Помоги проекту - поделись книгой:
✓ Можете описать, что предшествовало проблемной ситуации (например, «Поругался с женой после того, как начальник сделал на работе выговор»).
✓ Опишите, что еще могло бы повлиять на ваше поведение (например, «Поругался с женой, потому что весь месяц испытывал стресс от болезни/кредитов/проблем на работе» или «Весь день выполнял неприятную работу»).
4. Заполнение столбца «Мысли».
✓ Опишите, что первое пришло вам в голову в данной ситуации.
✓ Если мысли являются простой констатацией факта, то разверните его в отношение, задав себе вопрос «Что это значит для меня?» Например, если ваша мысль «Мы поругались с женой и это плохо», то разверните ее, например: «Мы поругались с женой, а это значит, что она уйдет от меня / я навсегда останусь один» и т. д.
✓ Важны мысли, вызывающие эмоциональный отклик.
5. Заполнение столбца «Эмоции, ощущения и дыхание».
✓ Описывайте свое состояние в проблемной ситуации в модальностях: чувства (эмоция), ощущаю (ощущение в теле), дыхание (поверхностное/сжатое и т. д.).
✓ Ощущение в теле может быть описано непосредственно как ощущение (давит в сердце), а может быть представлено в виде метафоры («черная слизь обволакивает горло»).
✓ Если у вас есть сложности с определением чувств, задайте себе вопросы: «Что бы в этой ситуации чувствовал другой человек? Похоже ли это на то, что чувствую я?», «На какую эмоцию похоже это ощущение в теле / поведение?», «Что в таких ситуациях обычно чувствуют люди?», «Когда человек так думает, что он обычно испытывает?», «Что в похожих ситуациях я чувствовал раньше?», «Есть ли более яркие ситуации, где уже проявляется конкретное чувство?»
6. Заполнение столбца «Поведение».
✓ Опишите свое поведение в терминах конкретных действий (кричу/отстраняюсь/заикаюсь/избегаю).
✓ Отсутствие действий тоже может выступать действием: например, замирание.
✓ Если вашим поведением выступают мысли по поводу мыслей (например, «Корю себя за то, что так подумал о родителях»), то тогда первичные мысли стоит занести как ситуацию в новую таблицу, а вторичные уже как мысли по поводу них (то же самое касается и мыслей по поводу эмоций).
7. Если не хватает материала для ответов на вопросы, особенно насчет эмоций, то стоит попасть в стрессовую ситуацию или смоделировать ее и дозаполнить таблицу.
8. Ситуации можно классифицировать по уровню стресса.
Шаг 2
На этом шаге происходит самоанализ с позиции психической травмы.
1. Столбец «Ситуация». Задача – определить общую тематику и эмоциональные триггеры. Их можно определять, исходя из ряда ситуаций. Например, если в одной ситуации вас отвергла девушка, а в другой – друг, то можно описать эти ситуации как ситуации отвержения.
2. Столбец «Мысли». Опишите, что объединяет мысли из различных схожих ситуаций, задайте к ним углубляющие вопросы.
3. Столбцы «Эмоции» и «Поведение» заполняются по аналогии. Старайтесь выделить основную тему поведения, например «избегание», «агрессия» и др.
4. Найдите аналогичную ситуацию в прошлом. Для этого можно задать себе следующие вопросы.
✓ В каких ситуациях я испытывал схожие чувства в прошлом?
✓ Какие ситуации в прошлом были похожи «по теме» (оценка/отвержение/беспомощность)?
✓ В каких ситуациях в прошлом я проявлял схожее поведение (агрессировал/заискивал/избегал)?
5. Заполните остальные столбцы, исходя из аналогии между текущими ситуациями и прошлыми травмами.
Как составляется эмоциональная карта пациента?
Разберем на примере. Мужчина 30 лет. Его запросы: «Не могу подойти к незнакомой девушке», «Непродуктивен на работе из-за избыточного перфекционизма» и «Не умею говорить нет».
Однако при детальном разборе выяснилось, что он вполне способен обратиться к незнакомой девушке и познакомиться с ней, но только когда этому благоприятствует ситуация: на публичных мероприятиях или через посредничество. На улице он это делать пасует. При этом возникают разные мысли типа «Не хватает дерзости», «Это на самом деле бравада, и меня могут раскусить», «Будет от ворот поворот». А в теле чувствует напряжение в груди и голове, дыхание становится затрудненным. В результате он не хочет рисковать и корит себя.
Расследование непродуктивной траты времени и перфекционизма на работе (то есть стремления к идеалу, когда второстепенное становится не менее важным, чем основное) показало, что тут тоже слова не соответствуют реальности. Оказалось, напряжение в груди, сжатое дыхание и повышенную потливость он испытывал, когда проигрывал тендер. При этом возникали мысли, что он неудачник, живет под чью-то диктовку и сам ни на что повлиять не может. Когда это происходило, он старался заглушить чувство вины первой попавшейся под руку работой, в том числе бессмысленной, которую делал тщательно, затрачивая много времени, что он и называл перфекционизмом.
Третья проблема, касающаяся ситуаций, когда надо было говорить нет, оказалась рефлексией на поведение тех, кто реагировал на отказ. Как правило, это касалось родни и сослуживцев. Они огорчались, отдаляясь, а он корил себя: «Нельзя так поступать», «Я не прав». На соматическом уровне это проявлялось резью в глазах, схожей со слезливостью, и стремлением уединиться.
Всю полученную информацию мы раскладываем по полочкам: сюжет, мысли, ощущения, действие.
Какие выводы мы делаем? Первое: страх потерпеть неудачу в момент уличного знакомства не выглядит психосоматическим нарушением. Мы имеем культурный запрет (джентльмен не может обращаться к даме, не будучи представлен), нарушение которого сопряжено с естественными для такого рода случаев сомнениями. Дерзость – это черта характера, которой обладают далеко не все. Таким образом, у нас остается два поведенческих момента, объединенных негативной самооценкой пациента и схожими телесными реакциями.
Второе: установив эту закономерность, мы должны проверить:
Оказалось, испытывал! Все началось еще в первый год его жизни, когда мама из-за работы предоставила заботу о ребенке его бабушке. Та не смогла заменить маму, и у мальчика впервые появилось ощущение одиночества, ненужности.
Затем, в семилетнем возрасте, он на полгода выпадал из учебного процесса из-за сломанной ноги. Его перевели в другой класс, где ему никто был не рад. Он повторно почувствовал себя отверженным.
Когда ему было 20 лет, умер от рака единственный настоящий друг – отец. Пациент очень тяжело пережил это. На фоне отсутствия слез развилась астма. Эта утрата и снова чувство отвергнутости заставили его переехать в другую страну.
Дополняем таблицу.
Итак, мы имеем эмоциональную карту пациента, где видно его поведение по жизни. Самая привычная стратегия: бегство от одиночества. В том числе в активную профессиональную деятельность. Таким образом, «стимулируется» бизнес пациента, который, благодаря его расстройству, процветает.
Дополнительно фиксируем попутно обнаруженные фобии: непереносимость к инвалидам и сигаретному дыму. Оба триггера вызывают страх, потому что инвалидом мой подопечный побывал сам, а сигаретный дым погубил его отца (у того был рак горла).
На основании заполненных таблиц будет проходить дальнейшая терапия. Таблицы позволяют определить эмоциональные триггеры, которые способны погрузить клиента в необходимое эмоциональное состояние (запах дыма, изображение инвалида, упражнения на дыхание и др.). При этом работа может происходить и с вновь обнаруженными воспоминаниями. Терапия проводится отдельно с каждым сюжетом с целью высвобождения эмоционального заряда и переосмысления сюжета, что в итоге должно разрушить травмирующую цепочку.
Диагностика утрат. Нюансы
В психосоматическом разделе медицинской науки из всех расстройств и нарушений в эмоциональной деятельности головного мозга выделяются те, что вызваны особого рода стрессами. Один из них – осознание утраты. В первую очередь близкого человека. Может, животного. В детстве такой утратой может быть даже кукла. Человек словно бы теряет частичку себя, поэтому испытывает состояние, которое мы называем горем.
Причину, из-за которой этот тип стресса может стать роковым, надо искать в современном культурном мейнстриме, по сути, отрицающем смерть. Мы с удовольствием принимаем правила этой игры, хотя жизнь, нравится нам это или нет, – непрерывная чреда утрат. И тем, кто убедил себя в бессмертии, особенно трудно переживать осознание того, что это не так. В старые времена человек всю свою жизнь посвящал подготовке к смерти, которая считалась целью и смыслом земного бытия. Главным было хорошо подготовиться к смерти, чтобы она стала переходом в мир иной, лучший. Поэтому психосоматических заболеваний, вызванных горем утраты, не было.
На втором месте по тяжести – утраты, которые вызывают не горе, а разочарование. Это тоже тяжелый стресс, связанный с осознанием ложности идеалов или целей, в которые вы верили и к которым стремились. Разочарование может прийти от осознания, что тебе уже не стать великим спортсменом или всемирно известным артистом. Что любимый человек на самом деле любит не тебя, а другого. Утрата разочарования может быть вызвана сменой привычного образа жизни или круга общения.
Как ящерица оставляет хвост, когда ее кто-то пытается поймать, так и мы, переживая горе и разочарование, проникаемся ощущениями, которые выжигают оставшийся эмоциональный хлам, позволяя нам взглянуть на всю ситуацию по-новому. Потеряв свой «хвост», мы получаем возможность переформатировать свое «я» в соответствии с требованиями изменившейся действительности. Если наша психика отказывается «терять хвост», мы неизбежно натыкаемся на фантомы утраченных, то есть уже несуществующих явлений. И тогда нужен психотерапевт.
Психотерапевту нужна информация к размышлению. Лучше всего ее подготовить, не дожидаясь приема, но для этого надо знать, какие данные требуются психотерапевту, чтобы составить план лечения?
Прежде всего надо подготовить инфограмму, где на линии времени расставить в хронологическом порядке все потери, пережитые вами в сознательной и несознательной (до 8 лет) жизни. Речь идет об утратах, которые вы пережили как горе или глубокое разочарование. Только эти чувства человек переживает глубоко внутри. Например, один мужчина на инфограмме отметил увольнение с работы, связав этот факт с началом психосоматических приступов. А потом выяснилось, что в тени этого события осталась смерть старого кота, которая, по сравнению с увольнением, ничего не значила, но именно эту утрату человек переживал не поверхностно. Образ животного за свою долгую жизнь получил от хозяина большое количество эмоциональных инвестиций и был у него, по существу, на положении домашнего тотема.
Отметив дату, сделайте примечание: как вами переживалась данная потеря и как она разделила вашу жизнь на до и после. В чем это нашло выражение? Укажите также те предметы и явления (в психологии они называются триггерами), которые провоцируют симптом. Это может быть ошейник собаки, фотография близкого человека или спортивные награды, которые вам напоминают, что этот путь для вас закрыт.
Разговор по душам
Душа – христианка. Это утверждение философа Тертуллиана, означающее, что душа относится к горнему миру, где правит Христос, поэтому все мы вне зависимости от нашего мировоззрения христиане, мне вспомнилось в связи с моей работой. Второй раз в практике обращение к идее души в работе с ребенком дало отличный результат. Судите сами: ребенок потерял отца и пребывал в одной из форм депрессии. Довольно стандартный случай, но усилия психологов эффекта не дали. Совсем. Я попробовал отвлечь мальчика от гнетущих мыслей рассказом о том, что папа на самом деле не умер, а живет в другом мире, расставшись со своей оболочкой, и теперь все время следит за своим любимым сыном. Радуется, если у того получается, огорчается, если что-то не выходит. Усилия трех профессионалов до этого не возымели действия, а эта невзыскательная новелла оказала волшебный эффект. Мысль о душе папы зашла настолько хорошо, что расстройство, приводившие маму в отчаянье, улетучилось. Мальчик полностью вошел в норму.
Другой случай тоже был связан со смертью близкого человека. У подростка умерла бабушка, которая на смертном одре наговорила ему такого, что после похорон у парня открылась астматическая одышка. Родители заметались по экстрасенсам, колдуньям, психологам, пока не оказались у меня, а я вновь применил идею души. В гипнотическом сеансе организовал диалог умершей бабушки с внуком, где был достигнут консенсус. Парень освободился от одышки. Полностью. Опять мы наблюдаем благотворное воздействие представления о жизни после жизни, если его использовать как инструмент в терапевтической практике. О длительности эффекта говорить не могу, статистики пока нет.
Потенциал сепарации
В терапии потерь самое главное – готовность пациента отпустить близкого человека. Не секрет, что одно из худших переживаний в жизни – это быть покинутым, брошенным. Причем речь идет не о физическом одиночестве, а о духовном.
Например, сознание того, что тебя любят и ждут, позволяет людям сравнительно легко пережить даже длительные сроки тюремного заключения. В то же время известное всем чувство «одиночества в толпе» порой доводит до суицида. Я говорю об этом, чтобы подчеркнуть: в каждом из нас рулит духовная, а не материальная сущность. И способность пережить смерть мамы или любого другого близкого человека связана как раз с духовностью, то есть с психикой, которая формируется извне.
В современной теории привязанности отношение взрослого к младенцу уже давно определяется по параметру, как тот «живет в нем». Раньше главным фактором формирования личности считалось общение («совместная деятельность»), а теперь во многих зарубежных да и отечественных работах (например, Сытько М.В.) сквозит мысль: отношение взрослого к младенцу на начальном этапе и есть начальная сущность его психики.
Выготский Л.С. называл суть этой коммуникации «знаками без значения», понимая ее как процесс создания в младенце той самой структуры, которая обеспечивает саму возможность семантического означивания. Его «знаки» без конкретного семантического наполнения – это базовое условие формирования диалогового механизма с внешней средой, то есть основа личности. Понятно, что качественный спектр лиц, стоящих у колыбели с младенцем, достаточно велик. И вся психология держится на том обстоятельстве, что значительная часть этих лиц ущербны по отношению к чаду. И, соответственно, «знаки без значения» как матчасть будущей личности формируются с отклонениями.
В нашем случае речь идет о проблемах, связанных с сепарацией личности, то есть ее отделением от материнской основы. Это происходит, как правило, в восьмилетнем возрасте, но процесс иногда затягивается на всю жизнь. В таких случаях смерть близкого человека оборачивается нескончаемым страданиями, потому что несепарированная личность хоронит часть самого себя. Человек в этот момент ощущает опасность, ненужность и прочие симптомы плохой организации окружающего мира. На самом деле ему не хватает тех самых семантических форм – «знаков без значения», которые были недополучены от усопшего. Зияющие дыры в мозаике сознания, которые возникли после его смерти, – это и есть источник опасности, чем является всякая неизвестность (читай – необозначенное, неназванное).
У психолога в этом случае два варианта. Первый – долгий, связанный с выращиванием недостающих в сознании пациента значений. Второй – быстрый, основанный на внушении пациенту этих значений. Понятно, что один способ надежный, а другой рискованный, но это уже отдельная тема.
О том, как образ собаки стал ключом к резервуару родовой памяти
Этот необычный случай до сих пор остается для меня загадкой. Обратился мужчина, которого спорадически мучали головные боли. Весь круг – врачей, травников, бабок, экстрасенсов, святых мест – он прошел. Иногда отпускало, но не более.
Очевидно, этот опыт сделал мужчину философом, и от общения со мной он многого не ждал. Возможно, поэтому первый сеанс не задался, а второй грозил оказаться последним, потому что мне обреченно предлагали искать там, где тысячу раз уже искали. Безуспешно. Даже ключевой фактор – стресс, когда в 17 лет трагически погибла любимая собака, мой подопечный рассказывал привычно. Привязанная на улице в загородном доме собака замерзла в лютый мороз. У парня случился сердечный приступ, он оказался в больнице. Собаку нашли мертвой. Прощаться с умершим по его вине псом он не стал. Попросил похоронить без него. Больше в загородный дом ни ногой. Как раз в это время начались головные боли. Потом они прекратились и больше не возвращались, пока спустя много лет мужчина не изменил своей беременной жене. Головные боли вернулись, словно напоминая о старом кошмаре.
Я начал стандартную терапию потерь. Мой подопечный последовательно перепроживал травматические эпизоды, в том числе глазами умершей собаки, эмоционально освобождался. Где-то даже до слез.
Поделиться книгой: