Багровое пепелище

Михай кивал в такт, хотя понимал не каждое слово, что говорил ему разведчик. Он слишком плохо знал немецкий, да и от усталости у Шубина заплетался язык, он едва мог говорить. Но все же основное румын понял, он закивал:

— Да, мины на дороге. Я понял, минируем дорогу. Мы сделаем. Покажи где, офицер.

Глеб поднялся и зашагал по дороге снова в направлении от Болотного, попутно еще раз объяснил Михаю, что от него требуется. Михай внимательно слушал, переспрашивал и тыкал пальцем в землю:

— Здесь яма? Сколько мин?

После дороги они вернулись к складам, здесь Шубин отсчитал нужное количество ящиков, помог найти лопаты. Михай вдруг остановил его, когда разведчик двинулся было вместе с бойцами:

— Нет, отдыхай. Нужно спать. До рассвета яму выкопаем, тебе покажем.

Шубин кивнул, от усталости он уже не чувствовал ни ног, ни рук. Рядом с румыном топтался Самсонов, он доложил охрипшим голосом:

— Товарищ командир, пленных закрыли в подполе. Личный состав накормлен, караул сменили. Раненых трое с осложнениями, совсем ребята плохи. Я уложил их в офицерской избе, там потеплее. Дежурного назначил присмотреть. Вроде порошки нашли в аптечке, не знаю, помогут ли… Товарищ капитан, какие дальше будут приказания?

Шубин сидел прямо на полу, закрыв глаза, прислонившись к стене, он уже проваливался в сон и одновременно все еще слушал доклад парня. Выдавил из себя, не открывая глаз:

— Отдыхать, в четыре утра смените часовых и будьте в боевой готовности. Меня разбудишь. Пока отдыхать, сил… надо набраться сил…

Его голова беспомощно повисла на груди, капитан заснул коротким, похожим на обморок, сном. Самсонов почесал в затылке, потом нашел в потемках брезентовую тряпицу, свернул ее в рулон и уложил на ящик. Потом наклонил тяжелое тело, чтобы голова оказалась на ящике, подпертая брезентовым тючком.

Сквозь сон разведчик слышал, как мягко протопали сапоги, стукнула дверь склада. Ему показалось, что прошло несколько секунд, прежде чем кто-то снова грохнул дверью избы. Шубин приоткрыл глаза, рука потянулась к ножу за поясом, но тут же обвисла с облегчением — в проеме стояла уже знакомая долговязая фигура.

— Товарищ капитан, все готово. Ребята собраны, все оружие взяли, магазины полные.

Глеб уже поднялся, рукавом шинели растер себе лицо, чтобы убрать сонный дурман. С каждой секундой мозг мыслил все четче. Он подтянул ремень, пригладил волосы и направился к выходу. На ходу уточнил:

— Сколько получилось автоматчиков?

— Трое раненых, они же за пленными смотрят. Двое на карауле на складе, двое на дороге. Румыны с Михаем еще не вернулись, — доложил Самсонов. — Получается, вместе с вами двенадцать человек. У каждого по два автомата, гранаты нашли — еще десять штук. У офицера конфисковали пистолет. Вот, держите, — он протянул капитану трофейный маузер.

Шубин кивнул и спросил:

— А пленный офицер тоже в подвале?

— Так точно, все вместе сидят, — Самсонов усмехнулся. — Теперь там все равны, в темноте среди крыс.

Глеб приказал:

— Отправь-ка кого-нибудь. Пускай разденут всех до исподнего, форму их наденем, чтобы сразу не опознали.

Он не видел в темноте, как скривился парень от одной мысли, что придется надевать на себя ненавистную серо-зеленую форму. Но ничего не поделаешь — приказ командира надо выполнять, и он подозвал ближайшего бойца:

— Всем пленным вели раздеться, форму, сапоги, шинели — все тащи сюда.

