Помоги проекту - поделись книгой:
Бастарды его величества
Глава первая
...В эпилогах романтичных книг, которые так любила читать её мать, девушки выходили за любимых. Они принимали протянутую ладонь писанного красавца и делали шаг к алтарю, улыбаясь своей будущей судьбе. Некоторые из них, впрочем, были невестами ещё в самых первых главах. Их ждали ненавистные мужья, старики, сластолюбцы, отвратные правители, даже и короли, а мечты девиц убегали к их ровесникам, сражающимся где-то далеко за честь державы или поющим со сцен больших театров. Между смертью и жизнью с нелюбимым они выбирали именно погибель, но в конце всё равно оказывались рядом с возлюбленными.
Диана не относилась ни к первым, ни ко вторым. Она не любила короля Эдмунда, хотя не могла сказать, что муж был ей глубоко противен. Скорее уж она не ощущала к нему
Герцогству её отца нужен был королевский протекторат, она оказалась достаточно хороша, чтобы прийтись по вкусу Его Величеству, а Эдмунд наконец-то удумал жениться. Пусть всё будет так, как будет; спорить с судьбой она не намеревалась.
Король Эдмунд не был совсем стар. Его нельзя было назвать и отвратным. Этой весной ему исполнилось пятьдесят два года, и как для своего возраста, он выглядел пристойно; был всё ещё высок и строен, не потерял ни уверенность в движениях, ни военную выправку. Волосы его поседели, но лицо хранило следы былой красоты. В молодости король Эдмунд разбивал девицам сердца, мог бы сделать это и сейчас, только иначе, но Диана позволила своему замёрзнуть и превратиться в камень.
Она не хотела выходить замуж за Его Величество, но не пустила в свои мысли ни одного красавца из глупых рассказов подруг. Диана для своих лет казалась им потрясающе равнодушной, на самом же деле она просто хорошо помнила материнские слова: никогда не вверять никому свои чувства.
Потому сейчас, стоя в белоснежном подвенечном платье посреди огромного зала, истерзанная взглядами сотен дворян, приглашённых на торжество, Диана чувствовала боль и страх, но не выдавала их. Вместо этого выпустила на свободу радость: приятной была уже та мысль, что будущий супруг не был ей противен. За спиной она не таила ни единой тайны, которая могла бы помешать ей в будущем; не надо было Диане скрывать от своего мужа любовную связь, нынешнюю или прошлую, с кем-либо.
Он подал ей руку, и это было нисколечко не романтично, но Диана приняла чужую ладонь и сделала шаг вперёд, вставая на невидимый постамент, что позволял не испачкать платье, и спокойно опустилась на колени. Пышные юбки её белого платья окружили девушку облаком, и она едва заметным движением разровняла складки.
Сегодняшний образ был слишком красивым, чтобы его нарушить.
Король Эдмунд улыбнулся своей обыкновенной льдистой улыбкой и склонился к её голове. Мелкие иголочки магии, коловшей кожу, означали, что церемония бракосочетания закончена - началась коронация.
Его Величество осторожно вынул булавки, державшие её причёску, и светлые волосы Дианы упали на её плечи, скрывая лицо от смотревших, не отрываясь, дворян, мечтающих понять, страшно ли девушке.
Она не боялась и не краснела.
- Отныне и покуда смерть не разлучит нас, - произнёс стандартную фразу Эдмунд, - ты поклялась разделить со мной и горе, и радость, и счастье, и беду, Диана, и быть верной каждое биение наших сердец, пока одно из них не остановится. Клянёшься ли ты до самой своей смерти быть верной государству, и так же, как и с мужем своим, делить с ним и светлые часы, и чёрные мгновения?
- Клянусь, - как бы она ни старалась, голос всё равно подрагивал.
- Клянёшься ли ты, - торжественно продолжал король, провозглашая ему самому противные фразы, - хранить королевский престол и быть верной соратницей своему мужу, а по смерти его - стать хранительницей для королевского наследника и оберегать его до самого конца своей жизни, кем бы ни был этот человек?
- Клянусь,- эхом отозвалась Диана.
В горле пересохло.
Она не до конца понимала, что происходило. Становиться королевой, должно быть, страшно, вот только девушка не ощущала этого. Пока что ей хватало сил бояться своего мужа, бояться первой брачной ночи или гнева матушки, желавшей своей дочери другой участи.
- Клянёшься ли ты, - церемония подходила к концу, - коль вынуждена будешь сама нести ответственность за страну на своих плечах, беречь святой престол и сделать всё, чтобы только представитель Династии занимал его?
- Клянусь.
Все обещания касались посмертия. Каждый король и каждая королева, не являвшиеся представителями династии, давали именно такие коронационные клятвы.
Диана знала, что её сыну или дочери, кого б она ни родила, однажды придётся произносить именно эти фразы, опуская венец на голову человека, согласившегося с ними разделить эту тяжёлую ношу.
- Отныне и вовек, - она не смела поднять голову, но по голосу чувствовала, что Эдмунд гордо вскинул голову, - покуда смерть не освободит тебя от долга, ты, Диана, королева Алиройи, обязана хранить престол и свой народ и действовать в его интересах, забывая о собственной жизни.
Не двигаться - всё, что сейчас она могла делать. Пока Эдмунд произносил церемониальные фразы, в которых сам мало что смыслил, её задачей было просто стоять на коленях с покорно склонённой головой, и дожидаться, пока тяжёлая корона опустится на её чело.
Всё тело пронзило холодом, когда король наконец-то возложил венец на голову своей супруги. Диане казалось, что магия, закованная в украшении, пронзает её саму насквозь и медленно пробирается под кожу, пытаясь задушить.
Но она заставила себя успокоиться, мысленно приказала даже не думать о том, что будет после. Это не ответственность давит на неё, не страх перед престолом - просто король Эдмунд пользуется своим даром, чтобы указать молодой супруге положенное ей место. И как бы ни противно было от мысли, что он нарочно причиняет жене боль, напоминая о тяжести ещё не осознанного ею долга, Диана не позволяла осознанию этого окончательно сковать её. Теперь она - королева, на ней лежит ответственность за будущее народа, и она не имеет никакого права их подвести.
- Встань, жена моя, - произнёс король Эдмунд. – И посмотри на меня.
Диана встала с колен, сошла с постамента, как её учили, и позволила взять себя за руки. Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза и мягко улыбалась, так, как учила мать, хотя понимала – в глазах всё ещё застыл тот дикий, восковой страх, и сама она удивительно бледная сейчас и больше всего напоминает мертвеца.
- Первый танец короля и королевы! – провозгласил церемониймейстер.
Упали тяжёлые гардины, и в зале стало темно. Дворянство ахнуло в один голос, хотя их наверняка предупредили о том, какова будет процедура, а Эдмунд рывком привлёк к себе Диану.
- Доверься мне, - прохрипел он ей на ухо, хотя это было совсем необязательно. – И всё будет хорошо, моя дорогая.
Он почти нежным жестом убрал волосы, упавшие ей на лицо, и быстро закружился в танце. Там, где они проносились, вспыхивали свечи, и зал вновь наполнялся светом.
С каждым шагом Диане становилось дышать всё труднее. Корсет, и без того сдавливающий грудь, теперь и вовсе пытался её задушить, и девушка не могла выдержать такой темп, но не позволяла себе продемонстрировать слабость. Наверняка ведь короля предупреждали о том, что ей может стать от этого плохо. Портной несколько раз напомнил, что Диане лучше бы танцевать только медленные танцы.
Но зато как это было красиво! Они неслись по кругу, и, хотя девушка чувствовала себя безвольной куклой в руках мужа, знала, что заслужит его милость, если продемонстрирует красивую игру. Она без страха смотрела в его глаза, потому что подданным хотелось видеть влюблённую королеву, и позволяла себе нежную мягкую улыбку, застывшую на лице, будто бы та мёртвая маска.
Вместе со вспыхивающими свечами по платью Дианы вверх поднималась чернота. Она чувствовала, как темнеет и тяжелеет ткань; лёгкие шелка обращались в тяжёлый бархат и тянули её вниз. Всё это тоже было последствием его магии, жестокой, сильной и бессердечной.
Эдмунд замер так резко, что Диана едва не упала, с трудом успев схватиться за его руки. На губах его красовалась довольная улыбка; король чувствовал, что потряс и присутствующих, и невесту.
Пусть в зале вновь стало светло, это всё равно отличалось от сияния солнца. Там, на улице, последние лучи сгорали, соприкасаясь с кристалликами снега, а здесь было нечем дышать от свеч. Запах воска, лёгкий, почти невидимый дым… И её платье, ставшее тёмно-бордовым.
О, это было красиво.
Дворяне зааплодировали, радуясь танцу, как прекрасному представлению, но Диана с облегчением вырвала свои руки из цепких пальцев короля.
Он сердито поджал губы, показывая, что девушка совершила ошибку.
- Желает ли моя королева, - вполголоса произнёс он, - удалиться, следуя традициям, или подарит мне ещё один танец?
Девушка старалась не предаваться отчаянью. Она знала, что король ждал второго. Ей следовало продемонстрировать, что его мнение для неё куда важнее, чем следование традициям их общества. О, в таком случае, мужчина был бы невообразимо горд своей юной супругой.
- Я предпочитаю действовать так, как велит мне Закон, - ответила Диана. – Даже если цвет Алиройи желает этого танца, долг требует, чтобы я удалилась.
Она опустилась в глубоком реверансе, потом поднялась, гордо расправила плечи и удалилась прочь.
Её платье с каждым шагом становилось всё тяжелее, но Диана не позволила себе идти быстрее. Она знала, что к выходу ткань станет практически каменной, что король даже не подумает о том, как она будет выглядеть в глазах его же народа, если упадёт. Ему было приятно подчёркивать чужую слабость, и мужчина беззаветно радовался своей власти.
Но Диана не считала себя слабой. Она не позволила себе ни замедлить шаг, ни ускорить его, не взглянула на почтенно склонившихся подданных. Повинуясь магии Эдмунда, перед нею широко распахнулась дверь, и девушка покинула зал. Она услышала стук дверных створок – король спрятал её от глаз дворянства, - и только тогда позволила ногам подогнуться от слабости, а с губ сорваться уставшему вздоху.
Глава вторая
- Ваше Величество!
Она застыла, стоя на коленях и не поднимая головы. Надо было подняться и идти дальше. Долг велел ожидать супруга в своей новой спальне, а все её мысли должны кружиться вокруг первой брачной ночи.
Диана сжала зубы, пытаясь вытеснить отвращение из своих мыслей. Всё тело мелко дрожало, дыхание оставалось прерывистым, но она умела терпеть. Теперь, став королевой, Диана не могла позволить себе такую слабость, как потеря сознания. Или смерть.
Служанки помогли ей подняться, но Диана, обретя равновесие, вскинула руки, не позволяя им подойти.
- Ваше Величество, позвольте помочь, - одна из них посмела протянуть руку, касаясь девичьего запястья в попытке прощупать пульс, но королева зло вскинула руки, прислушиваясь к громкому шелесту платья.
- Не смей, - она сглотнула, пытаясь преодолеть ужас, сковывающий тело. - Со мной всё в порядке.
- Но, Ваше Величество...
- Со мной всё в порядке, - повторила она, с трудом дыша. - Не приближайся!
Диана подобрала пышные юбки и уверенно двинулась вперёд. Дрожали и подкашивались ноги, перед глазами прыгали разноцветные пятна, но она не позволяла себе остановиться. Коридоры и залы сменяли друг друга, и во всём дворце не было ни души. Казалось, каждый считал своим долгом остаться на свадьбе, со счастливым женихом. Кого интересует королева?
Она застыла у входа в свои покои, дождалась, пока слуги откроют дверь и отдалятся, склонившись в низком поклоне, и зашла внутрь, вдыхая затхлый запах. Сколько лет назад прежняя королева, матушка нынешнего правителя, впервые пересекала порог этой комнаты и замирала напротив зеркала? Говорили, что Лизбет и Эдмунд Первый любили друг друга, а их свадьба затмила все торжества прошлого.
О них с Эдмундом Вторым тоже будут говорить. Скажут, какая красивая пара. Умудрятся отыскать в равнодушных чертах невесты и искажённом ненавистью лице жениха любовь и нежность.
Диана подошла вплотную к зеркалу. Оно было огромным, во весь её рост, и отражало удивительно бледную, с трудом прячущую испуг в глубине светлых глаз девушку. На голове её всё ещё красовалась льдистая, с острыми пиками корона, и Диана подняла руку, скользя пальцами по тонким шипам и иголкам, так прекрасно смотревшимся со стороны.
Она вздрогнула, когда холодный металл проколол нежную кожу, и равнодушно наблюдала за тем, как капля крови медленно стекает по поверхности короны и теряется в её волосах.
- Поздравляю, - улыбнулась сама себе Диана. - Теперь вы - королева Алиройи. Постарайтесь выжить.
Чёрное, напоминающее уголь платье вызывало отвращение. Диана хотела разорвать его на мелкие кусочки, но знала, что будет наказана. Она обязана терпеть столько, сколько будет угодно её супругу.
Она медленно обошла зеркало и толкнула следующую дверь. Королева имела право остаться наедине с собою, как и каждая девушка, дожидаясь мужа, но перед этим ей следовало переодеться. Разумеется, наряд должны были оставить здесь.
Диана с отвращением окинула взглядом высокую кровать с балдахином, пробежалась пальцами по тонкой ткани, взглянула на тяжёлое бархатное покрывало, вызывающее мысли о ложе смерти, а не ложе любви. Наряд, уготовленный ей супругом, тоже лежал здесь. Полупрозрачная ткань ночной сорочки, шелка да кружева... Наверное, в этом она выглядела бы красиво.
Девушка сжала зубы, стараясь сдержать тошноту, подкатившую к горлу. Она убеждала себя в том, что сумеет поступать так, как должно, соответствовать всем традициям, но с каждым днём всё ближе и ближе подходила к мысли о смерти - единственном избавлении от мужа. Диана не мечтала о большой любви, но не хотела становиться супругой тирана.
В дверь тихо постучали. Диана не сдвинулась с места. Она имела право остаться одна. Если не звала слуг - значит, пока что было не время.
Она не знала, сколько времени поднималась по ступенькам и шагала по коридорам, не ведала, сколько стояла здесь, рассматривая алтарь, на котором должна была вскоре принести себя в жертву. Но хотя бы несколько минут покоя они могли ей подарить! Или, возможно, это был уже Эдмунд?
Диана почувствовала, как вместе с ужасом по телу прошла знакомая волна болезненной, оставляющей следы от сотен уколов силы. Её магия, то, что не должно принадлежать женщине, то, чем она не в силах овладеть, никогда не знала покоя.
Только дочери самых сильных получают дар. И мало кто имеет шанс стать его хозяйкой. Сколько женщин отдавало свою магию супругу, лишь бы избавиться от мук, терзающих изнутри? Король Эдмунд сказал ей, что спасёт от этой боли - боли непокорённого волшебства, невесть откуда взявшегося в крови Дианы. Ведь её мать и её отец были отнюдь не столь родовиты, чтобы произвести на свет одарённого ребёнка. Тем более, девочку...
Диана, тем не менее, не хотела расставаться с силой. Она знала, что будет страдать, что бьющаяся в унисон с сердцем магия не принесёт ей ничего хорошего, но в том была её защита. Если бы хоть кто-то подумал о том, что можно обучить её, а не отдавать всё без остатка мужу. Кем она будет после того, как Эдмунд уничтожит последнюю линию защиты? Покорной женой? Сломанной куклой? Ведь это был его критерий отбора - одарённая девушка. Он просто хотел стать сильнее.
- Ваше Величество! - в дверь застучали ещё громче. - Ваше Величество, откройте немедленно!
Диана повернулась на каблуках и метнулась к двери. В какой-то момент в её сознании всколыхнулось желание спрятаться, страх сжал сердце, но, обернувшись на своё отражение, девушка напомнила себе - никто, кроме её мужа, не имеет права разговаривать с ней в таком тоне. Она - королева, венценосная особа.
Пусть это был её последний день обладания даром, Диана не позволит ему выгореть зазря.
Она распахнула дверь и вышла в коридор, гордо глядя на собравшихся слуг.
- Что вам нужно? – вскинув голову, спросила Диана. – Кто дал вам право ломиться в покои королевы?
- Его Величество в своих покоях, - выдохнул один из лакеев. – Он желает видеть вас.
Диана сглотнула. Ей хотелось, чтобы тот миг, когда Эдмунд придёт к ней, никогда не наступил. Но здесь, в комнатах покойной королевы Лизбет, где остались хотя бы воспоминания о былых чувствах, пускай чужих, а Диане и вовсе незнакомых, она чувствовала себя намного спокойнее, чем могла позволить себе в покоях Эдмунда.
Тем не менее, девушка решила играть до конца. Расправив плечи и заставив себя выглядеть уверенно, она сделала несколько шагов вперёд.
- Позвольте, леди Диана… - заговорила какая-то служанка. – Его Величество приготовил вам наряд…
Перед глазами тут же всплыл образ – тонкая ткань ночной сорочки, ничего не скрывающая, а лишь подчеркивающая всё самое постыдное. И Эдмунд надеялся, что в этом она пересечет дворец? Будет красться по сумрачным коридорам с верной служанкой за спиной, завернувшись в тёплый халат? Это было наказание за то, что Диана отказалась подчиниться. Она не сомневалась в жестокости своего супруга, но тот напоминал: будет учить до тех пор, пока его жена не станет покорной.
Она сжала правую руку в кулак, чувствуя, как натягиваются внутри тонкие нити магии. Пусть делает что хочет, но силу Диана ему не отдаст. Даже если ей будет плохо, даже если она никогда не научится этим пользоваться – плевать! Она будет обладать хотя бы каким-то средством самозащиты!
Девушка почти с удовольствием выхватила ауру посмевшей заговорить с нею девушки из толпы, а после отпустила свою магию. Та, не подчиняясь хозяйке, довольно оплела источник энергии, делая большой глоток чужой силы. Диана с трудом заставила себя остановиться, дёрнула зверя, притаившегося в ней, за ставший слишком длинным поводок.
Служанка пошатнулась и упала, потеряв сознание.
- Я надеюсь, - ледяным голосом произнесла Диана, - больше никто не станет указывать мне,
Мать говорила, что ей следует заручиться симпатиями двора, но Диана только что всё перечеркнула. Но ей было не жаль. Напротив, удовольствие от содеянного растекалось по всему телу. Подумать только, дружить со слугами! И чем они ей помогут? Встанут между нею и Эдмундом, когда ему вздумается ударить её? Вызовут его на дуэль?
Слова отца, жестокие, но верные, Диана запомнила навсегда. В тот миг, когда она выйдет замуж за короля, друзей не останется. Все вокруг станут врагами. Единственная возможность выжить – постоянное сражение, война. И если надо воевать, она это сделает.
Она шла быстро, игнорируя корсет, стягивающий грудную клетку до того сильно, что дышать становилось невозможно. Разумеется, Эдмунд будет недоволен, но Диана не сомневалась: это его перманентное состояние. Ради герцогства она пожертвовала своей свободой, возможно, даже жизнью, но собиралась бороться до победного конца.
- Леди Диана! – поклонились слуги, дежурившие у двери короля. – Его Величество ждёт вас.
Они распахнули дверь, и Диана, отгоняя прочь свой страх и ужас, ступила в огромный зал, где обычно отдыхал и общался с друзьями король.
Она не успела поразиться роскоши и убранству, отражавшим всё тщеславие короля, не заметила золота и серебра, которыми он украшал всё вокруг. Взгляд Дианы метнулся к Эдмунду, и девушка не совладала с собой, отшатнулась в ужасе.
Он стоял, бледный, как стена, и смотрел на супругу широко распахнутыми глазами. Его губы молча шевелились, словно мужчина пытался произнести какие-то слова – вот только до Дианы не донёсся ни один звук. Эдмунд широко взмахнул руками, словно пытаясь охватить всё вокруг, пошатнулся и вдруг повалился на пол, прижав ладонь к сердцу.
Диана бросилась к нему, подобрав юбки, упала на колени рядом с мужем. Он был жив, грудь тяжело поднималась при каждом вдохе.
- Эдмунд, - прошептала она, склоняясь ближе. – Эдмунд, что с вами?
Король протянул руку и схватил её за запястье с такой силой, словно пытался раздавить её руку. Диана почувствовала, как в непроизвольно сжавшуюся в кулак ладонь он пытался запихнуть что-то – и уже через миг, когда хватка Эдмунда ослабла, увидела лист бумаги.
- Читай! – прохрипел король. – Читай!
Диана покорилась, развернула лист и попыталась разобрать написанные незнакомой рукой буквы.
Поделиться книгой: