Невозможный мир

Внезапно оба вздрогнули и подняли головы, услышав пронзительный вой сирен, доносившийся со стороны космического порта Теллус. Сирены использовались редко. Это означало какую-то чрезвычайную ситуацию. Иногда, например, повреждённым кораблям требовалось очистить порт для опасной посадки.

Доктор Шелтон и Майра видели, как корабли поспешно оттаскивали в сторону, очищая взлётно-посадочную площадку. Одно небольшое грузовое судно, собиравшееся совершить посадку, снова задрало нос, взревев своими кормовыми соплами, чтобы сделать круг-другой и дождаться своего часа.

Через несколько минут появилась причина беспокойства — длинный аппарат в форме торпеды, который почти отвесно вынырнул из облаков. От корпуса, нагретого при быстром спуске сквозь воздушную оболочку Земли, с шипением валил пар. Килевые дюзы вспыхнули вишнёво-красным, смягчая падение, но всё-таки корабль, подпрыгивая, приземлился на шасси и прокатился вперёд сотню ярдов, прежде чем его остановили тормозные двигатели. Затем вулканическая пульсация его двигателей внезапно прекратилась.

Воздушный шлюз приземлившегося корабля резко открылся. Спешащие чиновники космодрома встретили выходящих пилотов. В воздухе витало возбуждение. Для Родни Шелтона и его спутницы это было похоже на спектакль, разыгрываемый на далёкой сцене. Фигурки были крошечными игрушками.

— Интересно, что всё это значит? — задумчиво произнёс мужчина. — Они прилетели откуда-то в большой спешке. — он наклонился вперёд, напрягая зрение. — Судя по размеру топливного отсека, это исследовательский корабль. Не могу разобрать название.

— Исследовательский корабль! — у Майры Беннинг перехватило дыхание. — Мой брат Хью на «Тихо», — она покачала головой. — Но он должен вернуться только через три недели. Это не корабль Хью.

Она взглянула на свои наручные часы.

— Мы торчим здесь уже полчаса, — решительно заявила она. — Я думаю, нам лучше спуститься, доктор Шелтон.

— Вы — голос моей совести, — ухмыльнулся мужчина. — Но вы правы — возвращаемся к работе.

Они покинули башню, чтобы спуститься в свою лабораторию.

Организаторы Всемирных выставок в Нью-Йорке в 1939 и 1966 годах называли их «Миром завтрашнего дня». Однако они были бы крайне поражены, увидев, что выросло на тех же землях столетие спустя.

На первый взгляд, это была просто группа гигантских зданий без окон, климатические камеры ВЗБИ — Внеземного Биоинститута. Но внутри них, в герметичных отсеках, были сотни вариантов температуры, давления, освещения и других диковинных условий внеземной среды. Это был крупномасштабный биологический проект, который много значил для колонизации других планет Землёй.

Одно здание было предназначено исключительно для подготовки к работе на Марсе. Оттуда выходили мужчины и женщины с телами, метаболизм которых идеально подходил для марсианских условий, с его абсолютно сухим, разрежённым воздухом, морозным климатом и низкой гравитацией. Их непрерывным потоком доставляли на Марс на специально оборудованных космических кораблях.

Марс был колонизирован первым. Численность землян на Красной планете уже превысила пять миллионов человек. Там процветала дюжина отраслей промышленности. Прекрасная керамика из марсианской глины пользовалась большим спросом на Земле. Как и изысканно тонкие ткани из марсианской паутины.

Другое здание подготовило колонистов к тому, чтобы они могли выдерживать знойную сырость Венеры, в десять раз более суровую для людей, чем жаркие джунгли Африки или Южной Америки. Эти люди собирали огромные урожаи благодаря безграничному плодородию Облачной планеты. Урожай созревал за короткий месяц на жарких, пропитанных паром равнинах, которые простирались в бесконечность под затянутым тучами небом. Зерновые, завезённые с Земли, росли там в огромном изобилии. Более половины основных продуктов питания поступало на Землю с богатых ферм Венеры.

Всё это было бы невозможно для обычных, не подготовленных землян. Им пришлось бы работать в герметичных костюмах, защищая себя от неблагоприятных условий окружающей среды, со всеми неизбежными недостатками таких методов. Но как люди, чей метаболизм был изменён в соответствии с новыми условиями, они жили и дышали так свободно, как будто родились на этих планетах.

И как же изменяли человеческий метаболизм, выработанный в результате миллионов лет эволюции на Земле? В конечном счёте всё сводилось к использованию одного замечательного продукта биологической науки, разработанного двадцать пять лет назад.

Для прессы и общественности это был просто «адаптен», но только самые доверенные сотрудники института знали его конкретную формулу. Он должен был храниться в тайне и не попадать к нечистым на руку людям. Правительство Земного Союза полностью контролировало производство и использование адаптена.

Адаптен был исходной субстанцией для всех гормонов в живом организме. Он контролировал весь обмен веществ и, следовательно, все до последнего процессы в организме.

Самым замечательным применением этого почти что чудодейственного вещества стало покорение враждебной окружающей среды Юпитера. Поначалу такое казалось невозможным. Гравитация на поверхности Юпитера была мощнейшей, почти в три раза превышающей земную, из-за чего человеческие кости и мышцы разрушались за несколько часов.

Удушающая влажность и жара от титанического слоя атмосферных газов обещали постоянное першение в горле и медленное варящуюся кожу. Хуже всего было то, что сама атмосфера, помимо кислорода, была насыщена газами, никогда не предназначавшимися для земных лёгких — метаном, аммиаком и даже следами жгучего брома, который выделялся из вулканических источников и придавал всей атмосфере коричневатый оттенок.

Естественные формы жизни дикой природы Юпитера были адаптированы к этим условиям миллионами лет эволюции. Как могли земляне, выросшие в более мягком климате, справиться с этим ужасным испытанием?

Были проведены испытания. Был подготовлен ряд помещений для подготовки с последовательно повышающимся давлением воздуха, высокой температурой и посторонними газами. В некотором смысле, это было похоже на компрессионные камеры двадцатого века, которые использовались для подготовки водолазов к большому давлению под водой. Трое землян, которым давали большие дозы адаптена, переходили из камеры в камеру. Для них были приготовлены свинцовые скафандры, и с каждым днём они прибавляли в весе. Их метаболизм претерпел необходимые изменения!

По прошествии трёх месяцев они добрались до последней подготовительной камеры, которая практически дублировала условия на Юпитере. Их кожа стала жёсткой и устойчивой к жаре. Их лёгкие автоматически отфильтровывали метан, аммиак и бром, поглощая только необходимый кислород. Их мышцы, стимулируемые сверхактивным адреналином, легко выдерживали вес в пятьсот фунтов, не испытывая усталости. И всё это благодаря волшебному действию адаптена, который таинственным образом воздействовал на каждую клеточку и сосуд.

Эти люди были отправлены на Юпитер. Один из них не выдержал суровых условий жизни, но двое других выжили. После этого успеха другие люди были подвергнуты биологической обработке, и вскоре было основано поселение и начаты работы по извлечению химических богатств из почвы Юпитера.

Теперь, в 2050 году нашей эры, биологически подготовленных землян можно было встретить на десяти различных планетах Солнечной системы — Меркурии, Венере, Марсе, Юпитере, Ио, Европе, Ганимеде, Каллисто, Сатурне и Титане. Адаптен разорвал прежние узы узкого диапазона условий, в которых мог выжить человеческий организм.

Не имело значения, была ли атмосфера разрежённой или плотной, не хватало кислорода для поддержания жизни или его было в избытке, был ли сильный мороз или удушающая жара, была ли сила тяжести слабой или невероятно сильной — адаптен корректировал метаболизм под любые условия.

Они всё ещё оставались людьми, колонистами других планет. Наука несколько изменила их тела, но не разум. Они жили, любили и работали в чуждой среде, ощущая себя в той же мере хорошо и счастливо, что и живущие на Земле люди. Их дети с рождения легко поддавались биологической коррекции с помощью адаптена. Это было только начало, но колонизация быстро набирала обороты и привела к созданию великой империи, в которой земляне жили во всех мирах Солнечной системы — благодаря адаптену.

ВЗБИ, где осуществлялось биологическая коррекция, был отдельным подразделением правительства Земного Союза, наряду с Космическим флотом, Бюро Межпланетных Исследований и Планетарной Разведкой. Освоение космоса было высокоорганизованным процессом.

Сначала корабли геологоразведочной службы наносили на карту и исследовали каждый новый мир. Затем специалисты по планетарной геодезии подсчитывали все сырьевые ресурсы, минеральные и прочие. Следующим в дело вступал Космический флот, начинавший создавать аванпосты и топливные терминалы.

В конце концов, ВЗБИ отправляла своих специально подготовленных колонистов осваивать планету. И к растущему списку мест проживания человечества добавлялся новый мир.

Глава 3

Тайна космических путей

Сердцем Внеземного Биоинститута была его контролирующая лабораторная система, деятельность которой охватывала весь спектр научных исследований. Его штат насчитывал тысячи человек. Его оборудование было ультрасовременным. Это был центр обработки всех данных, поступавших из космоса. В архиве была вся возможная информация, касающаяся внеземных проблем.

Глава ВЗБИ был членом кабинета министров Земного Союза. Вторым лицом в команде был доктор Родни Шелтон, самый молодой и блестящий из научных сотрудников.

Его карьера была наполнена важными исследованиями. Ещё до прихода в ВЗБИ его студенческая дипломная работа раз и навсегда покончила с загадкой вирусов, остававшейся неразрешённой на протяжении целого столетия. Он доказал, что вирусы являются молекулярными формами жизни, связующим звеном между неживым и живым состояниями. Таким образом, все вирусные заболевания, включая «простуду», можно было вылечить, воздействуя на них искусственными антивирусными молекулами, как если бы они были просто химическими реактивами.

Но, присоединившись к сотрудникам ВЗБИ, Шелтон обратил своё внимание на тайны внеземной биологии. Он участвовал в знаменитой экспедиции на Венерианские болота, которой было поручено изучить ужасную чуму, размягчающую мозги, которая периодически распространялась из болот и уничтожала целые сообщества земных поселенцев.

Выделив микроб, Шелтон, подвергаясь огромному риску, по собственному настоянию, изучал его в одиночку. Он передавал свои записи из изолированной каюты корабля. Он жил в герметичном костюме и не осмеливался есть или пить. Через неделю он вышел, худой и слабый, но довольный — с ответом.

Бактерии, размягчающие мозг, быстро погибали в голубом свете, неизвестном на Венере из-за затянутого облаками неба, которое отфильтровывало всё голубое излучение. После этого все земные поселения при появлении чумы просто защищались кольцами голубых прожекторов.

На Меркурии Шелтон нашёл гораздо более простой способ остановить полчища прожорливых всеядных двухфутовых амебоидов, чем разность их на куски из маленькой пушки. Яд не мог на них подействовать. На пути их бегства были разбросаны маленькие желатиновые капсулы, содержащие твёрдый углекислый газ. Гигантские одноклеточные монстры поглощали их, растворяли желатин и быстро раздувались, превращаясь под действием выделяющегося газа в пористые воздушные шары. В таком виде они, подобно мыльным пузырям, поднимались порывами ветра в небо и, в конце концов, разбивались вдребезги о камни и утёсы.

Но на Марсе Шелтон столкнулся с самой сложной из всех существующих проблем и решил её. Что можно было сделать против невидимых полчищ губчатых микробов, которые перемещались по пустошам этой планеты и поглощали все до последней частицы воды, превращая её в ещё большее количество губчатых микробов? Малейшие выходы воды на поверхность позволяли им проникать вглубь и заполнять источники своими множащимися легионами.

Шелтон добавил в обычную воду один процент тяжёлой воды, которую легко получить на Земле из дейтерия — «тяжёлого» изотопа водорода — и кислорода. Согласно принципам Менделя, применимым ко всему живому, будь то на Земле, Марсе или Андромеде, сотое или около того поколение губчатых микробов оказалось неспособным к размножению.

Шелтон вспомнил, что ещё в 1930-х годах был открыт закон, согласно которому тяжёлая вода подавляла репродуктивные процессы. Губчатый микроб перестал угрожать водоснабжению земных колонистов.

Но за последние три года обязанности Шелтона были полностью переданы самому важному направлению деятельности ВЗБИ — биокоррекции. Он был одним из немногих доверенных лиц, знавших химическую формулу адаптена, и всегда полностью отвечал за каждое новое направление ВЗБИ по биокоррекции.

До его перевода на этот проект биокоррекция была излишне сложным процессом и занимала месяцы. Исследования Шелтона позволили сократить его до нескольких недель. Таким образом, он утроил скорость колонизации других планет Солнечной системы…

— Что ж, подготовка людей для Реи почти завершена, — с облегчением сказал Шелтон.

Он и его уже ассистентка находились в своей лаборатории после того, как увидели волнение, вызванное аварийной посадкой в порту.

— Ещё один результат работы ВЗБИ и адаптена. В некотором смысле, это лабораторная эволюция.

— Да, доктор Шелтон.

Майра Беннинг опустила предметные стёкла для микроскопа в чистящую ванну со спиртом. При этом она украдкой наблюдала за выражением его лица. На это лицо было интересно смотреть, оно просто светилось вдохновением. Это было лицо лидера и организатора, того, чей след останется в истории покорения космоса человеком. Но для Майры Беннинг это было также просто лицо человека.

— Давайте посмотрим, — Шелтон принялся загибать пальцы, — это одиннадцатый мир за пределами Земли, в который ВЗБИ отправил своих выпускников. Япет будет следующим, и их станет ровно дюжина. Это произойдёт уже скоро, — его глаза загорелись, как у человека, который видит перед собой всё более широкие горизонты. — Геологоразведка и разведка полезных ископаемых продолжаются уже несколько лет. Скоро, когда флот создаст там аванпост, им понадобятся люди с соответствующей биологической коррекцией. Всё идёт как часы. Мир за миром.

Раздался звонок оптического телефона.

Шелтон щёлкнул кнопкой «вкл». На молочно-белом экране мелькнуло лицо Гранта Битти, директора ВЗБИ, обладателя усов и широкого подбородка. Один из шести человек, которые под руководством президента Земного Союза управляли космическими трассами, его волевой характер отражался на привычно серьёзном лице. Волосы с проседью подчёркивали его пронзительные глаза и тонкие, жёсткие губы. Но в этот момент выражение его лица было не просто серьёзным, оно было напряжённым.

— Шелтон, — рявкнул он из динамика, — бросайте всё, что вы делаете. Только что произошло нечто важное. У нас есть задание, которое кажется более важным, чем всё, с чем мы сталкивались раньше. Космический корабль «Тихо» только что совершил аварийную посадку.

— Исследовательский корабль? — переспросил Шелтон, взглянув на свою ассистентку и увидев, как она резко вскинула голову. — Тот самый, который отправился на Сатурн для официальной разведки япетских рудных месторождений?

— Это он, — подтвердил директор.

Он продолжил медленно, отрывисто произнося слова:

— Они вернулись, и в живых осталось только двое из десяти.

Майра Беннинг схватилась за горло, но ничего не сказала. Шелтон не мог не восхититься тем, как спокойно она ждала продолжения, хотя её собственный брат мог быть одной из жертв.

Шелтон покачал головой. Всегда больно слышать о храбрецах, встречающих судьбу в космосе, — молодых, энергичных людях, которым было ради чего жить. Некоторые из них тоже были значимыми личностями: учёными, техниками. Теперь они стали мучениками на пути человечества к полному господству в Солнечной системе.

— Двое живы, остальные мертвы, — пробормотал Шелтон. — На Япете — следующей планете в нашем списке колонизации. Что произошло на Япете?

Он не решился спросить, кто из людей погиб, потому что Майра Беннинг с ужасом смотрела на него.

— Нет, не вполне мертвы, — прогремел директор Битти, возвращаясь к тому, что сказал Шелтон в самом начале.

Шелтон уставился на него.

— Но вы только что сказали, что в живых осталось только двое…

— Да, но остальные… не мертвы, — настаивал Битти. — Я осмотрел тела. Они не живые, но и не мёртвые.

В его глазах был шок, как будто он увидел нечто невероятное.

— И это наша работа, Шелтон, выяснить, что всё это значит. Немедленно отправляйтесь в больничную палату. Тела уже доставлены сюда.

— Я буду через минуту.

Шелтон выключил телефон.

— Спокойно! — сказал он девушке.

Он стянул с себя покрытый пятнами лабораторный халат и натянул пальто. Когда он подошёл к двери, то увидел, что она ждёт его, чтобы идти вместе с ним.

— Вам лучше остаться, — мягко посоветовал он.

— Я должна идти, — нервно настаивала она. — Что бы это ни значило, если Хью один из них, я должна его увидеть.

Шелтон кивнул. Они вышли в холл и, петляя по оживлённым коридорам, через несколько минут прибыли к месту назначения. Больничная палата, в которой ухаживали за больными, проходившими курс биокоррекции, была просторной и современной, не имеющей аналогов на Земле.

Директор Битти приветствовал Шелтона с озабоченным выражением на лице. Врач со стетоскопом и озадаченным взглядом осматривал тела, лежавшие на расставленных в ряд кроватях. Один из двух человек, вернувшихся живыми с Япета, стоял в стороне, измученный многодневным бессонным путешествием по космосу. Но внезапно его глаза загорелись.

— Род! Родни Шелтон! — воскликнул он, энергично шагнув вперёд. — Я твой старый приятель по Эдисон-колледжу. Помнишь меня?

Шелтон несколько мгновений непонимающе смотрел на молодого гиганта.

— Марк Трэфт! — воскликнул он, узнав того, и на его лице расплылась широкая улыбка.

— Пилот Марк Трэфт, — сообщил высокий мужчина. — Из Планетарной Разведки. Когда мы закончили учёбу, я пошёл стажироваться в учебные доки. Я помню, что ты вернулся из исследовательской экспедиции. Я слышал, что ты теперь здесь, в ВЗБИ, но у меня никогда не было возможности заглянуть к тебе. Я так рад тебя видеть, Род.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, наверняка вспоминая студенческие годы.

— Рад снова тебя видеть, Марк, — сказал Шелтон. — Но давай мы поговорим позже. Прямо сейчас…

Он повернулся, чтобы посмотреть на Майру Беннинг. Её взгляд скользнул по семи неподвижным фигурам. До этого она стояла неподвижно, тяжело дыша. Теперь она подбежала и схватила рослого пилота за руку, судорожно сжимая её пальцами.

— Мой брат, Хью Беннинг, — воскликнула она. — Ещё один человек вернулся живым. Это был Хью?

Лицо Трэфта мгновенно стало печальным.

— Нет, мисс Беннинг, — тихо сказал он. — На Япете был потерян один человек…

Он неловко переступил с ноги на ногу, попытался продолжить, но слова застряли в горле. Глаза девушки расширились. Губы задрожали. Шелтон пожалел, что не сообщил ей эту новость как-нибудь помягче, но было уже слишком поздно.

— Хью… — она задохнулась.

Но внезапно выпрямилась, слегка встряхнувшись.

— Со мной всё в порядке, — твёрдо сказала она. — Расскажите мне, что произошло на Япете… с Хью.

Как можно короче и участливее Трэфт рассказал все подробности Шелтону и девушке.

— Видя, что мы не можем оживить их сами, — заключил он, — мы решили доставить людей в ВЗБИ как можно скорее. Мы залили топлива на Титане, взяли двух человек в машинную бригаду и рванули к Земле с тройным ускорением на протяжении всего пути. — он махнул рукой. — И вот мы здесь. Грили, мой второй пилот, отправился доложить нашему начальству. Я прибыл сюда с телами. У меня всё это время было предчувствие, что они живы.

Шелтон подошёл к ближайшей кровати и коснулся рукой лба неподвижно лежащего человека.

— Холодный, — прошептал он. — Холодный, как смерть.

Врач выпрямился.