Странник (СИ)

Мне горячо от его взгляда, меня прожигает им насквозь, я пылаю.

— Мне все равно… я твоя… я вся твоя…

Он меня не слышит, наклоняется и жадно обхватывает сосок губами, терзает его зубами и я зарываюсь пальцами в его волосы, изгибаюсь, подставляя груди, потираясь о его рот. Он стонет засасывая сильно в себя, сжимая полушария обеими руками, его рот скользит по моему животу, язык ныряет в пупок. Я всхлипывая и чувствую как вся кровь приливает к промежности, как там становится горячо и мокро. Почти так как со Странником…только острее, безумнее. Я готова взорваться только от одной мысли что это ОН делает со мной. Мне кажется от предвкушения и ожидания мое тело стонет от боли. Белые юбки задраны наверх, ноги в чулках обнажены. Слышен треск моих кружевных трусиков. Длинные пальцы падре скользят по моему лобку вниз, раздвигая складки.

— О Боже…, - шепчу я, закатывая глаза когда кончики пальцев начинают потирать клитор, — Боже…

— Здесь нет Бога, девочка…он нас проклял. Здесь только я…твой дьявол.

Палец двигается все быстрее, надавливая, скользя вкругрвую, натирая самый кончик узелка, а потом сжимает его сильно и меня срывает в пропасть с оглушительным криком. Ладонь мгновенно накрывает мой рот. Я извиваясь, дергаюсь в оргазме, сжимая бедрами его руку, а он держит клитор то сжимая, то отпуская, продлевая мое сумасшествие. Потом нависает сверху, я все еще обессиленная, подрагивающая, взмокшая. Между складок упирается что-то горячее. Я не успела приготовиться. Рывок и меня всю заполняет его членом. До краев, до самого донышка. Кричать не могу, его ладонь на моих губах, сжимает не давая издать ни звука. Только глаза распахнула широко, чувствуя, как они наполнились от боли слезами, успевая уловить как он беззвучно застонал, широко открыв рот и задрав голову. А потом опустил ее и посмотрел на меня затуманенными глазами, с чуть прикрытыми веками, как от дурмана, как от наркотика… и меня накрывает потому что это я заставила его чувствовать это…Потому что он взял меня.

— Вот теперь моя…чувствуешь меня? Тшшш…расслабься, просто дай себе привыкнуть.

Наклоняется и нежно лижет сосок, обводит языком, дразнит. Грудь покалывает, потягивает, сосок каменеет под его губами, зудит. Мне хочется сильнее, но я не смею попросить.

Боль между ног постепенно утихает. Остается жжение. Но я растянута так, что кажется сейчас порвусь. Он делает первый толчок и я дергаюсь всем телом, а он стискивает зубы и выдыхает сквозь них.

— Бляяядь…как же тесно…невозможно тесно…Впусти меня. Девочка…впусти меня…Вот так. Давай. Расслабляйся.

Наклоняется и снова лижет мою грудь, шею, мочки ушей.

Делает еще один толчок…уже не так больно…и еще один. Не переставая целовать, дразнить языком, сжимать мое тело, мои ягодицы, приподнимая и врезаясь в мое тело. Внутри меня поршень. Горячий, очень твердый, и невообразимо большой. Настолько большой, что мне кажется он достает мне до сердца. Убирает ладонь с моего рта и жадно прижимается к нему губами. Теперь его язык ласкает мой рот, терзает его, вылизывает, а толчки внутри меня все быстрее, сильнее. Он тихо стонет, продолжая растирать и сдавливать сосок. Убыстряясь…но мне уже не болит. Я чувствуя себя раздирающе наполненной ИМ. Моим любимым мужчиной, моим дьяволом. Отвечаю на поцелуй, и он с триумфом выдыхает мне в рот, сжимает пальцами мои пальцы, переплетая их вместе. Толчки становятся сильными, быстрыми, очень глубокими. Мне снова хочется кричать…только мне не больно…я не знаю как мне. Я не знаю, что это. Эти движения внутри…это как ощутить себя полностью в его власти. Все быстрее, быстрее. Мои руки лихорадочно царапают сутану, зарываются в его длинные волосы, сдавливая сжимая, притягивая к себе. Я сама не понимаю, как двигаюсь ему навстречу, раскрываясь, раздвигая ноги, потираясь о него голой грудью. Развратная, упавшая так низко…в первую брачную ночь я отдаюсь священнику, давшему обет безбрачия… Где-то рядом тот смерч…тот, что пережила под его пальцами…он пульсирует внутри, но не захлестывает. Я чувствую его приближение и отдаление. Просто я слишком наполнена, он во мне так глубоко и так сильно. Теперь он не просто двигается во мне, он яростно вбивается в меня, и я всхлипываю, стону, выгибаюсь. Мне так…мне так сильно. Мне так. Не знаю как. Мне хорошо! Мне хорошо, потому что это он. Меня заполняет эйфория. Его лицо покрыто потом, он стекает по мраморному лбу, широким скулам, идеальным губам. Он смотрит на меня и яростно овладевает мной. Дааа…он дьявол. Как точно сказано. Дьявол потому что человек не может быть настолько красивым. Мой грех…мой стыд, моя адская любовь.

— Я люблю тебя…люблю тебя, падре Чезаре….люблю тебя во мне…

Скривился как от боли, захрипел, выгнулся, запрокидывая голову, содрогаясь всем телом, вбиваясь в меня до самого конца, замирая на мгновение, а потом очень быстро двигаясь, сильными, мощными, жесткими ударами. Я инстинктивно знала, что он кончает… и это был самый нереальный момент. Видеть его бледное от страсти лицо, его закатившиеся глаза и открытый рот. Потянулась и сожрала последний выдох наслаждения своими губами, потянула на себя, обвивая ногами, сжимая всего, словно хотела забраться ему под кожу. Придавил своим весом, мои губы на его губах. Мы дышим друг другом. Какое-то время лежим, вздрагивая. Потом он приподнимается на руках…, смотрит мне в глаза.

— Моя девочка…

— Твоя девочка…

И вдруг раздается оглушительный стук в дверь.

Глава 4

Я вздрогнула. Резкий, оглушительный стук разнёсся по залу церкви. Сначала один раз. Потом ещё один. Ещё громче. Будто молоты били по железу. Будто кто-то пытался выломать двери. Мы оба замерли. Я почувствовала, как его тело напряглось, как его руки, только что нежные и страстные, сжались в кулаки. Его губы оторвались от моих, и его дыхание — прерывистое и тяжёлое — внезапно стало хриплым и настороженным.

Стучат. Громче. Этот звук, казалось, разрывал тишину церкви на части. Будто кто-то знал. Знал, что мы здесь. Знал, что мы согрешили. Что мы нарушили все законы, все правила.

— Кто это? — шёпотом выдохнула я, в панике глядя на дверь.

Чезаре бросил быстрый взгляд в ту же сторону, его челюсть сжалась, в глазах появилось что-то мрачно опасное…Как я раньше не замечала…что в нем живет далеко не только свет. Он был напряжён, как хищник перед прыжком. Я почувствовала, как страх обхватил моё сердце холодными пальцами.

— Тсс, — прошептал он, прикладывая палец к моим губам. — Тише.

Я судорожно схватилась за своё растерзанное платье, руки тряслись. Мои пальцы цеплялись за ткань, но она казалась липкой и тяжелой, как мокрый песок. Я пыталась одеться, но каждая секунда казалась вечностью. Я слышала, как стук раздаётся снова, теперь ещё громче, отчётливее.

— Помоги мне… — прошептала я, мои слова были еле слышны, но Чезаре тут же оказался рядом.

Его руки скользнули по моей спине, он помогал застёгивать пуговицы платья, но его прикосновения теперь были быстрыми, напряжёнными. Мы оба понимали, что времени почти не осталось. Это как последний рывок перед краем пропасти. Моё платье не застегивалось до конца, но я больше не могла ждать. Я дрожала так сильно, что не чувствовала ни пальцев, ни ног. Мой мозг отказывался думать. Единственная мысль — выбраться. Пока нас кто-то не увидел.

— Окно… — выдохнул он, указывая на боковое окно, его голос был резким и сухим, как удар хлыста.

Я кивнула, не спрашивая больше ни о чём. Внутри всё дрожало, страх, паника, но я была на грани. Была готова на всё, лишь бы не быть пойманной здесь. С ним.

Я подбежала к окну, как загнанное животное. Ощущала, как ткань платья путается в ногах, как мой дыхание сбилось на резкие, короткие вдохи. Чезаре подтолкнул меня, и я, дрожащая, пролезла через узкое оконное отверстие. На секунду почувствовала, как холодный воздух хлестнул меня по лицу, и всё, что я могла услышать, — это его голос:

— Беги, Девочка!

И я побежала. Босая, в грязном, измятом платье, которое тянуло меня назад, как камень. Я не чувствовала ни холода, ни боли. Я чувствовала только одно — как страх разъедает меня изнутри. За него, за себя. Если вы думаете, что сейчас двадцать первый век и ничего не случится если кто-то узнает? Ошибаетесь. Это Сан-Лоренцо…Здесь могут и сжечь всей толпой. Как минимум загнобить. Я уже молчу о Чезаре. Письмо Епископу — и Чезаре лишат сана. Изгонят…а жители Сан-Лоренца уничтожат его.

Я бежала по улице, прячась в тени, как вор, как преступник. Платье путалось под ногами, ткань цеплялась за камни мостовой, рвалась, пачкалась в грязи. Я чувствовала будто сама природа пыталась остановить меня. Потому что мое место не дома! А с ним! С моим мужчиной!

Где моя фата? Я понятия не имела. Исчезла, как и все мои мысли.

Я должна была вернуться. Вернуться домой. Быстрее, быстрее. Я слышала только удары своего сердца. Оно грохотало в груди, как барабан, заглушая все остальные звуки. Ночь окружала меня, и я не могла разглядеть ничего, кроме тьмы впереди. Никто не должен был знать. Никто не должен был узнать. Я подбежала к дому, дыша, как загнанная лошадь. Я остановилась у чёрного хода. Где-то вдалеке слышались пьяные голоса, смех. Гости не заметили моего отсутствия. Рафаэль. Я слышала, как его голос эхом разносился по дому. Он говорил что-то — очередной тост, очередную глупую шутку.

Я с трудом приоткрыла дверь, вошла в дом. Влажный воздух ударил в лицо, запах еды и алкоголя смешался с ароматом цветов. Меня затрясло. Я медленно сделала несколько шагов вперёд, стараясь не думать о том, что натворила и еще собираюсь натворить. Я почти добралась до коридора, когда передо мной появилась тень. Фигура. Рита.

Её глаза вспыхнули, как у змеи, а губы изогнулись в ядовитой улыбке. Она злорадно шипела, словно выждала этого момента.

— Где была? — её голос был колючим, въедливым

Я замерла. Воздух застыл в лёгких, и я чувствовала, как внутри меня всё сжимается. Я не могла сказать ни слова, не могла придумать ничего. Мой мозг работал медленно, словно был погружён в вату.

— Что случилось с твоим платьем, Анжелика? — Рита шагнула ближе, её глаза блестели злобой. — Ты выглядишь так, будто только что сбежала из могилы. Где твоя фата? И… — она сделала паузу, оглядев меня с головы до ног, её взгляд словно пытался меня просканировать. — Ты не ответила на мой вопрос. Где ты была?

Моё горло пересохло, слова застряли внутри. Рита неотрывно смотрела на меня, её выражение лица становилось всё более насмешливым, но я видела в её глазах что-то другое. Что-то мрачное, что-то опасное.

— Ты думаешь, что никто не заметил? — прошипела она, её голос был тихим, почти ласковым, но от него меня бросило в холод. — Думаешь, что тебе удалось всех облапошить?

Я сделала шаг назад, не зная, что ответить. Моя голова кружилась, мысли метались.

— Рафаэль заметит, Анжелика, — Рита усмехнулась, её тон стал ещё более насмешливым. — Он не настолько пьян, чтобы не заметить, что его жена куда-то исчезла. Ты действительно думаешь, что можешь так просто вернуться и тебе сойдет с рук?

Я не могла двигаться. Не могла дышать. Моя голова гудела от страха и усталости. Я чувствовала, как моё тело предаёт меня, как каждая клетка дрожит от ужаса перед тем, что может случиться.

— Что ты делаешь, Анжелика? — её голос становился всё мягче, но в нём было что-то жуткое, что-то хищное. — Ты погубишь себя. Ты погубишь ЕГО. Ты действительно думаешь, что он спасёт тебя? Падре Чезаре? Ты правда думаешь, что ваш грязный секрет останется тайной?

Слова Риты разрывали меня на части. Я не могла больше сдерживаться. Гнев вскипел зашипел в венах и я шагнула к ней, сжав кулаки.

— Оставь меня в покое, Рита! — выкрикнула я, не заботясь о том, услышит ли кто-то мой крик. — Ты ничего не знаешь! Ты ничего не понимаешь! Просто отвали от меня! Хватит!

Она только улыбнулась, как кобра, готовая к атаке.

— Думаешь, я не знаю? Думаешь, что мне не известно, что ты трахалась с ним? — её слова капали ядом. — Ты живёшь во лжи, Анжелика. Ты — ошибка. Ошибка, которая погубит всех вокруг себя. И его…А я не позволю. Я лучше утоплю тебя в болоте!

Я дрожала, ярость закипала в моих венах, но я не могла больше говорить. Я не могла стоять здесь, перед этой сучкой, которая наслаждалась каждым моментом моего падения. Я знала, что она права. Я знала, что всё, что она говорит, — правда. Но я не могла позволить ей это увидеть.

Собрав последние силы, я развернулась и пошла прочь. Мои ноги еле держали меня, платье продолжало путаться, но я больше не могла останавливаться. Всё, что я могла слышать, — это её тихий, злобный смех, звучащий за моей спиной.

Где-то вдалеке Рафаэль кричал что-то, подняв очередной бокал, — они все были слишком заняты своим праздником. Но он закончится…А когда закончится Рафаэль придет ко мне. И я должна его встретить так, чтоб он не посмел ко мне даже прикоснуться! Иначе я просто убью его и себя!

Глава 5

Его шаги. Его голос. Его кулаки. Всё сливается в один невыносимый какофонический хор, пронизывающий мою голову. Рафаэль. Пьяный. Разъярённый. Он стучит в дверь, как сумасшедший, как зверь, который требует своё. Требует меня.

— Анжелика! Открой! — его голос, грубый, с хрипотцой, разносится по коридору. — Ты моя жена! Это наша брачная ночь, чёрт возьми!

Я замираю, не в силах пошевелиться. Моё сердце бьётся так сильно, что я чувствую, как оно отдаётся гулким эхом в моих висках. Я дышу тяжело, прерывисто, как если бы кто-то давил на мою грудь. Его голос — это нож, который режет мою душу на части. Как я могла позволить этому случиться? Как могла дойти до того, что мой дом, моя жизнь, моё тело — теперь всё принадлежит ему?

— Открой эту чёртову дверь! — он рычит, его удары становятся всё сильнее. Деревянная дверь поддаётся под натиском его ярости, но пока держится. Она заперта. Я отступаю назад. Паника накатывает ледяной волной. Мне страшно. Что делать? Как выбраться из этой ловушки?

Руки дрожат, как у испуганного ребёнка. Дверь закрыта. Я заперта. Я в безопасности… пока что.

Рафаэль снова стучит. Я слышу его хриплое дыхание, как будто он стоит прямо за мной. Я прижимаюсь спиной к двери, пытаясь не дышать, стараясь исчезнуть. Но его голос. Его слова. Они пронзают меня, как тысячи лезвий. Как долго я смогу его удерживать.

— Анжелика! — его голос становится ещё громче, яростнее. — Это наша ночь. Открой. Немедленно. Ты думаешь, что сможешь прятаться от меня? Ты моя жена, и я имею все права на тебя! — Он снова стучит, кулаки ударяются о дерево так, что я боюсь, что дверь треснет.

Я не могу больше. Слёзы текут по моим щекам. Грудь сдавливает нестерпимая боль. Я сажусь на пол, обхватываю голову руками и начинаю трястись. Его слова проникают в мой мозг, впиваются в моё сердце, как змеиный яд.

Но перед моими глазами только одно лицо. Чезаре. Его глаза. Его руки, которые только что сжимали меня, целовали. Его дыхание, которое смешивалось с моим, его поцелуи, которые жгли меня изнутри. Всё ещё жгут. Моя любовь к нему — это грех, да, но это единственная истина, которая имеет смысл. Я влюблена в него. Больше, чем когда-либо могла себе представить. И если мне суждено умереть, чтобы Рафаэль никогда не коснулся меня — я умру. Я умру, но останусь верной себе. Верной своим чувствам. Стук внезапно прекращается. Я замерла. Тишина оглушает. Я слышу только своё тяжёлое дыхание. Что случилось? Он ушёл? Я вытираю слёзы, с трудом поднимаюсь на ноги, и слушаю… Никого нет. Рафаэль отступил. Я чувствую, как волна облегчения проносится по телу. Я сделала это. Я выдержала. Я пережила этот кошмар.

Но тут тишину прерывает новый звук. Ключ. Он поворачивается в замке с тихим, жутким щелчком. Холодный ужас накатывает на меня с такой силой, что мои ноги подгибаются. Рафаэль вернулся. И теперь он не просто ломится в дверь — у него есть ключ. Я чувствую, как замок сдвигается, как дверь медленно открывается. Свет из коридора проникает в комнату, заливая всё бледными лучами. Рафаэль входит в комнату, шатаясь. В его руках — ключ, который он вертит на пальце, как трофей. Его глаза пылают яростью, а на губах играет уродливая усмешка.

— Ну что, закрылась? — произносит он, качнувшись вперёд. — Теперь я хозяин в этом доме, Анжелика. Тебе некуда бежать.

Он делает шаг ко мне, тяжёлый, неуклюжий, но в нём чувствуется уверенность хищника, который поймал свою добычу. Он знает, что я заперта в клетке, из которой мне не выбраться. Мой дом стал для меня тюрьмой.

— Ты знаешь, что сказал твой отец в завещании? — он улыбается, приближаясь ко мне всё ближе. — Всё состояние переходит к первому зятю. Всё, Анжелика. И ты. Ты теперь принадлежишь мне. Всё это принадлежит мне.

Его слова впиваются мне в сердце, сжимают его как клешнями, как тисками. Я чувствую, как моё тело напрягается, как внутри меня растёт гнев. Как он смеет? Как он смеет говорить со мной так, как будто я вещь, как будто я предмет, который он может забрать себе?

— Зачем ты сняла подвенечное платье и надела эти тряпки? — он говорит с презрением, оглядывая мой халат, который я наспех накинула, когда заперлась в комнате. — Раздевайся. Ты моя жена. Я хочу видеть тебя голой. Я ждал этого момента целую вечность!

Я ощущаю, как кровь приливает к моим щекам. В гневе и стыде, я сжимаю кулаки, шагнув назад.

— Ты никогда не получишь меня, Рафаэль! — мои слова звучат резко, почти как шипение. Я не собираюсь подчиняться. Не собираюсь быть его куклой, которую он может контролировать. — Ты можешь кричать, можешь требовать сколько угодно, но я никогда не стану твоей. Никогда!

Его глаза вспыхнули. Его лицо исказилось от ярости.

— Ты думаешь, что сможешь сопротивляться? — он сделал шаг вперёд, его шаги стали тяжёлыми, гулкими. — Ты принадлежишь мне! Ты моя жена! И тебе придётся исполнить свой долг. Ты думаешь, что можешь прятаться за этими дверями? Думаешь, что можешь быть со своим священником и я этого не замечу?

Он знал? Как он мог знать? Я отступила назад, мои руки дрожали от ужаса и гнева.

— Что ты несёшь? — выкрикнула я, стараясь держаться, но мои слова прозвучали слабо. — Ты говоришь ерунду, Рафаэль. Это просто твоя больная фантазия!

— Фантазия? — его смех был грубым, хриплым, почти безумным. — Я не дурак, Анжелика. Я всё видел. Видел, как ты смотришь на него. Ты думаешь, что сможешь играть в эти игры за моей спиной? Я получу своё, хочешь ты этого или нет!

Он сделал шаг вперёд и, прежде чем я успела увернуться, схватил меня за запястье. Его пальцы были как железные тиски, сжимающие меня до боли.

— Пусти меня! — закричала я, пытаясь вырваться, но он был слишком силён. Его дыхание стало тяжёлым, его лицо покраснело от гнева. Я чувствовала, как его хватка становилась всё сильнее, как его руки начинали тянуть меня к себе.

— Хватит этих игр, — прорычал он, толкая меня на кровать. Я попыталась встать, но он навис над мной, как голодный, бешеный шакал, его глаза горели яростью и желанием.

— Рафаэль! — я кричала, отбивалась, но его руки были повсюду. Я чувствовала, как паника накатывает на меня, как страх захватывает моё тело.

Внезапно… звук. Громкий, как выстрел, раздался с другой стороны комнаты. Я услышала стук — глухой, чёткий. Окно распахнулось с оглушительным грохотом, ветер ворвался в комнату, сбивая с места шторы, которые закружились в воздухе, как бешеные птицы. Моё дыхание остановилось. Рафаэль замер, и на его лице впервые промелькнуло нечто похожее на страх.

Тёмная фигура в чёрном возникла в окне, как будто сама ночь решила войти в мою комнату. Я не могла оторвать глаз от этого силуэта, который казался одновременно пугающим и спасительным. Это был он. Странник. Рафаэль резко отшатнулся назад, его руки, которые только что сжимали меня, теперь бессильно повисли вдоль его тела. Он не мог поверить своим глазам. Я тоже. Всё произошло так быстро, что я даже не успела понять, что я больше не одна.

Странник вошёл в комнату так же тихо, как и всегда, но его присутствие было оглушительным. Он двигался с лёгкостью, как тень, его плащ развевался за ним, касаясь пола. Я знала, что в этот момент моя жизнь снова оказалась на грани. Я не знала, что будет дальше, но внутри меня всё сжалось от напряжения.

— Какого хера, чёрт побери?! — прорычал Рафаэль, его голос был резким и грубым, но в нём проскальзывали нотки паники. — Убирайся отсюда, пока не поздно! Я хозяин этого дома! Здесь повсюду мои люди!

Странник молчал. Эта тишина была страшнее любых угроз. Рафаэль попытался сделать шаг вперёд, но его шаг был неуверенным. Он едва держался на ногах, его лицо перекосило от злобы и ужаса, который он пытался скрыть за вызывающей фальшивой самоуверенностью.

— Она моя жена, — сказал он, его голос сорвался на хриплый крик. — Я имею на неё все права!

Странник наконец двинулся. Он не торопился, но каждое его движение было полным угрозы. В его руках не было оружия, но оно ему и не требовалось. Его присутствие само по себе было достаточно устрашающим.

Глаза Рафаэля были широко раскрыты, и в них я видела настоящую панику. Он понял, что с этим человеком нельзя шутить. Я видела, как его плечи опустились, и он отступил назад. Но было поздно. Странник приблизился к нему, схватил за ворот рубашки и одним резким движением отшвырнул его в сторону, как тряпичную куклу. Рафаэль с глухим стуком ударился о стену, выдохнув проклятие, но не поднялся. Его тело обмякло на полу, и он тяжело дышал, оглядываясь по сторонам, как зверь, загнанный в угол. Я смотрела на всё это, не веря своим глазам. Моё сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди.

Странник медленно подошёл ко мне. Его лицо было скрыто маской, его глаза — тёмными, непроницаемыми, но я чувствовала, как его взгляд пронизывает меня насквозь. Он стоял передо мной, высокий, угрожающий, но… я не боялась его. Я боялась Рафаэля. Я боялась мира вокруг меня. Но не его.

— Ты… в порядке? — его голос прозвучал хрипло, но мягко, почти ласково. Почему у меня создается впечатление. Что он нарочно говорит так хрипло…что это не его настоящий голос. Моё тело ещё трясло от страха, но слова застряли в горле. Всё, что я могла сделать, — это кивнуть, хотя внутри всё дрожало.

Рафаэль, стонущий на полу, сделал жалкую попытку подняться. Но Странник был быстрее. Он шагнул к нему и склонившись, придавил к полу, в руке сверкнул нож и лезвие уперлось в горло Рафаэлю.

— Если ты коснёшься её ещё раз, — его слова прозвучали как приговор, — я тебя уничтожу. Я выпотрошу твои кишки…Но перед этим в полицию, к главному прокурору и в СМИ попадет забавная информация…маленькая флешка, где ты…Рафик, платишь чиновникам взятки. Это так…одно из моих недавних приобретений. Будут еще бонусы. Только тронь — и я раздавлю тебя как слизняка. Понял, ублюдок! Пока ты не прикасаешься к ней — флешка хранится у меня.

Рафаэль замер, его глаза наполнились гневом, но и страхом. Он видел перед собой не просто человека. В лице, закрытом маской, было нечто, что пугало его до глубины души. Он не смел больше ничего сказать.

— Пошел вон отсюда и закрой дверь с другой стороны!

— Ты в комнате моей жены! — хрипло прошептал мой недомуж.

— В отличии от тебя я не насилую женщин! Пошел отсюда! И не беги к охране, иди поменяй памперс самостоятельно…Ты же не хочешь сюрпризов, правда?

Рафаэль, шатаясь, медленно выбрался из комнаты, бросив на меня последний злой, полный ненависти взгляд. Я сидела на полу, прижавшись к стене, и не могла пошевелиться. Рафаэль ушёл, но моё тело всё ещё содрогалось от ужаса. Моя грудь тяжело вздымалась, и я не могла успокоиться. Странник сделал шаг ко мне, и я снова посмотрела на него. Его чёрная куртка и капюшон полностью скрывали лицо и тело, а его фигура казалась ещё более устрашающей на фоне уходящей ночи. Он был как воплощение теней из самого ада, как безмолвный защитник, который пришёл из ниоткуда. Я не знала, что сказать. Слова не приходили в голову. Только молчание. Только тишина между нами.

Он помог мне подняться с пола. Колени дрожат. Я вся покрыта бисеринками пота. Рафаэль мог вернуться, но в этот момент это было неважно. Всё, что я могла думать — это о человеке передо мной. О том, кто он. О том, почему он всегда появляется, когда я больше всего нуждаюсь в нём. И почему…почему мое сердце опять замирает? Что со мной не так? Ведь этой ночью я отдалась Чезаре…любимому, желанному Чезаре. Тогда какого черта меня трясет рядом с этим незнакомцем.

— Почему ты здесь? — мой голос дрожал, но я всё же нашла в себе силы задать этот вопрос. — Почему ты всегда приходишь, когда я в беде?

Он не ответил сразу. Но его молчание говорило больше, чем любые слова.

— Ты… ты меня защищаешь? Зачем? Что тебе до меня? — мои слова прозвучали глупо, но я не знала, как ещё выразить свои чувства. Этот человек, эта тень… он всегда появлялся, когда мне было больно. Когда мне угрожала опасность.