Изменщик! Я преодолею боль

Так проходит неделя. Вторая. Моя надежда на то, что Марина все-таки вернется потихоньку угасает. И я ведь даже не знаю где ее искать. Чувствую себя паршиво. Эта женщина меня любила. По-настоящему. А я ее от себя оттолкнул. Может, конечно, все еще наладится. Женщины — существа непостоянные. На эмоциях вытворяют черт знает что. Сейчас успокоится, и все будет как прежде. Я куплю ей новый телефон, отвезу куда-нибудь на море, оплачу ей массажиста. Она развеется, расслабится и станет чуточку сговорчивее. Я признаю свою вину, попрошу прощения и пообещаю больше никогда не изменять.

Ну а если ее решение было принято не на эмоциях? А если она холодным рассудком взвесила все "за" и "против"?

— Что-то зачастил к нам заходить, — обращается ко мне бармен, — На работе проблемы? Выглядишь помотанным.

— Да, друг, — усмехаюсь я, — Работа — штука такая. Все соки из тебя высосет.

— Ну на работе тебе хотя бы деньги за это получаешь. Знаешь ли ты, сколько мужиков тут из-за баб спивается…

— К черту их, — отмахиваюсь я и заказываю себе еще пива.

* * *

Проходит еще одна неделя. От Марины все нет вестей. Игнорирует мои звонки и сообщения. Кажется, я потихоньку с ума схожу. Сижу в пустой квартире. Постоянно вспоминаю, каково ощущалось ее присутствие. Как она суетилась, готовя мне кофе и завтрак. Как звонко смеялась с моих шуток. Как крепко обнимала за шею. Как нежно целовала в губы. Я вспоминаю запах ее волос. Вспоминаю ее легкую походку.

Насколько серой стала моя жизнь… Почему-то мне и в голову не приходило, что Марина своим присутствием делает ее… интереснее и полнее.

Я просыпаюсь, еду на работу, потом еду в паб, потом возвращаюсь домой и ложусь спать. Снова просыпаюсь, еду на работу…

Закуриваю сигарету. Открываю окно, чтоб все тут не провоняло дымом. Делаю глубокую тяжку и снова тону в своих воспоминаниях.

— Знаешь, я такая счастливая рядом с тобой, — говорила она мне. И смущалась. Такая красивая. Такая невинная. Моя женщина… Или уже не моя? Нет, я не верю, что одна ошибка может мне так дорого стоить. Я еще смогу все исправить. Я смогу вернуть ее!

Спешно нахожу в интернете номер адвоката по семейным делам. Записываюсь на консультацию. Если Марине был так важен факт наличия развода, то я готов пойти ей на уступку. Пусть видит, что я не пустослов. Что я ценю наши с ней отношения.

Глава тринадцатая

Марина.

Теперь вместо трешки в центре города, я довольствовалась однушкой в глуши. Обидно, конечно. Но жить с наглым изменщиком и дальше я просто не могу. Я не отношусь к числу тех меркантильных особ, которым деньги замыливают взгляд. Такие готовы простить что угодно, лишь бы им давали на массаж, на маникюр, на новый клатчик…

Я принялась еще усерднее работать. Вкусив красивой жизни, очень трудно от нее отказаться. Я хотела ездить в Питер, хотела снимать себе шикарное жилье, на выходные арендовать коттеджи…

Иногда меня тянуло посмотреть вакансии по своей должности. Находились весьма соблазнительные варианты. Но там требовался гораздо больший опыт работы. Или же процесс написания статьи был сопряжен с абсолютно неизвестной мне сферой, вроде юриспруденции, политики или техническим вопросам.

Приходилось не рыпаться с места и продолжать тужиться за копейки, надеясь на какое-то чудо.

— Зарплату поднять не можем, — разводило руками руководство, — Сама понимаешь, у нас издательство небольшое. Работаем, считай, в ноль. Но если будешь писать хорошие статьи и привлекать больше читателей, то порадуем квартальной премией.

И я старалась. Писала. Пыталась как-то продвинуть наш журнал в социальных сетях.

Кофе, работа, сон. Кофе, работа, сон…

Иногда мы созванивались с Наташей. Я ей говорила, что она была права. Во всем. Подруга отвечала, что ей искренне жаль, что все вот так сложилось.

— Как ты там? — спрашивает она меня, — Я ведь даже представить себе не могу, насколько значимую роль он играл в твоей жизни.

Я пожимаю плечами. Говорю, что это не имеет никакого значения.

— Ты сильная, — продолжает меня поддерживать подруга, — Я верю в то, что через год ты будешь благодарить судьбу за то, что она избавила тебя от этого ужасного человека.

— Я была бы благодарной судьбе, если бы она меня с ним вовсе не сводила, — бормочу я в ответ.

— Ну не зря же говорят, что каждый человек, который появляется в нашей жизни, должен нас чему-то научить. Так постарайся сделать правильные выводы. Тогда в следующий раз на грабли уже не наступишь.

— Да после такого опыта вообще в отношения рискую не вступить! — острю я.

— Не вступай. Правда. Вот пока не встретишь такого человека, который растопит твой внутренний лед.

— А если такой мне не встретится вовсе?

— Да встретится еще. Жизнь длинная. И людей сколько на земле ходит. Не зацикливайся на Никите. Он того не стоит.

Я благодарю Наташу за теплые слова. Насколько же легче становится, когда можешь разделить свое горе с близким человеком.

Теперь пора возвращаться к работе. Съемная квартира сама себя не оплатит. Мечты о Питере сами себя не реализуют. Делаю глоток кофе, открываю сообщение от директора с темой для очередной статьи. "Вопрос самореализации". Губы растягиваются в нервной улыбке. О-о-о, тут мне есть что сказать. Есть, где разгуляться.

Все получается слишком легко. Будто каждое предложение мне кто-то нашептывает на ухо, а руки сами набирают текст. Я не извожу себя, подбирая слова и более удачные формулировки. Не ломаю голову над тем, под каким углом взглянуть на тему. Давно не ощущала ничего подобного. Это ли зовется вдохновением?

Прошло чуть меньше четырех часов. Статья написана. Перепроверена на наличие грамматических ошибок или опечаток. Отправлена на одобрение. Теперь можно проветрить голову — пройтись по парку.

Никита, кстати, так ничего и не понял. Все продолжает наседать на меня своими звонками и смс. Но теперь мое сердце не трепещет. Руки не дрожат от прочтения очередной порции пустых клятв и обещаний. Какие бы он слова ни подбирал, к каким воспоминаниям бы ни взывал, я не чувствую ни-че-го, кроме усталости. Будто я обросла самой настоящей броней.

Раньше мне казалось, что я буду метаться. Стараться найти ему замену. Или искать с ним повода для встреч. Лить слезы от такого вынужденного уединения. Но нет. Все слезы уже давно выплаканы. И к одиночеству, как оказалось, я уже привыкла. Нет особой разницы — засыпать одной в той квартире, которую мы снимали с ним или в той, которую для себя снимаю я.

И только идущие за ручку парочки на улицах вызывают во мне светлую зависть. Еще совсем молодые ребята, которые не ведают горечи обид и разочарования. Они, воодушевленные незнакомым ранее чувством искренне верят, что так будет всегда. И, наоборот, счастливые старики, которые прошли рука об руку через данные им по жизни испытания… Глядя на них, я невольно задаюсь вопросом, этих людей свела вместе судьба? Они были созданы друг для друга? Или, может, настолько тщательно работали над своими отношениями, что в какой-то момент стали неразделимыми?

Я была готова работать над нашими отношениями. Я была готова к компромисам и жертвам. Но этого оказалось мало. Нельзя спасти те отношения, в которые готов вкладываться кто-то один. Именно поэтому сейчас у Никиты нет ни шанса…

— Эй, — из мыслей меня вырывает чей-то знакомый голос. Я поднимаю от земли глаза.

— Доброе утро! — улыбается мне новый сосед. Он помогал мне донести до квартиры вещи, когда я так экстренно переезжала.

— Привет, — улыбаюсь ему в ответ я.

— Хотел спросить, нет ли у тебя планов на вечер?

Он очень вежливый и милый. Я вижу, что искренне нравлюсь ему. Да и мне он кажется вполне привлекательным. Но ответить взаимностью пока что не могу. Я слишком устала от отношений и нуждаюсь в том, чтобы побыть в одиночестве. Хотя бы некоторое время. Иначе я перенесу все свои подозрения на него. Буду постоянно ожидать подвоха. Видеть обман там, где его нет. И бояться раскрыться по-настоящему. Конечно, его внимание мне льстит. И помогает поверить в собственную привлекательность снова. Но я не хочу им пользоваться. Это неправильно. Да и кто знает, через сколько я отойду от всего произошедшего? Может, мне потребуется несколько месяцев. А, может, и несколько лет.

— У меня почти все время отнимает работа, Дим, — с грустной улыбкой отвечаю я, — Если быть честной, переезд не был включен в мои планы. Это была… вынужденная необходимость. Так что я сильно выбилась из бюджета. Теперь вот приходится наверстывать. Брать подработки. Много подработок. Сил больше ни на что не остается.

Он все понимает. Извиняется. Предлагает помощь. Я отказываюсь. Незачем обнадеживать этого славного парня лишний раз. Он прощается и уходит. А я задумываюсь над тем, что с таким человеком вполне могла бы быть счастливой. Дима не такой самоуверенный, как Никита. Самолюбованием не занимается. Он гораздо проще по своей натуре. Звезд с неба не хватает. Производит впечатление человека очень семейного. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Сужу поверхностно. Додумываю то, чего на самом деле нет. Мы ведь совершенно незнакомы с ним. Все-таки когда-то и Никита мне казался эталоном. И я была уверена, что рядом с ним стану самой счастливой.

На телефон приходит очередное сообщение.

"Я записался на консультацию к семейному адвокату. Можешь мне не верить, но ради спасения наших отношений я твердо намерен развестись!".

Надо же. Ну Никита и герой. Аж на консультацию записался! Вот так подвиг. И какой должна быть моя реакция на это сообщение? Чего он ожидал добиться? Что я закричу на всю улицу "аллилуя"? Залью свой смартфон слезами радости? Кинусь собирать вещи и тут же перееду обратно? Нет. Я ощущаю только нарастующее раздражение. Закатываю глаза. То есть, выходит, все это время на тему консультаций Никита мне тоже врал? Ни с кем не встречался, ни о чем не говорил? Не удивлюсь, если даже Владе свои намерения не сообщал. Мне становится очень грустно. Я представляю себя со стороны. Насколько же легко меня было обманывать…

И что только Влада в нем нашла? Почему так держится за него? Она ведь несчастлива. Во имя чего обрекает себя на дальнейшие страдания?

Эти мысли навевают на меня тоску. Если бы я вовремя не одумалась, то тоже могла бы попасть в эту ловушку. Иду домой. Возвращаюсь к работе.

Написательство статей занимает у меня все время. В какой-то момент я ловлю себя на том, что почти перестала выходить из дома. Это неправильно. Но ничего с собой поделать не могу. Нужно чтобы меня кто-то выгонял… Чтобы я была обязана покидать эти четыре стены. Решение проблемы приходит в мою голову молниеносно. Нужно завести собаку.

Еду в приют. И там, среди множества несчастных глаз, среди десятков виляющих хвостов я натыкаюсь на маленькое затюканное жизнью чудо. Маленькое и пушистое, совершенно неловкое, видно, в крови этого существа есть какой-то намек на шпица.

— Ее зовут Мона, — говорит мне сотрудник, — И с ней очень нехорошо обошлись. Она очень нуждается в любви. И, надеюсь, вы ее дадите.

У Моны напуганные глаза. Она агрессивно скалится. Я, глядя на нее, будто на себя со стороны гляжу. Со мной тоже нехорошо обошлись. И я тоже нуждаюсь в любви. Пожалуй, более подходящего питомца мне и не сыскать. Аккуратно подхожу к ней. Терпеливо жду, когда ко мне привыкнут. Когда поймут, что я не опасна. И у меня нет цели сделать ей больно.

— Ну что, Мона, — обращаюсь я к своему пушистому другу, — Давай поможем друг другу?

Хорошо, что хозяйка квартиры против собак ничего не имеет. Теперь я каждое утро и каждый вечер выхожу на улицу. Гуляю по полтора, а то и два часа. Свежий воздух бодрит. Да и пешие прогулки помогают отвлечься от всяких навязчивых мыслей. А иногда и вдохновиться. Я наблюдаю за Моной. И мне на душе становится легче

Со временем она перестала бояться. Раскрылась передо мной как любящий и очень ласковый зверек. Бегает по квартире, кусает за пятки, а потом виновато их вылизывает. Маленькая и очень наглая прелесть. Жизнь в ней бьет ключом. Ей хочется играться, хочется познавать этот мир. Она знает, что в нем есть опасности. Столкнулась с ними на собственной шкуре. Но Мона оказалась готовой дать ему второй шанс. Попытаться узнать его другую сторону. Подумать только… моей собаке хватило на это смелости. А вот мне пока что не хватает.

Все чаще пересекаюсь с Димой. Он, оказывается, с утра пораньше занимается на турниках. За мешковатыми одеждами я и не видела его вполне подтянутой фигуры. Так что, в первый раз застав его с оголенным торсом, даже невольно засмотрелась. И он на себе мой заинтересованный взгляд поймал. Я смущаюсь. Как же неловко получилось! Отворачиваюсь куда-то в сторону.

— Доброе утро, Марин! — приветливо улыбается он мне и машет рукой, — О, ты собаку завела?

— Привет. Да… Так получилось.

Мона подбегает к Диме и дружелюбно виляет хвостом. Он ей понравился. Видимо, действительно хороший человек. Я верю в то, что собаки разбираются в людях. И абы кому радоваться не станут. Дима тоже в восторге от моего питомца.

— Можно поглажу?

— Конечно.

Он ее ласкает. Она балдеет от его прикосновений. Ложится на землю и замирает, будто боится приступ этой любви спугнуть. Он предлагает ей поиграть. Берет первую попавшуюся под руку палку. Мона в предвкушении начинает прыгать. А я стою и улыбаюсь. Будто бы легкость и радость этих двоих каким-то невообразимым способом передается и мне.

Глава четырнадцатая

Никита.

Влада наконец уложила детей спать. Выходит ко мне на кухню наряженная в весьма откровенное платье. Думает, видимо, что у нас радостный повод для разговора. В былые время я бы засмотрелся, любуясь на его вырезы. Возможно, даже сделал бы ей комплимент. Но те времени далеко позади. Она этого не понимает. Или не хочет понять. Вот наивная. И эта наивность не к лицу ее годам. Наивность идет молодым. Тем, кто еще не познал боли. Кто смотрит на жизнь с широко раскрытыми глазами. Готов тонуть в ней и гореть. А тот, кто станцевал на граблях, в своей наивности становится откровенно тупым.

К великому счастью (или, может, сожалению), но я знаю, о чем говорю. Мне довелось видеть достаточно и просто наивных, и глупых людей. К первым отношусь снисходительно. Ведь все приходит с опытом. Вторые меня бесят. И сейчас, глядя на свою жену, я понимал, что испытываю не просто раздражение, а искреннее отвращение. Эта женщина непробиваемая, как баран. Все надеется на чудо. Но я не Дед Мороз. Я не дарю подарков только потому, что кто-то себя хорошо ведет.

Она неспешно садится напротив меня. Улыбается во весь рот, как Чеширский кот. Даже не по себе становится.

— А ведь мы очень давно не оставались с тобой вот так наедине, — начинает она, — Не представляешь, как я скучала. Каждый вечер сидела и представляла нас вдвоем. И вот ты здесь!

Меня передергивает. Я очень хотел бы, чтобы напротив меня сейчас сидела Марина. Чтобы все эти слова принадлежали ей. Я бы кинулся расцеловывать ее ноги. А после — полетел бы в чертов магазин за помолвочным кольцом. Мое мнение на тему брака не потерпело никаких изменений. Это бессмысленно и глупо. Но если таков единственный способ удержать возле себя любимую женщину, то я готов.

Влада продолжает что-о щебетать. Пока я резко ее не прерываю.

— Мы разведемся. Я пришел обсудить с тобой вопросы связанные с деньгами и нашими детьми.

Буквально на мгновение она впадает в ступор. Но тут же берет себя в руки. Видимо, вынужденное одиночество отучило ее от психоза и истерик по любому поводу.

— Ну, любовь моя, почему ты так категоричен? Неужели наш штамп как-то мешает тебе? Ты ведь сам говорил…

— Все изменилось.

Не хочется перед ней оправдываться. Но я так устал от собственных дум. Так устал от невозможности хоть с кем-то ими поделиться. А сейчас напротив меня сидит женщина, готова сделать все, лишь бы я задержался на пороге ее дома. Уловив мое настроение, она достает вино.

— Или, может, тебе налить чего покрепче?

Не знаю, чего мне хочется больше. Свалить от нее поскорее и напиться в ближайшем баре? Или напиться тут и поныть о своей несчастной любви?

— Раз молчишь, значит, покрепче.

Ставит передо мной стопку и виски. Надо Владе отдать должное. Мои предпочтения она знает как никто другой.

— Поухаживаешь за дамой? — пододвигает мне свой бокал.

— Иди к черту, — не сдерживаюсь я от грубости. Совсем неподходящий момент она выбрала для флирта. Наливаю только себе. Выпиваю. Влада ставит перед нами сырную тарелку. Наливает вина себе. Терпеливо ждет моего душеизлияния.

— Вот объясни мне, почему вы, женщины, все так усложняете?

— Пф, мужчины усложняют все не меньше.

Наливаю себе еще.

— Я к тому, что мы все — люди. Мы все ошибаемся. И перечеркивать все из-за какого-то единичного случая….

— Просто есть неблагодарные женщины, Никит. И они не способны по достоинству оценить того, кто рядом.

Я знаю, к чему она клонит. Ее лесть слишком очевидна. Но я так давно не слышал в свой адрес добрых слов, что готов распустить уши. Наливаю себе еще.

— Знаешь, — продолжает она, — Я раньше очень сильно на тебя обижалась. Видела в тебе похотливое животное, если уж говорить начистоту. В самых искренних молитвах просила, чтобы у тебя член отвалился.

Я наливаю себе еще.

— Я задавалась вопросом, за что мне такое наказание свалилось на голову. А потом пришла к выводу, что слишком принижаю твои достоинства. Игнорирую их, увидев единственный недостаток. А ведь ты чертовски умный. Ты добился таких высот на работе! Никто лучше тебя не разбирается в вопросах управления. Я уверена, что при должном желании вполне и место директора займешь. Мозгов тебе хватит. Другой вопрос, что тебе такой гемор не нужен. А еще ты всегда был щедрым. Сколько мне колец напокупал. Мне завидовали все!

Я не сдерживаю улыбки. Да. Мне нравилось делать дорогие подарки. Это правда. И я прекрасно помню, как у Влады глаза на лоб при виде ценников вылезали.

— Какие у тебя мысли интересные в голове обитают. Ты ведь помнишь, я часами была готова выслушивать твои размышления.

Это тоже правда. Наши диалоги превращались в мой бесконечный монолог. Я говорил. Влада слушала. Раньше я был уверен, что она просто тупая. И поддержать разговор не в силах.

— Ну говорить о том, что ты красив, и что и у тебя прекрасный вкус вообще смысла нет. И так все очевидно. Сколько сам видишь обрюзгших мужиков на улице, брр.

— Ну и сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять, как я хорош?

— Много.