Пока они ждали посыльного, Глеб обратился к бойцам, которые с оружием в руках ждали его приказа:

— Товарищи, сегодня утром пойдет из немецкого штаба грузовик. Он не вернется обратно, а значит, немцы отправят подкрепление сюда, чтобы узнать, что произошло в Болотном. Наши союзники, товарищи, приготовили на дороге минную ловушку. Я думаю, уже к вечеру надо ждать наступления. Эта минная ловушка — наш первый рубеж обороны, тяжелая техника подорвется на ней, а волна осколков ранит личный состав. Немцы вынуждены будут остановить атаку. Ваша задача — находиться в подкреплении и не дать фашистам уйти. Всех, кто выживет и попытается уйти назад, ликвидируем прицельным огнем на поражение. Действуем из засады — лесополосы за триста метров до минной ямы. Отряд разделится на две группы, огонь будем вести из укрытий с левого и правого флангов одновременно. Сейчас ваша задача — найти себе огневые точки, наметить радиус стрельбы так, чтобы не оставалось ни метра для отступления. А потом только ждать, терпеливо ждать. Организуем дежурных, чтобы доставить горячую пищу прямо в место засады, возможно, придется провести там сутки или двое. — Он оглядел парней с автоматами в руках. — Прошу вас, соблюдайте конспирацию. Никаких разговоров, дыма, выстрелов. Берегите каждый патрон, мы можем столкнуться с целым батальоном, припасов у нас ограниченное количество. Каждый выстрел должен убивать или ранить. И терпите, не стреляйте раньше времени, пока враг не начнет отступать, не стреляйте. Я знаю, вы ненавидите фашистов и хотите сражаться с ними. Я тоже готов убивать их голыми руками, мстить за все, что они сотворили с нашей Родиной, с советскими гражданами. Но прошу вас, приказываю, не стрелять без моей команды. Они будут двигаться по дороге прямо под вашими прицелами, и все-таки не нажимайте на спусковой крючок. Так вы спугнете и не дадите им дойти до смертельной ловушки. За нас все сделают мины, немецкие мины убьют самих же фашистов. Огонь только по моему приказу и только на поражение. Ясно?

— Так точно! — дружно выдохнули бойцы.

К ним уже спешил паренек с огромной охапкой одежды в руках, он вывалил ее на крыльцо:

— Вот, набрал, сейчас еще принесу.

Шубин приказал:

— Переодевайтесь, маскировка поможет сбить с толку врага, фрицы не будут понимать, по кому вести ответный огонь. Берите только верхнюю одежду.

А сам наклонился и выудил из вороха тряпок офицерский китель и штаны, крикнул гонцу вслед:

— Офицерские сапоги тоже тащи!

Кто-то из толпы поддержал его:

— У немцев сапоги мягкие, но холодные. Вы, товарищ капитан, портянок намотайте побольше, чтобы теплее было. Тогда вообще красота будет.

Шубин кивнул, но не стал объяснять, что надевает германскую форму для дела, а не ради красоты. Ему было нужно, чтобы его приняли за офицера немецкой армии, поэтому каждая деталь важна — ремень, сапоги, даже прическа или небольшой акцент могли его выдать. Поэтому он внимательно осматривал себя будто со стороны: китель, сапоги, шинель, галифе, фуражка, маузер; даже собрал капли воды с оконного стекла и пригладил волосы. Немцы — аккуратисты, а офицеры считаются особым сословием, которое получает лучшее обмундирование, питание по сравнению с рядовыми, завербованными из крестьянских семей, без образования и изысканных манер.

Когда Глеб закончил переодеваться, посмотрел на свое отражение в темном стекле, голоса бойцов вокруг стихли. Он повернулся и оглядел свой отряд, который теперь выглядел по-другому — не кучка людей в грязной одежде, не советские пленные, а вооруженный отряд немецких автоматчиков под предводительством лощеного молодого офицера. Капитан Шубин, довольный результатом, приказал:

— Направляемся к дороге строем. Самсонов, назначь дозорных, наблюдение по флангам. Ориентир — через три километра пролесок, в нем устроим засаду.

Пока они шагали вдоль домов и затем по дороге, Самсонов нагнал Шубина:

— Товарищ командир, разрешите обратиться?

Шубин кивнул ему — говори, парень наклонился ближе:

— Товарищ капитан, мне кажется, в лесу не самое хорошее место. Вернее, место-то хорошее, но приметное. Кругом поля, сами видите, а тут лесочек, деревья, немцы сразу могут засаду там заподозрить, если уже будут знать о том, что произошло в Болотном.

— И что ты предлагаешь, в поле укрытие найти? — Глеб покрутил головой вдоль дороги, что тянулась узкой лентой от крайнего дома в Болотном. Вокруг были невысокие холмы, черные поля, на несколько километров было видно любое движение — птиц, которые ковыряли холодную почву в поисках пропитания, тонкие палочки ковыля, колышущиеся от ветра.

Но Самсонова это не смутило, он кинулся к краю поля и потрогал ладонью землю:

— Мягкая почва, мы выроем окопы за несколько часов! И оттуда будем вести огонь. Они не догадаются, что прямо посередине поля у нас устроена засада. А лесок можно будет оставить про запас, для отступления, — парень перехватил строгий взгляд командира и втянул голову в плечи. Приказ — ни шагу назад, никакого отступления быть не может.

Глеб размышлял над предложением парня, есть в этом, конечно, хороший замысел — неожиданная атака, а еще можно сделать линию из мин перед окопами, и если немцы попытаются наступать, то будут остановлены взрывами собственных мин.

Самсонов принялся его убеждать:

— Вы же сами сказали, что к вечеру или только к утру будут наступать фашисты. Они ведь даже не знают, что Болотное в наших руках. Есть запас времени! Товарищ командир, разрешите сделать засаду в поле! Мы от леска отойдем на триста метров, это будет запасной план.

Разведчик наконец согласился:

— Хорошо, давай попробуем. Но все зависит от того, насколько твердая земля. Если она промерзла в глубину, то только время потеряем и израсходуем силы. Сейчас все узнаем, румыны прямо на дороге яму роют.

Они уже издалека увидели, как над неширокой дорожной полосой возится отряд румынских солдат. Дымили несколько костерков, уложенных в ряд, люди таскали землю на кусках брезента, засыпая первую линию мин, несколько человек долбили землю кирками и лопатами, два человека осторожно укладывали мины в канавку. Михай бросился к командиру:

— Еще не готово. Через два часа закончим.

У Глеба все ухнуло внутри:

— Уже через час прибудет грузовик, они увидят дым костров и поймут, что в деревне что-то происходит. Нет, надо остановить работы!

Михай растерянно забормотал, не понимая, что хочет Шубин:

— Немного, два часа! Мы уложили мины, сейчас маскируем их.

Но разведчик уже повернулся к Самсонову:

— Самсонов, замещаешь меня. Я сейчас пойду по дороге, на перехват немецкого грузовика. Окапывайтесь пока в поле, как и решили. Действуй по плану. Если увидите транспорт, открывайте огонь и отступайте к деревне. Держите оборону, при первой же возможности отправляй минеров с боеприпасами, пускай минируют даже без маскировки. Это все равно отвлечет фашистов, они потеряют время на разминирование проходов. И помни о тыле и флангах. Я вернусь, остановлю их и вернусь.

Он заспешил со всех ног по дороге, почти бегом, чтобы успеть перехватить грузовик на как можно более дальнем расстоянии от места минирования. Каждая минута была теперь на счету, чтобы не дать водителю или сопровождающему видеть костры и то, что на дороге ведутся работы. Именно поэтому Шубин полностью забрал обмундирование немецкого офицера, чтобы действовать под прикрытием, используя свое отличное знание немецкого языка. Еще в Болотном он предположил, что румыны могут не успеть заложить мины до приезда грузовика из штаба. И оказался прав.

Поэтому капитан Шубин бежал навстречу поднимающемуся ввысь солнцу со всех ног по старой грунтовой дороге. Вслед ему смотрел только Самсонов, остальные хоть и были удивлены странным поведением командира, но ни на секунду не останавливали работу. А Самсонов смотрел на уменьшающегося командира и чувствовал, как на него наваливается тяжесть. Он вдруг понял всю опасность ситуации, то, что его командир взял на себя риск и отправился один останавливать прибывший из штаба наряд. А значит, может и не вернуться с опасного задания: попасть в плен или погибнуть. И командиром этого крошечного отряда станет он, вчерашний выпускник военного училища, с маленьким опытом участия в военных действиях. Но предаваться грусти времени не было, на него смотрел десяток бойцов, поэтому Самсонов приказал:

— Берем лопаты, товарищи, и вперед по дороге. Ориентир — перелесок, задача — как можно быстрее окопаться в поле, обустроить огневую позицию и приготовиться к атаке врага. Вперед, действуем быстрее.

Глеб в это время уже скрылся за поворотом, он перешел на бег, поскольку различал гул — к нему приближался автомобиль.

На горизонте возник прямоугольник кабины, исчез на несколько секунд из-за складки местности. Потом гул усилился, и из низинки на холм взобрался грузовик. Он ехал с трудом из-за груза под брезентовым тентом. Шубина обожгла запоздалая мысль: «А вдруг там автоматчики, что, если немцы узнали о захвате Болотного и прислали подкрепление?» Но он тут же вспомнил о том, что он в немецкой форме, — наряд германского офицера сейчас служил ему хорошей маскировкой. Не останавливаясь, капитан вскинул руку, чтобы подать знак об остановке. Грузовик затормозил, но гул мотора не затих. Дверь приоткрылась со стороны пассажирского сиденья, над ручкой двери повисла любопытная рожица молодого ефрейтора:

— Герр офицер, что случилось? Почему вы на дороге?

Красный после стремительного бега, Шубин ответил ему на немецком:

— В Болотном русские, они захватили деревню. Я успел сбежать, я сбежал от них и по дороге направился вам навстречу, чтобы предупредить. Надо срочно доложить в штаб. Немедленно выходите из кабины! Садитесь в кузов, а я сяду на ваше место, и разворачивайте машину! Там опасно, надо немедленно доложить об атаке русских.

Молоденький военный замешкался, но под строгим взглядом офицера слез на землю. В армии Гитлера — слово офицера закон. Глеб подошел на несколько шагов, приблизившись почти вплотную. Водитель перегнулся через дверцу, пытаясь рассмотреть его со своего места.

Глеб выкрикнул:

— В кузов, давайте же! Там есть место? Что там, провизия, как обычно?

— Так точно, герр офицер.

Водитель пробормотал себе под нос:

— Что-то я вас не припомню, я не отвозил вас в деревню из штаба.

Шубин понял — пора действовать. Он выхватил пистолет и выстрелил водителю прямо в голову, тот рухнул на сиденье, заливая кабину кровью. На звук выстрела молодой ефрейтор обернулся, его рука взлетела к автомату, что висел на груди. Шубин наставил на него пистолет. Выстрел и осечка! Дуло автомата смотрело ему прямо в грудь. Тогда Глеб выкрикнул на немецком:

— Не сметь, опустить оружие! Что вы себе позволяете? Целиться в офицера — да за это расстрел!

Ефрейтор захлопал светлыми ресницами, его рот раскрылся от непонимания, что же происходит. Этим капитан и воспользовался. Он прыгнул вперед, повалил фрица на землю и вывернул автомат, так что дуло теперь уткнулось тому в шею. Щуплое тело под ним закряхтело, заелозило, немец пытался выбраться из-под навалившейся тяжести, руки вцепились в оружие. От ужаса близкой смерти у парнишки появилась огромная сила, он выгнулся дугой, отчего Глеб слетел на землю, только руки вцепились поверх пальцев фашиста в автомат, не давая развернуть ствол. Несколько секунд они боролись, пытаясь завладеть оружием, как вдруг Шубин почувствовал под пальцем спусковой крючок. Он со всей силы надавил на него, автомат выстрелил, и немец дернулся в сторону — пули разнесли ему голову. Мокрый от напряжения разведчик поднялся, выхватил оружие из рук мертвеца и кинулся к пологу кузова. Откинул ткань, затем выдохнул с облегчением, так как кузов оказался полон ящиков и мешков с провиантом, а не немецких солдат. Он оттащил трупы с дороги, сбросил их в кювет и сел за руль грузовика. Ноги нажали педали, и уже через десять минут он приехал к месту на дороге, где румыны засыпали тонким слоем грунта заминированный участок. Грузовик встретила мертвая тишина, ничто, кроме квадрата свежего грунта, не напоминало о том, что здесь только что работал целый отряд. Все бойцы успели укрыться в ямках в поле, чтобы не столкнуться с немцами. Но вместо фашиста из кабины высунулся Шубин, помахал рукой и выкрикнул на русском языке:

— Это я! Тревоги нет! Продолжайте работы.

И тут же с серой земли поднялись десятки испачканных людей, они снова бросились к заминированному участку, чтобы слоем грязи скрыть разницу в цвете и замаскировать опасное место. К грузовику уже спешил Самсонов:

— Товарищ командир, я уже думал, все пропало! — он радовался тому, что старший товарищ вернулся целым и невредимым.

— Это ты молодец, что ждал! — Шубин повернулся к Михаю. — Все готово?

Мужчина указал пальцем на снующих ребят:

— Замаскируют как следует, и все. Если машина проедет, то будет взрыв! — он показал руками, как все полетит вверх.

— Правильно, фрицам подарок от вас. — Глеб свесился из кабины. — По дороге теперь не проехать, придется через поле. Давай, Самсонов, своих ребят сюда, придется толкать грузовик. Но сначала осмотри кузов, если есть сухой паек — забирай. Боеприпасы тоже забирай, одежду. Все, что понадобится для засады, чую, недолго нам тут сидеть. Если к обеду машина не вернется, то немцы уже не продукты нам пришлют, а отряд с пулеметами и автоматами.

— Есть забрать провиант, — Самсонов ловко вскарабкался за брезентовый полог.

А капитан Шубин заговорил на немецком с Михаеем:

— Сейчас объедем заминированное поле через кювет. Потом кто-то из ваших сядет за руль. До деревни поедете на нем, там отдохнете, разгрузите машину. Поедите.

Михай кивал в ответ и при этом нахмурился, отчаянно запротестовал:

— Мы с вами! Мы против немцев! Не оставим вас!

Глеб готов был обнять румына, который хотел из последних сил сражаться против фашистов, заглаживать свою вину. Он объяснил мужчине:

— Мы верим, мы — вместе. Но вы устали, очень устали за ночь. Людям нужен отдых. Вечером я пришлю связного, и мы устроим еще одну засаду силами вашего отряда. Мы будем держать оборону вместе.

— Вместе, хотим! — упрямился Михай.

Разведчик еще раз объяснил ему, что отряд нуждается в отдыхе. И они должны воспользоваться редким затишьем, чтобы восстановить силы, а потом выступить вместе против врага. Уставший Михай наконец согласился, его ребята, вымотанные, перемазанные с ног до головы, ждали у дороги. Теперь участок выглядел обычным, не отличаясь от остальной дороги, только по краям воткнули ветки сухого ковыля, чтобы обозначить границы минного заграждения.

В кузове раздался топот Самсонова и радостный крик:

— Нашел, нашел. Галеты и тушенка! А еще тут куча патронов для автоматов! Живем! И кофе есть!

Загремели ящики, прошуршала ткань мешка — солдаты с радостью принялись принимать трофейные продукты. Когда они забрали все необходимые припасы, Шубин выжал сцепление и направил грузовик прямо в поле. В жидкой грязи колеса мгновенно утонули в грунте и начали буксовать на одном месте, выбрасывая земляные фонтаны вверх. К кузову прижались десятки рук, румыны и русские бойцы навалились на борт техники.

— Давай! — выкрикнул Самсонов, и грузовик тронулся, проехал несколько метров по зимнему полю.

— Навались! — Техника прошла еще несколько метров с натужным воем.

— Давай, ребята! — Толчок — и грузовик пробрался по остаткам грязи к дороге.

Еще несколько усилий — машина взобралась на твердую грунтовку, ее колеса весело завертелись. Шубин дернул ручку тормоза, выскочил из машины:

— Давай, Михай, за руль. Ребята, прыгайте в кузов. Сейчас с ветерком до лагеря доедете, там отдыхайте.

Довольные румыны радостно загалдели, полезли внутрь под брезентовый полог. Их командир залез на место водителя, крутанул руль, двигатель заревел.

Немецкий грузовоз бодро рванул по дороге в сторону Болотного, а Глеб повернулся к своим ребятам: