Яблочко от яблони. Как прошлое твоего рода влияет на твое настоящее

Таланты, изобилие, предки как образцы для подражания

Что нам остается перед лицом всех негативных обстоятельств, о которых мы только что говорили? Хотя мы можем этого не замечать, к счастью, наше генеалогическое древо также полно сил и ресурсов, которые составляют наше наследие. Именно в нем жизнь была полна сил, желания и амбиции могли быть осуществлены, свобода и творческий подход находили в каждом свое выражение. Независимо от обстоятельств, те, кто нам предшествовал, находили решения, придумывали пути, преодолевали кризисы, проявляли таланты и развивали свои дарования. Именно благодаря этому мир продолжает существовать! Как мы можем связаться с опытом предков и вдохновиться этим генеалогическим наследием?

Вы можете начать с составления списка всего, что кажется вам положительным в каждом предке, независимо от вашего отношения к нему. Каким был конкретный талант того или иного предка? Чем он мог бы стать или чего он хотел бы достичь? Важно изменить точку зрения на этих персонажей генеалогического древа и рассматривать их как обычных людей, у которых были мечты, страсти, сильные чувства. Внимательно рассмотрев наши способности к выживанию и прочие ресурсы, мы можем прийти к осознанию того, что часть всего этого была нам передана по наследству. Нам нужно сделать из этого что-то, что подходит именно нам, потому что не существует древа, которое не имело бы на одной из своих ветвей стремления к жизни, движению и преобразованию.

Социальная траектория

Каждый человек, пришедший в этот мир, должен найти свое место и социализироваться. Этот процесс начинается в самом детстве с первого контакта с другими в школе. Тогда каждый человек открывает для себя новые возможные обстоятельства жизни, отличные от своих, и различные миры других людей, которые могут быть как привлекательными, так и сбивающими с толку. Этот опыт имеет сильные последствия, поскольку он формирует определенное представление о себе среди других, вызывая самые разнообразные чувства в зависимости от результатов этого обучения жизни в обществе. Очень рано в психике ребенка закрепится особое представление о его месте, его интеграции или его маргинальности, что позднее повлияет на его социальную траекторию, развитие и способы взаимодействия с другими людьми. Эти представления будут основаны на опыте этих первых взаимодействий, в которых он испытывал разнообразные, иногда противоречивые эмоции, которые он может (или не может) противопоставить словам своих родителей, их собственному опыту в этой области, а также чувствам, которые они испытали (таким как стыд, желание мести, чувство популярности, исключенности, маргинальности, превосходства и т. д.).

Более того, легко представить, насколько все эти составляющие будут зависеть от истории предыдущих поколений и стратегий, которые эти поколения использовали. Следует внимательно изучить, как осознанные и бессознательные цели каждого из них находят свое начало во фрустрациях или успехах предков.

Таким образом, мы можем рассмотреть место с точки зрения генеалогической истории и выявить связи между амбициями каждого ее персонажа, способностью к их осуществлению, разочарованиями и недостатками, казавшимися трудными или недоступными для тех, кто был до нас. Как это отразилось на самооценке, на нарциссических травмах, на чувстве небезопасности или неудаче, на потере, от которой мы так и не оправились, на желании мести или восстановления, которые унаследуют потомки?

Освещение этой обширной области, включая связь с профессиями, деньгами и социальным статусом, помогает нам понять, что за этими иногда извилистыми путями или заранее намеченными прямыми дорогами мы чаще всего идем в направлении восстановления или повторения генеалогического древа.

Анализ будет сосредоточен на том, как в соответствии с нашим прошлым выстраиваются наши социальные траектории, в том числе при воздействии повторяющихся паттернов, которые всегда ставят нас в одни и те же условия. Таким образом, мы можем выделить несколько ключевых направлений:

• проблемы с неудачами, постоянное ощущение отчужденности, выражающее неспособность существовать в мире и унаследованную проблематику поиска места;

• систематические провалы, которые заставляют нас снова и снова начинать все сначала в месте, которое мы занимаем не по праву и лишь в течение недлительного времени;

• сложности с иерархией, свидетельствующие о сложных отношениях с тем, что относится к закону и отцовской функции.

Ценности, пропагандируемые в семье относительно социального статуса, в зависимости от обстоятельств могут направлять нас либо к его укреплению через поведение, ориентированное на нормы, общественное мнение и уважение к институтам; либо к разрыву с истоками, к деградации, питаемой бунтом, или к творческой реорганизации, порождающей свободу и открытость мышления. Осознанность в этой области – единственный способ достичь если не власти над нашими социальными траекториями, то хотя бы возможности принятия ясных и подходящих решений, которые будут полностью нас удовлетворять.

Социальный стыд и классовый невроз

Многие вещи зависят от вопросов о социальном положении: они продолжают беспокоить ребенка, ставшего взрослым, особенно когда у него возникают проблемы с признанием себя во внешнем мире. Но сложна и другая сторона: что происходит, когда человек двигается вперед и «превосходит» своих предков? Можно подумать, успех должен вызвать радость или гордость у всех, но далеко не всегда это оказывается так: он может создавать и мощные конфликты между родителями и детьми. Тот, кто добивается успеха, зарабатывает больше, достигает более высокого уровня в обществе, тот предает, бросает и становится частью «другого мира». Мир богатых, мир буржуа, о котором мы мечтаем и претендуем на него уже несколько поколений, но чьи ценности настолько отличаются от наших, что не всегда возможно полностью их принять. В этом случае нужно быть готовым оставить свои корни и смело идти дальше, делать лучше, быть богаче, лучше интегрироваться в общество. Эта замена прежних связей другими, в случае если они глубоко противоречат прошлому наших предков, могут вызвать чувство вины, внутренние конфликты, а иногда и запреты, регрессии и понижение социального статуса в качестве наказания за то, что ты – тот, кто покидает, разрывает узы, освобождается от оков, от которых до сих пор никто еще не смог освободиться.

Винсент де Голежак замечательно описывает проблемы, которые называют классовым неврозом[14], указывая на то, что помимо двойственных чувств родителей по отношению к детям, которые их превосходят, и того, что может быть воспринято как отказ или предательство, добавляется вечный эдипов комплекс, решение которого часто бывает достаточно трудным. Чтобы преодолеть и разрешить классовый невроз, практически всегда сопряженный с этими проблемами, необходимо прибегнуть к социологическому и психологическому анализу, который осветит последствия этих социальных изменений на бессознательные отношения между родителями и детьми.

Призвание и выбор профессии

Почему вы занимаетесь своей профессией? Как вы ее выбрали? Она вам подходит, и если да, то по каким причинам? Порой случается так, что мы ставим свою профессию на служение генеалогическому древу. В то время как мы думаем, что выбираем свою работу исходя из наших предпочтений, мы можем вдруг обнаружить связь с гораздо более древней историей. Профессия, поскольку она связывает нас непосредственно с внешним миром, дает нам определенное социальное положение, символизирует возможное разрешение старых травматических мест или разочарований. Мы становимся врачами, учителями или адвокатами, чтобы залечить раны, компенсировать чувства невежества или бессилия, чтобы восстановить справедливость… Что может быть более подходящим для того, чтобы восстановить справедливость, чем на виду у всех состояться в профессии и быть одобренным обществом?

С другой стороны, как всегда, существует перекличка между измерением эдипова комплекса и тем, как мы будем отвечать на бессознательные желания родителей. Хирург, восстанавливающий тела, может таким образом подчиниться желанию матери, потерявшей отца во время войны при неизвестных обстоятельствах и так и не сумевшей принять эту безвестную смерть. В нем неустанно будет проявляться грусть, которую он несправедливо принял на себя, чтобы облегчить ее посредством эмпатии и стремления быть тем, кто излечивает свою мать от отчаяния всего лишь потому, что не может расстаться с ней. Конечно, все эти стремления обречены на неудачу: дедушка останется умершим в безвестности. Но сын займет особое место в сердце той, кто его родила. Место, которое тесно связано с фантазией о всемогуществе под внешне невинной видимостью…

Это всего лишь один из многих других примеров, но он показывает, как можно классифицировать профессии по их цели, чтобы за выбором каждого стало намного более легко различимым истинное намерение. Все же напомним, что эту череду выборов делают прежде всего люди, составляющие наше генеалогическое древо, и это не «хитрый замысел», которому мы подчиняемся, словно под воздействием коллективного сеанса гипноза. Вкладывая себя во что-то тем или иным образом, мы просто делаем то, что от нас ожидают (или наоборот).

Несостоявшиеся судьбы

Осмелиться посвятить себя той профессии, о которой мечтаешь… В наши дни представить подобное, кажется, относительно легко. Для наших родителей и предков в целом это, естественно, было не так. Экономические нужды, распределение ролей и устойчивые семейные традиции часто способствовали ограничению возможностей в профессиональном самоопределении. Женщины чаще, чем мужчины, подчинялись этим детерминизмам. Так, например, они могли выбрать профессию, где требовалось самоотверженное служение другим, но им приходилось отказываться от более оригинальных карьерных путей, за исключением некоторых особых случаев. Что касается мужчин, иногда их путь также был предопределен в зависимости от профессии родителей. Принятие своего собственного решения требовало большой смелости или способности оторваться от семьи, что, конечно, было доступно не всем.

Мы склонны забывать о тех ушедших временах, однако они живы в наших генеалогических древах, где существует множество зарубленных на корню судеб, так и неосуществленных, некоторые из которых было невозможно представить никоим образом, кроме как в тайных мечтах разных людей. Однако подобное не забывается просто так: отказаться от возможности блистать, от любимого дела, от погружения всем телом и душой в страсть, которая вас поглощает, или в профессию, где ваши таланты могут полностью раскрыться. Все это могло вызвать у некоторых ваших предков ужасное разочарование, а то и глубокое чувство несправедливости, которое никогда не было принято или утрачено.

Посмотрите на тех, кто по разным причинам смирился с тем, что не смог реализовать себя в желанной профессии или покинул выбранный путь. Как они отреагировали? Это могло привести к чувству гнева, разочарования или проявлению физических симптомов. Возможно, они пытались компенсировать эту потерю, подталкивая своих детей занять их место? Кто был выбран для реализации их мечтаний вместо них? Для детей это критически важно: спасти своего родителя от отчаяния, став, наконец, тем, кто добился успеха, но это не делает их собственный путь легче. Ведь тогда им приходится лишиться собственного призвания ради удовлетворения других?

Тоска по оставленной профессии или призванию может проявиться в неожиданных формах: так, «неудавшийся» дирижер может из чувства долга заставить других посвятить жизнь карьере музыканта или режиссера, но также и чему-то другому, что напоминает призвание управляющего, предпринимателя и т. д.

Глава IV

Мировоззрение: унаследованная ценность

С самого зачатия мы окружены множеством данностей. Среди осознаваемых и неосознаваемых факторов, которые мы воспринимаем, один из них кажется особенно важным. Это способ мышления о мире и связь с ним. Восприятие жизни в широком смысле – будь то этика, философия, религия, политика или просто повседневность – зависит от обеих линий родословной и в разных семьях передается более или менее явно. Однако, хотим мы того или нет, мы с самого начала погружены в атмосферу, где отношение к пережитому опыту будет обсуждаться, сталкиваться с другими отношениями или, наоборот, никогда не упоминаться, что может стать источником душевного беспокойства, напряжения или внутренних конфликтов. Это может показаться несущественным, но именно здесь медленно, но верно формируется и организуется значительная часть нашего отношения к нашей генеалогической истории. Взгляд каждого поколения на внешний мир, передаваемый следующему поколению, является матрицей, одновременно и глубоко структурирующей, и порой парализующей, а также дающей начало всякого рода блокам.

В каждой семье отношение к реальности формируется на основе общих параметров семьи, которые частично изменяются от одного поколения к другому. Таким образом происходит передача знаний, поведения и привычек. На каждом новом поколении остается новый отпечаток: все члены семьи, находясь на своем уникальном месте, способствуют сохранению статус-кво или его изменению, пересмотру. Эту сложность исследует трансгенерационный анализ, пытающийся выявить более или менее видимые связи, в том числе идентификации и лояльности, обязательства, запреты, связанные с общепринятыми представлениями и т. д. Как каждый будет позиционировать себя в этой обстановке? Сможет ли он продолжать существовать, сохраняя свою уникальностью? Или же ему придется принести себя в жертву и забыть о себе, чтобы не разочаровать группу и ее негласные законы – невидимые, но вездесущие, в том числе даже в мельчайших деталях повседневности? Каким образом он может дистанцироваться и начать различать свою субъективную правду, освободившись от других точек зрения, в которые он мог быть впутан уже давно?

Различные составляющие

С ранних лет мы подвержены мощным детерминизмам, некоторые из которых играют важную роль в нашем психическом строении. Социальная среда, в которой мы рождаемся, полна определенных ценностей, образов жизни и более или менее строгих правил, определяющих тип поведения, который от нас ожидают. Социология, анализирующая эти различные факторы, которые формируют нас с социокультурной точки зрения, занимает здесь важное место. То, родились вы в буржуазной семье или на ферме, будет иметь различные последствия, даже если они окажутся не настолько радикальны, как в более давние времена. Неравенства, связанные с деньгами, этническим происхождением, местом проживания, все еще продолжают существовать. Это очевидно.

Но человек – это не только отражение социальных условий своей родной среды, ведь он также учится жить в соответствии с образцами своих родителей и всем семейным опытом, который оказывает мощное воздействие на этические выборы, которые он сделает, и на модель поведения, которую он выработает в течение своей жизни. Эта взаимосвязь между различными факторами влияния, от психологического к материальному, будет определять внутреннее пространство, где со временем сформируется наше генеалогическое место. Каковы будут наши возможности, если мы не будем следовать по стопам наших предшественников, если мы не будем вписываться в сценарии, предназначенные для женщин и мужчин наших генеалогических линий? Есть ли у нас право менять эти роли? Какой свободой нам нужно обладать для подлинной встречи с собой? В конце концов, кто думает и решает внутри нас, когда мы представляем себе, что думаем и решаем сами?

Чтобы понять это и найти начало ответа на эти вопросы, которые охватывают целую жизнь, нам нужно почувствовать, до какой степени мы являемся собранием различных аспектов, иногда взаимодополняющих, но порой и глубоко чуждых друг другу, происходящих из разных потребностей. Поскольку в нашей связи с миром тонко переплетены элементы чувства, мысли, ощущения и интуиции[15], эти способы связи с реальностью К. Г. Юнг определил как различные «психологические функции», которые населяют нас. Наших предков они определенным образом направляли, влияя на их выбор, поведение и приоритеты, в нас же – образуют более или менее гармоничные сочетания, однако по-прежнему в значительной степени являются эхом наших предшественников. От творческого сочетания до застывания в однобокой позиции они проходят через нас, оказывая свое глубокое влияние. Родиться, например, в семье, где преобладает функция «ощущения» и где доминирует восприятие реальности через чувства, будет сложно для более «интуитивного» ребенка, для которого материальный мир часто является источником ограничений. Вот еще одна область, которая будет увлекательной для изучения, для лучшего понимания себя.

Разнообразные сценарии

Теперь давайте сделаем небольшой экскурс в трансакционный анализ[16] и одну из его основных концепций: жизненный сценарий. Для основателя этого подхода Эрика Берна сценарий – это «жизненный план, разработанный в детстве, подкрепленный родителями, оправданный событиями и завершающийся выбором»[17]. Каждый из нас формирует его в детстве весьма быстро, бессознательно прилагая усилия, чтобы достичь его любыми средствами. Каков бы он ни был, мы часто убеждены, что наш сценарий – это единственная версия, на которую мы можем претендовать. Он навязывается нам как неизбежность, и иногда кажется невозможным представить себе выход из того, что написано заранее. Однако эти установки чаще всего унаследованы[18]: они уже давно установились у тех, кто нам предшествовал, как нечто очевидное. Вынося за скобки детерминизм, можно заметить, что у многих из нас есть приверженность определенному способу видения жизни, с теми же ритмами, теми же следами, которые были у наших предков. Словно мы говорим лишь на одном языке – языке ушедшего прошлого, который все равно стремится повторяться с удивительной точностью.

Существуют различные типы сценариев в зависимости от исхода (счастливый, драматический и т. д.), циклов (измеряемых в месяцах и годах) и основных жизненных этапов (разрывы, переезды, неудачи, возрождения и т. д.). Тем не менее довольно часто встречаются и следующие темы:

• Страдание, которое проявляется в убеждении, что жизнь – это долгая череда непрерывных трудностей, что мы не заслуживаем быть счастливыми, что после счастья приходится «платить». В этом случае мы сталкиваемся со старой виной, передаваемой из поколения в поколение (которая может иметь множество источников); или с мазохистской фиксацией (у нас в семье нужно быть несчастным, чтобы чувствовать себя «своим»).

• Жертва, которую мы должны регулярно приносить, чтобы быть уверенными, что все будет хорошо. Для искупления более древнего проступка (здесь снова играет ключевую роль семейная вина), или когда мы выживаем в обстоятельствах, где многие погибли, чтобы почтить их память и не вызвать гнев божий…

• Работа, которую мы рассматриваем как высшую ценность, или единственную причину жить, или то, через что «мы всегда ускользаем», отодвигая все остальное на второй план, потому что это менее важно (любовь, нежность, счастье, сексуальность, удовольствие).

Эти темы часто повторяются в большинстве жизненных сценариев, иногда переплетаясь друг с другом. Они возникают у тех, кто нам предшествовал, и составляют единственные известные нам ориентиры в поведении: вот как «это принято в нашей семье, если ты женщина/мужчина». Конечно, есть вариации, но общий сценарий организуется по одинаковым фазам, последовательностям и часто очень похожим сюжетным поворотам. Можно вполне оправданно говорить о лояльности, но также о недостатке воображения и личного творческого подхода, который заключает нас в то, что уже известно, проверено и успешно испробовано. Неважно, счастлив ли финал или драматичен. Главное – делать как все или быть первым, кто поступит наоборот, но в конечном итоге у этого сценария мы остаемся в плену.

Ознакомление с наиболее распространенными сценариями в семейной истории сразу же приводит к отделению личности от тех, кто застрял на этих раз за разом пройденных путях. Этот первый шаг следует за более глубоким анализом выборов, лежащих в основе этих сценариев. Почему именно этот сценарий? Как началась история? Что этот фантазийный образ может нам рассказать о семье и о нас самих?

Ответив на эти вопросы, мы можем придумать другие способы участия в мире и рассмотреть настоящее и будущее на основе нашего истинного желания, вместо того чтобы заключать себя в тюрьму бесплодных повторений, которые часто приводят только к разочарованиям и поддержанию чувства неудачи и бессилия.

Место мысли и знания

Как мы «мыслим» в семье? Кто в ней принимает решения? Какие темы являются табуированными и никогда не обсуждаются из страха шокировать? Думают ли мужчины и женщины одинаково? Можно попытаться проследить, как мысль и знание передаются из поколения в поколение, начиная с наших прабабушек и прадедушек. Кем они были? Вольнодумцами? Поклонниками традиции? Какие представления о жизни они передавали своим детям? Являются ли коммуникация, слово, знание синонимами способности занять свое место, разрешив себе быть собой и проявив это во внешний мир? Это не всегда возможно: иногда приходится подстраиваться, «не высовываться» или запрещать себе критически мыслить об идеях, преобладающих на протяжении поколений. Иногда знание является прерогативой мужчин, а женщинам приходится оставаться в пассивной роли в этой области. В некоторых кругах, наоборот, женщины почитаются за независимость мышления.

Как воспринимается сам процесс размышления? Кто интеллектуально блистает? В какой области? В некоторых семьях все нацелено на учебу, как будто это единственный способ существования. В других царит недоверие к знанию, которое становится синонимом высокомерия. Образование может стать способом сведения счетов, поскольку позволяет одним отомстить другим. Таким образом, встречаются семьи, где одна из линий родословной переоценена из-за «признанного» интеллекта ее членов, которые презрительно смотрят на тех, кто продвинулся в учебе не так далеко.

Вложение родителей в интеллектуальное развитие детей часто является особенно значительным в том случае, если родители страдали от чувства неполноценности. Тогда на ребенка могут быть возложены большие надежды. Родители ожидают, что он будет блистать своими умственными способностями, как тот или иной обожаемый предок, или радовать своих бабушек и дедушек, которые ожидали этого от своих детей и были разочарованы… Эти истории полны неисполненных мечтаний, где укоренились идеалы блистательного успеха, однако они не всегда соответствуют желаниям всех членов семьи, что может сделать ситуацию напряженной.

Чрезвычайно интересно проследить историю атмосферы, в которую мы погружены, и способ, которым наши родители, а вслед за ними и их собственные смогли установить достаточно свободные отношения с самими собой, для того чтобы позволить себе свободно мыслить, не боясь ставить под сомнение преобладающие в семье предубеждения. В противном случае может возникнуть сложность выхода из унаследованных сценариев, упомянутых выше, и невозможность занять то место, которое мы хотим. Эти «философии жизни» порождают мощные блоки, проявляющиеся в недостатке автономии и значительном сжатии психического пространства.

Иногда достаточно осознать, что эти образы мышления, полезные в свое время, могли устареть, чтобы осмелиться перейти к другим концепциям, более соответствующим индивидуальности каждого. Все зависит, конечно же, от степени лояльности, которой мы подчинены: поскольку дистанцирование в этой области, как и в других, требует отпустить руки, которые, как нам кажется, протянуты к нам в призыве о помощи, неудовлетворенной потребности в любви или признания… Но истинная дифференциация достигается лишь ценой глубокой лояльности, прежде всего самому себе, и требует способности оценивать и размышлять о жизни автономно.

Ценности и системы ориентиров

В каждой семье есть своя иерархия ценностей, в которой поощряются характеристики, прекрасно вписывающиеся в семейную мифологию: в ней ценятся поступки, успех, самоотверженность и многие другие вещи. При ближайшем рассмотрении эти предпочтения часто скрывают дефицит, дискомфорт, который система пытается компенсировать, чтобы стать сильнее. Поэтому, когда большое внимание уделяется развитию и выделению той или иной ценности, даже если это может показаться уместным и справедливым, полезно понимать, что на самом деле мотивирует каждого. В конце концов, почему возвеличивается именно эта ценность, а не другая? Ничто так не свойственно семье, как эта система оценок, к которой она постоянно обращается. Конечно, она меняется в зависимости от эпохи и изменений социального статуса. Но всегда присутствует невидимый фундамент, на котором мы строимся, опираемся и к которому обращаемся, не уделяя ему особого внимания. Как он формируется? Кто его передает? Что происходит, когда мы не принимаем его?

Эта могущественная «внутренняя политика», порождающая правила поведения, которые каждый должен соблюдать, является результатом истории семейной группы, детерминизма социальной среды, событий, составляющих «легенду», рассказываемую в этом роду, и персонажей, которые служат для нее моделями поведения. Как ее выявить? Один из лучших способов – анализировать то, что мы осуждаем и презираем. То, что мы считаем недопустимым и что никогда не имело права на существование – то, что можно назвать «семейной тенью»[19]. Она очень хорошо отражает более или менее гибкую иерархическую систему, организующую пути каждого из ее членов. Вот ряд вопросов, которые могут помочь ближе понять эту тему.

Подумайте о том, что в вашей семье было презираемо или строго осуждалось: от чего хотели обязательно защититься? Что считалось самым ужасным недостатком? Какие меры принимались для нейтрализации этого конкретного элемента? Что составляет «абсолютное зло»? Что вызывает у всех жестокое враждебное отношение? Против чего вы были воспитаны? Ответ на эти вопросы предоставляет возможность выявить унаследованное видение мира, которое диктует свои законы и накладывает иногда даже более мощные ограничения, чем кажется на первый взгляд. Теперь давайте рассмотрим один из его самых верных союзников: семейный миф.

Рождение семейных мифов

Важность мифов для общества фундаментальна. Они позволяют любой группе людей структурироваться и обеспечивают сохранение связей между ее членами. Мифы собирают, укрепляют, объединяют вокруг набора особенностей, к которым каждый должен присоединиться, если хочет быть частью группы. Точно так же семейные мифы создают необходимую связь для согласованности этой конкретной группы людей, которая является семьей. Но у них также есть другая функция: создание немного улучшенной версии семейной истории, чтобы сделать ее максимально приемлемой в глазах общества.

Каждая семья, даже самая эксцентричная, имеет свою собственную систему ценностей и хочет представить себя миру в соответствии с теми критериями, которые ей дороги. Миф представляет собой лучший способ создать «покров», выделяющий ту или иную черту или характеристику. Как это делается? Прежде всего нужно озаботиться тем, чтобы скрыть то, что мешает или может вызвать неодобрение, даже отторжение у социальной группы. Затем крайне важно изменить семейную историю в нужном направлении: она может стать прекрасной, героической, романтической, славной, оригинальной в соответствии с «нормами» и фантазиями времени. Конечно, все это возможно благодаря феномену лояльности, вовлекающему всех в сохранение и поддержание дискурса такого типа. Это может привести к пересмотру, разрывам или разрушению мифа, когда некоторые начнут дистанцироваться и привносить критическое мышление – осознанно или нет. Но важно помнить: непринятие участия в семейном мифе требует уже совершившейся дифференциации, чтобы дать возможность осознанного выбора. В случае компульсивного отторжения это лишь попытка отделения, часто обреченная на провал из-за отсутствия внутренней свободы. Отделиться от семьи, сохраняя при этом свое место, как мы увидим далее, – это путь, требующий постоянного пересмотра собственных ценностей и принадлежностей, осознанных и бессознательных.

Этот путь будет основываться преимущественно на столкновении между фантазией и реальностью с целью отличить то, что считается «истинным», от более вероятных гипотез. Нужно уметь читать между строк и выходить за пределы видимого, чтобы понять, что за этими зачастую идеализированными версиями истории скрывается более обыденная, земная или двусмысленная реальность. Граница между тем, что скрывается, и тем, что хочется показать, всегда размыта. Каждый участвует в таком замалчивании по-своему, не всегда намеренно изменяя факты. Возможно, нужно просто оставаться бдительным и давать себе право не быть обманутым семейной историей, признавая при этом неизбежные привязанности, которые она вызывает.

Героические судьбы, генеалогические легенды, эдиповы фиксации

Что может быть более ценным, чем предок, покрытый славой? Он восстанавливает родовую репутацию благодаря своим подвигам или образцовому поведению и значительно способствует укреплению мифов, о которых мы говорили. И все же наследие может быть тяжелым бременем: некоторые герои генеалогического древа могут вызывать у потомков чувство недостаточности или постоянную необходимость доказать себе свою собственную ценность.

Персонажи, названные героями и поставленные на пьедестал, часто в результате значительных исторических событий или необычной способности к выживанию, которая спасла их от гибели, станут почти божественными «эталонами», которым зачастую приписываются качества, не имеющие ничего общего с реальностью. Превращение их в полубогов способствует созданию семейной легенды, основанной на успехе или силе, безупречном мужестве, исключительной честности и т. д., и, таким образом, неизбежно создает модель, очень часто являющуюся недостижимой.

Другая часто встречающаяся составляющая следствий создания этих генеалогических легенд – это сложность отделения от родителя противоположного пола как «объекта любви».

Сын или дочь стремятся любыми способами отдать должное идеализированному родителю и впоследствии могут вступать в союз только с теми партнерами, чье присутствие не будет затмевать знаменитого непревзойденного родителя. Именно так со временем члены семьи могут превращаться в идолов.

Потомкам останется лишь вдохновляться предками или быть с ними идентифицированными («как он похож на своего деда, который был таким храбрым, трудолюбивым и т. д.»). Легко себе представить, что попытки превзойти, противостоять или просто критиковать такие почти священные фигуры часто будут запрещены или даже наказуемы теми, кто защищает память об этих ушедших близких, иногда из-за эдиповой фиксации, а не из искреннего восхищения. Мы увидим, насколько важно в этой работе уметь различать за этими легендарными персонажами их слабости и недостатки, присущие каждому человеку, но не для того, чтобы критиковать или судить, а чтобы иметь возможность вернуть себе свободу любить или не любить в соответствии со своими собственными ценностями.

Изгои и отверженные в семье

В противоположность предыдущей категории некоторые персонажи семейного древа четко определяются как «нежелательные». Независимо от причин этого исключения, они становятся изгоями в семье, и это может привести к полному отрицанию их существования. Как строится это изгнание? Его могут вызвать различные ситуации, но они всегда связаны с невозможностью группы принять элемент, который представляет «угрозу»: риск заключается в том, что семейному сообществу будет придан облик, не соответствующий желаемому.

Очевидно, иногда у предков было беспокойное или даже осуждаемое прошлое. Все нарушения закона или запретов основателей (инцест, убийство и др.) выталкивают виновного из сообщества, но это не означает, что он исчезает из генеалогического древа. На самом деле это изгнание может вызвать противоположный эффект и сделать этого персонажа центром семейной заботы, однако в условиях полного молчания. Это не проходит без мощных побочных эффектов, поскольку, как мы увидим далее, нехватка проговаривания часто порождает токсичную атмосферу и сложные отношения, если не более серьезные симптомы.

Если уделить время пересмотру этих «изгнанных» из генеалогического древа персонажей, можно прийти к важным осознаниям относительно функционирования этих «внутренних законов», потому что изгнание может произойти только при согласии всех членов семьи. Иногда «уместнее» продолжать изгонять кого-то из этого маленького общества, чтобы показать, насколько те, кто в нем состоит, более достойны внимания. Речь всегда идет о вечном вопросе образа группы, о том, какой облик мы хотим иметь. Какими мы должны быть, чтобы продолжать существовать в безопасности? Это неизменная необходимость, которой все должны подчиняться? Возможно, некоторые более подвержены этому? Кто и почему? Вот ряд вопросов, необходимых для преодоления этих ценностных суждений, которые часто являются коллективными «ловушками».

Право на слово: кто, когда, как, почему?

Хотя многое значительно изменилось со времен предыдущих поколений в плане образования, коммуникация все равно подчиняется более или менее строгим кодам в разных семьях, и свобода высказываться от имени своего рода доступна не всем. В некоторых из них запрещено задавать вопросы, узнавать информацию или даже упоминать определенные темы. Это особенно актуально, когда подобные умолчания служат для сокрытия неприятной правды или защиты от болезненных воспоминаний. Но странным образом существуют даже семьи, где молчат, потому что не знают, что у них есть право говорить: будто слово опасно, табуировано и называние вещей может привести к катастрофам.

Иногда нужно строго следовать правилу всеобщего молчания, когда никто ни о чем не говорит. Этот недостаток коммуникации, который может порождать пагубные эффекты, не оставляет места естественному развитию личности. Однако, как говорит Дидье Дюма, он часто затрагивает две основные загадки человечества: сексуальность и смерть. Иногда на эту тему не произносится ни слова, и ребенок остается полностью наедине с самим собой, в полном неведении относительно самых фундаментальных в жизни вещей. И все же ему нужно услышать определенные вещи, для того чтобы сформироваться, в том числе то, что касается его происхождения и желания, лежащего в основе его зачатия. Долгое время считавшаяся запретной передача ребенку того, что необходимо знать в этих областях, в наши дни стала более приемлемой. Тем не менее столетия отрицания не так легко стереть; для некоторых эти темы по-прежнему остаются деликатными для обсуждения.

Речь здесь не о том, что для создания здорового климата в семье нужно проговаривать все подряд. Скорее речь идет о том, чтобы понять, что умалчивается и почему: как работают запреты на общение? Вокруг каких тем? Кто имеет право говорить, а кто должен молчать? Очень редко то, что касается важных событий или чувств, легко выражается словами. Большую часть времени вещи остаются невысказанными, потому что так удобнее. Способ, с помощью которого мы говорим на эти темы, также может быть тщательно организован, чтобы не подвергать сомнению определенные мифы или чтобы поддерживать то, что существует с древних времен. Таким образом, в некоторых семьях с самого раннего детства принято не задавать вопросы о том или ином поведении, и детей учат принимать то, что рассказывается более или менее открыто, как абсолютную правду. Мы часто недооцениваем мощь информационных и коммуникационных сетей, которые связывают нас друг с другом, особенно когда дело касается невербального. Во многих жизненных обстоятельствах вещи остаются невысказанными. Не говорить всего – это абсолютно нормальное ограничение человеческого функционирования. Но есть вопросы, которые, если их игнорировать, могут стать настоящими бомбами замедленного действия. Так происходит, когда существуют так называемые «семейные секреты».

Секрет в семье: искажение реальности

Семейный секрет, находясь в центре многих трансгенерационных патологий, существовал всегда. Сегодня тенденция в его отношении состоит в том, чтобы говорить все, чтобы быть уверенным, что ничего не останется «в тени», чтобы нанести как можно меньше психологических травм. Однако стоит знать, что проблематика секрета гораздо более сложна и требует глубокого анализа. Прежде всего, никогда не следует забывать, что проблема заключается не в самом событии или ситуации, которые скрываются, а в том, как о них говорят, в лживых или отсутствующих словах, которые искажают реальность. Не так давно некоторые ситуации должны были скрываться, чтобы не вызывать стыд, например внебрачные связи, «незаконные» рождения, психические заболевания и т. д. Сложно представить, что сегодня это может иметь такое же отрицательное воздействие на имидж семьи. Но в более давние времена принять подобное нарушение было непросто. И секрет был последним прибежищем, когда хотели избежать последствий болезненной или спорной реальности.

Как это работает? Чтобы ничто не просочилось и не подорвало уважение к группе или отдельному лицу, необходимо устранить все предметы и информацию, способные раскрыть правду: для сохранения секрета все средства хороши. Прежде всего речь идет об их сокрытии, искажении, отрицании – то есть о том, чтобы устранить все следы неловкой ситуации. Это может быть организовано одним человеком или частью семьи, а иногда и всей семьей. Речь всегда идет о чем-то, что нельзя присвоить и что исключается из истории древа, как если бы этого никогда не произошло.

Эффективно ли это? И да и нет: скрытый элемент может никогда не раскрыться, однако отсутствие разговора все равно может вызывать довольно сильные побочные эффекты, начиная с изменения способа общения. Ведь нам приходится постоянно следить за тем, чтобы не говорить о том, о чем не следует говорить! Мы можем не знать о существовании секрета, но нас как бы компульсивно тянет к ситуациям или людям, которые могли бы сыграть роль в его раскрытии. И, наконец, в худшем случае, когда секрет касается серьезных травм, пережитых предком, с которым психические динамики нас связывают особенно сильно, мы можем стать «заключенными» в секрет настолько, что будем постоянно к нему возвращаться. Тогда поддерживать стабильные отношения с реальностью будет все сложнее.

Хотя на самом деле секрет часто опасен, поскольку создает пропасть между реальностью и лживой или искаженной версией семейной легенды, нужно все-таки остерегаться раскрывать его без должного внимания: это требует тактичности, разумности и иногда помощи специалиста для распутывания сложного клубка проблем и последствий обвинений, эффекты которых никогда не безобидны.

Догмы и жесткие установки

От секрета до идеологии – один шаг… Тоталитарные режимы не ошиблись, основывая всю организацию общества на скрытности во всех областях, чтобы внушить страх и поддерживать систему в функционирующем состоянии. Этот принцип можно применить и к семьям, где мифы и убеждения стали тираническими и где больше нет другого способа уклониться от официального дискурса, кроме побега.

То, с чем мы имеем дело, можно рассматривать в терминах мировоззрения, иерархии ценностей в ее крайней степени, в которой нет места ни для свободы мысли, ни для выражения собственной позиции, ни для того, чтобы просто быть самим собой. Следует отметить, что все это может быть скрыто и так глубоко вложено в коллективную психику, что внешний наблюдатель не сможет обнаружить проблему с первого взгляда. Существует насилие, скрытое настолько хорошо, что оно недоступно для обнаружения.

В большинстве случаев, когда имеет место такая защитная система, мы можем найти одну или несколько травм, которые часто связаны с сексуальностью, смертью или потерей, которую так и не удалось символизировать. Таким образом, семейная группа будет изо всех сил объединяться, чтобы защитить себя от любой внешней угрозы. Поэтому следует избегать привнесения чего-либо нового или чужого и контролировать семейную психику, чтобы защитить ее от вторжения или непредвиденного события, которое нарушило бы ее безопасность. Таким образом, можно встретить застывшие в однобоком мышлении и видении жизни семейные миры, которые рассматривают новизну и изменения как угрозы.

Каждое явление драматизируется, как будто жизнь возможна только за счет фантазии о постоянной, неминуемой опасности, которая может уничтожить все подчистую. Многочисленные катастрофы, порожденные историей, значительно способствовали заключению некоторых семей в такую патологическую среду, не оставляющую места ни для творчества, ни для самой жизни во всем многообразии ее проявлений.

Глава V

Трансгенерация и союз(ы)

Человек является существом, полностью зависящим от отношений. Все в нем ведет к отношениям. Это заложено уже в самой идее зачатия, которое абсолютно уникальным образом объединяет мужчину и женщину. С самого начала присутствует другой, чуждый, иной, и именно благодаря этому непрестанному движению то к себе, то к другому продолжается жизнь. Как каждый человек создает союз с окружающим миром, своими родителями, братьями и сестрами и, наконец, с другим через близость любовной связи?

Этот вопрос, на протяжении всей жизни проявляющийся через встречи с людьми, напоминает крутой горный путь рядом с бездонными пропастями. Ориентиры вчерашнего дня разрушаются. Происходит перераспределение гендерных ролей, но, в отличие от предшествующих эпох, они уже не имеют успокаивающих, четко очерченных контуров. Сегодня поиск своего места мужчины или женщины, в том числе в любовной сфере, является вызовом на разных уровнях, в которых переплетаются наше желание и то, как это желание было пережито, признано или оставлено предыдущими поколениями[20].

Насколько эти пары и союзы прошлого, со всеми их ошибками, счастливыми или драматическими исходами, оказывают воздействие на наши отношения? Существует несколько возможных вариантов, зависящих от наших связей с генеалогическим древом. Но сразу почувствовать «общий климат», который царит в семье, можно уже только по отношению к этому вопросу: для одних эта тема будет табуирована как нечто катастрофическое или позорное, для других же будет значить отречение, потерю, страдание. Какова бы ни была история, она осталась в памяти потомков. Порой она требует нагнать упущенное, пережить прошлое еще раз, но уже лучшим образом, завершить его или отомстить за потерянное.

Обратимся к поколению наших прабабушек и прадедушек и тому, что мы знаем о парах, которые они образовали. Мы уже можем восстановить историю, хоть и в размытом, нечетком виде, но населенную живыми людьми, которые испытывали (или нет!) чувства. В зависимости от связей, которые они создали с их супругами, они могли чувствовать себя наполненными или несчастными, преданными, брошенными… Что в нашем способе устанавливать отношения осталось от их связей? Какую часть бессознательного мы продолжаем питать через выбор партнеров? Что мы от них ожидаем и что мы готовы им дать?

Любовные отношения в четырех поколениях

Как проживалась любовная связь в нашем генеалогическом древе? Какие образы и союзы мы унаследовали?

Прежде всего, какая атмосфера царит в этой сфере? Иногда невозможно вступить в союз по разным, казалось бы, внешним причинам, которые мешают объединению или внезапно его прерывают. Иногда союз заключается, но он приносит лишь фрустрацию и разочарование, обиду и более или менее скрытую злобу. Поскольку от самого начального этапа отношений до их материализации в окончательной форме переплетаются тысячи перипетий, которые активируют все трансгенерационное наследие, первый уровень анализа заключается в выявлении всех передающихся в семье убеждений на данную тему: что говорят о ней, что думают? Можно ли найти в истории той или иной пары драматические повороты, радикальные изменения в плане любовных сценариев? Или, наоборот, в семейных мифах все было гладко?

Во многих случаях оказываются распространены поспешные обобщения на тему полов: мужчины то «ленивые, бесполезные, озабоченные, ненадежные, слабые, ничтожные»; а женщины – «настоящие жандармы, депрессивные, зависимые, вторгающиеся» и т. д. Помимо этих распространенных представлений, которые часто передаются как непоколебимые убеждения, существуют более трудно обнаруживаемые убеждения, которые заключают любовные отношения в определенный сценарий, с одинаковым развитием от начала до конца. Общим в них является невозможность мужчин и женщин быть счастливыми вместе долго и удовлетворительно. Можно удивиться частоте трудностей и конфликтов в этой сфере, если забыть, что все это накапливалось на протяжении различных типов обществ, в которых жили поколения наших прабабушек и прадедушек. Эти условности оставили следы в подсознании каждого из нас во всем, что касается желания, удовольствия и отношений с другими. Мы также наследуем условности эпох, когда тела и умы, стесненные и запертые, подчинялись серии драконовских принципов, часто проповедующих воздержание и осуждающих все, что хоть как-то касалось сексуальности.

Давайте подробнее рассмотрим различные пары в генеалогическом древе, начиная с пары родителей: какова была природа их отношений? Возможно, вы заметили, что один из них занимал доминирующее положение, и вы противитесь этому в своей собственной паре. Или вы идентифицируетесь с тем, кто был подчиненным, и принимаете эту роль из лояльности. Много других элементов могут указать на то, что происходило между ними и почему они выбрали друг друга, часто обосновывая происходящее упомянутыми мотивами. Вам нужно почувствовать, имеет ли это к вам отношение сейчас, и если да, то каким образом: вы движимы желанием повлиять на конфликты, которые вам не принадлежат? Желаете ли вы переиграть ситуацию и преодолеть страдания, от которых они так и не смогли избавиться? Какого типа пару образуете вы, и какие связи можно установить с теми, кто предшествовал вам?

Навязчивое наследие: образы мужского и женского

Согласно упрощенному видению любовных отношений, по которому все происходит из эдипова комплекса, часто ошибочно говорят, что мы женимся на своей матери или выходим замуж за отца. Хотя этот комплекс нередко имеет место при нашем выборе партнеров, бессознательные представления о мужском и женском, передаваемые в генеалогическом древе, формируют наши ожидания и готовят нас к взаимодействию с другими по определенным моделям, иногда противоположным нашей истинной природе. Заключенные в устоявшиеся представления о том, что значит быть мужчиной или женщиной, мы с трудом пытаемся распознать за этими масками ролей другие, более живые и менее стереотипные лица. И когда, благодаря счастливому случаю, это происходит, мы отказываемся от этих масок в своих отношениях, даже не осознавая, что мы были подвержены влиянию предшествующих пар.

Способны ли мы заключить союз? И если да, на каких основаниях, каким образом, с какими предубеждениями о паре и о ролях каждого?

По мнению К. Г. Юнга, каждый из нас состоит из двух полярностей мужского/женского, одна из которых является частично бессознательной: так, у женщины есть бессознательное мужское начало, называемое Анимусом, а у мужчины – бессознательное женское начало, Анима. Связь, которую мы можем или не можем установить внутри себя между этими двумя психическими сущностями, будет определяющей для того, что происходит между нами и нашим партнером в пространстве пары.

Первая встреча с этими составляющими обычно происходит через родителей, которые принимают на себя нашу проекцию, подобно манекенам, которых одевают в разные костюмы. Таким образом, мужское начало женщины в первую очередь формируется ее отношениями с отцом. Но другой персонаж также играет здесь важную роль: дедушка по материнской линии. Почему? Потому что он является неизбежным эталоном для матери. И она не может избежать передачи своим детям какой-то части его характеристик, как образца или антиобразца, часто не осознавая этого…

То же самое происходит и с другой стороны: мальчик использует свою мать, а также мать своего отца по причинам, которые объяснены выше, как объект проекции своей женственной части. Когда речь идет о происхождении наших гендерных образов, легко представить, что все этим не ограничивается! Для понимания природы союзов нашего генеалогического древа необходимо изучить, как каждый персонаж нашей семейной истории смог связать и уравновесить эти две полярности в себе и в своих отношениях, опираясь на тех, кто им предшествовал. Также нужно не забывать внимательно изучить то, что вызывают в нас все эти вещи!

Различные виды пар

Конечно, у каждой пары есть своя уникальная история, основанная на встрече двух индивидуальностей. Но даже с учетом ее неповторимости мы, рассматривая различные модели отношений, можем увидеть закономерности в том, как в генеалогических древах появляются повторяющиеся случаи, когда пара выполняет одну из нижеперечисленных задач.

Возмещение