Помоги проекту - поделись книгой:
У северо-западных индейцев Ванкуверовых островов творцами мира и людей являлись высшие существа-герои, которые создали людей из животных. Индейцы считали, что мир был создан и сначала населен только животными и птицами, в которых жили души индейцев. Однажды, когда к острову приблизилась лодка с незнакомыми людьми, все животные и птицы, испугавшись их, убежали или улетели в горы и леса, а души индейцев, живших в них, остались. Так будто бы произошло отделение людей от животных и образовалось население Ванкуверовых островов.
Превращению бывших тотемов в культурных героев, а затем в божества, почитаемые представителями не только одного рода или одной фратрии, но всего племени, а иногда и шире — всем народом, способствовало разрастание племен, рост их могущества и влияния на соседей. Таким божеством стал, например, первоначально один из тотемов индейцев алгонкинов Заяц или Кролик, позднее — высшее существо в Виргинии, Южной Каролине, на побережье Гудзонова залива. Его называли Великим Зайцем (Великий дух — Большой Заяц), начальником жизни. Вокруг него были сгруппированы мифы о мироздании. Хотя он и представлялся своим почитателям в зверином виде, он выступал в роли творца мира, божества, живущего там, где восходит Солнце; с ним жили души добродетельных людей. Ему приписывалось изобретение рыболовных сетей, уничтожение духов-людоедов, угрожающих людям, и даже — создание тайного союза Мидевивин (общества знахарей). Он был огромного роста и одним прыжком способен был покрыть большое расстояние. В нем прослеживается зарождение черт племенного бога.
Героями мифов народов Океании выступают мифические люди, иногда с чертами тотемов (Тагаро-ястреб, Нденгеи-змея), о них в мифах говорится, как они создали мир, людей, научили их пользоваться различными вещами. Особенно хорошо известен герой полинезийцев Мауи. В мифах о нем и его братьях говорится, как он рыболовным крючком достал остров со дна моря и таким образом сделал Землю, как добыл огонь, заставил Солнце двигаться медленнее и т. п. Творцами людей у народов Меланезии выступали также собаки и аисты.
Племенные божества в образах животных и птиц почитались в древности арабами.
К чертам демиурга, культурного героя и учредителя инициаций нередко присоединяются также и черты небесного мифического существа, олицетворяющего явления природы — Солнце, звезды, небо. Например, один из распространенных фратриальных тотемов юго-восточных племен Австралии, клинохвостый орел, выступал у некоторых племен в образе героя Бунджила. Мифы рассказывают, что некогда он был человеком, жил на Земле и научил людей всем искусствам, ввел брачные правила, разделив людей на брачные секции (классы), установил племенные обычаи и даже создал людей и «сделал все вещи». Он не только создал мир, но и был призван карать зло. Он был женат, имел сыновей и посылал их умерщвлять злых людей, убивающих его почитателей. Но наряду с животными и человеческими чертами в нем проглядывают и черты небесного существа. В образе другого творца мира и культурного героя, Нуралие, являвшегося и покровителем инициаций, слились черты тотемов двух фратрий западно-австралийских племен — ворона и клинохвостого орла. Про него рассказывали, что он раньше жил на Земле, потом поднялся в небо и превратился в созвездие. Черты культурного героя, творца мира, учредителя и покровителя инициаций, одновременно олицетворяющего природу, прослеживаются и в образе бушменского Ц’агна, бывшего тотема. Вместе с тем в нем видны черты племенного божества.
…Уже давно нет дождей. Земля высохла и потрескалась, трава выгорела, листва на деревьях пожухла… «Надо просить Великого Ц’агна о милости», — думает старик бушмен, сидящий у порога своей хижины. Знаком подзывает он к себе соседского мальчишку и что-то говорит ему. Тот стремглав бросается от хижины к хижине и, крикнув в дверь несколько слов, убегает дальше. На зов старого бушмена приходят другие старики. Медленно рассаживаются они в кружок. Идет обсуждение предстоящей церемонии. Да, настала пора пляски… К вечеру надо закончить все дела и отдохнуть — возможно, всю ночь предстоит петь и плясать…
Ярко блестят звезды на небе. К ним возносятся слова ритуальной песни. Бьют барабаны. Вот уже несколько часов все жители селения пляшут и поют, взывая к Ц’агну: «О Ц’агн! О Ц’агн! Разве мы не твои дети, разве ты не видишь нашего голода? Дай нам пищи!» Нет, Ц’агн не оставит их в беде. Ведь он велик и всемогущ. Он их прародитель-кузнечик, он создал первых людей на Земле, которыми были животные и небесные светила. Людей-животных он превратил в настоящих людей — бушменов. Он не даст погибнуть от голодной смерти им и их семьям. У него самого есть семья — жена-крольчиха, сестра — голубая цапля, дети — кузнечик и дикобраз… Надо еще громче петь и дружнее плясать — тогда он услышит их… «О Ц’агн! О Великий Ц’агн!..» Гремят барабаны, еще громче звенят песни и вдруг — кто-то падает от изнеможения, кровь льется у него из носа… Значит, Ц’агн уже услышал их, это его знак. Теперь есть надежда — будет дождь…
Божества, в облике которых проглядывают черты медведя, — ненецкий Нум, обскоугорский Нуми-Торем — являются также создателями мира, прародителями людей, а кроме того, олицетворяют небо. В чертах Нуми-Торемауже видны черты племенного божества. Божество семангов Кари, почитавшееся в образе обезьяны, олицетворяло грозу.
Если первоначально человек, не выделяя себя из природы, склонен был все оживлять, одухотворять, то позднее возникают представления о двойной природе вещей — внешней, материальной, и внутренней, духовной. Развитию подобных взглядов способствовали такие формы религии и верования, как культ личных духов-покровителей, шаманизм, вера в оборотничество, представления промыслового культа о духах-хозяевах, в переселение душ в животных, птиц и т. п. На этом уровне развития почитается уже не само животное, а его «хозяин» или дух в его облике. У разных народов развиваются какие-то определенные формы религии, при этом они тесно связаны друг с другом и переплетены. Характерным примером является эволюция образа бизона у североамериканских индейцев манданов и дакота.
