Крикса

Тишина. Настоящее сонное царство.

В их гостевом домике свет горел только у крыльца, одна небольшая лампа под жестяным козырьком. Галка осторожно толкнула входную дверь плечом, положила ноутбук на столик в прихожей.

– Мам? Пап?

Было темно и очень тихо. Они вообще здесь? А вдруг что-то с ними случилось? А вдруг?.. Вспомнила, как ещё недавно в школе им рассказывали, что неизвестность порождает внутренний страх. Мозг сразу подбрасывает в топку самые-самые кошмары, это инстинкты из древних времён, когда мир был большой и неизведанный, а человек маленький и совсем глупый. Ведьмы, призраки, зомби – это всё пошло оттуда, из страхов перед неизвестностью, которую человеческий мозг пытался как-то впихнуть во что-то разумное. С возрастом люди больше узнают об окружающем их мире (если хотят, конечно), иррациональных страхов становится намного меньше, чем раньше. Но то взрослые. А сейчас?

– Мам? Пап?

Она прошла в смежную комнату через крохотные сени и обнаружила родителей крепко спящими. Развалились на кровати. Не дождались. Даже ночник не выключили. Папа тихонько похрапывал. Мама укрылась простынёй до шеи. На столе была разложена стратегическая игра: картонное поле, аккуратные стопки карт, деревянные милпы, инструкция.

Не дождались.

Галка даже расстроилась. Сейчас к ним придут близнецы, а тут все спят. Не поиграть толком. Хотя можно и к ним будет пойти, если что.

С этими невесёлыми мыслями Галка почистила зубы, съела банан, почитала книгу про город Спящих, сидя на крыльце под светом одинокого фонаря. Братья так и не пришли. Видимо, забыли или снова о чем-то важном поспорили. Прошло примерно минут тридцать, их можно было уже не ждать. Одно сплошное расстройство, а не вечер.

Галка пошла в отдельную комнату, которую ещё при приезде они определили как детскую. Кроватка там была совсем небольшая, скрипучая. Ещё стояли шкаф и тумбочка. И телевизор зачем-то.

Десять вечера, спать как-то ещё не особо хотелось, ну а что ей было еще делать в мире, где совсем нет интернета и все вокруг отправились смотреть сны? Легла. Смотрела на потолок. Закрыла глаза. Мыслей не было. Это отдых так на неё влиял: мозг перестает суетиться и постоянно обрабатывать новую информацию. Хорошо это или плохо, Галка ещё для себя так и не решила.

Открыла глаза. Поняла, что она лежит и прислушивается к тишине. Вчера квакали лягушки, громко стрекотали кузнечики, смеялись где-то люди, бренчала гитара, шумел ветер. А сейчас нет никаких звуков. Вот вообще.

Темнота в углах, над шифоньером, за телевизором, дрожащий и тусклый свет фонаря, и тени на торце расползлись по потолку.

Закрыла глаза.

Спать ей не хотелось. А что ещё делать-то?

Открыла глаза.

Занавески вздрогнули. Окно медленно открывалось, поскрипывая несмазанными петлями. Само по себе. Свет луны ввалился в комнату студнем. А за ним что-то ещё… Галка хотела вскочить на ноги, но вдруг поняла, что почему-то застыла. Как во сне. Сонный паралич! Она в книжке о нём читала!

Окно распахнулось до конца одним резким и громким движением, и на подоконник вдруг забралось что-то. Чёрное, высокое. Согнуло колени, уцепилось пальцами за край подоконника. Лица не видно. Только волосы были длинные и будто серебрились в ярком лунном свете.

Существо спрыгнуло на пол. Ноги у него босые, сразу было слышно. Галка чуть не закричала от испуга, но не смогла. Существо бросилось на неё. В руках была ткань, чёрная какая-то наволочка или простыня. Она окутала Галку сверху и повалила на кровать.

От ткани пахло затхлым мхом, влагой, травой. Что-то тяжёлое село на Галку сверху, сдавив лёгкие. Проворные пальцы принялись окутывать, пеленать, сматывать крепко руки и ноги. Ничего не было видно, только сплошная темнота забила уши, рот и не давала даже немного пошевелиться.

Галка затрепыхалась, как рыба в сетях, но не тут-то было. Существо было тяжёлое и сильное. Сон не прекращался. Пискнула испуганно, и тут же два тонких пальца затолкали ткань поглубже в рот, прямо между зубов. Желудок резко свело. Галка постаралась дёрнуть ногами. Ткань облегала её со всех сторон, а руки подхватили Галку, подняли повыше и вдруг стали раскачивать вверх-вниз, вправо-влево. Галка, как в коконе, бултыхалась и мотала головой в такт этому раскачиванию.

Вверх-вниз. Вправо-влево.

Тишину разрезал лишь противный и какой-то скрипучий голос. Женский.

– Баю-бай, засыпай!.. – Звуки были вязкие, пахнущие болотом, илистым дном глубокого озера. – Сон придёт, сладости принесёт… Закрывай глазки, тишь, тишь… закрывай…

В темноте было страшно. Галку не только раскачивали из стороны в сторону, но и как будто сжимали ещё сильнее, сильнее, чтобы её коленки коснулись живота, а руки скрестились на груди, ладонями прямо к подбородку. Перехватило дыхание, и она с диким ужасом подумала, что может сейчас задохнуться совсем, насмерть.

– Баю-бай, засыпай… Сон придёт, заберёт…

Её раскачали, а после внезапно резко бросили на кровать. Матрас скрипнул старыми пружинами, ткань распахнулась, и Галка увидела у окна знакомую женщину, Юлию. Точно, всё это время там была именно она. Только с немытыми волосами, с чёрной грязью на лице и на руках. Ночнушка тоже была грязная и местами порванная. Юлия потёрла лицо тыльной стороной грязной ладони и как будто на миг стёрла собственное лицо целиком, оставив только кривую полоску на месте нормального рта. Потом забралась на подоконник и выпрыгнула обратно на улицу.

Несколько секунд Галка слышала только громкий стук своего испуганного сердца. Запахи леса и озера постепенно растворились во тьме. Возле уха зажужжал одинокий комар. Со стороны озера, через окно донесся нестройный хор лягушек. Громыхнуло далеко-далеко. Папа храпел прямо за стенкой. Ветер продолжал раскачивать скрипящее окно. Звуки вернулись.

Галка села на кровати, протирая глаза. Тело всё ещё чувствовало дробь чужих пальцев. В ушах звенело. На кровати лежала сорванная занавеска.

И ещё внутри осталось странное ощущение отступающего кошмара. Будто сон ещё не выветрился до конца.

Часы показывали три. До рассвета оставалось всего ничего, хотя в Питере, например, в это время уже всегда было светло как днем. Галка любила белые и длинные ночи Петербурга. У неё в классе училась девочка, Ника, которая жила раньше в Мурманске. Так вот, она утверждала, что в Мурманске летом есть период, когда солнце вообще днями и ночами напролёт стоит в зените и даже не шелохнется, будто кто-то приколотил его к месту гвоздями. Запутаться в реальности легко.

Папа перестал храпеть, но зато в небе громыхнуло несколько раз подряд. Галка подбежала к окну и выглянула на улицу. Всё небо было в тучах, от края до края. Сверкали молнии. Через несколько минут по крышам, по дороге и по крыльцу размеренно застучал дождь. Сразу стало немного прохладнее, и ветер развеял остатки ночного кошмара. Приснится же такое. Чтобы окончательно прийти в себя, взяла телефон в руки и сняла несколько коротких видео бушующей непогоды.

Затем прикрыла окно и вернулась в кровать. Сон опять не шёл, даже наоборот – прибавилось ещё больше энергии, будто кошмар зарядил мозги по полной программе. Открыла ноутбук и забросила нарезки видео в редактор. Пока мысль была ещё свежа. Быть видеоблогером сейчас вообще модно, особенно если умеешь правильно раскручивать паблики, личные странички и не стесняешься камеры. Их любят приглашать на телевидение, а ещё на этом деле можно неплохо зарабатывать. Галка пока ещё не думала о заработке, но в телевизоре побывать хотела бы. На каком-нибудь невероятно модном канале. Что режиссёр, что блогер – главное, с видео.

В довесок она отсняла получившиеся кадры из своего короткого и страшного кошмара, но уже наяву.

Общий план: маленькая тёмная комнатка, телевизор, шифоньер.

Крупный план: распахнутое окно, ветер колышет оставшуюся занавеску (не забудем потом отснять вторую, валяющуюся на кровати).

