Любовное зелье любви не помеха

– А тебе-то он что сделал?

– Почему сразу сделал? – обиженно спросил Великий. – Я разве не могу ополчиться на него за любимую хозяйку, которую он уже достал?

Я выразительно подняла бровь и чуть улыбнулась краешком губ. Великий сдался через несколько секунд:

– Ну ладно, ладно! Он меня достал со своими заказами! Ты знаешь, я принимаю все заказы, потому что в нашем положении выбирать не приходится. Над и штраф платить, и за аренду лаборатории, и корм мне хочется хороший, а не тот, после которого чешуя потускнеет, а крылья атрофируются…

– Так что он сделал? – я перебила откровения Вэла, понимая, что тот никогда не закончит.

– Что-что! Задолбал с заказами! По одному зелью заказывает! По пять раз на дню. И еще товарищей своих подговаривает сделать также. А все ради того, чтобы почаще меня видеть и пытаться разузнать, где ты бываешь хозяйка, как тебе понравится! Сил нет. И еще нашим постоянным клиентам мешает.

– Неужели разгоняет силой? – нахмурилась я.

В таком случае, я не буду скромной и приму меры. Только глупцы считают, что зельевары – слабые создания. Впрочем, умнеют они быстро, после первого же опробованного на них зелья. Не обязательно на вкус. В конце концов, зельеварение не стоит на месте, и внешние формы, которые способны через кожу проникать в организм, сейчас на пике популярности. Как, впрочем, и те виды лекарств, которые попросту можно распылить в воздухе. Зельевар – это не только изготовитель «водички» во флакончике, но еще и уйма изобретательности, особенно когда речь заходит о тех, кто их достает.

– Нет, в том-то и дело. Разгонял бы силой – я бы его побил обязательно. Плюнул бы твоим зельем, которое не переварилось. А так этот Лэйтон. Он это… уговаривает! Кому просто улыбнется, кому подмигнет, кому предложит познакомиться со своим другом. И все эти девушки с удовольствием уступают ему очередь ко мне! Пропускают вперед, представляешь?!

Я цокнула в раздражении. Значит, он мне еще заказчиков отваживает. Точно оболью зельем! Когда я уже приняла решение, за которое мне наверняка влетит, то услышала за порогом знакомый голос.

– Подвиньтесь.

Любопытный Великий мигом применил на двери свое любимое заклинание. Голос определенно принадлежал Ивару, а вот внешность не его.

– А вы кто? – возмутился Лейтон, который даже не подумал отойти в сторону.

Ивар вздохнул, закатил глаза и, схватив Лейтона за воротник, попросту передвинул его в сторону от моей двери.

– На драку нарываешься! Ты кто?!

– Я? Поклонник прекрасной Клэр, – ответил Ивар снисходительно. – А вот ты кто?

– Я… я тоже поклонник!

– Ты ошибаешься, – невозмутимо ответил Ивар. – Ты паршивый поклонник. Тебе она даже не открыла, а вот мне – откроет.

– С чего ты взял? Притащился с веником и решил, что она растает? Бедолага, – фыркнул Лейтон. – Радуйся, если она этими цветами тебя не побьет.

Я едва не закатила глаза. Зачем делать из меня какую-то сумасшедшую, а?! Да, в прошлый раз я выхватила у Лейтона из рук букет и пару раз им стукнула, но только потому, что этот идиот решил спеть серенаду.

В учебном корпусе. По дверью моей лаборатории.

В три ночи, когда я заканчивала работу с одним важным зельем.

И, естественно, не ожидала услышать у себя под дверью нечто среднее между воем вурдалака, криком дракона, визгом чайки и воплем нашего профессора, когда тому разгромили кабинет!

Зелье было безнадежно испорчено, как и моя нервная система. Всего пара минут и, если бы Великий не вцепился в меня с просьбой не убивать идиота, потому что меня посадят и некому моего фамильяра кормить будет, то вопящий Лэйтон быстро стал мертвым Лэйтоном. А так я просто распахнула дверь, увидела парня с букетом и попыталась его избить. Вышло плохо – букет «умер», рука болела, а сам Лэйтон, кажется, мало чего прочувствовал.

Зато теперь распространял слухи, словно я какая-то сумасшедшая!

– Не побьет. В конце концов, веник даришь ты. А у меня тот тип подарка, от которого она точно не станет отказываться.

Сколько уверенности! Я присмотрелась к букету, который он держал, и поняла, что не на пустом месте. Дверь я распахнула прежде, чем успела подумать.

– Доброе утро, Клэр, – с этими словами Ивар вручил мне букет, который я тут же схватила и, поблагодарив, захлопнула дверь лаборатории обратно.

