Альпинист. Книга 3 [СИ]

Пламмер улыбнулся, но в его улыбке вдруг проскользнуло что-то едва уловимое, то ли усмешка, то ли напряженность, словно подарок был ему этот в тягость, и он хотел поскорей его нам всучить.

И меня вдруг осенило.

«Вот оно!»

Неужели так быстро?

Дмитрий не сказал, как именно будет агент передавать информацию, но поручил мне, чтобы я подал ему знак. И я это сделал. Знаком служила специальная фраза, которую я и произнес, когда мы только прилетели (ту самую, про солнечную погоду на улице Гагарина). Она должна была попасть в эфир, и агент наверняка ее услышал. Это был знак того, что именно я, а не кто-то другой должен принять информацию.

Я глянул на подарок.

Значит услышал. И передал. Видимо внутри и запрятано все необходимое. Неужели, через самого градоначальника? А может, он и не в курсе? Сам же сказал, что часы сделали мастера, а не он сам. Видимо, агент успел подсуетиться и организовал все как надо, выйдя каким-то образом на мастеров и подговорив их запрятать пленку в часы. Заранее готовился. Хитро придумал!

На душе стало спокойней.

Я принял подарок и поблагодарил Десмонда Пламмера за часы. Потом мы перешли в дом, который оказался его рабочим кабинетом, где еще некоторое время говорили, все больше о всяких пустяках, обмениваясь любезностями. Основная приветственная встреча должна была состояться вечером, за званым ужином, а встреча с премьер-министром только через два дня.

— Почему так не скоро? — резонно спросил я.

— Господин премьер-министр попросил показать вам все достопримечательности города, и чтобы все успеть назначил встречу на такое время. Я надеюсь, это не затруднительно для вас?

Для всех, кроме меня, это было только в радость — провести пару дней в Лондоне никто был не прочь. А вот мне хотелось вернуться обратно и закончить наконец это дело с пленкой и играми в шпионов.

— Ну вот и отлично! — обрадовался Пламмер. — Тогда пока располагайтесь в гостинице, наши люди вас отвезу. А вечером мы вновь встретимся за ужином.

Мы распрощались с ним и двинули в гостиницу. Заселились в нее довольно быстро и разбрелись по номерам, где нас уже ждали разносы с едой.

Я зашел в свой номер, поставил часы на стол. Принялся их разглядывать.

Красивые. Ручная работа. Тонкая, до изумления.

Их отдам прямиком Дмитрию. Пусть сам разбирается, это уже не мое дело. Я свое выполнил. Не думал даже, что так все легко будет. Впрочем, чего я ожидал? Шпионских погонь и перестрелок? Это только в фильмах. В реальности все гораздо тише и спокойней. Знак подал — получи информацию.

Я повертел часы. Дмитрий вроде говорил, что пленки нужно положить в карман и так привезти. Значит нужно достать их? Или это он просто так сказал, в общем? А если часы будут в аэропорту просвечивать? Наверняка будут! И увидят, что внутри есть пленки! Я же так и себя и агента с потрохами сдам. Нет, нужно достать оттуда пленку. И в самом деле, спрятать нужно в карман куртки — оттуда и скинуть легче будет в случае чего. Об этом тоже говорил Дмитрий.

Я огляделся. Нашел на разносе с едой столовый нож. Вполне подойдет.

Часы были собраны ладно, и пришлось повозиться, чтобы вскрыть их. В крови даже забурлил адреналин, я невольно почувствовал себя героем какого-нибудь шпионского фильма. Агент, пленка, секретность, все дела. Кто бы мог подумать, что вон куда меня новая жизнь заведет?

Пришлось повозиться. Мастера знали свое дело и механизм отпирания сделали на совесть. Крышка часов открылась с едва уловимым щелчком, оголяя механизм. Только не он меня интересовал, а небольшая полость чуть ниже. Удобная, глубокая, куда можно вполне себе спрятать пленку.

Только вот пленки там никакой не было.

А вот кое-что другое имелось.

С ужасом взирая на черный механизм, смотрящий на меня словно хищное насекомое кругляшом микрофона и усиком передаточной антенны, я одними губами неслышно прошептал:

— Прослушивающее устройство!

Глава 3

Пламмер

Какова вероятность того, что подарок, преподнесенный не кем-то, а самим градоначальником Лондона, будут разбирать? Никакой. Зачем его вообще разбирать? Повесь где-нибудь в кабинете и любуйся красотой, привезенной из-за границы.

Так думали те, кто усовершенствовал часы и добавил туда «сюрприз». Так бы и я сам сделал — вбил бы гвоздь в стену, повесил подарок и смотрел время, даже не догадываясь об их втором предназначении. И этот план был бы идеален, ребята все идеально просчитали.

Если бы в дело не вмешался случай.

Я искал в часах кое-что другое. А нашел прослушку…

«Молчать! Ничего не говорить, чтобы не услышали!» — это была первая адекватная мысль после того, как схлынули первые эмоции.

Я молча вылупился на черное устройство. Маленькое, все черное, без всяких лампочек, проводков и батареек, простое до смеха — микрофон и передатчик.

«А как же она работает без питания?» — возникла мысль.

И сразу сообразил, что устройство подключено к заводному механизму самих часов. Заводишь часы — заводишь и прослушку. Хитро.

«Нужно немедленно уничтожить это!» — была вторая мысль.

И я уже потянулся к черному устройству, чтобы сорвать его и растоптать, но в последний момент остановился. Чутье подсказало — нельзя.

Я сделал глубокий вдох, успокоился. Начал размышлять.

Понял — и в самом деле нельзя. Если уничтожу, то они сразу это поймут — передача прекратиться. А значит, выдам себя таким образом. Возникнут неудобные вопросы — как простой советский парнишка догадался о прослушке? Зачем полез в механизм? Значит, что-то искал там. А что именно искал? Какую-то информацию, которая предназначалась ему? Значит не такой простой этот советский парнишка? А кто тогда он?

Черт, да если так ковырять, то можно размотать весь клубок! Нет, ни в коем случае нельзя уничтожать механизм. Пусть думают, что я ничего не понял. Пусть слушают, а я буду старательно делать вид, что я все же обычный гражданин своей страны. Нужно только при этих часах ничего такого не говорить, что потом можно будет интерпретировать против меня.

Я осторожно закрыл заднюю крышку. Потом отнес часы ближе к телевизору — пусть звук от ящика перебивает все другие сигналы. Отошел в сторону, глядя на подарок. Теперь он казался не таким приятным.

Вот так градоначальник! Вот так сюрприз сделал, мерзавец! Решил прослушивать нас. Только мы тоже не пальцем деланы.

Я сел за стол, все так же молча взял лист, карандаш и нарисовал женщину с указательным пальцем, закрывающим рот, как на известном плакате. Внизу подписал: «НЕ БОЛТАЙ!». И поставил картинку перед часами. Это будет напоминанием мне самому, что в комнате я, даже если и один, то нифига не один. Меня слушают.

Некоторое время я смотрел то на рисунок, то на часы. Куда я ввязался? Что дальше? Черные машины у окон гостиницы? Люди в плащах, читающие день и ночь один и тот же журнал, напротив на лавочке? Видеокамеры в розетках?

Легкий укол паранойи заставил занервничать.

Надо быть начеку. Не факт, что такой «сюрприз» есть только в часах. А гостиничные номера кто-нибудь проверял? Телохранители, конечно, смотрели, но так ли внимательно? Ребятам Дмитрий инструктаж провел, предупредил о том, чтобы не лишнего не болтали, но восприняли ли они это всерьез? Вряд ли. Поэтому нужно предупредить их.

Я вышел в коридор. Ребята были уже там — рассматривали картины и фотографии, висящие на стенах и обсуждали предстоящие планы.

— А еще нужно Кока-Колу попробовать! — сказал Генка. — И жевательную резинку. И…

— Ребята, — прервал я парня. — Есть один разговор.

Все обернулись на меня.

— Вспомните пожалуйста, о чем нам говорили перед выездом.

— Нам говорили… — начал Генка, но я его перебил.

— Просто вспомните, в слух не нужно ничего говорить.

Все напряглись еще больше. Говорили многое, хоть и туманно, но достаточно понятно — не на отдых едем, а в логово врага, возможны провокации и прочие малоприятные вещи.

— Вспомнили? Вот и хорошо. Прошу выданных инструкций и придерживаться.

Я развернулся и вновь двинул к себе. За спиной Генка отчетливо шепнул:

— Что это с ним?

Ему никто не ответил.

Почти у самого порога меня догнала Леся, но едва увидев мое хмурое лицо, произнесла:

— Поняла, не сейчас.

И ушла.

Мне стало противно. Вместо того, чтобы спокойно сейчас обниматься с любимой девушкой, я должен быть на чеку и думать об одном — в моей комнате стоит прослушка, не сболтнуть лишнего. Возможно, что и в других комнатах тоже есть «уши». А еще предстоял вечер, на который запланирован ужин с тем самым человеком, кто эти часы нам и подарил.

Но деваться некуда. Уж коли ввязался в это, то нужно доводить до конца.

Ближе к вечеру пришла горничная и с помощью жестов объяснила, что может погладить мне мою одежду к предстоящему ужину. Я отказался (мало ли что они мне в карманы рассуют?) и попросил принести утюг — сам справлюсь. Горничная пожала плечами и убежала. Вернулась довольно скоро с нашим переводчиком. Я попросил его перевести свои пожелания, которые остались неизменными и вскоре у меня в номере уже была гладильная доска и утюг.

К семи я был готов. Ребята тоже приоделись и мы вышли в коридор в ожидании, когда подадут машину. Леся одела вечернее черное платье, скромное, но красивое, подчеркивающее ее спортивную фигуру. Я невольно засмотрелся.

— Господин Десмонд Пламмер уже ожидает вас внизу, — сказал метрдотель.

— Он поедет с нами⁈ — удивился я.

— Нет, ужин будет проходить в ресторане гостиницы. Уже все готово. Нужно спуститься только вниз.

Я понятия не имел, что буду говорить этому Пламмеру. Решил действовать по обстоятельствам, как учил Дмитрий.

— Господин Герасимов! — воскликнул Пламмер на ломаном русском. — Добрий вэчер!

Я поздоровался с ним, заглянув прямо в глаза. Интересно, он в курсе, что именно передал мне? Или службы разведки его просто использовали как подставную куклу, даже не удосужившись ввести в курс дела? Судя по кристально чистому почти детскому взгляду скорее всего второе.

— Рад сегодня видеть вас вновь, — перешел на родной язык градоначальник. — Как разместились?

— Все хорошо, — кивнул я.

— Это отличная гостиница, самая лучшая. А какая тут кухня — пальчики оближешь! Давайте пройдем, чего мы ждем?

Мы прошли внутрь. Ресторан и в самом деле оказался роскошным. На сцене разместился белый рояль, и музыкант играл приятную спокойную мелодию. Большой стол накрыли в самом центре зала. Слепяще белая скатерть, цветы, блеск серебра. И вокруг — целый рой официантов, кружат, словно пчелы, что-то носят в руках.

Размахом удивили. Даже я, видавший за свою жизнь всякого, невольно засмотрелся. А ребята и подавно. Пламмер, увидев нашу первую реакцию, улыбнулся. Но улыбка была словно усмешка гадюки.

— Надеюсь, вам нравится? — спросил градоначальник.

— Слишком пафосно. Мы — люди скромные, привыкли довольствоваться малым. В этом наша сила, — ответил я, чем заставил впасть в ступор не только Пламмера, но и его сопровождающих.

— Мы старались, — после паузы сдавленно ответил градоначальник. — Прошу!

— Журналисты и тут будут? — спросил я, увидев в дальнем конце зала молчаливых людей с фотоаппаратами в руках.

Люди стояли неподвижно и напоминали манекены, но едва кто-то из нас менял позу или отходил чуть в сторону, они тут же это изменение фотографировали, причем без вспышек. Сквозь тягучую грустную мелодию рояля раздавался этот противный сухой треск затворов аппаратов. Словно крысы в амбаре шуршат.

— Это государственные СМИ, — пояснил Пламмер. — Они нам не помешают. Все-таки у нас есть определенный протокол, и нам нужно его придерживаться.

— Мне кажется, это будет не совсем удобно, если каждый наш шаг будут протоколировать, — возразил я.

— Не переживайте, в газеты попадут только лучшие кадры! — не отступал Пламмер.

— И все же я хотел быть, чтобы…

— Я прошу вас, господин Герасимов, давайте отужинаем! — перебил меня градоначальник. — Ваши ребята уже наверняка голодные. Давайте их накормим!

«Вот ведь жук! Мало того, что наблюдение выставил из целой армии фотографов, так еще и голодающими обозвал! Ну ничего, у меня тоже есть чем ответить».

Едва мы подошли ближе к столу, как нам тут же отодвинули стулья и предложили сесть. Я хотел приютиться куда-нибудь подальше от Пламмера, но переводчик сказал, что мое место рядом с градоначальником. Да и тот тоже ухмылялся, кивая на стул рядом с собой.

— Не скромничайте!

Пришлось сесть рядом с Пламмером.

На первое подавали какой-то овощной суп. Ребята растерялись, пытаясь вспомнить уроки по этикету. Я тоже морщил мозг. В конечном итоге все просто украдкой глянули на Пламмера, чтобы узнать какую ложку он схватит? И повторили за ним.

Суп оказался так себе, очень странный, недосоленный. Вареные крупные куски лука в блюде аппетита тоже не прибавляли. Я из уважения съел половину, ребята тоже терпели, виду не подавали, но брови их, мечущиеся от переносицы ко лбу, были красноречивее всяких слов.

На второе подали ростбиф. Вот тут мы оживились. Пламмер тоже заерзал на стуле, взирая на цельный кусок говядины, запеченный в печи.

— Я, от лица Лондона, хотел бы поблагодарить вас за встречу! — сказал Пламмер, поднимая фужер с шампанским. — В столь непростые времена вы смогли прилететь сюда и передать привет всем жителям Великобритании. Впереди у вас еще встреча с премьер-министром и для меня большая гордость, что я смог вас сегодня здесь увидеть.

— Мы тоже передаем вам большой привет от молодежи Советского союза. — сухо ответил я.

— Скажите, а не страшно было подниматься наверх? — чуть наклонившись ко мне, спросил Пламмер.

— Не бояться только дураки и безумцы, — ответил я. — Но не многие могут обуздать свой страх и идти вперед.

— Это вы верно сказали! — закивал головой Пламмер. — Абсолютно верно. Вы совершили немыслимое. Я сам не такой заядлый спортсмен, но мои знакомые люди, кто чуть больше во всем этом понимает, делились своими впечатлениями. Сказали, что это практически невозможно совершить такой подъем, тем более в таком молодом возрасте.

Пламмер глянул на меня с прищуром, пытаясь понять мою реакцию. Я был словно камень, но в глубине души уже понимал, к чему ведет собеседник.

— Представляете? Так и сказали — практически невозможно. И они весьма удивлены.

— Нет ничего невозможного, — ответил я. — Передайте своим друзьям, пусть не сомневаются. Молодежная сборная Советского союза первой побывала на Пике Победы и установила там флаг СССР. Мы можем выслать вам фотоматериалы.