Помоги проекту - поделись книгой:
Блестящая с точки зрения литературной, повесть об Иосифе на самом деле затрагивает и очень важные богословские проблемы, очень важные проблемы самого нашего бытия.
Братья ненавидят младшего, ненавидят любимого отцом Иосифа. К счастью, не убивают, но продают его в Египет. Иосиф из раба становится царедворцем. Наступает семь голодных лет, а в то время еще никто, кроме Иосифа, не знает о том, что этих лет будет семь. И старец Иаков посылает своих сыновей в Египет за хлебом, потому что он услыхал о том, что в Египте есть хлеб. А хлеб есть только по одной причине: потому что об этом позаботился Иосиф. Посылает их за хлебом к своему сыну, которого, правда, считает умершим, убитым дикими зверями.
Свою семью, вернее, свой род (потому что семья Иакова – это целый огромный клан) от голодной смерти спасает младший брат, обреченный было своими старшими братьями на гибель. Казалось бы, в семье воцарился мир. Но мир этот обеспечивается только тем, что жив старик Иаков, которого любит младший его сын Иосиф, которого боятся остальные сыновья, и поэтому хрупкое равновесие в этом клане сохраняется.
И вот наступает момент, когда Иаков умирает. Братья приходят в отчаяние, потому что они думают, что Иосиф ненавидит их за то, что они его пытались убить, за то, что они продали его в рабство, за то, что
И сказал Иосиф: не бойтесь; ибо я боюсь Бога. Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей. Итак не бойтесь. Я буду питать вас и детей ваших.
Быт 50:19–21
Итак, не бойтесь, – говорит Иосиф братьям, – потому что я боюсь Бога. Да, вы умышляли против меня зло, но Он, Сам Творец и Создатель, обратил это зло в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: отправил меня в Египет, поставил меня во главе этой страны, для того чтобы таким образом сохранить жизнь великому числу людей.
Огромная по объему, блестящая с точки зрения литературного мастерства своих авторов, очень яркая и рельефная, повесть об Иосифе и его братьях говорит о том, как важно научиться не платить за зло злом, как важно, как необходимо научиться побеждать зло добром[26] и отвечать на зло добром. Научиться этому можно только у одного учителя: имя этому учителю – Бог.
Вот, наверное, почему Книга Бытия кончается этим огромным рассказом, рассказом об Иосифе. Потому что это рассказ о ненасильственной победе добра над злом, победе, которая осуществляется без ненависти, без агрессии, без коварства, силами одной только веры в Бога, силами одной только любви и к отцу, и к своим бедным, заблудившимся в собственной ненависти братьям. Победителем в этой истории выходит Иосиф; выходит по одной только причине – потому что верит в Бога.
Вторая книга Моисеева: Исход
Мы переходим к чтению Книги Исход, второй книги Ветхого Завета. Само название Исход попало в славянскую, а затем и в русскую Библию из греческой: там, в Септуагинте, Книга эта называется Ἔξοδος, что значит «исход», «выход». А в древности она имела другое название – то, которое до сих пор используют иудеи, когда говорят об этой Книге. В древности она называлась Шемот, что значит «Имена», по одному из первых ее слов: ‹Вэ-э́ле шемóт…› – «Вот имена сынов Израилевых».
Значит, разница в названиях, которые используются в иудейской традиции, и тех, что используются в традиции греческой, заключается только в одном – в том, что у евреев каждая библейская книга называется по первым ее словам или первому слову, а в традиции греческой, которой следуем мы, в названии фиксируется главное событие, о котором ведется речь.
Итак, мы читаем вторую книгу Пятикнижия Моисеева, вторую книгу Ветхого Завета, книгу, центральное место в которой занимает Декалог или Десятисловие – Десять заповедей, которые Бог дал народу Своему через пророка Моисея.
1. Книга Исход. Гл. 1. Ст. 1–14
Вот имена сынов Израилевых, которые вошли в Египет с Иаковом (отцом их), вошли каждый со (всем) домом своим: Рувим, Симеон, Левий и Иуда, Иссахар, Завулон и Вениамин, Дан и Неффалим, Гад и Асир. Всех же душ, происшедших от чресл Иакова, было семьдесят (пять), а Иосиф был
Исх 1:1–14
Здесь, в самом начале Книги Исход, повторено – очень кратко, но всё же повторено – содержание последних глав Книги Бытия. Вновь перечисляются имена всех детей Иакова, которые по приглашению своего брата Иосифа пришли в Египет. Вновь напоминается о том, что Иосиф жил уже в Египте, и затем вновь сообщается о его смерти. Этот краткий пролог, в котором повторено содержание последней части Книги Бытия, наверное, для того и находится здесь, в начале второй книги Священного Писания, чтобы соединить Бытие с Исходом, соединить две книги в единое целое и показать читателю, что вторая книга есть продолжение первой. Понять это важно по очень простой причине: не только две эти первые книги Священного Писания, но все без исключения книги Ветхого и Нового Завета, такие разные, такие не похожие друг на друга ни по жанру, ни по языку, ни по литературному стилю, иногда даже и по содержанию, – теснейшим образом связаны между собой. Любая из книг, даже такая, на первый взгляд, независимая от остальных, как маленькая Книга пророка Ионы, – это часть единого библейского текста. Вот на это указывают первые стихи Книги Исход. И не случайно поэтому, для того чтобы показать нам, читателям, до какой степени библейский текст внутренне един, до какой степени в Библии всё связано между собой, в изданиях Священного Писания, в какой бы стране они ни делались и для какой бы христианской конфессии ни предназначались, – всегда помещаются параллельные места: указания, которые даются или внизу страницы, или между двумя столбцами текста, или на полях.
Итак, Иосиф умер. А его родственники и потомки продолжали жить в Египте. Но только новый фараон забыл о том, кто такой был Иосиф, и стал на евреев смотреть как на чужаков, как на инородцев.
Кратко, но очень емко и очень жестко рассказывает нам Писание о том, как начали изнурять египтяне народ Израиля горькими работами, как заставляли работать над глиной и кирпичами, строить города и таскать камни. Для чего фараон заставляет работать на него сынов Израилевых день и ночь? Для того чтобы погубить их, погубить сынов Израилевых. Уничтожая, он заставляет их работать на себя. В этом заключается суть тоталитаризма. И Сталин, и Гитлер, тоже уничтожая людей, заставляли их работать на себя и, как им казалось, на свою страну. Страшная, безжалостная и при этом очень практичная суть тоталитарной системы. Их не просто истребляют, не просто уничтожают, казнят; нет, их при этом заставляют еще строить, таскать глину, месить ее, делать кирпичи, строить из этих кирпичей города и т. д. Обнаружена бесплатная рабочая сила, при помощи которой можно очень многое сделать, с одной стороны, а с другой стороны, путем этих работ можно людей погубить.
Евреи трудятся, таскают эти кирпичи, им трудно, им очень плохо, и, тем не менее, они не погибают. Замысел их палача пока не удался. Бог бережет всякого человека, но особенно бережет Бог человека, когда он становится жертвой злого замысла, жертвой злобы другого. Об этом, наверное, очень важно никогда не забывать. И об этом напоминает нам первая глава Книги Исход.
2. Книга Исход. Гл. 1. Ст. 15–21
Царь Египетский повелел повивальным бабкам Евреянок, из коих одной имя Шифра, а другой Фуа, и сказал (им): когда вы будете повивать у Евреянок, то наблюдайте при родах: если будет сын, то умерщвляйте его; а если дочь, то пусть живет. Но повивальные бабки боялись Бога, и не делали так, как говорил им царь Египетский; и оставляли детей в живых. Царь Египетский призвал повивальных бабок и сказал им: для чего вы делаете такое дело, что оставляете детей в живых? Повивальные бабки сказали фараону: Еврейские женщины не так, как Египетские; они здоровы, ибо прежде нежели придет к ним повивальная бабка, они уже рождают.
За сие Бог делал добро повивальным бабкам; а народ умножался и весьма усиливался. И так как повивальные бабки боялись Бога, то Он устроял домы их.
Исх 1:15–21
Итак, евреи находятся в Египте, в рабстве, их угнетают горькими работами, и, тем не менее, они не погибают. Фараон, который поставил перед собой задачу извести, уничтожить, истребить народ Израилев, принимает новое решение. Он требует от повивальных бабок, которые принимали роды у евреек, чтобы они убивали рождающихся у тех мальчиков. Но, говорит дальше Библия, – «повивальные бабки боялись Бога и не делали так, как говорил им царь Египетский».
Да, они боялись Бога. И вот тут возникает вопрос: а что же это такое – страх Божий? Страх Божий, который на самом деле побеждает страх перед людьми, страх перед любой властью, включая самую страшную. Страх, который делает человека смелым. Любой страх: страх перед грозой или темнотой, страх перед людьми, страх перед властью, перед начальством и т. д., – любой страх принижает человека, делает человека рабом этого страха, делает человека еще трусливее, чем он был бы, если бы не заболел этим страхом. А вот страх Божий обладает совсем другой, противоположной любому иному страху, природой. Этот страх делает человека смелым, этот страх учит человека и дает ему силы не бояться, не пугаться людей и их власти, людей и их жестокости и хитрости, людей и возможного наказания.
Можно представить себе, что такое было Египетское царство в древние времена; восточное деспотическое государство, где любого человека могли казнить без суда и следствия, где расправиться с этими повивальными бабками было очень просто. Естественно, люди, не наделенные страхом Божьим, даже ни минуты бы не колебались и стали бы выполнять то гнусное задание, которое дал им фараон. В этом, наверное, и заключается суть деспотической власти, что люди при такой власти, при таком режиме не думают о том, хорошо они поступают или плохо. И даже в тех случаях, когда они поступают не просто плохо, а отвратительно, мерзко, безнравственно, они всё равно спокойно делают свое дело, потому что им так велели и потому что они боятся этой деспотической власти. Боятся того, что их выгонят, лишат работы, отнимут деньги, накажут, убьют их самих или кого-то из их близких. Они боятся и поэтому делают всё, что им сказали.
А вот эти две женщины, эти две повивальные бабки, имена которых не случайно сохранило нам Священное Писание (потому что имя – это как фотография, как портрет), – эти две женщины, Шифра и Фуа, не испугались фараона. Потому что – и об этом прямо говорит Библия – в их сердце был страх Божий. Они боялись оскорбить, обидеть Бога, боялись нарушить Его святую волю. Они понимали, что Бог безмерно больше и безмерно могущественнее, чем фараон и любой другой властитель. Страх Божий делал их удивительно смелыми. Страх Божий сделал этих двух простых и, наверное, безграмотных, как все тогда были безграмотными, женщин по-настоящему смелыми, сделал из них праведниц и героинь. Именно страх Божий, страх, который не принижает и растаптывает, страх, который не делает человека еще трусливее, страх совсем другой природы. Страх Божий, который чист, страх Божий, который делает нас безмерно смелыми.
3. Книга Исход. Гл. 1. Ст. 22; Гл. 2. Ст. 1–10
Тогда фараон всему народу своему повелел, говоря: всякого новорожденного (у Евреев) сына бросайте в реку; а всякую дочь оставляйте в живых.
Исх 1:22
Некто из племени Левиина пошел, и взял себе жену из того же племени. Жена зачала и родила сына, и, видя, что он очень красив, скрывала его три месяца. Но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника, и осмолила ее асфальтом и смолою; и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки. А сестра его стала вдали наблюдать, что с ним будет. И вышла дочь фараонова на реку мыться; а прислужницы ее ходили по берегу реки. Она увидела корзинку среди тростника, и послала рабыню свою взять ее. Открыла, и увидела младенца; и вот, дитя плачет (в корзинке); и сжалилась над ним (дочь фараона) и сказала:
это из Еврейских детей. И сказала сестра его дочери фараоновой: не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из Евреянок, чтоб она вскормила тебе младенца? Дочь фараонова сказала ей: сходи. Девица пошла, и призвала мать младенца. Дочь фараонова сказала ей: возьми младенца сего и вскорми его мне; я дам тебе плату. Женщина взяла младенца и кормила его. И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его.
Исх 2:1–10
Мы прочитали сейчас начало второй главы Книги Исход, но, чтобы было понятно это чтение, начали с последнего, 22-го, стиха первой главы.
По этому поводу я бы хотел заметить, что деление библейского текста на главы и на стихи – довольно позднего происхождения. Оно было предпринято только в Средние века, а в древности текст на главы не делился. И поэтому, когда мы внимательно вчитываемся, вдумываемся в библейский текст и его расположение, мы иногда понимаем, что надо бы как-то по-другому его разбить. На самом деле, мысль не начинается с начала главы, а в начале главы она уже продолжается. Начата она была где-то раньше, еще в предыдущей главе. И очень часто глава обрывается, а мысль автора еще продолжается и уходит в следующую главу.
Почему так происходит? Совсем не по той причине, что были некомпетентны те библеисты, которые разбили Писание на главы и стихи. Спасибо им за то, что они сделали это, потому что благодаря их труду мы можем теперь легко найти любое место и легко его процитировать и на него сослаться. Совсем не в их некомпетентности заключается дело. Нет, дело в другом: в том, что в древности текст вообще не делился на главы и параграфы. Не с точки зрения чисто зрительной! Он не делился на главы, параграфы и абзацы – мы теперь используем еще такой метод дробления текста как абзац – по совсем другой причине: потому что он записывался как нечто единое. Задача автора заключалась в том, чтобы сделать из книги монолит. Поэтому, повторяю, удачно этот монолит разделить на главы и стихи невозможно. Всякое деление библейского текста носит условный характер. Оно введено только по одной причине: чтобы Библию было легче цитировать, чтобы в этом огромном по объему тексте было труднее запутаться. Но логика этого древнего текста такова, что внутренне он един.
Итак, с чего начинается прочитанный нами сейчас отрывок? Фараон велит всему своему народу бросать в реку всякого новорожденного мальчика из числа евреев. Каждому из людей, вне зависимости от того, какой он пост занимает – а быть может, вовсе никакого не занимает, – разрешено теперь врываться в дома евреев, хватать новорожденных мальчиков и бросать в реку. Беззаконие именно с того и начинается, что власть разрешает человеку применять силу, давать волю своей жестокости по отношению к тому, кто по какой-то причине оказался в положении пораженного. Теперь еврейского младенца может убить каждый. Для этого не надо быть воином или чиновником, писцом или каким-нибудь начальником. Для этого достаточно любому человеку просто войти в еврейский дом.
Устное предание, которое складывалось веками вокруг записанного Ветхого Завета, говорит о том, что, когда фараон издал это повеление, евреи перестали рожать детей, чтобы их детей не убивали. Таким образом, Моисей, когда он родился, если этот устный комментарий к Священному Писанию сохранил нам действительно часть древнего предания, – был одним из немногих, чуть ли не единственным из родившихся тогда младенцев.
Рождается мальчик. Мать сначала его скрывает, пытается спасти, но с каждым днем это становится всё опаснее, потому что младенец растет, кричит он всё громче, матери всё страшнее и страшнее за его судьбу. Что делать? Она берет корзинку, обмазывает ее смолой и асфальтом и оставляет в тростниках на берегу реки. И в тех самых зарослях тростника, где оставлен был младенец, купается дочь фараона.
Когда читаешь об этом в Библии, вспоминаешь египетскую поэзию, стихи, в которых описывается, как купаются девушки в таких же самых тростниках, о которых здесь идет речь. Вспоминаешь египетскую живопись, росписи на вазах и на стенах домов; вспоминаешь мелкую пластику, маленькие фигурки купальщиц (одна из таких фигурок хранится в Москве, в Музее изобразительных искусств); вспоминаешь и понимаешь, что этот рассказ, который содержится во второй главе Книги Исход, вполне вписывается в контекст древнеегипетской истории и культуры. Библия рассказывает нам не просто древнее предание еврейского народа, – Библия сообщает нам информацию, которая во всех смыслах не противоречит тому, чтó мы знаем из истории Египта. Поэтому, надо полагать, этот библейский рассказ обладает двойной ценностью: и духовной, и исторической.
Моисей должен был быть убит, но Бог его спасает, причем руками дочери того самого человека, который приказал убивать всех еврейских младенцев, руками дочери того самого фараона, который издал этот страшный закон, это страшное повеление. Замысел фараона разрушается. Причем разрушается внутри его же собственного дворца. Тот, кого он так боялся, или, вернее, один из тех, кого он боялся, входит в его дворец, причем не в качестве раба, а в качестве любимого воспитанника его дочери.
А женщины в Египте играли достаточно важную роль. Они не были в таком приниженном положении, в каком они будут у греков или в средневековой Европе и на Руси; нет, женщина в Египте – человек самостоятельный и имеющий возможность принимать свои собственные решения. Дочь фараона берет еврейского мальчика к себе, делает его своим сыном, воспитывает его и, вероятно, делает в конце концов своим наследником. Не случайно поэтому традиция подчеркивает, что Моисей не просто вырос во дворце египетского царя, но стал ученым человеком, стал причастен к той египетской мудрости, о которой мы, в общем, теперь довольно много знаем.
В завершение хочу подчеркнуть главное: зло оказывается уязвимым прямо там, где, казалось бы, оно царствует. Не где-то, а в самом дворце того человека, который, казалось бы, обрек Моисея на верную гибель.
Бог всегда спасает. Бог всегда приходит на помощь. Главное, чтобы мы сами в какой-то момент не испугались и не сдались добровольно, вопреки воле Бога, вопреки воле Того, Кто нас спасает из любой беды, как спас некогда Моисея.
4. Книга Исход. Гл. 2. Ст. 11–22
Спустя много времени, когда Моисей вырос, случилось, что он вышел к братьям своим (сынам Израилевым), и увидел тяжкие работы их; и увидел, что Египтянин бьет одного Еврея из братьев его, (сынов Израилевых). Посмотрев туда и сюда, и видя, что нет никого, он убил Египтянина, и скрыл его в песке. И вышел он на другой день, и вот, два Еврея ссорятся; и сказал он обижающему: зачем ты бьешь ближнего твоего? А тот сказал: кто поставил тебя начальником и судьею над нами? не думаешь ли убить меня, как убил (вчера) Египтянина? Моисей испугался, и сказал: верно, узнали об этом деле. И услышал фараон об этом деле, и хотел убить Моисея. Но Моисей убежал от фараона, и остановился в земле Мадиамской, и (придя в землю Мадиамскую) сел у колодезя. У священника Мадиамского (было) семь дочерей, (которые пасли овец отца своего Иофора). Они пришли, начерпали воды, и наполнили корыта, чтобы напоить овец отца своего (Иофора). И пришли пастухи, и отогнали их. Тогда встал Моисей, и защитил их, (и начерпал им воды,) и напоил овец их. И пришли они к Рагуилу, отцу своему, и он сказал (им): что вы так скоро пришли сегодня? Они сказали: какой-то Египтянин защитил нас от пастухов; и даже начерпал нам воды, и напоил овец (наших). Он сказал дочерям своим: где же он? зачем вы его оставили? позовите его, и пусть он ест хлеб. Моисею понравилось жить у сего человека; и он выдал за Моисея дочь свою Сепфору. Она (зачала и) родила сына, и (Моисей) нарек ему имя: Гирсам; потому что, говорил он, я стал пришельцем в чужой земле.
Исх 2:11–22
В этом только что прочитанном отрывке, как на картине, видим мы Моисея, который начинает действовать. Воспитанный во дворце, воспитанный свободным, в отличие от всех остальных своих единоплеменников, которые задавлены тяжким трудом, горькими работами и рабством, Моисей пытается действовать. Он понимает, что способен принимать решения за других. Он считает, что способен быть лидером. Убивает египтянина, потому что тот бьет еврея. Убил – и, как казалось, об этом никто не узнал. А потом, пытаясь рассудить двух ссорящихся евреев, обращается к обижающему: «Зачем ты бьешь ближнего твоего?» Но вместо благодарности, которую он, наверное, ждет, он получает совсем иное: его не хотят видеть лидером, его боятся, думают, что он рвется к власти, считают, что он опасен. «Может быть, ты и меня хочешь убить, – говорит ему один из ссорящихся, – как убил египтянина?» Моисей пугается этого, пугается и убегает из Египта, потому что теперь он убийца, он изгнан из дома фараона и его дочери. Он оказался вне закона и поэтому вынужден бежать. Вынужден бежать он и по другой причине: его единоплеменники, сыны Израилевы, считают его опасным человеком, рвущимся к власти. Считают так, и боятся, и не хотят его видеть своим вождем. Моисей уходит в изгнание, женится, и рождаются у него сыновья.
Эта история рассказана в Священном Писании не один раз. Она повторяется в Новом Завете, в Книге Деяний апостольских, в седьмой ее главе. Святой апостол и первомученик, архидиакон Стефан, проповедуя в Иерусалиме, вспоминает о Моисее и говорит:
И научен был Моисей всей мудрости Египетской, и был силен в словах и делах. Когда же исполнилось ему сорок лет, пришло ему на сердце посетить братьев своих, сынов Израилевых. И, увидев одного из них обижаемого, вступился и отмстил за оскорбленного, поразив Египтянина. Он думал, поймут братья его, что Бог рукою его дает им спасение; но они не поняли. На следующий день, когда некоторые из них дрались, он явился и склонял их к миру, говоря: «вы братья; зачем обижаете друг друга?» Но обижающий ближнего оттолкнул его, сказав: «кто тебя поставил начальником и судьею над нами? Не хочешь ли ты убить и меня, как вчера убил Египтянина?» От сих слов Моисей убежал и сделался пришельцем в земле Мадиамской, где родились от него два сына.
Деян 7:22–29
Здесь, в отличие от эпического рассказа Ветхого Завета, апостол и первомученик Стефан очень живо изображает, как Моисей думает, что его братья поймут, что Бог рукою его дает им спасение. Но они не поняли. Не поняли, потому что в этот момент Моисей хотел быть лидером, хотел решать за людей, хотел помочь им и вести их. Хотел – и ничего из этого не получилось. И тогда он бросил все попытки посвятить себя общественному служению и ушел в личную жизнь.
Мы прочитали сейчас повесть о несостоявшемся вожде. А потом этот несостоявшийся вождь всё-таки состоится именно как вождь, именно как мудрый водитель своего народа через пустыню. Но произойдет это только после того, как он поймет, что для этой роли не подходит, что он не готов ее сыграть и вообще никогда готов к этому не будет. Осознав свою несостоятельность, уйдя в личную жизнь и отказавшись от общественной роли, Моисей сделает тот шаг навстречу Богу, который поможет ему быть настоящим вождем. Но уже не своими силами, а силой Божьей.
Действительно, его рукою Бог даст народу израильскому спасение. Но произойдет это, – подчеркиваю и повторяю, – лишь после того, как Моисей поймет, что он для этой роли не создан.
5. Книга Исход. Гл. 3. Ст. 1–16
Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню, и пришел к горе Божией Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, (Господи)! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал (ему): Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое; потому что боялся воззреть на Бога. И сказал Господь (Моисею): Я увидел страдание народа Моего в Египте, и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его, и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей (и ввести его) в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, (Гергесеев,) Евеев и Иевусеев. И вот, уже вопль сынов Израилевых дошел до Меня, и Я вижу угнетение, каким угнетают их Египтяне. Итак пойди: Я пошлю тебя к фараону (царю Египетскому); и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых. Моисей сказал Богу: кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых? И сказал (Бог): Я буду с тобою, и вот тебе знамение, что Я послал тебя: когда ты выведешь народ (Мой) из Египта, вы совершите служение Богу на этой горе. И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: «Бог отцов ваших послал меня к вам». А они скажут мне: «как Ему имя?» Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий (Ягве). И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам. И сказал еще Бог Моисею: так скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, послал меня к вам. Вот имя Мое на веки, и памятование о Мне из рода в род. Пойди, собери старейшин (сынов) Израилевых, и скажи им: Господь, Бог отцов ваших, явился мне, Бог Авраама, (Бог) Исаака и (Бог) Иакова, и сказал: Я посетил вас и увидел, что делается с вами в Египте.
