дикий капитализм, закон джунглей, выживает сильнейший, – тоже с грустью отозвался Артур.

Хотел с ним было поспорить, что мы всё же не звери в джунглях и что Бог для этого наградил нас разумом, но не хотелось затрагивать эту глубокую, философскую тему. Да и обстановка и время не располагали к подобной беседе.

Беспрестанно оглядываясь по сторонам, я начал замечать, насколько это мультикультурный город. Казалось, что здесь собрались люди со всего мира: литовцы, поляки, латыши, румыны. Одним словом, были все, кроме самих англичан.

– Они в такое время работают или учатся, – с долей сарказма объяснил Артур. – Да их в нашем городе вообще мало.

Где-то я это уже слышал.

По дороге мы зашли в какую-то забегаловку, типа мини-ресторана, где дёшево, но довольно вкусно перекусили. Принадлежат такие закусочные в основном индусам, пакистанцам или египтянам, одним словом, арабским ребятам.

Так, гуляя по городу, часам к одиннадцати мы наконец добрались до первого в списке агентства под коротким названием ПМП и, перешагнув его порог, уселись на стульчики рядом с регистратурой, дожидаясь своей очереди. Долго ждать не пришлось, буквально через минуту перед нами появилась стройная, симпатичная девушка, которая на хорошем английском тихо и строго спросила:

– Привет, чем я могу вам помочь?

Судя по имени, что красовалось на её бейдже, она была литовка.

– Так, может, по-литовски? – обрадованный, спросил было я, надеясь, что землячка всё же поможет.

Она сделала вид, что не услышала меня, вопросительно посмотрела на Артура, на меня, я – на неё, и в воздухе повисла довольно неприятная, гнетущая тишина, от которой я растерялся окончательно и от страху позабыл все языки, которыми владел. В голове лишь вертелось: «Чего я сюда припёрся? Сидел бы себе у бабки на печи».

Артур решил, что надо спасать ситуацию, и басистым таким голосом на довольно сносном английском говорит ей:

– Парень хочет зарегистрироваться.

– Хорошо, а зачем? – вдруг спросила она.

– Чтобы получить работу, – растерянно отвечал Артур.

– А на какой фабрике? – не унималась она, видно, поняв, что я абсолютно не говорю по-английски.

Не знаю почему, но Артур ответил:

– На овощной. – Это, наверное, первое, что пришло ему в голову.

– Хорошо, – сказала она и, на этот раз уже обратившись ко мне, всё на том же идеальном английском спросила: – А какие овощи вы знаете?

Я так жалостливо посмотрел на неё, на Артура, потом снова на неё и понял, что дело табак и работы мне не видать. Тревога, которая и без того мучала меня, закралась ещё глубже и затеребила моё нутро. Снова ужасно захотелось домой, в Литву, куда-нибудь спрятаться, чего-то переждать, да попросту провалиться под землю.

Несолоно хлебавши мы вышли из агентства. «Ну вот и приехали», – снова раздосадованно подумал я, перебирая в голове варианты дальнейших действий. «Только без паники, только без паники», – уговаривал я себя.

– Просто не сезон, – успокаивал меня на удивление хладнокровный Артур. – Но это не проблема, не переживай, ещё много агентств есть.

Мы ненадолго остановились, чтобы обдумать, что делать дальше. Артур начал копаться в телефоне, а я так расстроился, что не проронил ни слова, а лишь как рыба с открытым ртом молча сидел на лавочке.

– Ладно, пошли в «Интер». Там всех берут, главное, чтобы ходил, – сказал Артур, спрятав телефон в карман.

До «Интера» пришлось добираться довольно долго. Агентство находилось на Линкольн-роуд, и, по словам Артура, это была любимая улица Бори и похожих на него маргинальных персонажей.

И понятно почему. Дело в том, что здесь располагалось огромное количество магазинчиков со всевозможной выпивкой и белорусскими сигаретами из-под полы, множество забегаловок с быстрой едой, кабаков, казино, мест, где скупают краденое, и т. д. Девушки с пониженной социальной ответственностью также именно на этой улице торговали своими бренными телами, даря одиноким (и не только) мужчинам незабываемые ночи. Облюбовали эту часть города и всякие жуликоватые личности с тёмным прошлым из Восточной Европы. Наркотиками торговали чуть ли не в открытую, никого не боясь. Специфический запах травки и одурманенные, неадекватные лица встречались на каждом углу.

На улице стоял невыносимый смрад, в котором перемешалось всё: и выхлопные газы, и вонь от дешёвых кабаков и пабов, и специфический запах автосервисов и рядом же находившихся салонов красоты.

Здания вокруг в основном были Викторианской эпохи, но сама архитектура и застройка оставляли желать лучшего.

Улица пользовалась очень плохой репутацией в городе, и поэтому неудивительно, что сюда как магнитом тянуло всяких джентльменов удачи и прочую разношёрстную публику. Пожилые же люди вечерами старались обходить это место стороной.

Власти города и полиция не успевали наводить здесь порядок, и практически всю власть на улице захватили эмигранты. Если в других местах города всё-таки встречались англичане, то на Линкольн-роуд их не было в помине.

Вот на такой «весёлой» улице и располагалось агентство по трудоустройству «Интер рейкрут». Добравшись до него, мы снова перешагнули через порог и уселись на стульчиках рядом с регистратурой. Агентство было маленькое (по сравнению с ПМП), обустроенное в когда-то обычном жилом доме.

Мы молча ждали, когда нас позовёт пышная, килограмм под сто, барышня, которая сидела за столом метрах в трёх от нас и, подзывая кандидатов по одному, давала им тест и о чём-то бойко расспрашивала.

Зрение у меня было отменное, поэтому без особого труда на карточке на её груди я прочитал, что её зовут Лариса.

«А-а-а, значит, говорит по-русски», – радостно подумал я. И это обстоятельство немного успокоило меня, потому что переживал я ужасно, все внутренности колотило, уши заложило, лицо от волнения раскраснелось, хоть прикуривай.

Передо мной в очереди сидела пара смуглолицых, низеньких, метра по полтора ростом, похожих на папуасов ребят и худенькая, прыщавая девушка нашей, прибалтийской наружности.

В таких случаях хочется, чтобы время шло медленней или остановилось вообще, но оно, как назло, пробежало незаметно, и я услышал, как девушка грубо на английском скомандовала:

– Следующий!

При этих словах Артур локтем толкнул меня в бок и махнул головой в сторону стола, где сидела девушка, давая понять, что, мол, пора. Я встал и ни живой ни мёртвый подошёл к столу. Приблизившись вплотную, я ещё раз убедился, что девушку зовут Лариса, и первым начал разговор, притом на русском.

– Привет, – сказал я и широко улыбнулся, демонстрируя все тридцать два зуба, что имел в наличии.

– Здрасьте, – ответила она, не растерявшись, и при этом строго осмотрела меня сверху донизу, немного подвинув вперёд очки на носу.

– Только вчера приехал и вот работу ищу, – продолжал я, не давая ей опомниться. – По-английски не говорю, как тут этот тест сдать, не знаю. Помог бы кто? – выпалил я, а сам думаю: «Не перегнул ли я тут палку?» – и, отведя глаза в сторону, принялся рассматривать какое-то чёрное пятно на потолке.

Она, улыбаясь, предложила присесть, достала из стола анкету и положила её передо мной. При этом, довольно громко и демонстративно продолжая общаться со мной на английском, начала пальцем показывать мне правильные ответы.