Баллада о Звездной Республике - II

– Конечно. Я уже сыт и готов идти.

После этих слов офицеры дружно встали из-за стола, пропустили вперед капитана с чужаками, и небольшая процессия потянулась к выходу, а ней присоединилась "почетная охрана".

– Этот гамберро мне не нравится, – шепнул Мартынов на ухо Женьке.

– Какой такой гамберро?

– По-испански так называют человека, который по-русски называется «молодчик». В общем, резкий паренек без комплексов, который действует силой и работает на босса.

– И много гамберро ты видел?

– Марсианских контрабандисты все такие.

– Галатьер -- офицер на государственной службе.

– Может быть. Одно другому не мешает.

– Ты очеловечиваешь инопланетника и приписываешь ему собственный опыт. Такое называется «проекция», -- брякнула Женька и смутилась, но Мартынов только ухмыльнулся – толстую шкуру доппельгангера такие дротики не пробивали.

Робот-паук прислушался, навел на людей зрительные датчики, словно что-то понял. Длилось такое внимание недолго, и паук продолжил лязгать лапами по палубному настилу. Компания вскоре добралась до лазарета. Сибирцев, Корниенко и Галатьер скрылись за переборкой, все прочие, включая и Айджа, остались ждать в рекреации. Ингуся тут же подсела к чужаку, решив испробовать на нем свои чары. Люди расслабились, как это бывает после сильного нервного напряжения, когда худшие ожидания не опрвдались, и только у Женьки в душе шевелился червячок тревоги.

* * *

Галатьер остановился возле криокапсулы, впился взглядом в мертвенно-неподвижное но все равно искаженное страданием лицо Вечерова.

– Я не врач, но врач тут и не нужен. У этого парня фебро, – нейтральным голосом пробубнил переводчик из браслета.

– Фебро… Горячка, что ли?

– Не горячка. Белок в организме разрушается. Не знаю, есть ли на Земле похожая болезнь. У нас этим болели лет сто назад, а до того еще сто раз по сто лет.

-- Вот как... Дело дрянь.

-- Те мумии, которые до сих пор лежат в подземелье – это строители трубы, погибшие от фебро и оставленные там в знак уважения. Обычно трупы мы сжигаем. Будьте осторожны, не открывайте капсулу. Фебро очень заразно. По крайней мере для терайо.

– Вы сказали, эпидемии закончились сто лет назад.

– Да. Наши ученые создали лекарство.

– Я не знаю, как ваше лекарство подействует на человека, – осторожно начал Корниненко, – а вот ваша технология синтеза дал бы нам подсказку…

Галатьер нахмурился и похоже, начал раздражаться.

– Я не ношу лекарство с собой и не разбираюсь в технологиях! Проблема понятна, я могу сообщить о ней руководству. Если ваши мирные намерения подтвердятся, Высший Совет, вероятно, разрешит обмен знаниями. Ваш больной заморожен, время для него не имеет значения.

-- Мы вас не торопим.

Сибирцев кивнул. Другого он не ожидал. Ответ Галатьера выглядел приемлемым, по крайней мере, до поры...

* * *

Проводы чужаков на борту получились скомканными. Их посадили в пассажирский отсек «Филина» и отправили на грунт в сопровождении всего четверых десантников.

– Знаете, чего я сейчас не чувствую? – заметил Петровский, как только гости отбыли. – Нет ощущения новизны. Все же антропоморфность у них зашкаливает.

– И на что она по-вашему повлияет? – спросила Романова, которая во всем любила ясность.

– Возможно, приблизит наши большие проблемы, – обтекаемо ответил ученый. – Близкая физиология и близкая психология… да что там близкая, почти одинаковая. Наши контакты и противоречия начнут смахивать на межчеловеческие. А в истории человечества сами знаете что случалось...

-- Черт!

-- Да, перспектива так себе. Вы, Клара Ивановна, конечно, конечно, знакомы с гипотезой прародителей.

-- Знакома. Была, якобы, некая протоцивилизация, которая породила всю разумную жизни в Галактике.

-- Остатки этой цивилизации никто пока не нашел. Не ясно, куда она подевалась, не доказано, что существовала вообще. Гипотеза -- обычная спекуляция, но... что-то в ней есть А нам предстоит просто терпеливо ждать. Главное, чтобы чужаки помогли спасти Сашу.

* * *

Женька заночевала в своей старой каюте, на свой прежней койке. Все ее немногочисленные вещи остались в поселке, в казарме пилотов, а потом расческу и рубашку пришлось позаимствовать у Ингуси. Подруга поделилась охотно и, против обыкновения, держалась серьезно.

– Я тут поговорила со вторым чужаком, с Айджем. Галатьер в одном не наврал – оба они модифицированы.

– Айдж точно не врет?

– Мне – нет. Он уже влюбился без памяти и хочет взаимности. Совсем полной взаимности, чтобы сразу все, ну, ты понимаешь...

– А какая у них модификация? Такая же, как у тебя?

–Не факт. Их модификации не для освоения космоса. Для чего-то другого, а для чего именно -- он не говорит.

-- Интересно.

-- Очень интересно. Ты бы хотела на время перебраться к ним?

– Не знаю, – ответила Женька, немного подумав. – Раньше точно бы захотела, но я тогда не летала, а теперь отвечаю за машину и не могу бросить Демиурга. Другого штурмана у него нет.

– А я бы очень хотела на Теро, но Петровский не пускает. Игнорирует товарищ зануда мое предназначение.

– Серьезно?

– Серьезно! Я, со всем моим совершенством, создана ради других миров. А другие миры – это не только вакуум, астероиды и туманности. Это другой универсум тоже. Место, где, возможно, другие физические законы.

Ингуся приподнялась и села на койке, обняв свои совершенные колени руками.

– Когда начнут искать добровольцев, я вызовусь, – твердо сказала она. – Даже если навсегда останусь там.

– Да ты что! Мы все тебя любим. И родители тебя ждут. Если хочешь, вызывайся добровольцем, но я надеюсь, что тебя не возьмут. А если возьмут, обязательно возвращайся назад.

… Женька уснула в два часа ночи в состоянии светлой грусти. Слова Ингуси не выглядели шуткой.

* * *

Трое суток команда «Алконоста» ожидала ответа. Территорию возле ретранслятора оцепили, и Ангел каждый день ожидал неприятностей.

– Я бы, товарищ капитан, завалил этот проход, – сказал он, машинально почесывал коротко стриженый затылок. – Взорвать скалу к ядреней фене, и успокоиться. Понимаю, у нас первый контакт и Петровский очень заинтересован, да и у вас, наверное, есть на такой случай приказы. Только вот иных там – миллионы, а нас… сами знаете.

– За нами Земля и ее объединенные силы, – Сибицев чуть нахмурился. – Не забывайте об этом, товарищ Ангел.

Ангел мог бы возразить, что объединенные силы Земли слишком далеко и, случись что, даже мстить не станут, но из уважения к Сибирцеву командир десантников промолчал.

Вечеров все так же лежал в криокапсуле лазарета – не мертвый, но и не живой. Эйфория первого контакта уже прошла, и капитан обрел спокойтвие. «Делай, что должен, и будь, что будет». Мини-заводы за периметром поселка продолжали работать. Материалы для «Эфира» копились в складе и отменять их производство Сибирцев не стал. Совещание в узком кругу происходили каждый вечер. Петровский приходил в отсек для брифингов лично, Валеев подключался по связи.

– Возможно, эта их «труба» основана она на дырочной телепортации, – объяснял Петровский. – Для искривления пространства нужна энергия, которая не перемещается, а рассеивается в форме взрыва. Вечеров ничего сказать не может, но Мартынов утверждает, что следов взрыва там не было и нет. Наши гости спокойно ушли к себе. Объяснить такой эффект я не могу, разве что, там, куда они ушли, законы физики работает иначе.

– Мартынов – единственный из нас, кто побывал в разных универсумах.

– Его перемещение имело иную природу. Он никогда не возвращался в ту же самую точку.

– Да. Мы не найдем ответы на вопросы, пока не получим новую информацию…

Валеев, прагматик по натуре, в основном отмалчивался.

Четвертый день внес в ситуацию ясность – Галатьер и Айдж вернулись. Их встреча с капитаном состоялась на грунте, во временном лагере на равнине, куда иных доставили на «Филине».

– Я связался с руководством и получил очень понятные указания, – заговорил Галатьер (а точнее, его браслет). – Наши ученые готовы помочь с лечением больного человека, но необходимо прояснить кое-какие детали. Ваша делегация должна явиться на Теро с прошением Императору.

– Принято.

– Поинмаю -- что вы, капитан, не оставите свой корабль, но мы примем любых двоих офицеров. Единственное условие – нужны мужчина и женщина.

– Почему?

– Это связано с этикетом и принятым церемониалом. У вас с команде много мужчин и достаточно женщин. Условие не сложное.

– Возможно.

– На всякий случай им следует надеть скафандры. Чужие еще не проходили сквозь трубу.

– Я распоряжусь.

– Поторопитесь. Император не любит ждать.

Галатьер удалился в отведенную для него палатку, его товарищ остался караулить снаружи, а Сибирцев вновь оказался перед выбором...

Длинные сутки Верума ползли к своей середине. Сквозь ДР-очки местность выглядела такой, какой она была бы под Солнцем Земли, но без них картинка представала во всей своей суровой простоте -- тусклый пейзаж, мертвая каменистая равнина, холодное солнце Росса. В нескольких километрах лагеря твердый грунт сменялся песком.

– Ангел, проследи, чтобы гости бродили, где попало, и не напоролись на червей.

– Так точно, товарищ капитан, проследим. Однако, насчет опасности терайа в курсе. Они уже бывали здесь.

-- Как ты догадался?

-- Слово "черви" подслушал и перевел мой браслет, я забыл его выключить.

-- Точно забыл или специально не выключал?

-- Забыл, товарищ капитан.

– Понятно. Я возвращаюсь на «Алконост».

Сибирцев повернулся к своему «Кречету» и надел шлем, на время прощаясь с багровой красотой Росса. В кабине капитан пристегнулся и на этот раз включил автопилот. Вскоре перегрузка вдавила его в кресло. Пейзаж планеты удалялся, пока сама она не превратилась в диск далеко «внизу». Верх и низ, впрочем тоже исчезли, огромная туша корабля приблизилась, заработали маневровые двигатели. Через минуту выключились и они, пространство стыковочного отсека приняло истребитель, установка торможения погасила скорость. Заработали насосы, атмосфера восстановилась, Сибирцев спрыгнул на палубный настил.

– Капитан-лейтенант Петровский, передайте вахту другому офицеру. Жду вас в отсеке для брифингов, – передал капитан по связи.

– Взять c собой кого-то еще?

– Нет, только вы. Конфиденциальный разговор.

Сибирцев стащил летный шлем. Вдохнул нормальный, пусть и и с привкусом железа и озона воздух корабля.

«Решение нужно принимать быстро. Раньше безопасностью занимался Вечеров, теперь некому, кроме меня. Эх, старлей. старлей… Как же ты так, зачем... Как говорится, не спрашивай, по ком звонит колокол, он всегда звонит по тебе».

* * *

С начальником научной части капитан встретился без промедления. Петровский слушал внимательно, качал головой.

– Значит, вы им не доверяете, а они просят отправить двоих наших. Логично и ожидаемо. Бояться – сидеть на месте. Двигаться – рисковать. Просят – отправим. Ничего не делать -- еще опаснее, чем рискнуть.

– Это понятно. Кого посылать-то будет? Нужно выбрать мужчину и женщину.

– Экс-официантку, а теперь отважную Рысь, с этой миссией лучше не оправлять, – Петровский ухмыльнулся.

– Это почему?

– Девушка смела, но слишком агрессивна.

– Кто еще годен?

– Клара Романова теоретически годится. Ей, конечно, за сорок, но физическая форма нормальная. Женщина взрослая, уравновешенная, хладнокровная.

– Выберем ее.

– Увы, Сергей Геннадьевич, Романову я не отпущу.

-- Это почему же?