В воду, срочно в воду эти чудесные цветы. А потом заморозить – и превратить в зелье. Такая редкость. И такая запрещенка! Сама я бы в жизни не рискнула закупать цветы, которые подходят как для создания ядов, так и для всяких нервно-паралитических зелий. Но из рук королевского следователя такой подарок определенно стоило принять.

– Почему?! – Я аж дернулась от голоса, полного негодования. – Почему она взяла твой букет?

– Потому что он не «веник», – ответил Ивар. – Альборинемы – один из наиболее востребованных видов цветов в зельеварении. Их, кстати, можно достать в студенческом саду. Сегодня как раз цветут, самое идеальное время для сбора.

А Ивар неплохо разбирается. И в цветах, и в том, как быстро убрать соперников: Лэйтона уже след простыл. И, думаю, он тут еще долго не появится, потому что, во-первых, выдача альборинем строго контролируется, во-вторых, при попытке сорвать их строгая смотрительница теплиц, славящаяся тем, что ловила шпионов и профессиональных ассасинов, может отправить не только заявление в дисциплинарный комитет, но и прямо в лазарет, если не рассчитает силу.

– Он уже ушел, Клэр, можете мне открыть, – сказал Ивар.

Вредничать не стала – правильный букет цветов с любым зельеваром сотворит чудеса. Мне до этого такие подарки исключительно Янта Монро преподносила, редкостной доброты человек. Теперь вот Ивар.

Я открыла дверь и посмотрела на Ивара – уже в своем обличье. Да, намного лучше иллюзии.

– Спасибо, – сказала я.

– За цветы или за то, что избавился от неправильного поклонника? – хмыкнул Ивар.

– За все, – честно ответила я. – Но за поклонника больше всего.

– Почему неправильного? – полюбопытствовал Великий, подлетая к нам поближе.

– Потому что единственный правильный – это я, – подмигнул мне Ивар. – Шучу. Ваш поклонник еще не скоро появится.

– Это еще почему? – полюбопытствовал Великий. – Он же боевик, может и от смотрительницы удрать, если она будет невнимательна.

– Она будет внимательно, – улыбнулся Ивар. – В конце концов, я уже наполовину опустошил запасы ее теплицы, так что сейчас она точно никого не упустит.

– Вы ограбили теплицы академии? – спросила я, чувствуя, как брови ползут вверх сами собой.

– В любви, как и на войне, все средства хороши, – подмигнул мне Ивар. – Я же говорил, что буду очень стараться понравится вам. Ах да, если возникнут проблемы, то обращайтесь, Клэр, я обязательно решу их для вас.

– Я студентка, какие у меня могут быть проблемы? Это не ваш масштаб, господин королевский следователь. Разве вам не стыдно будет браться за такие мелочи?

– Все, что касается девушки, в которую я влюблен, мелочью не считается, – твердо сказал Ивар. – К тому же, хоть по мне и не скажешь, но я мастер решать студенческие проблемы. Богатый опыт, видите ли. Ну а пока не буду докучать, у вас занятия через час. Пойду думать, как же еще вас порадовать.

С этими словами Ивар сделал ко мне шаг, подцепил локон моих волос и поцеловал, заставив меня смутиться едва ли не до смерти. После чего, пожелав мне хорошего дня, развернулся и ушел. А я так и стояла на пороге, хорошо, что не с разинутым ртом, как шокированный происходящим Великий.

Глава 4

На урок я пришла с желанием сразу же его покинуть, хотя, признаюсь, что классическое зельеварение я обожала до глубины своей души.

Мне было попросту страшно от мысли, что же придумает Ивар. Не потому что плохо, а потому что придумывает он слишком хорошо! И букет к месту, и обещание помогать по мере сил и возможностей. Последнее – особенно. Я ведь сирота, всю жизнь сама и сама, разве что Вэл помогал. Но любая проблема – это моя проблема, а тут кто-то предложил помочь. Кто-то из тех, кто не раздавал пустых замечаний. Если бы знала, что поведение мужчины не результат воздействия любовного зелья, то была бы на седьмом небе от счастья. А так приходилось размышлять, чем мне это аукнется, когда Ивар очнется от действия любовного зелья и осознает, что творил. А еще сдерживать себя, чтобы лишний раз не воспользоваться мужчиной, потому что всё это предназначено не мне, а той, кто станет настоящей возлюбленной Ивара.

– Сегодня у нас полностью теоретическое занятие, – сказала мисс Ридж – красивая женщина неопределенного возраста с улыбкой, явно разбившей не одно мужское сердце.

