Боевыми кабанами не рождаются

Эд Гринвуд

Боевыми кабанами не рождаются

Хотя немногие в Ордулине, столице Сембии, могли догадываться о том, что красные волшебники Тэя желают создать в этом прекрасном городе свой анклав, весь Ордулин знал, что какие-то богатые чужеземцы в пышных одеждах расспрашивают некоторых владельцев недвижимости по поводу продажи того или иного здания за кругленькую сумму наличностью.

Типичным сембийским ответом на подобное предложение были сощуренные глаза, задумчивое потирание рук и мысль, насколько большую цену получится выторговать, прежде чем желание завладеть истоптанными акрами ордулинской земли столкнётся с ограниченными средствами или открытым отвращением перед подобной жадностью. С другой стороны, подобное поведение было традиционным для блистательной Сембии, а разве есть на Фаэруне другие страны, которые стоило принимать в расчёт?

Другие сембийские традиции касались этикета, демонстрации богатства, изысканных явств и напитков. Поэтому в одну осеннюю ночь, когда мороз только начинал пощипывать воздух, карета поистине огромных размеров с невероятно пышным орнаментом остановилась перед залитыми светом фонарей ступенями дома Халлоумер, и наружу вышли четыре мужчины в изысканных мантиях.

С леди Халлоумер невозможно было встретиться в городе, сколько бы монет ни предлагали красные волшебники и в какие бы двери ни стучались. Однако после десяти дней подобных расспросов у дверей покоев, которые красными маги считали тайными, практически волшебным образом возникли приглашения, написанные позолоченными чернилами. Золотые слова приглашали их на званый ужин в дом Халлоумер.

Они отправились в западный пригород. Тела, так сильно обвешанные волшебными кольцами, жезлами, наручами и гульфиками, что они практически сияли, окружали негромко поющие заклятья защиты. В своих жизнях красные маги отведали немало изысканной пищи и могли получить её, как только пожелают; более того, возможная опасность казалась им не особенно привлекательной. Однако леди Халлоумер владела сразу тремя кварталами складов, лавок, каретных дворов, конюшен и обветшалых особняков в самом центре Ордулина, и кварталы эти идеально подходили для тэянского анклава.

- Ни магии прорицания, ни зондов, - прошептал их предводителю один из волшебников. Они смотрели, как по ступеням навстречу гостям спускается мужчина в тёмной ливрее, с морщинами и седыми волосами почтенного возраста, но мощным телом титана среди воителей. - Мои заклинания уверены в этом.

С приближавшегося мужчины тэянцы перевели взгляды выше. Старый каменный особняк — большой, со множеством башенок, окружённый высокими и тёмными деревьями — казалось, готов был вот-вот рассыпаться, подобно городским владениям его хозяйки. Неудивительно, что на многочисленных балконах не было никого, кто следил бы за ними. Видимый им участок ограждённых садов за домом казался куском дикого леса.

- Однако, - добавил шепчущий мужчина, - на страже у ворот и на этом сенешале сильная защита — и он совсем не похож на того мужчину, которого мне назвали сенешалем Халлоумеров.

Красный волшебник Теривель кивнул, молча ответил на салют слуги и жестом приказал мужчине идти вперёд.

Поднимаясь по ступеням в свете мерцающих фонарей, предводитель тэянцев обернулся к трём магам, следовавшим позади него, и тихо сказал:

- Помните, использовать магию — только по моей команде.

Двумя ступенями выше мужчина, который вёл себя, как сенешаль, обернулся к ним, продолжая подниматься — не споткнувшись и даже не замедлив шаг. Он улыбнулся и прокомментировал:

- Отлично сказано. Предусмотрительность никогда не помешает, господа маги — уже не говоря о том, что иное в приличном обществе просто недопустимо.

Красные маги напряглись, их глаза вспыхнули гневом, но проводник уже отвернулся, чтобы потянуть за большой шнур с ленточками. Зазвенел колокольчик — глубокий, громкий и низкий звук — и в раскатах эха от его звона тэянцы достигли последней ступеньки. Странный слуга без видимых усилий распахнул украшенную резьбой дверь, которая была шириной с четырёх мужчин, а высотой — с дюжину.

За дверью волшебники увидели просторный сводчатый зал из камня, украшенный портиками и завешенный бордовыми знамёнами, огромными ростовыми щитами из золота, гобеленами и картинами размером с паруса больших каравелл. Всё это сверкало в тёплом огне бесчисленных свечей, висящих тут и там на позолоченных цепях. В противоположном конце укрытого ковром помещения стоял стол в форме полумесяца, кончики которого были направлены к ним, с промежутком по центру. В этом промежутке лицом к гостям стояла высокая стройная дама в тёмном и довольно откровенном платье.

Даже в неверном свете свечей она казалась крупнее, намного моложе и намного привлекательнее, чем по сложившемуся у волшебников впечатлению могла рассчитывать леди Хограта Халлоумер даже с лучшей косметикой и при помощи мелкой магии.

Мускулистый сенешаль пригласил четверых гостей в зал широким взмахом руки, а затем скользнул за ними, отступая в сторону, и громко объявил:

- Эмрил Теривель из Тэя.

Красные волшебники снова напряглись, поскольку точно не называли мужчине своих имен. Не обращая внимания на их реакцию, тот продолжил:

- В сопровождении магов Йондро Беласка, Имрита Халавандера и Калрота Хортила. Все — красные волшебники.

- Им рады здесь, Дурнан. Пускай заходят, - раздался мягкий женский голос из прохода в центре полумесячного стола. Его обладательница сделала шаг вперёд — такой плавный, что казалось, будто она парит. Её мерцающее платье волочилось по полу, а длинные, блестящие волосы неожиданно приобрели серебряный цвет.

- Леди Халлоумер из Ордулина, - пророкотал сенешаль.

Дама подошла, приветствуя своих гостей приятной улыбкой.

- Вы также можете знать меня, как королеву-ведьму Агларонда, - сказала она, и от узнавания тэянцы охнули, задрожали, и — несмотря на приказ Теривеля — отчаянно принялись читать заклинания, - или, если использовать твоё последнее описание, Теривель, «эта чокнутая сука»... но я предпочитаю, чтобы меня звали Симбул.

***

За ветхими стенами дома Халлоумер от дерева к дереву перебегало нечто волосатое и с длинными клыками.

- Вот это, - прошипело оно резким, сердитым голосом, который мог принадлежать мужчине, а не покрытому шрамами грязному кабану. Мускулистый гигант в кожаных доспехах, обвешанный оружием, покорно ткнул пальцем, повернулся взглянуть, туда ли попал, и шагнул вперёд, показывая в ухмылке собственные клыки. Поводок не соединял полуорка и семенящего рядом кабана, хотя на последнем был шипастый боевой ошейник. Свинья остановилась на полпути к дереву, прищурилась, фыркнула и сказала:

- Нет. Вон туда!

- Как скажете, лорд Кабан, - ответил приятным рокотом полуорк.

- Лорд Кабан, - раздался угрюмый ответ. - Какая честь.

- Эта ветка?

- Эта, - подтвердил бойцовский вепрь.

Полуорк размотал длинную верёвку, небрежно сорвал свою маску и обмотал ею железный крюк на конце, чтобы заглушить шум. Затем он прищурился во мрак и бросил.

Ороку уже приходилось этим заниматься. Пускай по части смекалки он мог бы посостязаться с ближайшей коновязью, зато в некоторых вещах полуорк был по-настоящему хорош. Кабан смотрел, как полуорк дёрнул верёвку на пробу, кивнул головой, и затем обвязал верёвку вокруг животного, превратив её в грубую упряжь.

Они не слишком шумели — пока что — но кабан уже вспотел, несмотря на прохладный воздух. Он не рассчитывал пережить рассвет.

Ветка старого дерева, стоящего рядом со стеной, оказалась достаточно крепкой. Под сапогами Орока стена потеряла лишь камень-другой, после чего сила полуорка позволила им подняться наверх, перемахнуть через ограду и спуститься вниз. Вепрь проделал этот путь, повиснув на верёвке, как грязный мешок зерна. С холодной, жестокой уверенностью он знал; без полуорка этой дорогой ему не вернуться.

Кое-что у Орока получалось хорошо, но в остальном...

- Не туда, тупица! - прошипел кабан. - Не приближайся к фонарям. Свет означает, что тебя могут увидеть — а значит, увидеть нас!

Сад был старым и заросшим. Под нестриженой травой, как часовые, торчали полузарытые плиты, приподнятые корнями и весом статуй. Тёмные газоны, клумбы и грядки тянулись в одном направлении, не тронутые пока что светом восходящей луны. В другом направлении тропинка взбирались на террасу и затем снова спускалась к освещённой фонарями дороге. Дорога вела прямо к задним дверям дома Халлоумер. К счастью, сад был пуст и безмолвен.

Орок повернулся к вепрю, ожидая указаний, и боевой вепрь дёрнул рылом в сторону ближайшего пути к дому — укрытого мокрыми, давно опавшими листьями прошлых лет и лишённого света фонарей. Судя по всему, сад был давно заброшен; что ж, тем лучше.

Они бесшумно обогнули беседку в каменной стене, затем миновали мерцание пруда. Бледные тени скользили в неглубоких водах, и кабан поставил копыто на террасу, не успев осознать, что идёт один. Полуорк вернулся, чтобы...

Половить рыбу из пруда?

- Прекрати немедленно! - зарычал кабан. - Из-за тебя нас поймают!

Одна из каменных статуй на террасе перед ним вздохнула и спокойно заявила:

- Уже поймали.

Кабан и Орок застыли, холодные пальцы страха сомкнулись на их сердцах — а затем боров с рычанием попятился, опустил морду, готовясь к битве, а полуорк поспешил вперёд, доставая самое разнообразное оружие из своего арсенала.

- Так и думал, что слишком сильно здесь пахнет человечиной! - пророкотал боевой вепрь. - Ты что, думаешь, будто возмёшь нас живьём?

- Ага, и через пару минут тебя подадут к столу на блюде с подливой, - проворчал ещё один голос — у них за спиной.

Кабан резко обернулся.

- Кто..?

- Мирт Ростовщик, к вашим услугам, - представилась коренастая и волосатая гора плоти, преградившая им путь к отступлению. Мужчина небрежно помахивал большим мечом и ещё большим топором.

Когда полуорк зарычал, вепрь снова развернулся.

- Спокойно, Орок, - одёрнул он товарища и уставился на статую — которая теперь казалась совсем не камнем, а бородатым мужчиной в грязноватой серой хламиде. - А ты кто такой?

- Я Эльминстер, - чуть ли не весело заявила статуя, - а это — мои друзья.

Он взмахнул старой рукой с длинными пальцами. Из земли, из-за кустов вокруг полуорка и борова полукругом поднялись еще шестеро или больше серебристых теней — высокие, стройные, призрачные воители.

Вепрь хрюкнул и задрожал. Бежать было некуда; спрятаться негде. Это были сторожи-норны.

- Так получилось, - сказала женщина, величественно выступив из-за дерева, - что этой ночью вы оказались в неподходящем месте. Грабежом балуетесь?

- Дамочка, за кого вы меня принимаете? - буркнул боров. - Я что, похож на крадущегося вора? А этот недотёпа со здоровыми кулаками?

- Да, это правда, - пророкотал Мирт. - Мне кажется, вы больше похожи на говорящего зверя и безнадёжного идиота.

- Ну спасибо. Огромное спасибо, - саркастично отозвался кабан. - Мало вам обречь меня на верную смерть — так надо ещё и оскорбить! Нет уж, вряд ли. Кабаном меня звать, а этот здоровяк — Орок. Боюсь, он ещё глупее, чем кажется, так что не делайте резких движений, прошу. Вас, лорд Мощнобрюх, я не знаю, зато хорошо знаю главную леди Серебристой Луны — а раз передо мной Аластриэль, значит, этот мужчина, назвавшийся Эльминстером, скорее всего говорит правду. О боги.

Он издал короткий горловой звук, похожий на вой, и повернулся к Аластриэль.

- Простите меня, госпожа, если ваш нынешний титул — королева Серебряных Кордонов или ещё что-нибудь возвышенное; я не хотел вас оскорбить.

Он кивнул головой, как будто пытаясь поклониться, и добавил:

- Нет, я здесь не для того, чтобы кого-то ограбить, а чтобы увидеть Симбул.

- Немногим известно, что моя сестра внутри, - тихо сказала Аластриэль. - Боюсь, мне придётся потребовать исчерпывающий и честный ответ на простой вопрос: зачем?

- Что ж, если хотите знать, - немного запальчиво отозвался Кабан, - я надеялся её поцеловать.

***

Пальцы тэянцев в отчаянной спешке сплели заклинания. Губы тэянцев лихорадочно прошипели  волшебные формулы... И ничего не произошло. Мистические слова смолкли, руки напрасно вцепились в воздух и снова опустились. Не расцвело ни единого заклинания, не подействовало ни одно волшебство.

Четверо мужчин стояли и дрожали — а затем все резко взорвались действием. Волшебник Халавандер рухнул на пол без чувств, Хортил развернулся и бросился к дверям, а два других красных мага выхватили кинжалы из-за пояса и ударили себе по горлу.

Бросившийся бежать маг преодолел две ступеньки, а потом у него под ногами как будто возникла густая, незримая грязь. Ноги переступали все медленней и медленней... пока он наконец не остановился полностью, застыв в воздухе над ступенями. Он застыл на полушаге, широко раскрыв глаза и ещё шире раскинув руки.

Рукояти кинжалов в руках Теривеля и Беласка ударили по горлу, а затем по груди. Выступавшие из них клинки прошли сквозь плоть, как сквозь дым — как будто её вовсе там не было. На самом деле, это даже не рукояти ударились о рёбра — а собственные тесно сжатые ладони тэянцев; для кинжалов их плоти... просто не существовало.

Маги отчаянно замахали оружием, пытаясь поразить самих себя, не получая урона — пока наконец они оба неизбежно и неохотно прекратили попытки самоубийства и обнаружили, что смотрят на даму в платье.

Гроза Тэя. Противница. Они оказались лицом к лицу с Безумной Убийцей, Грозой красных волшебников, хотя сейчас она не кричала своим обычным хриплым криком. Её серебряные волосы не были диким вихрем, клубящимся вокруг плеч, как живой — а её платье было вовсе не небрежным, открытым чёрным нарядом из лоскутов.

Она стояла и улыбалась. В свете свечей она выглядела высокой, царственной и спокойной, а её платье было таким же великолепным, как её волосы.

- Прошу, - мягко сказала Симбул, - успокойтесь. Сегодня ночью я не желаю вам зла, и предпочла бы обойтись без неприятностей — и без волшебных поединков. Для нас был приготовлен роскошный — и абсолютно безопасный, господа из Тэя, — ужин. Вместо того, чтобы сражаться и убивать, я предпочту насладиться едой и расслабленной, честной беседой.

Она едва ли не робко указала на стол позади себя и просила:

- Вы не присоединитесь?

Дрожащий Теривель позволил руке с кинжалом упасть и пробормотал:

- Что это за фокусы, г-госпожа?

Симбул улыбнулась ему коварной, хитрой улыбкой, которая красноречиво сообщала — она знает, что гости ожидают быть разорванными на части её магией, как только она того пожелает.

- Никаких фокусов, лорд Теривель, - сказала Симбул всё так же спокойно. - До тех пор, пока вы не угрожаете дому и присутствующим своей магией, ядом или сталью, мы будем как можно более гостеприимны. Вы будете ужинать?

- А у нас есть выбор? - горько спросил Теривель.

- Двери открыты, - сказал позади них Дурнан. - Вы можете идти. Вам не причинят вреда.

Теривель сощурился и огляделся вокруг. Слуг вроде бы не было, но он видел множество дверей во мраке под многочисленными балконами и галереями... и все из них были чуточку приоткрыты. Когда он обернулся кругом — он не знал, как отважился встать спиной к королеве-ведьме Агларонда, но оказалось, что отважился — предводитель красных магов увидел сенешаля, стоящего в стороне от дверей, сквозь которые они вошли. Двери действительно были открыты в ночь, а над ними нависала окутанная тьмой галерея.

В этот момент старый сенешаль пошевелился, сделав два быстрых шага мимо дверей со скользящей, кошачьей грацией мастера-фехтовальщика. Теривель моргнул; он много лет не видел такого уверенной грации. Сенешаль подошёл туда, где застыл на полушаге Хортил. Тот понемногу начал снова двигаться, хотя очень медленно.

Сенешаль аккуратно взял ближайшее запястье Хортила, а затем события начали стремительно развиваться.

Красный волшебник снова побежал,  пошатнувшись, когда его ноги коснулись земли; сенешаль сделал бок о бок с ним два быстрых шага, чтобы не дать ему упасть, а затем отпустил и отпрыгнул в сторону.

Хортил промчался в дверной проём, испустив отчаянный вопль.

- Хортил! Калрот Хортил! - голос Теривеля был громким и холодным от ярости — другие тэянцы никогда такого не слышали. Голова бегущего мага дернулась назад, как будто его поймали на крючок, и он зашатался у края ступеней.

- Вернись! - прорычал его начальник.

После медленного, неохотного мгновения на краю, Хортил обернулся. Его лицо было белым, как высушенная кость.

Дурнан с кубком вина в руках наклонился над распростёртым телом потерявшего сознания волшебника.

- Очнись, Имрит Халавандер, - произнёс он, баюкая голову мужчины, как мать, будившая спящего ребёнка. - Проснись и не бойся. У меня тут вино.

Теривель посмотрел на это проявление любезности, бросил на Хортила злой взгляд, затем опять медленно повернулся к Симбул лицом. Встретившись с её взглядом, он глубоко втянул в себя воздух, сделал осторожный шаг вперёд и сказал:

- Госпожа, я... я буду лучшей компанией для вас, если узнаю две вещи: почему вы так нас принимаете... и как вы без единого слова или жеста обезвредили наши заклинания.

- Я хотела бы лучше понимать мотивы ваших действий в Ордулине, Теривель, - ответила высокая правительница Агларонда, стоявшая пугающе близко. - И, должна признаться, я пытаюсь выиграть пари, которое заключается в том, что я смогу вести себя с вами вежливо, если вы не будете нападать. Что же до вашей магии, я ничего с ней не делала. Они сделали.

Она протянула длинную тонкую руку, указывая куда-то над головой Теривеля. Предводитель красных магов неохотно снова повернулся к ней спиной и обнаружил, что смотрит не во мрак над входной дверью, а на галерею менестрелей, где стояли несколько фигур, глядя вниз. Среди них была невысокая, хрупкая с виду эльфийка, казавшаяся старой, как сам Фаэрун, и высокая женщина в прекрасном платье, не менее величественная, чем Симбул, с крохотными звёздами, поблескивающими вокруг черноты её длинных свободных волос. Между этими двумя парило несколько серебристых, призрачных силуэтов, похожих на призраков высоких стройных эльфов — наверное, воинов, а может быть — магов. Они медленно дрейфовали, мерцая в свете свечей, и сказать наверняка было сложно.