Невеста Хранителя Стихий

– Нет. Просто я не каскадерша и не умею красиво падать с высоты.

Язвительный ответ вылетел у Ники так быстро! Она не успела обдумать, как начнет разговор, и, естественно, вовсе не собиралась выказывать досаду из-за того, что попала сюда всего лишь как нежелательная замена Аниты. Сокрушенно улыбнувшись, она цокнула языком:

– Извините. Не знаю, что со мной. Обычно я не такая невоспитанная. Добрый… вечер?

После заметного колебания хозяин вытянул вверх руку, предлагая гостье опору. Ника покачала головой, и он медленно опустил руку – так медленно, что было невозможно не увидеть его досаду. Ох, она опять его задела.

– Простите, – объяснила она, – я вынуждена придерживать подол, иначе я и шагу не смогу ступить!

Вот, наконец, и ровная площадка. Ника расправила платье, надеясь, что выглядит теперь хотя бы неплохо. Но Мир успел увидеть, что на ней нет туфель, и поднял бровь.

– Я должен сказать, что платье вам очень идет, но… вы предпочитаете ходить босиком?

– Я вынуждена! Туфли не подходят мне по размеру. Их нельзя затянуть, как платье.

– Глупости! Извините. Конечно, можно. Только кто-то об этом не подумал. Флоризель!!!

За спиной хозяина материализовался молодой человек с взъерошенной копной волнистых русых волос и склонил голову, приветствуя гостью. А, это на его слова ссылался Мир, когда говорил, что разницы между девушками нет? Значит, это именно его голос показался Нике мурлыканьем кота. Очки придавали Флоризелю солидный и строгий вид, а шейный платок выдавал франта.

– Это мой секретарь, – отрывисто представил его хозяин. – А это…

Он развернулся к ней всем корпусом, на миг забыв о помощнике. Его губы дрогнули, как будто от боли.

– Клянусь всеми четырьмя стихиями. Я болван, и все мои потуги изобразить из себя воспитанного джентльмена не имеют никакого смысла.

– Я вам говорил, сударь, – прошелестел Флоризель.

– Помолчи. Закрой рот и помолчи. Иди наверх и принеси гостье туфли. Все это окончательно и бесповоротно неприлично. Ну. Живо.

Секретарь с достоинством, но при этом стремительно повиновался. У хозяина снова дернулся угол губ.

– Итак, – сказал он с горечью. – Простите вы меня или нет, я совершенно упустил из виду, что мне следует представиться и спросить, как зовут вас. Жизнь в этом доме очень отупляет… не всех, разумеется, и я не снимаю вину с себя.

– Ничего удивительного, вы же ждали Аниту, – в очередной раз не удержалась от укола Ника. – Ее имя вы удосужились узнать.

– Вы ревнивы.

– Да я… – Она негромко засмеялась. – Ревнива, да. В общем, меня зовут Ника.

– Идеально.

Он снова протянул ей руку и, когда она сунула ему ладонь для рукопожатия, поднес ее запястье к губам.

– Ника, – повторил он с чувством, которое подозрительно походило на удовлетворение. – Никакая.

Глава 7

– Что?!

Ника вырвала руку и отпрянула – наступила на подол и едва не упала. Мир подхватил ее под локоть.

– Мне все равно нет прощения, – констатировал он. – Так что…

– Ну как вы смеете такое говорить?! – возмутилась Ника. – Вот сейчас как потребую немедленно вернуть меня обратно! И забирайте эту Аниту, раз вам ее было надо! Вы выражаетесь с этакой старомодной учтивостью, а ляпаете все время такое, что даже распоследнему забулдыге было бы стыдно!

Мир склонил голову.

– Мне стыдно, – признал он, но тон при этом был ледяным.

Флоризель уже стоял рядом: он держал в руках злополучные туфли.

– Наденьте, – приказал хозяин.

– И не подумаю.

– Я подгоню вам по ноге.

– Еще чего.

Мир махнул рукой, отсылая секретаря. Тот помедлил и ушел, всучив обувь хозяину.

Ника кипела, только что не булькала от негодования. Правда, ее отчасти утешала мысль, что хозяин все же оказался в какой-то мере чудовищем, а значит, и у нее оставался небольшой шанс выступить красавицей.

– Начнем сначала? – предложил Мир.

Ника, обиженно отвернувшись от него, разглядывала холл. Деревянные панели украшала резьба. Где-то вдалеке мерцал металл, и она вообразила, что там стоят доспехи рыцарей.

– Государыня Ника, – пророкотал хозяин, и она дернулась как ошпаренная – и от голоса, который производил на нее такой необъяснимый эффект, и от необычайного обращения. – Я в сто первый раз приношу вам свои извинения. Так мы долго не протянем, честное слово. Я не могу извиняться каждые две минуты. Это контрпродуктивно. Может быть, вы станете выдавать мне лимит на… десять промахов ежедневно? И извиняться я стану оптом, скажем, вечером, за превышение лимита. Посчитаем? Я забыл поздороваться, это ра-аз…

Против своей воли Ника хихикнула и обернулась.

– Если вы изволите надеть туфли, я сделаю так, что они будут вам точно по ноге.

Он опустился на пол и предложил ей туфельку, словно принц на картинке к сказке про Золушку. О, еще один сюжет, жаль, не в тему. Ника, опершись на затянутое в черный бархат плечо, скользнула ногой в широкую полупару.

– Вторую.

Теперь она чувствовала себя глупо, как будто вступила в кастрюли. Но стоило Миру огладить атлас туфелек, как они поджались и сели идеально.

– Это как в фильме «Назад в будущее», – восхитилась Ника. – Или там только шнурки сами завязывались? Не помню.

– Не могу знать, – мягко ответил Мир. – С вашего позволения…

Он легонько коснулся подола ее платья, и тот тоже немного подобрался, чтобы Нике было удобнее ступать.

– Это новые технологии? Или, если там был портал… то это волшебство?

Ника произнесла эти слова и затаила дыхание. В ее душе, в самой глубине, тайно жила маленькая девочка – именно она и привела Нику в кино, именно она вынашивала планы однажды заделаться писательницей или сценаристкой, но главным были не амбиции, а вера в чудеса, о которой нельзя никому говорить, чтобы не нарваться на насмешку или презрение.

– Это волшебство, – серьезно и даже буднично подтвердил Мир.

Ника всплеснула руками от восторга.

– Это то, что вы называете волшебством, – исправился ее собеседник. – Для меня это… умение. У меня есть полномочия и источники силы. Я умею это делать, и мне не требуется для этого особых усилий. В отличие от тех усилий, которые мне приходится прилагать, чтобы вести себя прилично хотя бы на минимальном уровне.

– Ничего, попрактикуетесь, и у вас будет получаться лучше, – прыснула Ника.

– Вы думаете? Благодарю вас за то, что после всего вы еще можете в меня как-то верить. Итак, Ника. Позвольте предложить вам руку и проводить вас к столу.

Ника повиновалась и положила руку ему на локоть, как дамы в костюмном кино. Они неторопливо, церемонно выдвинулись в сторону столовой.

– Который час? У нас будет завтрак, обед или ужин? Я вообще не ориентируюсь и понять не могу…

– Разумеется. Очередное упущение с моей стороны.

– Ну и…?

– Ужин.

– Отлично. Я выспалась на три дня вперед, и после ужина, наверное, мне предстоит… Ладно, неважно. Вы еще забыли представиться сами. Виола, правда, сказала, что вас зовут Мир, если я правильно ее поняла.

– Видите. Лимита в десять промахов в день нам явно будет мало. Может быть, сразу сторгуемся на двадцати?

– Я думаю, так много нам не понадобится: мы сейчас проясним основные моменты, привыкнем друг к другу, и нам станет проще общаться.

– Вы очень добры, Ника, – скорбно сказал хозяин. – Да, я Мир, и с этого нам и стоило начинать. А теперь мне, я полагаю, лучше помолчать, чтобы вы хотя бы поели нормально.

…Стол ломился от разнообразных блюд. Нос щекотали заманчивые ароматы, от которых текли слюнки: что-то остро-бодрящее вроде специй, мясо, сладкие запахи ягод. Мир отодвинул стул, приглашая Нику присесть, и она с наслаждением повиновалась. Сам он занял место напротив.

– Мы будем ужинать только вдвоем? – поинтересовалась она, комкая в пальцах льняную салфетку. – Виола…

– Виола обычно ест на кухне.

Мир взмахнул рукой, и за спиной Ники появилась тихая девушка: она аккуратно налила в стоящий перед гостьей бокал розоватую жидкость, от которой пахло малиной и смородиной, и сняла блестящую крышку с блюда, где исходило ароматным паром запеченное мясо.

– Виола ваша… служанка?

– Если переводить на ваши термины, наверное, она экономка. Она помогает поддерживать порядок в доме, и у нее на подхвате столько рук, сколько ей потребуется.

Хозяина обслуживал столь же деликатный юноша, его движения были настолько быстры и сноровисты, что совсем не бросались в глаза. Ника решила не обращать внимания на посторонних и сосредоточиться на Мире: у нее оставалось еще множество вопросов.

– Зачем вы вытащили меня сюда? – требовательно спросила она.

– Прошу вас поесть, – отвечал Мир, и на этот раз его голос прозвучал так, что ей совсем не захотелось спорить. – Разговор предстоит нелегкий.

Глава 8

Мясо таяло во рту. Хлеб был свежим, с хрустящей золотистой корочкой и мякишем, похожим на белоснежное облачко. Ника опасалась опьянеть, потому специально уточнила, чтó в бокале, – это оказался компот, и его вкус напомнил ей о беззаботной поре малолетства, когда набегаешься по огороду, по ослепительному солнцу, раскалишься, словно сковорода, а потом заскочишь в дощатый домик и залпом выпьешь целый стакан этого прохладного концентрата жаркого лета. Она даже прищурилась от счастья, смакуя вкус детства.

Мир наблюдал за ней благосклонно. Сам он ел очень мало и едва притронулся к своему бокалу, до краев наполненному неизвестной прозрачной жидкостью.

Наконец Ника насытилась. Это ощущение пришло внезапно: вот только что она жадно тянула к себе корзинку с хлебом и искала взглядом официантку, чтобы попросить еще компота, – и тут поняла, что не может больше осилить ни капельки, ни крошки.

– Все очень вкусно! – сообщила она служанке, тщетно пытаясь поймать ее взгляд. – Передайте, пожалуйста, повару! Поварам! Тем, кто готовил! Это божественно.

– Я рад, что нам удалось вам угодить, – меланхолично отозвался хозяин.

«Угодить!» Слово подтолкнуло воспоминание, требующее немедленно получить ответ хотя бы на один вопрос. Ника сняла с подола салфетку, свернула и пристроила ее на краю стола.

– Виола сказала, что вы хотели угодить Аните и, зная, что она пловчиха, заказали для нее это сине-голубое платье.

– Мы до конца вашего пребывания здесь будем говорить только об Аните? Я ни разу в жизни не встречал ее, не перебросился с нею и словом. Она не дорога моему сердцу. Я видел ее – далеко не напрямую, – рассматривая и оценивая перспективы. Она не видела меня никогда и не подозревает о моем существовании. Чего вам еще, Ника?

Ника нахмурилась и встала.

– Платье. Виола сказала, что это платье водяное. Это как вообще?

– А, это… Водное – было бы правильнее.

Мир поднял руку и щелкнул пальцами.

– Посмотрите на подол, если вам угодно.

Ника опустила глаза – и даже подпрыгнула от неожиданности. Между слоями полупрозрачной лазоревой ткани заскользили юркие красные рыбки, заколыхались длинные космы темно-зеленых водорослей и заблестели перламутровые ракушки.

– Ой! Никогда такого не видела! Даже в кино!

Ника подхватила подол и слегка растянула его, приподняв, чтобы получше разглядеть эту прелестную картину. Ей показалось, что вода плеснула ей на руки, а пара рыбок вдруг запрыгали по ковру, хватая ротиками воздух.

– Ой! – завопила Ника уже с совсем иным чувством. – Что я наделала!

Она стремительно присела и столь же стремительно выпрямилась, схватила со стола кувшин с прозрачной жидкостью – оставалось только надеяться, что это вода, раз налита в кувшин, – бухнулась на колени и, сложив ладонь ковшиком, стала ловить судорожно дергавшихся рыбок.

– Ника…

– Сейчас, я только…

– Ника, это иллюзия.

Мир снова щелкнул пальцами, и платье стало совсем обычным: сухим и теплым, ничего примечательного, только шершавые слои газа и искорки позолоченной нитки, искусно пропущенной между нитями синего цвета. Рыбок на ковре больше не было, и Ника, стоящая на коленях с кувшином, почувствовала себя очень глупо. Подняться в этом платье с пола грациозно, да еще с кувшином воды в руке, было просто невозможно, пришлось ставить кувшин на ковер и отталкиваться руками, распрощавшись с последней надеждой предстать перед хозяином дома красавицей.

– Простите, что расстроил вас, – привычно повинился Мир.

– Что вы! Я никогда не видела такой иллюзии, она настолько убедительна, что… Я, наверное, выглядела как дурочка, как ребенок, особенно когда понеслась спасать несуществующих рыбок! – От смущения Ника рассмеялась и, вернув кувшин на стол, снова села на место.

Кажется, она покраснела до корней волос. Сделаем вид, что это от жары. Ника снова приложилась к бокалу с компотом. Мир задумчиво смотрел на нее, поставив локти на стол, и под его взглядом ей сделалось неуютно.

– Почему вы заявили, что я никакая? – перешла она в наступление. – Да еще так, будто это комплимент! Вы хотели меня обидеть? Только не надо сейчас говорить, что просите прощения, – вы объясните! Может, я не настолько привлекательна, как Ани…

– Мы же договорились, что не будем постоянно припутывать Аниту. Она, как говорят простолюдины, уже, наверное, икает без продыху.

Ника прыснула и пролила компот.

– Ох. Видите, вот, это вы виноваты, – выговорила она Миру. – Объясняйте давайте, хватит юлить.

– Хорошо. – Мир поднялся и прошелся по комнате. – Если вы к этому готовы.

– Более чем, – огрызнулась Ника, промокая мокрый подол салфеткой.

Мир подошел ближе, наблюдая за ее усилиями. Потом положил руку ей на плечо – его ладонь оказалась неожиданно тяжелой, – и по ткани платья побежал крошечный уголек. Ника вскрикнула. Добравшись до мокрого пятна, уголек зашипел и исчез. Платье высохло, и следа не осталось.

– Я напугал вас, простите. Следовало предупредить, что я…

– Так, прекращайте извиняться. Я задала вопрос.

– Я слышал.

– Еще бы вы не слышали! Знаете, для человека, который заявил, будто мне нечего бояться в этом доме, вы ведете себя более чем странно. Судя по вашему поведению, вам есть что скрывать.

Мир склонил голову, соглашаясь.

– Есть. Но я не стану скрывать. Я обдумываю, как преподнести информацию, чтобы не напугать и не расстроить вас еще больше.

Глава 9

Ника сидела под его рукой ни жива ни мертва. Ей не хотелось, чтобы Мир убирал ладонь, о которой он, казалось, позабыл. Тяжесть на ее оголенном плече будто говорила, что он имеет право на этот жест, что он заявляет всем и каждому, кто готов слушать: Ника принадлежит ему.

Она совсем не знала Мира, его поведение представлялось ей противоречивым, и потому такие мысли пугали – но где-то в глубине, рядом с сердцем, от контакта с ним рождалась тихая и безмятежная радость: все идет ровно так, как должно быть.

– Постарайтесь сейчас не дергаться и воспринять мои слова спокойно.

– Я уже успела придумать миллиард самых разных опасных версий, так что вы в любом случае их не перебьете.

Нике было намного легче разговаривать с ним, когда они не встречались глазами.

– Прекрасно. Хорошо, что у вас развита фантазия. Не все люди могут этим похвастаться.

– Вы снова увиливаете.

– Да… Знаю. Смотрите. Вы уже поняли, что вы находитесь в другой вселенной, во вселенной, где присутствует то, что люди именуют волшебством. Вы восприняли это на удивление достойно.

Ника кивнула.

– Я занимаю в этой вселенной особое положение.

– Вы принц? Король?

Мир немного поразмыслил.

– Я служебная функция.

– Что?

– В нашей вселенной безгранично ярко проявляются все известные стихии.

– Что?!

– Государыня Ника…

Ника хлопнула вспотевшими ладонями по бедрам и отчаянно закивала:

– Простите, я молчу и слушаю.

– Стихии сталкиваются и могут повергнуть вселенную в хаос. Стихии по естественным причинам находятся в постоянном колебании, и, если одна из них случайным или неслучайным образом наберет бóльшую силу, вселенной грозит гибель. Чтобы этого не произошло, в нашей вселенной существует специальное приспособление, именуемое Хранителем Стихий.

– Это вы? – шепотом проговорила Ника.

– Это я. В настоящий момент. Временно. Как я уже сказал, это функция.

Мир убрал руку с ее плеча, и Ника едва не попросила его вернуть ладонь на место. Но это было совершенно неприлично, и она лишь обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Вид у Мира был мрачным.

– Это что-то вроде должности, да? Как смотритель маяка. Живет на маяке, зажигает свет, чтобы корабли не сбились с пути.