Нелегалы

— Заказного убийства нам только и не хватало. Что-то еще нарыли? — переспросил начальник.

— С соседями они толком не общались, сами по себе жили, — пожал плечами Никита, решив пока не упоминать историю с застреленной собакой соседа.

— На самом деле, биографии обычные, похоже, что обычные инженеры на пенсии. Непонятно, чего про них из главка спрашивали, — добавил Мошкович.

Воронцов развел руками и скептически посмотрел наверх, где этажом выше располагалось их начальство, всем видом давая понять, что небожителей им никогда не понять. Затем он почесал переносицу и после паузы сообщил подчиненным свою идею:

— Был у нас в 90-х случай. Тоже двух пенсионеров застрелили. Вроде глухарь так и остался. Сходите-ка в архив, фамилия вроде Сазоновы или Сазановы у них была.

Оперативники переглянулись, и Никита на правах новобранца пошел в архив. Ему отчаянно не хотелось заниматься каким-то старым делом, где шансов на раскрытие было никаких, но приказ начальства оспорить было нельзя. Там его встретила Люба, молодящаяся сотрудница, откровенно скучающая на рабочем месте. Когда-то она была красоткой, но годы начали брать свое, и теперь ее попытки выглядеть сексуально смотрелись, на взгляд Никиты, слегка безвкусно. Хотя выглядела она весьма привлекательно, да и на молодого человека поглядывала с кокетством.

— Здрасьте, Любочка, — Никита нарочно назвал так вполне зрелую женщину. — Мне бы нераскрытое дело. Сазановы или Сазоновы. В 90-х застрелили. Поищете?

Притворно охая, женщина усадила молодого человека пить чай с домашним печеньем, пока она искала дело. Никита от угощения не отказался, вспомнив, что он толком не обедал. Спустя десять минут сотрудница вынесла папку с делом.

— Глухари у нас отдельно хранятся. Сазоновы. Вот тут все, что есть по этому делу, — она положила папку на стол и присела напротив Никиты, жеманно на него поглядывая. При этом она поигрывала прядью волос.

Молодой человек знал, что несмотря на вполне заурядную внешность, он пользуется успехом у противоположного пола. То ли дело было в его атлетическом телосложении, то ли во внимании, которое он уделял всем женщинам вне зависимости от их внешности, а может быть они просто привечали его из-за белозубой улыбки, которой Никита щедро одаривал всех окружающих. Он поблагодарил Любу, допил чай, особо похвалил ее печенье и отправился в отдел изучать материалы.

Никита уселся поудобнее, раскрыл папку и принялся читать дело. Все материалы были напечатаны на пишущей машинке, от того в них была куча помарок и исправлений. Но основная суть была понятна. 19 декабря 1994 года в милицию города Смоленска поступил звонок. Соседи услышали звуки выстрелов в доме супругов Сазоновых, и позвонили в 02. Милиция добиралась полчаса, и к моменту приезда, хозяева дома, пенсионеры Сазоновы, были уже мертвы. Оба были застрелены из пистолета ТТ, признаков грабежа не было обнаружено. В протоколе осмотра места происшествия были описаны следы обуви на полу и грязный след от ладони на обоях в прихожей. Отпечатков пальцев он не содержал, поэтому по нему установить подозреваемого не удалось. Допросы родственников и соседей к картине произошедшего особо ничего не добавили. Дочь покойных сообщила, что врагов у родителей не было и версий у нее нет. Никита на всякий случай переписал ее данные, чтобы попробовать ее найти.

Конфликтов у Сазоновых ни с кем не было, так что подозреваемых в деле не появилось. Никита добрался до результатов баллистической экспертизы. Пистолет был похищен в начале 90-х с оружейного склада в Белоруссии, больше нигде не светился. Была в деле распечатка звонков с домашнего телефона Сазоновых за последние несколько дней. Все абоненты были допрошены, но судя по рапорту оперативника, у всех было алиби на момент совершения убийства. «Ну за каким бесом Воронцов мне это поручил? Какая разница кто это тридцать лет назад совершил?» — Никита ожесточенно поиграл плечами.

В конце в деле были фотографии вещественных доказательств. Гильзы от пистолета «ТТ», сами пули, извлеченные из тел, и еще какие-то мелкие предметы, упакованные в индивидуальные пакетики с инвентарными номерами. Внимание Никиты привлекла фотография прозрачной папки, заклеенной скотчем. Это был кусок обоев с еле видной отметиной, повторяющей форму человеческой ладони. Никита покачал головой и закрыл папку. Затем у него сверкнула мысль, и он вновь полез в дело. Он нашел заключение судмедэксперта, описывающего отпечаток ладони. В заключении было написано, что след потожировой смеси руки смазан и не содержит папиллярных линий, позволяющих однозначно идентифицировать подозреваемого. Никита почувствовал в себе азарт ищейки и после небольшого раздумья набрал телефон Сан Саныча.

— Сан Саныч, добрый день еще раз. Вы же самый умный. Как вы полагаете, отпечаток ладони на бумаге тридцатилетней давности реально на ДНК исследовать? — Никита походя ввернул комплимент, который Сан Саныч принял без возражений.

— Ну в теории да. Но наши эксперты не возьмут. У них ГОСТы, шмосты, три образца вынь да положь. Надо в коммерческую лабораторию обращаться. Им одной молекулы достаточно. Ну или в ЧеКа, — Сан Саныч назвал ФСБ их прозвищем.

Никита поблагодарил эксперта и, вновь поразмышляв, набрал телефон своей подруги Зои.

— Да, я вас слушаю, — слегка суховато ответила она. — Привет, любимая. На работе еще? Неудобно говорить? — Да. Может чуть позже? — Погоди секунду. По делу вопрос. У вас сложные генетические экспертизы делают? У меня тут дело, похоже ДНК подозреваемого есть. Но количество биоматериала крохотное, а нашей лаборатории надо по ГОСТу. А оплачивать коммерческую мне никто не разрешит.

— Я обсужу этот вопрос, — нарочито деловым тоном ответила Зоя и повесила трубку.

«Важная птица стала», — подумал Никита о своей девушке. Работала Зоя в Москве, во второй службе ФСБ, занимающейся борьбой с терроризмом и защитой конституционного строя. Успешное раскрытие дела, по которому они работали вместе в прошлом году, продвинуло ее по службе, а из-за ранения в ходе задержания преступника она даже получила госнаграду. Никита убрал дело в сейф и потихоньку двинулся в сторону дома. Жил он с родителями, в сорока километрах от Смоленска, поэтому надо было еще доехать до дома. Усевшись в свою старенькую «Субару», Никита включил классику. В машине заиграл романс Свиридова на стихи Блока. Исполнял его Хворостовский, на концерт которого Никите посчастливилось попасть незадолго до трагической кончины певца. Еще в музыкальной школе он увлекся классической музыкой и долго выбирал между консерваторией и университетом МВД.

Никита не успел проехать и половины дороги, как ему позвонила Зоя.

— Привет, котик. Как ты? — мило прощебетала девушка. Тон ее радикально изменился.

— Скучал, — притворно вздохнул Никита.

— Врешь. Но я тоже скучала. Давай уже приезжай поскорее. Что там у тебя за ДНК? Кто-то тебя отцом своего ребенка хочет признать? — Зоя перескакивала с мысли на мысль, и Никите стоило труда следить за ее идеями.

— Какая ты у меня умница. Все сразу понимаешь. Но мы же не можем себе позволить платить алименты. Так мы никогда с тобой не поженимся. Так что нужен хороший эксперт, — Никита тоже решил сыронизировать, зная, что Зоина мама и ее подруги доводят девушку вопросами о свадьбе.

— Так, ладно. Расскажи в деталях, — девушка вновь перескочила на деловой тон.

— Смотри какое дело. У меня тут двойное убийство. В девяностых тут было такое же. Глухарь. Но в вещдоках есть кусок обоев с отпечатком руки подозреваемого. Запечатан в папку. Вдруг там потожировое вещество осталось? Я читал недавно про раскрытие похожее. Тридцать лет назад про ДНК ничего не знали, а тут след.

— А ты уверен, что это отпечаток подозреваемого?

— Да, там показания соседки есть. Дескать, утром в гостях была. Говорит, в прихожей все чисто было. А тут перевернутый комод с обувью и след над ним, как будто кто-то споткнулся и рукой в стену воткнулся.

— Пришли мне реквизиты все. Я нашему Смоленскому управлению поручение составлю. Подгоню под свое какое-нибудь дело. Там по нашей теме есть что-то?

— Пистолет ТТ украден в войсковой части, — после паузы вспомнил Никита.

— Вот и славно. Трам-пам-пам. Мы, люди с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками должны на это реагировать. Пистолет — это не шутка, — Зоя уже набралась цинизма в своей профессии.

Они перешли на другие темы и проболтали до тех пор, пока Никита не заехал во двор родительского дома.

— Я приехал. Пошел мамин ужин есть. Завидуй молча! — пошутил он, зная, что Зоя в восторге от стряпни его матери.

— Люблю тебя. Маме привет, — закончила беседу девушка.

Дома Никиту ждала вся семья. Ужин был в самом разгаре, за столом сидел отец Никиты, успешный предприниматель и две младшие сестры. Мама, миловидная женщина в возрасте, хлопотала над очередной переменой блюд.

— О, моя милиция меня бережет. Сначала сажает, потом стережет, — банальной шуткой встретил сына отец.

Никита не стал реагировать, чмокнул маму в щеку, помахал рукой сестрам и сел рядом с отцом. Ужин у матери и вправду получился на славу, так что он съел двойную порцию. Перед сном он пробежал 5 километров в легком темпе, чуть повисел на турнике, растягивая мышцы, и без задних ног рухнул спать.

Глава 2

На следующее утро Никита прямиком поехал к судмедэксперту. С вечера он одолжил у отца одну из множества бутылок, подаренных тому деловыми партнерами. Бутылка оказалась с дорогущим коньяком, но отец не глядя махнул рукой:

— Все равно пропадают. Бери на здоровье.

Никита зашел в святая святых, кабинет эксперта. Его всегда там охватывало почтение к количеству книг, расставленных на полках. Причем, явно Сан Саныч их все прочитал. Эксперт оценил подарок и заметно смягчился.

— Молодец, Никита. Службу понимаешь. Значит так: время смерти соответствует показаниям соседа, примерно в пределах трех суток. Выстрелы из ПМ, ну или из пистолета наподобие. Все пули в цель, так что думаю, стрелял человек знакомый с оружием. ПМ ведь подбрасывает крепко, тут все пули кучно легли. На баллистику пули послали, тут ждать надо.

Никита кивал и записывал услышанное в блокнот.

— Мужчина перед смертью довольно сильно подрался. Но биоматериала под ногтями нет. Судя по разбитым костяшкам, противнику досталось, — продолжал Сан Саныч.

— Любопытно. Убитый не по годам активный был. Собак соседских стрелял, с убийцей на кулаках бился, — Никита размышлял вслух.

— Ну тут не могу комментировать. Оба погибших в хорошей форме для своего возраста. Явно спортом занимались, ожирения нет, внутренние органы тоже в порядке, — эксперт развел руками.

— Отпечатки подозрительные в доме есть? — Никита продолжил расспросы.

— Вытерты все ручки, похоже профессионал работал.

Попросив Сан Саныча продублировать все по электронной почте, Никита поехал в теннисный клуб, где, судя по показаниям соседей, играли убитые. Администратор клуба, женщина восточной внешности, даже всплакнула, услышав о смерти Берштейнов.

— Такая пара милая. Всегда вежливые. Ни одного праздника не было чтобы без сувениров от них.

— Мои соболезнования. А дружили с кем-то из других теннисистов?

— Да нет. Обычно клиенты сами между собой договариваются, насчет поиграть, а Берштейны все время мне звонили.

Из клуба Никита отправился в гости к Гришке Соболеву, хозяину убитой собаки. Подъехав к дому, Никита отметил высокий забор и пафосные кованые ворота. Но тут же его внимание отвлек басовитый лай двух огромных собак, бросающихся на ограду в попытке наброситься на чужака. Даже будучи отгороженными от них забором, Никите стало не по себе, и он проверил пистолет в наплечной кобуре. Дойдя до калитки, полицейский позвонил в домофон. Секунд десять спустя ему ответил хамоватый женский голос:

— Что надо?

— Полиция. Григорий Соболев здесь проживает?

— А удостоверение покажите.

Никита хмыкнул и сунул в глазок домофона свое удостоверение.

— Так его нету дома, — чуть менее хамски сообщила женщина.

— Когда будет?

— Поздно будет, так сказал, — ответ прозвучал после небольшой паузы.

— Значит, передайте ему, что завтра к десяти утра ему надлежит явиться в уголовный розыск. Улица Попова 20-в. Спросить Самойлова. Если не придет — оформим привод. Понятно? — повысил голос Никита.

— Понятно, — уже покорным тоном ответила женщина. Но что-то в ее голосе показалось полицейскому неуловимо фальшивым.

Никита набрал Мошковича:

— Вадим, ты в отделе?

— Да, где мне еще быть? — с небольшим вызовом ответил тот.

— Проверь кадра одного, — Никита проигнорировал тон коллеги и зачитал установочные данные Соболева. — Конфликт у него был с убитыми.

Никита за полгода работы с новым напарником привык к его желчной натуре и взял за правило игнорировать выходки Мошковича.

Спустя пару минут раздался звонок, и Никита ответил:

— Да, Вадим, что там?

— Соболев Григорий, 1980 года рождения. Судим по 228, приводы, административки. Весь букет.

— Спасибо. Есть идея у меня, — с этими словами Никита достал из багажника квадрокоптер, поднял его в воздух и, глядя в планшет, начал наблюдать за участком Соболева. Большой и хорошо ухоженный участок был обнесен высоким забором со всех сторон. Кроме огромных двух чудовищ, бегающих вдоль забора, на участке никого не было видно. Но Никиту заинтересовало другое. Перед домом стояли две машины, одна из которых была красной БМВ 3-й модели, а другая белым Рейндж-Ровером. «Явно БМВ жены, а рейндж мужа», — решил для себя Никита. «То есть он без машины из дома уехал? Не верю».

Как бы в подтверждение его слов, из дома вышел крупный мужчина, огляделся и тронулся за дом. Там он подошел к забору и через неприметную сверху калиточку прошел на соседский участок. Поздоровавшись с хозяином, Соболев, а Никита уже не сомневался, что это был точно он, пошел к калитке, ведущей на соседнюю улицу. Полицейский поднял повыше квадрокоптер, чтобы понять не ждет ли на улице того машина сообщника, но там было пусто. Никита решил не тратить время, сажая беспилотник, без промедления прыгнул в «Субару» и рванул на соседнюю улицу. Там он увидел подъезжающую машину такси и двигавшегося к ней Соболева. Тот махал рукой водителю, остановившемуся за несколько домов, не доезжая до него. Никита дал по газам и через несколько секунд оказался между такси и Соболевым.

— Стоять, полиция! — заорал он, выскакивая из машины. Соболев немедленно развернулся и со всех ног рванул прочь.

Никита не стал долго задумываться и, даже не заглушив двигатель, выскочил из машины и рванул в погоню. Соболев был в неплохой физической форме, но бег на длинные дистанции явно не было его приоритетным видом спорта. Уже через сто метров Никита, много времени уделяющий тренировкам, почти его догнал, и ударом носком кроссовка заплел беглецу ноги. Соболев сделал в воздухе кульбит, и затем кубарем покатился по каменистой дороге. Оставшись лежать на дороге, он начал подвывать, держась за руку. Лицо его было разбито от удара о камешки щебеночного отсева, которыми была замощена дорога.

— Ссука, руку сломал, — стонал Соболев.

— А чего убегал то? — тяжело дыша от пробежки, спросил Никита.

— Так от вас ментов, ничего хорошего ждать не приходится, — подвывал беглец.

— Ну вот и не дождался, — цинично заключил полицейский.

Никита вызвал патрульную машину. Он попросил коллег показать Соболева врачам и доставить в отдел. После этого Никита вернулся к своей машине, приземлил беспилотник и поехал в отдел.

Там он взял Мошковича и пришел к с ним к Воронцову.

— Что у вас на сегодняшний день есть? — начальник жестом указал на стулья, приставленные к столу для совещаний.

— Сегодня был у Сан Саныча. Ничего особого не сказал. Погибший, вероятно, схватился с убийцей, следы на лице и костяшках кулаков. Биоматериала под ногтями нет. Отпечатки с ручек стерты. Стреляли, судя по гильзам, из ПМ, пули кучно легли. Баллистику ждем. Погибшие в хорошей физической форме, здоровый образ жизни, все такое, — кратко доложил Никита.

— Ого, как ты к нему в доверие втерся, меня до сих пор воспитывает. Пользуешься уважением, — похвалил сотрудника Воронцов.

Никита промолчал о подаренной бутылке отцовского коньяка и зашел с козырей.

— Самое главное. Есть подозреваемый. Был у убитого конфликт с ним, какое-то время тому долой, Берштейн застрелил его собаку, алабая бешеного. Задержал его. Пытался сбежать. Но от нас так просто не уйдешь, — с ноткой гордости улыбнулся Никита.

— Соболев Григорий, 1980 года рождения. Судим по 228, приводы, административки. Весь букет, — добавил Мошкович.

— Знаю я его. Проходил как-то по скупке краденого. Мутный чувак. Надо его потискать. Может быть все окажется проще, чем кажется, — Воронцов потрепал седую щеточку усов. — Когда колоть будете?

— Да скоро начнем. Его сейчас врачи смотрят.

— Сопротивлялся при аресте? — настороженно спросил Воронцов.

— Нет. Споткнулся, когда убегал, — невинно ответил Никита.

— Это хорошо. Прокуроров нам только не хватало.

Никита принялся готовить рапорты следователю, а дождавшись звонка от дежурного, спустился в комнату для допросов, куда доставили Соболева, хозяина агрессивных собак. В душе оперативник надеялся, что тот и окажется убийцей, в чем полицейские, его и уличат. Хотя инстинкт сыщика ему говорил, что в этом деле все будет намного сложнее. В момент появления Никиты Мошкович заканчивал процедурную часть:

— Предупреждаю Вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по статье 308 УК РФ и об ответственности за дачу ложных показаний по статье 307 УК РФ.

— Давай, командир к делу, — слегка развязно махнул рукой Соболев. Лицо его сияло всеми цветами радуги, вторая рука была в лубке, подвешенном на платке через шею, — 51 статья мне понятна, желаю дать показания осознанно и без принуждений.

— Вот и хорошо. Расскажите о Ваших отношениях с Максимом Берштейном.

— Гандон он. Жид недобитый. Арнольдика моего застрелил, наглухо. Но я к его смерти отношения не имею. Хоть и с радостью бы ему башку оторвал, — Соболев не мог держать язык за зубами и нес все подряд.

— Это самое, то есть отношения неприязненные? — Мошкович уточнил формулировку.

— А пишите так, все равно у меня алиби есть.

— До алиби доберемся. Кроме этого случая с собакой еще были какие-то инциденты? — продолжал допрос Мошкович.

— Ну пару раз поссал на его забор потом, но он очканул, не вышел. Хотя явно меня видел.