Жертвоприношение

Фермер затаил дыхание. Его глаза осуждающе сузились, глядя на Фигула:  - Ты не торговец.

- Последний шанс! -  взревел Фигул. Он вырвал кинжал из ножен и направил лезвие на фермера. - Скажи мне, или я отрежу тебе яйца, так что скажи мне.

Глаза фермера расширились от ужаса, когда он увидел безумие в глазах оптиона: - Это был подарок, - проблеял мужчина. Его голос приобрел умоляющий тон. -  П-пожалуйста. Я не хочу никаких проблем. Это был подарок. Это все.

- Кем, пропади ты пропадом, ты себя возомнил? - прошипела женщина.

- Замолчи! - загремел на нее Фигул. Он снова повернулся к фермеру и крепче сжал рукоять кинжала из слоновой кости. -  Кто дал тебе торк?

Фермер заколебался, тревожно посмотрев на жену. Затем он снова посмотрел на Фигула и сглотнул слюну: -  Д-друиды, - кротко сказал он. - Они пришли к нам. Два дня назад. Один из их командиров предложил нам сделку.  Мясо и зерно в обмен на торк… и еще кое-какие подарки.

Фигул почувствовал, как у него стынет кровь, пока он слушал. Фермер продал большую часть своего скота в обмен на добычу, которую мятежники унесли из Линдиниса. Из-за нехватки зерна в суровые зимние месяцы мятежники голодали на болотах. Особенно после того, как оптион и его люди отбили тайник с зерном, который мятежники захватили у нескольких римских конвоев с припасами. Теперь люди Калума стали торговать с местными фермерами, чтобы пополнить свои сильно истощенные запасы. Фигул сердито посмотрел на фермера, его грудь надулась от гнева.

-  Где они? - отрезал он.

Фермер моргнул: - Кто?

-  Друиды. Где они скрываются?

Британец поджал губы, его мысли спонтанно работали, пока он пытался придумать ответ: -  Я… я не знаю.

- Чушь! Мятежники были здесь два дня назад. И ты это знаешь.

- Пожалуйста, - заскулил фермер. - Я прошу тебя. Если они узнают, что я сказал тебе, они убьют мою семью.

Фигул вдруг взорвался от ярости. Он отвернулся от фермера и потянувшись к жене, сжал ее запястье. Она проклинала Фигула, когда он оттащил ее от кричащих детей и приставил острие кинжала к ее мягкой, пухлой шее. Женщина резко перестала сопротивляться и вместо этого опять осыпала Фигула оскорблениями, обзывая его всеми мыслимыми именами. С порога двое детей разрыдались и оплакивали свою мать, в то время как фермер встал на колени, умоляя оптиона отпустить ее.  Фигул посмотрел на жалкого британца.

- Я даю тебе последний шанс. Скажи мне, где прячутся мятежники, или клянусь богами, я перережу ей горло и избавлю друидов от беспокойства.

Фермер сжал губы и беспомощно посмотрел на жену. Фигул увидел, как мучения отразились на лице мужчины, и крепче прижал лезвие к шее женщины, вырвав стон ужаса, когда острие пронзило ее кожу.

- Подожди! - воскликнул фермер, махнув рукой на Фигула. -  Не…  пожалуйста! Я все скажу!

- Ну. говори, - ответил Фигул ровным голосом,  удерживая клинок у ее горла.

Наступила пауза, затем  фермер глубоко вздохнул. Затем он пристально посмотрел Фигулу в глаза. - Они пришли с севера… со стороны Священного Озера. Это все, что я знаю. Я клянусь!

Фигул посмотрел на Петракса:  - Ты знаешь, какое место он имеет в виду?

Британец на мгновение задумался, затем смущенно кивнул:  -  Да. Когда-то зеро было священным местом для друидов. Очень давно.  Но они отказались от него много лет назад.  С тех пор на нем никто не жил.

Фигул хмыкнул:  - Похоже, мятежники решили туда  вернуться.

- Отпусти меня, ублюдок! - закричала жена фермера.

Фигул опустил руки. Женщина попятилась от него и поспешила к мужу и детям, плача навзрыд. Старший из двух мальчиков уставился на Фигула, и оптион увидел в его ярко-голубых глазах всю ненависть к Риму. Он отвернулся от бриттов и поспешно объяснил ситуацию Ватье. Когда он закончил, легионер хрустнул костяшками пальцев и кивнул семье.

-  Мы должны убить их, господин.

Фигул уставился на своего товарища: - Убить их? Зачем?

- Чтобы замести следы. Подумайте об этом, господин. Этот негодяй побежит докладывать  обо всем своим друзьям-друидами, как только мы свалим.   Тогда мы действительно  хорошо потрахаемся.  Лучше просто перерезать им глотки и покончить с этим. Никто не заметит, что они исчезли.  По крайней мере, на некоторое время.

Фигул поджал губы, сдерживая отвращение. Будучи солдатом Рима, он в свое время убил десятки бриттов. Но все это происходило в пылу и хаосе боя. Между инстинктивным убийством врага на войне и хладнокровным уничтожением семьи была огромная разница. Он снова перевел взгляд на женщину и ее детей. Они все еще сгрудились рядом с домом. Женщина успокаивала плачущего отпрыска, а ее муж безучастно смотрел в пол, потирая ушибленную челюсть.

- Оставь их, - приказал Фигул, пряча кинжал в ножны.

 -Но, господин? -  Ватья выглядел ошеломленным. - Что, если он расскажет все друидам? Это насторожит врага.

- Не будет, - сухо ответил галл. Он махнул рукой фермеру. - Если он побежит к друидам, они быстро сообразят, что он сообщил нам, где скрывается враг. Они убьют туземца и его семью за предательство. Он не будет рисковать жизнями жены и детей. Поверь мне, он ни чего никому не расскажет.  Ему есть что терять, как и нам.

Ватья казался неуверенным, но дисциплина субординации  взяла над ним верх, и он кивнул в знак согласия: - Что теперь?

Фигул повернулся к Петраксу:  -  Это твое Священное Озеро. Как далеко оно?

Дуротриг быстро соображал, почесывая свою густую бороду:  -  Отсюда? Не больше четырех-пяти миль, римлянин.

- Если мы уйдем сейчас, то сможем добраться до священного озера до наступления темноты.

- Надеюсь, вы правы, господин, - сказал Ватья, с сомнением оглядывая окружающее болото. - Не стоит бродить здесь после наступления темноты.

- Мы должны двигаться дальше. Это наш единственный шанс спасти наших товарищей. Либо так, либо мы отказываемся и возвращаемся в форт, а наших друзей оставляем умирать.

Ватья уставился на оптиона:  - Для волосатого галла, господин, у вас определенно есть способ уговаривать.

Глава пятого

- Что ни говори о друидах, но они знают, как найти хорошее укрытие, - пробормотал Ватья, глядя на лагерь мятежников.

Фигул хмыкнул в знак согласия. Они лежали на животе на низком холмике к востоку от Священного Озера, скрытые от глаз зарослями утесника и высокой травы, а их лошади были привязаны к чахлым деревьям дальше по тропе. В сотне шагов от болота через темные, вонючие воды к самому большому из ряда маленьких островов тянулась длинная дамба. Главный остров был расширен искусственно созданной системой бревенчатых деревьев, глубоко вбитых в дно озера, укрепленных толстым слоем хвороста, смешанного с глиной, и окруженных невысоким частоколом. Отдельные дороги соединяли остров с тремя меньшими островками, расположенными дальше от болота. Два оказались малонаселенными. Самый задний островок был отгорожен высоким плетеным забором с солидными воротами с башнями над дамбой. За  полосой забора  Фигул мог видеть плотное кольцо деревьев, черных, как чернила, на фоне бледно-серого неба.

К вечеру они добрались до вражеского логова. Вскоре после того, как они покинули ферму, небо заволокла плотная гряда свинцово-серых облаков. Потом пошел дождь, взбудоражив сырую воду и размазав землю под ногами, замедлив их шаг. Тропа местами стала коварной, и мужчинам пришлось слезть с коней и продолжить путь пешком. Несколько часов Фигул и его напарника брели по трясине. Фигул чувствовал, как мышцы его ног горят от напряжения, и он обильно потел под лишним весом промокшего зимнего плаща.  К тому времени, когда трое мужчин подошли к гряде  невысоких холмов, заслонявших озеро, они запыхались, и Фигул уже подумывал о трудностях, связанных с нападением на врага. Каждая баллиста должна была быть разобрана на составные части, а затем перевезена на телегах, замедляя продвижение когорт почти до полного ползания.

- Хорошо, они спрятались, - признал Фигул, вглядываясь в острова. - Но это не спасет их от Второго легиона.  Мы разнесли их городища, мы их и здесь достанем.

Ватия втянул сквозь зубы холодный воздух:   - Хотел бы я разделить вашу уверенность. Но посмотрите на это проклятое место. Любой враг мог бы продержаться здесь несколько дней, если бы захотел, господин. Даже дольше.

Окинув взглядом оборону острова, Фигул неохотно признал, что  Ватья был прав. Калум  выбрал идеальное место, чтобы противостоять атакующим силам. Озеро образовало естественный защитный барьер, с единственным подходом к островам по дамбе, ведущей к главному острову. В дальнем конце дамбы стояли толстые деревянные ворота с грубой сторожевой башней наверху и парой крепких редутов по бокам, откуда мятежные воины могли отбиваться от наступающего врага стрелами и пращами. Сама дамба была настолько узкой, что атакующие были вынуждены продвигаться в два-три ряда. Все  мелководье по обеим сторонам дамбы было усеяно заостренными деревянными кольями, с целью пронзить любого солдата, который попытается уклониться от падающих на него снарядов. Остров представлял собой серьезное препятствие, понял Фигул.  Атака на него поставила бы перед солдатами Второго Легиона совершенно другую проблему, чем крепости на холмах, которые они штурмовали в прошлом году.

Он повернулся к Петраксу:  -  Похоже, твои друзья хорошо здесь поработали.

- Они мне не друзья. -  хмыкнул британец. -  Друиды,  мои враги.

- В любом случае, я не завидую несчастным ублюдкам, которые возглавят атаку, - пробормотал Ватья. -  Перебраться туда по этой дамбе будет непросто, господин.

Фигул медленно кивнул, а затем обратил внимание на крайний остров. Он казался устрашающе тихим по сравнению с другими. Черные ветви нескольких ветвей торчали из поднимающегося над островом тумана, мрачные и зловещие. Он указал на него Петраксу.

-  Есть идеи, что это за место?

Бывший телохранитель поджал губы:   -  Похоже на одно из священных логовищ друидов, - объяснил он с тревогой в голосе. -  Внутрь допускаются только Жрецы Первого Кольца. И никто другой.  Даже другие друиды.  Здесь верховный жрец приносит жертвы Круаху, богу войны.

Фигул напряг глаза, глядя на островок:  - Мне он кажется пустым.

- Пока что. Но скоро наступит праздник полнолуния. Именно тогда Круах лакомится содранной кожей и горящей плотью своих жертв, чтобы поразить врагов и принести в мир тьму.

Ватья вздрогнул и скривился:   - Не могу сказать, что меня сильно волнует этот ублюдок Круах. Неудивительно, что вы так отстали от времени, когда у вас такие боги.

Петракс бросил на легионера ледяной взгляд, а затем пробормотал оскорбление на своем родном языке.  Ватья посмотрел на британца. Фигул проигнорировал их обоих, осматривая главный остров:  -  Никаких следов заключенных,  -  тихо сказал он.

- Вроде, нет, господин.

- Только одно остается, - решил Фигул. - Придется рассмотреть поближе. Должно быть, они держат Рулла и остальных где-то внутри. Если мы сможем подобраться достаточно близко, мы должны будем найти способ их спасти.

Ватья нахмурилась:  - Но как? Нам никак не пройти мимо главных ворот.

Фигул стиснул зубы и повернулся к Петраксу:  -  А другого входа нет?  Другая дамба или брод, например?  Вообще что-нибудь.

Дуротриг напряженно подумал, затем покачал головой:  - Нет. Здесь только один вход и выход.

- Похоже, остается только одно, господин, - сказал Ватья. - Переплыть…

Фигул поморщился от перспективы переплыть озеро. Но он знал, что должен добраться до острова, если у него оставался хоть один шанс спасти своих друзей, и он не видел другого способа пересечь озеро. Он указал на дюжину темных раковин, покоящихся на берегу в нескольких шагах от кромки воды, и повернулся к Ватье.

- Видишь эти лодки? В частоколе рядом с мостками должен быть зазор. Мы должны будем использовать его, чтобы проникнуть внутрь лагеря. Мы подождем, пока стемнеет, а потом войдем туда.  Если мы не будем шуметь, мы без проблем доберемся до настила на мостках.

- Что будем делать, господин, когда мы переправимся через озеро? - спросила Ватья.

- Мы пытаемся найти путь внутрь лагеря и спасти Рулла и Хельву.

Ватья сплюнул на землю и застонал:  -  Трудно будет найти заключенных среди этой толпы, господин. Это место, химеры их забери, кишит мятежниками.

- Тогда мы должны убедиться, что нас не заметят, - сухо возразил Фигул. -  Делаем так,  или ты возвращаешься. Но, я не брошу своих товарищей.

Ватяя опустил голову и замолчал. Фигул знал, что идет на ужасный риск, приближаясь к вражескому лагерю. Если его и Ватью обнаружат, их тут же убьют. Проем перед лодочными мостками, вероятно, охранялся.  А если каким-то чудом им удастся проникнуть внутрь лагеря, то  дальше что?  На этом острове должны быть сотни мятежников, закаленных в боях дуротригских воинов, полных решимости противостоять Риму и его армиям. Как он мог рассчитывать проскользнуть мимо врага и найти своих товарищей? Это была безрассудная миссия. Но Фигулом двигало глубокое желание спасти своих друзей. Он на мгновение закрыл глаза и вспомнил отчаяние на их лицах, когда их  волокли в болота, и ужасную судьбу, ожидающую их, если он потерпит неудачу. Он  уже зашел так далеко, пытаясь спасти Хельву и Рулла, что не оставит их.

Петракс сердито повернулся к Фигулу:  - А что делать мне?

- Ты вернешься в форт и доложишь Вителлию.

Британец сжал руки в кулаки и фыркнул раздутыми ноздрями:  - Нет!  Я пойду с тобой!  Я тоже буду убивать друидов.

- Тихо! -   Фигул замолчал. Он сделал паузу, прежде чем продолжить на местном диалекте.  - Нам нужен кто-то,  кто  сказал бы Вителлию,  где найти лагерь повстанцев на случай, если мы не вернемся.

- Почему я? - спросил Петракс, склонив голову на Ватью. -  Почему не этот  короткий?

- Ты знаешь болота лучше нас.  Мы можем заблудиться.  Это должен быть ты.

В глазах Петракса вспыхнуло огненное сияние, и он покачал головой. - На. Я дал клятву крови богам.  Я отомщу  за отца, убью как можно больше друидов. Не  должен убегай от них.

- Ты не убегаешь. Вы помогаете победить друидов. Фигул положил руку на широкие плечи британца и пристально посмотрел на него. - Послушай, если мы не сообщим трибуну,  Калум и его повстанцы смогут подготовиться здесь и стать сильнее.   Тогда будет слишком поздно, чтобы победить их.  Если ты действительно хочешь отомстить  друидам, ты должен вернуться к Вителлию.

Петракс на мгновение поколебался, затем неохотно кивнул. - Очень хорошо, римлянин. Я пошел. Но потом мы вместе будем убиваем друидов.

- Потом будем.-  Фигул вздохнул с облегчением. - Теперь слушай внимательно. Возвращайся в форт как можно быстрее. Не останавливайтесь ни перед чем. Понял?

Искалеченный бывший телохранитель кивнул.  -  Ты действительно идешь в лагерь, римлянин?

- Да. Там мои братья.

Петракс печально покачал головой:  -  Это безумие.  Друиды убьют тебя, как только увидят, что ты ступил на остров.

Фигул на мгновение задумался:  -  Ты прав, конечно. Но, по крайней мере, я должен попробовать сделать это, …

Глава шестая

Когда дневной свет начал меркнуть, Фигул и Ватья  отползли вперед от тропы и ненадолго передохнули возле густых зарослей тростника и камыша у кромки воды. После того, как Петракс уехал на своей лошади, двое римлян заняли свои позиции и наблюдали за противником, ожидая темноты. Незадолго до захода солнца последние воины отступили внутрь обороны главного острова. Внутри лагеря зажгли костры, и воздух наполнился хором хриплых звуков и пьяного смеха.  Фигул понял, что происходит какое-то празднество. Без сомнения, бритты начинали что-то праздновать, хотя до праздника прихода полнолуния было еще рано.

Галл ждал на пронизывающем холоде рядом с Ватьей, слушая голоса веселившихся врагов. Через некоторое время гомон пьяных голосов и пения стих, и Фигул сделал сигнал Ватье.  Двое солдат двинулись  вперед, обогнув край озера, пока не достигли места на узкой тропинке прямо напротив лодочных мостков. На болоте было тихо, если не считать гулкого крика выпи или плескания водяной полевки, выбегающей из тростника. Фигул чувствовал, как его сердце бешено колотится в груди, когда он смотрел через озеро на лагерь друидов. Главный остров находился не более чем в сотне шагов. В лагере вспыхнуло несколько костров, заливая рубки теплым оранжевым светом. Убедившись, что лодочные мостки  не охраняется, Фигул повернулся к Ватье и кивнул:  - Пошли.

Римляне разделись до туник, закатали плащи и сложили их в камышах рядом со своими рюкзаками и кинжалами.  Держа свои мечи в ножнах, застегнутых вокруг талии,  они надули заранее прихваченные с собой бурдюки и приблизились к темным водам.  Резкий смрад разлагающегося торфа с неприятным запахом человеческих экскрементов ударил в нос, и Фигул с отвращением сморщился, поняв, что туземцы, должно быть, сбрасывают  в озеро  нечистоты и мусор. В этот момент он предпочел бы столкнуться с ордой разъяренных варваров, чем залезть в воду. Ему ничего не хотелось, кроме как развернуться и покинуть это место. Но Фигул знал, что не может бросить своих друзей.

- К химерам их богов… - прошипел Ватья, уловив запах прогорклой воды. - Даже канализация в Авентине пахнет лучше, чем здесь.

- Говори тише, - мягко сказал Фигул. - Хочешь привлечь внимание каждого друида в деревне?

- Простите, господин.  Только мне не хочется лезть  по уши в дерьме, - приглушенным голосом добавила Ватья. -  Хотя,кажется, в последнее время с нами часто такое происходит.

Фигул глубоко вдохнул и соскользнув в ледяную воду. Холод обжигал его кожу, когда он вырывался из камыша, брыкаясь под водой и цепляясь за свой бурдюк. Фигул двигался вперед как можно тише, но его техника была неуклюжей, и после нескольких беспорядочных гребков он почувствовал, что его ноги не слушаются его и он кое-как удерживается на плаву. У Ватьи был природный талант к плаванию, и он легко скользил рядом с Фигулом.  Куски нечистот плавали вокруг них в коричневатых водах, покачиваясь на поверхности и скользя по их рукам и ногам, и Фигул боролся с сильными позывами на рвоту, пока они плыли. Они двигались мучительно медленно, чтобы избежать всплесков, и, казалось, им потребовалась целая вечность, чтобы добраться до острова.

Фигул быстро устал от постоянного напряжения и почувствовал, что начинает тонуть. Вода заливала ему  лицо, резала глаза, и страшный страх охватил оптиона так, как ему казалось,  что он может не удержать бурдюк  и утонет в водяной могиле. Он сглотнул подступившую к горлу желчь и продолжал бороться, выбиваясь из сил. Сделав еще несколько нервных взмахов, Фигул сморгнул слезы с глаз и увидел, что они почти достигли края настила лодочных мостков. Последним толчком он рванулся вперед, схватился за деревянный столб и болезненно ахнул.

Фигул подтянулся и на несколько мгновений отдохнул на настиле, его мышцы ног болели, а легкие горели от усилий переплыть озеро. Его руки и ноги онемели от ледяной воды, и он сильно дрожал под промокшей туникой. Его облегчение после пересечения озера, быстро сменилось опасением, что шум их всплесков привлечет внимание ближайшего охранника. Несколько мгновений он сидел на корточках у лодочных мостков и прислушивался к любым признакам врага. Затем он снова посмотрел на Ватью.

- Готов? - тихо спросил галл.

- Как никогда, господин.

Фигул кивнул:  – Тогда, за мной.

Они оставили бурдюки под лодочными мостками и пошли вперед, медленно двигаясь на случай, если внезапный шум привлечет внимание любого ближайшего часового. Фигул  слышал смех и крики, доносящиеся из середины лагеря. Римляне подкрались к внешнему частоколу, затем проскользнули через отверстие и двинулись в тени между хижинами и частоколом.  Фигул смотрел в землю, стараясь не потревожить рожки для вина и чашки, разбросанные снаружи хижин. Он остановился у хижины, ближайшей к лодочным мосткам. Изнутри он мог слышать восторженные стоны парочки влюбленных в муках страсти.  Фигул подозвал Ватию.  Затем они посмотрели на лагерь.