…Далеко по прериям растянулась живописная процессия. В красочных высоких головных уборах из перьев, в доспехах, с оружием едут верхом индейцы, с ними женщины и дети. Все празднично разодеты и украшены: нарядны бизоньи накидки с хвостами бизонов, замшевые штаны, платья из шкур лося, ноговицы из замши — и все расшито бисером, иглами дикобраза, украшено разноцветными кусочками кожи. Много дней трудились женщины над этими нарядами. Зато теперь не стыдно ехать на самый большой праздник — пляску Солнца.
Впереди едет красивый мужественный индеец с копьем, луком и щитом. На щите его — бизон. Окончился сезон охоты на бизонов, он был удачным в этом году. Много мяса насушили женщины, год не будет голодным. Есть чем справить и праздник. Бизон кормит индейцев. Бизоны — это «люди Солнца», предстоящий праздник будет в их честь. Вон вслед за первым индейцем на коне едет женщина. Ее наряд особенно великолепен и красочен. Это Синий Цветок, два года назад она дала обет устроить этот праздник. К ее седлу прикреплена волокуша с целой горой высушенных бизоньих языков. Ведь без них праздник — не праздник. Два года ее помощницы сушили их. По обычаю, она эти два года постилась и проходила очищения — сейчас ее особа священна: завтра на ее голову наденут священный головной убор. Пока он находится в племенной святыне — священном узле, который везет самый старый охотник их племени.
Завизжали, залаяли собаки и помчались в сторону, в высокую траву, верно, учуяли неосторожного сурка или еще какую-нибудь добычу. Много празднеств повидал на своем веку старый охотник. Он еще помнит, как праздники в честь Солнца устраивались каждый год после сезона охоты. На его глазах пополнялся священный узел племени черноногих — шкурками белки, ласки, кожей барсука, сумками из бизоньей шкуры. Эти святыни хорошо служили племени, неудачи не преследовали его охотников и воинов. Пищи всегда было вдоволь, особенно — вкусного и сочного бизоньего мяса. Его дети выросли и обзавелись своими семьями, внуки уже учатся незаметно подкрадываться к бизонам и разить их копьем. Но в последние годы бизонов стало меньше. Белые люди с огненными ружьями ради крепких бизоньих шкур убивают целые стада бизонов… Потому и трудно стало устраивать празднества ежегодно…
Осень, высокая трава прерий уже желтеет. Много угощений ждет сегодня танцоров, а лучших из них — самое вкусное лакомство: спелая рябина. Все племя сейчас в сборе, давно не видел он своих друзей. А некоторых уже нет с ними… Целую неделю они будут вместе петь, плясать и пировать, наверно, не раз они вспомнят свою молодость. Задумался старый индеец, вспомнил юность и пляски бизонов… Высоко в небе парит орел. Тихо в прериях. Но что это? Торжественный клич раздался впереди, он и не заметил, а, кажется, уже прибыли на место… Теперь скорей за работу — ставить вигвамы, разжигать костры, готовить пищу. Вечером начнутся пляски…
Пляшут «бизоны», стремительно развеваются их хвосты, в такт пляске ритмично покачиваются рога, пляшут меткие и ловкие охотники с луками, копьями и щитами… Большой праздник начался…
Сначала бизон известен как тотем манданов и дакота, позднее у них появляется тайное общество бизонов, члены которого тоже подражают бизону на праздниках и рядятся под него. Затем изображение бизона фигурирует на праздниках Солнца вместе с изображениями Солнца и ночи. Праздники — пляски Солнца — в честь Солнца и бизонов состояли из шествий, бизоньих плясок, торжественного поедания мяса бизонов и жертвоприношения бизонов.
Со временем появляется уже человекоподобный образ духа плодородия, от связи с которым женщина рождает бизонов. Дух изображен с бизоньим хвостом, в честь его устраиваются пляски. Танцоры изображают бизонов, но, кроме того, на спине носят связку ветвей и листьев ивы, что должно символизировать призыв дать дождь и цветение растительности. Празднество и культ бизона и Солнца носили племенной и даже межплеменной характер. Так бывший охотничий тотем становится атрибутом земледельческого культа, а образ бизона постепенно утрачивает свои животные черты.
Чувствуя разницу между собой и миром животных, человек хотя и верил в их сверхъестественные свойства, но приписывал их уже не самому животному, а особому духу, которым наделен только человек. В мире божеств начало преобладать сверхъестественное существо в образе человека. Если оно и выступает в образе животного, то это доказывает только его сверхъестественные способности. Так интерпретируется теперь его способность превращаться в животное. «Лишь тогда, когда человек постепенно начнет осознавать свое превосходство над природой, является у него естественное стремление к антропоморфизации божеств вообще и в частности своего зверя-предка. Прежние мифы ему кажутся абсурдными; но они слишком тесно соединились с его миросозерцанием, чтобы можно было ему сразу порвать традиционные узы, установленные рядом предшествовавших поколений, и отбросить их, как детскую сказку. Разрыв с внедрившимися верованиями не происходит сразу: ум… человека освобождается от них медленным путем, изыскивает компромиссы, которые позволили бы ему примирить более развитые и трезвые взгляды с сделавшимися ему непонятными преданиями старины. Весь процесс, который в этом отношении проходят многочисленные и разнообразные сверхъестественные существа, совершается и над предком-родоначальником. Он медленно и постепенно утрачивает свои зооморфные черты. Из животного-предка он делается полуживотным-получеловеком или сохраняет лишь некоторые звериные черты: например, он является покрытый волосами, как и тотем-медведь, имеет вместо руки — плавник, как тотем-рыба, и пр. Но он даже не медведь и не рыба, а человек… только с небольшими особенностями животного. Не птица, пресмыкающееся или дерево начинает превращаться в человека, чтобы не пугать своих потомков, как это имело место в прежние времена. Происходит совершенно обратное; предок-человек, вследствие принадлежащей ему в качестве сверхъестественного существа способности к превращению, принимает временно, ввиду тех или иных соображений, образ животного. Если на более низкой ступени развития нормальным состоянием предка был образ животного, а исключительным — человеческий, то теперь, наоборот, предок в обыкновенных условиях — человек, в исключительных — животное, дерево, камень»[83].
Постепенная утрата черт животного особенно заметна в изображениях духов и божеств. На определенном этапе развития религиозных верований человек начал изображать почитаемых духов. Зачатки этого мы видели в промысловом культе, шаманизме, культе тайных союзов, а особенно — культе предков. В изображениях духов и богов подчеркивались и их животные черты, и их постепенное очеловечивание. Африканец, перешедший от простого поклонения змеям к почитанию духа, повелевающего змеями, изображал его в виде человека, из головы которого выходят змеи и ящерицы. Свое божество человек нередко представлял себе в виде получеловека-полуживотного. Чтобы изобразить его, надо было соединить человеческую голову с телом животного или, напротив, голову животного, его ноги, крылья птицы и т. д. с телом человека. Двойственный характер образа духа, божества или мифического героя вызывает и усложнение маски, изображающей его во время ритуальных мистерий. Появляются специально изготовленные маски, нередко отражающие полуживотный-получеловеческий облик божества. Если раньше для изображения животного-предка достаточно было надеть его шкуру, то теперь развивается, с одной стороны, стилизация его маски и костюма, а с другой — появляются сложные двойные маски — животного и человекоподобного существа, представляющего одного и того же героя, духа или божество. У индейцев и эскимосов есть двойные маски, благодаря особому приспособлению раскрывающиеся и показывающие второе лицо персонажа, например маску медведя гризли сменяет маска человекоподобного людоеда. Такие маски надевали участники мистерий, повествующих о похождениях мифологических персонажей, культурных героев. Они свидетельствуют о двойной природе героя.
Связь племенного божества с культурным героем нашла отражение в том, что в ряде случаев покровители в образах животных стали покровителями разных сторон жизни, их функции как бы разделились. Например, как мы видели, у дакота бизон, бывший в прошлом тотемом, затем покровителем охотничьего промысла, со временем стал покровительствовать и плодородию, и половой жизни, и мастерству. У кочевых индейцев прерий волк предостерегал от опасности, медведь лечил раны, олень вызывал и лечил болезни, хорек был хорошим духом-помощником, орел покровительствовал воинам, койот предсказывал счастье. Примеры образов божеств с чертами племенных богов-покровителей можно привести и из более развитых религий — пантеонов великих богов религий классового общества. Например, боги шумеро-вавилоно-ассирийского пантеона, имевшие в прошлом черты животных, — Эа, Иштар, Мардук и др. — почитались вначале как местные боги городов, первоначально образовавшихся, очевидно, как племенные центры (в городах Эриду, Уруке, Вавилоне и др.). То же самое можно сказать и о египетских божествах, бывших покровителях номов — административных единиц, связанных своим происхождением с племенными центрами. Такие египетские боги, как Осирис, Гор, относятся к тому же к плеяде культурных героев; в мифах рассказывается, как Осирис научил людей земледелию, виноделию, садоводству, Гор изобрел письмо, создал священные книги, науки.
Черты племенных божеств прослеживаются в образах древних мексиканских божеств Уитцилопочтли, Тецкатлипока и Кецалькоатль, в облике которых много черт от животных, птиц, змей, а также в образе древнееврейского бога Яхве с чертами быка. В легендах об Огуз-кагане — родоначальнике огузов, раннесредневекового объединения тюркских племен, герой имеет черты различных животных: «Его ноги были, как у быка, его ляжки, как у волка, его плечи были, как у медведя. Его тело было покрыто густыми волосами»[84]. Само его имя означает «бык». Огуз был объектом племенного поклонения, как и мифическая птица Сюань-няо, бывший тотем иньцев, стоявших в XVI–XII вв. до н. э. во главе племен в Древнем Китае.
Черты племенных божеств и культурных героев можно обнаружить и в пантеоне древнегреческих и древнеримских богов. В роли культурных героев выступали боги и герои, образы которых были связаны с животными: Аполлон — создатель поэзии, музыки и разных искусств; Гермес — изобретатель письма, счета, мер и весов; Деметра — научившая людей земледелию; Дионис — раскрывший людям секреты виноделия и виноградарства, Прометей — принесший людям огонь, и пр. В то же время, как мы увидим далее, пантеон древнегреческих богов возник на основе культа местных божеств, почитавшихся раньше в определенных городах, вероятно бывших племенных центрах. Древнеримское божество Марс — бог войны — первоначально был божеством сабинян, с ним был связан культ дятла. Интересно, что у одного из сабинских родов, носивших имя дятла и обоготворявших эту птицу (мясо дятла они не употребляли в пищу), существовало предание, появившееся, вероятно, уже позднее, чем само почитание дятла. Предание рассказывает, что дятел руководил сабинянами при их передвижениях.
Таким образом, развитие антропоморфизации божеств, постепенная утрата ими черт животного шли параллельно с превращением родовых и фратриальных культов в племенные, а в дальнейшем — в общенародные.
Глава третья
Зоолатрические культуры
Боги и животные
«После долгих розысков я повстречал старого буддийского священника, который рассказал, куда надо ехать, чтобы увидеть последнюю жрицу древнего культа.
Следуя его указаниям, мы через два дня добрались до уединенной горной деревушки, где жила семья хранительниц культа змеи. В этой семье мужчин, по-видимому, не было совсем. Только старуха, ее дочь — красивая молодая женщина лет тридцати с небольшим и две внучки двенадцати и четырнадцати лет. Старшие женщины и были жрицами священной змеи.
Они охотно рассказали мне о древнем культе. Похоже было, что они пользуются большим уважением жителей деревни, которые считают их святыми. Но вначале я не поверил тому, что рассказывали женщины: они говорили, что поклоняются королевской кобре.
Королевская кобра — очень крупная змея. Отдельные экземпляры достигают в длину четырех с половиной метров! Голова королевской кобры размером с мужской кулак. Эта змея чрезвычайно агрессивна и опасна, одной дозы ее яда достаточно, чтобы убить двадцать человек.
Однако женщины продолжали настаивать на том, что они поклоняются именно королевским кобрам. Мы просидели у них весь вечер, слушая легенды о боге-змее. Они рассказали нам, как уходили в горы, чтобы поймать змею, и как змея обещала хорошо себя вести и повиноваться жрицам при условии, что в конце года ее выпустят точно на том же месте, где она была поймана.
Женщины пообещали взять нас с собой на следующее утро в гости к королевской кобре, ныне здравствующему богу-змее, который живет в горах в своей пещере.
Мы пришли к дому жриц рано утром. Там уже было полно народу: собралось не меньше чем полдеревни. Жрицы уже встали. Старуха вышла из дома, чтобы поздороваться с нами, и приветливо улыбнулась, словно мы собирались на воскресный пикник.
Нас усадили на почетные места рядом с жрицей — матерью двух девочек — в повозке, запряженной быками. За нами выстроилась процессия деревенских жителей, которые несли подарки богу-змее. Шествие замыкал деревенский оркестр с гонгами и колокольчиками. Тропа вилась по склону гор. Примерно через час она сузилась настолько, что на быках ехать дальше было нельзя. Поэтому мы по примеру жрицы продолжили путешествие пешком.
Через две-три мили оркестр внезапно умолк, притихли и люди. Впереди, за изгибом тропы, виднелась пещера. Процессия остановилась. Жители деревни начали складывать на край тропы свои приношения змее — я заметил, что в числе даров были рис и соль.
Затем жрица двинулась вперед, жестом пригласив меня следовать за ней. Спокойно, грациозно она подошла к входу в пещеру и остановилась. Все молча ждали. Послышался негромкий зов жрицы. Через несколько минут из пещеры выскользнула четырехметровая королевская кобра. Она устремилась к жрице и, свернувшись в кольцо у ее ног, отвела назад голову, готовясь нанести молниеносный удар. Жрица недвижно наблюдала за зловещими приготовлениями, хотя от змеи ее отделяло не более метра. Она церемонно поклонилась кобре.
Должно быть, жрица инстинктивно угадывала момент смертельного броска. Она слегка присела и развела колени так, чтобы укус пришелся в ткань юбки.
Так повторялось вновь и вновь. Со стороны казалось, что жрица исполняет какой-то танец вместе со змеей.
Женщина двигалась плавно, словно танцовщица. Каждый раз она успевала слегка согнуть колени, и змея без всякого вреда для жрицы ударялась головой в складки ткани. Белая юбка покрылась пятнами змеиного яда. Затем жрица подошла ближе к змее. Выждав, когда она перестала поднимать голову, жрица погладила кобру и, наклонившись, поцеловала ее в голову. Прежде чем змея бросилась на нее, жрица успела отпрянуть.
Трижды проделала женщина этот смертельно опасный обряд, затем повернулась и неспешным шагом двинулась к нам. Я подумал, что змея может метнуться вслед за ней и поразить ее сзади. Но кобра прижала голову к земле и медленно заскользила в свою пещеру.
По-видимому, испытание, сквозь которое только что прошла молодая женщина, никак не сказалось на ее состоянии. Усаживаясь в повозку, она приветливо улыбнулась мне, и вся процессия тронулась в обратный путь…»
Этот любопытный рассказ, приведен в книге английского путешественника А. Дениза «Мои сафари»[85]. Речь идет о Бирме наших дней. Наряду с официальной религией — буддизмом — здесь сохранился пережиток древнего культа животного-божества. Священные коровы и обезьяны на улицах и в храмах Индии, слоноголовые и обезьяноголовые боги, ритуальные церемонии по отношению к быку в странах Юго-Восточной Азии — все это свидетельства особого, почтительного отношения к животным, сохранившиеся до наших дней. Если же мы заглянем в историю народов, в историю религий классовых обществ и государств, существовавших за несколько тысячелетий до новой эры, а также на рубеже и в начале новой эры, число таких примеров бесконечно увеличится. Для религий классовых обществ многих государств зоолатрические представления о божествах в облике животных, о животных, временно служащих внешней оболочкой божества, весьма характерны.
Как же объяснить происхождение культов животных в религиях классовых обществ?
С развитием классового общества развивались новые, порожденные им формы религии. Таковы религии Древней Греции, Египта, стран Востока и др. Из многочисленных могущественных богов выделялся один, властвовавший над другими (Амон-Ра, Зевс, Мардук и т. п.). Эта иерархия богов отражала иерархию человеческого общества. Наряду с молениями, жертвоприношениями, изображениями богов появились особая категория служителей культа (жрецов), а также храмы и святилища. Как отметил Ф. Энгельс, «религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен»[86]. В религии классовых обществ прослеживаются остатки и древних культов животных — пережитки тотемизма, промыслового культа, вера в оборотничество, в древние мифологические сюжеты, в различные суеверия. У некоторых народов на основе этих пережитков и суеверий, на базе земледельческого и скотоводческого хозяйства развивается особая форма поклонения животным — зоолатрия или теротеизм (дословно: поклонение зверям). Некоторые зоолатрические культы питались также и страхом перед хищниками, змеями.
За несколько тысячелетий до нашей эры зоолатрия достигла наибольшего развития в Древнем Египте, несмотря на высокий уровень там цивилизации. На протяжении многих веков этот парадокс привлекал внимание ученых и писателей. Египетские жрецы объясняли данный культ мифом, согласно которому животные стали почитаться после того, как боги, борясь с великанами, обратились в животных. Это пример позднейшего объяснения древних религиозных верований. Лукиан — один из величайших сатириков и атеистов древности, сириец по происхождению, живший во II в. н. э. в Римской империи и писавший на греческом языке, со свойственной ему насмешливостью издевался над подобными рассуждениями: «…выслушай разных софистов и грамотеев и бритых прорицателей. Они расскажут — изрекши сначала: „Изыдите прочь, непосвященные!“ — как, спасаясь от мятежа врагов и Гигантов, испуганные боги прибыли в Египет, чтобы там скрыться от недругов; затем один бог принял облик козла, другой со страха стал бараном, иные — зверем или птицей, и потому все еще и поныне сохраняют боги эти формы. Ведь свидетельство об этом, записанное более десяти тысяч лет назад, несомненно, хранится в святилищах»[87]. Некоторые ученые связывали возникновение культа животных в Египте с обычаями египетских военачальников носить шлемы в виде голов животных, а также изображать на знамени почитаемое животное. Однако эти обычаи, ничего не объясняя, сами требуют объяснения.
Современные ученые склоняются к мнению, что культ животных в Египте развился на тотемической основе — разные группы египтян почитали различные виды животных. Животнообразные божества связывались с определенными территориальными единицами (номами). В номе Элефантин, на юге Египта, почитали барана, в Дендере — корову, в Мемфисе — быка, в Сиуте — шакала, в Гермополе — ибиса и павиана, в Файюмском оазисе — крокодила, в Вубастисе — кошку и т. д. Волк был сначала тотемом, а потом священным животным в Ликополисе, баран или козел — в Мендесе. Интересно, что к животному, почитавшемуся одной группой, другая группа испытывала отвращение или даже ненависть. Римский сатирик II в. Ювенал рассказывает о религиозной войне между двумя соседними номами, жители которых ненавидели и оскорбляли животных, почитаемых соседями. Существовали пищевые запреты: например, жители Белого Нила не употребляли в пищу мясо быка. Изображения тотемов — сокола, пса, чибиса и др. помещались на знаменах. В древнеегипетских могилах обнаружены изображения гербов — это сокол, слон, скорпион, рыба, бычий череп, перо, острога и др. Шкура пантеры долго оставалась деталью облачения египетских жрецов.
С переходом от родовых отношений к территориальным тотемы тоже стали локальными, превратившись затем в божества. Превращение локальных божеств в общенародные, общенациональные у разных народов происходило по-разному. Чаще всего это объяснялось ростом могущества той или иной области, группы. Это хорошо видно на примере Египта, где династии фараонов, сменявшие друг друга, возвышали божества, популярные в области, откуда происходила династия. В период, когда столица Египта была в Мемфисе, главным богом стал местный бог Птах. С перенесением столицы в Гелиополь, а затем в Фивы функция верховного божества перешла сначала к Ра, а затем к Амону.
Иногда локальные божества объединялись. Особенно часто это происходило тогда, когда значение этих божеств было идентичным, а области, в которых их почитали, сливались. Так, первоначально различные, локальные божества Амон и Ра слились в одно — Амон-Ра. Слились в одно божество, хотя и почитавшееся под разными именами, божества, изображавшиеся с головой барана, — Хнум из Верхнего Египта, Гаршеф из Гераклеополиса и Осирис из Мендеса. Перерастанию племенных или локальных богов в общенародные способствовали завоевательные войны, во время которых боги победителей отодвигали богов побежденных на второй план, а также все более усиливающиеся связи между государствами и народами. Происходил обмен сюжетами мифов и легенд. Такие божества, как Адонис, Кибела, Исида и др., стати почитаться не только у себя на родине, но и во многих странах Передней Азии, Греции и Риме.
Параллельно шел процесс и дальнейшей утраты божествами животных черт. Борьба различных номов Древнего Египта за первенство в стране отразилась в мифологии на взаимоотношениях богов-покровителей этих номов, о чем можно судить по древнеегипетским мифам и легендам. Пример этому — взаимоотношения богов-братьев Гора и Сэта в образах сокола и змеи. Первоначально Гора почитали только в низовьях Нила, в Дельте, Сэта — в Верхнем Ниле. К этому периоду относятся легенды о соперничестве богов-братьев, являющемся как бы отражением вечной борьбы сокола и змеи. Затем Гор превратился в божество Солнца, что было связано с переходом от охоты к земледелию. Последующие мифы отражают борьбу царств Верхнего и Нижнего Египта за политическое господство как борьбу двух божеств. К концу IV тыс. до н. э. оба царства объединились; в титуле одной из цариц этого времени сказано: «Та, что созерцает Гора-Сэта». С победой царей Дельты Гор становится главным национальным богом страны, солнечным божеством. Сэт отождествляется с тьмой. В дальнейшем Гор превращается в бога-спасителя, Сэт — носителя злых сил. С тех пор царские имена стали изображаться с борзой собакой, олицетворяющей бога Сэта, и соколом бога Гора, что символизировало объединение фараонами Египта, поделенного, согласно легенде, между Гором и Сэтом.
Очевидно, так же сформировалось представление об Анубисе, древнеегипетском боге умерших. Первоначально это был тотем — собака или шакал (в древности египтяне исполняли ритуальные танцы в масках шакала). Затем он стал почитаться как человекоподобный бог (в Сиуте). В других местах Египта были известны иные божества мертвых: в Абидосе — Кентиментиу (бог-собака), в Ассиуте-Упуаут (бог-волк), в Мемфисе — Сакарис. С централизацией светской и церковной власти всеегипетским богом мертвых стал Анубис, которому был посвящен шакал.
Древнегреческая мифология конца 1 тыс. до н. э. также унаследовала тотемические представления, хотя, в отличие от египтян и других народов, культ животных в ней не занимал преобладающего места. Наряду с официальной стороной древнегреческой религии, отражением которой явился мир мифологических образов Олимпа, в среде народа была распространена также вера в магию и колдовство, культ животных, камней, деревьев, явлений природы. Следы почитания животных сохранялись в древнегреческой религии довольно долго. Население в разных местах Греции почитало разных животных, а некоторые группы вели от них свое происхождение. Кадмийцы и жители Аркадии своим предком считали медведя, мирмидоняне (племя Северной Греции) — муравьев. Дельфийцы почитали волка, самосцы — овцу, ампракиоты — львицу, критяне — свинью, фессалийцы — змею и аиста, афиняне — волка, жители Акарнапии — мух, острова Серифоса — морских раков. В Аттике предками разных групп греков выступали герои, имена которых образованы от животных: Криоиды — от криос (баран), Бутады — от бутас (бычий), Эгиды — от эгейос (козий), Кинады — от кинос (собака). Остатками тотемических воззрений можно считать почитание жителями Дельф волка, жителями Фессалии — журавлей, жителями Фив — определенной породы птиц. В Древней Греции тем или иным животным были посвящены пляски. Лукиан в «Диалоге о пляске» упоминает танцы журавля, льва, лисицы, совы, клещей. В особых плясках танцоры имитировали прыжки коз. В рисунках на старинных вазах встречаются хороводы ряженных в яркие костюмы «коней», «птиц», «петухов».
Со временем тотемические верования забывались, им на смену приходили другие; для новых поколений требовалось объяснить культ того или иного животного. На более высокой ступени цивилизации появляется стремление смягчить первоначальную грубость представлений о происхождении группы людей от животного. С развитием производственных и социальных отношений, с развитием философии, искусства стало насущно необходимым стремление возвысить и очистить все первобытные представления о богах, которые оскорбляли этические чувства грека античной эпохи. Стали создаваться новые мифы о божествах. Их придумывали просвещенные люди, чтобы примирить формы первобытного культа или его пережитки с новыми представлениями о богах. Так появились мифы, рассказывающие о временном превращении богов в животных, чтобы спастись от опасности или с другой целью, о помощи и прочих заслугах животного по отношению к данной группе, о подвигах и различных изобретениях предков с чертами животных. Например, согласно одному из преданий греческого племени мирмидонян, оно происходило от муравьев, согласно другому — от муравьев, обращенных Зевсом в людей, согласно третьему (очевидно, позднейшему) — от связи нимфы Евримедузы и обратившегося в муравья Зевса. Такой же характер носят легенды о римской волчице, вскормившей мифических родоначальников Рима — Ромула и Рема, о собаке Кино — матери Кира и др.