Камера в динамике как будто выплывает из окна сразу на улицу. Дождь залил следы, но всё равно выглядело атмосферно. Грязь, вода, дорогу залило, молнии. Неплохие кадры к тем, где Клим Палыч плавал на лодке в озере. Это уже полноценный фильм ужасов, а не короткий видеоблогинг.

С рассветом тревожная атмосфера в комнате полностью исчезла. Занавеска, валяющаяся на кровати, оказалась не чёрной, а обычной фиолетовой, а еще старой и с дырками. Под подоконником у неё намело травы, корешков и тёмной влажной земли. Дождь ещёдо сих пор слабо стучал по стеклу, но постепенно успокаивался. Галке даже стало от этого немного грустно. Кошмары ей снились не часто, а такие яркие так вообще никогда, это был первый раз. Наверное, это всё из-за природы вокруг, чистого воздуха и полного безделья. Ну и близнецы ещё нагнетали, конечно, со своим черепом в тряпке. Не со своим, а… не важно. Нагнетали, и всё тут.

Она дождалась определённого времени, когда можно уже было бы идти на завтрак. Родители всё ещё спали, насыщались полноценным отдыхом. Круто им, берут от жизни всё. А Галка уже хотела покушать. Она долго рылась в вещах, в одном из чемоданов откопала-таки зонт и отправилась за едой.

Дождь без ветра был терпим. Под ногами хлюпало, дорога полностью размылась, тонкие ручейки коричневого цвета растекались вдоль обочины в сверкающую траву. Только тапочки жалко.

До хозяйского домика она дошла одна, остальные жители глэмпинга были ведь не дураки и наверняка ещё спали. В столовой, помимо Галки, оказались лишь женщина на раздаче и старик-фронтовик, который занял дальний столик у лестницы и смотрел в окно, будто дремал с открытыми глазами. У стариков такое бывает.

– Какая погодка, а? – не спросила даже, а утвердила женщина, стоявшая на раздаче, широко зевая. У неё был смешной белый колпак, будто застрявший в копне крашеных волос.

– Да уж, не порыбачить сегодня.

– У меня из-за этого дождя постоянно давление скачет как бешеное, – пожаловалась ей женщина. – Тебе пюре или макароны, дочь? Сердце быстро-быстро колотится, глаза закрываются. Котлетку? Подливой полить? Вот сейчас вас всех накормлю и спать лягу ещё хотя бы на часик. Салат возьми, дочь, свежий, огурцы и помидорки.

Женщина зевала заразительнее некуда, и Галка сама несколько раз с большим удовольствием тоже зевнула и вдруг вспомнила, что не спала, по сути, с трёх часов утра, после кошмара. А сейчас уже было восемь. Какая-никакая внутренняя гордость у нее была за то, что она использует время эффективно, но усталость всё равно накатывала волнами. Прилечь, что ли, тоже после завтрака? Спать во время дождя – милое дело.

Галка заняла самое удобное кресло на веранде. Пока родители не видели, она одновременно ела и смотрела интересные ролики на ноутбуке. Котлета была ещё ничего, а вот пюре разваренное и пересоленное. Так себе, если честно. Повариха с повышенным давлением, видимо, устала всегда всё время вкусно готовить или влюбилась в кого-то.

Через полчаса появились первые посетители. Взрослые, как один, были вялые, зевали, жаловались на ужасную погоду, дождь, детский плач – которого, кстати, давно не было слышно – и на лягушачий хор. Лягушки и правда будто бы взбесились. Их хорошо было слышно даже отсюда.

Галка доела и пошла за кофе, пока можно было. Очень сильно хотелось спать.

По дороге медленно плелись близнецы. Шли под дождём, без зонтов, в одинаковых шортах и майках, мокрые и какие-то совсем не бодрые. Интересно, они совсем не спали или всёже небольшие перерывы на сон у них считаются? Спор ведь штука серьёзная, но здоровье гробить – это тоже совсем не дело.

– Ни одним глазком! – сказал Марк, перехватив Галкин внимательный взгляд. – Всё слишком далеко зашло, теперь уже не отступить назад.

– И что вы делали всю ночь?

Братья поднялись под козырек веранды, встряхнулись, как гуси. Мокрые волосы у обоих стояли вверх торчком, майки прилипли к телам.

– Изучали периметр, – ответил Добрыня. – Ну, там, лягушек вычисляли вдоль большого берега. Самых орущих. Потом рогоз драли. На поляну пришли, пока дождь ещё не пошел. А там народ так и спит на лавках, хоть бы им что.

– Я видела.

– Потом дождь сильно хлынул, мы домой обратно вернулись, телик смотрели. Ночью всегда очень странные вещи по телику показывают. Старые передачи какие-то. Про разных целителей и ведьм.

– И никто так и не заснул?

– Мы друг за другом наблюдаем, – сказал Марк. – Доверяем, но всё же наблюдаем. Я в себе, конечно, уверен, а вот в Добром…

– Вообще, если надо, то мы друг за друга горой, – сказал Добрыня, расчёсывая непослушные волосы ладонью, так, что даже брызги полетели во все стороны. – Однажды мы шли из школы домой, а у нас там через старую лесополосу есть дорога. Гаражи там стоят заброшенные, машины ещё, которые люди побросали когда-то, в девяностые и нулевые. Без взрослых лучше вообще не ходить. Так вот, мы поспорили, кто быстрее из нас пробежит триста метров. Это вдоль гаражей, значит. Побежали. Я впереди бегу, как полагается, а Марк отстал.

– У меня коленка сломана была три года назад. Конец моей карьере футболиста, – вставил Марк, тоже поглаживая волосы.

Добрыня продолжил:

– Бегу, значит, я уже почти выиграл, оборачиваюсь через плечо, а там Марк, и за Марком сзади ещё кто-то увязался.

– Серьёзно? – удивилась Галка. – Пьянь какая-нибудь, или кто?

– Хуже. Две огромные дворняги. Колченогие, шерсть торчит в стороны, все в репейниках, у одной на подбородке длинная слюна висит, бррр.

– Я их по запаху учуял. Бешенством они пахнут. Ты вот знаешь, как пахнет бешенство?

Галка никогда даже о таком не задумывалась.

– Короче, – снова продолжил Добрыня. – Мне оставалось примерно метра два пробежать, я бы выиграл, тут вопросов никаких нет. Но как я брата одного оставлю? Я же не сволочь какая-нибудь.

– Не сволочь, – кивнула Галка.

– Схватил кусочек кирпича и швырнул! Потом ещё один! – Добрыня, распалившись, стал показывать и изображать, как он кидает кирпичи. Весьма правдоподобно у него это получалось. Марк кивал. – Короче, одну дворнягу я пришиб прямо по ноге. Убежали обе. Отбил. А так не знаю, что было бы. Сожрали бы они брата, и что мне одному потом делать? Правда, видишь, у него остался небольшой шрам между бровей? Это был тоже кирпич. Это я один раз промахнулся.

– Ну, он не специально, – вставил Марк. – Зато с этим вот небольшим шрамом мы проверили одну важную теорию. Говорят, что близнецы всегда чувствуют друг друга. Если у одного что-то сильно болит, то у второго тоже начинает болеть в том же самом месте. Так вот, у Добрыни между глаз ничего не болело, а я потом ходил ещё примерно два месяца с сильным головокружением. Но зато живой, собаки меня не сожрали.

– Вы молодцы. Серьёзно. Брат за брата, это круто. Дайте я ваше фото на память сделаю. Напишу большую заметку про чудесное спасение от бешеной дворняги!

Тут близнецы почему-то засмущались и фотографироваться не стали, поэтому они отправились завтракать. Женщина за стойкой, которая была в белом колпачке, сказала им:

– Берите сами ребята, чего нужно.

Зевала она много и почти без остановки. Галка и не знала, что можно вообще так часто зевать.

– Я голоден, как дикий волк! – объявил довольный Добрыня.

На улице как раз закончился дождь, и сквозь хмурые тучи, которые словно выжали из себя все остатки влаги и от этого стали намного белее, прорвалось наружу солнце. Поле через дорогу сразу заискрилось ярким изумрудом. Над озером растянулась радуга. Вот сейчас было самое время взять поскорее лодку и отправиться к живописным островам. По воде солнечные зайцы друг за дружкой прыгают, будто серебро вокруг рассыпалось. Деревья свежие, с каплями сверкающего дождя на листьях. И ягоды, черника, например – она ведь самая вкусная после грозы. Галка на мгновение даже вкус её почувствовала на губах и сглотнула скопившуюся слюну.

Братья подсели к Галке за ее столик. Оба с полными тарелками котлет и сосисок, без пюре или овощных салатов. Ещё бы пацанам пюре есть. Добрыня поставил прямо у салфетницы глиняную фигурку женщины без лица. Ночью в свете ламп она выглядела зловещей, а сейчас просто нелепой недоделкой. Юлию в процессе творчества покинуло вдохновение, однозначно. Вот только Галка же выбросила эту самую фигурку в мусорку.

– Вы где её нашли? – спросила у них Галка.

– У деда, – ответил Добрыня. – Мы часов в шесть сюда пришли, когда вдвоём гуляли под дождём, а он на веранде сидит и в руках вертит. Спрашивает, не мы ли её здесь оставили? Мы пытались отбиться, но он был настойчив. Пришлось забрать с собой.

Марк прищурился, разглядывая некрасивую фигурку.

– Уродская. Улыбка эта, от уха до уха. И как будто кого-то схватить цепкими руками хочет. Сумасшедшие часто видят мир в его когнитивном искажении, то есть не так, как мы. Юлия ведь думает, что вылепила красивую женщину, а на самом деле вышло вот такое чучело.

– Юлия говорила, что ей снится кто-то… – Галка запнулась на полуслове. В голове внезапно сложилось два образа. – Ну нет. Представьте, мне тоже такая же снилась сегодня ночью. Как будто она, но как будто это и Юлия.

Добрыня удивлённо присвистнул, показывая небольшую щель между передними зубами.

– Старик напугал, – добавила Галка. – Совал мне вчера эту фигурку прямо в руки. Думал, что она моя. У него ум за разум иногда заходит.

– Девяносто с лишним лет. Он, считай, совсем из другого века. Пришелец.

– Так, а что тебе приснилось? – спросил Марк. Он сделал вид, что совсем не удивлен. Ковырялся в котлете, разламывая её вилкой на маленькие кусочки.

– Ерунда. Будто она меня схватила, завернула в простыни и баюкала. И ещё колыбельную мне пела.

– Как младенцу, что ли?

– Ага. Перепутала с Юлиным ребёнком, – Галка рассмеялась, но как-то неуверенно.

– Хочешь, мы её утопим, – предложил Марк. – Как Клим Палыч тот череп. Хотя глину в озере размоет тут же, в момент. Поэтому это будет совсем не утопление, а разрушение сумасшедшего искусства.

– Хватит. – Галке стало вдруг совсем неуютно и тошно. Ночной кошмар вдруг всплыл перед глазами, будто всё снова происходило наяву. Она вспомнила те болотные запахи, шлёпанье босых ног по полу и охвативший её дикий ужас, когда ткань плотно спеленала руки и ноги, а длинные пальцы забрались ей в рот. Вот эти пальцы, точь-в-точь как у фигурки.

Братья внимательно на неё смотрели.

– Ладно, мы с Добрым не спим. А ты-то чего? – На вилке у Марка висел самый крохотный кусочек котлеты в мире.

– Я с трёх утра тоже не сплю, между прочим, – сказала Галка. – Кошмар сбил весь мой сон. Потом отвлеклась на монтаж видео. Надо, наверное, немного вздремнуть. Прийти в себя. Утопите эту уродину, а?

– Обязательно. Сразу после полноценного завтрака.

Галка заторопилась обратно к дому. Тихо было вокруг. На влажных лавочках вокруг кострища всё ещё лежали люди. Спали. Мокрые от дождя. Галка подошла к ним ближе. Люди сопели, похрапывали. Не умерли, значит. Под лавочками аккуратно выстроили тапочки, кроссовки. Лежал пакет с упаковками сока.

– Эй! – громко сказала Галка. – Вы чего?

Почему-то захотелось сделать именно так: громко и неожиданно. Чтобы поскорее разогнать и свой страх тоже.

Несколько человек на лавках вздрогнули, заморгали. Пузатый мужчина в джинсовых шортах сел и заразительно зевнул. Протёр мокрые глаза кулаками. К щеке у него прилипла травинка.

– Чего кричишь? – спросил он, еле ворочая непослушным языком.

– Вы всю ночь тут. Под дождём. Вам нормально?