Поговаривали, что она получает столько любовных писем каждый вечер, что вполне без магии может отапливать ими свою комнату.

– А вы говорили, что мы зелья будем варить! – возмутилась рыжая девчонка с первого ряда. – Свои обещания надо выполнять.

– Я обещала, что если у нас будет возможность, то будем варить, – спокойно сказала Ридж, но я чувствовала холодные нотки в ее голосе. При всех своих плюсах она совершенно не терпела бессмысленных возражений. – Если вы считаете, что без лаборатории это возможно, то никаких возражений.

– А что с нашей лабораторией? – робко спросила рыжая. – Снова разрушена?

– Нет, хуже. Пропитана любовным зельем. Вчера пятикурсницы, решив подзаработать, ночью отправились производить партию любовных зелий. За качество зелий я бы могла их похвалить, но за соблюдение техники безопасности – исключительно посадить. Посадить перед дверью заместителя ректора, чтобы ожидали своего наказания. На их счастье, ректор в отъезде.

– Стойте, так взорвали или не взорвали?

– Взорвали всего один котелок, но разбили всю партию любовных зелий в несколько сотен флаконов, залив лабораторию так, что теперь там невозможно даже прибраться. Стоит войти – попадешь под действие любовного зелья.

– А люди со сродством к магии воды? – тут же спросила рыжая. – Они ведь могут там находится?

– Могут, но недолго. Сродство должно быть чистейшим, чтобы любовное зелье практически не действовало.

Именно эти слова куратора натолкнули меня на странную мысль: а у Ивара сродство к какой магии? С другой стороны, смысл интересоваться, если зелье определенно подействовало?

***

У Ивара, как я умудрилась выяснить, сродство было к нескольким стихиям. Как узнала? Можно сказать спасибо Лэйтону, который в какой-то момент достал не только меня и Великого, но еще и Ивара в такой мере, что последний вызвал его на дуэль.

Если бы я была не против внимания Лэйтона, то Ивар навряд ли бы позволил себе что-то такое. Но я была против и постоянно жаловалась Великому, что этот упрямый боевик мешал мне работать. А Великий все передал Ивару. Уж не знаю как, но спелись эти двое знатно. И это при том, что Ивар точно никаких взяток моему фамильяру не давал.

– Я с ним исключительно по чистой фамильярской любви! – воскликнул Великий, когда я в очередной раз укорила его в том, что слишком уж много внимания уделяется человеку, который находится под действием любовного зелья.

Мне оставалось лишь вздохнуть. И все это через несколько дней привело к дуэли между Иваром и Лэйтоном. Ну, как дуэль? Одно название, учитывая разницу в силе и опыте.

– Возможно, потом мне будет стыдно, что я дрался с ребенком, но это будет потом, – заявил тогда Ивар. – Потому что если я сейчас не надеру ему задницу и не объясню, что ухаживания должны выглядеть как ухаживания, а не приставания, то я попросту его убью.

– И я поделюсь местами, где можно спрятать труп! – тут же поддержал его Вэл, садясь мужчине на плечо. – У меня много вариантов.

– Я должен ценить человеческую жизнь, поэтому пока просто изобью его до полусмерти, – улыбнулся Ивар.

– Нет, нет! Нельзя так говорить, – возмутился Великий. – Нужно себя правильно представлять! Ты будешь не бить его, а учить жизни. Сделаешь великое дело. Объяснишь человеку, что если прекрасная девушка сказала «нет», то это значит «нет», а не «да», «может быть» или «рано или поздно я ее завоюю».

– Хм-м-м, хорошая мысль.

Дуэль, понятное дело, была неофициальной, но умудрилась наделать много шума. И принесла очередное замечание Лэйтону. Потому что Ивар, предварительно избив его, подлечил и оставил на месте происшествия, где его и нашли. Неофициальная дуэль, несоблюдение комендантского часа… Второго участника дуэли так и не нашли, а вот Лэйтон получил выговор и даже временное заключение в собственной комнате.

На время Лэйтон исчез из моей жизни, а Ивар получил доступ в лабораторию. Ну, как доступ? Он мог сидеть на стульчике без спинки около шкафа, наблюдая исключительно за моей спиной. То, что я готовила, он не мог видеть: специальный барьер использовался не только в качестве защиты от слишком любопытных глаз, но и для того, чтобы случайно не снести всю лабораторию. С последним, кстати, спорный вопрос. Есть некоторые виды зелий, от которого он не мог защитить (и на которые вечно жаловался Вэл, так как пару раз исключительно чудом спас свою пушистую шерстку).

Ивар был хорош: веселый, остроумный и галантный. Казалось, что он идеально чувствовал мои границы: где можно подшутить, а где лучше утешить, на чем настоять, а о чем лучше не спрашивать. Уходил ровно в тот момент, когда я не хотела его видеть. И появлялся, стоило мне только подумать о нем. Мне временами казалось, что он читает мои мысли. Или же знает меня очень, очень давно. Словно бы все мои привычки, все мои желания были у него на ладони. Это было приятно.

А еще пугало.

Если он видит меня насквозь, то как мне скрыть от него некоторые вещи? Не просто неприятные или неоднозначные, а те, за которые я простым штрафом не могла бы отделаться.

А если это «насквозь» – вовсе не его феноменальная проницательность, а он давно за мной наблюдает и ждет, когда я совершу ошибку?

Такие мысли посещали меня нечасто: работа с учебой не давали скучать, а все остальное время занимал Ивар со своими весьма ловкими способами ухаживания, от которых я или постоянно смущалась, или усилием воли давила восторг, помня о том, что чувства мужчины – фикция.

Впрочем, влюбленный Ивар фон Оверхолд не только тревожил мысли, но и помогал во многом. А один раз помог так, что, можно сказать, компенсировал все волнения.

Это случилось в середине учебного дня. Профессор Ромис, который, увы, остался ничуть не влюбленным и все таким же озлобленным, заставил первокурсниц прийти на дополнительные занятия. Обычно он заставлял их тренироваться час или, если был очень зол, полтора. Но сегодня случилось что-то запредельное: девушки не выходили уже два часа. Ректор была в отъезде, а куратора студенты не могли найти, поэтому обратились за помощью ко мне. Это было вполне логично: все знали, что я немного на особом положении из-за того, что часто занимаюсь созданием зелий для гильдий. Возможно, эти первокурсники надеялись, что я свяжусь с куратором. И я тоже так думала, но когда куратор не вышла на связь, я решила сама заглянуть в учебный класс к профессору Ромису.

А что я теряла? Он все равно меня терпеть не мог, а влияния на меня было куда меньше, чем на несчастных первокурсниц, которые боялись сказать лишнее слово в присутствии учителей. По крайней мере, этот учитель выбирал именно таких студентов. С аристократками, за которыми стояли влиятельные родственники, он не связывался.

В учебный класс, где находились первокурсницы, я вошла без стука, за что тут же получила гневный взгляд профессора:

– У нас идет занятие!

– Занятие у первого курса давно завершилось, – заметила я. – И сейчас они должны идти на следующее.

Две молоденькие зареванные первокурсницы посмотрели на меня с надеждой. Я вздохнула. Ну и за что мне это?

– Я решаю, когда завершается их задание, – сказал профессор Ромис, окидывая меня неприязненным взглядом.

– Это решает расписание. Или ректор, – я не осталась в долгу. – И как только госпожа Палмер вернется, я ей обязательно об этом сообщу.

Профессор тут же помрачнел, но потом заметил:

– Наказание должно оставаться наказанием, я не могу его отменить. Но вы их так рьяно защищаете, студентка Клэр, похвально, когда старшие курсы так заботятся о младших. Возможно, вы попросту хотите заменить их? Тогда мы попросту замнем конфликт. Вы оставите свои замечания ректору при себе, а я, так уж и быть, при приеме экзамена не буду учитывать дисциплину этих двух студенток.

Гад! Настоящий гад. И как земля таких носит?

Я поморщилась. По-хорошему, нельзя было давать себя шантажировать, но двух попавших под горячую руку студенток было жалко. Ладно, как-нибудь справлюсь, в конце концов, что он мне сделает?

– Хорошо, – согласилась я. – Какое наказание будет?

– Рассчитаешь одну из формул вашего курса, – сказал профессор Ромис. – И пока не доделаешь, из класса выйти не сможешь.

Моего курса? Что ж, пусть так и будет. Часа времени мне хватит даже на самое заковыристое задание.

– Хорошо, – кивнула я.

– Тогда проходи и присаживайся, – профессор Ромис кивнул на одну из передних парт. – А вы можете быть свободны. И даже не смейте в следующий раз отвлекаться на моем занятии!

Девушки бросили на меня вопросительный взгляды, словно боялись оставлять меня наедине с профессором. Ну, это зря. Характер мерзкий, гад еще тот, но к студенткам никогда не приставал. Все, кто был замечен за этим отвратительным делом, вылетали из академии как пробки. И не всегда целые.

Я кивнула.

Профессор Ромис подошел ко мне, положил лист:

– Вот ваше задание. А мне пора идти. И чтобы вы не вздумали просить вам помочь, я наложу небольшое заклинание на дверь. Пока не закончите с работой, выйти не сможете.