Сад душ

Сад душ

Ричард Ли Байерс

Иногда агония затмевала всё остальное, даже осознание источника её страданий. В другие моменты, как например сейчас, Шамур Ускеврен достаточно хорошо воспринимала происходящее, чтобы видеть в затейливой путанице колючек то, чем она являлась на самом деле – живой саван, сомкнувшийся вокруг неё так тесно, что всякий раз, когда её измученные мышцы непроизвольно дёргались, чёрные шипы пронзали слабо мерцающее вещество, которое в этом месте служило ей кожей.

Внутри неё вопила необходимость поменять положение, но она стиснула челюсти, чтобы сдержаться. Затем полотно колючек всколыхнулось, впиваясь в неё шипами, шевельнулось и разошлось.

Оглушённая болью, Шамур была беспомощна, когда причудливое существо – наполовину человек, наполовину дерево – наклонилось и подняло её. Его кожа была грубой, серой корой, и кожура на его ладонях расцарапала ей кожу. Его тело было несимметричным, одна рука длиннее другой, на одной ладони было больше длинных, крючковатых пальцев. Его неровная голова была лишена носа, рта, ушей, и была практически гладкой, не считая двух раскосых, тёмно-зелёных глаз. Таким жутким было создание, что в следующий миг женщина нашла себе силы для борьбы – но тщетно. Создание было сильнее, и кора защищала его от её пинков и ударов.

Из лица, груди и рук растительного человека выросло множество тонких, как волоски, ростков. Продолжая расти, они устремились к Шамур и пронзили её, будто булавки. Она почувствовала, как ростки копошатся внутри её тела, и тогда они начали высасывать из неё какую-то жизненную эссенцию.

Чувство было невыносимым и неописуемо мерзким, и на время она даже потеряла сознание. Когда она снова пришла в чувство, ростки исчезли, и существо опускало её обессиленную фигуру на землю. Её мучитель что-то сделал с колючками, и они снова обвились вокруг неё. Она заплакала похожими на алмазы слёзами, сверкающими, как её кожа, и стала проклинать свою внучатую племянницу.

Конечно, раньше Шамур не испытывала ненависти к мёртвой девушке, несмотря на то, что терпеть не могла притворяться ею и жить её скучной, блеклой жизнью. Когда Линдриан Карн, её племянник и отец девушки, попросил вместе с ним провести всенощное бдение в Серебристом Зале, их семейном особняке, она испытала только беспокойство, любопытство и некое мрачное чувство удовлетворения. Она всегда считала, что её родственницу отравил какой-то мерзавец, а жертвы убийства были именно теми людьми, что превращались в неупокоенных призраков, не так ли?

Но полночь пришла и ушла, время близилось к утру, и она начала задумываться, действительно ли Линдриан что-то видел. Может быть, скорбь вызвала у него галлюцинации. Но наконец, как он и обещал, в воздухе замерцал призрак – полоса неровного белого света, плавающая в тенях в дальнем конце главного зала. Воздух похолодел, и пламя единственной масляной лампы, зажжённой Линдрианом, стало синим.

- Вот, - сказал он, показывая в сторону призрака. Изумруд на его пальце озарился бледным светом.

- Я вижу, - ответила Шамур. Она двинулась к фантазму, минуя свисающие с потолка знамёна, шурша бархатной юбкой. Линдриан последовал за ней.

Когда они подошли достаточно близко, в жемчужном мерцании она разглядела измученную фигуру. Худенькая девушка с бледными светлыми волосами, девушка, точь-в-точь похожая на свою двоюродную бабушку, стояла плотно опутанной тенистой сетью. Её лицо было маской страданий, и это вызвало у Шамур тревогу даже больше самого факта её присутствия.

- В таком виде она появляется каждую ночь, - мрачно сказал Линдриан. -  С ней нельзя поговорить или что-то ещё. Я пытался. Я понял, что нужно поговорить об этом со жрецом, но я не представляю, как, учитывая положение вещей.

Шамур кивнула. Более пятидесяти лет назад, как скучающая, озорная дочь дома Карн, она просто из чувства азарта стала знаменитой воровкой. Когда её личность была раскрыта, ей пришлось сбежать из Селгонта, и Шамур уже никогда не ожидала увидеть родной город.

Но впоследствии странное магическое происшествие вышвырнуло её на полвека в будущее, и решив, что власти не станут искать её после столь долгого отсутствия, она вернулась домой – посмотреть, как идут дела у родных. Оказалось, что дела идут скверно. Серия финансовых неудач оставила дом Карн на грани краха, и последней надеждой на спасение оставался союз через брак с богатым купцом Тамалоном Ускевреном.

Казалось, что эта надежда пошла прахом, когда наречённая Тамалона, нежная девушка, по странной случайности тоже названная Шамур, погибла при загадочных обстоятельствах. Но Фендо, глава дома Карн, придумал отчаянный план. Поскольку никто не знал, что первая Шамур вернулась в Селгонт, семья могла скрыть факт смерти обручённой девушки, а её тёзка и двойник могла выйти за Тамалона вместо неё.

Этот обман требовалось поддерживать даже теперь, чтобы обведённый вокруг пальца лорд Ускеврен не изгнал Шамур. И это значило, что нельзя позволить чужакам увидеть призрак младшей Шамур, который стал появляться в семейном особняке.

- Я надеялся, что у тебя будут какие-то идеи, - продолжал Линдриан, накручивая свою вьющуюся бороду на палец. – Ты бывала в странных местах и видела загадочные вещи.

- Я видела скелетов, оживлённых злобой волшебника, - согласилась Шамур, - и увядших, молчаливых созданий, обитающих на кладбищах и пожирающих падаль. Но никогда не видела такого призрака…

Натянув свои теневые оковы – лицо исказилось от боли – призрак поплыл в воздухе, пока не оказался прямо перед Шамур. Тогда призрак протянул свою тонкую, прозрачную руку. Только на дюйм-другой, оковы больше не позволяли, но в её намерениях нельзя было ошибиться. Шамур подавила желание отступить на шаг.

- Она среагировала на твой голос, - сказал изумлённый Линдриан.

- Похоже на то, - ответила Шамур.

- И теперь хочет, чтобы ты взяла её за руку. Давай же, сделай это!

- Не уверена, что это хорошая мысль.

Линдриан посмотрел на неё, как на дурочку.

- Но ты же видишь, что ей больно. Может быть, это позволит прекратить её страдания.

- А может быть, и нет. Племянник, мы понятия не имеем, что означает эта манифестация на самом деле. Ты бы принял руку Смерти, протяни она её?

- Я бы принял её руку, - ответил он. – Она – моё дитя и твоя родная кровь. Твой долг перед домом…

- Да как ты смеешь, - рявкнула она. – Я отказалась от фехтования, приключений и всех остальных радостей жизни, чтобы притворяться твоей скучной дочерью. Я вышла замуж за незнакомца, которого не люблю. И всё это – чтобы сохранить дом Карн. Я больше ничего не должна.

Линдриан опустил глаза.

- Я… я знаю. Я извиняюсь. Просто каждую ночью на этой неделе я видел её такой. Боюсь, она будет такой навечно, если никто не сумеет помочь ей упокоиться с миром.

- Не двигайся, - сказала Шамур. – Дай мне подумать.

Она отвернулась от племянника и измученного призрака с его протянутой ладонью.

Она сказала абсолютную правду. У неё больше не осталось долгов перед родичами. Более того, ей нужно было заботиться о новорождённом сыне, Тамлине, который принёс частицу счастья в её жизнь, когда она уже отчаялась испытать это чувство снова. Никто не стал бы винить Шамур, если бы она просто ушла.

Но всё же…

За то короткое время, что они провели вместе, она полюбила свою тихую, кроткую внучатую племянницу, обладавшую её лицом, но так отличавшуюся по характеру, и ей было больно видеть муки девушки. Кроме того, что бы ни означало появление призрака, оно позволяло ей нырнуть в неизвестность, принять вызов, когда она уже отчаялась снова получить такую возможность. Какая разница, если в итоге она будет несчастна? Не считая Тамлина, её блеклое существование в золотой клетке всё равно было лишено радости.

Она обернулась.

- Ну ладно, я это сделаю. Но если я рухну замертво – удачи тебе объяснить это Тамалону.

Заставив себя двигаться храбро, без колебаний, она шагнула вперёд и обхватила холодные, мерцающие пальцы племянницы собственными.

- Прости меня, - прошептал призрак.

Шамур ощутила, что её суть вырывают из тела, и на освободившееся место устремляется призрак. Большой зал исчез, и бывшая искательница приключений полетела вниз, так что закружилась голова – а может, вверх по длинному чёрному коридору. В конце прохода тёмная сеть, которая опутывала её племянницу, неожиданно схватила её, и она узнала, что это была вовсе не сеть, а терновник.

Мысль о предательстве внучатой племянницы наполнила Шамур гневом, который разрастался до тех пор, пока не затмил боль и ужас её ситуации и не вернул ей ясность мысли. Тогда она вспомнила, как именно открывался терновник.

Деревянный человек вытащил одну конкретную веточку, потом три-четыре других, и тогда всё сложное кружево терний рассыпалось. Это было подобием тайного узла, сложного замка или механической ловушки, и за время своих воровских похождений она стала экспертом по этой части.

Проблема была в том, что как только она попытается освободиться, шипы проткнут её кожу и продолжат колоть с каждым её движением. Но такая ли это проблема? Колючки уже ужалили её сотни раз, но следов не оставили, точно так же как ростки растительного существа не оставили постоянных ран. Может быть, она сможет продолжать, несмотря на шипы – до тех пор, пока сумеет терпеть боль.

Даже не шевельнувшись, она стала изучать переплетённые колючки, пытаясь опознать ту, которая двигалась первой. Она не смогла. Ей нужно было действовать методом проб и ошибок.

Она потянулась к колючкам, зашипела, когда те проткнули кожу, вздрогнула, когда схватила стебель, и шипы вонзились в ладони. Она потянула за стебель, но не смогла его вытащить.

Она попробовала другой, а потом – ещё один.

Иногда боль так громко вопила в её измученных конечностях, что Шамур боялась потерять сознание и забыть, какие стебли она уже пробовала извлечь, а какие ей только предстояло испытать. Она постоянно боролась с искушением остановиться и на миг ослабить свои мучения – из страха, что поступив так, больше не соберётся с храбростью, чтобы начать заново.

Наконец, получилось вытащить из путаницы одну из веточек. Она хрипло и безумно рассмеялась и схватилась за другую. Но выбор оказался неверным, и первый стебель скользнул на место. Ей придётся вытащить его снова, а потом снова, каждый раз жаля себя в поисках второго кусочка головоломки.

Как оказалось, ей нужно было найти всего четыре стебля и вытащить их в правильном порядке, чтобы остальные ветви распутались и опали на землю вокруг. На мгновение она распростёрлась на месте, полная боли, измученная, оглушённая, но инстинкты авантюристки предупредили, что нельзя просто лежать где попало, иначе древесный человек вернётся и найдёт её здесь. Застонав, она поднялась на ноги и огляделась.

В сером небе над головой не было солнца, луны и звёзд, но оно светилось как будто само по себе, пропитывая местность тусклыми сумерками. Освещения хватало, чтобы Шамур разглядела вокруг просторный сад, но такой, подобного которому она прежде не видела. Большая часть растений казалась незнакомой и в некоторых случаях совершенно чуждой. Присмотревшись поближе, она увидела, что несколько растений были выведены специально, чтобы удерживать и пытать таких же, как она, пленников. Мерцающие человеческие фигуры висели распятыми на высоких терновых кустах, или, что ещё ужаснее – превратились в наполовину человеческие, наполовину растительные создания. Их конечности укоренились в почве, а лица обмякли или исказились, обхваченные кольцом лепестков. На большинстве страдающих виднелись раны – пробитая грудь или расколотый череп, и эти раны должны были оказаться смертельными. И наверняка были таковыми, поняла Шамур, когда призрачные пленники получили их.

Шамур скользнула к ближайшему из этих пленников уверенным, бесшумным шагом опытной воровки, заметив при этом, что боль от колючек полностью пропала. Приятно, но было бы крайним безрассудством считать, что в этом месте ничто не может уничтожить её или нанести постоянную травму.

Она пожалела, что на ней нет какой-то одежды, чего-то вроде её старого, тёмного, мужского на вид костюма для приключений. На её обнажённых конечностях возникли мягкие высокие сапоги, клетчатые штаны, просторная рубаха, перчатки и плащ с капюшоном. Улыбнувшись этой неожиданной награде, она пожелала себе меч. В руке возник клинок, но он оказался мягкой, восковой, бесполезной вещью, которая немедленно согнулась под собственным весом. Фыркнув, Шамур отбросила его прочь.

Пленник висел на трельяжной сетке. Вокруг него обвилось что-то похожее на виноградные лозы.

- Я собираюсь освободить тебя, - сказала Шамур, но он не ответил. Может быть, лозы каким-то образом мешали ему видеть или слышать её.

Она сорвала лозы. Они стали медленно извиваться в её руках, но никакого настоящего сопротивления не оказали. Наконец, несчастный упал с сетки. Она неловко подхватила его, затем осторожно уложила на землю.

- Соберись с силами, - сказала она. – Нужно уходить отсюда.

Мужчина по-прежнему не отвечал.

- Всё хорошо, - сказала она. – Ты свободен, и это не изменится. Мы выпустим всех пленников, соберём наше собственное маленькое войско и убьём Садовника.

Казалось, это имя подходило древесному человеку не хуже любого другого.

По-прежнему нет ответа. Она вгляделась в его измученные черты и увидела пустоту. В какой-то момент он отверг ужас внешнего мира и сбежал глубоко внутрь себя – так глубоко, что назад уже не вернулся.

Она вздохнула и двинулась к женщине, висевшей словно на висельнице. Её голова терялась в лепестках огромного розового пеона. Шамур вытащила пленницу без особых усилий, но затем женщина – пожилая, со сморщенным лицом, седыми волосами и зияющей бескровной раной на шее – завыла и хлестнула ногтями лицо спасительницы.

Шамур отдёрнулась, уклоняясь от ногтей, затем поймала старуху в захват, вывернув ей руку за спину.

- Успокойся! – сказала аристократка. – Я друг. Я освободила тебя.

Но что бы она ни говорила, другая женщина продолжала рычать и сопротивляться. В конце концов, Шамур пришлось удушить её и оставить без сознания просто чтобы уйти. Иначе карга стала бы её преследовать и нападать.

Шамур задумалась, как быстро она сошла бы с ума, если бы не сумела освободиться от терновника? Она вздрогнула.

Было очевидно, что от других несчастных ей никакого толку. Она не могла блуждать по саду, освобождая всех по очереди, только ради шанса найти одного или двух в здравом рассудке – древесный человек поймал бы её. Дальше ей придётся действовать в одиночку.

Разумный человек сбежал бы из сада, или бесконечно скрывался, будь этот вариант недоступен. Но Шамур никогда не считалась особенно разумной, и ей нужно было отомстить – сначала этому существу, которое так надругалось над ней, а затем коварной родственнице, поймавшей её в этот кошмар.

К несчастью, она понятия не имела, как это сделать, но может быть, исследование сада принесёт какие-то плоды. Бесшумно скользя от одного укрытия к другому, она начала красться через сад. Серое мерцание не менялось, обещая ночь, которая никогда не наступала. На холодном ветру шуршали листья, а воздух полнился ароматом цветов.

Затем впереди что-то загремело и щёлкнуло. Она скользнула вперёд ещё осторожнее и замерла, как только увидела, откуда идёт шум. На небольшом холмике на открытом пространстве стоял Садовник, забрасывая в воздух серебристую сеть. Сеть как будто тянулась по всему пустому, светящемуся небу. Конечно, это было физически невозможно, но Шамур достаточно знала о магии, чтобы понимать, что это может быть правдой в магическом смысле.

Сеть дёрнулась, и Садовник потащил её. В сети слабо корчилась фигура юноши, на шее которого виднелась отметина от гарроты. Создание с кожей из коры схватило его, и в мгновение ока юноша превратился в крохотный неподвижный овал, похожий на семечко. Садовник бросил горошину себе в кошель и снова закинул свой невод.

Шамур наблюдала, как Садовник вытаскивает ещё пятерых душ, каждая из которых обладала какой-то жуткой раной – в одном случае кишками, вывалившимися из рассечённого живота, в другом – отрубленной ногой. Здесь в посмертии – здесь в Аду, наверное – растительный человек был дьяволом, обладающим какой-то адской задачей ловить тех, кто погиб от рук товарищей и заточать их в саду, питающемуся их муками.

Садовник сложил сеть и пошёл прочь. Надеясь, что враг приведёт её в какое-то полезное место, Шамур тенью следовала за существом, так бесшумно и незаметно, что одобрил бы даже Эррендал Спиллвайн, мастер-вор, который научил её ремеслу. Она решила, что стоит использовать свои таланты на полную катушку. Хотя у древесного человека не было видно ушей, он всё равно мог как-то её услышать – или почувствовать воровку каким-то нечеловеческим методом.

Однако Садовник ни разу не обернулся, какими бы способностями ни обладал, и через какое-то время из мрака впереди выплыло нечто ошеломительное: титанический объект, который был одновременно рощей огромных деревьев с красными стволами и замком. Стволы вырастали во вьющиеся лестницы, дверные проёмы, окна и балконы вокруг полостей – комнат, – внутри. Кроме того, их массивные, плоские ветви переплетались, соединяя одну башню с другой.

Замок-дерево очевидно был домом Садовника, а если повезёт – источником оружия или хотя бы полезных сведений. Теперь, когда существо привело её сюда, Шамур не хотела следовать за ним по пятам, тем самым рискуя быть обнаруженной. Лучше позволить растительному человеку уйти вперёд, немного выждать, а затем прокрасться внутрь.

Сложно было оценить ход времени, поскольку небо не менялось. Она просидела примерно час, затем осторожно двинулась дальше.

Оглядывая деревянный фасад в поисках часовых, она задумалась, как дела без неё у Тамлина, и ощутила укол материнского беспокойства. Она ещё пыталась прогнать тревогу – в конце концов, нянька своё дело знала – когда из кустов впереди возник горностай.

По крайней мере, таким было первое впечатление Шамур, поскольку как у и ласок, с которыми она была знакома, у него было длинное, вытянутое тело, стоящее низко к земле, треугольная голова и узкая морда. Несмотря на всё это, он был длиной с трёх лошадей, стоящих носом к хвосту, и казался способным в один укус лишить её головы. Но в следующий миг она увидела, что он, как и Садовник, который скорее всего поместил сюда это существо в роли сторожевого пса, был растительным созданием. Его тело было полотном из лоз и ветвей, его когтями – заострённые палки, его глаза – алые цветы с пятью лепестками, а его нос – кусок серо-зелёного мха.

Намереваясь укрыться, Шамур отступила за куст, каждый из медных листьев которого был съёжившейся, дрожащей, хныкающей душой в мучениях. Она была уже на полпути к цели, когда растение развернулось, присмотрелось и бросилось в её сторону.

Шамур побежала, хлопая полами плаща. Чудовище стало её преследовать.

Аристократка знала, какими проворными были обычные ласки, и ей не нужно было оглядываться, чтобы понимать, что преследователь настигает её. Оставались считанные секунды, чтобы найти какой-то способ защиты.

Поначалу, отчаянно оглядываясь вокруг, она не видела ничего подходящего. Тем временем, топот горностая звучал позади, сокращая расстояние с каждым шагом. Наконец она заметила потенциально полезное дерево с низкой ветвью.

Она свернула, взметнулась в воздух и схватилась за ветку. Та отломилась, осыпав всё вокруг дождём из крови. Шамур приземлилась, развернулась и охнула. Там, прямо перед нею, был горностай, источая запах смолы и зелени, и его челюсти с деревянными клыками уже раскрылись, чтобы схватить её.

Она рефлекторно ткнула веткой, как копьём, и конец уколол мшистый нос создания. Очевидно, растительное существо чувствовало боль, как и обычное – хвала богам! – поскольку оно отдёрнуло голову, затем сразу же снова попыталось её укусить.

Она ударила, попала, но на этот раз сила столкновения отбросила её назад. Существо бросилась на неё, и тогда, ещё не восстановив равновесие, она отчаянно бросилась в сторону. Зубы чудовища щёлкнули рядом и порвали ей плащ, но и только. Она выровнялась и вонзила своё импровизированное оружие в шею существа снизу.

Судя по всему, на сей раз она не сумела причинить боль, поскольку существо снова прыгнуло на неё. Она отчаянно взмахнула веткой, чтобы ударить тварь по морде, и та схватила оружие зубами.

Ласка наступала, заставляя Шамур отходить, и жевала ветку так остервенело, что только щепки летели. От оружия могло ничего не остаться уже через секунду, и ничто не могло помешать зверю прыгнуть на Шамур и прикончить её тем же образом.

Неожиданно она отпустила ветку, бросилась вперёд мимо жующих клыков, схватилась за красный глаз-цветок существа и вырвала его травянистую, волокнистую головку.

Атака оставила её уязвимой. Горностаю нужно было лишь повернуть морду, чтобы поймать её в свои челюсти. Но она знала, что большинство созданий берегут свои глаза, и молилась, чтобы эта рана заставила отпрянуть даже этот противоестественный ужас.

Так и случилось. На самом деле этот манёвр, который должен был выиграть ей время на поиски нового оружия, сработал даже лучше, чем она ожидала. Чудовище отступило, затем повернулось и сбежало в постоянные сумерки.

Шамур поняла, что усмехается. Это было настоящее безумие. Она по-прежнему была заперта в жутком потустороннем мире. Вопрос, сумеет ли она убить Садовника, оставался по меньшей мере спорным, а кроме того, она даже не знала, улучшит ли это её положение; казалось вполне вероятным, что появится другой демонический мучитель и займёт место первого. Единственное, в чём она могла быть уверенной – в том, что понятия не имеет, как вернуться в мир живых.

Однако нельзя было отрицать, что внутри Шамур всё пело от радости. Это – испытание её смекалки и доблести в неравной борьбе – было именно тем, что приносило ей наслаждение, тем, что нужно было Шамур для счастья, прежде чем она заточила себя в темницу банальной жизни своей внучатой племянницы. И оказалось, что будучи запертой в этом ужасном месте, вдалеке от всего, что она когда-либо знала, она всё равно ощущала, что снова стала собой.

Она посмотрела на древесный замок, пытаясь понять, не привлекли ли звуки битвы чьего-то внимания. Судя по всему, нет. Она понюхала алый цветок – оказалось, что его запах похож на корицу – а затем направилась к замку. Ещё через минуту она оказалась в тихом, тенистом месте среди огромных красноватых стволов.

Здесь было мирно, как внутри какого-то тускло освещённого храма с высокими колоннами, но она подозревала, что такая атмосфера обманчива. Она сделала два шага к ближайшей лестнице и оказалась совершенно права.

Из почвы вырвались растения, заточая её в круг, и в мгновение ока выросли до семи футов в высоту. Подобно некоторым хищным цветкам, которые она знала, они выпустили раздвоенные почки с мясистыми шипами по краям. В отличие от мелких особей в её собственном саду, эти не стали неподвижно ждать, пока жертва попадёт к ним в пасть. Зелёные челюсти устремились к ней с проворностью разъярённых змей.

Шамур испугалась, но голые рефлексы заставили её ринуться в брешь между двумя стеблями. Зубастая почка едва не схватила её за руку, осыпав каплями, что прожгли крохотные дырочки в рукаве, но затем Шамур вырвалась из кольца. Она пробежала три шага, достаточно, чтобы оказаться за пределами досягаемости растений, а потом обернулась.

Ещё несколько мгновений растения бессильно тянулись к ней, но потом увяли, осыпав землю сухими коричневыми листьями. Очевидно, они выросли слишком быстро и исчерпали всю жизненную силу, которой обладали.

Шамур подняла взгляд. Не было видно, чтобы суматоха кого-то привлекла, так что она замерла совершенно неподвижно, обдумывая ситуацию.

Хищные растения охраняли землю между деревьями. Она угодила в одну такую западню и уцелела лишь благодаря удаче. Если попадёт в другие – удача может и подвести, но как Шамур ни вглядывалась, она не смогла различить каких-то следов этих капканов. Это часто бывало главной проблемой волшебных ловушек.