Удача лишней не бывает (СИ)

После того, как я отнесла свой мешок в чулан, почему-то громко называемый комнатой, сняла мокрые джинсы, надела юбку и спустилась в общий зал поужинать. Чулан на ключ закрывался, но замок был хлипкий. Но я не особо переживала за сохранность имущества, все ценное было на мне. На юбке обнаружила пару потайных карманов.

Фенька держал мне место и успел заказать нам еды. Я еще и местное пиво решила попробовать, хотя парень смотрел на меня с осуждением, и бурчал, что для женщин оно вредно. Я усмехнулась, вспомнив студенческие годы, но решила не комментировать, чтобы не пришлось ничего объяснять. Ела и пила я молча, заодно разглядывала людей. А посмотреть было на кого.

* * *

Барон раздраженно оглядел зал. Ему претило останавливаться в подобных заведениях. Грязь, блохи, быдло, да он бы с большим удовольствием заночевал в лесу. Но погода оставляла желать лучшего. С самого утра моросил дождь, и к вечеру Гилберт промок до костей. Тут хочешь не хочешь, пойдешь сушиться в первый попавшийся постоялый двор. Да, не одного его непогода загнала в этот гадюшник. Барон отхлебнул эля, смерив презрительным взглядом подавальщицу, которая и не думала отходить от его столика.

«Она что, думает прельстить меня своими сомнительными прелестями?», подумал Гилберт, брезгливо разглядывая девицу. Смотреть там было не на что — тощая, серые волосы, маленькие глазки, в которых светилась неутолимая жадность. Бр-р, он столько не выпьет, чтобы позариться на такую. Хотя эль на удивление был хорош. И мясное рагу тоже. Так что, распорядившись принести еще кружку, он с большим благодушием окинул взглядом людей, собравшихся в зале. Эль согрел, еда насытила, а блохи уже не так пугали, к тому же у него есть амулет, сам владелец лавки расхваливал этот образец, говоря, что с ним нестрашны никакие насекомые. Вот он и проверит его работу. И если его обманули, то кому-то не поздоровится.

Все столы были заняты. В основном сидели купцы и их охранники, видимо, парочку торговых караванов дождь тоже загнал под крышу. Были и крестьяне, но они жались у входа, сидя вплотную друг к другу, и не поднимали голов. От них отчетливо ощущался страх. Барону на них было плевать, как, впрочем, и на остальных, которые его опасались. Хотя это и льстило мужчине. Он даже немного прибег к родовой силе, нагнетая ауру. Теперь его точно боялись все. Или нет? Этого не могло быть, но он чувствовал чью-то насмешку. Кому-то явно надоело жить! Теперь он целенаправленно искал в зале человека, что посмел бросить ему вызов. И он нашел. Разочарование охватило барона, какая-то бабка смотрела на него, добродушно ухмыляясь. Она сидела с крестьянами, парень рядом дергал ее за руку и что-то обеспокоенно шептал, со страхом косясь на Гилберта.

«Да бабка просто сумасшедшая», подумал барон. Он, конечно, мог бы ее проучить, но никто не гарантировал, что она не окочурится. Хотя пацан был бы, наверное, счастлив избавиться от такой обузы. Но у Гилберта были свои принципы, он не воевал со стариками и детьми, а с женщинами — только в постели. Он еще раз глянул на бабку, случайно поймав ее взгляд, на удивление молодой и ясный. Нет, она не юродивая. Он быстро просмотрел ее ауру, скривился, размышляя о том, что это надо было сделать сразу. Перед ним была ведьма. Он плохо в них разбирался, но одно знал точно, его ментальные способности на них не действуют. То есть, сейчас эта ведьма видела не сиятельного и опасного барона, а промокшего усталого мужчину. Зубы непроизвольно заскрипели. Может и правда с ней разобраться? Или сдать тем же крестьянам? Они почему-то во всех бедах винят именно ведьм.

Тем временем бабка под действием уговоров парня опустила взгляд, при этом моментально сравнявшись с серой массой крестьян. А вот это что-то новое! Барон еще раз проверил ее ауру и ничего не нашел. Получалось, что она обычный человек без магических задатков. Неужели ему показалось? Или от усталости стало мерещиться черт-те что? Или ему просто не повезло наткнуться на сильную ведьму? Не с его способностями ее бояться, от хорошего меча ни одна ведьма защититься не сможет. Но и крестьянам ее не сдашь, бестолку, ни один служитель не признает в ней ведьму. Да и есть ли смысл идти на открытый конфликт из-за одного взгляда? Надо идти ложиться спать. Чутье подсказывало не трогать старуху, ибо это чревато неприятностями. Какими — он и сам не знал, но интуиции доверял, хотя бабку он все же припугнет немного, чтобы не забывала об уважении.

* * *

Я поднялась по скрипучей лестнице, мечтая лишь об одном — уснуть. Сытость, усталость и легкое опьянение было тому виной. Еще бы в кроссовках не хлюпало, и я бы порадовалась жизни. Пиво в этом мире вкуснее и крепче, чем у нас. Ну хоть какие-то плюсы. А то туалет под кустом или комары и хождение по колено в грязи, мне удовольствия не доставляли. Интересно, а если я попрошу завтра горячую воду, мне принесут? Надеюсь, в этом мире за спрос тоже не бьют. А вот за взгляд, оказывается, и убить могут. Кто же знал, что тот мокрый и наглый тип важная шишка? Уж и посмотреть нельзя на представители местной аристократии. Книги врут. Во всяком случае, художественная литература. В них аристократы, а тем более маги, описываются красавцами с благородной и нежной душой. А здесь обычный небритый мужик, с засаленными волосами, промокший, уставший. Единственное отличие от других мужчин в таверне, одежда лучше и оружие на поясе. Настоящий меч. В ножнах. У охранников тоже было оружие, но короткие железяки, местами поеденные ржавчиной, были недостойны называться мечами. Вот бы посмотреть на клинок этого аристократа.

Я в принципе и смотрела на мужчину только поэтому. Хотя вру, меня позабавило, как официантка крутилась рядом с ним, предлагая себя. Девка молодая, стройная, даже симпатичная, если ее отмыть, приодеть и накрасить. Не понимаю, что она нашла в этом аристократе, из примечательного в нем только рост и широкие плечи. Но этим добром тут каждый второй мужик обладает, все как один плечистые и с хорошими мужскими фигурами. Экология, наверное, играет роль, натуральные продукты и физические нагрузки. Кстати, я еще ни одного не встретила с плохими зубами. Среди охранников была парочка беззубых, но им их, скорее всего, выбили. А так все сверкают белозубыми улыбками.

До своей каморки я не дошла пару шагов, чья-то сильная рука схватила за предплечье и буквально втащила в чужую комнату.

— Послушай меня, ведьма! Я тебя предупреждаю, в следующий раз я не буду таким добрым, — аристократишка схватил меня за горло и впечатал спиной в стену. Все произошло так неожиданно, что испугаться я не успела, скорее удивиться. Он почему-то немного разжал пальцы, не столько сдавливая шею, сколько заставляя меня смотреть на него. А глазки у мужика ничего, светло-карие с длинными черными ресницами. Правда, сейчас они пылали злостью и недоумением, но это его совсем не портило. Я молчала, ждала продолжения, ведь он еще не озвучил свою угрозу. Он тоже молчал, и взгляд становился все более подозрительным. Тут он облизал свой палец и потер одну из моих нарисованных морщин. Вот же, блин, догадливый гад! Я не смогла удержать эмоции, аристократ довольно ухмыльнулся.

— Значит так, я не люблю ведьм. И женщин не насилую, предпочитаю, чтобы они сами прыгали в мою постель. Но для тебя я сделаю исключение, должна же ты ответить за свое неуважение, — с этими словами он сжал мою грудь свободной рукой.

Охренеть, это меня сейчас насиловать будут? Или я чего-то не поняла? Надо заканчивать с молчанкой, а то действительно загнет раком и поимеет в свое удовольствие. Смотрю, они тут не брезгливые, я бы на саму себя вообще не польстилась в таком виде. Кстати, о нем. Мужчина тоже отнюдь не розами пах. Скривилась, поздно поняв, что опять повела себя неправильно. Надо было изобразить страх, заплакать, а я своим пренебрежением и отвращением его только разозлила.

— Прошу простить меня, господин. У меня и в мыслях не было оскорбить вас, — завела я учтивую речь. — Надеюсь, я смогу как-то иначе доказать вам свое раскаяние и уважение? К тому же я уже пять дней в дороге, — для пользы можно было и приврать, — без возможности помыться. Сомневаюсь, что вам хочется моего грязного и дряблого тела.

Кажется, я перестаралась с учтивостью, глаза аристократа еще больше сузились, подозревая меня во всех смертных грехах. А на мое заявление о дряблости, его рука скользнула по моему боку и ухватила за ягодицу. И гаденькая ухмылочка на губах, типа: «Кого ты дуришь, красавица?» Вот же блин-блинский.

— Кстати, вы знаете, что у вас жар? А вы до сих пор в мокрой одежде. Вам бы прилечь, выпить лекарство и поспать, чтобы совсем не разболеться. У меня есть поистине чудодейственное средство.

— Яд? — усмехнулся мужик, не думая меня отпускать. Хоть руку с шеи убрал и то спасибо. Его ладонь задумчиво поглаживала мою попку, но меня это не особо волновало. Странный, неужели он решил, что я его готова убить, дабы избежать с ним секса? Желания он у меня не вызывал, но и страха тоже. Так что повода травить его не было. Ведь он еще ничего не совершил, и не факт, что выполнит свои угрозы. Я почему-то была уверена, что все обойдется. А если будет настаивать, то тогда и буду думать.

— Ну зачем же такие радикальные методы? — я позволила себе немного улыбнуться. — Вам еще жить, да жить. Мое лекарство просто быстро поставит вас на ноги. Завтра вы уже будете совершенно здоровы и сможете продолжить свой путь. И заметьте, я предлагаю вам его совершенно бесплатно, только в качестве своих искренних извинений.

— Считай, ты меня убедила. Пока я болен, будешь моей сиделкой и служанкой, — отпустил меня мужчина. — Я — барон Гилберт ар Бнермон, а как твое имя, ведьма?

— Агна, господин, — склонила голову в небольшом поклоне, пусть порадуется. Его глаза нехорошо блеснули, но он никак не прокомментировал мой поклон. Может, неправильно сделала, и надо было приседать в реверансе? — Вы раздевайтесь и ложитесь в постель. Я схожу, попрошу, чтобы ваши вещи просушили. Сделаю вам укрепляющий взвар и приду.

— Все снимать? — с насмешкой спросил барон. Он меня явно в чем-то подозревает, но пока, видимо, решил повременить с выводами.

— Как хотите, господин. Но мокрое все же лучше снять, а то мало проку от лечения будет.

Он наконец-то отпустил мое бедро и отошел на пару шагов. Не знаю, какого эффекта он собирался добиться своим раздеванием при мне. Я, женщина из современного мира, голых мужиков видела и не единожды, будь то на пляже, или в телевизоре, да и муж у меня был. Нет, тело у барона было весьма привлекательно, хоть и местами волосато. Когда он демонстративно взялся за шнурок на подштанниках, я улыбнулась. Барона это разозлило, и он рявкнул:

— Какого черта ты еще здесь?

Так как он и не думал двигаться с места, а тем более поднимать свои вещи, пришлось наступить на собственную гордость и нагнуться самой. Этот гад сдернул с моей головы платок и, нагло ухмыляясь, заявил, что оставит его себе в качестве залога. Ага, за дуру меня держит, будто я не поняла, что он догадался о моем возрасте.

— И воды теплой принеси, обмыться хочу, — наматывая мою косу на руку, интимным шепотом произнес аристократишка. Я смолчала только потому, что ничего приличного в ответ не нашлось. Эх, зря я думала, что убивать его не за что, сейчас, например, даже жалею, что яда с собой нет.

Из его комнаты практически выбежала, скрипя зубами, хорошо вовремя вспомнила про капюшон и накинула его на голову. Но странно, как бы меня ни взбесило поведение этого вонючего барона, страха все равно не было. Умом понимаю, что он сильнее, что защитить меня некому, но бояться не получается. Может от того, что не пришло осознание реальности происходящего? Где-то в подсознании сидит надежда, что это все сон? Возможно. А в голове почему-то зреет уверенность, что я вляпалась по-крупному.

Глава 4, заставляющая Гилберта принять непростое решение

Барон прошелся по небольшой комнате, все его эмоции пребывали в полном раздрае. А ведь какая простая была идея: подкараулить старую ведьму и хорошенько ее припугнуть. Но ведьма на проверку оказалась не старой и пугаться не захотела. Нет, это же надо додуматься, чем-то раскрасить лицо, чтобы выглядеть старше! И ведь он никогда бы не догадался, привык проверять на наличие иллюзий, но никак не грима. И если бы ведьма не попала под дождь и часть ее художеств не размазалась, так и уехал бы в святой уверенности, что повстречал старуху. Вот только зачем ей это понадобилось? Ведь симпатичной девушке легче устроиться в жизни, чем старухе. Если только она что-то не скрывает или сама от кого-то не прячется. Первое, что пришло барону в голову, что ему повезло наткнуться на неинициированную ведьмочку. Но пришлось эту мысль почти сразу откинуть, слишком уж спокойно молодая женщина реагировала на его намеки и недвусмысленные предложения. Можно было бы и дальше себя обманывать, предполагать, что в силу своей невинности она ничего не понимает. Но когда он разделся, на губах ведьмы скользнула ироничная улыбка, говорящая, что она видела мужчин и получше. Это разозлило, да как эта деревенщина посмела на него так посмотреть?! Да ему, Гилберту, еще ни одна девица не отказала, а некоторые особо впечатлительные падали в обморок, стоило ему раздеться.

Хотя с «деревенщиной» он погорячился, уж кем бы ни была Агна, но она точно не из крестьян. Все в ней об этом говорило, как бы она ни старалась показать обратное. При воспоминании о легком кивке ведьмы, который был пропитан внутренней гордостью и достоинством, Гилберт улыбнулся: «Что же ты скрываешь, ведьма?»

А фразы? А слова? Да даже он настолько изысканно не привык изъясняться, что уж говорить о селяночках, у которых на уме только, как замуж удачно выйти. Тайна вокруг Агны, которая совсем и не Агна, причем это единственное, в чем она солгала, вызывала непреодолимое любопытство барона. Сама девушка ему была не особо нужна, он даже не задумывался, что будет с ней делать потом, когда все узнает. Конечно, задница у ведьмы неплохая, и возможно сама она даже симпатичная, если смыть с нее краску, но желания она у него не вызывала. Гилберту нравилось играть с женщинами, старой, как мир, игрой, он хищник — она жертва. Он нападает, она делает вид, что ускользает, заманивает, наигранно сопротивляется, чтобы в конце рассыпаться комплиментами его мужской силе.

«А с этой так не выйдет. Она же прямолинейна, как не каждый мужчина! Кто, вообще, воспитал ее так? Где ее женская хитрость и слабость? Где кокетство и желание угодить мужчине? Куда-то не туда его потянуло, может, брат не так уж и не прав, когда говорит, что пора остепениться?» Но тут вовремя вспомнилась жена брата и мимолетная слабость прошла, сменившись стойкой уверенностью, что в ближайшие годы ему такого счастья не надо. А если у брата появятся дети, так и вообще можно остаться холостяком.

А что до ведьмы, может, он и скоротает с ней пару ночей. Надо же проверить миф о том, что ночь с ведьмой восполняет резерв мага. Заодно и все тайны ему откроет, женщины любят поболтать после этого дела, главное — уметь слушать. И все-таки жаль, что она не девушка, говорят, инициация ведьмы существенно увеличивает резерв.

Гилберт зябко поежился, ему хотелось лечь, закутаться в одеяло и уснуть. Но тогда это будет означать, что он послушался эту девку. Хотя в одном она была права, у него точно жар. Где же ее носит так долго? Хорош он будет, если окажется, что ведьма сбежала с его вещами. В дверь постучали, а нет, вот и его грелка на эту ночь.

* * *

Я спустилась на кухню, объяснила хозяйке, что барон приболел. А так как дозваться местных девушек не смог, отправил меня с приказом высушить его одежду и сварить травяной взвар. Чая, как такового, в этом отсталом мире не наблюдалось, но взвар тоже весьма неплох. Перед тем как отдать одежду барона, я по привычке проверила карманы, Влад всегда в них что-то забывал. Вот и этот аристократ оказался из того же теста, в карманах нашлись парочка серебряных монет и семь медных, а еще перстень-печатка из непонятного металла. На меня смотрели все с недоумением и жадностью. Пришлось начать ворчать по-стариковски, что нынешняя молодежь совсем рассеянная.

— Так, рубашку постирать, штаны и кафтан высушить и вычистить, чтобы к утру все было готово, — распоряжения сыпались сами собой, сказывался хоть и небольшой, но опыт руководства. — И еще отнесите наверх в комнату барона горячей воды, он хотел обмыться.

Чтобы подкрепить последние слова, дала два медяка из денег болезного.

— Все сделаем в лучшем виде! — расплылась в улыбке немолодая тетка. — Сейчас мужиков позову, они быстро господину кадку с горячей водой отволокут.

— Не надо кадки. У господина жар, ему вредно мыться полностью, ушата хватит, — протянула руку за деревянной кружкой с горячим напитком, который хозяйка успела налить.

— Я отнесу, — вызвалась та самая официантка или, как их здесь называли, подавальщица, которая еще в обеденном зале положила глаз на барона. Я хотела сказать, что пусть лучше та пойдет, что покруглее. Не зря же мужик мою попку лапал с таким задумчивым видом, значит, ему нравятся упитанные девушки. Но передумала, очень уж хотелось сделать маленькую гадость этому наглому типу, а ему эта девица сразу не понравилась. Поэтому я ее поддержала, сказала какой барон сейчас ранимый, что ему надо помочь. Глаза у девицы загорелись, она уже мысленно видела себя в его постели, а может, и в родовом замке. Она вприпрыжку поскакала вперед меня, будто и не несла тяжелый тазик с водой. Кстати, еще какую-то тряпицу с собой захватила. Я же поднималась медленнее, не столько из-за усталости, а сколько теша себя надеждой, что этой подавальщице все же удастся соблазнить барона. Тогда бы он обо мне забыл, и можно было бы спокойно поспать. Но в свою комнатушку за парацетамолом все же зашла. Одну таблетку выпила сама, не хотелось заболеть после сегодняшних грязевых ванн, и половинку растворила в отваре. Подумала, что мужик к химии непривыкший, ему и половинки хватит.

Я еще не успела закрыть свою каморку на ключ, как услышала громовой ор: «Пошла вон!!!», дверь в комнату барона резко распахнулась и из нее вылетела испуганная подавальщица. Она так быстро бежала, что пару раз споткнулась и чуть не упала. И что это значит? Я перевела взгляд в комнату аристократа, дверь в которую так и была распахнута и встретилась глазами с очень злым бароном.

— Где тебя носит?! Почему я должен ждать? — он не кричал, но тон его не предвещал ничего хорошего. Но мне опять было не страшно, наверное, потому, что, увидев меня, он ощутимо успокоился. Странный он, отказаться от на все готовой девахи ради какой-то неопрятной бабы неопределенного возраста. Это в нашем мире в свои двадцать шесть лет я считалась молодой и симпатичной. А здесь — старая дева, ведь замуж девушки в этом мире выходят рано, лет в шестнадцать-семнадцать. Стоит, ждет от меня ответа, а самого бьет озноб. Вот спрашивается, зачем он хорохорится? И почему не лег в постель? На кого он хочет произвести впечатление своим больным полуголым телом? На меня? Так Влад убил во мне всяческий интерес к мужчинам. Нет, мне не противно, скорее все равно. Я не удостоила господина барона ответом, пожала плечом и вошла в его комнату, закрывая за собой дверь.

— Лягте в кровать, если не хотите проваляться с воспалением легких не один десяток дней, — прошла, поставила кружку с горячим взваром на стол. Сняла плащ и повесила его на крючок, если уж мне предстоит возиться с этим болезным, то верхняя одежда будет только мешать. К тому же мои волосы он видел, а все остальное щупал.

— Умойся, я хочу на тебя посмотреть, — я ухмыльнулась, так и думала, что барон промолчать не сможет. Таким людям надо всегда оставлять за собой последнее слово. Они не понимают, что иногда тишина в ответ давит сильнее тысячи слов. Одно хорошо, мужчина прошел за моей спиной и лег в кровать. Комнатка у него была не в пример больше моей, но все же маленькая. Полутороспальная кровать, придвинутая к левой от входа стене, столик напротив и табурет, а еще один стул у двери, на нем стоял ушат с теплой водой для обмывания. Ах да, про окно забыла, оно как раз на противоположной стороне от коридора. На столе горела толстая свеча, не столько разгоняя полумрак, сколько создавая интимную обстановку. А еще этот аристократишка завалился поверх одеяла и смотрел на меня с таким выражением, будто ожидал, когда я брошусь к нему на грудь. Ну-ну, долго ждать придется, к тому же простывший мужчина — это не то, на что бы я позарилась.

— Послушайте, мы договорились, что я буду вас лечить. Так извольте выполнять мои предписания. Вы, конечно, привлекательный мужчина, — тут я слукавила, лично по мне в бароне не наблюдалось ничего особо выдающегося, если только большое самомнение. — Но это не повод демонстрировать себя во всей красе, особенно сейчас, когда вы больны. Так что забирайтесь под одеяло и пейте лекарство, а я умоюсь, раз уж вас так гложет любопытство.

— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, ведьма, — недовольно пробурчал барон, но одеялом укрылся и даже кружку с отваром взял. Так хотелось послать его подальше, сказывалась усталость и желание поспать. Но умом я понимала, что мне сейчас вообще нельзя ссориться с власть предержащими, а главнее барона в этих землях был только король. То есть он может сделать со мной что угодно и будет в своем праве. Если бы у меня были родственники богатые или покровитель, то всегда можно было бы подать жалобу королю на произвол барона, но за моей спиной никого нет. Помочь мне некому, так что надо временно забыть про гордость и вспомнить про хитрость. Это меня Фенька просветил. Кто же знал, что владелец этих земель вот так вот запросто путешествует по дорогам, без свиты и охраны? В наших книгах все было по-другому, не помню, чтобы в древности бароны и герцоги путешествовали в одиночестве. Или это просто я так плохо знаю историю? А может, потому что барон еще и маг.

— Приношу свои искренние извинения, господин. Но я сама неважно себя чувствую, и мне бы тоже не помешал отдых, — «а приходится нянчиться с вами», но вслух я этого не сказала, нет смысла злить его дальше. Не знаю, принял он мои извинения или нет, потому что он заинтересованно изучал кружку с напитком. Медитировал над ней, вдыхал аромат, проводил над ней ладонью и даже опускал в нее один из перстней, что красовались у него на пальцах. — Кстати, забыла вам отдать, это было в карманах камзола.

Я выложила на стол деньги, перстень и отошла к тазику с водой.

— Деньги можешь оставить себе, — отмахнулся барон, рискнувший пригубить взвар. Я промолчала, не нужны мне его деньги, поскорее бы уйти и забыть про этого заносчивого типа. Пока умывалась, мужчина допил лекарство и теперь нетерпеливо смотрел на меня.

— Хватит там крутиться, я не собираюсь ждать тебя всю ночь. Мне еще надо выспаться, — раздраженно произнес мужчина, но в его словах было что-то еще. Неужели все еще надеется на интим? Это с температурой? Дикий мир! Почему-то от этой мысли стало смешно, к барону я подошла, стараясь подавить улыбку. — Садись.

Он протянул руку и насильно усадил меня на своей кровати лицом к себе. И замолчал, с любопытством разглядывая меня. Щурился, задумчиво обводил кончиками пальцев черты моего лица. Не было в его поведении и жестах каких-то тайных страстей, желаний или обычного интереса мужчины к женщине. Казалось, он размышлял о чем-то своем, а тут попалось под руку мое лицо, и он пытается сообразить, что же ему делать дальше. Мне же было абсолютно пофигу. Глаза под этой незатейливой лаской закрывались, и с трудом удавалось сидеть ровно. Я уже начала коситься на дверь, чтобы уйти к себе, или хотя бы на спинку кровати, можно и сидя поспать, только опереться надо на что-то. Не на барона же, у него вон как лихорадочно блестят глаза, и пот на лбу выступил. Совсем расхворался бедненький. Ой, что-то мне действительно нехорошо, раз я этого наглого типа жалею.

Мужчина прикрыл глаза, задышал хрипло и часто, я подумала, что он задремал, но нет. Он одним движением схватил меня за ворот рубахи и резко дернул на себя.

— Чем ты меня опоила, ведьма?! Думаешь, я не успею забрать твою жизнь с собой?! — практически глаза в глаза прошипел барон. Его взгляд сверкал бешенством, лицо покраснело, на всех открытых участках тела появилась испарина. И тут мне впервые стало по-настоящему страшно. Не за себя, а за этого человека. Какой бы он наглый и противный ни был, но смерти не заслужил. А я дала ему лекарство из нашего мира, а вдруг у него анафилактический шок будет?! Или люди здесь другие, и для них наши препараты — яд? Какой же дурой надо быть, чтобы подсунуть человеку, всю жизнь прожившему только на натуральных продуктах, синтетическое вещество?

— Это лекарство, правда, — залепетала я, даже не вырываясь из его рук. — Я сама такое выпила. Просто на вас сильно подействовало, сейчас должно стать лучше. Давайте я положу вам холодный компресс на лоб?

— Давай, — руки он разжал, но каждое мое движение провожал подозрительным взглядом. Я намочила тряпку, отжала ее и, наклонившись над больным, начала протирать его лицо и шею от пота. Первый испуг прошел, и я уже видела, что скоро мужчине станет легче, просто для него даже половина таблетки оказалась большой дозой. Он молчал, смотрел на меня из-под ресниц, озадаченно и недоверчиво. О чем он думал, мне было неведомо, а что-то объяснить или тем паче извиниться за свои слова, он не посчитал нужным.

— Вам уже лучше, вы это и сами чувствуете. Вам бы поспать, да и мне тоже. Может, я пойду? — с надеждой спросила я, посматривая на его руку, которой он вцепился в мое запястье.

— Да, надо поспать. Утром, на свежую голову, всегда лучше думается. Ты спишь у стенки. Не храпеть и не пинаться, а то на пол скину, — пробурчал барон, пытаясь перетянуть меня через себя.

— В смысле у стенки? Я не собираюсь с вами спать в одной постели! Да и места тут практически нет, — вспылила я, забыв про то, что решила не ссориться с бароном.

— Не нравится на кровати, будешь спать на полу связанная. Если ты считаешь, что твое соседство рядом доставляет мне удовольствие, то вынужден тебя огорчить, ты не в моем вкусе. Мне надо быть уверенным, что это не яд отсроченного действия. Если ты меня все-таки отравила, твою жизнь я заберу с собой в ад, — жестко сказал мужчина, всем своим видом показывая, что возражений он не примет. Да пошел он куда подальше! Хочет, чтобы я спала в его кровати, плевать, посплю и, назло ему, высплюсь!

— В ад это вам без меня, господин параноик, — хмыкнула я, снимая обувь. — Меня, может быть, на небесах ждут. А если и не ждут, то обязательно примут после ваших наветов. Спокойной ночи. Будете приставать, тогда точно отравлю.

С этими словами, которые оставили неизгладимый след в душе мужика, он даже слюной подавился, перелезла через него, легла под одеяло и отвернулась к стенке. Если кто-то думает, что я должна была забиться в угол и гордо мерзнуть, то это его проблемы. Мне же хотелось поспать в тепле и относительном комфорте, а чужой мужик мне в этом помехой не станет. К тому же он сказал, что как женщина я его не интересую, а он меня и подавно.

Повозмущавшись в душе и вслух, когда этот тип решил закинуть на меня руку, по его словам, чтобы не сбежала, я все же не заметила, как уснула.

* * *

А вот Гилберту не спалось. Но клял себя за несообразительность и преждевременные выводы. Ведь видел, что Агна ведет себя не как простолюдинка. Как бы она ни старалась, но у нее не получалось выдавать себя за крестьянку. В ней нет подобострастия, алчности, желания выгодно продать себя. Гилберт допускал, что среди крестьянок есть порядочные девушки и женщины, но на них быстро женятся и одних никуда не отпускают. Барон бы свою жену, даже если бы пришлось жениться по расчету, точно никуда бы одну не отпустил. Значит, Агна сбежала. А от чего бегут молодые и не очень девушки? От навязанного замужества. Будь она невинной девицей, он бы со спокойной душой остановился на этой версии. А так, ему остается только гадать. Но одно он знает точно — Агна из очень богатой и влиятельной семьи. Редко можно встретить человека, которого защищает Кровь. И даже не потому, что этот амулет самый дорогой из известных, всегда найдутся те, кому некуда девать лишние деньги. Нет, дело в том, что купить Кровь практически невозможно, маги с неохотой жертвуют своей кровью, а в амулет вкладывается не только она, но и добровольно отданная жизнь. В основном так поступают тогда, когда знают, что их смерть неминуема и хотят защитить кого-то близкого. Это сложный процесс, Гилберт много о нем не знал, но в одном был уверен, мало кто из ныне живущих магов согласится расстаться с жизнью даже ради собственного ребенка. Да что говорить, среди аристократии любить своих детей было не принято. Зачастую, их использовали как разменную монету, чтобы с помощью выгодной женитьбы упрочить свой род. А у обычных людей маги были редкостью, и, как правило, оказывались незаконнорожденными детьми какого-нибудь проезжего дворянина. Вот и спрашивается, откуда у этой наглой, высокомерной выскочки такой амулет? Украсть его нельзя, снять с тела, даже с мертвого, невозможно. Подарок? А смысл? Защитить он может только того человека, чья кровь смешалась с кровью мага.

Теперь понятно, почему она не боялась, с такой защитой ей и сам черт не страшен! Он, конечно, преувеличивает, все зависит от уровня дара мага, зачаровавшего амулет, но от магического воздействия Агна точно защищена. А вот от физического — не факт. Надо бы проверить. Только как? Вопрос «зачем» даже не возникал, Гилберт не любил неразгаданных тайн. Не кинжалами же в нее кидаться? И, вообще, что ему делать с этой девицей? Которая, скорее всего, и не ведьма, а ауру так искажает защитный амулет, чтобы никто не мог узнать ее уровень силы и способности. Да и поиск по ауре невозможен в этом случае. Ладно, об этом он подумает завтра, а сейчас надо заставить себя уснуть. Но сон все равно не шел, медитация не помогла, подсчет овец тоже.

Самое обидное было в том, что недоделанная ведьма сладко посапывала в его кровати, доверчиво повернувшись к нему спиной. Это что значит? Его она как опасность не воспринимает? Или это очередной намек, что как мужчина он ее не интересует? Рука самовольно потянулась к бедру Агны, видимо, с целью проверки физического воздействия, пока ласкового и нежного. Но Гилберт дал себе мысленную затрещину, напомнив, что пока все не выяснит про Агну, никаких вольностей с ней позволять нельзя. А то оглянуться не успеет, как окажется женат. Родители-аристократы любят вешать на своих дочек один любопытный амулет, связывающий любовников магической клятвой верности. А после этого остается только жениться, ибо с другой женщиной ничего не получится. Гилберту такого счастья было не надо, поэтому он для надежности развернулся спиной к Агне и наконец-то уснул.

Глава 5, в которой знакомство продолжается, а у Гилберта появляется конкурент

Проснулась я с рассветом. Сколько себя помню, у меня всегда была такая привычка и никакого будильника не надо. Как только за окном светало, я просыпалась и больше не могла уснуть, даже если поздно легла. Вот и сейчас, чувствовала себе уставшей, разбитой и не выспавшейся. Первая мысль была: остаться и понежиться в кровати, если не уснуть, то отдохнуть. Но сопение за спиной быстро пробудило память, и я заторопилась сбежать, пока барон не проснулся. Выбиралась из постели аккуратно, медленно, чтобы не разбудить мужчину. Кстати, спящий барон выглядел очень мило, по-домашнему, что ли. Он, конечно, не красавец и щетина ему не очень идет, но черты лица, скорее, привлекательные и губы у него симпатичные, а вчера он весь вечер их поджимал. Да и тело у него справное, есть на что полюбоваться. В общем, не самый плохой образчик мужественности и мужской привлекательности. Но пусть им любуется кто-то другой, а мне пора. Засунув ноги в еще влажные кроссовки, схватив платок и накинув свой плащ, на цыпочках покинула комнату. Неужели не проснулся? А еще воин называется. Или бароны не воины? Да неважно, надо покидать эту деревню, пока есть такая возможность, а то мало ли что аристократишке в голову взбредет. Заскочила в свою каморку, зря за нее только деньги платила, забрала вещи и побежала на улицу. Где-то на сеновале должны были ночевать Фенька и его дядя. Ключ я просто положила на стойку, все равно никого еще не было, а едой и не пахло, видимо, еще рано для завтрака. Ну да ладно, в дороге перекушу.

Из постоялого двора я буквально вылетела, потому что в спешке наступила на подол юбки и запнулась о порог. Хорошо свидетелей моего позора было немного. В принципе всего один, Фенька, который как раз запрягал лошадь в телегу.

— Фух, хорошо, что ты уже проснулся, а то я переживала, как искать вас на сеновале среди того вчерашнего народа, — подбежала я к парню и закинула свой мешок в телегу, который случайно попал на спящего Лорса. Тот только захрапел сильнее, но не проснулся. Видимо, опять вчера напился. Неужели парень ему деньги отдал?

— Агна? — ошеломленно выдохнул Фенька, на время забыв про лошадь и телегу. — Это, правда, ты?

Вот черт, совсем забыла, что без грима он меня не видел. Но уже поздно убегать, прятаться, да еще и платок не завязала на голову, торопилась сбежать от барона. В общем, предстала перед Фенькой во всей первобытной красе: лохматая, помятая и запах у меня был под стать такому виду. Эх, это только в книжках от героинь пахнет можжевельником или земляникой после нескольких дней скитаний, а от нормальной женщины идет стойкий запах пота. Еще бы, два дня в дороге без возможности помыться и переодеться. Кстати, и от барона всяким разнотравьем не пахло, а от его одежды вообще конским потом несло и мокрой шерстью. Может, это я такая неромантичная? Или с нюхом у меня все плохо? Вот спроси кто, чем пах Влад, и я не отвечу. Я помню название его любимого парфюма, но вот натуральный аромат кожи — нет. Да и был ли он?

— Я, не смотри на меня так. Лучше скажи, ты здесь задерживаться не планируешь? — отмахнулась я от воспоминаний о бывшем супруге.

— Нет. Я собирался запрячь телегу и пойти разбудить тебя, — немного смутился парень, все еще разглядывая меня.

— Тогда поехали, а позавтракаем в дороге, — сказала я, забираясь в телегу, чудом не отдавив Лорсу ноги и руки. — Кстати, ты все-таки отдал деньги дяде?

— Нет. Я сказал, как ты и советовала. Он очень расстроился и пошел заливать горе в трактир. Не знаю, кто его поил, я его нашел спящим в телеге.

— Ну и хорошо. Деньги целы, а волки сыты, то есть Лорс пьян. Вперед! К приключениям? — улыбнулась парню. Тот улыбнулся в ответ, залез на телегу, дернул вожжи, и мы поехали. — Эх, еще бы поесть или хотя бы молочка выпить.

— Я знаю, у кого можно купить, — оживился Фенька, явно тоже мечтающий перекусить. Оно и понятно, такой крупный парень просто не может ходить голодным.

— Тогда едем за молоком сначала. Фень, а сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — расправив плечи, ответил парень. — Знаешь, я думал найти работу в городе. Вот куплю все, что родители заказали, отвезу им, а потом вернусь в город.

— А до этого ты чем занимался дома? И может тебе по стопам отца пойти, податься на службу к барону. Он так-то мужик ничего, мне кажется.

— Я хотел, но нынешний капитан гарнизона с моим отцом не ладят, поэтому и пытаться нечего. Барон хороший, налоги не дерет, людей почем зря не обижает. Когда два года назад на скот мор напал, вызвал из столицы мага и сам ему заплатил. Хотя та скотина, что при его замке обитает, и не болела, говорят, барон ее сам зачаровал. Он же тоже маг. А дома я помогал отцу и матери, и в поле, и по хозяйству, и дома. Но мне это неинтересно. К тому же брат полгода назад вернулся, женился, и со временем все достанется ему, как старшему. А я не хочу всю жизнь на него работать, и примаком в чужую семью не пойду. Хочу свой дом и свое дело.

— Если барон такой хороший, то почему его все боятся? — спросила у парня, попутно размышляя над его рассказом. Стремление парня добиться чего-то в жизни самому, мне импонировало. Надо бы узнать, чем именно он хочет заняться в городе, потому что мне бы свой человек там не помешал. Кстати, а это идея. Пока он будет ездить в свою деревню и обратно, я вполне успею осмотреться, а возможно придумаю, как повысить свое или наше благосостояние. Тем более, если я правильно поняла, к женщинам в этом мире отношение снисходительное, всерьез их особо не воспринимают, но и не считают мебелью. Значит, если у меня появятся идеи, то реализовать самой вряд ли получится, вот тут и пригодится Фенька. Будет вести переговоры за меня.

— А как же по-другому? Боятся, значит, уважают. А барон хоть и хороший, но спуску не дает. Прошлый управляющий воровал, это все знали. Ну да кто не ворует? Так его барон самолично повесил, дом забрал, а жену с детьми и других родственников продал варманам в рабство. И сказал, что так будет с каждым, кто его будет обворовывать. А воруют-то все, хоть и по чуть-чуть, как тут не бояться? А еще барон мысли читать умеет, — последнюю фразу Фенька произнес шепотом. — Вот где ужас. Представь, подстрелил кто-нибудь дичь без спросу в лесу барона, думал — никто не узнает. А тут случайно встретил его на дороге, тот только глянул и все узнал. И повесил тут же, и за воровство, и за обман, и за скабрезные мысли.

— И много таких инцидентов было? — я старалась не рассмеяться, уж что-что, а мысли барон точно не читает. Хотя я могу и ошибаться, возможно, это он только мои прочесть не может.

— Да нет, я о таком не знаю. Но это потому, что рассказать некому, кто плохое замышлял, тех давно уже в ад отправили, — Фенька был уверен в своих словах, и вряд ли мне удалось бы его переубедить. Да и нужно ли? Подрывать местный порядок, который создал барон, я не собиралась, хоть мне не все нравилось из рассказанного парнем. Но с другой стороны, «кнут и пряник» — самый действенный способ заставить людей работать и уважать себя.

Пока разговаривали, доехали почти до конца села. Там парень остановил лошадь, показал, как держать вожжи, чтобы она самовольно никуда не ушла, и зашел в один из домов. Лошадь оказалась смирная, она и не думала никуда идти, стояла и флегматично пережевывала какой-то куст, растущий у дороги. Скоро Фенька вышел в сопровождении мальчишки, он нес кувшин, а мой попутчик каравай ржаного хлеба. Его мне парень передал в руки. Я с удовольствием вдохнула аромат свежеиспеченного хлеба, а то, что он был еще горячим, заставило рот наполниться слюной. Фенька же поковырялся в своих вещах и вытащил две деревянные кружки.

— Придется пить прямо здесь, перелить молоко некуда, а из кружек оно расплещется, — сказал парень мне.

— Давай не будем наливать полные, тогда и не разольем, — предложила ему.

— Я уже за целый кувшин заплатил.

Как бы мне ни хотелось скрыть свое иномирное происхождение, но пить в спешке не могу. Особенно, когда на тебя смотрят и ждут, чтобы быстрее забрать кувшин и уйти. Поэтому достала свою пластиковую бутылку, она все равно была пустая, а этикетку я сожгла еще в лесу, чтобы она не привлекала внимание своей яркостью.

— Давай сюда нальем?

— Ух ты! Это стекло? — восхитился парень, мальчишка тоже смотрел расширенными от удивления глазами. — Никогда такого не видел. А легкое какое!

— Да, наверное, стекло, — врать не хотелось, но правду сказать было нельзя. — Оно небьющееся. Так что не бойся и держи крепче, а то молоко прольешь.

Когда мы разобрались с молоком, а мальчишка убежал в дом, то вместе уселись на облучке с кружками и караваем. Его я разделила на две половины, одну часть убрала к молоку, Лорс же проснется, надо будет и его накормить, а вторую еще разделила напополам для нас с Фенькой. Светило солнце, пели птички, мы ехали не торопясь, пили молоко с хлебом и болтали. А жизнь-то налаживается.

****

Гилберт проснулся от того, что кто-то вошел в его комнату. Рука сама потянулась к кинжалу, который он всегда брал с собой даже в кровать.