Помоги проекту - поделись книгой:
Если мы не отвечаем на зов внутреннего Искателя, мы можем проживать его в теневых формах. Тень Искателя проявляет себя в навязчивой потребности быть независимым, из-за чего мы оказываемся в изоляции и одиночестве. Если зов отрицается полностью, это может проявиться в физических или душевных недугах. Как очень точно когда-то сказал Джеймс Хиллман, наши патологии – это зов богов[66]. Стремление к духовному росту в теневой форме может проявляться в стремлении «улететь», принимая запрещенные вещества. Это может быть адреналиновая лихорадка в момент кризисов и неуправляемые эмоции или навязчивые и безжалостные амбиции. Амбиции могут быть связаны с карьерными и финансовыми успехами, но также это могут быть неумеренные духовные амбиции. Возможно, самые страшные духовные амбиции в их теневой форме – это история Люцифера, отправленного в ад за дерзновенное желание сосредоточить в своих руках небесную власть. Люцифер буквально означает «несущий свет». Но в результате все его поиски еще большего света привели к тому, что он оказался в непроглядной темноте, ибо он не просто хотел расти, но стремился быть лучше остальных. Теневая форма Искателя часто проявляется в гордыне.
Многие мифы предупреждают об опасности духовных амбиций. Искатель – архетип перехода от Эго к Душе, и зачастую лишь устремления Эго побуждают нас отправиться в это путешествие. Прометей украл огонь у богов и в наказание за это оказался прикованным к скале, где птицы выклевывали его печень. Дедал предупреждает своего сына Икара не взлетать слишком высоко, но Икар, из гордыни или возбужденный своим полетом, приближается все ближе и ближе к Солнцу, пока воск в его крыльях не начинает плавиться. В конце концов он погибает.
Истории о Люцифере и Икаре вряд ли могут отговорить нас от путешествия. Они лишь предупреждают об опасности гордыни. Не стоит возноситься выше, чем позволяют нам наши навыки или права. В этих историях наказуема не сама попытка полета, но высокомерие и невнимательность к границам допустимого.
Трансцендентность и смерть
Страстное желание выйти за пределы, лежащее в основе любых устремлений, кажется такой же базовой человеческой потребностью, как и потребность в воздухе, воде, еде и тепле. Действительно, желание порой настолько велико, что человек готов пожертвовать базовыми человеческими потребностями ради высокого. Величайшие творцы всегда были готовы пожертвовать здоровьем ради реализации в искусстве; великие мистики голодали, носили власяницы и были готовы к укрощению плоти ради души. Альпинисты рискуют жизнью, чтобы достичь вершин. Исследователи готовы не выходить из библиотеки, лишь бы узнать как можно больше и найти необходимую информацию.
Сегодня многие люди переживают трансцендентный опыт через профессиональную деятельность. Полная отдача работе может порождать радостное чувство возбуждения и эйфорию. При этом в самых разных профессиях и сферах бизнеса давно стало нормой работать гораздо больше, чем это физически и психологически считается здоровым. Зачастую в обществе, ориентированном на материальные ценности, профессиональный успех – это та гора, на которую взбирается Искатель. Как монахи и монахини носили власяницы, голодали и всеми возможными способами истязали себя, лишая удобств, чтобы вознестись как можно выше, так и современные люди считают в порядке вещей подвергать риску собственное здоровье ради финансового благополучия и успеха. Но трудоголизм, столь распространенный в нашей культуре, явно ни к чему хорошему не ведет (хотя бы с позиции здоровья). Поэтому все больше и больше людей сейчас стараются открыть для себя иные пути к трансцендентному.
В стремлении стать успешнее, богаче и контролировать все в жизни – при том, что уровень благополучия и индивидуальной свободы сейчас такой, о каком человечество раньше не могло и мечтать, – мы приносим в жертву не только собственное здоровье, но и природу, экологическую целостность Земли. В настоящее время нами все больше завладевает тень Искателя.
Когда Искатель захватывает нас, мы истязаем свое тело и готовы бросить на алтарь важные для нас отношения. Странствия предполагают интенсивное расширение границ познаний и опыта, границ того, какими мы могли бы быть и что способны сделать. Иными словами, мы, как прорастающее семя, готовы с силой пробиться наружу и пустить побеги новой жизни, но часто это приводит к расколу и вскрытию старого контейнера. Мы проживаем этот опыт в наиболее значимые и переломные моменты жизни, а также когда умираем.
Связь архетипа Искателя со смертью можно наблюдать в позитивной форме мифа. Например, стихотворение Адриенны Рич[67] «Фантазия для Эльвиры Шатаевой» родилось вскоре после трагической гибели команды альпинисток на пике Ленина в августе 1974 года. Оно иллюстрирует одновременный зов к трансцендентности и смерти. Их смерть на вершине горы не трагична, это кульминация жизни. В стихотворении героиня Шатаевой рассказывает о долгой изнурительной подготовке к восхождению, об оставшемся внизу мире, который она считает опасным, потому что он загоняет каждого из нас в ловушку обособленности. И только на вершине горы человек способен ощутить себя сопричастным чему-то большему[68].
Смерть стоит того, чтобы полностью ощутить реализацию
В некоторых восточных религиях целью духовной практики является выход за пределы тела и Эго и, в конце концов, слияние с божественным. По сути, речь идет о смерти индивидуального Эго и полном погружении в состояние Единства. Это в чем-то схоже с христианской целью достижения бессмертия и вечности. Такова цель Духа.
Связь со смертью проявляется не только в патологической, но и в позитивной форме архетипа на всех стадиях его развития. Наши поиски – это зов Духа. Они необходимы, чтобы прожить опыт перерождения и трансформации, смерть старого и рождение нового. Это означает, что в определенный момент путешествия каждый Искатель становится Посвященным.
Превращение гусеницы в бабочку – традиционный символ духовной трансформации, настолько глубокой, что, кажется, существо не просто меняется, но переходит в другой биологический вид. Эта трансформация символизирует смерть ограниченного существования, проживаемого только на двух уровнях – физическом и Эго, и полное перерождение, переход к новой жизни – духовной.
Многие люди сегодня аккумулируют свою тягу к божественному началу в различных достижениях: академических, спортивных, профессиональных. Поначалу это очень позитивно и полезно. Это именно то, чем следует заниматься подросткам и молодым людям. Награды, путешествия и исследование мира – вот что необходимо молодым. Именно так архетип Искателя помогает развитию Эго. И все же со временем, когда мы вырастаем и становимся зрелыми, архетип проявляется снова на более глубоком уровне. В этот момент зов Духа требует выхода за пределы
Такая трансформация требует чего-то большего, чем просто странствий. Для подлинной трансформации наше прежнее
1. Насколько сильно или слабо архетип Искателя проявляется в вашей жизни? Был ли он сильнее выражен ранее? Ожидаете ли вы его проявления в будущем?
2. Проявляется ли он больше на работе, дома, с друзьями, в сновидениях или фантазиях?
3. Назовите друзей, родственников, коллег и других людей, в которых, на ваш взгляд, сильно выражен архетип Искателя?
4. Есть ли что-то, что вам хотелось бы изменить в проявлениях этого архетипа в вашей жизни?
5. Поскольку архетип может воплощаться по-разному, постарайтесь описать или изобразить архетип Искателя так, как он выражается или потенциально может быть выражен именно в вашей жизни (например, нарисуйте его или сделайте коллаж, используя свою фотографию в определенном костюме или позе). Как он выглядит или мог бы выглядеть? Как ведет или мог бы себя вести? В какой обстановке он чувствует или мог бы чувствовать себя как дома?
Визуализация и работа с воображением
Позвольте себе помечтать о месте, в котором хотели бы оказаться: там, где «солнце ярче, а трава зеленее». Возможно, это другой город, другая работа, отношения с другим партнером, иной образ жизни. А теперь подумайте, какие изменения вам пришлось бы пережить, если бы фантазия стала реальностью. Готовы ли вы к такой трансформации?
11. Бунтарь
Цель: Рост, преобразования
Страх: Быть уничтоженным, умереть и не воскреснуть
Реакция на дракона / проблему: Уничтожить дракона или быть уничтоженным
Задача: Научиться отпускать, поступать по-другому, принятие собственной смертности
Дар: Смирение, принятие
Мы изобрели множество способов анестезии, позволяющих на время забыть о горестях и неизбежной болезненности бытия, – еда, шоппинг, телевидение, интернет, алкоголь, наркотические вещества. Однако именно боль, страх и утраты способны разбудить нас по-настоящему. Рано или поздно они превращают наше путешествие в инициацию. Поиск – активный процесс, заставляющий думать, будто выбор за нами. На деле же скорее инициация выбирает нас под давлением Бунтаря.
К опыту инициации могут привести различные события: смерть ребенка, возлюбленного, родителя, внезапное осознание собственной смертности[69]. Или чувство беспомощности, когда все, на что вы рассчитывали, к чему прикладывали усилия, пытались построить в своей жизни, оказалось тщетным. Это может быть и переживание несправедливости: вы были добропорядочным, дисциплинированным, любящим и работали не покладая рук, а в ответ получили удар судьбы.
И этот удар – двойной: мы не только вынуждены признать собственную конечность, но и осознаем ее в контексте потери подлинного смысла жизни. Довольно скверно понимать, что вы умрете. Но совсем невыносимо, если к этим мыслям добавляется ощущение того, что ваша жизнь лишена всякой значимости. И все же часто решение заключается не в отрицании смерти, а в том, чтобы увидеть смысл как раз через принятие неизбежности конца.
Все мы смертны. Можно верить или не верить в загробную жизнь, но только от нас зависит, как распорядиться земным существованием с его красотой и привязанностями. Скоротечность жизни заставляет нас признавать ее ценность. Осознание смерти может помочь избавиться от чрезмерной фиксации на достижениях, славе и успехе, призывая нас обернуться и вспомнить о том, что действительно имеет значение.
Верим мы или нет в жизнь после смерти, пока мы не перестанем отрицать реальность смерти, она неизбежно будет захватывать нас. Зигмунд Фрейд пришел к выводу, что Танатос – столь же мощная сила в человеческой жизни, как и Эрос. И точно так же, как и от Эроса, от этой силы нельзя отказаться и ее нельзя подавить. Если бы это было иначе, вряд ли бы люди продолжали курить, зная, что эта привычка может привести к летальному исходу. Стоило бы нам работать в условиях высочайшего стресса? Могли бы мы и дальше оставаться в абьюзивных отношениях? Как ни странно, многие из нас подсознательно выбирают собственную смерть через соответствующий образ жизни и саморазрушительное поведение.
Избежать смерти нельзя, но большинство известных мне людей с трудом отказываются от саморазрушения в том или ином виде. Даже те, кто отстаивает полную автономность, зачастую остаются зависимыми по отношению к еде, сексу или деньгам. Человеку, по всей видимости, достаточно трудно полностью отрешиться от Бунтаря. Вопрос сводится к тому, кто и кого разрушает.
Ученые говорят, что любой системе свойственна энтропия – естественное стремление к хаосу. Жизнь навязывает беспорядочной вселенной правила, которым противостоит энтропия. Эта идея отражена во многих религиях, где одно и то же божество воплощает в себе как разрушение, так и созидание. Например, в Индии богиня смерти Кали одновременно почитается как защитница богов и дарующая освобождение. В христианстве смерть и разрушения обычно приписываются Дьяволу как духовной сущности, с которой нужно бороться и которой нужно противодействовать, но никак не почитать ее. И все же, похоже, у Души есть собственный договор со смертью – некая форма сублимации, – потому-то человеку так сложно избежать всего, что прямо ведет к гибели и разрушению. Всего, что обычно считается величайшим злом.
Все, что мы отрицаем на сознательном уровне, так или иначе имеет над нами власть. Не признавать смерть – значит цепляться за невинность. В сущности, это не что иное, как позиция сосредоточенного на себе Эго, отвергающего Душу. Бессознательно, против воли мы превращаемся в посредников того, что отрицаем, и зачастую становимся одержимы смертью и хаосом.
При этом проблема высокой детской смертности не решена, алкоголизм и наркомания повсеместны, злоупотребление сахара, жиров и фастфуда распространено как среди детей, так и среди взрослых. Мы загрязняем воздух, которым дышим, воду, которую пьем, и пищу, которую едим. Продолжаем хранить ядерные и токсичные отходы в контейнерах, менее прочных и долговечных, чем сдерживаемые в них источники опасности. Отрицание смерти сделало всех нас ее невольными пособниками. Наше Эго предпочитает видеть Бога благосклонным родителем – настолько надежным, что мы никогда, даже в преклонном возрасте, не останемся без вселенского Опекуна. Это одна из основ религии и духовности, помогающая Внутреннему ребенку чувствовать себя в безопасности, достаточной для роста и развития. И все же с позиции наивного ребенка область сакрального видится лишь источником удовлетворения обыденных потребностей.
Простодушному детскому Эго важно знать, что Бог убережет нас от многих опасностей на наших же условиях. Но упор на безопасность всегда ведет к отрицанию и со временем – к психологическому онемению.
Зашифрованное в наших Душах влечение к смерти – главное в этих метаморфозах. Реальность смерти и утраты поднимает множество сложных теологических вопросов. Энни Диллард[70], например, считает, что мистические путешествия сродни огню, который так манит насекомых. Она рассказывает, как однажды ночью увидела бабочку, влетевшую прямо в пламя свечи, – прекрасную, золотистую, с огромными крыльями. Огонь охватил бабочку, и от нее вмиг не осталось ничего, кроме хрупкого остова. Диллард очень долго не могла отвести от нее взгляд. «И потом я убрала ее… всю сияющую изнутри, как опустевшее тело святого, как взошедшую на огонь девственницу, отходящую к Богу».
Затем Диллард вспоминает историю Джулии Норвич, прелестной маленькой девочки, получившей страшные ожоги в результате несчастного случая, и пытается связать эту трагедию с идеей о любящем Боге. «Бог совсем не в себе… Так кого же Он любит?»[71] И все же Диллард предлагает признать неизбежность страдания, не отказываясь от Бога и не объявляя его мертвым, а утверждая сакральное во всей его полноте, в том числе и в ужасном.
Диллард предполагает, что Джулия сделает пластическую операцию и, несомненно, будет вести нормальную жизнь. «Я стану любящей монахиней для тебя, – мысленно обращается автор к девочке, – я уже стала ей». Для сознания Эго такое утверждение звучит почти как мазохистское, но Душе ведом подлинный смысл, поскольку она стремится любить других, Бога и Самость и принимать жизнь во всей ее полноте, а не в приукрашенной Эго версии.
Соприкосновение с мистерией почти всегда подразумевает встречу со страхом и признание того, что Вселенная вовсе не так прекрасна: она, конечно, и не подконтрольна человеку. Сексуальное напряжение, опыт рождения и смерти – все это составляющие естественных природных циклов, сложных, глубоких и угрожающих Эго.
В каждом из нас есть Бунтарь – тайный союзник смерти и почитающий смерть. В современном мире тень Бунтаря пытается разрушить Душу в интересах Эго. Теневой Бунтарь пытается спасти Эго, атакуя Душу, тем самым защищая то, какими мы являемся сейчас. Рано или поздно мы лишимся этих защитных механизмов, и тогда нам предстоит встреча с более глубоким
Бунтарь вручает нам ключ к метаморфозам. Если эта его роль доминирует, он будет казаться весьма милостивым, и мы можем расслабиться, полагаясь на благосклонность Вселенной. Но порой Бунтарь утраивает встряску, что кажется иррациональным и совершенно бессмысленным.
Некоторые люди считают, что вера в карму и реинкарнацию позволяет объяснить боль и угнетение: на самом деле несправедливости не существует, поскольку беды в этой жизни – прямое следствие злодеяний, совершенных человеком в его прошлых воплощениях. Джон Сэнфорд[72] в своей книге «Зло: теневая сторона реальности» (
Многие аспекты человеческой жизни, как мы знаем ее сейчас, не имеют ничего общего со справедливостью и оскорбляют человеческое достоинство. Дети, которые голодают или подвергаются насилию, жертвы страшных пыток или стихийных бедствий (извержения вулканов, землетрясений, засухи, наводнения или голода), – их страдания иррациональны. Объяснения следует искать не на рациональном уровне, а глубже – в непостижимости тайн бытия.
Пустота, которую оставляет Бунтарь после себя, более глубокая и изнуряющая, чем чувство брошенности, испытываемое Сиротой. Бунтарь часто выходит на авансцену, когда человек находится в самом расцвете сил: его идентичность полностью сформирована, он убежден, что справляется с жизнью. И это вовсе не наказание за проступок. Библейская история об Иове рассказывает как раз о таком, казалось бы, непредвиденном и незаслуженном несчастье.
Иов был вполне благополучным человеком – в социальном, экономическом и нравственном отношении. Он был богат, отзывчив, добродетелен и тем не менее лишился всего: собственности, детей и даже доброго имени. Бунтарь нападает на благополучно сформированную персону (не имеет значения, успешна ли она в социальном плане) и в лучшем случае дает место чему-то новому. В мистериальной парадигме разрушение открывает путь сакральному, и жизнь становится качественно иной, возврата к прошлому нет. Опустошенный, Иов получает возможность заново воссоздать свою социальную персону. Бог вознаградил своего верного раба. К Иову вернулось здоровье. У него было снова семь сыновей и три дочери, а скота стало вдвое больше прежнего. Иов не убоялся грядущего опустошения. Соприкосновение с тайной бытия навсегда изменило его.
Многие люди пытаются объяснить произошедшее с Иовом с точки зрения причинно-следственной связи. Они доказывают, что Иов наверняка поступал дурно. Или, как его жена, возлагают вину на Бога – так что Иову стоило бы проклясть его и умереть. Суть в том, что мистерия находится вне категории вины. Идея вины предполагает, что если бы мы смогли найти ответ, то научились бы контролировать исход. Тогда нам удалось бы уйти от смерти, боли, несправедливости и страданий. Осознание этих двух аспектов – непостижимости мистерии как неизменного факта жизни и нашего неприятия этой стороны реальности – позволяет нам прожить мистериальный опыт и двигаться дальше, пытаясь облегчить страдания и восстановить справедливость.
Цикл мистерий может быть интерпретирован не в категориях причинно-следственной связи («Кого винить?»), но с точки зрения практической пользы («Для чего нам это страдание?»). Возможно, каждому из нас предстоит реализовать – через проживание таинственного опыта рождения, любви и смерти – некий замысел инициации, чтобы стать существом более высокого порядка. И тогда священный потенциал бессознательного найдет выражение в человеческой форме.
Рассуждения о природе божественного или бессмертии души выходят за рамки книги, однако стоит отметить, что опыт неудачи часто ощущается как отлучение и разъединение. Здесь и пережившие Холокост, дети из дисфункциональных семей, в особенности перенесшие опыт сексуального насилия и побоев, люди с диагностированным ВИЧ или из последних сил сражающиеся в мучительной схватке с онкологией. И потерявшие ребенка или спутника, после того как много лет жили душа в душу, возможности карьерного роста и поддержания самооценки, лишившиеся опоры. И наконец, проживающие естественный цикл жизни – от здоровья и витальности юности к немощи и слабости преклонного возраста.
Эго часто защищает растущего ребенка от преждевременного столкновения с событиями, слишком страшными для детского сознания. Оно позволяет подавить воспоминания об эмоциональной заброшенности, физическом и эмоциональном насилии, инцесте и других травмирующих событиях и обстоятельствах. В определенный момент времени, когда Эго взрослого достаточного развито и встреча с реальностью этих событий уже не разрушит его, воспоминания постепенно начинают всплывать на поверхность. Некоторые из них оказываются настолько сокрушительными, что могут привести к временной дисфункциональности. Проблему вполне можно разрешить в ходе психотерапии, особенно в случае неострой травмы.
Когда разрушение приходит извне, мы ощущаем себя бессильными в руках судьбы. У людей, узнавших о своем онкологическом заболевании или ВИЧ, иногда возникает чувство, что тело и воля предали их. И это ведет к осознанию не только того, что мы невинные жертвы, но и того, что смерть, зло и жестокость живут внутри Самости. Осознание смерти внутри нас – мощнейший опыт встречи с тенью.
Этот опыт может быть как разрушительным, так и трансформирующим. Иногда стены рушатся, и мы поддаемся безумию или цинизму. Но, когда мы способны дать название тому, чт
Зачастую страдание заставляет нас выйти за пределы привязанностей Эго. Мы привязаны к нашему здоровью, благосостоянию, дому, мировоззрению, любимым людям. Иногда для того, чтобы открыться новому, нужно отпустить старое – добровольно, скрепя сердце или против воли, но с одним и тем же результатом.
Любовь, которой мы преданы и по зову которой взяли на себя обязательства, часто влечет за собой опыт бессилия и утраты. Всякий раз, когда мы берем на себя ответственность, мы одновременно отпускаем все остальное, двигаясь из бесконечного мира возможностей в конечный мир смертной жизни. Мы не свободны. Одна женщина полюбила мужчину. Позднее выяснилось, что он алкоголик. Значительная часть ее жизни была впоследствии подчинена этой проблеме, то есть совместному восстановлению. Она посещала группы для родных и близких алкоголиков, а он – собрания «Анонимных алкоголиков». Все это требовало сил и времени, поэтому ей пришлось отказаться от некоторых своих амбиций. Другой мужчина женился на женщине, у которой вскоре после свадьбы была диагностирована последняя стадия рака. Все его мечты оказались разбитыми, и ему пришлось пройти с ней все этапы на пути к умиранию.
Мы переживаем активацию архетипа Бунтаря, когда живем по-прежнему, совершаем привычные действия, но их смысл исчезает. Неожиданно все внутри нас становится пустым. В какой-то момент жизни Бунтарь внутри или снаружи наносит сокрушительный удар, опустошая и унижая нас. Это и травма, и открытие, благодаря которому мы готовимся к переживанию новых реалий.
Люди по-разному относятся к ощущению беспомощности в таких ситуациях. Кто-то может попросту упустить это перерождение, возможное после смерти, застряв на этапе горевания. Очень важно пережить в полной мере горе и гнев от потери, по возможности отпуская их, чтобы увидеть новую реальность с другой стороны. Здесь очень помогают убеждения, способствующие восстановлению веры в то, что все под контролем.
Большинство традиционных религий учат, что все под контролем Бога и что Бог желает нам исключительно добра (действует в наших лучших интересах). Многие верят в то, что на глубинном уровне (возможно, на уровне Души) каждый из нас с присущей ему мудростью выбирает происходящие события для своего роста и развития (хотя, возможно, наше сознание или Эго не способны понять, зачем было выбирать такие сложные жизненные вызовы). Эти убеждения помогают ослабить хватку Эго, подбадривая его тем, что, несмотря на отсутствие контроля, некая благоволящая нам сила берет на себя ответственность. Такие убеждения помогают пройти сквозь опыт мистерий с меньшим страхом и страданиями.
Как это ни странно, та степень откровения, духа, благодати, которую мы получаем, очевидно, сопоставима со степенью нашей опустошенности. Вот почему большинство религий видят успех в мире (на уровне персоны) и успех Духа как противоположные друг другу цели, а мистики и отшельники избавляются от близких отношений, собственности и амбиций. Смирение – это добродетель, напрямую связанная с архетипом Бунтаря.
Функция мифа
Ключ к путешествию героя – готовность принести в жертву нечто важное или самого себя, чтобы мир исцелился и стал лучше. Христос, Осирис и Дионис умирают, чтобы другие жили. Жертвоприношение наделено великим смыслом: сталкиваясь с наихудшими из своих страхов, мы освобождаемся от привязанности и, готовясь к трансформациям, порождаем сострадание в себе и других.
Юнгианский аналитик Сильвия Бринтон Перера в книге «Нисхождение к Богине»[74] ссылается на миф о шумерской богине Инанне. Та добровольно отказалась от могущества, чтобы спуститься в подземное царство, где правила ее сестра Эрешкигаль, и пройти инициацию. Инанна заявила, что хочет вместе с сестрой скорбеть по Гугаланне – умершему супругу Эрешкигаль. В сопровождении Нети, привратника преисподней, она преодолела семь врат, постепенно лишаясь волшебных украшений-амулетов и одеяния. Наконец, обнаженная, она предстала перед Эрешкигаль и семью судьями нижнего мира. Заподозрив сестру в нечистых намерениях, Эрешкигаль пронзила ее своим смертоносным взглядом, а затем подвесила тело Инанны на крюк.
Как и каждый из нас при активизации Бунтаря, Инанна оказывается совершенно беспомощна. Она не может спасти себя сама. Кому-то другому придется спасти ее. Ей помогает бог плодородия Энки. Взяв грязь из-под ногтей, он лепит двух существ, наделенных даром сострадания. Они проявляют сочувствие к Эрешкигаль, которая мучается в родах, и облегчают ее боль. Взамен владычица преисподней отдает им тело Инанны. Перера сравнивает перерождение, которое становится возможным благодаря эмпатии, с процессом психотерапии. Инанна, окропленная водой жизни и осыпанная травой жизни, наконец воскресает[75].
Герой, Христос, Инанна – все они указывают на необходимость смерти, за которой, однако, всегда следует воскрешение. Это наполняет нас мужеством и не дает сойти с пути, даже если он ведет в подземное царство.
Цель героя – привести Эго, Самость и Душу в равновесие. При этом известно множество примеров, когда волевым решением люди развивали Душу ценой Эго и Самости. Для этого многие отрекались от мирских благ и отношений, чтобы посвятить себя духовной монашеской жизни.
И все же большинству из нас такое отречение вряд ли принесет целостность. Нам требуется некий баланс – как успех в мире, так и духовное развитие. В этом может помочь медитация. Практика позволяет избавиться от всего ненужного и открыться новому без обязательного проживания утрат. Она освобождает от сожалений о прошлом или амбиций и боязни будущего.
Таким образом, Бунтарь становится нашим союзником. Мы учимся расставаться и отпускать все, что уже не понадобится нам на пути. В книге «Кто умирает?» Стивен Левин[76] объясняет, что все жизненные потери, большие и малые, – это репетиция смерти. Когда-то благодатная смерть считалась признаком хорошо и правильно прожитой жизни. Медитация и подобные ей духовные практики помогают жить «здесь и сейчас», постепенно отпуская желания, чтобы подготовиться к уходу.
Мы познаем благость смерти через принятие жизненных потерь и разочарований, неизбежных при любых трансформациях. Каждая перемена в течение жизни становится очередным шагом на пути к главному, финальному переходу.
Бунтарь начинает поддерживать нас, когда мы признаем необходимость перемен или расставания и при этом не отрицаем неизбежные боль и страдания. Бунтарь дает советы, когда мы принимаем важные жизненные решения, учитывая собственную конечность. Если мы позволим смерти, а не страхам или амбициям направлять нас, легкомысленных действий и реакций будет гораздо меньше. Если бы вам предстояло умереть завтра, что бы вы сделали сегодня?
Бунтарь – преобразующая сила. Сакральные мистерии естественных религий[77] неизменно напоминают о том, что за смертью всегда следует перерождение. То же самое верно и в отношении времен года. Какой бы холодной и темной ни была зима, рано или поздно придет весна. Естественные религии учат тому, что если зимой Бог был принесен в жертву, то весной он родится вновь. И хотя разные верования по-разному описывают детали перерождения, очевидно одно: за смертью всегда следует рождение.
Наши встречи с непостижимым постепенно, слой за слоем, уничтожают все наносное – иллюзии, самообман, притворство, – пока не обнажится самая суть мироздания, к которой мы можем приобщиться. Это применимо к разному жизненному опыту – от самого возвышенного до самого низменного. Гипотетически любой опыт, как элемент мозаики, встраивается в Душу человека и окружающий нас мир.
Принятие смертности и боли
Какую реальность мы видим, когда эти слои срываются, зависит от направленности внимания и широты восприятия. Это может привести нас, как и Куртца, героя повести Джозефа Конрада[78] «Сердце тьмы», к конфронтации с высшим злом человечества. Или как миссис Рэмзи, героиню романа Вирджинии Вулф[79] «На маяк», к переживанию красоты и величия мироздания. Испытывая это, она, однако, не пыталась отрицать наиболее болезненные стороны жизни. Пиковые переживания наполняют нас священным трепетом, помогают увидеть всю глубину и правду реальности.
Суть всех религиозных мистерий – священный трепет перед жизнью и смертью, благостью и богооставленностью. В Страстях Христовых описывается момент на кресте, когда Христос воскликнул: «Бог Мой, Бог Мой, зачем Ты покинул Меня?» Поэт Теодор Рётке[80] говорит: «Глаз начинает видеть в темноте».
История Диониса учит нас взаимосвязи экстаза и великой боли. Дионис, бог вина, радости и экстаза, не только почитаем в оргастическом веселье, но и разрываем на части своими же последователями. Роберт Джонсон указывает на то, что история Диониса и таинство причастия в христианстве следует одной базовой структуре мифа: «предательство, убийство, распятие; бог становится вином». Далее Джонсон говорит об индийском боге Шиве. Во время путешествия по Индии Джонсон видит молодого мужчину, танцующего под аккомпанемент двух барабанщиков. Мужчина танцует с хлыстом в руках и в танце начинает себя им избивать, высекая куски плоти из тела.
И пока течет кровь, а его лицо в агонии, «он яростно и исступленно вытанцовывает свою боль в экстазе», и «через этот танец происходит его трансформация – из боли в экстаз». За исполнение он получает деньги, а самого его воспринимают как преобразователя страданий и боли – собственной и чужой – в радость[81].
В психологическом смысле только тогда, когда мы готовы встретиться со своей болью, мы можем и способны пережить радость. Только тогда, когда мы готовы встретиться с собственным невежеством, у нас есть шанс приблизиться к мудрости. Только тогда, когда мы способны почувствовать свое одиночество, есть возможность подлинной любви. И наконец, только когда мы готовы пережить собственную неаутентичность, мы способны открыться своей Душе.
Тень. – Саморазрушение (в том числе злоупотребление наркотиками и алкоголем, суицид) или разрушение других (убийство, насилие, клевета)
Зов. – Опыт боли, страданий, трагедий, утрат
Первый уровень. – Смятение, попытки найти смысл в смерти, утратах, боли
Второй уровень. – Принятие смертности, утрат и общая беспомощность
Третий уровень. – Способность выбрать, что необходимо отпустить: то, что больше не поддерживает ваши или чужие смыслы, жизнь и рост
Как и все архетипы, Бунтарь имеет и позитивную, и негативную стороны. Одержимость им может подтолкнуть к преступлениям. Или же мы можем стать революционерами и направить энергию на свержение, разрушение или изменение репрессивных или причиняющих вред систем. Любые деструктивные действия – убийства, насилие, воровство, равно как и саморазрушительное поведение, – все это проявления Бунтаря в его патологической форме.
Даже наиболее здравые из нас будут делать или говорить вещи, ранящие других. Бунтарь делает нас смиренными не только потому, что каждый из нас беспомощен перед ним, но еще и потому, что мы бессильны избежать деструктивности в отношении себя или других.
Джеймс Хиллман говорит, что когда мы причиняем вред другим или предаем их, то в какой-то степени мы предаем самих себя. Конфронтация с самими собой, которая возникает в результате признания причиненного нами вреда и принятия на себя ответственности за это, по его словам, открывает нам наши Души. Христиане исповедуются в своих грехах перед Богом либо перед священником (как посредником Бога), и прощение даруется им по степени «благости». В иудаизме в период между Рош ха-Шана и Йом-Кипуром[82] от каждого человека ожидают, что он искупит совершённое зло не только перед Богом, но и людьми. Это откроет возможности, которые сулит новый год. И в той, и в другой религиозной традиции процесс ошибок и искупления имеет положительный эффект. Точно так же Хиллман, говоря о психологии, считает, что трансформация происходит в психике, когда мы сталкиваемся с собственными «предательствами» и стараемся их искупить.
Бунтарь превращает нас в злодеев, когда мы отказываемся признать и принять на себя ответственность за нанесенный нами ущерб – а ведь все мы рано или поздно причиняем вред себе или другим. В худшем случае люди, которые так и не смогли развить достаточно сильное Эго, чтобы контролировать свои импульсы, становятся полностью ведомыми Бунтарем и не имеют сил или желания положить конец разрушительному поведению.
Более позитивное проявление архетипа Бунтаря помогает избавиться от всего ненужного, что накопилось внутри. Он помогает завершить изжившие себя отношения. Отпустить все, что мешает конструктивно мыслить и действовать. И все же почти всегда, когда Бунтарь действует через нас, даже если исход благоприятен, мы испытываем чувство вины за все разрушения, которые произошли из-за нас.
Отправиться в путешествие – значит открыться проживанию своей силы: как разрушительной, так и созидательной. Многие люди с недоверием относятся к возможности отстаивать свои права, ибо они опасаются ответственности за то, что какие-то отношения, возможно, потребуется завершить; что некоторые люди, очевидно, почувствуют себя уязвленными; что герой, как преобразователь, неизбежно нанесет ущерб. Пока мы чувствуем себя бессильными, нам не нужно брать ответственность за причинение вреда кому бы то ни было. Мы просто ощущаем себя застрявшими в мире, который создали не мы.
Если энергия Искателя призывает нас к движению все выше и выше, энергия Бунтаря, напротив, – спуститься в самые глубины, а также интегрировать способности к разрушению и созиданию.
Вовсе не сильное желание дойти до самых глубин удерживает нас от встречи с божественным. Слишком привязанные к тому, чтобы быть хорошими или социально удобными, мы отрезаны от священного, и это мешает нам встретиться с собственной целостностью.
Соприкосновение с мистериями ведет к смерти. Но оно может привести и к любви – как человеческой, так и божественной, – а также рождению, через подобный опыт, истинного
1. Насколько сильно или слабо архетип Бунтаря проявляется в вашей жизни? Был ли он сильнее выражен ранее? Ожидаете ли вы его проявления в будущем?
2. Проявляется ли он больше на работе, дома, с друзьями, в сновидениях или фантазиях?
3. Назовите друзей, родственников, коллег и других людей, в которых, на ваш взгляд, сильно выражен архетип Бунтаря?
4. Есть ли что-то, что вам хотелось бы изменить в проявлениях этого архетипа в вашей жизни?
5. Поскольку архетип может воплощаться по-разному, постарайтесь описать или изобразить архетип Бунтаря так, как он выражается или потенциально может быть выражен именно в вашей жизни (например, нарисуйте его или сделайте коллаж, используя свою фотографию в определенном костюме или позе). Как он выглядит или мог бы выглядеть? Как ведет или мог бы себя вести? В какой обстановке он чувствует или мог бы чувствовать себя как дома?
Визуализация и работа с воображением
Заземлитесь и почувствуйте свой центр, дышите ровно и глубоко. Попробуйте мысленно проиграть основные события своей жизни, как если бы смотрели фильм на ускоренной перемотке. Постарайтесь прочувствовать, увидеть, услышать основные события вашего детства, зрелости, среднего возраста, старости. Отмечайте все, что слышите и видите. Позвольте себе «запомнить» еще не случившиеся события.
Когда подойдет время, чтобы визуализировать смерть, попрощайтесь со всем, что так дорого вам, – от значимых людей, мест и любимых занятий до совершенно обычных вещей (прикосновение солнечного тепла к коже, чувство бодрости после утреннего душа, запах розы и т. д.). Затем вообразите, как ваше тело хоронят или кремируют. И через некоторое время – как вы рождаетесь вновь согласно вашей философии или религиозным взглядам.
12. Любовник
Поделиться книгой: