Вспыльчивый барон Кенинг. Книга 2

Антон Тутынин

Вспыльчивый барон Кенинг

Книга 2

Глава 1

Вальтер сидел за накрытым столом, методично играя с небольшим столовым ножом. Ставил на остриё, спускался пальцами вниз, переворачивал лезвием вверх, снова спускал пальцы, и снова переворачивал на остриё. Вальтер думал. И думал крепко, ибо информация открывалась неприятная.

Хасельхофы, судя по данным, слитым трактирщиком, варьировавшимся от фактов до уверенных слухов, имели деловые отношения не только с аристократией или торговцами, но и пресловутым синдикатом. Преступной организацией, державшей в кулаке половину империи! Всё, что касалось незаконной деятельности на доброй половине территорий, приносило деньги именно Синдикату. И его главе — Червю. В том числе контрабанда колдовского льда, ставшего новым наркотиком для чародеев.

Личность Червя была такой же загадочной, насколько и мистической. Первые сведения о нём датируются по словам трактирщика третьим веком до новой эры, а это было шесть столетий назад!

Оставив нож в покое, Вальтер начал играться с собственной силой, формируя на руке различные фигуры. То пингвин по ладони пробежит, то миниатюрный дракон крылья расправит. Всего лишь анимированные фигурки, ничего особенного, но тут вдруг Вальтер воспроизвёл другой недавно виденный знак. Свастика, сотканная из белоснежного пламени, зависла над его рукой, после чего сама собой начала вращаться по часовой стрелке. И так быстро набирала скорость, что вскоре символ превратился в смазанный круг, начав испускать всё больше света!

— А? Это ещё что…? — убрав руку, и разорвав всякую прямую связь со своей силой, Вальтер продолжал с удивлением следить за странным эффектом. Символ, переставший получать какую-либо подпитку извне, продолжил висеть в воздухе, быстро вращаясь. И испускаемый им свет ничуть не уменьшился! Напротив, весь зал уже затопило это белое свечение, словно здесь взошло маленькое солнце, начавшее дарить свою благодать.

Но самое удивительное было в том, что запас энергии не уменьшался! Вальтер всё ещё прекрасно чувствовал символ, и силу в нём, и даже не касаясь его, мог сейчас легко им управлять. Попытался замедлить вращение, и у него получилось. Пожелал усилить свечение, и тот легко отозвался на его волю! Даже когда он отошёл в другой конец зала, метров на тридцать, связь ничуть не стала меньше, продолжая легко отзываться на волю ифрита.

— Удивительно… Неужели это местная магия огня, завязанная на символах? Или что-то иное, более древнее, связанное с этой планетой? И откуда, чёрт возьми, этот знак черпает силу на создание света? — погасив символ, Вальтер стал ещё более задумчивым. Выходило, что свастики и вязи, созданные на их основе, и правда обладали реальной силой в этом измерении? Но значит и амулеты с оберегами, владевшие той же концепцией! Вынув из нагрудного кармана найденный в развалинах Яровик, барон попытался влить в него частичку белого пламени. Он так и таскал его с собой с тех пор.

Оберег из обсидиана тотчас побелел, и в руке Вальтера начало пульсировать сосредоточие чужой воли. Словно оберег имел собственное стремление! Эффект был сродни тому, когда Вальтер держал в руках чужую душу, пусть и многократно слабее, отчего он даже вздрогнул, выронив оберег. Тот выпал на столешницу, едва не попав в тарелку с тушёными овощами, и сразу потух. Но влитая в него сила никуда не делась, продолжая ощущаться сосредоточием воли. И воля эта была недовольна!

«Это же женский оберег…» — вспомнил вдруг барон.

Подхватив поделку народа из далёкого прошлого, Вальтер отправился наверх. Эльза уже давно ушла спать, и вряд ли его впустит к себе, но у Вальтера были способы обойти и эту проблему.

Остановившись перед её дверью, он начал формировать на своей руке электромагнитное поле, с помощью коего теперь искал засов. Нащупав металл по ту сторону двери, Вальтер заставил его медленно сдвинуться вправо, после чего легонько толкнул дверь от себя. Вошёл в тёмную комнату, и сразу же нашёл глазами спящую фигуру девушки.

Спала Эльза беспокойно, хмурилась, дёргала пальчиками. Ей явно снился какой-то кошмар. Но оно и немудрено после всего увиденного.

Но стоило Вальтеру положить оберег той на чуть обнажённую под одеялом грудь, как черты лица Эльзы разгладились. Прошло едва ли больше минуты как девушка и вовсе улыбнулась сквозь сон, повернулась на бочок, отчего оберег скользнул ей под одеяло, и размеренно засопела. Да и оберег наконец успокоился, лучась довольствием и уверенностью.

— Ну и хорошо. Пусть так, — оставив спящую девушку в покое, Вальтер вышел тем же путём, затворив за собой засов. После чего вернулся обратно в зал. Спать ему отчего-то совсем не хотелось.

Там он продолжал обдумывать возможные последствия всех своих будущих поступков, строя дальнейшие планы. Но его одиночество вскоре снова прервали.

— Угодно ещё что-нибудь моему господину? — перепуганный трактирщик, лично запечатлевший процесс расправы над бандой Лиса (или точнее над большей частью его банды), стал весьма покладист при случившемся у них разговоре. Всего пара синяков на лице, сломанный палец, и все свои и чужие секреты пухлый мужичок выложил незамедлительно! Словно на исповеди.

— Скажи, Бозель, ты хочешь жить?

— Хочу! — тотчас закивал мужичок, — Хочу, господин! Всё сделаю, что скажете, только не убивайте! Я уже понял, что Лис против вас, что мошка, да и Хасельхоф сопливый мальчишка! — лесть так и лилась из уст трактирщика, почуявшего опасность для своей пятой точки.

— Хватит, — прервал его жестом барон, — Я прекрасно понимаю, что ты лжёшь мне прямо в глаза лишь бы выторговать себе жизнь. А я ненавижу ложь и лицемерие! Лучше ненавидь и бойся меня открыто — так мне будет приятнее.

— Я…

— И оправдываться не нужно. Ты ведь не считаешь себя виноватым.

— Нет, не считаю… — тут же посерьёзнел трактирщик. — Мы взяли то, что могли взять. Так устроен мир.

— Тогда подойди ближе… Ближе! Встань на колени, — Вальтер указал на пол рядом с собой. Дождавшись, пока пухлый мужичок выполнит его приказ, он положил свою правую ладонь на его лоб.

— Ты будешь моей подопытной свинкой. Выживешь — будешь жить!

После чего сформировал образ свастики из своего пламени внутри мозга несчастной свинки!

— Кх-х-ххх… — трактирщик тотчас захрипел, задёргался в его руках, но от руки барона так и не отстранился. Его тело словно само стремилось оставаться в контакте с источником пламени, даже несмотря на переживаемые конвульсии!

— Интересно… а если так? — внутри человеческого тела свастика не вращалась сама собой. Но и белое пламя не выжигало тамошнюю скверну! Приняв форму древнего символа солнца, сила ифрита словно закрылась сама в себе, став чем-то иным. Но благодаря воле ифрита этот знак тоже начал вращение, испуская вокруг себя «свет». Нет, голова Бозеля не начала светиться изнутри. Но зато и судороги прекратились! Словно тело и символ вошли в симбиоз!

— Хм… нет. Этого недостаточно. Эффект вскоре развеется…. Свастика внутри его тела теряет энергию — она исчезнет спустя всего сутки. А что если…?

Первая мыль о душе толстяка показалась Вальтеру странной, но он всё же решил проверить её. Нащупал проявления высших энергий, что составляли духовную сущность этого человека, после чего сформировал такую же свастику внутри его души, также заставив вращаться! Вскоре оба символа синхронизировались, образовав резонанса, и система наконец-то стала устойчивей. И теперь уже эта связь начала подпитывать оба символа, качая силу опять неизвестно откуда.

— Хорошо… пробуем!

Отступив от одурманенного толстяка, Вальтер разорвал всякий прямой контакт с обеими свастиками. Он стоял и ждал любого эффекта: того, что трактирщик просто сгорит, сойдёт с ума и разорвёт собственное горло, или просто обратится в овощ, лишившись рассудка. Но результат превзошёл всякие его ожидания. Бозель просто заплакал.

— Простите… простите меня… — взрослый мужик лил слёзы словно ребёнок, и даже лицо руками закрыл. — Великий исток, что же я натворил! Что?! Я же чудовище! У-у-у-у! — вдруг рухнул он на пол, ударившись головой о толстые доски.

Вальтер наблюдал за всем этим и никак не мог понять, что он только что сделал. Но ясно было одно: он всё ещё чувствовал символы солнца в теле и душе человека, продолжая сохранять над ними власть! А значит мог и влиять на самого человека — заставить сгореть его заживо, переполнив силой пламени, причинить ему боль, или вовсе слышать и видеть, что видит он, считывая потоки восприятия через созданную связь. Он даже на секунду увидел себя глазами толстяка, поднявшего наконец взгляд: молодой, жилистый, сильный, ВЕЛИКИЙ! От последней мысли толстяка Вальтер даже опешил, невольно развеяв своё наваждение.

— Благодарю, господин мой! За то, что помогли узреть истину. Ваш верный слуга был недостойным человеком. Простите его! Я теперь буду служить вам верой и правдой! Я постараюсь искупить сделанное людям зло! — принялся вдруг толстяк бить поклоны, ударяясь лбом о деревянный пол.

— Встань.

— Да, господин! — он тут же вскочил на ноги, едва не подпрыгнув на месте.

— Помолчи.

Вальтер ещё долго вглядывался в душу и тело Бозеля, пытаясь разглядеть происходящие там процессы. Он не знал, что именно сделал, но ясно было одно наверняка: «свет», испускаемый свастиками, неумолимо менял толстяка. Обнажал совесть, ослаблял скверну, помогал правильно оценивать сделанное, и заставлял видеть всю ущербность прожитой жизни! Бозель буквально в эти минуты превращался в другого человека, медленно очищаясь. При этом Вальтер продолжал сохранять с ним ясную связь. Власть, что он получил над этим смертным, превосходила всё ранее виденное в обоих мирах!

— Похоже я только что создал идеальный инструмент порабощения смертных… Это нужно обдумать, — усевшись на старое место, Вальтер тяжко задумался над моральной стороной этого явления.

— А что делать мне, господин? — толстяк же простоял рядом почти час прежде чем подал голос.

— Приведи трактир в порядок. Приберись, сделай ремонт, купи наконец нормальное постельное бельё для постояльцев! Делом займись своим короче. И мне не мешай.

— Конечно-конечно! Это я мигом! — тотчас улетел окрылённый трактирщик. Впервые в жизни у него появилась ясная цель! Его господин будет им доволен.

До самого рассвета Вальтер обдумывал произошедшее, пытаясь найти недостатки такого прямого решения. И всё же нашёл одно. То, что он сделал с толстяком, ломало важнейшую грань человеческого общества, — свободу воли. А значит и применять её можно только исходя из такого контекста.

— Преступники, приговорённые к заключению или смерти, будут иметь теперь реальную альтернативу. А чиновники моей империи впервые познают, что такое ответственность! Простых же людей эта сила не должна касаться ни при каких обстоятельствах. Это противоречит законам разумной вселенной, — наконец пришёл Вальтер к единственно верному на его взгляд выводу. — А ещё это открывает интересные перспективы! Что ж, мои планы на Хасельхофов немного меняются.

Ухмыльнувшись, Вальтер наконец встал из-за стола, и пошёл на улицу встречать скорый рассвет. Новый день обещал много новых событий!

Глава 2

Барон Хасельхоф прибыл к постоялому двору перед самым рассветом. Только уже на следующую ночь, с момента прибытия Вальтера на этот самый двор. Признаться, он сильно волновался, что не застанет здесь парня. Но без подготовки соваться в неизвестность жизнь его отучила! Так что барон был во главе трёх десятков воинов, снятых как с вернувшегося патруля, так и с охраны родового гнезда — всё, что удалось собрать. На полном скаку он влетел в раскрытые ворота обширной ограды, сходу упёршись в курган из человеческих голов.

— Это ещё что…

— Судя по лицам, люди Ли́са, — пробасил Тарас Кулик, также сопровождавший своего господина.

— Жуть какая…

— Эй, да они оторваны!

Тотчас раздались шёпотки отовсюду.

— Заткнулись! — рявкнул на болтунов Тарас.

— Командуй. Оцепи здесь всё, сделай засады, в общем, всё, как ты любишь, — не оборачиваясь, бросил ему Берг, после чего спрыгнул с коня. Подошёл к пирамиде из голов, вынул пергамент изо рта помощника Лиса, чьё имя он даже не трудился запомнить, после чего вгляделся в текст.

«Сезон забоя бешеных псов открыт! В. Кёнинг.» — прочёл он короткий текст, ухмыльнувшись в усы. А парень-то был наглым.

«Имеет право…» — подумал Берг, ещё раз глянув на кучу голов. После чего свернул пергамент, засунув его назад. Это послание было адресовано не ему, а он не имел привычки красть чужую почту. Прочесть? Это да. Но не красть.

Но тут вдруг его взгляд упал на сухую фигуру, медленно спустившуюся по крыльцу. В руках юноша держал какой-то мешок, и улыбался. При этом ни следа каких-либо ранений на нём не было! А ведь он больше тридцати бойцов порешил…

— Вальтер! Где мой сын?! — рявкнул он, также начав сближаться со своим врагом. Для уверенной атаки самым сильным его заклинанием нужна дистанция хотя бы метров двадцать.

— Со мной конечно. Здесь! — похлопал он по мешку, начав тот сразу развязывать. Покопался чуть-чуть внутри, после чего выдернул из него непонятное нечто. Не сразу Берг понял, что это была голова его старшего сына! Высохшая, перекошенная от боли, но всё ещё державшая открытыми свои глаза, при этом продолжая вращать ими. От увиденного у него едва ноги не подкосились.

Его сын всё ещё был жив! И одновременно мёртв…

— Гра-а-а-а! — взревев раненым тигром, барон собрал внутри себя все самые негативные эмоции, после чего влил в них ту жуткую силу, что блуждала по его магическим жилам. Чёрный водяной хлыст сформировался в его руке за мгновение, обрушив свою мощь на хрупкое человеческое тело. В лучшие годы Берг Хасельхоф мог этим ударом разорвать на куски даже крепостную башню!

Но в этот раз всё пошло совсем не так как обычно. Его враг поймал его хлыст левой рукой, даже не пошатнувшись. Лишь когда чёрная вода начала разъедать его плоть, он повернул голову в сторону пойманной плети.

— Интересно…

Рука его вспыхнула белым огнём, после чего Берг всем своим существом почувствовал, как его сила корчится от боли, разрушаясь прямо на глазах. Короткий хлопок, и вот треть его плети уже обратилась в пар, а ненавистный мальчишка стоит себе как ни в чём не бывало! Заклинание пришлось отпустить, вернув назад часть потраченных сил.

— Надеюсь, ты покажешь мне парочку интересных трюков! — тут же Вальтер отбросил в сторону мешок с головой его сына, сверкнув азартом в глазах, — Но сперва давай избавимся от свидетелей…

Вытряхнув из своего рукава нечто похожее на пистоль, ублюдок безошибочно выцелил одного из его бойцов, что сидели в засаде за углом птичника, пристрелив того прямо сквозь дощатую стену. Берг не понял, чем стреляет это оружие, но отчетливо видел ту вспышку, что разворотила половину туловища неосторожного дружинника. Что и стало сигналом для атаки всех остальных!

Три десятка бойцов с криком и рёвом бросились с разных сторон в атаку. Половина из них владела пистолетами со старым фитильным замком, так что их атаки достигли цель первыми. Тяжёлые пули с грохотом вылетели из стволов, тотчас ударившись о невидимую защиту вокруг Вальтера, при этом мгновенно обратившись в пар! Они метров пять не долетели до его тела, так что и свинцовый пар парню не повредил.

В этот момент остальные дружинники уже подбегали к нему с мечами и щитами наперевес, стараясь как можно скорее связать его ближним боем. Девять слева, и семь справа! И казалось, что вот-вот острые клинки встретят податливую плоть своей жертвы, разрезав того на куски, как вдруг всё снова изменилось в одно мгновение.

Два быстрых взмаха рукой! Всего два! И две яркие полосы жаркого света пронзают весь двор до самого леса, рассекая надвое как людей, так и животных, и даже те жалкие постройки, что служили им домом, затерявшись где-то далеко в перелеске…

Лишь трактир, несколько лошадей, да карета самого Вальтера остались неповреждёнными! Как падали с кишками наружу его люди и лошади, как рухнули постройки, сложившись словно карточные домики, и даже как с хрустом падали ближайшие деревья, Берг Хасельхоф наблюдал в абсолютном молчании. Благо его люди выиграли для него достаточно времени, чтобы подготовить новый удар.

И вот старик выстрелил копьём разложения, выдав одно из сильнейших приёмов армейских магов! Копьё, чья поражающая мощь была невелика, тем не менее обладало жуткой пробивной способностью, так что её использовали либо против плотных рядов противников, либо в бою с такими же магами, дабы взломать их защиту. Но и в этот раз результат вышел смазанным. Вальтера окружил плотный кокон, светящийся белым огнём, куда и пришёлся удар. Чёрное копьё сумело лишь оцарапать эту защиту, уйдя в рикошет, после чего насквозь пробило угол постоялого двора, прошив два ряда брёвен.

После чего в то же мгновение белый кокон взорвался волнами пламени, обрушившись на старого Берга. Пытаясь защититься, он тоже покрыл себя слоем мёртвой воды, но она не смогла устоять. Ибо белое пламя не опадало! Словно липкий клей, попав на его тело, оно продолжало пылать, выжигая его защиту. Та шипела, корчилась в агонии, после чего просто бесследно исчезала. Словно вода, попавшая на раскалённую плиту…

Но когда силы его вот-вот должны были истощиться, и Берг Хасельхоф думал, что просто сгорит, огонь отступил. А его взгляд встретился с глазами того убийцы, что сидел в шкуре ребёнка. Замерев словно кролик перед удавом, он глядел в глаза того чудовища, что по ошибке звалось человеческим именем, и никак не мог отделаться от нахлынувшего на него наваждения.

Вот он сейчас стоит на земле, а вот вдруг проваливается в пустоту, оказавшись в кромешной тьме. Множество звёзд начинают зажигаться вокруг, и одна самая яркая пылает прямо перед его глазами. Но вдруг его начинает нести вперёд. Он словно падает в бездну, приближаясь к яркой звезде! И вот уже на него глядит гигантское красное солнце… Он жалок, он мал, он ничтожен на фоне красного гиганта, что занял большую часть черноты, но продолжает падать в него. Сперва он ослеп — глаза его просто сгорели. Чуть погодя и его кожа обуглилась! Затем выгорела вся его плоть, а после и кости обратились в золу…! И вот он опять стоит на земле, тяжело хватая воздух обожжёнными лёгкими.

— Харх! Харх! — барон заглатывал кислород, словно ни разу в жизни ещё не дышал. Жадно, с надрывом. Всё его тело было покрыто липким холодным потом, оно дрожало от нахлынувшей слабости! И даже та сила, что с яростью крушила его врагов на прошлой войне, сжалась в комок, воя от страха. Но барон Берг никогда не был трусом! Он пересилил себя, собрал в кулак всё своё мужество и наконец поднял свой взгляд обратно на парня. Но, встретившись с его поскучневшими глазами, вся его храбрость вдруг обратилась в обречённость. Больше не было в парне того всеподавляющего присутствия. Не было азарта скорой серьёзной битвы в глазах. Было лишь разочарование и скука. И от этого старому магу стало буквально до смерти обидно. Он не желал умирать словно жалкий слабак!

— Не смей меня унижать! — закричал он, выхватив из кармана хрустальный флакон. Сорвал крышку, и влил в себя прозрачную синюю жидкость. Вены его почернели, глаза налилась синевой, и старый барон наконец ударил во всю свою мощь. Заклинание, что удавалось ему едва ли пару раз в жизни, сорвалось с губ, обрело форму в руках, и его врага охватил настоящий торнадо. Столб пурпурного вихря взметнулся от земли до небес, разметав по округе как трупы, так и остатки построек, и даже постоялый двор застонал от натуги, пытаясь остаться на этой земле. И лишь пирамида из оторванных голов ни на мгновение не сдвинулась с места.

— Этот ядовитый туман растворит даже сталь! А вихрь перемелет твои кости в порошок! — прохрипел маг, тяжко опускаясь на колено. Его кожа начала рассыхаться, пальцы не слушались, а волосы медленно выпадали, уносимые ветром. Он только что превысил лимит… Надорвал магические жилы, и вот-вот должен был умереть. Но Берг Хасельхоф не жалел о содеянном. Он был обязан так поступить! Ради будущего его рода. Ради воли его сюзерена…

«Кровь… Да, точно…. Надо же было взять его кровь… А и хер с ней! Лучше пусть он сдохнет!» — подумал он, опускаясь на второе колено. Теперь Бергу было уже всё равно.

Вдруг пурпурный вихрь засветился откуда-то изнутри, после чего, то тут то там начали пробиваться белые всполохи! Заклинание сопротивлялось недолго — уже через десяток секунд торнадо полностью состоял из белоснежного пламени, а от силы старого барона даже следов не осталось.

Но тут вдруг огненный вихрь резко опал, исчез словно его и не было, выпустив на волю совершенно невредимого Вальтера.

— Как это… возможно…? — хрипло прошептал умирающий Берг. Весь лысый, сморщенный, с гниющими пальцами на руках. Таковы были последствия злоупотребления водой жизни!

— Ну что я могу сказать? — подойдя вплотную, опустился на одно колено перед ним юноша, — Это было познавательно, старик. Без шуток. А теперь давай глянем, что там с тобой происходит, — молодой аристократ протянул руку к умирающему, и схватил его голову в области лба. После чего мир для Берга Хасельхофа померк.

Глава 3

Тело старого мага стремительно разрушалось. Вальтер даже не стал пытаться сформировать символ солнца внутри этого вместилища — оно было уже просто нежизнеспособным! Даже если он выжжет всю скверну из него, от барона Хасельхофа останется лишь скелет и ошмётки мяса. А значит осталось только одно — поместить его душу в ловушку из плоти, используя череп и остатки мозга в гниющей голове.

— Ха! — одним ударом левой руки Вальтер отсёк голову старику, продолжая удерживать правую руку на его лбу. Его руки опять пылали белым пламенем, капая сгустками огня на разлагающийся труп барона, что говорило о чрезмерном расходе силы на весь процесс. Подхватив душу, пытавшуюся раствориться в море вселенной после смерти старика, он быстро затолкал её назад, заперев внутри мёртвой головы.

К сожалению, слышать или видеть эта душа уже не могла — слишком был носитель разрушен. Но зато времени на допрос души у Вальтера будет хоть отбавляй. Подойдя к Щепке, что стояла привязанной к карете, он вынул кусок обсидиана, припрятанный на этот случай, после чего водрузил обтянутый кожей череп на грубую подставку, слепленную на скорую руку. И только теперь огляделся, покачав головой. От постоялого двора остался лишь трактир, залитая кровью земля, да ошмётки растерзанных тел.

Пришло время сниматься с места!

Засунув голову Берга в пустую кожаную сумку, Вальтер подвесил её к седлу Щепки. Сходил за головой Курта и тоже прикрепил её к седлу, но уже, с другой стороны. Щепка будет получше сторожевой псины — любому чужаку руку по самую жопу отгрызёт!

— Господин, вы живы! А я знал, я был уверен! — трактирщик нашёлся под стойкой, весь в соусе, алкоголе, и порезах от разбитых бутылок. Близкое буйство торнадо заставило эту постройку буквально подпрыгивать, отрываясь от земли, отчего всё внутреннее убранство представляло собой жалкое зрелище. Ладно хоть крышу не сорвало…

— Да-а-а-а… ну и видок у тебя, — улыбнулся Вальтер в ответ, стряхнув с плеча толстячка ветку укропа, — Как уеду, начинай всё приводить в порядок. Мёртвых животных соли и копти на мясо. Живых лошадей продай, трупы людей обери, и трофеи с них тоже продай. Ах да, сами трупы сожги на погребальном костре! Все полученные деньги вложи в постоялый двор. В следующий раз я желаю видеть образцовое хозяйство. Двуместные номера с чистым бельём. Баню с запасом мыла. Новый погреб. Новую конюшню на тридцать голов. И найми уже слуг! Если надо будет, построй им дом и посели рядом. Скоро здесь станет совсем оживлённо, а это место как раз на пути от моих земель к столице.

— Всё сделаю! И семью из деревни перевезу! А что с бандой Лиса делать? А ну как придут?

— Так и передай: барон Кёнинг посягнул на власть. Ежели хотят вопрос обсудить и за людей посчитаться, пусть едут к Хасельхофам. Я буду там какое-то время. И постарайся вести себя как раньше, а то ещё прирежут. А хотя вот, — Вальтер достал из кармана остаток обсидиана, что он использовал для головы Берга, после чего тот начал в его руке менять форму на идеальный шар. Стоило куску вулканического стекла побелеть и начать плыть, как у трактирщика глаза на лоб полезли!

Сформировав шар размерами с крупное куриное яйцо, Вальтер высек внутри полость, а в ней рельеф огневика (мужского оберега), тем временем заложив в сам шар схему отложенной формы, — барьера. Ещё и с функцией маяка, способного дать знать создателю, что что-то не так. То, что обереги исчезнувшей цивилизации огнепоклонников работают, он уже убедился, да и проявление воли огневика тоже почувствовал, стоило форму напитать силой.

— Держи при себе. Поможет тело привести в порядок и укрепит характер. Если будет беда какая, разбей! Вокруг тотчас вырастет защитный барьер, способный защитить тебя и твоих близких. Даже ядовитый газ не пропустит — только чистый воздух. Ну и я тоже узнаю, что у тебя гости.

— Благодарю, господин, аж камень с души упал, — бережно принял толстяк чёрный, отливающий зеркальной гладкостью, шар.

— Надеюсь, не пригодится. Всё, работай!

Вальтер сразу направился наверх. Эльза наверняка проснулась — не могла она продолжать спать при таком грохоте. А значит пора выдвигаться! По пути уже позавтракают — чай не кисейные барышни. Да и до поместья Хасельхофов отсюда меньше суток пути. Вполне можно до заката успеть.

Подошёл к номеру Эльзы, постучал в дверь, подождал, но никакого ответа не получил.