Исх 3:1–16
Мы только что читали в первых двух главах Книги Исход, как пытался Моисей стать заметным среди своего народа, стать учителем и наставником, занять место человека, который решает за других; пытался, но ничего у него из этого не вышло. Пришлось просто-напросто убежать и скрыться, забыть об этих попытках, и даже больше, – забыть о своем народе. Но только до того момента, пока Сам Бог не воззвал к нему, пока Сам Бог не призвал Моисея для того, чтобы он стал служителем и вестником Его воли. Уже теперь не по собственному желанию, а потому, что этого хочет Бог, становится Моисей вождем своего народа.
Бог явился ему в пламени огня из среды тернового куста. Между Моисеем и Богом происходит личная встреча, – встреча, которая переделывает его жизнь. Встреча, во время которой Моисей прикасается к Богу сердцем. Встреча, во время которой он, Моисей, понимает, что все те представления о Боге, о вере, о задачах, которые Бог ставит перед человеком, какие были у него прежде, абсолютно не соответствуют действительности. Потому что это были человеческие мысли, человеческие попытки осмыслить то, чего, на его взгляд, хочет и ждет от него Бог. А теперь – теперь всё другое. Бог обнаруживает Себя Сам, и все эти прежние попытки объяснить Бога оказываются глупыми, смешными и нелепыми. Они уже просто не нужны. Вот Он, Бог. Он говорит с ним, и Моисей отвечает Ему.
Не подходи сюда, –
Исх 3:5
Зачем надо было скинуть с ног башмаки, чтобы подойти к этому горящему кусту? Да затем, что Бог не хочет, чтобы мы навязывали Ему свой шаг. Бог не хочет, чтобы мы топотали в Его присутствии и заглушали нашим топотом – тем шумом, который мы создаем, шумом, который включает также и наши слова, – Его присутствие. Призывом снять обувь с ног Бог показывает Моисею, что встреча эта может состояться только в полном молчании, в полной тишине. Вот когда мы замолчим, тогда голос Бога станет слышен, тогда мы сможем, наконец, вслушаться в Его слова. И это будет уже не наше умствование, не наша философия, не наши размышления. Это будет то Слово Божие, которое далеко не всегда долетает до нашего сердца, не всегда доходит до нашего слуха.
Бог является Моисею для того, чтобы тот Его услышал. Бог является Моисею в том молчании, к которому Он зовет здесь, на страницах Ветхого Завета. Бог является Моисею для того, чтобы послать его вперед. «Итак, пойди!» – говорит Он. И Моисей просто выполняет это поручение. На иврите миссия Моисея называется словом ‹шалúах› – посланный; ‹шелихúм› – посланники; ἀπόστολοι – по-гречески тоже посланники или посланцы. Вот она, миссия человека, который верит в Бога, которому Бог открылся, – быть посланником, идти туда, куда посылает нас Господь. Идти вперед по Его поручению. Идти и делать то, чтó Он велит.
Далеко не всегда и не всем нам Бог велит делать что-то огромное, что-то величественное. Но все мы, подобно Моисею и подобно апостолам, становимся посланниками. Иногда то послание, которое мы должны принести, бывает очень простым. Но всегда оно должно быть посланием мира и любви, всегда оно должно быть посланием, которое утешит, даст новые силы, выведет из тупика.
Именно в тупике находится народ Израилев. И для того, чтобы вывести его из этого тупика, посылает Бог Моисея. Просто и смиренно подчиняется Моисей, о котором Библия говорит, что он был самым кротким из всех людей. И вновь встает вопрос: почему он так прост и так кроток? Да только по одной причине: потому что он, Моисей, в отличие от многих и многих, умел слушать. Он скинул обувь с ног своих по призыву Бога. Он не стал навязывать Богу свой шаг, свою точку зрения, свое решение. Он сумел услышать, в отличие от того прежнего Моисея, о котором мы читали во второй главе Книги Исход, от того Моисея, который убил египтянина, пытался выступать в качестве арбитра в среде своего народа. Этот новый, переживающий духовный кризис Моисей, изменяется очень сильно, изменяется кардинально. Тот умел слушать только самого себя. Этот, новый, – уже пророк, уже святой, уже апостол, вестник, – научился слушать Бога.
И наша главная и, может быть, единственная жизненная задача заключается именно в этом. Научиться слушать не себя, не свою гордыню, не свой собственный интеллект, – научиться слушать Его, Бога, Который с нами говорит в глубоком молчании. Бога, Который ждет, чтобы мы скинули обувь с наших ног, чтобы мы не навязывали Ему свою точку зрения, а вникли, вслушались, всмотрелись в то, чего ждет от нас Он Сам.
Мы, в отличие от пророка, так редко способны на это. Нам всё время хочется придти к своему решению, дать свой ответ, хотя очень часто мы этот свой ответ и свое решение называем Божьими. И Моисей так делал, и мы свидетели этому, мы все читали вторую главу Книги Исход, мы все читали о том, как он убил египтянина и пытался примирить двух враждующих. Нет, это всё уже позади. Теперь он смиренно скидывает обувь с ног своих, скидывает и вслушивается в Бога в молчании. И Тот открывает ему Себя.
Давайте попытаемся и мы, еще раз прочитав этот удивительный рассказ, в молчании научиться слушать Бога.
Прочитанный нами рассказ из третьей главы Книги Исход – один из самых важных, самых значительных, ключевых во всём огромном, действительно огромном по объему, Ветхом Завете.
И я хотел бы обратиться к нему еще раз и посмотреть на него вот с какой стороны.
Всякий раз, когда читаешь этот текст о явлении Бога Моисею в горящем и несгорающем кусте терновника, который получил по-славянски название «неопалимой купины», понимаешь, что речь здесь идет именно о встрече. Суть веры в Бога – это встреча с Ним. Здесь говорится как раз об этом.
Встреча возможна прежде всего в молитве. И поэтому я бы назвал третью главу Книги Исход самым, наверное, важным во всём Священном Писании текстом о молитве. Мы обычно подразделяем молитвы на прошения, славословия и благодарения. Так говорится практически во всех старых учебниках, так написано в большинстве курсов Закона Божьего. На самом деле в молитве есть что-то несравненно более важное, и это что-то не укладывается ни в одно из трех названных только что слов. Это не прошение, не славословие и не благодарение. Почему? Да прежде всего потому, что из Нагорной проповеди Христовой мы все знаем, что не нужно слов для наших прошений, потому что «Отец Небесный знает, в чем мы имеем нужду, прежде нашего прошения у Него»[27].
Славословия. Есть ли что-то абсолютно необходимое в наших славословиях? Наверное, тоже нет. Потому что могут ли выразить слова, даже самые прекрасные, то, что связывает нас с Богом, с нашим Отцом Небесным? Конечно же, слова здесь бессильны. Как писал один средневековый поэт и святой:
Что же касается благодарения, то здесь тоже бессильно слово. В словах выразить нашу благодарность Богу очень трудно. Она выражается как-то по-другому. Поэтому оказывается, если вдуматься, что суть молитвы не в славословии, не в прошении и не в благодарении. Суть молитвы в том, что, обращаясь с нею к Богу, мы, подобно Моисею, приближаемся, приближаемся и оказываемся в нескольких шагах от той неопалимой купины, в которой нам, как и Моисею, являет Себя Бог.
Молитва – это встреча. Молитва – это встреча в пламени огня. Молитва – это вхождение в близость Божью, которая обжигает наши щеки, обжигает наши ресницы, обжигает всё наше существо.
Подобно Моисею, каждый из нас в молитве оказывается так же близок к Богу, к Творцу. И, входя в состояние этой близости, понимает, что всё это во много раз важнее, чем словесное выражение нашей любви, нашей благодарности, наших прошений.
Задача заключается не в том, чтобы сказать, а в том, чтобы приблизиться – приблизиться к Богу так же благоговейно и осторожно, как это сделал Моисей, скинувший сандалии с ног и подошедший к горящему кусту босиком по раскаленным камням склонов горы Хорива. Камни эти сами по себе уже обжигали его ноги, а он благоговейно шел.
Итак, нам необходимо благоговение Моисея. Но это не всё. Нам необходима и его смелость, потому что приблизиться к Богу очень страшно. Для этого надо действительно быть смелым. Для этого действительно надо обладать особым дерзновением. Смелость и робение одновременно. Дерзновение и даже, быть может, дерзость подойти, приблизиться, соединенная с трепетом и благоговением, – вот что требуется от нас в молитве.
Станем же подражателями пророка Моисея, попытаемся научиться у него молиться. Не просто прочитывать наше утреннее или вечернее правило, не просто молиться во время Всенощного бдения или когда дома читаем какой-нибудь канон или акафист. Нет, научиться приближаться к горящей и несгорающей купине, научиться делать это со страхом и трепетом и одновременно – смело и дерзновенно.
Вы скажете, что это трудно. Да, трудно. Вы скажете, что это невозможно, – и я соглашусь с вами. Действительно, это невозможно. Но в то же самое время это абсолютно необходимо. Без этого мы никогда не узнаем Бога. Без этого мы никогда не переживем тех минут, которые сделают нашу веру крепкой и абсолютно неуязвимой, которые приведут к тому, что никогда, ни при каких обстоятельствах, ни под чьим давлением мы от Бога не отречемся.
Верность Моисея Богу была основана именно на этом опыте встречи, на этом опыте прикосновения к горящей и несгорающей купине. На этом опыте обожженных щек и, возможно, опаленных ресниц и бровей. На этом опыте, и только на нем, основывается вера каждого.
Поэтому давайте пытаться, когда становимся на молитву утром, днем или вечером, сначала взять в руки Писание, открыть третью главу Книги Исход, прочитать ее первые шестнадцать стихов и сказать: «Господи, Господи! Сделай со мною хотя бы что-то подобное тому, чтó сделал Ты с Моисеем. Яви мне Себя, как явил Моисею, и мне ничего больше не нужно. Мне нужно только, когда Ты меня позовешь, как позвал его: “Моше, Моше!” – воскликнуть в ответ: “Вот я!” И когда я скажу Тебе эти слова, Ты, мой Боже, узнаешь, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах я от Тебя не отступлюсь, я от Тебя не уйду, я Тебе не изменю». Эта встреча делает нас верными до конца.
Давайте попытаемся ее пережить и стать учениками Моисея.
Поймем, наконец, что главное в молитве – не прошение, не благодарение и не славословие. В сущности, ни того, ни другого, ни третьего Богу от нас не нужно. В молитве главное именно то, о чем сказано здесь, в этом фрагменте Писания, – приблизиться к Богу как можно ближе, встать перед Ним и воскликнуть на Его обращение к нам: «Вот я!»
6. Книга Исход. Гл. 4. Ст. 10–16
И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. Господь сказал (Моисею): кто дал уста человеку? Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? Не Я ли Господь (Бог)? Итак пойди; и Я буду при устах твоих, и научу тебя, что тебе говорить. (Моисей) сказал: Господи! пошли другого, кого можешь послать. И возгорелся гнев Господень на Моисея, и Он сказал: разве нет у тебя Аарона брата, Левитянина? Я знаю, что он может говорить (вместо тебя), и вот, он выйдет навстречу тебе, и, увидев тебя, возрадуется в сердце своем. Ты будешь ему говорить и влагать слова (Мои) в уста его; а Я буду при устах твоих и при устах его, и буду учить вас, что вам делать. И будет говорить он вместо тебя к народу. Итак он будет твоими устами; а ты будешь ему вместо Бога.
Исх 4:10–16
В Книге Исход речь идет о том, как Бог спасает человека. Но – и, наверное, очень важно на это обратить особое внимание – спасение это осуществляется Богом не иначе как при помощи человека, которым становится Моисей.
Бог спасает человека не тем, что посылает ангелов, и не Своей десницей. Нет, Он спасает каждого и каждую при помощи тех людей, которых посылает нам навстречу. Об этом говорится в анафоре Божественной Литургии святителя Василия Великого: «…не бо отвратился еси создания Твоего в конец, еже сотворил еси, Блаже, ниже забыл еси дела рук Твоих, но посетил еси многообразне, ради милосердия милости Твоея: пророки послал еси, сотворил еси силы святыми Твоими в коемждо роде благоугодившими Тебе, глаголал еси нам устами рабов Твоих пророков, предвозвещая нам хотящее быти спасение».
Бог посылает пророков, совершает «силы», или, как мы теперь говорим на современном русском языке, «чудеса», через Своих святых, говорит с нами устами пророков, спасает человека при помощи человека.
Итак, этот человек, Моисей, уже избран. Но теперь он, некогда желавший быть вождем народа, некогда хотевший стать судьей и спасать своих соотечественников, рассуждает по-другому. Тогда, никем не избранный, Богом не призванный, он хотел стать первым. Теперь, призванный Богом, он этого боится, он всеми силами хочет этого избежать. Он говорит Богу: «Человек я не красноречивый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен». Он отказывается от возложенной на него миссии. Но Бог его уже избрал.
Зачем, ради чего сохранился в Библии этот эпизод? Наверное, всё-таки для того, чтобы показать нам, что всё, чтó происходит, совершается по инициативе не его, Моисея, но Бога. Моисей становится вождем не в силу своего желания, но вопреки ему. Однако Моисей не просто инструмент в руках Бога, не просто живой робот, при помощи которого действует Творец; нет, это живой человек со своим «я», живой человек со своими плюсами и минусами, со своими не только недостатками, такими как косноязычие или отсутствие красноречия, – нет, но и со своими капризами тоже. Он не хочет делать то, чего ждет от него Бог, и сопротивляется этому. И, тем не менее, Бог его посылает, посылает, быть может, именно потому, что Моисей отказался от своей гордыни, от своего «я». Моисей не хочет быть лидером и становится им именно в силу того, что этого не хочет.
Что и как сказать в той или иной ситуации? Как быть Моисею, который знает, что он не красноречив? А как быть нам – тем, кто зачастую этого не знает, не видит или не хочет видеть? «Итак, пойди, – говорит Бог, – и Я буду при устах твоих и научу тебя, чтó тебе говорить». Я думаю, если внимательно вслушаться в эту последнюю фразу, то в памяти всплывет другая фраза, на нее очень похожая, но только уже не из Книги Исход, а из Евангелия от Матфея:
Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать. Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас.
Мф 10:19–20
Как важно каждому и каждой дожить до того момента, когда говорить будем не мы сами, но Дух Отца нашего, Который живет в нас. Как важно, чтобы Бог был, как сказано в Книге Исход, «при устах наших» и чтобы Он Сам учил нас, чтó нам говорить. Как этого добиться? Как к этому придти? Наверное, – и на это прямо указывает библейское повествование – путем самоотречения, путем отказа от своей самости, от своего «я», но только при условии сохранения активной позиции. Не сидеть сложа руки, но действовать просто и смиренно, отказавшись от своего «я», действовать, помня, что не мы делаем что-то, – делает Сам Бог, действует Творец.
Бог напоминает Моисею, что у него есть брат Аарон, который может говорить вместо Моисея. Бог ставит двух этих людей рядом: один страхует другого, один другого поддерживает и в нужный момент всегда находится где-то поблизости.
Если мы от этого библейского текста шагнем к текстам Нового Завета, то увидим, что Иисус учеников Своих посылает по двое. Мы увидим, если посмотрим на историю Церкви, что святые и подвижники тоже в большинстве своем трудились по двое, не в одиночку: рядом с Космой, бессребреником и чудотворцем, был Дамиан; рядом со святым Киром – Иоанн; рядом с апостолом Павлом был сначала Варнава, а потом то Сила, то Силуан; рядом со старцем Силуаном был отец Софроний Сахаров; рядом с Савватием Соловецким – преподобный Герман, а затем, после смерти Савватия, рядом с преподобным Германом оказался Зосима. Можно приводить великое множество примеров, и все они будут иллюстрировать то, о чем мы сейчас говорим. Рядом с пророком Моисеем оказывается Аарон. Вот в этом уже заключается гарантия того, что через них будет говорить Сам Бог, что при устах их будет находиться Он, что действовать будут они не каждый ради собственной славы, но именно как ‹шелихúм›, как посланные Богом на Его, Божью, миссию. Разные, друг на друга не похожие и друг друга дополняющие, они будут поддерживать один другого на этом пути, поддерживать, оберегать и опекать.
Теперь у Моисея уже нет оснований утверждать, что, в силу отсутствия способностей говорить красноречиво, он не может выполнить ту миссию, которая на него возложена. Теперь ситуация складывается так, что отказаться от Божьего веления у него уже нет оснований.
Итак, если рядом с нами есть кто-то другой, если мы действуем не в одиночку, это уже хорошо, потому что когда человек один, то, если он упадет в яму, некому будет вытащить его.
Моисей отказывается от возложенной на него миссии. Он не ищет славы и известности для себя. И это, наверное, главный залог того, что дело, которое он совершает, – именно Божье, а не его и не чье-то еще. Он отказывается, но в результате, когда рядом с ним оказывается Аарон, начинает действовать.
7. Книга Исход. Гл. 5. Ст. 1–23
После сего Моисей и Аарон пришли к фараону и сказали (ему): так говорит Господь, Бог Израилев: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне праздник в пустыне. Но фараон сказал: кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил (сынов) Израиля? Я не знаю Господа, и Израиля не отпущу. Они сказали (ему): Бог Евреев призвал нас; отпусти нас в пустыню на три дня пути, принести жертву Господу, Богу нашему, чтобы Он не поразил нас язвою, или мечом. И сказал им царь Египетский: для чего вы, Моисей и Аарон, отвлекаете народ (мой) от дел его? Ступайте (каждый из вас) на свою работу. И сказал фараон: вот, народ в земле сей многочислен; и вы отвлекаете его от работ его. И в тот же день фараон дал повеление приставникам над народом и надзирателям, говоря: не давайте впредь народу соломы для делания кирпича, как вчера и третьего дня. Пусть они сами ходят и собирают себе солому. А кирпичей наложите на них то же урочное число, какое они делали вчера и третьего дня, и не убавляйте; они праздны, потому и кричат: «пойдем, принесем жертву Богу нашему». Дать им больше работы, чтоб они работали и не занимались пустыми речами. И вышли приставники народа и надзиратели его, и сказали народу: так говорит фараон: не даю вам соломы. Сами пойдите, берите себе солому, где найдете. А от работы вашей ничего не убавляется. И рассеялся народ по всей земле Египетской собирать жниво вместо соломы. Приставники же понуждали (их), говоря: выполняйте (урочную) работу свою каждый день, как и тогда, когда была у вас солома. А надзирателей из сынов Израилевых, которых поставили над ними приставники фараоновы, били, говоря: почему вы вчера и сегодня не изготовляете урочного числа кирпичей, как было до сих пор? И пришли надзиратели сынов Израилевых, и возопили к фараону, говоря: для чего ты так поступаешь с рабами твоими? Соломы не дают рабам твоим; а кирпичи, говорят нам, делайте. И вот, рабов твоих бьют; грех народу твоему. Но он сказал (им): праздны вы, праздны; поэтому и говорите: «пойдем, принесем жертву Господу». Пойдите же, работайте. Соломы не дадут вам; а положенное число кирпичей давайте. И увидели надзиратели сынов Израилевых беду свою в словах: «не убавляйте числа кирпичей, какое (положено) на каждый день». И когда они вышли от фараона, то встретились с Моисеем и Аароном, которые стояли, ожидая их, и сказали им: да видит и судит вам Господь за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его, и дали им меч в руки, чтобы убить нас. И обратился Моисей к Господу, и сказал: Господи! для чего Ты подвергнул такому бедствию народ сей (и) для чего послал меня? Ибо с того времени, как я пришел к фараону и стал говорить именем Твоим, он начал хуже поступать с народом сим; избавить же, – Ты не избавил народа Твоего.
Исх 5:1–23
В том, что отвечает Моисею фараон, запрещая выйти в пустыню для принесения жертвы, – логика тоталитарной власти. Фараон говорит: «Для чего вы отвлекаете народ мой от дел его? Ступайте каждый из вас на свою работу и не отвлекайте народ от работ его». Вот она, эта логика. Если люди делают или просто хотят делать что-то, что не вписывается в принципы поведения, заданные властью, – значит, они мало работают. Так рассуждает фараон в пятой главе Книги Исход, так рассуждал Гитлер, так рассуждало советское государство: религия происходит от безделья, все религиозные люди, особенно те, кто активно занят проповедью Евангелия, конечно же, тунеядцы. Литература и поэзия, если это не та литература, которая разрешена и воспевает государство, его власть, его идеологию, – тоже от безделья. Многие помнят, что Иосиф Бродский, самый большой поэт нашего времени, был тоталитарным режимом объявлен тунеядцем. И философия тоже от безделья. Именно так говорилось о Мерабе Мамардашвили: он философствует, потому что бездельник, потому что мало загружен работой.
Но давайте посмотрим: а какова система взаимоотношений с этой властью, система, которой придерживается Моисей вместе с Аароном? Они действуют в рамках закона этого жестокого и бесчеловечного государства. Они не просто уводят народ в пустыню, нарушая тем самым закон; нет, они идут к фараону и просят его отпустить людей. Но, конечно же, это приводит только к ухудшению ситуации. Фараон, услышав их просьбу, принимает решение усилить надзор за рабами. Народ начинает роптать.
Все мы были в той или иной степени свидетелями как раз того, о чем рассказывает здесь Книга Исход. Именно поэтому уже в 1920-е годы в России начался массовый отход от веры. Он был связан как раз с тем, что люди предпочитали своим убеждениям, тайне своего сердца тот гарантированный минимум благ, который давало им тоталитарное государство. Это государство предлагало благ очень мало, оно предлагало жизнь впроголодь, зачастую в рамках карточной системы, но это был гарантированный минимум, и человек, в большинстве случаев, предпочитал его свободе.
Моисей – и это мы видим как из этой главы Книги Исход, так и из других ее мест, – один; вернее, вдвоем с Аароном. У них пока еще нет союзников. Народ ропщет и высказывает недовольство именно потому, что теряет гарантированный минимум благ. Но при этом Моисей уже победил, потому что Бог уже дал ему возможность не бояться.
На самом деле, тоталитарное государство и вообще любая тоталитарная система жизнеспособна, лишь пока ее все боятся. Как только появляется один человек или малая группа людей, которые не боятся тоталитарной системы, которые не боятся этого государства, оно начинает трещать по швам, оно начинает разрушаться. Андрей Дмитриевич Сахаров начал свое противостояние власти в одиночку. Даже когда он уже был избран депутатом от Академии наук, его и тогда люто ненавидели девяносто процентов депутатов. Но тоталитарная система всё же рухнула, ибо этот человек ее не боялся.
Тоталитаризм бывает не только политическим. Бывает психологический тоталитаризм, и мы часто оказываемся жертвами именно его. Поэтому наша личная задача тоже заключается в том, чтобы не бояться ни при каких обстоятельствах и быть подражателями Моисея, быть подражателями того, кто сумел, в общем-то в одиночку, победить фараона и выручить из беды свой народ.
Бог присутствует в нашей жизни, и временами Его присутствие открывается чрезвычайно ярко. Но это происходит лишь тогда, когда мы находим в себе силы не бояться, находим в себе силы преодолеть и победить свой страх, распрямиться и почувствовать, к чему же именно зовет нас Господь.
Поделиться книгой: