Удача лишней не бывает (СИ)

Деревня под названием Смоляницы и правда оказалась весьма большой. Она находилась на перекрестке двух больших дорог. Мне очень хотелось узнать, откуда и куда ведет другая дорога, если она даже выглядела широкой и наезженной. Но спрашивать побоялась, ведь это все равно, что расписаться в незнании местной географии.

Обед в нашей обширной компании я почти не помнила. Что-то ела, не вдаваясь во вкус, пропускала болтовню и подкаты Алоиса, делала вид, что близость барона меня совершенно не волнует. Хотя на самом деле все мужики раздражали, даже Фенька, который смотрел на менестреля исподлобья, будто подозревая того во всех смертных грехах. Самое удивительное — больше всех в тот момент мне импонировал Лорс, вот уж кому было на меня совершенно плевать, и он предавался собственным невеселым мыслям. Почему у него так скоро поменялось настроение? Все просто. Алоис вытащил из седельной сумки какую-то наливку в маленьком бурдюке. Предложил всем, исключая меня. Я и не хотела, мало ли какая отрава может быть у этого самовлюбленного типа, вдруг он травит всех женщин, что ему отказали? Но из вредности спросила, по какой причине такая дискриминация? Оказалось, что настойка крепкая, барон даже дал мне понюхать, думаю, она была градусов под сорок, а женщинам крепкое спиртное нельзя. Запрещено законом и господом.

Вот и как тут не молчать, когда буквально в каждой мелочи проскальзывает мое невежество? Надо срочно учиться читать, и изучать местные традиции и законы. Кстати, о рыбках, а не попросить ли барона об одолжении? Он ведь целую теорию моего появления в его землях придумал. Так что вряд ли я своей просьбой его сильно удивлю, мне кажется, он наоборот ждет чего-то подобного. Не в смысле научить меня читать, а вообще — просьб и вопросов ждет. Сколько раз замечала, как он намеренно делал паузу в своих рассказах, как бы намекая, что он ожидает с моей стороны интереса к данному предмету разговора. И как он мрачнел, когда я ни о чем не спрашивала и переводила тему. Неужели он не может понять, что доверять тайны чужому человеку это, по меньшей мере, странно? Или он априори не считает женщин людьми? Да не похоже.

Так вот, возвращаясь к Лорсу. Он тоже с радостью протянул свою кружку и сделал несколько глотков, а потом с полчаса блевал в ближайших кустах. А барон так спокойно ему сказал, что даже на эль, местное пиво, будет такая же реакция. Что, мол, все, мил человек, ты свое отпил, с этого дня тебе дорога либо в трезвенники, либо на тот свет. Вот мужик и сидел, понурив нос.

Когда мы выехали, стало значительно веселее. Алоис, поняв, что я его просто игнорирую, решил обратить на себя внимание другим путем, а именно пением. Знал, гад, чем взять! Я еще за обедом поглядывала на его лиру, которая очень походила на мою детскую арфу, так хотелось проверить ее звучание. Сам Алоис играл неплохо, но мелодии у него были очень простыми, возможно для того, чтобы даже верхом на коне их наигрывать. А вот такого голоса, как у него, мне слышать не приходилось. Даже оперные певцы не шли с ним ни в какое сравнение. Богатый тембр и диапазон, и море эмоций. Чтобы не смотреть на этого богоподобного красавца, я же вроде как на него в обиде, улеглась на дно телеги и глядела в небо. Лорс сидел рядом с Фенькой на облучке, так что мне никто не мешал вытянуться во всю длину. А над дорогой стелился завораживающий голос Алоиса, и будто наяву я видела битвы, страдание героев и трагическую любовь. Душа тянулась ввысь, взлетала и падала, разбивалась на осколки, чтобы вновь ожить, едва зазвучит голос менестреля. Глупо, наверно, но я ему все простила и не только ему, но и Владу. Да и прощать особо было нечего, ну приставал, ну пытался соблазнить, а другой бы не заморачивался и просто изнасиловал, времени было достаточно. Конечно, я решила не говорить ничего Алоису, а то начнет приставать по новой, но невозможно обижаться на такого талантливого певца. Ведь если он так поет, с душой, сопереживая, то он не может быть плохим человеком. Я почему-то в это верю. Почему простила Влада? Наверно потому, что он остался в прошлом, а прошлое надо отпускать, чтобы впереди тебя ждало будущее.

— Я снял две комнаты рядом, так что, Агна, хватит витать в облаках, пошли устраиваться на ночь, — вывел меня из собственных мыслей барон.

— А почему две? Одну мне, а другую вам четверым? А вы там все поместитесь? — задала глупый вопрос, правда, я это поняла, только когда спросила.

— Две, потому что одна комната мне, другая тебе. Но если хочешь, можешь спать со мной, а в твоей пусть ночует Фенька, — усмехнулся Гилберт. — А если нет, то он, как обычно, проведет ночь на сеновале, ему не привыкать. Ты, видимо, хочешь спросить, а как же Лорс? Почему я о нем ничего не говорю? Так он даже не твой защитник, к тому же взрослый мужик и сам о себе позаботится.

— А я? Мне почему комнату не снял? — обиженно спросил Алоис.

— По той же причине, что и Лорсу. Да и зачем она тебе? Все равно ночевать у какой-нибудь бабы будешь, — отмахнулся барон, закинул на плечо сумку и отдал подбежавшему конюху своего коня, чтобы о животинке позаботились. — Агна, пошли, у меня еще много дел на вечер.

Пришлось пойти, не ругаться же на людях, хватит того, что на нас бросали очень любопытные взгляды.

— Господин барон, сколько я вам должна за комнату? Я сама в состоянии ее оплатить, — заговорила сразу же, как мы зашли в мой номер.

— Агна, ты меня оскорбляешь! Ты специально это делаешь?! — взвился Гилберт, прижимая меня к стене за плечи. Ну хоть не за горло, как в прошлый раз.

— Нет. Я не собиралась вас оскорбить. Извините, если так вышло, — пробормотала я, удивляясь такому повороту. Кажется, я чего-то не понимаю, а точнее — многого.

— Тогда к чему все это?

— Я не хочу быть вам обязанной, то есть вообще никому. Я же понимаю, что потом все равно придется отдавать долги и хорошо, если это будут просто деньги, — честно ответила ему, не отводя глаз.

— То есть ты думаешь, что я потом потребую расплатиться за комнату телом?! — Гилберт выглядел таким ошеломленным и обиженным, что даже его раздражение куда-то пропало. — Ты, вообще, в своем уме?

— Только не говорите, что все делаете по доброте душевной?! Я не верю в бескорыстных дядечек, которые оплачивают расходы незнакомых девушек, и еще предлагают пожить в их доме. И тоже совершено бесплатно, наверно?!

— Агна, ну почему ты не такая же дура, как большинство благородных девиц? — в голосе барона появилась усталость. — Ты права, я не стал бы что-то делать просто так. Но с тебя я денег не возьму, их у тебя наверняка мало. Я их возьму с твоих родственников, если они объявятся.

— А если нет? — я-то знаю, что меня никто не ищет.

— Значит, будешь должна услугу, но не такую, как ты подумала. К тому же дом действительно пустует и, если у тебя получится договориться с покойным мэтром, я буду очень рад. Даже будешь платить мне символическую арендную плату, если для тебя это так важно. Ладно, я зайду примерно через час, а ты можешь пока ванну принять. Она вон за той дверью, думаю, дальше сама разберешься.

— Подождите, извините, если невольно вас обидела. И все-таки, что за услуга? Не люблю сюрпризов, знаете ли.

— Обсудим за ужином, сейчас я тороплюсь. Но не бойся, ничего неприличного или противозаконного предлагать не буду, — чуть улыбнулся мужчина и вышел. Что самое интересное, ключ от моей комнаты он мне не оставил. Забыл? Наверно.

Пришлось в ванну идти со всеми своими вещами, ну да их у меня немного. Я ожидала деревянного корыта или бочки с горячей водой, но была приятно удивлена, увидев, что ванна самая что ни на есть настоящая. А то, что она не из чугуна или пластика, а из керамики или фаянса, особо не разбираюсь в этом, то и это неплохо. Но больше меня поразило то, что был кран, пусть больше похожий на вентиль, и канализационный слив. Господи, да я уже люблю этот мир! Я-то думала, что у них тут дремучее средневековье, что теперь всю жизнь придется ходить в туалет либо под куст, либо тот, который на улице. А нет, у них был практически унитаз. Конструкция больше походила на горшок, который приделали к широкой трубе, и не было бачка для слива воды. Но разве это могло меня расстроить? Нет, конечно, тем более специальный кувшин для смыва висел рядом, а воду можно было набрать из-под крана. Все, жить можно!

В ванне я отмокала долго и с удовольствием, к тому же на полочке нашлось мыло и не такое, как было у Феньки, а весьма душистое. Хорошо-то как. Но надо выходить, а то скоро барон заявится, а он терпением не отличается. Да ладно если ворчать будет, а вдруг полезет с нравоучениями о том, как должно вести себя благородной девушке? Нет, не хочу, у меня сегодня слишком хорошее настроение. Полотенца, видимо, были не в ходу, а может, вообще не придуманы еще, и пришлось завернуться в белое полотно, а вторым, поменьше, замотать волосы.

Так получилось, что в комнату мы с бароном вошли одновременно, он во входную дверь, а я из ванной. Стало неловко, мысль о том, что под полотнищем я голая, заставила покраснеть.

— В общем, вот, — замялся Гилберт, потом, не глядя на меня, сгрузил ворох одежды на мою кровать. — Разберешься сама. Как оденешься, зайдешь в дверь напротив, я буду ждать там.

Едва он вышел, я пошла смотреть, что же он мне принес. Барон меня удивил, нет, не тем, что принес мне вещи, чтобы я смогла переодеться. Это-то как раз входило в мое преставление он нем, я за этот день не раз замечала, с каким выражением лица он смотрит на мой прикид. Дай ему волю, он с меня бы все содрал и сжег. Видимо, в его понимании девушка не имеет права так себя уродовать, даже если скрывается. Мужчина, что с него взять. Меня поразили сами вещи. Во-первых, платье светленькое, в бледно-розовую полоску в стиле ампир, лиф с кружавчиками, хорошо хоть белыми. Плюс был мини-корсет (для поддержки груди, а не формировании талии) из белого атласа, и из такого же материала трусики-шортики с завязками по бокам. А вот нижняя рубашка почему-то была из хлопка, простая, на широких бретельках, но мне понравилась.

В холщовом мешочке обнаружились полусапожки, кожаные, коричневые, там же, аккуратно свернутые, лежали новенькие розовые чулочки с подвязками. Я в шоке рассматривала такую пикантную деталь гардероба, они оказались связаны из тонкой шерсти, очень нежные и приятные к телу. Странно, но меня даже трусики с корсетом так не удивили, как чулки. В довершение всего, шла коротенькая курточка или жакет, которая как раз заканчивалась под линией груди, и объемный мягкий берет с опять же розовым пушистым пером. У меня сразу возник вопрос, это сам Гилберт неравнодушен к розовому цвету или ему какая-нибудь продавщица все это подсунула? Хорошо, что жакет с беретом были из замши и цвет имели спокойный, темно-коричневый.

Но привередничать я не стала, к тому же самой было любопытно увидеть себя таких вещах. С одеждой разобралась быстро, никаких проблем у меня не возникло. Только с платьем повозилась, потому что оно застегивалось на крючки. Нарядившись во все, я пошла в ванну, там было зеркало, хоть не во весь рост, но все же. Кстати, глазомер у барона отличный, в размере он не ошибся, платье сидело идеально, только было чуть длинновато, подол задевал пол. И сапожки были чуть свободнее, чем я обычно ношу. Но я думаю это от того, что Гилберт брал готовое, а не потому, что он слегка ошибся. А нежно-розовый мне, оказывается, идет, я сразу стала выглядеть молодо и невинно. Может, поэтому он и взял этот цвет?

Пришлось для усиления эффекта собственной привлекательности накрасить ресницы и чуть-чуть добавить блеска на губы. Решила с более насыщенным макияжем не экспериментировать, вдруг девушкам краситься нельзя или это прерогатива падших женщин. Ну и волосы заплела в косу, убрав ее под берет, оставив только челку, она уже высохла. А неплохо. Можно идти сдаваться, даже интересно посмотреть на реакцию барона.

Вот только что делать с собственными ценностями? Под платье их не спрячешь, оно хоть и трехслойное, но очень тоненькое, струящееся. Спрятать в номере, а у барона взять ключ и закрыть его? Наверно, это единственный вариант. Хотела затолкать под матрас, но подумала, что там найдут в первую очередь если что. Поэтому кошелек с золотом запихала в саму подушку, благо она оказалась не перьевая, а наполненная душистым сеном.

Мой путь через коридор до двери барона показался мне очень долгим, почему-то в последний момент навалилась неловкость. Захотелось вернуться, переодеться в свою одежду, чтобы спрятаться в ней, как в раковине. Я всегда не особо любила привлекать внимание, а сейчас и подавно. Чужой мир, чужие люди, положиться не на кого, все это заставляло сильнее замыкаться в себе. Самое удивительное, но один день в образе старушки мне понравился больше всего, наверно потому, что я играла. Для меня это была всего лишь роль, за которой пряталась настоящая я. Так, может, и дальше продолжить играть? Только теперь я буду благородной девицей на выданье. Улыбнулась своим мыслям, представив, что было бы, узнай Гилберт, что я три года была замужем. Наверно, затащил бы в постель, а потом бы благополучно забыл. Кстати, это хороший выход, если он мне надоест настолько, что я захочу избавиться от его внимания, то так и сделаю. Приняв такое решение, постучала в дверь барона.

— Входи, Агна.

— А как вы узнали, что это я? — спросила, едва зайдя в комнату. Больше для того, чтобы избавиться от смущения, ведь Гилберт был полуголый, явно только из ванной. Интересно, он это специально? Подумал, что я над ним решила поиздеваться, представ в полотенце? И решил отомстить таким же образом? И все-таки спина барона нравилась мне больше красивого тела Алоиса. У Гилберта была спина воина, а не качка, жилистая, с парочкой застарелых шрамов. Мужчина как раз вытирал волосы, находясь вполоборота ко мне, и пока не заметил моего изменения.

— Ты молча постучала, остальные еще с коридора кричат, кто они и что им надо, — улыбнулся Гилберт и вскинул на меня взгляд. И застыл, обозревая полученный его стараниями результат. Я взирала на него с не меньшим удивлением. Барон побрился! Если раньше я думала, что ему лет тридцать пять, то теперь видела, что ему не больше тридцати. Самое странное, симпатичнее он не стал, даже наоборот, брутальность ему однозначно шла сильнее. Но зато сейчас на всем лице выделялись глаза, умные и красивые, а еще удивительно теплые. Почувствовав, что щеки стремительно краснеют, разорвала зрительный контакт с бароном. Черт, что-то я слишком сильно вжилась в образ невинной девушки, если смущаюсь восхищенного мужского взгляда. А ведь приятно. Самой себе в этом стыдно признаться, но захотелось немного пококетничать, чтобы еще раз увидеть восторженный блек светло-карих глаз.

— Агна, вам очень идет это все, — проговорил барон, нервно комкая полотенце в руках, не зная, куда его деть.

— Спасибо. А вы уверены, что мне все идет? Вы ведь не все на мне смогли оценить, — заулыбалась я, видя его неловкость. Не одной же мне страдать, пусть тоже помучается. — Кстати, розовый — это ваш любимый цвет? Знаете, для меня розовые чулки стали практически откровением.

Лицо Гилберта стало пунцовым, не знаю только — от смущения или ярости. Глаза его сверкали, тряпка была отброшена в сторону. Он приближался ко мне с решимостью, которая могла означать только одно, сейчас меня будут или убивать, или раздевать.

— Агна, — вкрадчиво произнес он, нависая надо мной. — Тебе разве не говорили, что на некоторые темы с мужчинами лучше не шутить?

Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела. Откуда-то пришло желание дотронуться до кубиков пресса, провести пальцами по груди барона. Черт, месяцы воздержаний дают о себе знать! А я думала, меня мужчины еще долго интересовать не будут после Влада. Сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами и уперлась спиной в дверь. Гилберт шагнул ко мне опять, и пришлось выставить руку, чтобы он не дотронулся до меня своим телом. Когда моя ладонь в отталкивающем жесте легла ему на грудь, мы оба вздрогнули, почувствовав легкий разряд тока.

— Что это было? — прошептала я, хотя разрывать сложившуюся интимную ситуацию не хотелось. Глупо, но меня никогда еще не било током при прикосновении к мужчине, только в книжках об этом читала.

— Думаю, это предупреждение вашего браслета, — холодно ответил Гилберт, отходя от меня и отворачиваясь. — Агна, мне надо одеться, я не думал, что вы так быстро придете. Женщины, в основном, собираются дольше.

— Я подожду вас у себя, — разочарование нахлынуло волной, все-таки я дура, верю всяким романтическим книжкам или своим фантазиям. А это всего лишь браслет. — Кстати, вы забыли оставить мне ключ от комнаты.

— На столе возьмите, это ваш.

Я проскочила к столу, что стоял недалеко от двери, взяла ключ и, не глядя на мужчину, стремительно направилась к выходу.

— Агна, простите мою грубость, — перехватил мою руку барон. — Но иногда вы бываете…

— Невыносима? — усмехнулась я.

— Да. Хотя, признаться, посмотреть на розовые чулки мне до сих пор охота, — хмыкнул Гилберт, криво улыбаясь. А мне стало очень легко, приятно услышать искренние извинения. И пусть для барона это была грубость, для меня же спонтанность, а на нее я не злилась. Ведь она доказывала, что я ему симпатична как женщина.

— Ну, услуга за услугу, кажется, так вы недавно говорили? К тому же вы меня в таком виде видели, что показать вам ножку в чулке уже не будет чем-то вызывающе неприличным, — рассмеялась я, глядя на его шокированную и недоверчивую физиономию.

— Можете просить все, что в моих силах, — сглотнув, произнес барон.

— Научите меня читать, Гилберт, — серьезно произнесла я, напряженно ожидая ответа и встречных вопросов. Но их не последовало, барон улыбнулся в ответ солнечно и открыто.

— Почту за честь, леди Агна.

— Тогда договорились, — обрадовалась я, забыв обо всем.

— Агна, а ты ничего не забыла? — с лукавыми искорками в глазах смотрел на меня барон, когда я взялась за ручку двери.

— Ах да, чулочки, розовые, — притворно скривилась я и, жестом заправской соблазнительницы, приподняла край подола до колен. Шумный вздох барона, его потемневшие глаза с поволокой, никак, по моему мнению, не могли принадлежать такому непробиваемому мужчине, как он. Или я чего-то не понимаю в этом мире? А может просто в мужчинах? Выскользнула за дверь, пока Гилберт не надумал, что потрогать интереснее, чем просто увидеть.

— Прелестная незнакомка, позвольте узнать ваше имя, дабы запечатлеть его в стихах, — догнал меня незабываемый голос менестреля, когда я собралась зайти в свою комнату.

— Алоис, вы когда-нибудь поднимаете взгляд выше женской груди или ягодиц? — усмехнулась я, оборачиваясь к нему. — Знаете, у нас еще и лица есть, а по ним запоминать намного легче. Не надо, не думайте над моим риторическим вопросом, я даже на таком значительном расстоянии слышу, как скрипят ваши мозги. Я не переживу, если невольно стану причиной вашей преждевременной кончины.

— Агна?! — только смог выдохнуть офигевший Алоис, а я уже зашла к себе и закрыла перед его носом дверь. Вот теперь можно было и рассмеяться. Кажется, я нашла способ бороться с его притягательностью, немного иронии, чуть больше насмешки и вот уже первый в королевстве ловелас растерян и не знает, что ответить. Главное, не перегнуть палку.

Глава 8, в которой все от планов плавно переходят к действиям

Едва за Агной закрылась дверь, Гилберт тяжело опустился на кровать. Ему нужно было пару минут, чтобы привести эмоции в порядок. Когда он зашел в лучшую, в этом крупном селе лавку готового белья и описал формы девушки, он и не предполагал, что конечный результат будет выглядеть так. Кто же знал, что Агна такая милая, симпатичная, стройная и с женственными формами? А розовый цвет ему раньше совсем не нравился, ровно до того момента, как он увидел Агну в этом платье. Продавщица спрашивала про цвет платья, но он предложил выбрать ей на свой вкус, здраво рассудив, что любая вещь будет лучше тех тряпок, что носит его ведьмочка. Да-да, еще бы немного и она стала бы его, потому что это единственное желание, которое его обуревало. Хорошо, что браслет сработал, остудив мозг. Чуть сам не оттолкнул Агну от себя, а ведь собирался осторожно подвести ее к мысли, что быть его любовницей не так уж плохо.

Зря он думал, что в девушке нет кокетства, самую малость, но есть. И ему это очень понравилось, как и стройные ножки в розовых чулочках. Заводил не столько цвет или фасон, а просто сам факт, что Агна согласилась показать ножки. И неважно, что он ее видел полуголой у озера, там была безысходность, а здесь только ее желание. Ну и его, конечно.

А еще было приятно осознавать, что он не ошибся с выводами. Агна из Содружества. Выучить язык с помощью магии труда не составляет, а вот учиться читать на чужом языке нужно как обычно. Что Агна и продемонстрировала своей просьбой, которую Гилберт будет с радостью выполнять. Он уже представил себе их, склонившихся над книгой, голова к голове, близко настолько, что слышно дыхание друг друга. Достаточно повернуть голову и можно коснуться губами ее щеки, а потом поцеловать по-настоящему.

Стоп! Хватит фантазировать, не время и не место. Пора подумать, о чем он будет просить Агну. Признаться, он рад, что все сложилось так и никак иначе. И даже наличие Алоиса рядом с девушкой, которая ему самому симпатична, несильно раздражало. Потому что друга детства барон собирался использовать в своих замыслах. И не тайно, как любит делать это сам менестрель, а с полного согласия последнего. Пусть ему это и не понравится, но деваться Алоису некуда. А вот чтобы заручиться поддержкой Агны, это придется постараться. Гилберт был уверен, его ведьмочка слишком порядочна. Хм, а ведь на это тоже можно давить, раз ей чужд обман, то он расскажет ей правду. А если ее еще и с братом познакомить, чтобы она тоже прониклась к нему сочувствием, то, считай, дело сделано. Гилберт задумал ни много, ни мало, а устроить для единственного брата развод. Он желал ему счастья, ведь кроме него у Гилберта никого не было. И если собственное счастье барон из рук не выпустит, если повстречает в жизни, то брат, как человек порядочный и инфантильный, в очередной раз может стать жертвой обмана. Ему бы такую девушку, как Агна, серьезную, молчаливую и устойчивую к Алоису. Да просто клад, а не девушка! А может и правда уступить брату? Ведь сам Гилберт не планирует серьезных отношений, он вообще не приверженец брака. Придется тогда отказаться от навязчивой идеи затащить Агну в свою постель, но для родного брата ничего не жалко. Решено, он их познакомит и сделает так, чтобы они больше времени проводили вместе. А там на все воля Господа.

* * *

На ужин барон зашел за мной минут через десять, весь такой элегантный и безукоризненно вежливый. Даже непривычно. Решила не ударить в грязь лицом и повела себя так же, мило улыбаясь, но держась немного отстраненно. Мы под руку спустились в общий зал, но подоспевшая подавальщица сразу же проводила нас за ширму. Я так понимаю, это был кабинет для вип-персон. По местным меркам, наверно, элитное место, а по нашим ничего особого. Но все равно приятно, что не придется сидеть у всех на виду, хватило того, что наш спуск вызвал живейшее любопытство. А так как в зале в основном сидели мужчины, то все свое внимание они уделили мне. Алоис уже дожидался нас за столом, улыбаясь как обычно, будто и не было того короткого разговора у моей двери. Ну и ладно, раз он такой необидчивый, я тоже буду делать вид, что ничего не произошло.

Первые полчаса мы отдали дань мастерству повара, то ли я была голодна, то ли кулинар и правда неплохой мастер своего дела. Когда же все насытились, Алоиса ждать пришлось подольше, аппетит у него был просто превосходным и не скажешь, что за обедом он тоже отнюдь не голодал.

— Алоис, куда в тебя все влезает? — усмехнулся барон, потягивая, как и я, вино из кружки. Бокалов в данном заведении то ли не водилось, то ли их не посчитали нужным подать. А кружки очень даже симпатичные, фаянсовые, расписанные цветочками. Да и вино неплохое, хотя столовые вина не очень люблю. А тут после мяса хорошо пошло кисленькое красное.

— Это все нервы, мой друг. Творчество не может быть без полной отдачи своих чувств ему. Вот и приходится раз за разом заедать безответную любовь, растоптанные надежды, уходящую молодость, — с пафосом сообщил нам менестрель. Я не удержалась и фыркнула. — Что же в моих словах вас так рассмешило, леди Агна?

— О, ну что вы. Отнюдь не ваши слова стали причиной моего смеха, — улыбалась я, глядя на раздраженного красавчика. — Понимаете, я всего лишь подумала, как удачно, что вы менестрель, а не танцор.

— И в чем вы видите удачу? В том, что музыкой можно выразить больше чувств? — подозрительно спросил Алоис, он не забыл про мой смех и ждал каверзы.

— И это тоже. Но больше в том, что лет через десять, когда вы с трудом сможете пройти в двери, вы сами будете считать свой голос удачей.

Барон расхохотался, громко, заливисто, став очень обаятельным и милым, я невольно им залюбовалась.

— Вы намекаете, что я стану толстым?! — прошипел менестрель, желая взглядом меня убить.

— Нет, я всего лишь делаю логические выводы. Ведь все мы продолжение своих родителей. Если ваш отец или мать, смотря на кого вы больше похожи, с годами сохранили стройность, то и вам нечего бояться, — пошла я на попятную, а то все это будет смахивать на оскорбление или злую шутку. А мне не хотелось обидеть Алоиса, задеть, уязвить его самолюбие, пошутить, но не обидеть.

— Сохранили, — хмуро произнес блондин, но при этом отложил недоеденную куриную ножку обратно на тарелку, а потом и ее отодвинул от себя подальше. Ох, не все так радужно было в семье Алоиса. Похоже, не ведая о том, я случайно задела больную тему.

— Алоис, ты хотел переждать гнев монарха у меня, что ж я согласен, но с одним условием, — перевел тему барон. — Все с тем же. Обещания надо выполнять!

— Гил, я же тебе говорил, что не смогу! — вскинулся красавчик, забыв про свои обиды.

— Не переживай, у тебя все получится. Вместе мы что-нибудь придумаем. А не справимся сами, попросим Агну. Леди, вы ведь нам поможете восстановить справедливость? Если согласны, то это и будет той услугой, о которой я говорил.

— Справедливость? Это, конечно, хорошо и правильно, но хотелось бы подробностей. Я не люблю ввязывать в авантюры, не имея всей информации на руках, — про то, что я однажды вышла замуж за проходимца и афериста, решила не упоминать, это останется моей ошибкой и тайной.

— О, это грустная и трагическая история, я подумываю написать песню о ней, — мечтательно закатил глаза менестрель, что меня в нем поражало, так это то, как быстро у него меняется настроение. — Гил, ты же позволишь мне рассказать эту историю? Сколько лет прошло? Три года? Да, точно, это произошло в тот раз, когда я немного перепил на свадьбе Энрике. Пришлось в спешном порядке покидать дворец. Представляешь, Гил, он до сих пор на меня обижается и было бы за что!

— Алоис, не прибедняйся, я вообще удивляюсь, как он тебя не убил. Виданное ли дело, первым побывать в спальне молодой жены, еще до новоявленного супруга. Радуйся, что он не в короля характером пошел и пылких чувств к жене никогда не испытывал, — пояснил специально для меня барон. Я же пребывала в легком шоке, вот так нравы у них во дворце. Ну ладно, этот белобрысый просто кобель, но невеста куда смотрела? Спутать жениха с менестрелем? Ой, что-то не верится.

— Ну с этой историей все понятно. Хотя если вы собираетесь восстановить справедливость и дать возможность оскорбленному принцу отомстить Алоису подобным же образом, то не представляю, чем могу помочь, — ехидно улыбнулась я, вызвав своими словами новый взрыв смеха барона и мрачный взгляд исподлобья блондина.

— Нет, эту справедливость пусть Алоис восстанавливает сам, без нас. А, кстати, это замечательная мысль, уверен, Энрике ее оценит, — давясь смехом, проговорил Гилберт. — Дело в моем младшем брате, его обманом заставила жениться на себе одна беспринципная девица, и я хочу добиться их развода.

— А ваш брат хочет? А то, может, его все устраивает?

— Если бы его все устраивало, то я давно стал бы дядей. А он спальню жены ни разу не посещал, — помрачнел барон.

— И все-таки расскажу я, Гил отделается общими фразами, и ты толком ничего не поймешь, — влез Алоис, которому не нравилось, что ему не уделяют должного внимания.

И он рассказал, со всеми подробностями, будто я сама была этому событию свидетельницей. Не знаю, насколько вся эта история правда, может, менестрель ее приукрасил, но даже если всего лишь половина соответствует действительности, то я им помогу. Начать надо с того, что брат Гилберта латентный маг, то есть его дар не инициировался, а так и остался спящим. В детстве ему пророчили выдающееся будущее, но, когда к пятнадцати годам дар так и не проснулся, все о нем забыли. Даже родители перестали обращать на него внимание. А зачем? Старший сын и наследник их вполне устраивал, успехами радовал, а младшего жалели, понимая, что тому всю жизнь придется прожить на содержании брата. Но Дедерика это не устраивало, он решил во чтобы то ни стало найти свое место в мире. И у него получилось, наука стала для него той отдушиной, заменив место нераскрывшейся магии. По словам Гилберта, его брат пишет научные труды, его работы признаны во многих странах Содружества. А для семьи, чтобы внести свой вклад в ее благосостояние, он сам ведет все расходы и доходы их владений. В общем, жизнь удалась, и он больше не чувствует себя ущербным на фоне старшего брата. Но есть одно «но», его жена. Женщина необъятных габаритов, хитрая, стервозная и при этом постоянно третирующая Дедерика.

На мой закономерный вопрос, куда же он смотрел, когда женился, мне поведали саму историю. Это случилось три года назад, Дедерик писал какой-то научный труд, он как раз заканчивал высшее учебное заведение имени Патриция Лузарского в столице. Он часто сидел в публичной библиотеке, у него, как у лучшего студента, был доступ в закрытую часть. Ламия училась на первом курсе, была среди отстающих, ее отец постоянно платил, чтобы ту не отчислили. Скорее всего, девушку специально отправили учиться, чтобы она нашла себе жениха, а она уже тогда была крупной. В конечном итоге ее выбор пал на Дедерика, потому что он ее не прогонял, он просто ее не замечал, но девушке уже и это казалось знаком внимания. Потом она пыталась с ним кокетничать, приглашать на прогулки, но брат Гилберта всегда отказывался. Ему Ламия не нравилась, но, как порядочный молодой человек, он не мог прямо сказать об этом девушке. Очень скоро она поняла, что так у нее ничего не выйдет, и пошла на хитрость, попросила помочь с курсовой, подсказать какие книги лучше взять. Так они оказались вечером в библиотеке, почти перед самым закрытием. Но ведь у Дедерика был ключ, да и выбрать книги по теме не заняло бы много времени, это он так думал. А у девушки были другие планы. Как подозревает барон, она или ее отец подкупили служителя, и Дедерика с Ламией заперли в библиотеке на всю ночь. Парню, может быть, удалось бы сбежать через черный ход, от которого у него был ключ, но как раз у его порога Ламия лишилась чувств, придавив своей тушей дверь.

А поутру, когда их открыли, девушка стала биться в истерике, говоря, что на ее репутации теперь несмываемое пятно, что как честный мужчина Дедерик должен на ней жениться. Ну и как апофеоз, пригрозила покончить жизнь самоубийством, и это в присутствии свидетелей. А потом прибежал ее папаша, устроил форменный балаган, грозил королем. В общем, парня женили, не особо спрашивая. Может быть, все и сложилось у них, ведь в семейной жизни красота невесты не главное, но в процессе разборок и обвинений Дедерика в соблазнении и лишении девичьей чести Ламии, выяснилось, что невеста не девушка. Так как сам парень знал, что никак не мог быть к этому причастен, то очень обиделся на свою жену и ни разу не посетил ее спальню.

Вот мне и предлагали поучаствовать в благом деле, сделать так, чтобы Дедерик подал на развод. По закону, если в браке за три года не родились дети, то можно подать на развод, а если еще и будет доказано, что жена изменяет, то муж не будет выплачивать ей отступные. Как я поняла, подлым соблазнителем Ламии будет Алоис, к которому она неровно дышит. А меня ждала участь независимого свидетеля и заодно я должна буду в определенное время ненавязчиво проводить Дедерика к месту разврата. В целом я согласилась, но с одним условием, мне нужно было сначала познакомиться с этой семьей, чтобы сделать свои выводы. Алоис возмущался, он не хотел быть соблазнителем Ламии, бил себя в грудь, плакался, говоря, что она совершенно не в его вкусе. Что у него просто не получится. Пришлось ему помочь, сказав, что ведь не обязательно доводить дело до конца, достаточно будет, если Дедерик увидит свою жену в компрометирующей обстановке. Менестрель засиял, сказал, что на такое он согласен и сделает все в лучшем виде, даже стихи прочитает или песню споет этой корове. На том и порешили. А потом разошлись по комнатам. Время уже было позднее и всем хотелось отдохнуть. Ну мне уж точно.

— Спокойной ночи, Агна, — поцеловал мне руку барон, проводя до моей комнаты. Алоис остался внизу, намекнув нам, что собирается провести ночь у женщины. Ну это его дело, главное, чтобы ко мне не приставал.

— Приятных снов, Гилберт, — улыбнулась мужчине, за этот вечер я как-то привыкла называть его по имени, хоть и говорила «вы». Он улыбнулся в ответ, порываясь что-то сказать, но передумал, склонил голову в учтивом поклоне и открыл свою дверь. Я не стала дожидаться непонятно чего и вошла к себе. Хотелось спать, да и не мешало бы подумать надо всем, что случилось за последние сутки.

Поразмышлять над ситуацией у меня не получилось, стоило только голове коснуться подушки, как я провалилась в сон. Снилось мне что-то легкое, светлое, оно невесомым облачком касалось моих волос, лица, губ. Я улыбалась, расслабившись от такой незамысловатой ласки. Но вот сон сменил направленность, а чьи-то прикосновения стали настойчивее, требовательнее, отзываясь в моем теле мурашками.

— Какая же ты сладкая, — сквозь сон услышала чей-то шепот. Вздрогнула, распахнула глаза и чуть не завизжала, хотела, но Алоис не дал, накрыв мой распахнутый рот своими губами. Я мычала, отбивалась, а он целовал, используя весь свой опыт и язык в придачу. Наверно ему надоело, что я пытаюсь его столкнуть с себя, а может, просто пару раз перепало по голове, но он перехватил мои руки своей ладонью. Силы были неравны, освободиться не удавалось, а мое сопротивление еще сильнее заводило мужчину, я это чувствовала своим бедром, к которому он жарко прижимался. Когда до меня дошло, что надо было укусить этого засранца, он уже отпустил мои губы и уделил внимание шее. Можно сколько угодно себя обманывать, говорить, что Алоис мне не нравится, что он меня бесит и раздражает, что он, вообще, не мой тип мужчины. Да только телу этого не объяснишь, его как раз все устраивало, более того, оно начало активно включаться в игру, тут тебе и дыхание учащенное, и прогиб в пояснице, неосознанный, конечно, но апофеозом стал стон, который я с ужасом опознала как свой.

— Алоис, прекрати! Пошел вон с моего тела и кровати! — яростно шептала я, стараясь не поддаваться волне возбуждения. Блондин только усмехался, целовал, ласкал свободной ладонью мою грудь и шептал какие-то комплименты.

— Агна, ты же хочешь меня, зачем строишь из себя недотрогу? — спросил менестрель, запуская мне руку под подол нижней сорочки, которую я решила использовать, как ночную рубашку. От неожиданности я дернулась и случайно угодила блондину по тому месту, что так навязчиво прижималось к моей ноге до этого. Алоис охнул, заскрипел зубами, давясь матерными словами. Я попыталась выбраться, что мне почти удалось, но была схвачена при побеге за косу и водворена обратно на кровать.

— Детка, я всегда получаю то, что хочу, — прошипел блондин немного зло, а меня накрыло воспоминанием, Влад любил повторять эту фразу. Ярость и обида на бывшего мужа накрыла меня с головой, захотелось сделать ему больно, чтобы никогда больше не быть жертвой, чтобы он на всю жизнь забыл, как играть чужими чувствами.

— Нет! — выкрикнула я, ударяя Алоиса по лицу, в данный момент он олицетворял всех козлов моего и этого мира. Вместе с ударом ладони из красного камня вылетела маленькая молния и шарахнула молодого человека в район солнечного сплетения. Мужчина взвыл, костеря моих родственников до седьмого колена, а я уже выбегала из комнаты, потому что не надеялась на защиту амулета во второй раз. Выскочив в коридор, не придумала ничего лучше, чем вломиться в комнату барона. Только забежав к нему и подперев дверь спиной, поняла, что мужчина может быть не один.

— Агна? — голос у Гилберта был хриплым и обеспокоенным.