Первородный. Цена магии

Улочка оказалась пустынной. Я побрёл по ней, словно в тумане. Мысли текли плавно и лениво, путаясь друг с другом. Всё же мне удалось сообразить, что моё состояние, скорее всего, вызвано именно потерей маны.

Но так ведь не должно быть! Мана обязана восстанавливаться, а не исчезать! Какого лешего? Как мне теперь быть-то⁈ Где взять магическую энергию? Без неё я могу и ласты склеить!

Тотчас перед моим мысленным взором появилась физиономия фон Брауна. В уборной ресторации я ударил его, и он одарил меня непонятным теплом, спровоцировавшим появление маны. Однако я получил лишь хрен на постном масле, свернув набок нос Бугра. Почему так произошло? А что если и вправду всё дело в том, что один маг, а другой — чёрт бездарный?

Тогда, может, мне следует отыскать какого-нибудь мага и дать ему по роже, чтобы снова получить тепло? Вдруг оно опять даст мне ману, а та уберёт слабость?

Хм, конечно, это всё звучит как бред сивой кобылы. Но у меня же имеется рабочий пример с фон Брауном!

Да, надо пробовать. Вот только, кажется, эта идея слишком поздно ворвалась в мой затухающий разум. Я совершил ошибку, покинув площадь, где среди горожан точно ходили маги. В проулке же никого не было, кроме худющей дворняги с выпирающими рёбрами. Она смотрела на меня голодным взглядом, будто уже оценивала, что съест сразу, а что закопает на чёрный день.

— Кыш, — с трудом погрозил я ей трясущимся кулаком и развернулся, чтобы попробовать вернуться на площадь.

Мне уже было плевать на полицейских. Выжить бы!

К несчастью, ноги предали меня. Они подогнулись, из-за чего я ударился спиной о стену дома и соскользнул по ней, влекомый силой гравитации. Моя задница грохнулась на картонку. Дыхание с трудом вырвалось из груди, а сознание решило оставить меня, погрузив во тьму.

И сколько я так просидел, блуждая разумом во мраке? Шут его знает. А вот очнулся я от деликатных похлопываний по щекам.

— М-м-м, — простонал я и с трудом разлепил веки.

Передо мной склонилась парочка тех самых полицейских, что следили за мной на площади. Они с обеспокоенностью смотрели на меня, закрывая своими фигурами часть вечернего неба.

— Горин, что с вами? Вы как с луны свалились, — тревожно произнёс тучный служивый с пышными бакенбардами. — Дерябнули чего-то эдакого? Или, может, подрались? У вас вон костяшки пальцев разбиты.

— А-а-а, — снова простонал я, с трудом соображая. Сил совсем не было.

К счастью, часть моего мозга зафиксировала, что, кажется, полицейские узнали меня и вроде бы не собираются швырять в темницу. Правда, ничего внутри меня не откликнулось на фамилию Горин.

— Василий, бери сударя под руки. Надо помочь ему, — проговорил второй служивый, молодой брюнет в форменной фуражке с двуглавым орлом. — Конечно, дни сейчас ещё по-летнему тёплые, но уже сентябрь. Можно что-то застудить, сидя на картонке.

Полицейские потянули ко мне руки и ухватили за предплечья. А я вцепился слабыми пальцами в их конечности и мигом почувствовал знакомое тепло. Оно выходило из руки тучного Василия, пробегало через мои пальцы и оседало в грудной клетке, где снова разгорелся огонёк маны, принявшейся прогонять лютую усталость.

— Кха-кха, — вдруг закашлял резко побледневший Василий и отпустил меня.

Мои пальцы перестали соприкасаться с его кожей, из-за чего слабенький поток тепла сразу же пропал.

— Василий, ты чего? — недоумевающе спросил молодой полицейский и единолично помог мне встать на ноги.

— Ох, что-то поплохело мне, Пётр, — просипел служивый, вытирая слюну с губ. — Будь проклят этот китайский бронхит! Спасу от него нет. Вроде бы уже переболел, ан нет. Всё ещё даёт о себе знать, аж часть маны вроде бы куда-то делась. Признаться, такого со мной прежде не было. Мана же сама собой никуда не девается. Её нужно потратить на какое-нибудь магическое умение.

Слова медленно розовеющего Василия буквально прямо сообщили мне, что тепло не просто стимулирует появление моей маны, оно и есть мана! А я могу эту ману воровать! Одуреть! Хотя, конечно, два случая — это ещё не тенденция. Правда, уже кое-какая закономерность. Фантастическая закономерность.

А ещё фантастично звучит то, что моё собственное тело, кажется, пожирает мою же ману, преобразуя её в некую жизненную силу. Потому-то слабость и ушла с приходом магического топлива, словно я был сказочным вампиром, наконец-то осушившим долгожданную рюмку крови.

Я кое-как справился со своим ошеломлением и на всякий случай уточнил:

— Василий, а вы маг, что ли?

— Так точно, — ответил тот, потирая сквозь форму грудь. — Сносно владею магией воздуха.

— А чего вы так удивились, сударь Горин? — вскинул бровь Пётр, неверно трактуя мои слова. — Среди простолюдинов-полицейских хватает магов. Я вот тоже хотел стать магом, да мне не свезло. У меня, как и у Василия, имелся десятипроцентный шанс на то, что я смогу пробудить дар. Но, к сожалению, министерство даёт всего две попытки. Мои прошли впустую. Эх…

— И что? Вы теперь даже ничего не должны министерству? — изумлённо спросил я, помня, что «синька» стоит ого-го сколько!

— Как это не должен? — удивился Пётр, поправив фуражку. — Вы разве не знаете, что министерство берёт пятую часть цены за потраченную «синьку», если претендент не стал магом? Вот теперь у меня с каждого жалования кое-чего удерживают. А ежели бы я стал магом, то ничего бы платить не пришлось. Просто подписал бы контракт с министерством на тридцать лет служения в оном и получал бы повышенное жалование.

— Тридцать лет⁈ — снова изумился я, хотя и понимал, что, кажется, удивляюсь прописным истинам. Но в моей голове не было такой информации. Вот я и ахал, как впечатлительная домохозяйка.

— А чего? Много? Дык я ведь и так собираюсь всю жизнь быть полицейским. Ну, ежели не убьют.

— Правильный выбор, правильный, — ободряюще покивал Василий и спросил у меня: — Так что с вами произошло-то, сударь?

— Меня пытались обокрасть прямо на этой улочке, — принялся сочинять я, косясь на мага, медленно избавляющегося от болезненной бледности. — Но я отбился. Правда, всё-таки получил несколько тумаков и потерял сознание. И, к сожалению, никого и ничего запомнить не сумел.

— Жаль. Преступники наверняка уже далеко. Нам их не догнать. А без описания мы их найти не сумеем, — расстроился Василий.

— Мда, жаль, — вторил ему Пётр и следом глянул на меня. — Мы чего вообще за вами-то пошли. Я случайно услышал, что брат ваш с утра везде ищет вас. Говорит, что вы пропали куда-то. В студенческом общежитии вас со вчерашнего дня никто не видел, в библиотеке тоже. И ни слуху ни духу от вас. Вот он и забил тревогу.

— Да я… впрочем, неважно. Спасибо за помощь. Я непременно заскочу к брату, раз он искал меня.

— Дык они оба вот тут на площади в питейной «Заводной Иван», — проговорил Пётр, махнув рукой в сторону выхода из проулка. — Давайте мы вас проводим, а то мало ли что.

Оба? Видимо, братьев у меня двое. Но я их вообще не помню, хоть убей! И родителей не помню, и детство, и даже имя своё… И впрямь как с луны свалился. Как же у меня так сильно память отшибло?

— Ну, господа, пойдёмте, — сказал я, решив, что встреча с братьями поможет мне докопаться до истины.

Служивые двинулись в сторону площади, а я пошёл следом за ними, посчитав, что мне пока лучше никому не рассказывать о своих многочисленных странностях. Непонятно, какие могут быть последствия. Лучше помалкивать.

Я сам себе кивнул и вместе с полицейскими пришёл к развесёлой питейной. Внутри неё звучала музыка, а за круглыми деревянными столами выпивали сытого вида горожане. Хватало тут и хохочущих дам в откровенных нарядах. Среди них особенно выделялись обладательницы больших, тугих грудей, чрезмерно пухлых губ и ресниц, похожих на опахала. Всё их «богатство» выглядело фальшиво, неестественно и даже вызывающе. Впрочем, вели они себя прилично. На колени ни к кому не садились и на барную стойку не забирались.

— И вот в этом месте сидят люди, чей брат потерялся? Что они тут делают? Отмечают? — еле слышно пробормотал я себе под нос и вместе со служивыми вышел на середину заведения.

— Вон они! — некультурно указал пальцем остроглазый Пётр на двух парней лет двадцати-двадцати двух.

Они сидели за столом боком к входу.

Один из них мог похвастаться крысиными усиками, ярко-малиновым пиджаком и тёмными короткими прилизанными волосами. На его руке призывно сверкали золотые часы, а на худощавом лице с живыми карими глазами плясала лукавая усмешка.

Второй брат оказался постарше. Серьёзный такой, коренастый, лысый парень в кожаной жилетке и полушерстяной клетчатой рубашке. На его грубоватом лице росла жёсткая на вид щетина, щеку пересекал уродливый шрам, а взгляд оказался тяжёлым и острым.

Братья выглядели по-разному, но были для меня совершенно одинаково незнакомы. Казалось, что я их вижу впервые.

Мы с полицейскими пошли к ним через шумный зал, пропахший пивом и жареным мясом. Но всё же в царящем вокруг гаме мне удалось различить, о чём говорили братья.

— … Хороший наставник научит тебя контролировать свои биоритмы! — возбуждённо сказал модник, отчаянно жестикулируя рукой с часами, будто хотел привлечь внимание к золотой вещице. — Ты будешь зарабатывать деньги, не вставая с дивана. Наставник тебе и чакры почистит, и ауру!

— Пусть лучше он тебе башку почистит от глупых мыслей. В университет поступать не стал, теперь ерундой занимаешься. Нумерологи, тарологи, хренологи… В какую-то чушь веришь, как тёмная бабка. Давай, я тебя лучше к нам в полицию пристрою? — пробурчал старший брат, хмуря густые брови, почти сросшиеся над переносицей. — И вообще, поднимай свой зад. Пойдём, ещё раз в общежитие телефонируем. Может, Ян вернулся?

Ян? Меня зовут Ян? Ну, хорошо хоть не Иван, учитывая, что у меня имеются два старших брата.

Внезапно лысый заметил наше трио. И его суровое лицо сразу же чуть разгладилось, а в колючих карих глазах появилось облегчение.

— Ян! Ты где был? Мы уже обыскались тебя! Ты что-то натворил? Василий, что он сделал? Книгу какую скрал из библиотеки?

— Украл? Пф-ф, никогда не поверю, что наш тихоня Ян пошёл на тако-о-ое преступление, — иронично усмехнулся средний брат и тоже с явным облегчением глянул на пропажу, то бишь на меня. — Или всё-таки скрал? Тогда моё почтение.

— Ежели сударь Ян что-то и украл, то мне об этом ничего неизвестно, господин сыскарь, — улыбнулся лысому тучный полицейский. — Мы нашли вашего брата тут неподалёку, на соседней улочке. На него напали грабители, но он дал им сдачи. Вон даже костяшки сбиты.

— Да, так всё и было, братья, — проговорил я, внимательно следя за реакцией парней.

— Благодарю за службу, — похвалил полицейских старший и вытащил из кармана бумажку достоинством в десять рублей.

Он сунул её служивым. Однако те с возмущением отвергли деньги и ушли, сославшись на то, что у них много дел. Зло же не дремлет. Это Добро всё время где-то прохлаждается…

— Ну, присаживайся, — выдвинул стул модник, глядя на меня с озорной улыбкой. — И поведай нам, как ты дрался с грабителями. Много народа насмешил?

— Никого, — спокойно ответил я, хотя и изумился тому, что брат так снисходительно отозвался о моих бойцовских качествах.

Он не знает, что я маг-физик? Странно. Надо это проверить.

— А вот будь я магом, всех бы скрутил в бараний рог и сдал полицейским, — проговорил я то ли шутя, то ли всерьёз.

— Эк ты размечтался, — дёрнул головой средний и насмешливо улыбнулся уголком рта. — Мы с Александром тоже были бы не прочь стать магами. Но пока имеем то, что имеем.

Мои подозрения подтвердились. Братья не знают, что я маг. Какие можно сделать предположения? Совершенно разные и плохо обоснованные. Потому сейчас лучше собирать информацию и ничему не удивляться, даже если братья скажут, что ещё вчера у меня за спиной трепетали ангельские крылья.

— Ты где был-то всё это время, Ян? Неужели опять за книгами засиделся? Или чего похлеще? — требовательно спросил лысый.

— Да я вчера вечером поехал к подруге, а у неё оказались очень редкие издания. Ну, я и зачитался. Спать лёг уже ближе к полудню, да и продрых чуть ли не до вечера, — уверенно соврал я, опираясь на те сведения, что уже получил как от братьев, так и от полицейских.

Кажется, ложь получилась убедительной, словно револьвер сорок пятого калибра.

Модник картинно широко распахнул глаза и шокировано выпалил:

— У подруги⁈ Ты обзавёлся подругой? Растёшь, Ян. Тебя прям не узнать. Ещё и дрался… Это надо отметить. Эй, Мартын! Бутылочку водочки нам принеси и закусочки!

Названный Мартыном половой понятливо подмигнул и приветливо кивнул мне, давая понять, что я тут далеко не в первый раз. Видимо, «Заводной Иван» — это любимое место Гориных или одно из таковых.

— Тебе лишь бы выпить, Владимир, да ещё женщину какую побогаче заарканить, — осуждающе бросил старший и снова посмотрел на меня. — А чего ты не телефонировал-то? Ладно, потом в подробностях расскажешь, что да как. Сейчас у нас есть дело поважнее. Хорошо хоть, ты, Ян, не забыл, что я сегодня пригласил тебя сюда.

— Да как такое забудешь? — наигранно возмутился я, попутно подметив, что совсем неслучайно пришёл на площадь.

Меня сюда по привычке принесли ноги, пока я убегал от бандитов. Логично? Логично.

Глава 4

— Итак, — мрачно начал Александр, заглянув в глаза и мне, и моднику. — Иванов требует вернуть долг. Времени у нас до конца следующей недели. Ежели не вернём деньги, нам светит позор и долговая тюрьма.

— Не хотелось бы в тюрьму. Мне тамошняя аура не подходит, — промычал мигом помрачневший средний брат, немного оттянув воротник рубашки, словно тот начал азартно его душить.

— А кому бы хотелось? — философски вздохнул я, попутно размышляя над тем, чего бы такое сказануть, дабы братья не поняли по моему поведению, что нынешний Ян — это уже не совсем прежний Ян.

Может, сослаться на какой-нибудь удар по голове? Мол, потому и веду себя не так, как обычно? Да ну… как-то банально.

— Папаня, конечно, удружил нам. Мир его праху! — в сердцах бросил Владимир, скрипнув зубами. — Наследство подчистую продали, а всё равно ещё должны остались. Как он умудрился взять такую невыгодную ссуду? И нам ведь ничего не сказал. Мог бы хоть посоветоваться. Мы бы его от этой затеи отговорили. Жаль, матушки нашей уже нет в живых. Она бы ему тоже не дала совершить такую глупость.

— Чего теперь об этом говорить? — буркнул старший, хмуря брови. — Он хотел, как лучше, чтобы нас не тревожить. Батька же не виноват в том, что неурожай случился аж два года подряд. В наших краях такого давно не было. Земля-то плодородная. Утром палку воткни, а к вечеру на ней уже груши висеть будут.

— Всё в этой жизни меняется. Может, и плодородность уже не та, — грустно начал я, кое-что придумав, чтобы обезопасить себя от немедленного разоблачения. — Я вот тоже решил поменяться. Прочитал намедни замечательную книгу по психологии и решил сменить модель поведения. Мне нужно стать более мужественным и… смелым. Так что вы не удивляйтесь, ежели я скажу или выкину что-нибудь эдакое.

Братья покивали. Дескать, да, нужно, а то тебя скоро куры загребут и раком поставят.

— Только ты не переусердствуй, — строго сказал Александр, явно взявший на себя роль главы семейства. Отсюда и его чрезмерная опека надо мной, младшим братом.

— Зря батя молчал, — вернулся Владимир к прежней теме. — Мы же его навещали. Он мог бы и обмолвиться о своих затруднениях. Однако прав ты, Александр. Нечего более об этом говорить. Отец у нас был замечательным дворянином, пусть и простоватым.

— Угу, — поддакнул я.

— Вон и водку несут. Давайте помянем старика, — сказал Владимир.

Братья посмотрели на раскрасневшегося Мартына, который, держа поднос, ловко лавировал между столиками. Я тоже глянул на него и попутно закинул в один из ящиков памяти новую информацию. Оказывается, наша мать померла, а отец был землевладельцем. Он тоже помер, оставив долги, перешедшие нам. И раз мы их не можем оплатить, значит, у нас троих за душой нет ни шиша. Но почему тогда у Владимира на руке золотые часы?

Я пригляделся к ним повнимательнее, пока подошедший Мартын проворно сгружал с подноса на стол тарелочки с закусками, рюмки и запотевшую бутылочку «Столичной».

— Тоже понял? — с ухмылкой покосился на меня Александр, когда половой ушёл.

— Ага, подделка, — уверенно произнёс я и втянул ноздрями восхитительный аромат, идущий от маринованных груздей, селёдочки с колечками лука и пупырчатых огурчиков, так и просящихся в рот.

— Гадство, — помрачнел средний и поспешно снял часы, словно они внезапно раскалились докрасна. — Раз и Ян заметил, что это подделка, то лучше от ходиков избавиться. А то высмеют меня знающие люди где-нибудь в зале для общей медитации или на семинаре по общению с Космосом.

— А я тебе сразу сказал, что только слепой поверит в то, что это настоящие золотые часы из мастерской Яблокова, — фыркнул Александр и на правах старшего начал разливать водку по рюмкам.

Я взял свою тару и почувствовал зверский голод. Когда же мне последний раз доводилось есть?

— Давайте помянем нашего отца, Ярослава Горина. Мир его праху, — проговорил старший.

Мы, не чокаясь, выпили. Водка мягко скользнула по пищеводу и осела в желудке. Я тут же подцепил вилкой грибочек и отправил его следом за алкоголем. Он оказался сочным и пряным. Самое то.

Селёдка тоже была выше всяких похвал, как и огурчики. Они весело хрустели на зубах. И я без всяких угрызений совести наслаждался ими, хотя мы вроде бы поминали недавно почившего родного отца. Однако во мне не было никаких чувств ни к нему, ни к Владимиру с Александром. Они казались мне чужими людьми.

Что же со мной всё-таки случилось-то?

— Александр, как деньги-то возвращать будем? Пока Космос молчит и не посылает мне гениальные идеи, — проговорил модник, взяв грибочек.

Лысый грустно посмотрел на среднего и скривился, как от сильной зубной боли. Кажется, он считал, что в семье Гориных совсем не младший брат дурачок.

Память мне подсказывала, что львиная доля людей весьма скептически относится к общению с Космосом, гаданиям, улучшению биополя со всякими чакрами и прочим подобным занятиям.