Искалеченные

– Марк, не придуривайся, звание долгожителя заслуженно передается тебе, – издал голос другой худощавый парень.

– А это местный Эдгар По, – хмыкнул светловолосый. – Начинающий писатель. Но пьет так, будто получил Букеровскую премию.

– Не всем же быть такими знаменитыми, как ты, – писатель недовольно покачал головой.

– Завидуй молча, – блондин взглянул на Линдси и нацепил глупую улыбку. – Узнала меня? Я солист «Dead Kids». Наверняка, мои треки у тебя на репите.

– Остынь, Курт Кобейн, – Линдси выставила перед собой ладони, жестом призывая его остановиться. – Вижу здесь душевная атмосфера, но необязательно посвящать меня в ваши дела.

– Предпочитаешь отсиживаться, нацепив броню, – блондин вскинул брови вверх. – Я тоже поначалу придерживался такой тактики. Только старик Грант все соки из тебя выпьет. Он мастер своего дела, уж поверь мне.

– Тогда почему ты все еще тут? – тут же включился в разговор писатель. – Или жизнь рок-звезды не дает просохнуть?

– Просто признай, что ты хочешь оказаться на моем месте, – блондин тыкнул в худощавого пальцем, и я заметил на его руке татуировку.

Я тут же уставился на тату музыканта. За последние три года это вошло в привычку и стало моим помешательством. Я искал татуировку с волчьими глазами. Но у рокера вместо звериного оскала были набиты компас и карта.

– Снова здравствуйте, – в зал собрания вернулся мистер Грант. – Сегодня у нас двое новеньких. Но мы не будем их смущать и начнем наше собрание с тех, кто ходит постоянно.

– Я так понимаю речь обо мне, – блондин выдвинулся вперед. – Меня зовут Марк Кейли, и я имею проблемы с алкоголем и наркотиками.

Сделав паузу, он вопросительно поглядел на нас, ожидая, что мы будем ему хлопать. Но никто этого не сделал, и Марк обескураженно продолжил:

– Сначала я считал, что пару косяков в день и кокаин просто веселят мой день. Я думал, что могу в любой момент соскочить. Но однажды, я проснулся в больнице после потери сознания на своем концерте. Это был передоз во время масштабного тура, включающего в себя больше двадцати городов. Из-за меня группа понесла убытки. Пресса пестрила обвинениями в том, что я наркоман, а концерты срывались один за другим, расторгая с моим менеджером контракт. Он поставил передо мной условие пройти курс. И вот я здесь. Сегодня ровно три месяца, как я чист, хотя вчера на репетицию принесли кучу выпивки и кое-какие запрещенные вещества.

– Ты проделал колоссальную работу, Марк, – одобрительно кивнул мистер Грант и обратился к писателю. – Теперь твоя очередь, Лео.

– Я не могу похвастаться такими успехами, как Марк, – поморщился тот. – Прошел месяц, как я не курю травку и не пью алкоголь.

– Ты молодец, Лео. Поделишься своей историей?

– Это началось в прошлом году, – начал Лео, поправляя рукой свои густые каштановые волосы. – У меня не получалось закончить книгу. Однажды я выкурил косяк, и в этот момент мне удалось дописать последние главы и эпилог. Но вскоре это стало привычкой. Я курил марихуану и писал. Я спускал все деньги, полученные от продажи книги на траву, чтобы придумать очередной бестселлер. Но вскоре это перестало помогать. Редактор отверг то, что я написал за полгода, и издательство расторгло со мной договор. Все проблемы навалились на меня, и от такой нагрузки я начал безбожно пить. Меня привела сюда моя подруга, за что я ей благодарен. На прошлой неделе я смог написать сюжет для новой книги.

– Звучит впечатляюще, – торжественно произнес мистер Грант и посмотрел на темноволосую девушку. – Джулия, вам есть чем нас порадовать?

Джулия подняла голову, и я мысленно ужаснулся. Темные синяки под глазами, мертвецки бледная кожа и подергивание подбородка… От всего этого несло безысходностью.

– Я сорвалась. У меня случились неприятности в семье, и, не выдержав нагрузки, я купила наркотики, – прозвенел ее тоненький голосок.

В зале повисло напряженное молчание.

– У тебя же был мой номер, Джу, – Марк посмотрел на нее зелеными глазами, полными сочувствия. – Ты всегда выслушивала меня, когда я хотел сорваться. Почему ты не позвонила мне?

– Отчим отобрал мой телефон, – ответила Джулия.

Только сейчас, посмотрев на ее худое тело, еще не до конца принявшее женские формы, я понял, что Джулии не больше четырнадцати-пятнадцати лет.

– Джулия, будь добра, задержись сегодня после занятия, – попросил мистер Грант. Его лицо выражало беспокойство, и как мне показалось, оно было довольно искренним. – Не у всех сразу выходит избавиться от привычек, так прочно уничтожающих нашу жизнь. Порою один шаг вперед достается с огромным трудом, а то и вовсе отбрасывает на два назад. Не хотите представиться и рассказать вашу историю? – он заинтересованно посмотрел на меня, как и остальные в этом зале.

– Меня зовут Рэймонд Стэлфорд, – я с трудом выдавил из себя эти четыре слова.

В школе я всегда проваливал занятия по ораторскому мастерству. Но сейчас вспомнились слова преподавателя, что в толпе нужно выбрать одного зрителя и произносить речь для него. Хоть здесь и не было такого количества людей, чтобы впадать в обморок, но становилось жутко не по себе. Тут мне и пришла на помощь Линдси. Я уставился на нее и начал рассказывать свою историю. Я хотел ее заставить страдать, как когда-то страдал сам.

Когда мы слышим по новостям о том, что кого-то убили, то мысленно или вслух соболезнуем жертве и его близким. Но мало кто из нас задумывается, как одно убийство может покалечить несколько судеб, лишь косвенно причастных к этой трагедии.

Будто цепочка, в одном месте покрывшаяся ржавчиной, пускает коррозию дальше, разрушая каждое звено, так и смерть Мии разрушила мою жизнь.

После трагедии той ночи я лежал в больнице два месяца. Наконец, меня выписали, но я долго не решался перешагнуть порог своей квартиры. В ней хранились вещи, которые Мия приносила, когда приходила в гости: музыкальные диски, книги, цветы. Все, к чему прикасались ее тонкие руки, покрылось слоем пыли. Как и мои планы.

Я хотел, чтобы мой дом стал домом Мии. Еще никто не знал, что я перекрасил стены в ее любимый фисташковый цвет и повесил брелок в форме сердца на второй комплект ключей.

Не прошла и неделя после моей выписки, как я напился до такого состояния, что не мог шевелить ногами. Это вошло в привычку: мне было проще забыться, чем смотреть на то, как каждая мелочь в доме, на улице, в колледже напоминает о Мии Вайт.

Сначала меня тащили домой друзья. Но когда им надоело мое вечное хмурое настроение, я стал пить в одиночестве. Я медленно убивал себя, существуя лишь физически. Постепенно тянул за собой в бездну родителей. Я успешно доказывал маме, что наплевал на собственную жизнь, регулярно устраивая драки. Не в силах смотреть на мое самоуничтожение, мать ушла из семьи, переехав в другой город. И ее вины в этом нет – мало, кто захочет забирать каждый день сына из полиции, зная, что завтра он окажется там снова.

Дольше всех держался отец. Работая помощником мэра, Роберт обязан выглядеть успешным. Поэтому первое время он закрывал глаза на мой образ жизни, думая, что когда-нибудь мне это надоест.

Меня бы давно придушил в камере какой-нибудь уголовник, если бы не влияние моего отца. Мои задержания проходили на особых условиях, чем я, конечно же, не мог не пользоваться.

Однако отец ошибся, пустив все на самотек. С каждым днем все становилось хуже. Мое место в колледже висело на птичьих правах. Я находился в шаге от отчисления, а мой организм не справлялся без психотропных веществ.

Роберт настаивал на том, чтобы я стал посещать психотерапевта. Он отыскал мне самого лучшего доктора, по словам успешных жителей Ист-Сайда. На первом приеме психолог выписал мне рецепт на снотворное, которое я впоследствии запил алкоголем.

Так мне удалось впервые за несколько месяцев встретиться с Мией. С каждым разом ее приход был короче и совсем не запоминающимся. Я начал искать другие средства, чтобы вернуть мимолетные встречи с любимой.

Однажды судьба свела меня со Стивом. Его давно отчислили из колледжа, но он до сих пор приезжал на учебную парковку, передавая студентам пластиковые шарики, внутри которых была травка. Эти шарики меня мало волновали, ведь в мои интересы не входило раскуриться бонгом на вечеринке, играя в "правду и действие". Я попросил у него кое-что посильнее и эффективнее, и Стив сразу понял, что я его будущий постоянный клиент.

Он продал мне мескалин. После него был яркий приход, и я наконец увидел Мию. С тех пор я стремился встречаться с ней каждую неделю.

На последних произносимых словах я запнулся и сделал глубокий вдох.

Все присутствующие в зале неотрывно смотрели на меня, и в их глазах читалась скорбь. Я не ожидал, что расскажу полностью свою историю людям, которых вижу впервые.

Не знаю, в чем был секрет моей откровенности. Может быть, на это повлияли какие-то скрытые психологические приемы мистера Гранта. А может быть, главной причиной была Линдси, на которую я неотрывно смотрел, чувствуя, как передаю свою печаль.

Глава 4. Око за око

Линдси

Если бы можно было убивать взглядом, то Рэймонд Стэлфорд расстрелял меня еще до начала собрания. Его глаза выпустили в меня серию выстрелов. И добили в висок контрольным, когда Рэймонд закончил свой рассказ.

Я сидела в кресле, но, казалось, на меня опустили огромную каменную глыбу. От того, что я услышала, стало трудно дышать, а грудь пронзила острая боль. Не могу поверить, что Рэймонд пережил такую трагедию.

– Твоя история настолько тронула меня, что я готов написать по ней книгу, – писатель Лео одновременно с восхищением и скорбью посмотрел на Рэймонда.

– Становись в очередь, – перебил его Марк. – Мы напоим весь африканский континент слезами девчонок, услышавших про тебя песню, Рэй.

– А не пойти ли вам к черту и перестать делать из моей истории шоу? – гневно спросил Рэймонд, недовольно зыркнув на Лео и Марка.

– Нужно сначала подумать, прежде чем выносить на общественность свое мнение, – мистер Грант, он же Доктор Зло, осуждающе посмотрел на Лео и Марка. Затем он перевел взгляд на меня. – Линдси, вам есть что сказать Рэймонду?

Мое сердце сжалось до размеров атома. Нет, я не смутилась от того, что оказалась в центре внимания. К чрезмерному любопытству, презрению или равнодушию у меня давно выработался иммунитет. Но мне было не по себе от пристального взгляда Рэймонда.

Он смотрел на меня, и все мои душевные переломы и трещины, которые я тщательно пыталась скрыть, будто подсвечивались изнутри. Я была в шаге от того, чтобы рассыпаться на части, как карточный домик.

– Мне очень жаль, – тихо произнесла я.

Наверное, это были мои три самых глупых слова, которые я говорила в своей жизни.

Не считая "Я тебя люблю", которые были предназначены Этану в прошлом. Но сейчас мой бывший словно перенесся на другую планету. После того, что я услышала от Рэймонда, мои переживания показались ничтожными.

***

– Как прошло первое собрание? – Мелани поставила чашку с кофе на журнальный столик, дождавшись меня в холле.

– Я многое переосмыслила. Пакуй чемодан, сэнсэй, мы вылетаем на Тибет и принимаем другую веру, – я перехватила чашку, которую администратор поставила рядом с мужчиной, сидевшим рядом с Мелани. – Извините, но я сейчас умру от жажды.

– Ничего смертельного, я переживу, – седовласый представитель сильной половины человечества в строгом костюме с таким же строгим лицом пробежался по мне сверху вниз стальными глазами. – Могу я задать вам вопрос?

– Я не лесбиянка, не феминистка и не фригидная, – быстро ответила я. – Но вы все равно ни на что не можете рассчитывать, включая номер телефона или легкий петтинг.

– Вы часто ходите на собрания мистера Гранта? – мужчина пропустил мою приветственную речь. Видимо, он уже пожалел, что начал со мной разговор.

– Так вы из одной упряжки, – я перевела взгляд с Мелани обратно на "мистера элегантность". – И кого вы ждете из психологической группы поддержки?

Ответом на мой вопрос послужило появление Рэймонда.

– Необязательно было за мной заезжать, – хмуро произнес он в адрес мужчины и перекинул на меня недружелюбный взгляд.

– Я сам решу, что мне делать, – в ответ сурово процедил мужчина, встав с дивана на островке для посетителей, – с некоторых пор я потерял к тебе доверие. Мне нужно поговорить с твоим психологом. Дождись меня, а потом…

– У меня нет времени на это. Или ты забыл, что подкинул работу, на которую я опаздываю? – Рэймонд развернулся на каблуках, набрасывая на ходу косуху.

– Что ты успела натворить? – негромко спросила Мелани после того, как мы остались с ней наедине. – Этот парень только, что мысленно тебя четвертовал.

Я пила эспрессо и рассуждала сама с собой: стоит ли вездесущей подруге знать, при каких обстоятельствах произошло мое знакомство с Рэймондом?

Наверное, не нужно забивать ее прекрасную голову фактом, что я съела марку, принадлежавшую Рэймонду. Что произошло потом, я смутно помню. Но момент, где он надрал блоггеру зад, прочно засел в голове. Как и причины, из-за которых Рэймонд употреблял мескалин.

Впервые за несколько лет я испытала неудобство перед другим человеком. Ведь я отобрала у него шанс увидеться с погибшей девушкой.

– Тут все через одного – шизики и рокеры, лучше держаться подальше от этого места, – буркнула я и отправилась на выход.

– Значит, тебе тут должно понравиться, – Мелани улыбнулась, едва поспевая за мной на высоких каблуках.

Через пару минут я наслаждалась последними технологиями в мире комфорта, каким может похвастаться немецкая индустрия автомобилей. Но кайфовать долго не пришлось, благодаря нескончаемому желанию подруги навести порядок в моей личной жизни.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросила Мелани, и я закатила глаза.

Отвернувшись к окну, я увидела, как Рэймонд делает полицейский разворот на парковке. Его черный «Мустанг» поднял в воздух густое облако дыма и вскоре скрылся за воротами клиники.

– Выскочка, – буркнула я.

– Ты что-то сказала? – Мелани убавила музыку. – У меня для тебя интересное предложение. Что ты делаешь сегодня вечером?

– Буду работать. Ты же сама сказала, что сроки горят. А я хочу сохранить свое рабочее место.

– Считай, что завтра разгрузочный день, – Мелани махнула рукой на мою отмазку. – Но при условии, что ты идешь на свидание с одним моим знакомым.

О, нет!

– Только не начинай, – я подняла ладони вверх, призывая Мелани остановиться. – Мне хватило двоих предыдущих.

– Ну и зря, ты бы могла хорошо провести время, – подруга недовольно поджала губы.

Она повернула руль в сторону дороги, но тут же резко остановилась. Раздался визг тормозов, после чего последовал глухой удар сзади.

Посмотрев в зеркало, Мелани тихо ругнулась и выскочила из «Порше». Я последовала за ней. К заднему бамперу машины привалился спортивный мотоцикл. Рядом с ним стоял парень, расстегивая шлем.

– Какого черта? – Мелани поморщилась, разглядывая вмятину на бампере. – Почему вы не соблюдали дистанцию?

– Извините, я не заметил вас из-за поворота, – мотоциклист снял шлем и одарил подругу идиотской улыбкой.

Я хмыкнула и закатила глаза. Горе-мотоциклистом оказался Марк с собрания Гранта.

– Я же сказала, что эта клиника – злачное место. Одни рокеры и шизики. Познакомься – это Курт Кобейн, – усмехнулась я.

– Но он же умер в девяносто четвертом, – пробормотала Мелани.

– Меня зовут Марк. Еще раз прошу прощения, ваша машина попала в «слепую зону».

Он протянул татуированную руку для приветствия, но внезапно убрал ее, запустив в длинные волосы. Кажется, исходившее от него волнение, передавалось по воздуху. Я усмехнулась, наблюдая, как Марк сливался с красным цветом своего шлема.

– Я могу оплатить ремонт, – он с трудом оторвал взгляд от Мелани и начал рассматривать бампер. – У меня есть знакомые ребята в автомастерской. Вмятину на вашем заде залатают, как надо.

– У Мэл отличная задница, ей не нужен тюнинг, – вновь ухмыльнулась я. – Лучше пригласи ее на ужин.

Как только я это сказала, Мелани схватила меня за плечо с нечеловеческой силой.

– Лин, что ты творишь? Я не собираюсь идти с ним в ресторан, – прошипела она.

– Как вы относитесь к молекулярной кухне? – до нас донесся вопрос Марка.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – Мелани развернулась к нему.

– Я соглашусь пойти на свидание с твоим знакомым, если ты пойдешь с Марком, – довольно произнесла я.

Наконец, у меня появилась возможность продемонстрировать подруге, каково это, когда тебе впаривают незнакомых придурков.