Генезис культа животных в Индии также связан, с одной стороны, с древними тотемическими представлениями, с другой — со скотоводческим бытом. В раскопках памятников древнеиндийской цивилизации III тыс. до н. э. обнаружены следы почитания животных: на особых печатках изображены животные — буйволы, носороги, быки, тигры, слоны и др. Названия некоторых родов многочисленных племен и народов Индии (байга, бхилов и др.), а также каст и их подразделений (у бихарцев, маратхов) носят тотемистический характер (по именам животных, растений). У индийских племен, например дравидов, были известны в прошлом тотемы родов: тигр, змея, корова, лягушка, черепаха, воробей и др. В качестве тотемных животных раньше почитались также обезьяна, крокодил, черепаха, змея. С развитием культуры племен и народностей Индии прослеживается стремление заменить в своей генеалогии имя животного-предка именем предка-человека.
Такие же корни происхождения культа животных в прошлом можно найти в иудаизме. Древнейшая часть Библии содержит немало намеков на существовавший у древних евреев культ животных, деревьев, природы, вод и родников. Почитание животных-тотемов (бык, змея, баран, рыба, голубь) наложило отпечаток на иудаизм, который, как и раннее христианство, испытал на себе влияние религий стран Востока (Финикии, Ассирии, Вавилонии, Шумера, Египта и др.).
В древнейшей религии Израиля особенно большое значение имели культ быка и змеи. Исследования религии древних евреев показали, что бог Яхве первоначально был богом одного из израильских племен. В нем прослеживаются древние следы почитания тотемов — быка и льва. Вероятней всего, в нем слились два фратриальных или родовых тотема, существовавших прежде. Обычай обрезания, характерный для иудаизма, восходит, очевидно, к инициациям, патроном-учредителем которых считался Яхве. Яхве стал общееврейским племенным божеством, а еще позднее превратился в божество общенародное, национальное, главное божество иудаизма.
В развитии культов животных в религиях классовых обществ можно реконструировать несколько этапов. Очевидно, первоначально, с утратой тотемистических представлений, сохранялась вера в животных-богов. Это не всегда индивидуализированный образ, нередко в этой роли выступали священные животные. Классическим примером этому опять-таки является Древний Египет. В египетских храмах были обнаружены богато украшенные гранитные клетки с барельефами животных, в них и помещались, вероятно, такие животные-божества. Возможно, что они заменяли изображения божеств и алтари, перед которыми совершались моления, приносились жертвы, проводились ритуальные церемонии.
Лукиан в своих произведениях не раз высмеивал невежество людей, поклонявшихся животным: «В Египте храм — здание больших размеров, и притом великолепное, украшенное драгоценными каменьями, золотом и надписями, но если вы войдете туда и посмотрите на божество, то увидите обезьяну или ибиса, козу или кошку»[88]. В образах сокола, жука-скарабея, змеи и кота олицетворялось Солнце.
Представления о священных животных, которым поклонялись как божествам, известны у многих народов. Как правило, они были развиты у народов, имеющих домашний скот. Но формы зоолатрии были различны. У одних народов священное животное пользовалось уважением, почитанием, его нельзя было убивать и употреблять в пищу, наносить ему какой-либо вред (таков, например, культ коров в Индии), у других для священных животных имелись специальные храмы (например, в Египте).
В Египте при храмах содержали быков, крокодилов, баранов, ибисов. Священных животных освобождали от работ, жрецы кормили их отборной пищей, в честь их устраивали пышные праздники с жертвоприношениями. Убивали их только с достижением ими зрелого возраста, после смерти бальзамировали и торжественно погребали на особых кладбищах. Во время археологических исследований обнаружены кладбища священных животных: кошек — в Бубастисе и Бени-Хасане, крокодилов — в Омбосе, ибисов — в Ашмунене, баранов — в Элефантине.
Почитание животных-божеств чаще всего связано с определенными локальными группами либо городами, бывшими племенными центрами. По всей видимости, развитие представлений о животных-божествах шло от тотемов к племенным богам, а от них — к божествам разных городов.
С развитием и объединением городов и укреплением государства выделяются отдельные культы, индивидуализируются божества-животные. Ярким примером такого обожествления священного животного является египетский Апис. Кладбище священных быков Аписов археологи обнаружили в Серапеуме. Хотя это еще животное-божество, но культ его связан уже с конкретными богами — Птахом и Осирисом.
…Жаркий душный день, а бедному мастеру предстоит тяжелый труд до глубокой ночи. Рано встал он сегодня, раньше всех пришел в мастерскую. Скоро подойдут и его товарищи — пора начинать. Большая глыба красного гранита лежит на дворе — ее надо отшлифовать. Это уже шестая плита, которую они делают для саркофага. Великая печаль постигла Египет — скончался божественный Апис. Много дней и ночей трудился мастер со своими товарищами над черным и красным гранитом. Плиты тяжелые, большие, одному не под силу даже сдвинуть их: ведь длина их около 4 м, ширина больше 2 м, а высота — более 3 м. Мастер не стар, но давно тяжело болен, даже многодневные молитвы священному Апису не помогают. Шлифуя гранит, задумался мастер…
Священный бык Апис, слуга бога Птаха, воплощение души божественного Осириса, за которым так ревностно ухаживала целая свита жрецов, должен быть похоронен, и на его место надо найти нового преемника, а это так непросто. Вся страна в трауре — без Аписа жизнь египтян подвержена опасности, божество не может благоволить к ним, пока не будет найден новый черный бык с белыми пятнами на лбу — ведь это знаки звезд и Луны. А под языком у него должен быть узел, напоминающий жука-скарабея. Большая армия жрецов отправилась на поиски священного животного. Они объездят всю страну, пока не найдут божественного быка… Но даже если они найдут его, сколько дней пройдет еще, прежде чем новый Апис водворится в свой храм и будет служить людям своей сверхъестественной сущностью! Ведь сначала около четырех месяцев его будут держать в особом здании с выходом на восток и откармливать отборной пищей. Потом в красивой и богатой лодке повезут в Гелиополис и еще сорок дней будут откармливать там. Только после этого Мемфисский храм получит своего жильца, а жители города станут зрителями торжественного приезда священного животного…
Зазвучали голоса во дворе — это пришли остальные мастера и работники. Сегодня не слышно шуток, веселых словечек, которыми обмениваются они при встрече. Люди хмуры и невеселы: предстоит трудный день, да и события печальные… «А ты помнишь прошлогодний праздник в честь Аписа?» — спрашивает его вдруг сосед. «Как же, помню… Ведь тогда Нил разлился особенно широко, у нас жили родственники жены — их дом совсем затопило…» Сосед его еще совсем молодой парнишка: «А я тогда пробрался близко-близко и видел, сколько красных быков закололи Апису в жертву! Даже золотую чашу бросил в Нил главный жрец — и все для Аписа! Целых семь дней длился праздник!»
Но до такого праздника еще далеко… Жрецы уже приступили к бальзамированию Аписа. Богато украшенным положат его в роскошный саркофаг, там будут даже золотые украшения, только одно из которых, говорят, могло бы на всю жизнь обеспечить мастера и его семью… Но что это он? Разве не грех так думать о божественном Аписе?! Он священен, долг каждого египтянина — служить ему…
«Амон-Ра, божественный сокол, сверкающий перьями, взмахом крыльев совершающий свой круг по небу. Амон-Ра, божественный скарабей, утром он выплывает из-за горизонта…» Так обращались к божеству, олицетворявшему Солнце, древние египтяне.
Следующий этап в развитии зоолатрии — возникновение представлений о боге в облике животного. Это богиня Хатор в образе коровы, бог Анубис в образе шакала, Тот — в образах обезьяны, ибиса или кобчика, Гект — лягушки, Собек — крокодила, Хнум — барана, богиня Баст — кошки, Сохмет — львицы, Хатор и Исида — коровы и т. д. Лукиан по этому поводу с насмешкой восклицает: «Но если ты явишься в Египет, вот там — да! — там наверняка увидишь много величественного и поистине достойного неба… бога-ибиса, бога-крокодила и бога-обезьяну»[89]. Богиня Исида иногда изображалась в образе голубя — птицы божьей или духа святого, охраняющего Осириса. Воплощением Осириса считался козел или баран, культ его был распространен в Мендесе. В образе барана почитался также бог Амон в Фивах. В облике барана он изображался на рельефах, к его храму вела аллея статуй баранов с надписями «Амон». На погребальных пеленах Рамзеса II Амон изображен в виде крылатого овна.
Египетские фараоны приравнивались к божествам, поэтому в обращениях к ним присутствовали те же эпитеты, которые употреблялись по отношению к богам — надпись о Рамзесе II в Карнаке гласит: «Сын Солнца, Могучий лев, Бык среди властелинов, божественный великолепный Сокол».
В образах животных и птиц за несколько тысячелетий до новой эры почитались многие божества государств Передней Азии. В Вавилонии богиня Иштар представлялась в образах коровы, собаки, ягуара, голубя; бог Ниниб — в образе осла; богиня Тиамат, олицетворяющая водную пучину, хаос, рисовалась вавилонянам в виде чудовища, зверя-птицы — дракона. Образ верховного бога Мардука был связан со змеей, хищной птицей, фантастическим грифоном или драконом. Знаменитый вавилонский дракон Сирруш, олицетворяющий бога Мардука, представлялся в виде фантастического зверя с головой змеи, рогом на плоском черепе, из пасти которого высовывался раздвоенный язык. Тело его было покрыто чешуей, на ногах были когти, как у птицы. В нем сочетались черты змеи, птицы и зверя. Образ финикийского бога Адониса связан с кабаном. Основатель сирийского города Дамаска, обожествленный герой, изображался в виде лани. Лев обожествлен был во многих странах Переднего Востока — Египте, Ассирии, Вавилоне, Уре и Лагаше. Крылатые львы олицетворяли божеств ассирийского мира. В Уре и Лагаше известно божество Имдугуд — львиноголовый орел. Происхождение многих божеств и царей было связано с птицами: предание гласит, что сирийская богиня Ма упала с неба в яйце, которое высидела голубка. Египетский миф рассказывает, как бог Хнум ртом снес яйцо, а из него родился бог Птах. Согласно ассирийскому сказанию, царица Семирамида превратилась в голубя, ее будто бы спасли и воспитали голуби. Древнееврейский бог Яхве изображался в виде быка.
Влияние на формирование христианства более ранних религий классовых обществ — древних религий Греции, Египта, Передней Азии (Сирия, Вавилон, Иран), древнееврейской религии — уже давно доказано учеными. Другие мировые религии — ислам и буддизм — тоже возникли на базе предшествовавших им религиозных систем и унаследовали многие их представления. В числе разных форм религии (земледельческих культов плодородия, культов предков и др.) на формирование и развитие мировых религий оказали влияние и культы животных. Они прослеживаются в пережиточных представлениях о богах в образах животных.
Примером преобразования католической церковью культа животных может служить культ местных французских святых. В некоторых местах Франции еще в XIII в. был установлен культ св. Кинофора. Оказалось, что он восходит к культу собаки (имя святого происходит от греческого слова «собака»). Когда-то хозяин незаслуженно ударил собаку мечом, и в наказание за это сгорел его замок. Крестьяне решили, что это возмездие, и стали поклоняться могиле собаки. На собачьей могиле стали происходить чудеса: исцелялись больные и увечные. Сначала духовенство боролось с этим культом, труп собаки был даже сожжен, но это не помогло. Тогда и был создан образ св. Кинофора, заменивший собаку.
Ученые полагают, что образ Христа сложился под влиянием божеств других религий, в частности египетского Осириса, греческого Гермеса с ягненком на плече. Ранние христиане (I–II вв. н. э.) называли Иисуса Христа «агнцем», изображая его барашком. В раннехристианском памятнике «Откровение Иоанна Богослова» («Апокалипсис») барашек Христос борется с чудовищным зверем, олицетворяющим Рим. В Евангелии от Иоанна Христос назван «агнцем божьим».
Примерно так же обстоит дело с образом рыбы. Рыба была одним из тотемов некоторых палестинских племен, живших рыболовством. Божества в образе рыбы известны из переднеазиатских религий, оказавших влияние на формирование христианства. Персонаж из Библии Иисус Навин назван «сыном рыбы». Основоположники христианской церкви называли христиан рыбаками, следующими «за нашей рыбой Иисусом», так как рыба считалась символом крещения. Это было уже более позднее осмысление почитания рыбы.
Божество курдов-езидов (Малек-Туаз), сочетающих в своих верованиях элементы ислама, христианства, зороастризма и язычества, представлялось в виде птицы, напоминающей голубя или павлина.
Звериный облик имели древнеацтекские боги Мексики: бог Солнца, великий и мудрый Кецалькоатль — «пернатая змея», богиня Коатлике — женщина-змея, владыка Земли бог Тлалтекутли — чудище с чертами жабы и аллигатора. Голова «пернатой змеи» украшала основание одной из лестниц пирамиды Эль Кастильо в Чичен-Ица (Мексика).
У народов Европы мы тоже находим немало свидетельств животного облика божеств. У древних германцев, галлов, народов Кавказа и др., стоявших на переходной от доклассового к классовому обществу ступени развития, божества имеют облик животных, птиц. Боги древних галлов например, изображались в виде вепря, быка. Древнегреческий пантеон богов был создан на основе культа местных богов и покровителей, которых в прошлом почитали в животном облике. С культом Зевса Лакейского связывали волка, а супругу Зевса, царственную Геру — с микенской богиней-покровительницей Герой с чертами коровы; богиню охоты Артемиду — с аркадской Артемидой, сохранившей черты медведицы, и т. д. Очевидно, в прошлом они почитались в образах этих животных. С Артемидой была отождествлена нимфа Каллисто, тоже связанная с образом медведицы. Считалось, что в Аркадии находилась могила Каллисто, здесь же был и храм Каллисто-Артемиды. Жители Аркадии, как рассказывают мифы, считали своим родоначальником Аркада, сына нимфы Каллисто и Зевса. В разных вариантах мифа Каллисто обращали в медведицу то мстительная Гера, то Артемида. После этого Зевс перенес ее на небо, где она стала созвездием Медведицы. В то же время жители Аркадии считали, что они произошли от внука медведицы.
Бог Дионис почитался в Древней Греции в разных обликах: животного и птицы (быка, лисицы, орла, пантеры, тигра, льва), дерева (Дионис Дендрит — древесный, Дионис Лозовой, Дионис Виноградный). Но более всего Дионис был известен в облике быка. Его второе имя, Таврос, означает «бык». Известны и его прозвища: Быкообразный, Из рода быка, Быкорогий, Быконогий, Рогатый. Женщины приветствовали Диониса в храме так: «Приди в свой храм с твоей бычьей ногой, о прекрасный бык!» Кроме того, иногда Диониса изображали в виде козла, называя «козленком».
Первоначальный образ Афины связывался со змеей, в ней воплощался образ богини. В афинском акрополе в храме Эрехтея (духа плуга и вспашки земли) тоже жила священная змея. Ей каждый месяц давали медовую лепешку. Впоследствии об этой змее была создана легенда, согласно которой она защищала афинскую цитадель. Священный змей Эрихфоний, сын богини земли Геи, был спутником Афины-Паллады. Не случайно легендарный основатель Афин Кекропс представлялся как змея-человек. Пан изображался в образе козла со свирелью. Земледельческая богиня Деметра представлялась в образах свиньи и коня. В древнем мифе Афродита выступает в образе вепря.
Почитание богов в образах животных, птиц, змей было свойственно народам Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии. О почитании птицы Сюань-няо китайцами мы уже говорили. У них же был известен сказочный образ птицы феникс, очевидно вобравшей в себя черты почитаемых в прошлом животных, птиц и змей: у нее были голова петуха, шея змеи, грудка ласточки, спина черепахи, хвост рыбы.
Культ божества-змеи был широко распространен в Юго-Восточной Азии. На Цейлоне существует легенда о боге-змее Нэйг. В Бирме богу-змее воздвигались храмы, изображения этого божества часто встречаются на стенах старинных храмов и замков.
В религии народов Индии тоже существовали боги в образах животных: например, конь олицетворял Митру. Коровы в Индии были обожествлены, олицетворяя небо и бога Индру. В Ведах корова — это небесный свод. Детьми этой черной с пятнами коровы и ее супруга, божественного быка, были все небесные явления. По представлениям последователя индуизма, одной из господствующих религий Индии, оплодотворитель неба — бык, облака — это трижды семь пятнистых коров, льющих свое молоко богу Солнца Индре. Ночь и звезды — это тоже коровы. Бог Индра изображался как бык. Кормилица Солнца, заря, имела стада коров. Бог дождя имел вид быка или барана. Веды приводят молитву индуиста, обращенную к корове: «…коровы для меня Индра, они мои боги. Коровы для меня как глоток лучшей сомы[90]. Вы, о коровы, делаете тощего жирным, уродливого прекрасным; счастливым вы делаете, вы, которые говорите, свое спасение приносящие». Последователь индуизма ежедневно молился корове, принося ей в жертву свежие травы и цветы.
В гимнах Вед бог Индра выступает и как божественный баран, побеждающий чудовищного змея. Известны животнообразные боги: Хануман — бог-обезьяна, Бут — в виде дикого зверя. Русский путешественник Афанасий Никитин, побывавший в Индии в XV в., писал: «А обезьяны то те живут по лесу, да у них есть князь обезьяньский…»
Становясь общенародным божеством, бог-животное начинает терять свои животные черты. Нередко это уже человек, но с чертами животного (головой, туловищем и т. д.). Перед нами современная индийская литография с изображением индуистских богов Шивы, его супруги Парвати и их сына Ганеши. На цветке лотоса сидят божественные супруги, рука Шивы лежит на плече женственной и прекрасной Парвати, которая держит на руках дитя. Но что это? У ребенка слоновье лицо! Как же миф объясняет современному жителю Индии эту нелепость? Оказывается, Шива, разгневавшись на Ганешу, отрубил ему голову, но, увидев горе матери, отсек голову проходившему мимо слоненку и приставил ее к телу сына.
Поделиться книгой: