Тьма и Хаос (СИ)

— Ты освободил из рабства демонессу Миллаенааратас из великого домена Вахнустирга, — сделал эрин паузу, не заканчивая предложение вопросительными интонациями, вперил в меня наглый взгляд и ждал чего-то. Ну-ну. Я чуть склонил голову к правому плечу смотрел вопросительно, наконец после секунд двадцати таких пантомим, когда у визави стали сдавать нервы, он все же спросил, — Так ты ее освободил?

— Да, с принесением полной клятвы верности на крови, поэтому со вчерашнего дня отвечаю за все ее поступки, — говорил спокойно, размеренно, представляя на месте собеседника огромную кучу крысиного дерьма.

А Гласс молчал, неужели ждал продолжения откровений?

А-а… Вот оно что. Сейчас он попытался на меня ментально надавить. Энергия в «Обруче Горра» проседала на процент в секунду — сильная пси-атака. Отсутствие оповещений — плохо, если бы не уже сформировавшаяся привычка проверять подобное на интуитивном уровне, то не определил бы. Сразу переключился на максимально-чувствительный режим «Глаз Дорнира», и только тогда стал заметен едва видимый луч, исходящий от висящего на шее у визави под одеждой амулета. Магический свет бил мне в переносицу.

Через пять-шесть секунд пот заструился у деятеля по вискам. Затем интенсивность излучения значительно повысилась, миг, второй и все прекратилось.

— Она осуждена за совокупность тягчайших преступлений на территории Империи, — и опять молчок без вопроса, я во время очередной паузы, заполнив просевший на треть аккумулятор артефакта, тоже просто ждал.

Вновь безрезультатная ментальная атака, я же мечтал, чтобы «Щит Ихора» отразил ее обратно. Гласс продолжал давить (интересно, это законно?), у него покраснели уши, вероятней всего, не от усилий, а от возмущения, что не получалось. Внезапно луч стал нестерпимо ярким, затем последовала более блеклая вспышка. А визави, болезненно морщась, рефлекторно прижал к груди правую ладонь, потер ею. Амулету противника настал конец, но и в моем артефакте почти восемьдесят процентов энергии улетучилось за раз, ее тут же восполнил. «Опрос» обошелся уже в сотню золотых. Нормально.

— Так, что ты скажешь? — почти прорычал эрин.

— А что я должен сказать?

— Я здесь задаю вопросы!

— Так я и не спорю. Наоборот говорю: «задавай», ты же больше проговариваешь общеизвестные истины, — мне без труда удалось изобразить на лице недоумение с готовностью к сотрудничеству.

— Какие у тебя отношения с демонессой? — «зашел» тот с другой стороны и улыбнулся, да, гаденько так. Коварный тип, коварный.

— Рабочие.

— Я что каждое слово должен тянуть, да я…

— Эрин, — перебил его, — ты задал два внятных вопроса. И оба не по делу. Но я снизошел и даже на них ответил четко, ясно, однозначно. Так чего ты хочешь?

Ублюдок едва не зарычал.

— Это мне решать какие тут вопросы к чему-то относятся, а какие не относятся! Зачем тебе мощные защитные амулеты от ментальных воздействий?

— Чтобы защищали от ментальных воздействий, — посмотрел на дознавателя, как на деревенского дурочка.

Вроде бы на лице вампирши даже тень улыбки появилась (отслеживать кровососку получалось только на периферии зрения). Вообще обратился в нерв, пытаясь заметить невидимку. Отчего-то казалось, что эта падла притаилась за спиной. Лэрг всем видом демонстрировал безмятежность, наместник оставался невозмутимым, эльфофил немного побледнел от переполнявшего его негодования, а детина пыхтел, как паровоз, и чуть шевелил губами, явно готовясь сам поучаствовать в представлении.

— Я интересуюсь причинами! — попытался рявкнуть визави, но вышло неубедительно.

— Я тебе их озвучил.

— Тебе есть, что скрывать? — кто же так допросы ведет?.. В принципе, когда у тебя есть время, подвал, скованный пленник, бригада подсобных рабочих и множество инструментов, тогда неважно, как и что спрашивать. Истину можно установить любую, и профессионализм роли не играет.

— Конечно. Или ты забыл, что я глава Дома?

— Ты глава фикции! — прорычал Гласс.

И амулеты Ситруса вроде бы на нем не просматривались. Могла иметься и татуировка. С другой стороны, он вписывался в характеристику лэрга. Но как с подобными «талантами» этот человек мог оказаться на таком посту?

— Эрин, скажу тебе так, — медленно проговаривая слова, невозмутимо положил ладонь на рукоять «Кровопийцы», вот здесь Турин и наместник явно выказали беспокойство, мелькнуло шалое: «научил уважать», — Я чту законы Империи, более того, проливаю за них кровь, свою и чужую, — показал левой рукой на трупы эльфов внизу, — И никому не позволю оскорблять себя и свой Дом. Ты на службе и должностное лицо, поэтому в первый раз я не буду тебя наказывать. Однако, всему есть предел. И если ты продолжишь со мной говорить в таком тоне, то любой суд аристо меня оправдает, а ты найдешь покой в царстве Мары. Надеюсь, я был услышан тобой.

— Вы слышали⁈ Нет, вы слышали, он мне угрожает! — обличительно с восторгом ткнул «дознаватель» указательным пальцем в меня, — Мне! При исполнении!

— Глэрд абсолютно прав, эрин, — раздраженно бросил наместник, — Ты забылся и переходишь границы, и мне непонятно твое отчаянное желание умереть. Ты играешь с огнем, учитывая кто перед тобой стоит. И хватит уже пустопорожней болтовни.

От такой отповеди в глазах Гласса полыхнула ненависть, но он смог справиться с собой и продолжил допрос деланно-ровным голосом.

— Как так получилось, что Миллаенааратас является кровным врагом практически каждого почтенного великого эльфийского Дома, включая Серебряных ядовитых орхидей и, конечно, Янтарных роз?

— Не знаю, — ответил опять безразлично, — Могу лишь предположить, что эта вражда, уходящая корнями в глубину веков.

— Хорошо. Поверю. Пока поверю. Но ведь именно ты освободил преступницу, которую суд определил по законам в вечные наложницы, а на следующий день вырезал под корень младшую ветвь уважаемого дома, более того, его прямого представителя, а затем спровоцировал среди черни и аристо всеобщую ненависть к нашим лучшим друзьям, — и опять замолчал.

Услышав такой пассаж, лэрг и Рихан и бровью не повели, глэрд Норгли чуть сощурил глаза, а взгляд его еще больше потяжелел, и лишь вампирша посмотрела на меня насмешливо. Еще и клыки с зубками показала. Белые, острые, а губки яркие, лиловые. Я же представил большие пассатижи и подмигнул. Девушка улыбнулась в ответ и озорно отзеркалила мне пантомиму.

— Отвечай на вопрос! — вновь сдали нервы у визави, когда пауза затянулась на полминуты, а он явно понял, что никому не интересен.

— На какой вопрос? Задай внятно! — я дал выход ярости. И она была. Настоящая. «Лучшие друзья».

Тот посверлил меня взглядом, а затем принялся будто рассуждать вслух. Лицедей от бога или богов. Правда удавалось ему сдерживаться с трудом — сжимал правый кулак и разжимал, в укромном подвале давно бы мне жилы на крючья наматывал.

— Пытаешь благородных без санкций свыше… И, вообще, кто засвидетельствует, что это не ты подбросил им «Слезы Нирна» и камни душ? Я давно живу… Да, давно, а работаю еще дольше, — я не стал ничего говорить про начало кипучей деятельности в утробе матери, — И всякое видел. Ты не пошел сразу к властям с находками, что был обязан сделать, согласно букве закона, а обнародовал «правду», когда окончательно решил выставить весь дивный народ в неприглядном свете… Понимаю-понимаю, юность, любовь, желание добиться расположения красивой девушки, они и не на такие поступки могут сподвигнуть, — глэрд Норгли посмотрел внимательней, чем раньше на Гласса, — Мне все ясно. Теперь попрошу эрина Енистана Зумма, задать свои вопросы. Поясню для тех, кто не знал. Он поклоняется Трем Святым и Оринусу, поэтому в поиске Первородного зла является безусловным специалистом, уже не раз и не два оказывал неоценимую помощь нашему ведомству.

Рыхлый обрюзгший тип вышел вперед, встал напротив, а между нами поставил предмет моего вожделения, и не стал ходить вокруг да около, зашел с козырей:

— Ты поклоняешься Новым богам? — а голос густой, красивый, таким хорошо пламенные речи произносить, и он никак не вязался с внешностью. Впрочем, когда мужик открывал рот, то лицо преображалось, делалось одухотворенным, блеклые глаза разгорались.

— Нет, — ответил безразлично, а тот будто на глайдере в стену врезался.

Я видел, как до этого Зумм в предвкушении от мыслей, как он станет выводить меня на чистую воду, только не облизывался, мол, не веришь ты в Кроноса. Его реплики по губам читались.

— А Старому пантеону?

— Нет.

— А…

— Эрин, облегчу тебе задачу. Я — аристо, и этим все сказано. И не поклоняюсь никому, кроме Творца.

— Но ведь в тебе течет кровь Кроноса, который… — теперь он меня убеждать будет?

— У меня нет времени и желания обсуждать религиозные темы с тобой, учитывая разницу в статусе и положении. Есть еще вопросы?

— Скольких разумных ты убил? — а в глазах какой-то восторг, навроде, «вот я тебя и поймал».

— Не знаю. Не считал, — здесь у эксперта начали округляться глаза, и почва окончательно уходить из-под ног, все шло не по плану. Слишком легко получалось добиваться нужных ответов, это вызывало подозрение.

— Были ли среди тех, кого ты убил, законопослушные граждане Империи?

— Имелись и таковые.

— То есть… Ты вот так легко и свободно признаешь, что они не нарушили закон…

— Да, признаю. Дальше.

— Заставлял ли ты испытывать их муки перед гибелью?

— Некоторых.

— Участвовал ли ты в темных ритуалах?

— Конечно, — ни на секунду не задумался я, чем немало изумил всех присутствующих, включая лэрга, а глэрд Норгли мазнул по мне своими серыми глазами, как лазером резанул. Вот это взгляд, так взгляд! И ведь никакой магии! Прежде, чем кто-то произнес хоть что-то, продолжил, — Ведь я разговаривал с божеством, которому ты поклоняешься. Оринуса вряд ли можно назвать светлым и добрым, не зря он проиграл Кроносу. Тьмы в нем хватает. Поэтому каждый раз, когда я общаюсь с ним, то вершу черные ритуалы, а учитывая стелу на его поляне, которая вспыхивает зловещим колдовским огнем, то как иначе можно назвать сие действо? — самое главное про Волчицу не думать, но все пока шло лучше, чем я предполагал.

— Ты лжешь!

— Я общался с Оринусом, и Кронос про это знает, как и другие боги мое имя. Клянусь кровью! — изумились все, когда пламя окутало правый кулак. А теперь поехали, — И да, эрин Енистан, скажу ему в следующий раз, чтобы он обратил внимание на его недостойного почитателя в твоем лице, который забылся в ереси. Кару пусть выберет сам. И она будет жуткой.

— У тебя ничего не выйдет! Я его верный почитатель! И он не станет мне вредить! — вот ты и попался!

— То есть, ты приносишь разумных ему в жертву?

— Что?

— Ты верный почитатель Оринуса, а он любит только души и страдания! Отвечай однозначно внятно перед нами, и, если солжешь, а мы это увидим, кара будет жесткой! Принимал ли ты участие в жертвоприношениях разумных? Да? Нет? — говорил я быстро, с напором, не давая собраться с мыслями.

— Нет. Я…

— Да? Нет?

— Я…

— Не хочешь говорить⁈ Если ты лжешь, то твой посох будет сейчас разрушен! И пусть Творец мне поможет, в чью силу ты не веришь! — с последним словом, а энергия от ятаганов сразу была выкручена на максимум, сделал шаг и схватил левой рукой за костяную палку. Миг, вспышка, и черный пепел закружился, опускаясь на доски помоста, еще глухо ударился кристалл из навершия, покатился.

— Неееет! — упал на колени эксперт, схватил камень, — Нет! Нет! Не может быть! Как⁈ Как? — прижал к груди помутневшую добычу. По щекам бежали слезы, — Нет!

— Принимал ли ты участие в жертвоприношениях разумных? Да? Нет? — рявкнул я, с помощью амулета чревовещания звук раздался прямо над ухом визави, тот вздрогнул. Затравленно осмотрелся, пытаясь сконцентрироваться на Глассе.

Однако я резким рывком поднял левой рукой за шкирку эксперта, как нашкодившего щенка, благо сил теперь было хоть отбавляй, правую руку, держал на рукояти «Кровопийцы», больше всего хотелось врубить сканирование, надеялся только на то, что первый удар от невидимки мне удастся пережить благодаря незримой защите.

— Отвечай! Если ты солжешь, то я с помощью Оринуса заберу у тебя второй его дар! Так, да или нет? Да? Да? Нет? Говори, сука! — наградил легкой оплеухой, — Заберу. Считаю до трех! Раз!.. — тычок в печень, — Два…

Все визави поплыл.

— Да, да… да! Принимал… принимал… — второй рукой тот прижал к боку кинжал, закрывая его от меня.

— Приносил ли ты лично разумных в жертву? Да? Нет? Отвечай! Быстро, слизь! Да⁈ Нет⁈

— Да! Да!

— Что «да»? Что, мрок⁈

— Я приносил в жертву разумных…

С последним признанием толкнул детину в сторону гвардейцев из сопровождения комиссии, тот не удержался и свалился им под ноги. Я скомандовал, будто вправе здесь отдавать приказы:

— Взять его! — получилось сказать настолько правильно, что воины двинулись вперед, а один успел приставить острие меча к горлу специалиста. Быстр.

— Отставить! Отставить! Мрок! — заорал эрин Гласс, взгляд его бегал с наместника на проверяющего, — Лирнийские слизни, вы кому подчиняетесь⁈

— Как? Ну, как так? — скулил Зумм.

— Мда… — я посмотрел на Рихана под ошеломленными взорами остальных, — И это эксперт седьмого особого отдела при Тайной канцелярии? Ты его хотел на чистую воду вывести, глава ведомства? — перевел спокойный взгляд на Гласса, — У тебя получилось.

— Что скажешь, эрин? — наместник отчего-то смотрел на меня и явно злился.

Тишина в ответ.

И только причитание:

— Но как?.. Как так?.. Это невозможно! Невозможно! Так не бывает! — Енистан, сидя на коленях, баюкал кристалл. И ему было плевать на признание в страшных преступлениях, мир специалиста рухнул с уничтожением посоха. Такое же примерно поведение было и у Деймона. На всякий случай приготовился к возможному ритуалу призвания аватара. А так, интересная тенденция. Выходило у них имелась некая связь, при разрушении которой происходила полная дезориентация.

— Эрин? — явно в раздражении подал голос уже глэрд Норгли. Наместник же изображал на лице борьбу с яростью.

— Он выполнял мой приказ! Это была тайная операция! Дело Империи! — быстро нашелся глава, его морда цветом стала, будто сварили рака, а затем его начали красить в бордовые тона, — Да, да, операция!

— Надеюсь она зафиксирована должным образом? И имеются соответствующие отчеты? — спросил холодно проверяющий.

— Конечно-конечно, все есть! Все-все! — и взгляд, заискивающий сальный, урод только не подмигивал, мол, еще заплачу.

— Хорошо, разберемся. Пока отпустите Зумма, но присматривайте за ним, — один латник без всякого видимого напряжения, как я до этого, за шкирку поставил на ноги специалиста, легким толчком ладони в спину направил в сторону Гласса. Тот сделал несколько неуверенных шагов, во взгляде только сейчас начинали проглядывать какие-то мысли.

Но авантюра того стоила — в перчатке батарея показывала пятую часть от полного заряда.

— Наместник? — обратился к Рихану глэрд Норгли.

— Я жду, что скажет эксперт. Закончились ли у него вопросы?

Натянуто улыбаясь, Гласс ткнул в бок детину, прошипел сквозь зубы и не разжимая рта: «соберись, мрок!», мне удалось расслышать только благодаря обостренному слуху. Хотя, у остальных он должен быть продвинутым. Прошла почти минута прежде, чем тот чуть заикаясь выпалил, кося на меня испуганно глазом:

— Наместник, почтенные аристо, вы сами все видели, для глэрда Райса нет авторитетов! Он не поклоняется и не подчиняется никому, поэтому способен совершать самые страшные преступления. Свободный разум без богов — это Зло, а дух, не отягощенный законами свыше — вот где всегда кроется настоящая опасность и таится грех, поэтому легко и просто мог подбросить «Слезы Нирна» и камни душ уважаемым эльфам, а затем вызвать недовольство среди черни и благородных аристо, — судя по довольному виду Рихана, все происходило даже лучше, чем планировалось.

Стоп.

Чуть в стороне на два шага левее нас впереди я обратил внимание на едва заметное марево. Точнее искажения в истинном магическом поле. Да, если присмотреться, то оно огибало часть явно гуманоидной фигуры. Точно! Вот она сместилась, но попала в энергетическую реку глубиной от пояса до груди. Отлично. Если что врежу копьями праха, по площадям. Но теперь понятно каким образом можно вычислять невидимок, и как могут найти меня. Другое дело, что сами волшебные образования размещались неравномерно, хаотически. Вывод — по возможности избегать их в стелс-режиме.

— И напоследок несколько вопросов задаст лэрг Джастин из Дома Имберли, — не сдался и не планировал Гласс.

Вперед вышагнул эльфолюб и заговорил тонким голосом, подражая интонациями остроухим.