Огненные рейсы

При непосредственном участии портовиков и моряков торгового флота Черноморско-Азовского бассейна из промышленных центров Украины, в том числе из Одесской области, было перевезено 360 тысяч человек, значительную часть которых составляли квалифицированные рабочие, инженеры и техники.

Одесса, окруженная войсками противника с суши, продолжала сражаться, приковывая к себе десятки вражеских дивизий. Моряки доставляли защитникам осажденного города все необходимое для того, чтобы они могли сдерживать натиск врага, наносить ему чувствительные контрудары.

НА ВАХТЕ БОЕВОЙ

Гигантские сражения развернулись по всему фронту. В ожесточенных и упорных боях советские воины отстаивали каждую пядь родной земли. Фашистские армии, вопреки надеждам на легкую победу, несли огромные потери в живой силе и технике. На полях брани в Белоруссии, на Украине, под Смоленском и в Прибалтике Красная Армия сбивала спесь с гитлеровских вояк. Не случайно уже в начале июля 1941 года немецкая газета «Гамбургер Фремденблат» писала: «Никто в Германии не должен питать надежду на то, что русская кампания будет легкой. Германский народ не должен также недооценивать упорство русских солдат»[24].

Когда вражеские войска блокировали Одессу с суши, городская партийная организация объявила себя поголовно мобилизованной на фронт. Коммунисты и комсомольцы Одессы заявили, что они скорее погибнут, нежели отдадут врагу родной город.

Ставка Верховного Главнокомандования еще 5 августа дала указание штабу Южного фронта отвести войска на рубеж Чигирин — Вознесенск — Днестровский лиман. Одновременно командующий Южным фронтом получил приказ Ставки: «...Одессу не сдавать и оборонять по последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот»[25].

Через три дня, 8 августа, в Одессе и ее окрестностях было введено осадное положение, а 13 августа командующий Черноморским флотом доложил Наркомату Военно-Морского Флота СССР свои соображения, сущность которых состояла в том, что Одессу отдавать врагу ни при каких обстоятельствах нельзя, что упорная оборона города скует значительные силы противника и сорвет его планы. Было высказано мнение и о том, что оборона Одессы тесно связана с удержанием нашими войсками Крыма.

Тщательно проанализировав обстановку, сложившуюся на южном участке советско-германского фронта, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский на заседании Военного совета флота заявил:

— Можно пойти на то, чтобы отдать Николаев, отойдя на линию Ингулец — Кременчуг, но крепко держать Одессу и Очаков. Мы можем удержать Одессу и Очаков, имея Черноморский флот, который, занимая господствующее положение на театре, может обеспечить питание гарнизонов Одессы и Очакова, доставляя снаряжение и живую силу.

Командующего поддержали члены Военного совета, и это заключение было доложено Ставке.

В районе Одессы шли ожесточенные бои. Противник пытался с ходу ворваться в город. На наши оборонительные позиции лезли до зубов вооруженные полчища, они атаковали, не считаясь с потерями.

Но их яростные атаки захлебывались одна за другой. Врагу не удалось сломить железную волю защитников Одессы.

Гитлеровцам Одесса нужна была не только как крупный промышленный и культурный центр. Их в неменьшей мере интересовал ее морской порт. Об этом свидетельствует, в частности, запись в дневнике фашистского штабного генерала Гальдера, сделанная в августе 1941 года: «Без Одессы мы не можем захватить Крым»[26].

19 августа Ставка Верховного Главнокомандования образовала Одесский оборонительный район в составе Приморской армии и Одесской военно-морской базы с приданными ей кораблями. Командующим войсками оборонительного района был назначен контр-адмирал Г. В. Жуков. В состав Военного совета вошел первый секретарь Одесского обкома партии А. Г. Колыбанов.

Войска Одесского оборонительного района героически сражались на ближних подступах к городу, сдерживая натиск врага, превосходившего их в живой силе в 4,5 раза, в артиллерии — более чем в 5 раз. На город наступало большое количество танков. В воздухе господствовала фашистская авиация[27].

Перед защитниками Одессы стояла задача — активной обороной сковать как можно больше дивизий противника, измотать крага, уничтожить максимальное количество его живой силы и боевой техники. В решении этих тактических задач большую роль играли Одесский морской порт и Черноморско-Азовское пароходство.

Уже после войны, выступая на военно-исторической конференции, посвященной героической обороне города, бывший командир крейсера «Красный Кавказ» контр- адмирал А. М. Гущин говорил:

— Оборону Одессы трудно представить изолированно от работы Черноморско-Азовского пароходства. Сама возможность этой обороны в течение продолжительного времени находилась в прямой зависимости от действий транспортных судов на морских коммуникациях, соединяющих Крым и Кавказ с Одессой.

Портовики, экипажи судов портофлота, работая круглые сутки, теряли счет дням. Только на час-два, если удавалось, они покидали вахту для отдыха — ведь силы человека не беспредельны. Прямо у причалов были оборудованы общежития. Домой никто не уходил неделями.

Партийная организация расставила коммунистов на самые ответственные и трудные производственные участки. Большинство партийцев, а точнее, почти 73 процента всей организации, работало непосредственно на причалах и в мастерских — грузчиками, крановщиками, слесарями, плотниками.

Работа в порту требовала от людей не только неимоверного напряжения всех сил и большого мужества, но и высокого мастерства, изобретательности. Приходилось решать самые неожиданные и крайне сложные технические задачи. Вот характерный пример. Противник перерезал последнюю железнодорожную магистраль Одесса — Знаменка. Как быть с большим количеством паровозов и вагонов, скопившихся на Одесском узле? Портовики вместе с железнодорожниками уже обсуждали различные варианты использования их, когда стало известно, что в Николаеве до двух десятков железнодорожных эшелонов с ценными грузами стоят из-за нехватки паровозов.

— Совсем недавно мы отправляли в Мариуполь на доках железнодорожные вагоны. А если приспособить доки для переброски в Николаев паровозов? — предложил начальник порта П. М. Макаренко.

Его поддержал секретарь обкома партии Е. Ф. Ка- рюков.

Прежде всего нужно было перебросить тяжелые паровозы на плавучие доки. После нескольких прикидок решили железнодорожную колею на причалах соединить с рельсами, уложенными на доке, и по ним накатывать паровозы.

Перешивку подъездной колеи на причале, а также укладку рельсов на доках ускоренными темпами производили бригады под руководством начальника первой дистанции пути М. Т. Сальникова. Большую помощь им оказывал начальник службы пути Одесской железной дороги С. С. Егоров.

Как только открылась «зеленая улица» с причала прямо на плавучий док, сотни железнодорожников и моряков дружно взялись за работу. Под бомбежками и артиллерийским обстрелом они найтовали и крепили паровозы на доках, грузили топливо, инвентарь.

К морякам и железнодорожникам, работавшим на причалах, в те дни приезжали первый секретарь обкома партии А. Г. Колыбанов, контр-адмирал Г. В. Жуков и другие члены Военного совета Одесского оборонительного района. Они на месте помогали решать многие вопросы, рассказывали бригадам путейцев, экипажам судов и портовикам о положении на фронте, о героических подвигах защитников Одессы.

Контр-адмирал Жуков чаще всего бывал у железнодорожников. Обращаясь к членам локомотивных бригад, он шутя спрашивал:

— Ну что, други мои, паровозы-то свои вы по морю еще никогда не водили, не боязно? Судовых машинистов приглашать не придется?

Добрая шутка подбадривала локомотивные бригады, которым предстояло идти на доках.

В предельно сжатые сроки на 6000-тонный док погрузили 26 паровозов с тендерами, с полным запасом топлива и воды. Вместе с локомотивами отправлялись в Николаев и 52 паровозные бригады. 7 августа на буксире ледокола «Макаров» (капитан Д. Г. Чертков) и морского буксира «Силин» (капитан П. М. Бондаренко) плавучий док покинул Платоновский мол. Эту экспедицию возглавил опытный капитан дальнего плавания К. И. Мощинский. На переходе, в районе Очакова, гитлеровцы пытались потопить караван. Дважды немецкая авиация совершала налеты, но была отогнана зенитной артиллерией канонерской лодки конвоя. Док получил только небольшие повреждения от близких разрывов бомб.

Через сутки плавдок с паровозами был доставлен в Николаев. Его подвели к причалу между хлебными элеваторами.

— Выгрузить паровозы оказалось еще сложнее, чем погрузить, — рассказывал участник экспедиции докмейстер С. А. Лозукин. — На крутом изгибе рельсового пути два первых локомотива сошли с линии. Пришлось перегнать док к торцу Широкого мола, где убрали тупик пути, проложили рельсы напрямую к кромке мола под соответствующим уклоном. Затем соединили их с концами рельсов, уложенных на стапель-палубе плавдока. Все паровозы удалось благополучно выкатить на причал. Их моментально стали подавать под эшелоны, подготовленные железнодорожниками Николаевского узла.

Благодаря находчивости, смелости и отваге моряков, портовиков, железнодорожников из осажденной Одессы в Николаев были переброшены 84 паровоза, 29 тендеров и 44 вагона с имуществом. Это позволило дополнительно эвакуировать из Николаева и Херсона на восток страны десятки эшелонов с ценными народнохозяйственными грузами.

По достоинству оценить значение этой операции помогают нам признания гитлеровского генерала Гудериана в его статье «Опыт войны в России». Он сетует, что немецкие войска не могли справиться с восстановлением железных дорог на оккупированной территории нашей страны и что им не удалось захватить крайне необходимый вермахту советский подвижной железнодорожный состав. Поэтому в критические дни сражения под Москвой группа армий «Центр» могла подвозить к фронту вместо требующихся 70 эшелонов в сутки только 23. В «недостачу», о которой пишет Гудериан, так или иначе вошли паровозы и вагоны, вывезенные морем из Одессы.

Можно без преувеличения сказать, что в дни обороны города почти каждый рейс моряков транспортного флота был героическим подвигом. А порой они совершали, казалось бы, невозможное. .Это и перегон речных судов из низовьев Днепра через Черное и Азовское моря в Ростов-на-Дону. И сражения экипажей торговых судов в открытом море с вражескими торпедоносцами...

Вряд ли, например, опытный капитан дальнего плавания М. И. Григор согласился бы в мирные дни вести пароход «Фабрициус» по речному фарватеру, по которому раньше не проходило ни одно морское судно. А в те дни рискнул. Фашистские танковые авангарды рвались к Мариуполю. На дальних подступах к городу шли ожесточенные бои. Морской порт уже не мог принять прибывший из Одессы пароход «Фабрициус» с оборудованием завода имени Октябрьской революции и 3 тысячи пассажиров. Пароход переадресовали в Ростов-на-Дону. Но как провести по реке морское судно с большой осадкой? Конечно, разумно было бы на подходе к речному фарватеру передать людей и заводское оборудование на баржи. Но потребовались бы дополнительные плавсредства, плавкран и время.

— Ничего этого у нас нет, — объяснил капитан Григор собравшемуся в кают-компании экипажу.— Поэтому пойдем на риск. Будем почаще делать промеры глубин реки. Но задание выполним, груз доставим!

Пользуясь низовым ветром, повысившим уровень воды, пароход вошел в Дон. Неоднократно на излучинах корпус судна на полном ходу касался песчаного грунта. Все же «Фабрициус» благополучно ошвартовался у Ростовского причала. Казалось, все позади. Но, когда начали выгрузку оборудования, уровень воды в реке упал настолько, что пароход сел на песчаный грунт у пристани. Выйти из порта невозможно, пока снова не поднимется вода. К счастью, вскоре снова подул низовой ветер. «Фабрициус» с помощью катеров развернулся и ушел в Азовское, а затем в Черное море.

Большую роль в эвакуации народнохозяйственных ценностей и доставке грузов для фронта сыграли не только крупнотоннажные суда. Небольшие сейнеры и рыболовецкие баркасы почти без дополнительного оборудования использовались для переброски боеприпасов, продовольствия, пополнений. Командование Одесской военно-морской базы и управление порта взяли на учет около 300 мелких судов, пригодных для эксплуатации, организовали их ремонт на промышленной верфи у Пересыпи. Там работала небольшая бригада кадровых судоремонтников и сотни подростков, мобилизованных комсомолом по поручению Военного совета Одесского оборонительного района. За короткий срок они отремонтировали и поставили в строй 285 плавединиц, в их числе баркасы, весельные ялы, шлюпки, рыбацкие мореходные лодки. Этот малый флот использовался не только в порту, но и на перевозке грузов на линии Одесса — Очаков — Николаев — Херсон.

