Помоги проекту - поделись книгой:
«А мы тогда почему никуда не носимся?»
«А смысл? — философски изрёк ковчег. — Ты и с зеркалом с таким же успехом можешь поговорить. Ведь я — это производная от тебя, ментальный слепок с расширенными возможностями выхода в ноосферу. Нет, если хочешь, будем на крыше Обители каждый раз болтать. Но, как по мне, так удобней. Ты не выпадаешь из процесса, продолжая всё осознавать вокруг и не превращаясь временно в овощ».
Хм… А ведь это могло бы объяснить отсутствие в памяти крови разговора Тайпаны с ковчегом рода. Тело не присутствовало на разговоре, присутствовала душа. Ведь у Райо тоже вытравили все воспоминания о жизни в империи вместе с магией Рассвета. Жаль, всё же даже моя способность не была абсолютной и не могла учитывать все частности. Эх, Агафью бы сюда, та со своим ядом допросила бы аспиду.
«С союзниками так себя не ведут», — осторожно заикнулся ковчег.
«Вот именно. Какая тварь её укусила и за какое место, что она так себя ведёт?»
«Не думал, что она просто не может смириться с потерей божественного статуса? Если тебе сотни, а то и тысячи лет поклонялись, то очень сложно перестроиться в одночасье и получать по заднице за поведение от какого-то смертного. Умножь это на женский характер и природную змеиную ядовитость».
«Всё равно, так себя с союзниками не ведут».
«Она всё ещё считает себя выше тебя, по происхождению, чистоте крови и даже по полезности для империи. Но, когда ты оказался в уязвимом состоянии, она свою часть сделки выполнила».
Временно смирившись с невозможностью узнать секреты Тайпаны, я всё же взялся за её лечение.
Тайпана пришла в себя ближе к вечеру. Она лежала в спальном мешке у подножия какой-то скалы. Тело ломило от усталости. Во рту чувствовалась сухость, губы потрескались, а лоб и вовсе был горячим. Двигаться было лень. Если бы её сейчас прилетел клевать какой-нибудь стервятник, она бы даже не пошевелилась, чтобы его согнать.
— Неужто заболела? — прокаркала она скрипучим голосом. — Невозможно! Я же бо…
Аспида тут же закашлялась. Сухой кашель драл горло, воздуха не хватало.
— Выпили и бросили, — просипела она едва слышно, вспоминая последние события с пожирателями. — А обещал…
Кашель снова не дал закончить фразу. Боги, почему? За что? Она по определению не болела, даже когда ещё не научилась потреблять человеческую благодать. Своих малых сил всегда хватало на исцеление. Даже после полёта в жерло вулкана она потратила все так долго собираемые запасы Рассвета и возродилась почти из пепла. А сейчас…
Тайпана потянулась к источнику, но он был пуст. Как же так?
«Найада-основательница, как же так? Почему я сейчас слабее новорождённого котёнка? Где сила? Где обещанное могущество? Я же всё сделала, как ты советовала».
Тайпана взывала к ковчегу в непонимании. Чувствовать себя беспомощной, да ещё и наравне со смертными, было выше её сил. Всё равно что скатиться с вершины пищевой цепочки к самому её основанию. Из хищника стать добычей. Немыслимо. Её предали собственное тело и дар.
Сознание аспиды затуманилось, а в следующее мгновение она снова оказалась в розовых облаках, скрывающих основательницу рода. Был лишь голос. Мягкий, убаюкивающий голос:
«Всё верно! Всё правильно! Так и должно было случиться! Из тебя должны были выгрызть всю скверну прошлого мира, все заблуждения и все пристрастия к подпитке низшими энергиями. Сейчас ты слабее котёнка, но так нужно, чтобы ты смогла восстановиться в Хранилище полностью. Стать настоящей аспидой».
Когда Тайпана в следующий раз открыла глаза, она чувствовала себя уже гораздо лучше. Только не могла понять, как она оказалась в колодце.
Подлечив аспиду, я не ожидал, что она будет свежа и бодра, как майская роза, но и впадения в спячку предвидеть не мог.
— Гемос, они точно ничего лишнего у неё не сожрали? — на всякий случай уточнил у симбионта, который по случаю беспамятства Тайпаны пока резвился рядом в облике чёрного змея.
— Нет. Говорили, что какую-то скверну у неё выжрали. Вредную для здоровья.
— Ещё бы понимать, что у них скверной котируется, а то, может, печень или селезёнка какая-то.
Но, просканировав организм через кровь, я не обнаружил пустот на месте жизненно важных органов. Единственная пустота была в системе энергоканалов. Магии Рассвета в Тайпане не было ни капли. Может, поэтому?
Ковчег же и вовсе философски высказался на эту тему:
— Любой пустой сосуд рано или поздно заполнится, если он есть. Жди. Спячка — естественный процесс перестройки организма аспида.
Хорошо, что я телом не был аспидом. А то так впадёшь в спячку, а проснёшься лет этак через сто или тысячу.
Так мы и пробирались по маршруту. Из спального мешка я соорудил нечто вроде носилок и перевозил на себе весь наш скарб, включая аспиду. Та выглядела откровенно больной. Приходилось поить её бульоном и периодически поддерживать благословениями. Лечить её повторно ковчег строго настрого запретил:
«Не испогань природный процесс. Первый раз было нужно для восстановления сосуда. Наполнить она его должна сама».
Я недоверчиво хмыкнул, вспоминая, как меня впервые наполняли магией Рассвета с помощью копья, сотворённого легионом Альба. Мне там четыре с половиной тысячи орденцев помогали.
«Ты неправ. На свадьбе в своём мире ты первый принял в себя Рассвет по доброй воле, высосав его из своих людей. Она тоже должна сама найти свой путь, как это сделал ты через кровь».
Хм. Сейчас логика в словах ковчега присутствовала. Поэтому я решил не торопить события. В какой-то мере такое путешествие было для меня даже более предпочтительным. Тайпана спала и не провоцировала неприятности. В ипостаси змея я передвигался гораздо быстрее, чем в человеческой, даже с учётом поклажи. Чистильщики, несколько раз попадавшиеся мне на пути, нас не трогали, лишь провожая взглядом.
Однажды пришлось оставить Тайпану под присмотром Гемоса, а самому ввязаться в бой, помогая тройке израненных чистильщиков. Выглядели они так паршиво, будто уже успели умереть с десяток раз, а маг смерти вновь и вновь возвращал их души из Реки Времени и заставлял сражаться. На трёх имперских защитников пришлось целых пять порталов, потому не вмешаться я не мог.
Запечатать прорывы удалось малой кровью, я даже предложил их подлечить, но моё предложение начисто проигнорировали. Посчитав свой долг выполненным, мы отправились дальше.
Я уж думал, что остаток пути пройдёт спокойно, раз уж даже чистильщики нас не трогали, но в этот раз сюрприз решила преподнести сама пустыня. Горизонт стремительно наливался чернотой. Небо затягивало рваными тучами, сперва серыми, после сизыми и, наконец, чернильными. Между ними мелькали вспышки пока ещё далёких молний.
Ветер поднялся в одно мгновение, поднимая песок в воздух и превращая его в настоящий шторм. Мелкие камни взлетали в воздухе, создавая ощущение, будто весь мир начал вращаться вокруг нас. Глаза слезились, да и дышать становилось всё труднее.
Разглядев в десятке метров от нас небольшую дюну, я принял решение не прятаться возле неё. Лучше уж после грозы откапываться из-под обычного песчаного наноса, чем из-под сместившейся дюны. Времени на окапывание палатки почти не осталось. Я бросил Тайпану в спальном мешке перед собой и дал команду Гемосу:
— Накрываемся палаткой, прижимая края своим телом.
— Я кольцом могу свернуться, — подал он здравую идею, ведь его размеры, в отличие от моих, могли варьироваться.
— Сворачивайся!
Спустя пару минут мы оказались внутри небольшого колодца из колец змеиного тела. Над головой завывал ветер, перенося по пустыне тонны песка. Где-то совсем рядом сверкали вспышки молний. Им вторили громовые раскаты. Если бы здесь и сейчас открылись порталы вторженцев, мы бы даже не заметили этого.
На всякий случай я выпустил дар в поисках крови, чтобы к нам никто не смог скрытно подобраться. Но это была излишняя предосторожность. Я бы посмотрел на тех суицидников, кто рискнул бы перемещаться по пустыне в сухую грозу.
— Почему мы в колодце? — послышался тихий голос Тайпаны. А может быть, и не тихий, но за раскатами грома я его едва расслышал.
— Сухая гроза бушует. Прячемся, — коротко ввёл я аспиду в курс дела. — Как самочувствие?
— Уже лучше, — Тайпана поглубже забралась в спальный мешок. — Представляешь, мне показалось, что из тебя вылезла какая-то чёрная дрянь и напала на меня.
— Я не дрянь, я Гемос, — обиженно просопел змей. — Вот так и спасай богинь всяких, никаких тебе благодарностей. Одни оскорбления и расстройства от этих женщин!
Аспида тихо ойкнула и с головой нырнула в спальник, будто это могло её спасти.
Следующие слова Гемоса заглушил треск молнии, ударившей где-то совсем рядом с нами. Последовавший за этим громовой раскат оглушил, видимо, поэтому ни я, ни Гемос не сумели определить, что последующий треск уже раздавался не только над нашими головами, но и под слоем песка. А ещё спустя секунду мы втроём ухнули в пропасть.
Глава 4
В этот раз для разнообразия приземление вышло мягким. Всё потому, что я успел провести частичную трансформацию и отрастить крылья. В спальник с Тайпаной удалось вцепиться только каким-то чудом. А вот Гемос рухнул во тьму с громкой и цветастой руганью, оборвавшейся звонким шлепком.
— Ты живой? — крикнул я в темноту. Куда бы мы ни провалились, там темно было хоть глаз выколи. К тому же прелести добавлял сыплющийся сверху песок. Но, судя по глубине пролома, быть погребёнными заживо нам не грозило. — Гемос? — позвал я повторно, так и не дождавшись ответа от симбионта.
— Живой, форму восстанавливал, а то кляксой особо не поболтаешь.
— Что там внутри? — зрение постепенно подстраивалось, но даже с учётом этого разглядеть что-либо с высоты больше тридцати метров было проблематично.
— Эм… — запнулся симбионт, и послышался звон черепков, будто он громил посудную лавку. — Как будто много глиняной посуды. Или черепицы. Битой.
Мы спускались всё ниже, уже даже Тайпана высунула голову из спального мешка, пытаясь разглядеть хоть что-то во мраке. Всё же женское любопытство всегда давало фору любому страху.
— Ай, да гори оно всё! — не вытерпела аспида и попыталась запустить перед нами шарик розового света, но тот быстро зашипел и погас. Зато во мраке один за одним начали вспыхивать тусклые светильники.
«Это Тайпана приказ что ли отдала для освещения?» — мелькнула у меня мысль.
Свет был бледным, словно это было не основное, а аварийное освещение. Сперва появилась круглая «посадочная площадка», посреди которой крутился Гемос, а затем вспышки от центра стали расходиться лучами вверх. Провал? Кратер?
— Не спускайся ниже, — прохрипела Тайпана, внезапно расхотев вниз, когда до пола оставалось не больше десяти метров. — Не спускайся!
Её панический визг прошёлся волной и оборвался, растворяясь во мраке. Аспида потеряла сознание.
— Твою мать!
Что она такого учуяла, что ударилась в панику? Я просканировал состояние спутницы через кровную связь, но проблем со здоровьем не было. Аспида не умирала, просто находилась в глубоком обмороке.
«Ну и боги с тобой, — в сердцах подумал я, — когда ты в отключке, от тебя вреда меньше!»
— Гемос, охраняй! — отдал я команду симбионту, приземляясь рядом, а сам принялся осматриваться. Почему-то провал показался мне смутно знакомым. Хотя какой это провал, это уже больше походило на гладиаторскую арену или гигантский амфитеатр. Сквозь тьму проступало чёткое деление по секторам, какие-то странные проходы между ними, не похожие на ступени, и толпы безмолвных зрителей. Причудливая игра света и тени заставляла поверить, что над нами возвышались сотни, а то и тысячи застывших во времени и пространстве созданий.
Да ну, не могли же здесь заживо быть погребены тысячи аспидов? С их размерами, они бы…
— Господин… — прервал мои размышления Гемос откуда-то из полумрака за спиной.
Симбионт уполз с арены и отправился разглядывать трибуны.
— Какого демона ты там забыл? — вспылил я. — Я тебе что сказал делать? Охранять! А ты?
— А я и охраняю, — невозмутимо ответил симбионт, — я её с собой забрал, чтоб не ползать туда-сюда. Но вы только посмотрите….
М-да, логика в его словах была, и, в конце концов, мне стало интересно, что такого обнаружил Гемос.
Ориентируясь на голос, я подлетел к первому ряду скамеек и в замешательстве завис. То, что я вначале принял за причудливую игру теней и света, оказалось ничем иным как силуэтами созданий. Как будто здесь развлекался сумасшедший скульптор, запечатлев в камне самых разных рептилий. Змеи, драконы, вараны… Двулапые, крылатые, четырёхлапые. С одной головой или с тремя. Я потрогал скульптуры и удивился их детализации. Чувствовалась каждая чешуйка, легко прослеживались мышцы, вздувшиеся в напряжении, да даже капающая слюна из раскрытых пастей застыла в камне.
Послышался очередной треск черепков и виноватый возглас от Гемоса:
— Господин… Арена усеяна осколками таких же кукол.
Я осматривал всё это страшное великолепие и чувствовал, как растёт тревога. Существовало несколько видов тварей, обладающих магией окаменения, среди них были василиски и горгоны. О таких даже в мире Михаила Комарина слышали. Глядя на амфитеатр, заполненный необычными зрителями, на ум пришла только эта причина для столь массового окаменения. Неужели кто-то притащил на гладиаторские бои такую зверушку?
Я вернулся на арену и поднял несколько черепков, разглядывая их более тщательно. Но моё внимание приковали не они, а красная пыль, кружащаяся в тусклых лучах светильников. Я перевёл взгляд на ботинки, они утопали в багровой пыли выше, чем по щиколотку.
Некстати вспомнилось моё первое появление перед основателями родов. Тогда я стоял на арене, залитой кровью. Закрыв глаза, я постарался воспроизвести в памяти своё положение на арене. А ведь там тоже были светильники и лавки для зрителей. Но хоть убей, я не мог вспомнить: пустовали ли они или же силуэты просто скрыла тьма?
— Гемос, ищи… — заканчивать фразу не пришлось. Взгляд сам отыскал в полумраке балкон с тринадцатью каменными тронами. Вот только занята из них были едва ли половина. Огромные каменные изваяния с молчаливым укором взирали на арену растрескавшимися мордами.
— Что за хрень здесь происходила?
Я опустился на одно колено и поднял с арены горсть багряной пыли. Она отзывалась безжизненным прахом, но если мне повезёт, то вещество сохранило хотя бы толику информации.
Я пустил себе кровь с запястья и принялся засыпать смесь в рот, тщательно смачивая собственной кровью до состояния кашицы. Ждать пришлось недолго. Я провалился в память давным-давно высохшей и превратившейся в прах крови.
Амфитеатр был забит до отказа. Пустовал только сектор Эсфесов, как и кресло одного из столпов империи на балконе.
Райордан Эсфес был изгнан из империи за предательство, а устройство переноса и хранения генетических и ментальных баз данных нулевого носителя было разрушено. С этого момента дети рода Эсфес перестали считаться полноправными гражданами империи Сашари и потеряли право присутствия в амфитеатре.
Утрата гражданских прав не помешала Совету основателей отправить род Эсфес на убой в составе заградительных отрядов для закрытия порталов вторженцев. Что удивительно, так это то, что драконы подчинились.
«Да какого демона⁈ Что за изощрённое посыпание головы пеплом? Что за гражданский суицид под гнётом вменённой вины?»
Мне это здорово напомнило, как Сердце Обители Крови пыталось вменить мне в вину уничтожение альма-матер. И ведь я тоже повёлся на какое-то мгновение. Но эта же история и стала показательным примером, что вина — понятие относительное. Иногда не виноват никто. Причиной начала конца становится банальная цепь случайностей, построенная на самых низменных чувствах существ: зависть, ложь, предательство, спесь, гордыня… Список можно перечислять бесконечно.
Аспиды бушевали. Гвалт стоял такой, что уши закладывало. От шипения в разных тональностях мороз пробивал по коже. Я невидимым наблюдателем стоял на арене среди огромных зверей, закованных в энергетическую броню. Все они были обвешаны артефактами, как новогодние ёлки. Признаться честно, даже меня, видевшего Райо в его второй ипостаси размером больше тридцати метров, впечатлили местные экземпляры. Они были больше Райо и готовы к битве.
«Драконий десант, мать их!» — выругался я, перемещаясь между тел бойцов к краю арены. Но выйти за её пределы у меня не вышло. По краям арены расположилась сложная вязь незнакомых рун, не пропустивших даже меня. Это ещё что за пленитель душ?
Я с удивлением разглядывал конструкцию. Она отчётливо напоминала не то око урагана, не то символ уробороса, змея, поедающего себя за хвост. Отличие было лишь в дополнительных лучах конструкта, расходящихся из центра в каждый из дюжины секторов.
«Как будто сороконожку распяли», — пришло на ум сравнение.
А ещё такое закрученное спиралью расположение энергетических накопителей напомнило мне расположение тел в пещере, где обитал алтарь стихий. Словно раковина улитки. Я посмотрел на узлы конструкта ещё раз и всё больше отмечал сходство между пещерой и амфитеатром. Только если в пещере свою смерть добровольно приняло человек триста, то здесь рассчитывали на явно большее количество.
— Тихо! — гаркнул кто-то с балкона, и его послушались. Шипение стихло, слышен был лишь шелест песка под чешуёй воинов на арене.
Со своего трона поднялась женщина с розовыми волосами и раскосыми глазами. Тело её до пояса было прикрыто лишь несколькими чешуйками в стратегических местах, колышущихся при каждом шаге. Разглядев женщину ниже пояса, я признал, что поспешил с выводами. Шагов там быть не могло, ведь аспида покачивалась на змеином хвосте.
«Да что б меня… Найада-нага… А почему же тогда Тайпана оказалась полнотельной змеёй? От кого яичко было?»
Вопросы множились.
Поделиться книгой: