Ходок (СИ)

Василий Седой

Ходок

Пролог

Вжухх! Мелькнул мимо лица приклад винтовки. Я чудом уклонился и с разворота долбанул уже прикладом своего ружья навстречу харе, одетой в непонятную каску.

Тут же пришлось уклоняться от удара штыком другого здоровенного придурка, одетого в точно такую же каску, и непривычную, устаревшую, как минимум на столетие, форму. Короткий шажок в сторону и удар со всей дури в промежность этого здоровяка надолго умерил его пыл. Он сложился буквой зю и даже ножками задрыгал в подобии судорог. Это тебе не ковырялкой тыкать, тут останавливающее действие будет почище пули из пистолета Макарова. Времени осмотреться мне не дали, потому что сбоку набегал ещё один дурачок с винтовкой наперевес. Очередной шажок в сторону и стволы моей старенькой двустволки смотрят прямо в лицо этому дурному герою. Сноп картечи в упор с близкого расстояния — это страшно. В данном случае получилось завалить сразу двух агресивных неадекватов. Первый оказался шустрым и почти смог уклониться от выстрела, но только почти. Картечь же! Поэтому и сам сдох, и его товарищу, бегущему позади него, досталось.

Несмотря на прожитые годы, я не забыл науку старшины во время прохождения службы в армии. Он очень доходчиво умел вбить в голову подчинённых свои слова, да так, что и на старости лет их хрен забудешь.

Одним из постулатов, которым он истрепал все мозги новобранцам, ни хрена не понимающим, было его любимое выражение. Он повторял его к месту и не очень:

— Движение — жизнь, а движение во время рукопашного боя, особенно в свалке, жизнь в квадрате. Как только ты остановился, хоть на мгновение, ты — труп.

Сейчас этот, можно сказать, рефлекс, вбитый в голову, действительно спасал мне жизнь. Пусть я двигался совершенно не так резво, как в молодости, но при этом все равно не дал противникам пропороть мне брюхо своими ковырялками. Как выяснилось, я пришёлся очень к месту имеющимся у меня союзникам.

Сразу после выстрела в упор, не наблюдая противника перед собой, я сделал очередной шажок, но уже с полуоборотом. Продолжая движение, из второго ствола я выстрелил в очередного обезумевшего беспредельщика. Он вознамерился воткнуть штык в русского офицера, лежащего на земле. Тот был одет в форму, знакомую по фильмам, которую носили ещё при царе.

Я попал и тем самым спас этого офицера от верной смерти. Шансов выжить в той ситуации у него не было никаких. Это был мой последний успех. В следующий миг я только успел увести в сторону стволами ружья штык противника, и можно сказать, оказался в его объятиях. Этот гад настолько стремительно на меня налетел, что помимо вышеописанного, ничего другого я сделать не успел. Я кубарем полетел на землю, увлекая за собой этого живчика. Победить противника в честной схватке мне не светило. Этот солдат оказался намного здоровее меня. Поэтому я не нашёл ничего лучше, кроме, как засадить ему растопыренные пальцы в глаза. Только и успел подумать:

— Даже если я не выживу, то противнику не придётся наслаждаться победой. Это будет трудно делать слепым.

Насчёт того, что я лишил этого здоровяка зрения, у меня была стопроцентная уверенность. Все происходящее в дальнейшем слилось в один миг. Громкий крик «Урраа», сильный удар в мою голову и все. Свет, как говорится, потух.

Очнулся я, как будто и не терял сознание. У меня есть такая особенность — когда надо, то организм мобилизуется и работает будто отлаженный механизм, бросая все накопленные ресурсы на решение определенной задачи. Вот и сейчас я очнулся и мгновенно вспомнил о том, что происходило до момента потери сознания, попутно оценивая окружающее пространство. Нахожусь я, похоже, в больничной палате. На такой вывод наталкивают стены с потолком, окрашенные в белый цвет, и белое постельное белье. Я хотел повернуть голову, чтобы внимательнее осмотреться, и чуть не взвыл от резко накатившей боли. Прострелило так, что даже в заднице закололо. Не хило мне похоже прилетело. Добротно кто-то приложился. Ко всему прочему ещё и желудок начал жить своей жизнью, подпрыгнув к горлу, как будто намекая на недостойное поведение человека, пострадавшего в махаче. Я с трудом сдержался и чуть не блеванул на сильно накрахмаленные простыни. Такие всегда были у моей бабушки, царство ей небесное, а мне века и здоровья. От подобных мыслей я слегка повеселел и подумал:

— Совсем ты, Санек, кукухой поехал. Не прошёл, похоже, даром пинок по бестолковке. Вместо того, чтобы поминать почившую бабушку, подумал бы лучше, как дальше быть.

После этих думок и накатили воспоминания о событиях, произошедших буквально только что, которые и привели меня на больничную койку.

Глава 1

Произошло все в самом начале осени, когда мы небольшой дружной компанией решили отметить окончание уборочной, совместив это мероприятие с ночной рыбалкой. Да, именно так и было. Набрали с собой всего и много. Опытные уже, одним днем ведь такие праздники не заканчиваются. Чтобы не бегать в поисках недостающего, затарились на совесть. Все загрузили на тракторный прицеп и доехали до места, предназначенного для праздника. Пруд, на берегу которого мы решили праздновать, находился ровно в пятистах шагах от моего дома. Поэтому, чтобы усложнить задачу моей неугомонной жене, если она вдруг надумает испортить праздник, мы уехали на другую сторону водоёма и разложились на неширокой, заросшей густой травой поляне. Она как бы отделяла водоём от дремучего смешанного леса. Да, вы не ослышались. Именно дремучего. Не любит у нас в деревне народ ходить в эту сторону. Очень уж много ходит всяких страшилок именно об этой стороне леса. Но нам ведь пофиг, мы тут не безобразничать, а серьезным делом собрались заняться.

Выгрузили прицеп, отправив трактор обратно. Перенесли вещи на заранее выбранное место. Оно находилось не меньше, чем в семидесяти метрах от дороги. Посчитали это расстояние достаточным для того, чтобы нас невозможно было найти, и занялись организацией лагеря. Так как устраиваем мы подобный праздник не в первый раз, действовали сноровисто и быстро, распределив между собой обязанности. Не прошло и получаса, как все было готово к началу культурного отдыха.

Пока народ суетится и занят подготовкой к празднику, скажу несколько слов о нашей дружной компании. Кора, он же Николай. Ваха, он же Василий. И Сепа, как вы понимаете, Сергей. Я не зря именно так представляю своих друзей. В деревне, разыскивая кого-либо из нас, если спросите по фамилии, ни за что не найдёте. Не факт, что народ вообще помнит их фамилии. Поэтому только так. Кора, Ваха и Сепа. Мне с этим не повезло. Потому что фамилия и прозвище абсолютно идентичны. Как был с детства Диким, так им и умру. Да именно так, фамилия у меня Дикий, зовут Санек, в смысле Александр, а отчество совсем оригинальное, Александрович. Ну, вы поняли да? Отец покойный, тот ещё был затейник.

Прежде, чем разливать по стопочкам живительную влагу, по традиции мы закинули удочки на карпа, каждый по одной. На самом деле у нас были с собой снасти в достаточно приличном количестве. Но с юности так повелось, с вечера закидывают только по одной удочке, не более. Все равно ночью карпы уволокут. Так зачем добавлять себе проблем? Есть же разница, искать каждому по одной удочке или по четыре? Опытные, чего уж тут! Да и традиция, как не крути.

Мы разожгли небольшой костёр. Пока ждали, когда прогорят угли, начали дегустацию. Именно так, ни в коем случае не пьянку. Она будет позже, а сначала дегустация. Тоже ведь издавна повелось, спорить, чей самогон лучше. Поэтому прежде, чем праздновать, сначала обязательно должна быть дегустация, притом, все по феншую. Я выпил стопочку, подождал минуту, чтобы ощутить букет. Только теперь можно закусить долькой лимончика, чтобы очистить вкусовые рецепторы. Только когда дегустация заканчивается, тогда уже можно закусывать и переходить к основным мероприятиям.

Мда, я слегка увлекся воспоминаниями и погнал не в ту степь. Это тоже важно, но сначала два слова о себе любимом. Так сказать, для понимания всего.

Родился я в этой деревне, которую почему-то обозвали Дубками. До школы я целиком и полностью соответствовал своей фамилии и прозвищу. А что вы хотели? Мало того, что дом у нас на самой окраине деревни, так ещё и до леса рукой подать. Родители, как это часто бывает, с утра до ночи были на работе. Бабушка тогда была уже старенькая. Соответственно, предоставлен я был самому себе. Так как с пеленок я любил лес, то по большей части в этом лесу и пропадал. Многие скажут:

— Да что там можно делать в одиночестве?

И, наверное, будут правы. Нормальному человеку, если только часик погулять. Но я ведь Дикий. Поэтому для меня лес — это целая вселенная со своими законами и, как говорят блатные, понятиями. Очень интересное место, но сейчас не об этом. В школе пришлось приобщиться к культуре и познать все радости человеческого социума. В первые дни я подрался чуть не со всеми одноклассниками, да и с ребятами постарше. Насмотрелся же в лесу, как надо себя вести, чтобы тебя воспринимали всерьёз. Вот и результат. Отстаивал свое не то, чтобы даже мнение, а вообще право на свободу и самостоятельность со звериной яростью. Даже зубы шли в ход. Итогом всего этого стала синяя жопа от отцова ремня. А главное, что от меня отстали. Окружающие начали воспринимать меня таким, какой я есть. Меня никто не трогал, и я потихоньку притерпелся к одноклассникам, да и к учителям тоже. Нет, до этого я не находился в вакууме. Время от времени я общался с ребятами с нашей улицы. Но почему-то всё-таки больше любил пропадать в лесу. В школе потихоньку, незаметно для себя сдружился с тремя одноклассниками. Получилось так, что эта дружба затянулась на всю нашу сознательную жизнь.

По окончании школы я очень хотел стать военным. Начитался разного, вот и понесло меня после восьмого класса в Суворовское училище. Благо, что не прошёл по конкурсу, и обломался. Чтобы не терять зря целый год, я поступил в техникум на электромеханика. Быстро понял, что эта профессия придумана не для меня. Но учёбу не забросил, даже на занятия ходил.

Ума особо не набрался, как и знаний, но диплом получил. Нет, не совсем все так было плохо. Лампочку я вкручу и даже розетку с выключателем могу посмотреть. Но, если что-то посложнее, то ну его нафиг. Электричество, оно ведь невидимо, а бьёт покрепче чего-либо материального.

Сразу после техникума я пошёл, как и все, в армию. Здесь мне реально не повезло. Сначала я попал в мотострелковую часть механиком-водителем БМП. И все шло ровно, как у всех, до тех пор, пока нам не дали по три раза выстрелить из автомата. Если бы я знал, чем эта стрельба закончится, то постарался бы промазать. А так положил три десятки прямо в рядок. Ротный, падла, это моё выступление приметил и запомнил. А уже через месяц отправил меня на проходящие в дивизии соревнования по стрельбе. Нет бы, не выпячивать свое умение (а стрелял я с детства, по словам бати, как бог), так нет же, старался. Как же? У меня же талант, разве можно проигрывать? В итоге, я занял второе место в дивизии. Первое досталось мастеру спорта по стендовой стрельбе. Я слегка смазал один выстрел. Уже к вечеру оказался переведенным в славные ряды разведбата. Командир этого подразделения как раз и выиграл эти самые соревнования. Я пожалел уже на следующее утро. У всех нормальных военнослужащих зарядка была три километра бега. В разведбате — семь. Бежать надо было ещё и с автоматом, и пригруженным РД за спиной. Дурак, что ещё скажешь? Потихоньку я втянулся и был не хуже других. А ребят в нашу часть отбирали стоящих. На кого не глянь, либо разрядник какой-нибудь, либо даже кандидат в мастера спорта.

После армии сослуживцы уговорили отправиться с ними за длинным рублем. У одного парня батя был шабашником и рубил по тем временам нехилые деньги. Я соблазнился большими заработками. На родину заглянул буквально на пару дней, чтобы показаться родителям, и умотал в столицу. Бригада, в которую удалось пристроиться, промышляла в Москве. Сначала я подсобничал, но так как руки растут из правильного места, очень быстро освоил нужные умения. Народ в коллективе был рукастый, практически все универсалы. При этом, не жадничая, делились своими умениями. Поэтому я нахватался быстро разных умений. Соответственно, и зарабатывать стал неплохо.

В начале девяностых, в прямом смысле этого слова, отбил у бандитов свою жену. Увидел, как возле одного из ресторанов два амбала заталкивают в машину отчаянно сопротивляющуюся девчонку, и вмешался. Немного не рассчитал и одного из этих быков покалечил. Эти два дятла оказались членами одной довольно серьёзной группировки, и нам с Машей напару пришлось оперативно делать ноги из столицы. На нас открыли настоящую охоту. Других вариантов, кроме, как возвращаться на родину, в голову мне не пришло.

Как-то само собой получилось, что пока мы добирались до моего родного края (а делали мы это, если можно так выразиться, автостопом, поэтому долго), у нас все и сладилось. Маша, хоть и была чисто городской девушкой, но работы не боялась и быстро вписалась в сельскую жизнь. Про таких, как она, говорят, что ноги растут от ушей. Повезло мне с женой. У неё есть один-единственный недостаток. Она не любит, когда я выпиваю. Семь раз получилось так, что я приходил домой слегка поддатым. В итоге, у нас пять пацанов и две девчонки. Не получается, когда подвыпью, до конца себя контролировать. Вот и результат. Маша искренне верующая, поэтому ни о каких абортах и речи идти не может. Соответственно, выпиваю я от случая к случаю, стараясь при этом дома не ночевать. Вот такие вот у нас дела. В остальном она у меня из тех, кто будет подавать мужу патроны, в случае надобности. Идеал.

Ещё два слова хотелось бы сказать о нашей деревне. Поселение наше находится в самой настоящей глуши. Ближайший населённый пункт в тридцати километрах. Расположено оно среди болот и леса, на небольшой, ровной, как стол, возвышенности. Сейчас скажу крамольную вещь, за которую меня по-любому закидают тапками. У нас живут самые счастливые люди на свете. Несмотря на удаленность и прошедшие девяностые, у нас до сих пор сохранился уклад, как был при союзе. Наши люди не позволили все прихватизировать и развалить. Не дали себя завоевать и загнать под плинтус, как это случилось со всей страной. Пришлось на бумаге оформлять подобие фермерского хозяйства, где в роли фермера выступал председатель. Но это на бумаге. А так мы как жили коллективом, так и живём. И хорошо живём, зажиточно. В девяностых нас не один и не два раза пытались под себя подмять различные хитро сделанные личности и даже бандитствующие группировки. Трудно сказать, сколько этих доброжелателей, охочих до чужого добра, покоится по окрестным болотам. Много. В итоге, про нас просто забыли, предпочитая не замечать.

Праздники, подобные сегодняшнему, у нашей четвёрки давно уже превратились в своеобразный ритуал, все этапы которого натренированы до автоматизма. И в этот раз никаких изменений не случилось. Сразу, как подоспел шашлык, Кора, не доев мясо с первого шампура, целеустремленно, включив автопилот, короткими перебежками отправился в палатку. Знает человек свою норму, вот и не доводит дело до крайности. Ведь на природе под хорошую закусь не замечаешь прихода. Но мы, как я уже говорил, празднуем, согласно выработанного годами регламента, поэтому без ненужных эксцессов. Следующим на боковую отправился Сепа. Он в свое время был комсомольским вожаком в нашей деревне. Один раз даже выезжал на какой-то съезд. Поэтому к палатке шёл будто по ниточке, и это с уже закрытыми глазами.

Ваху по устоявшейся традиции мне пришлось доводить до спального места, а по сути, тащить. Оставшись один, я прибрал продукты по кастрюлям и судкам, выделенным для нас жёнами, и отправился к удочкам. Не знаю, почему, но алкоголь на меня действует не так, как на других, слабее что ли. Пьянею, как и все, но до какой-то определённой точки. Потом, сколько бы не выпил, остаюсь в одной поре. Проверено годами. Меня пытались перепить некоторые деятели, но у них не получилось. Это была какая-то биологическая загадка, не иначе. Удочки стояли, как примороженные. Оно и неудивительно, учитывая количество корма, выкинутого нами в пруд. Рыба, она ведь не совсем дурная, чтобы кидаться на голые крючки, когда вокруг валом еды. Это раньше мы удочки оставляли заряженными, а по утрам искали их по всему водоёму, с возрастом стали поумнее. Я достал свою, надо сказать, любимую снасть, нацепил кусочек картофеля, сваренного специально для этих целей, и закинул обратно. Так как светляки на поплавки были одеты с вечера, было все прекрасно видно, и фонарь не нужен. Так я и сидел в полной темноте, любуясь звездами, изредка поглядывая на поплавок. Медитация своего рода, когда находишься в нирване, ни о чем при этом не думая. Редко получается поймать подобное настроение. Быт ведь никто не отменял, да и орда детишек не позволит до конца расслабиться.

Согласно устоявшегося регламента, подходило время, когда надо было отправляться спать. Но все вдруг пошло по совершенно незапланированному сценарию.

Поплавок, не торопясь, ушёл под воду. Я схватил удилище, а в голове у меня прозвучал голос:

— Да не подсекай ты так резко, губу же порвешь.

— Ага, поучи меня ещё, как рыбу ловить, — ответил также мысленно на автомате и чуть не выронил удилище от пришедшей в голову мысли.

— Похоже, в этот раз до глюков допился.

— Сам ты глюк. Да аккуратней ты! Что ты дергаешь? Плавно надо. — В азарте начал ругаться и бубнить голос.

Карп зацепился очень даже немаленький и потребовал определённой сосредоточенности при вываживании. С трудом я смог взять себя в руки и сделать все правильно. Благо, что с вечера сачок не поленились подготовить, поэтому вытащил без проблем, если не считать таковой азартный голос в голове, комментирующий каждое моё действие и засыпающий советами.

Вытащив сачок с рыбой на берег, я на секунду застыл, пытаясь понять, чем заняться в первую очередь: снимать с крюка карпа или начать разбираться с голосом. Выбирать не пришлось, голос произнес:

— Хрен ли ты застыл? Иди взвешивай.

Я ничего ответить и сделать не успел, как раздался второй, более грубый голос:

— Герт, ты что творишь? Почему до сих пор не отсканировал претендентов?

На появление нового собеседника я отреагировал очередной мыслью:

— Блин, да здесь целое стадо голосов.

— Ух ты, хороший экземпляр только что вытащил? — Спросил грубый голос

— Ага, прямо при мне, поэтому и задержался. — Ответил Герт.

Сказать, что я находился в прострации, это ничего не сказать. Какие-то голоса обсуждают пойманную мной рыбу у меня в голове, при этом, можно сказать, практически не обращая на меня внимания. Я только хотел возмутиться, как очередная фраза Герта меня заинтересовала.

— Командир, а давай сделаем в этом кластере ходоком Санька. Тьфу ты, пропасть вселенной! Это его друзья так зовут, я про рыбака говорю. Дадим ему прилипалу и уравняем шансы с другими.

Я буквально ощутил, как у командира ролики шевелят шарики.

— А не жирно ему будет прилипалу давать? — После короткой паузы спросил командир.

— Нет, он ведь по меркам их мира пожилым считается. Пятьдесят пять лет уже, поэтому, в самый раз будет.

— Ладно, делай и пусть ему повезёт. Сильно тут не задерживайся. Я пока остальных проверю. Вдруг ещё кто-нибудь рыбалкой увлекся.

— Слушай меня внимательно, Санек, — начал говорить Герт сразу после исчезновения его командира.

— Не могу сказать точно, повезло тебе или нет. Здесь больше от тебя зависит, ну и от удачи тоже. Говорить буду коротко, так как ограничен во времени. Но основное до тебя донесу. Если говорить грубо, ваши правители зарвались и довели дело до ядерной войны. Мы остановили катастрофу в последнее мгновение. Есть такая программа во вселенной — давать шанс каждой из цивилизации. Вшивый, надо признать, этот шанс. Но тут уже ничего не сделаешь. Шанс этот называется «Право на жизнь». Да именно так. Вашей цивилизации дают шанс доказать, что вы имеете это самое право. Шанс достичь положительного результата, можно сказать, ничтожен. Но каких чудес только не бывает во вселенной? Может, и вам повезёт.

Ваша планета сейчас разбита на определенные кластеры. А в каждом из них отсканированы и выбраны самые сильные люди, которые станут ходоками. На самом деле не то, чтобы сильнейшие. Наверное, правильнее будет сказать лучшие из лучших. Но это для тебя не важно. Главное, что ты в их числе.

Чтобы было понятно, именно от этих ходоков и будет зависеть, получит ли ваша цивилизация право на дальнейшее существование или прекратит свое бытие. Условием получения права на жизнь будет объединение всех кластеров в одно целое. Вы должны объединить планету, освободив её от тумана. О каком тумане речь ты и сам со временем поймёшь. Важно, что избавление от этой напасти зависит целиком и полностью от ходоков, в число которых повезло попасть и тебе. Через час, где бы ты не находился, рядом с тобой появится Стелла. Это своего рода центр кластера — высокотехнологичная штука, взаимодействовать с которой сможешь только ты. Она выполняет одну единственную функцию — отправляет ходоков в другие миры и эпохи. Беда в том, что первый раз она по-любому должна отправить тебя на поле боя, где ты будешь доказывать, что достоин быть ходоком. Для этого от тебя ничего особенного не требуется. Достаточно просто выжить.

Герт на некоторое время замолчал, будто давая мне время осмыслить вываленную им информацию, и продолжил говорить.

— После каждого возвращения из других миров туман, образующий границы кластера, будет отодвигаться ровно на километр. В случае, если в мире, куда тебе повезёт попасть, там произойдут видимые изменения текущих событий (неважно каких), в зависимости от значимости этих изменений туман может отодвинуться до десяти километров за раз.

Неожиданно Герт на секунду затих, а потом спросил:

— Ты в компьютерные игры — нибудь играл?

— Не сказать, что задрот, но, имея в доме семерых детей, поневоле пришлось приобщиться, — на автомате ответил я и тут же спросил:

— А причём тут игры?

— Не бери в голову, просто объяснить будет легче.

Так вот, чтобы ходоки не прыгали просто так из мира в мир, как кузнечики, для них придумали бонусы. Если ты просто побываешь в каком-нибудь мире и никак там не отметишься (не повлияешь на течение исторических событий), то никакого бонуса не получишь. А вот если всё-таки сможешь там как-то изменить ход событий, то получишь от одного до пяти очков характеристик. Это я так эти бонусы называю, для лучшего понимания. На самом деле, благодаря бонусам, есть возможность стать быстрее, умнее, сильнее, ну и так далее. В итоге, можешь стать молодым и здоровым. Поэтому, я тебе советую — каждый раз, когда уйдёшь в другой мир, не торопись возвращаться. Присмотрись. Может найдешь вариант изменить тот мир к лучшему? Тем более, если будешь тупо прыгать по мирам, чтобы быстрей расширить территорию кластера, Стелла будет отправлять тебя каждый раз в более сложные для выживания миры. Она запрограммирована так, чтобы быстрее вычислить подобных хитрованов, и наказать.

Так же будет наказывать и в случае, если ты перестанешь ходить по мирам. Тогда она просто перекинет тебя куда-нибудь в самый неожиданный момент. Максимальный отдых, который ты можешь себе позволить между перемещениями, один ваш год. Но лучше делай перерывы между походами чуть меньше.

Уйти в другой мир и там поселиться у тебя тоже не получится. Пробыть там ты сможешь не больше года. Учитывай это в своих планах. До тех пор, пока на земле ходоков не останется менее десяти процентов от первоначального значения, Стелла будет отправлять вас в так называемые, альтернативные миры. Другими словами, ты будешь попадать в прошлое своего мира.

Собственно, наверное, я все рассказал из того, что тебе положено знать. А нет, ещё про прилипалу забыл поведать. Считай, что это подарок от меня лично за доставленное удовольствие. Было чувство, будто я сам этого карпа тащил. Прилипала — это способность вытаскивать с собой из посещаемого мира неживые предметы. Там с этой способностью все непросто. В детали я вдаваться не буду, просто времени на это нет. Поведаю главное. Постарайся первый раз при возвращении захватить оттуда как можно большее количество груза. Как это работает? Что ты представишь себе в уме из находящегося рядом с тобой, то и перетащишь при переходе. В первый раз это будет только какая-то часть от представленного тобой. Может процентов десять. Так всегда бывает при распаковке способности. Главное для тебя — утащить первый раз как можно больше груза. Чем больше утащишь, тем сильнее приобретешь способность. Я тебе советую накидать побольше чего-нибудь в какие-нибудь ящики и представлять при переносе не товар, помещенный в эту тару, а сами ящики. Так будет проще. А способность вместе с ящиком прихватит и его содержимое.

Ладно, теперь точно все рассказал. Удачи тебе, Санек, и постарайся выжить.

— Подожди. Скажи, эта Стелла каждый раз при новом переходе будет отправлять в гущу битвы? Смогу ли я выбирать, в какой мир или эпоху переходить? — Я всё-таки успел задать накопившиеся у меня вопросы. Пусть и не все, но хотя бы главные.

— Нет, в гущу битвы отправит только в первый раз. Дальше будет переправлять в произвольные места планеты, но обязательно на сушу. Что касается выбора, то его не будет ни у тебя, ни у Стеллы, если, конечно, кузнечиком не станешь. А так все отдано на волю случая, как повезёт. Ладно, надеюсь больше вопросов нет? Мне, действительно, пора.

— Стой, последний вопрос. Возвращаться из другого мира я буду каким образом?

Мне прямо послышалось, как Герт стукнул себя ладонью по лбу.

— Просто пожелай вернуться всей душой, сильно, и всё получится. Иди готовься к переходу. У тебя осталось меньше часа. К назначенному времени определись с месторасположением Стеллы. Прощай.

Голос в голове пропал, а я на мгновение задумался, не глюки ли со мной приключились. Потом встряхнулся. Глюки или нет, я пойму уже через час. Пока, действительно, надо на всякий случай подготовиться.

Давно мне не приходилось бегать. Чувствую, что придётся восстанавливать былые навыки. Если, конечно, все произошедшее — не результат употребления эксклюзивных напитков.

Домой я добежал минут за пятнадцать. Как для моих лет, то очень быстро. Жену перепугал напрочь. Особенно, когда нацепил на пояс охотничий нож и полез за ружьём и патронами. Поневоле пришлось потратить малость драгоценного времени и постараться её успокоить. Просто подошёл, обнял и произнес:

— Милая, прости подлеца, просто некогда все рассказывать. Я на некоторое время исчезну, но обязательно вернусь. Уже завтра ты все узнаешь, а сейчас не мешай мне пожалуйста собираться.

Умница она у меня, повезло с ней. Другая бы сейчас засыпала вопросами, может, даже истерить начала. Она же просто спросила, чем может помочь. Золото, по-другому и не скажешь.

С собой, помимо ружья и охотничего ножа, я взял запас патронов, снаряженных картечью и жаканами, в количестве полусотни штук. Больше просто не было. В небольшой рюкзак, с которым я иногда ходил на рыбалку, закинул аптечку и приличный кусок обычного полотна. Завернул в пластиковый пакет несколько бутербродов с колбасой и сыром, на один раз перекусить, и литровую флягу с коньяком. Помня, что я окажусь в гуще сражения, и не зная, в какое время года попаду, подбирал одежду, не стесняющую движений, и максимально неброскую. Одел кирзовые сапоги, намотав перед этим портянки, суконные простые штаны темно-серого цвета, тельняшку, рубашку в крупную клетку, а сверху ватник, пошитый по образу и подобию ещё советских. Подпоясался широким кожаным ремнем с простой, ничем не примечательной пряжкой. Собственно, на этом подготовку можно считать закончил.

Присел на секунду, пытаясь собраться с мыслями. Подумав, дополнительно достал ещё и обычный картуз, вышедший из моды лет так тридцать назад, но сохранившийся у меня до сих пор. Уже когда я вышел на улицу, в голову неожиданно пришла мысль, что, если я попаду в прошлое, то лучшим вариантом что-то там изменить будет возможность подсунуть местным малость путевого сверх урожайного зерна. Не раз я встречал в прочитанных книгах, что в старину прямо беда была с урожайностью. Поэтому я попросил жену набрать в полиэтиленовые пакеты по килограмму пшеницы и ячменя. Такой выбор сделал только по той причине, что другого посевного зерна сейчас в наличии дома не было. Не бежать же за ними в колхозные закрома?

Собрался, попрощался с женой, поцеловав её на прощание. Попросил её поцеловать за меня детей и потопал в сторону пруда. Решил сделать центром анклава место, расположенное между моим домом и водоемом. Это и будет гипотетически середина нашей плоской возвышенности.

Появление Стеллы я, можно сказать, прозевал. Перед глазами мелькнул антрацитово-чёрный камень. На мгновение накатило чувство невесомости, и я оказался в другом мире. Притом, угодил я, как и было обещано, в самую гущу сражения.

Глава 1

Навалившиеся воспоминания перегрузили больную голову. Наверное, поэтому меня неожиданно сморил сон.

Пробуждение было намного приятней. И не потому, что я в одночасье выздоровел. Голова, как болела, так и продолжила болеть, да и в теле разливалась непонятная слабость. Тут другое. Проснулся я от негромкого скрипа половой доски и, стараясь все делать очень плавно, повернул голову в сторону этого не особо приятного звука. Открывшаяся перед глазами картина заворожила и заставила сердце учащенно биться. Буквально в паре десятков сантиметров от моего лица обнаружилась очень аппетитная часть женского тела. Говоря другими словами, передо мной находилась округлая, упругая женская попка, красиво очерченная натянутой тканью платья, на которую прямо у меня на глазах уселся здоровенный комар.

Какой нормальный мужик на моем месте стал бы терпеть такое безобразие? Вот и я тоже не удержался. Очень плавно, но быстро я взмахнул рукой и с громким шлепком уничтожил извращенца, не дав свершиться надругательству над этой прелестью. Дальнейшие события понеслись со скоростью локомотива и грозили добить мою больную голову, не дожидаясь её излечения.

Сразу после звонкого шлепка по попе она громко взвизгнула. В смысле взвизгнула не сама попа, а хозяйка этой прелести и каким-то непонятным образом переместилась сразу к двери, отсекающей мою палату от остального больничного пространства. В процессе перемещения она сумела повернуться ко мне лицом, а к двери — пострадавшей частью тела и возмущенным голосом спросить:

— Что вы себе позволяете?

На миг я даже завис, разглядывая с головы до пят это юное создание. Девчонка лет двадцати с грудью второго размера, осиной талией и лицом, пылающим ярким румянцем, была чудо, как хороша. Её не портил даже несуразный наряд медсестры прошлого века и растрепавшийся на голове платок, из-под которого сверкали негодованием огромные, синие, как небо, глазищи.

Глядя на неё, я одновременно ощутил себя озабоченным Кисой Воробьяниновым, думающим о нумерах, и Остапом Бендером, увидевшим настоящую бесхозную драгоценность. Наверное, поэтому меня реально понесло. А может быть так случилось из-за внезапно навалившегося осознания, что я выжил в самом настоящем бою и сравнительно легко отделался. Как бы там ни было, но пока я мысленно сам себе выговаривал:

— Санек, старый ты пень, куда тебя нафиг несёт?

Язык, можно сказать, без участия разума уже начал вещать высокопарным тоном:

— Простите, юная леди, но я не мог спокойно смотреть, как этот извращенец (при этих словах указал пальцем одной руки на расплющенного комара, прилипшего к ладони другой) собрался совершить непоправимое, пользуясь вашей занятостью.

У девчонки, похоже, с воображением все было в порядке. Она покраснела пуще прежнего, возмущенно фыркнула и, задрав свой прелестный носик к потолку, шустро исчезла из комнаты. При этом, я не могу с уверенностью сказать — открывала она двери или телепортировалась из палаты. Настолько стремительно она ушла.

Я тяжело вздохнул и сам себя мысленно обругал:

— Какого хрена ты творишь, придурок? Лучше бы подумал, что делать дальше. То, что я выжил, конечно, хорошо. Но ведь это даже не половина дела. Надо выяснить, в какое время я угодил, что происходит в мире, и подумать, каким образом здесь можно что-то поменять.

Моя больная голова действительно шла кругом от навалившихся мыслей. Не каждый день оказываешься в прошлом. Да ещё и с задачей изменить ход исторических событий. Тут есть, над чем серьезно подумать.