В середине августа 1941 года городская партийная организация широко развернула агитационную работу по разъяснению обращения обкома КП(б)У и областного Совета депутатов трудящихся «К гражданам Одессы», в котором говорилось: «Наступил момент, когда славные боевые традиции одесского пролетариата должны быть воплощены в новые боевые подвиги рабочих, работниц, работников науки, техники, искусства, домохозяек...»[28]

На этот призыв граждане Одессы ответили героическим трудом, особенно на строительстве укреплений. Основное внимание уделялось подготовке передового главного рубежа и рубежа, прикрывающего подступы к городу. В этих работах участвовало более 100 тысяч жителей. Для возведения фортификационных сооружений трудящиеся одесских предприятий в срочном порядке изготовили 150 тысяч лопат, 50 тысяч кирок, 25 тысяч топоров.

В конце августа и начале сентября на всех предприятиях и в учреждениях города состоялись партийные собрания. Коммунисты обсудили задачи парторганизаций в условиях осажденного города. С докладами на собраниях выступили секретари обкома партии А. Г. Колыбанов, Г. С. Сенин, Л. И. Найдек, В. Д. Горба, Д. Г. Гапий, Е. Ф. Карюков, И. А. Сосновский, председатель облисполкома Н. Т. Кальченко, секретарь горкома КП(б)У Н. П. Гуревич, секретари райкомов партии М. Ф. Волохович, Н. Г. Луценко, И. Н. Никифоров. П. Л. Черненко, Л. А. Луки, В. Н. Пронченко. Они рассказали коммунистам о всей сложности обстановки на фронте, разъяснили задачи, стоящие перед защитниками Одессы, ее населением. Собрания наметили конкретные меры по повышению авангардной роли коммунистов в мобилизации усилий трудящихся на защиту родного города от фашистских захватчиков, нацелили партийцев на дальнейшее повышение бдительности, дисциплины и порядка. Ряду городских райкомов и первичных организаций поручалось обеспечить перевод оставшихся в Одессе фабрик и заводов на производство вооружения и боеприпасов. 26 августа бюро обкома КП(б)У утвердило список более 20 предприятий, переключавшихся на выпуск военной продукции, которая раньше в городе не производилась. В их числе были первый и второй судоремонтные заводы. Все цехи этих предприятий перешли на круглосуточную работу, а коллективы — на казарменное положение. Для усиления среди них массово-политической и организаторской работы обком КП(б)У направил наиболее подготовленных партийных и советских работников. Их утвердили комиссарами заводов и фабрик, наделив чрезвычайными полномочиями. Военный совет оборонительного района поддерживал тесную связь с комиссарами предприятий.

Эти меры усилили партийное влияние в трудовых коллективах, в результате помощь одесских рабочих фронту стала еще эффективнее. За короткое время, в условиях непрерывных бомбежек города и методического артиллерийского обстрела промышленных объектов, одесситы дали фронту 5 бронепоездов, 50 переоборудованных под танки тракторов ЧТЗ-5-50, более 2 тысяч минометов и огнеметов. Были вооружены минометами пять танкеток Т-20, изготовлены 225 тысяч гранат, отремонтированы более 6 тысяч винтовок, сотни пулеметов, 60 тракторов, 600 автомашин, отправлены фронту тысячи противотанковых и противопехотных фугасок, сотни тысяч единиц инженерных приспособлений, инструментов, обозно-вещевого имущества. Части Приморской армии получили около 90 тысяч бутылок с горючей жидкостью.

Рабочие первого судоремонтного завода в период обороны построили бронепоезд, смонтировали 28 и отремонтировали 6 танков, укомплектовали 2 подвижные мастерские для ремонта оружия и боевой техники на передней линии фронта. Газета «Правда» в те дни сообщала, что бронепоезд № 21, построенный рабочими одесского судоремонтного завода, известен фашистским захватчикам своими страшными огневыми налетами[29].

Судоремонтники, наладив производство боевой техники, одновременно усилили помощь флоту. За два месяца на стапелях одесских заводов было выполнено 150 срочных заказов по ремонту боевых кораблей и судов торгового флота.

Гитлеровцы намечали парад своих войск в Одессе на 10 августа 1941 года. Потом дату переносили на 20, 23, 25, 29 августа, 4 сентября. Затем о параде перестали говорить совсем[30]. Одесса стойко отбивала натиск врага, готовилась к новым жестоким схваткам. На улицах воздвигли 243 баррикады, сооружали пулеметные гнезда, устанавливали противотанковые надолбы. Мирный город стал неприступной крепостью. Грань между фронтом и тылом исчезла здесь окончательно — фронт был везде.

Несмотря на то, что Одесса с суши была отрезана от Большой земли, Приморская армия получала все необходимое не только для оборонительных, но и наступательных боев. Наши войска изматывали врага своими стремительными атаками. Когда морская пехота шла в наступление и над выжженной солнцем и порохом степью гремело «Полундра!», враг в панике откатывался назад.

22 августа 1941 года областной комитет партии принял постановление об участии коммунистов в организации охраны и обеспечении порядка в осажденном городе. Устанавливалось круглосуточное дежурство для защиты административных зданий и жилых домов от зажигательных бомб.

С целью укрепления боеспособности войск, защищавших Одессу, партийная организация города направила 725 коммунистов — опытных партийных, советских и комсомольских работников в политсостав Приморской армии, а 212 — в военные комиссариаты города.

Накануне Великой Отечественной войны партийная организация Одессы насчитывала в своих рядах свыше 22 200 коммунистов. Из них почти 12 тысяч ушли на фронт в первые же дни войны. Когда враг приблизился к городу, многие первичные парторганизации в полном составе отправились на передовую. К октябрю 1941 года в Одессе из 800 первичных организаций осталось лишь 189, они объединяли всего 1908 человек.

Резко уменьшилось число коммунистов на предприятиях и в учреждениях морского транспорта. В Одесском порту накануне войны работали 239 членов и кандидатов партии, а к 1 октября их осталось только 103. Коммунисты вели огромную работу в коллективах. Страстным партийным словом, личным примером они сплачивали и поднимали людей на новые героические подвиги в труде и в боях. На передовой первыми поднимались в атаку, а из боя выходили последними. Так действовали они и в тылу: первыми брались за самую трудную, нередко опасную работу. Вот один из многочисленных примеров.

В конце августа у Военного мола ошвартовались санитарные транспорты «Армения» и «Грузия», чтобы принять раненых. Артиллерия противника обрушила на суда шквальный огонь. Вражеские батареи, установленные в районе Григорьевки и Сычавки, не умолкали ни днем, ни ночью. От снарядов загорелись на молу ящики с боеприпасами, рядом с которыми лежали сотни раненых бойцов. Но грузчики во главе с начальником участка коммунистом Г. Крыжановским не растерялись. Сорвали с себя куртки и, рискуя жизнью, потушили ими огонь, помогли экипажам судов закончить прием раненых, и корабли быстро покинули порт.

Отважно действовали моряки и портовики и при очередной разгрузке теплохода «Белосток», доставившего вооружение и боеприпасы. Обстановка требовала разгрузить судно максимум за четыре часа. Но как только «Белосток» ошвартовался у причала, противник открыл по нему артиллерийский огонь. К району порта устремились 18 вражеских бомбардировщиков. Капитан мог вывести судно на внешний рейд — там было больше возможностей для маневрирования, а следовательно, и безопаснее. Однако это задержало бы разгрузку боеприпасов. И судно осталось у причала.

На «Белосток» прибыл заместитель начальника политотдела пароходства Попов. Он обратился к экипажу теплохода и грузчикам:

— Под Одессой идет жестокий бой. Срочно нужны боеприпасы. Видите — на причале их ждут автомашины с передовой. Медлить, товарищи, нельзя. Коммунисты, за мной! — и первым бросился к трюмам.

Разгрузка не прекратилась даже тогда, когда от прямого попадания бомбы на причале взорвалась пятитонная автомашина со снарядами. Осколками был убит военный комендант теплохода Руденко, ранены шесть грузчиков и заместитель начальника политотдела Попов. «Белосток» был разгружен досрочно, и войска получили долгожданные снаряды, которые обрушили на ненавистного врага.

Бесстрашием, завидным хладнокровием в минуты смертельной опасности отличались грузчики бригад Цапка, Покраса, Полищука — коммунисты Тарасов, Чеботарев, Леонтьев, Марков и Тапхович.

Самоотверженно выполняли свой патриотический долг старшина плавучего элеватора Москаленко, бригадиры грузчиков Данилюк, Носков, Куриленко, Найденов, механизатор Григоренко, главный диспетчер порта Павлов и многие другие. Немало славных дел было на счету женской бригады грузчиков, которую возглавляла Маклакова.

Военное командование заботилось о том, чтобы, по возможности, снизить потери флота, уменьшить число жертв среди гражданского населения, выполняющего, не щадя сил и жизни, заказы фронта. С этой целью за рекордное время — всего семь дней — были построены вспомогательные причалы. Сооружали их армейские подразделения под командованием инженер-полковника Цигурова, офицеров Каменецкого и Павлова при большой помощи портовиков во главе с инженерами- гидротехниками Буштедтом и Якуненко.

Новые причалы, вынесенные за акваторию порта, сыграли немалую роль в бесперебойном снабжении фронта. В то время, как противник вел массированный прицельный артиллерийский огонь по порту, многие пароходы, доставлявшие пополнения и боеприпасы фронту, спокойно разгружались в районе Аркадии и 16-й станции Большого Фонтана.

Были приняты и другие меры. Не исключалось, что подводные лодки противника и торпедные катера могут прокрасться под покровом ночи на акваторию первого судоремонтного завода, где постоянно отстаивались боевые корабли и торговые суда в ожидании большого или мелкого ремонта. Завод и корабли необходимо было оградить от такой опасности.

На заседании Военного совета контр-адмирал Г. В. Жуков внес предложение — затопить на фарватерах старые, требующие капитально-восстановительного ремонта торговые суда, чтобы накрепко закрыть акваторию порта со всех сторон. Это предложение поддержали начальник Одесского порта П. М. Макаренко, военный комендант порта П. П. Романов, члены Военного совета. Немедленно был отдан соответствующий приказ.

Для затопления выделили пароходы «Войков», «Орел», «Плеханов», «Петр Первый», «Псков» и два небольших буксира, находившихся в распоряжении судоремонтного завода. Заводские коммунисты возглавили бригады, которые всю ночь снимали дорогостоящие детали на этих судах. Вскоре они легли на дно канала, ведущего в Нефтяную гавань.

Работать в осажденном городе с каждым днем становилось все труднее и опаснее. За 73 дня вражеская авиация совершила на Одессу 325 налетов. В результате возникли 213 пожаров, разрушены 440 зданий и пострадали 3058 человек (убиты 1105 и тяжело ранены 840). Тем не менее в сентябре и октябре работа на многих предприятиях и в морском порту не прекращалась даже во время воздушных тревог и артобстрелов.

Отмечая заслугу одесских портовиков в дни обороны города, областной комитет партии в отчете ЦК КП(б)У писал, что «они проявили себя подлинными патриотами Родины, обеспечивая своим трудом и героизмом своевременную погрузку и отправку пароходов»[31].

Во второй половине сентября, когда начался новый этап эвакуации из Одессы, временные причалы в Аркадии и на Большом Фонтане использовались для отправки скопившихся в городе запасов черных и цветных металлов, имущества предприятий морского флота и железнодорожного транспорта. Небольшие теплоходы «Львов», «Белосток» и другие без затруднений выгружали доставленные подкрепления, забирали раненых, эвакуируемых, ценные народнохозяйственные грузы.

Для ускорения перевозок моряки использовали корпуса недостроенных электроходов «Пролетарий» и «Труд», а также суда, стоявшие в Одессе на капитальном ремонте — «Георгий Димитров», «Балаклава», «Потемкин». Значительное количество грузов было переброшено на двух железобетонных и на недостроенных 6000- и 4000-тонных металлических доках.

В середине сентября ко многим трудностям, которые испытывали люди в осажденной Одессе, прибавилась еще одна большая беда: противник разрушил водопроводную станцию в районе Беляевки, снабжавшую днестровской водой город. 15 сентября решением исполкома Одесского городского Совета депутатов трудящихся были введены специальные карточки на отпуск воды для нужд населения[32].

Усугублялось положение и тем, что по сравнению с мирным временем значительно увеличился расход пресной воды в порту. Как уже отмечалось, портовики обрабатывали одновременно до двух десятков судов, которые нуждались в немалых запасах воды. Большое количество ее забирали и боевые корабли. Портовики нашли выход. За короткий срок недалеко от причалов пробурили скважины, построили три насосные станции. Обеспечив нужды флота, порт оказывал посильную помощь и населению города.

Гитлеровцам так и не удалось перерезать морскую трассу, связывающую осажденную Одессу и войска ее оборонительного района с Большой землей. Моряки торгового флота, портовики и судоремонтники мужественно выстояли свою вахту до конца.

На подступах к Одессе продолжались упорные бои. Но защитники города прочно удерживали занимаемые позиции, смело контратаковали и нередко отбрасывали врага.

ОТВАЖНЫЙ ГАРНИЗОН

Осадив Одессу, фашистские войска устремились к Николаеву. Ожесточенные бои завязались в районе Очакова. 11 августа 1941 года Очаковский сектор советской береговой обороны вступил в бой с танками противника. В течение девяти дней небольшой гарнизон старинного приморского города, видавшего на своем веку немало баталий, особенно морских, отважно сопротивлялся фашистским захватчикам. Большую помощь его защитникам оказала прибывшая сюда канонерская лодка «Красная Армения». Ее артиллерийским огнем было уничтожено немало танков и живой силы противника.

Только 20 августа, когда гитлеровцы бросили на Очаков целую дивизию и значительное танковое подкрепление, советские войска оставили город и эвакуировались на небольшие черноморские острова Березань и Первомайский. Еще раньше, в ночь на 14 августа, была переведена из Очакова в Севастополь часть кораблей наших Военно-Морских Сил.

Упорные бои морских пехотинцев под Очаковом, а также за острова Березань, Первомайский и Кинбурнскую косу с селениями Прогнои и Покровский, замыкающими вход в Днепро-Бугский лиман, имели большое значение для успешной обороны Одессы.

Осенью 1941 года командование вермахта предпринимало настойчивые попытки парализовать наши коммуникации на Черноморском театре. Противника особенно интересовали морские пути, ведущие в порты Николаев и Херсон, поскольку на Одесский порт ему рассчитывать не приходилось.

Судя по заметкам, сделанным в дневнике начальником сухопутных сил вермахта генерал-полковником Гальдером, командование немецко-фашистских войск планировало использовать порты на северо-западном побережье Черного моря для снабжения армий, действовавших на юге Украины. Так, рассчитывая на быстрый захват Одессы, Гальдер 15 августа 1941 года отметил: «В первую очередь необходимо возможно скорее доставить для 11-й и 17-й армий в Одессу и Херсон 15 000 тонн боеприпасов, 15 000 тонн продовольствия, 7000 тонн горючего». Далее указывалось, что эти грузы должны быть доставлены в течение 10 дней после взятия Одессы, что в болгарских портах Варна и Бургас ждут корабли, имеющие на борту 65 000 тонн боеприпасов и других воинских грузов[33].

— Однако гитлеровское командование и в этом случае просчиталось, — вспоминал впоследствии адмирал Ф. С. Октябрьский. — Противник не учел железной воли и стойкости советских людей, отстаивавших каждую пядь родной земли, не предусмотрел, что ему придется вести тяжелые бои не только под Одессой, но и ломать упорное сопротивление наших войск в районе Очакова. Фашистские генералы и в мыслях не допускали, что горстка советских воинов, переправившись на остров Первомайский, накрепко закроет путь их кораблям в Николаевский и Херсонский порты.

Остров, ставший непреодолимой преградой на пути вражеских кораблей в Днепро-Бугский лиман, представлял собой всего небольшой клочок суши, искусственно насыпанной еще в петровские времена. Возведенные там укрепления укрывали защитников от артиллерийского и минометного огня, который противник вел непрерывно. Так, командир островной батареи доносил 26 августа 1941 года в штаб Черноморского флота: «В течение одних суток на острове разорвалось более 150 вражеских снарядов»[34]. Расположенные на Первомайском береговые батареи наносили по противнику, скопившемуся в районе Очакова, ошеломляющие удары. Горели фашистские танки, автомашины, уничтожалась живая сила. Изо дня в день гитлеровское командование требовало от своих войск как можно скорее ликвидировать гарнизон острова. Но небольшая крепость, окруженная водами лимана, жила и сражалась. Часто находившийся здесь комиссар Очаковского сектора береговой обороны Вишневский говорил батарейцам:

— Мы выполняем ту же задачу, что и окруженная Одесса — преграждаем врагу дорогу в Крым. Мы не пускаем вражеские корабли в Очаков, Николаев и Херсон. И каждый из нас должен выполнить свой долг до конца.

Бойцы и командиры 15-й и 22-й береговых батарей, защищавших остров Первомайский, поклялись, что будут стоять так, как их «братишки» под Одессой. Они знали — там становится все тяжелее. Накануне 19 августа, в вечерней сводке Совинформбюро впервые наряду с Кингисеппским, Новогрудским и Гомельским направлениями было названо Одесское.

Нелегко было держаться на острове всего в нескольких сотнях метров от берега, где уже хозяйничали фашисты. Когда наши войска оставили Очаков, в гарнизон острова влились сотни пехотинцев, зенитчиков, саперов. И старожилы-батарейцы, и новички, собравшиеся на Первомайском, не знали отдыха. У них не было спокойных ночей. А днем фашисты били буквально по каждому, кто выходил из укрытия.

Порой казалось, что остров необитаем. Командиры батарей 15-й (старший лейтенант Савон) и 22-й (капитан Радченко) берегли каждого воина, учили неопытных действовать под носом у противника.

В мирные летние дни Первомайский покрывался сочной высокой травой и чудесными цветами. Теперь он весь был изрыт вражескими снарядами и минами. Каждый кустик, каждый камень пристреляны врагом, неусыпно следящим за островом. Но ни силой, ни хитростью фашисты нс могли сломить бесстрашный гарнизон. Неоднократные попытки высадить на остров десантников терпели неудачу.

Боезапас гарнизона постепенно иссякал. Отвечать на вражеские залпы приходилось все реже. 25 августа командир 22-й батареи капитан Радченко собрал комендоров, всех бойцов.

— Николаев оставлен,— сказал он, — идут бои под Перекопом и у стен Одессы. Мы поклялись драться здесь до последнего и с острова не уйдем. Но у нас мало боеприпасов. Скоро придет помощь — в Севастополе для нас грузят транспорт. А пока — беречь каждый выстрел.

Командир внимательно посмотрел на строгие, напряженные лица бойцов и добавил:

— Стрелять нужно так, чтобы каждый снаряд поражал врага смертельно, чтобы каждая пуля попадала в цель.

На другой день из штаба Черноморского флота радировали: отправлены моторно-парусное судно «Петр Штепенко» и шхуна с боеприпасами и другими грузами. Первомайцы ликовали.

Транспортные суда, шедшие курсом на Первомайский, с трудом пробивались к острову. Моряков подстерегали вражеские мины, подводные лодки и самолеты- торпедоносцы. Но они знали: мужественный гарнизон ждет снарядов, продовольствия, медикаментов. И выполнили боевое задание.

Как и планировалось, к месту назначения подошли в ночное время. Лоцман еле-еле различал очертания острова. Причал близко. Вокруг тишина. Суда переведены на самый малый ход — противник не должен их слышать. Вдруг осветительные ракеты повисли над островом, озарив батареи. Суда, однако, не были замечены противником. Зато наблюдатели с батареи сумели разглядеть приближающихся друзей и радостно приветствовали их.

Моряки старались подойти к острову вплотную. Но сделать это скрытно от врага никак не удавалось.

— Время не ждет, братцы! — обратился к ним лейтенант К. Пушкин, отвечающий на батарее за боезапас.

Моряки решили воспользоваться шлюпками. С огромным нетерпением ждали боевых друзей капитан Радченко, майор Кудлай, старший лейтенант Савон, лейтенант Сотников и другие командиры.

— Хлеба не надо, снарядов побольше! — взволнованно говорил лоцману командир батареи.

Экипажи судов складывали боеприпасы в шлюпки, доставляли их к острову, а «островитяне» по пояс в воде передавали 112-килограммовые снаряды и тяжеленные полузаряды к ним по цепочке, как по конвейеру, в подземное хранилище. Гарнизон острова снова становился боеспособным.

Как только начало светать, фашисты заметили оживление на острове и открыли яростный огонь. Но разгрузка не прекращалась. Люди упорно работали, чтобы «Петр Штепенко» и шхуна успели в предутреннем тумане сняться с якоря и уйти к Тендре под защиту боевых кораблей.